Текст книги "Крейсер I ранга "Россия" (1895 – 1922)"

Автор книги: Рафаил Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

3. Между фортами Павел и Николай

1 октября 1896 г. на «России» успешно провели швартовные испытания механизмов, 3 октября с помощью портового плавучего крапа «выдернули» глубоко утонувшие в невском иле становые якоря крейсера, 5 октября начали кампанию: «Россия» впервые подняла Андреевский флаг, вымпел и гюйс.

Первый строевой рапорт, представленный командиром помощнику начальника ГМШ , гласил, что на корабле было 598 рядовых, 68 унтер-офицеров и 23 офицера. Осадка кормой составляла 7,77, носом 5,9 м – корабль был "без запасов". К 26 октября его осадка кормой составляла 7,28 и носом 7,41 м. Когда крейсер, наконец, тронулся с места, уровень воды поднялся благодаря штормовой погоде. Порывы ветра доходили до 11 баллов, волнение усиливалось, и буксирные пароходы, выводившие крейсер из Невской губы, по выходе из Морского канала начали "захлебываться" в волнах. Пароходы отпустили, и крейсер двинулся своим ходом.

Около полудня, миновав Малый Кронштадтский рейд, подошли к месту стоянки на Большом рейде, приготовились к отдаче якоря, как вдруг сильным порывом ветра нос крейсера резко бросило в сторону. "Россия" начала неудержимо уваливаться под ветер на южные отмели. Руль, положенный на борт, на малом ходу не подействовал, пущенные мгновенно "враздрай" машины не успели развернуть длинный корпус корабля против бешено усиливавшегося шквала, отданные якоря не сразу забрали грунт. В считанные минуты крейсер снесло с фарватера за линию ограждавших его белых вех и всем бортом прижало к отмели. Пронесся сильный ветер с градом, на мгновенье скрывший все вокруг, и в Кронштадте увидели сигнал с "России", призывающий о помощи. Разведенным на мелководье волнением крейсер било о грунт. Пришлось, чтобы смягчить удары, затопить несколько междудонных отсеков.

Первая попытка снять крейсер с мели буксирными тросами, поданными с подошедшего "Адмирала Ушакова", не удалась. Не помог и шпиль, вокруг которого обнесли цепь станового якоря с броненосца "Сисой Великий": уровень воды заметно упал, крейсер плотно сидел на грунте.

Утром 27 октября, несмотря на продолжавшийся шторм, к месту аварии на пароходе "Нева" прибыл недавно назначенный новый управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П. Тыртов. Он одобрил решение углубить грунт под левым бортом крейсера, чтобы столкнуть его в вырытый рядом канал. В Петербурге, Либаве, Гельсингфорсе готовили землечерпательные и землесосные снаряды. Портовому судну "Могучий" приказали, оставив баржи в Гельсингфорсе, срочно возвращаться в Кронштадт. В ночь на 29 октября, пользуясь подъемом воды на 0,5 м, предприняли еще одну отчаянную попытку стащить крейсер с мели. Но и с помощью шпиля, перлинь с которого завели на специально установленный мертвый якорь, тяги буксирного троса, заведенного с "Адмирала Ушакова", работы собственных машин и раскачивания крейсера перебежками команды с борта на борт не удалось добиться результата. Корабль качался, но с места не двигался. Пришлось на телеграфный запрос из Парижа отвечать генерал-адмиралу, что мороз и лед мешают спасательным работам и есть опасения, что крейсер "замерзнет на рейде".

"Россия " во время императорского смотра. Конец 1890-х гг.

Схема снятия «России» с мели между фортами Павел и Николай в период с 26 октября по 15 декабря 1895 г. Глубина указана в футах (1 фут = 0,3048 м)

Руководство работами принял на себя контр-адмирал В.П. Мессер, с 30 октября державший свой флаг на «России». С помощью землечерпательных снарядов вдоль левого борта крейсера к 11 ноября «выработали» ров глубиной 7,5– 8,5 м. Водолаз проходил по нему под всем днищем, местами освобожденном от грунта до среднего киля. Одновременно грунт выбирали и из-под правого борта. При каждом подъеме воды, рискуя сами сесть на отмели, к крейсеру подходили броненосцы «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин». Сначала, подав 117-177-мм перлини на нос и корму, они пытались стащить крейсер лагом, обтягивая тросы до предела то вместе, то порознь. Когда это не удалось – крейсер шатался, кренился, но не двигался – переменили тактику: помогая себе тягой шпилей (тросы прикрепили к специально установленным мертвым якорям), корабли впряглись гуськом и все три разом давали ход машинам.

После очередной неудачи, оборвав уже несколько перлиней, 15 ноября броненосцы ушли в гавань: стало ясно, что выручить могли только землесосные работы. Отвергнув предложения оградить крейсер (для защиты ото льда в случае зимовки) сваями и бонами, В.П. Мессер на совещании 24 ноября поддержал предложение руководившего дноуглублением капитана корпуса флотских штурманов Ф.И. Престина: форсировать работу землесосов и особенно промывание грунта под днищем крейсера струями из отливных труб землесосов по принципу гидромонитора. Работы, несмотря на сомнения в связи с зимой, были продолжены. Вместе с трудившимися в две вахты экипажами землесосов большая нагрузка легла на выполнявших обследования в ледяной воде водолазов порта (в помощь им прибыла и водолазная школа флота во главе с ее начальником капитаном 2 ранга А.А. Кононовым) и команду крейсера.

Большие "партии" матросов "России" выводили на лед, чтобы вручную вырубать и очищать подходы к борту крейсера для землесосов, когда они вернулись для продолжения работ после исправления в Кронштадте. Машинная команда занималась профилактикой и устранением неполадок, обнаруженных в непривычных условиях ледовой навигации. Готовиться приходилось и к аварийной зимовке во льдах.

30 ноября оба вернувшихся для продолжения работ землесоса вошли в прорубленные для них каналы и возобновили свои поистине героические усилия, чтобы вызволить "Россию" из ледового плена. Все меньше и все более изрезанным мощными струями становился подводный остров, который, как показывали непрерывные водолазные промеры, еще держал на себе крейсер. К 4 декабря корабль, проседая в образовавшуюся слева впадину, накренился на 2,5°, затем начал появляться и дифферент: до 30 м длины крейсера с носа и с кормы были уже на чистой воде. Долгожданный час освобождения был близок.

На льду в 200 м от борта крейсера, соорудив мощную систему раскреплений с помощью брусьев, заделанных в тщательно вырубленных прорубях, установили три деревянных ручных шпиля: два с направлением тяги поперек корпуса, чтобы стаскивать крейсер в канал под бортом, и один – чтобы продвигать вперед по прорытому землечерпательными снарядами каналу на фарватер. Канал очистили и поставили вехи, на случай их сноса выставили под берегом вспомогательный створ. Приготовили и корабельные шпили, перлини с которых завели на ранее установленные в канале бочки на мертвых якорях. Все было предусмотрено как надо, оставалось выждать ближайшего подъема воды. Он начался с вечера 14 декабря, и в 2 ч ночи, когда уровень воды дошел до 0,19 м выше ординара, шпили привели в действие. К общей неописуемой радости, 12000-тонная махина крейсера начала медленно подаваться влево.

За ночь (завершение операции отложили до рассвета) "Россия" подвинулась в сторону на 25 м и почти столько же прошла вперед. Утром пароход кронштадтской крепостной артиллерии "Пушкарь" (обеспечивал обслуживание фортов крепости) и судно "Могучий" провели тотальную очистку льда в канале и на фарватере до Лесных ворот у входа в кронштадтскую Среднюю гавань. Осторожно действуя шпилями, начали продвигать крейсер вперед, постепенно разворачивая в канал на фарватер. Около 2 ч дня стало ясно, что крейсер уже на чистой воде.

В 4 ч он отдал якорь в Средней гавани против Николаевского дока.

Внутренние помещения крейсера 1 ранга «Россия». Конец 1890-х гг.

4. Морской парад на спитхэдском рейде

28 декабря 1896 г. крейсер окончил кампанию и, имея, по примеру «Рюрика», сокращенный комплект экипажа – 8 офицеров и 175 матросов, вступил в резерв. С прежней интенсивностью возобновились доделочные работы по всем частям корабля, в разгаре были монтаж всегда завершающих постройку систем вентиляции и водопровода; число рабочих (вначале их было около 300) постепенно увеличивалось – ставилась задача привести крейсер в полную готовность к 1 апреля 1897 г.

Не имея возможности войти в новый Александровский док (вступил в действие 19 октября 1896 г.), который нельзя было открыть из-за промерзшей конопатки по пазам батопорта, подводную часть крейсера обследовали, привлекая учеников-водолазов капитана 2 ранга А. А. Кононова. Водолазные беседки с водолазами протаскивали от борта до борта на подкильных концах через прорубленные вдоль всего корпуса майны. Наблюдения водолазов записывал по телефону водолазный офицер. В результате 48 подледных погружений установили, что медная обшивка местами смялась и кое-где был расщеплен фальшкиль. Однако скуловые кили и гребные винты не пострадали, и опасений состояние корпуса не вызывало.

В числе новых работ на крейсере было сооружение над крышей боевой рубки легкого командирского мостика с крыльями от борта до борта и с легкой застекленной рубкой, в которую выводились, но примеру англичан, приводы приборов управления кораблем. Этому помогла инициатива командира, еще в сентябре 1896 г. указывавшего на крайнюю ограниченность обзора с установленного по старинке позади фок-мачты носового мостика, чуть ли не со всех сторон окруженного выходами шахт элеваторов, 75-мм пушками и напорными цистернами водопровода. Мостик переделали, но трапы к нему, все еще не решаясь перейти на сталь, изготовили, как и прежде, из дуба.

Новым импульсом для ускорения работ стало известие о предстоящем походе "России" в Англию на торжества 60-летия царствования королевы Виктории. В конце апреля в Александровском доке подтвердилась установленная водолазами полная неповрежденность левого борта, исправили лишь участки деревянной и медной обшивок, проверили винты и руль, очистили кингстоны. Теперь о ставалось проверить почти не работавшие на ходу механизмы крейсера. Времени оставалось мало – по предварительным данным, собранным морским агентом капитаном 1 ранга И.К. Григоровичем, крейсеру следовало прибыть в Англию 20 июня. Несмотря на очередное из-за сильных восточных ветров обмеление кронштадтских рейдов (вода стояла на 0,23 м ниже ординара), контр-адмирал Н.И. Скрыдлов, поднявший на "России" свой флаг, спешил вывести крейсер на рейд. Надо было успеть провести испытания в море.

Бар Кронштадтского рейда предстояло чуть ли не переползать в слое ила. Сложным был и выход из гавани – когда-то просторной для 30-50-метровых кораблей Петра I, а теперь явно тесной для разворота в ней с помощью маломощных буксиров огромного почти 150-метрового крейсера. Делу помог командир учебного судна "Воин" капитан 2 ранга Е.Р. Егорьев. Он был до того помощником капитана над Кронштадтским портом и, хорошо зная особенности гавани и плавучие средства порта, добровольно, без колебаний взял на себя проведение этой рискованной операции. Все было сделано безукоризненно, несмотря на некоторые критические ситуации, включая и оборвавшийся в самый острый момент буксирный канат.

Докладывая (уже из Англии) об обстоятельствах выхода и испытаниях "России", а также и о непомерном риске для кораблей, к которому ведет экономия на портовых плавучих средствах, адмирал ходатайствовал о поощрении Е.Р. Егорьева за проявленный им образец настоящей "морской услуги", который мог бы помочь подъему духа "падающего у нас товарищества" *. Через командующего учебным отрядом Морского кадетского корпуса контр-адмирала А.Х. Кригера (недавнего командира "Рюрика") Е.Р. Егорьеву была объявлена "признательность управляющего Морским министерством".

19 мая на мерной кронштадтской линии на трехчасовом пробеге под бортовыми машинами" (до 74 об/ мин) средняя скорость составила 17,8 уз. При сообщенных бортовых винтах средняя машина (86 об/мин) обеспечила скорость против ветра 6,86 уз (была заметна вибрация корпуса, особенно в корме), при разобщенных бортовых винтах скорость увеличивалась соответственно до 9,84 (92 об/мин) и 10,34 (96 об/мин) уз. Разобщенные винты начинали свободно вращаться (до 25 об/мин) при 85 об/мин средней машины.

Вечером 27 мая, окончив у Лондонского плавучего маяка уничтожение девиации и передав девиаторов на поджидавший пароход "Полезный", крейсер вышел в Англию. Весь 1660-мильный путь до Портленда занял 122 часа при безостановочной работе двух бортовых машин (56-61 об/мин) и половины числа котлов. Наибольшая скорость доходила до 16, средняя – до 13,6 уз. О "прекрасной работе" судовых машин адмирал докладывал "с особенным удовольствием". "Осмысленно и с большим усердием" действовала и машинная команда, состоявшая исключительно из нижних чинов последнего призыва. Это была высокая оценка работы Кронштадтской машинной школы.

Одобрил адмирал и устройство боевого штурвала для управления рулем вручную. Следовало лишь по примеру американского флота предусмотреть ленточный тормоз для удержания руля в заданном положении, как это бывает необходимо при заднем ходе. Нарекания, как отмечалось и прежде, вызывала порывистая, "со стуком шестерен на все кормовое отделение" работа рулевой машины. Требовала исправления и конструкция отличительных огней, в которых вместо рекомендованных двух ламп с параллельным питанием как от сети динамо-машин, так и от резервных аккумуляторов, была лишь одна лампа, да и ту для замены приходилось снимать вместе с фонарем.

Лазарет крейсера 1 ранга «Россия». Конец 1890-х гг

Из замечательных эпизодов плавания адмирал отмечал встречу в проливе Ла-Манш с английским миноносцем «Турбиния», на котором под коммерческим флагом проводили испытания установленных на нем турбин Парсонса. С легкостью догнав наш крейсер, шедший с 16-узловой скоростью, «Турбиния» затем несколько часов держалась с ним рядом. Скорость английского миноносца, но оценкам штурманов «России», была не менее 30 уз.

С прибытием в Портленд (в 23 ч 1 июня 1897 г.) начали приводить крейсер в смотровой вид. 7 июня перешли в Портсмут, где встали по диспозиции, указанной на подходе к порту флагманским штурманом английской смотровой эскадры. Среди 165 английских кораблей были 21 броненосец, 44 крейсера, 25 канонерских лодок и 70 миноносцев. Возглавлял их главный командир Портсмутского порта адмирал Невил Сэлмон, перенесший на время торжеств свой флаг с парусного времен Нельсона корабля "Виктори" на броненосец "Ринаун". Другие державы были представлены пришедшими под адмиральскими флагами одиночными броненосцами или крейсерами.

Корабли-гости из 12 стран мира размещались в отдельной линии в порядке прибытия на Спитхэдский рейд. Вслед за "Россией" встал американский крейсер "Бруклин". В соответствии с установленным церемониалом, контр-адмирала П.И. Скрыдлова принимал на "Ринауне" английский командующий со своими адмиралами, а затем все английские флагманы отдавали визит русскому адмиралу на "России". Гром приветственных салютов перекатывался по рейду из конца в конец.

В полдень 10 июля весь соединенный флот произвел салют из 60 выстрелов – по числу лет правления королевы Англии, исполнившихся в этот день. В этот же день во время юбилейной процессии в Лондоне адмирал П.П. Скрыдлов на почетной трибуне присутствовал на торжественной молитве у собора святого Павла. На следующий день был прием у командующего войсками.

12 июня проходил завтрак в Виндзорском замке, где и состоялся королевский прием. Королеве Виктории были представлены адмиралы, командиры и флагманские чины кораблей международной эскадры. Затем шли новые приемы, и вот, в соответствии с программой празднеств, 14 июня был королевский смотр флота.

С 8 ч утра весь флот расцветился флагами, к часу дня на рейде прекратили всякое движение, и в точно назначенное время – в 2 ч дня – из гавани показалась яхта "Ирена", возглавлявшая королевский кортеж из семи кораблей. Принимавший парад принц Уэлльский и члены королевской семьи находились на королевской яхте "Виктория и Альберт". Кортеж замыкал поразивший всех огромный трансатлантик "Кампания", предоставленный для палаты представителей. В сравнении с ним, писал адмирал, даже самые большие 12000-тонные броненосцы выглядели как небольшие суда.

Приблизившаяся к флоту королевская яхта подняла сигнал: "Послать людей по реям и произвести королевский салют". Под 21 выстрел салюта (сначала в восточной части флота, затем по мере приближения яхты – в западной) на кораблях играли английский гимн и трижды кричали "ура". После трехчасового обхода кораблей яхта принца Уэлльского отдала якорь в середине линии иностранных кораблей, невдалеке от "России" – напротив флагманского корабля. "Картина смотра была воистину величественная", – писал в своем донесении Н.И. Скрыдлов. Заполнив все видимое пространство обширного Спитхэдского рейда, на пять миль протянулся строй флота из четырех его колонн. Это был час великого торжества достигшей апогея могущества Британской империи, гимн создавшей его викторианской эпохе.

После постановки яхты на якорь на нее в соответствии с порядком церемониала начали съезжаться адмиралы и командиры кораблей с их флагманскими чинами. Все они были приняты принцем Уэлльским, который лично вручал адмиралам и командирам юбилейные серебряные медали. Вечером принц обошел празднично иллюминированный флот, провожавший наследника престола феерическим ночным салютом. В понедельник, 16 июня, иллюминацию повторили. Визиты, приемы, балы и парадные обеды, устраивавшиеся властями, продолжались до 19 июня.

Крейсер 1 ранга «Россия» в доке (вверху) Палубное 75-мм орудие корабля. Конец 1890-х гг.

Радушие, любезность и предупредительность англичан к своим гостям во время торжеств были исключительными. Многие аристократические клубы приглашали офицеров кораблей пользоваться правами их постоянных членов. Из порта доставляли на корабли пресную воду. Письма и телеграммы развозил и принимал специальный миноносец. Образцом усердия, любезности и исполнительности был офицер связи лейтенант Сесиль Файле, назначенный в распоряжение адмирала. То же самое можно было сказать и про весь экипаж приписанной к «России» английской канонерской лодки «Кэйт», безотказно выполнявший разъездную службу. Теплые, дружественные отношения сложились у офицеров «России» и с офицерами английских кораблей.

На "Ро ссии" и английских кораблях несколько раз устраивались большие приемы. Такие же отношения были и с офицерами других флотов. Волнующая атмосфера мира и братства народов безраздельно и, казалось, навечно, царила на этом красочном международном празднике военных моряков. Никто, конечно, и вообразить не мог, что изящный испанский крейсер с поэтически звучащим названием "Вискайя" спустя год погибнет у берегов Кубы под огнем никому пока не угрожавшего, расположившегося неподалеку американского крейсера "Бруклин", что через 6 лет в сражающихся насмерть флотах встанут один против другого русский и японский корабли, а еще через 10 лет мировая война ввергнет в противоборство флоты и армии почти всех представленных на параде держав.

Пока же, не вдаваясь в высокую политику своих правителей, моряки всех стран усердно несли бремя дружеских встреч, ревниво, с придирчивостью профессионалов следили за своими и чужими кораблями, оценивая их мощь, внешний вид, порядок службы, выучку экипажей, бдительность и тренированность сигнальщиков, ловкость шлюпочных старшин, то и дело подходивших на своих шлюпках и катерах к трапам и выстрелам своих и чужих кораблей. По мнению Н.И. Скрыдлова, русский крейсер среди кораблей других стран занимал "одно из первых мест" и, по отзывам многочисленных посетителей, "вызывал общее одобрение". Действительно, как и "Рюрик" в Киле, он представлял в Портсмуте впечатляющее зрелище. Из других кораблей его, быть может, затмевал только огромный 15000-тонный итальянский полукрейсер-полуброненосец "Лепанто".

Офицерский состав крейсера «РОССИЯ». Октябрь 1897 г.

(Из строевого рапорта командира Управляющему Морским министерством о приходе в Портленд от 23 октября 1897 г., РГА ВМФ, ф. 417, on. 1, д. 1526, л. 334)

Флот,	Должность	Чин	Имя, отчество, фамилия	Даты жизни
экипаж
10	Командир	Капитан 1 ранга	Александр Михайлович ДОМОЖИРОВ	1850-1902
3	Старший офицер	Капитан 2 ранга	Карл Германович ПЕТЦ	1858 -?
10	Вахт. начальник	Лейтенант	Константин Александрович ПАНФЕРОВ	1860-1919(1920)
10	То же		Георгий Афанасьевич РАФТОПУЛО	1862-?
10			Михаил Константинович БАТЮШКОВ	1860-?
—		Л-т датского флота	Нильс МИГИНД	—
10		Лейтенант	Алексей Павлович ДЬЯЧКОВ	1867-1936, Париж
10	Ревизор		Сергей Николаевич ПУЗАНОВ	1863-?
10	Ст. минный офицер		Людвиг Бернгардович КЕРБЕР (с 1916 г. Феодорович КОРВИН)	1863-1919
29	Мл. мин. офицер		Николай Готлибович РЕИН	1870-1917, матросы
10	Ст. арт. офицер		Александр Иванович РУСИН	1861-1956, Касабланка
10	Мл. арт. офицер		Ипполит ГИЛЯРОВСКИМ	1965-1905, матросы
10	Ст. штурм, офицер		Владимир Егорович ЛАХТИ Н	1865-?
7	Мл штурм, офицер	Мичман	Сергей Николаевич ТИМИРЕВ	1875-1932, Шанхай
Гвард.	Вахтенный офицер		Его император, высоч. Кирилл Владимирович	1876-1938, Париж
10	То же		Дмитрий Петрович князь МАКСУТОВ	1873 с 1918, ргпрес.
10			Александр Николаевич АФАНАСЬЕВ	1871 -?
Гвард.			Вениамин Александрович ЭЛЛИС	1875-1905 (в Цусиме на «Ими. Александр. III»)
1			Дмитрий Дмитриевич ЗАБОЧКИН	1874, репрес. в Ленинграде
2			Павел Александрович. КОЛОКОЛЬЦОВ	—
14			Константин Александрович ТЫРТОВ	—
15			Николай Федорович фон КУБЕ	?-1904 на броненосце «Петропавловск»
10	Ст. судов, механик	Ст. инженер-мех.	Леопольд Яковлевич ЯКОБСОН	—
10	Водолаз, механик	Пом. ст. инженер	Николай Карлович ГЕРБИХ	—
10	Минный механик	Мл инженер-мех.	Борис Викторович ВЕРНАНДЕР	—
10	Младший механик	То же	Александр Владимирович ИЛЬЮТОВИЧ	1877-1934, Польша
10	То же		Владимир Петрович ВОЛОГДИН	1876-1951, Париж
10	Трюмный механик		Борис КУРИЯК	—
13	Ст. судовой врач	Коллеж, советник	Виктор Яковлевич МЕНЬШОВ	—
10	Младший врач	Титуляр. советник	Георгий ШОР	—
10	Шкипер	То же	Александр ЯРИЦЫН	—
10	Артил. содержат.	Губерн. секретарь	Федор Александрович ВИНОКУРОВ	1862-?
По сведениям на 25 июня 1897 г. в списке состояли:
15	Старший офицер	Капитан 2 ранга	Феликс Иосифович БЭР	1859-?
10	Мл мин. офицер	Лейтенант	Людвиг Андреевич КОВЕССКИИ	1870-1944, Париж
10	Вахтенный офицер	Мичман	Константин Владимирович МЕССЕР	1876-?
	Флаг-офицер	Лейтенант	Константин Васильевич СТЕЦЕНКОВ	1862-1917, уволился
33	Вахтенный офицер	Мичман	Юлий Юльевич бар. ШИЛЛИНГТ	1876-1931,Таллинн
	Судовой врач (д-р медицины)	Коллежский советник	Павел ПЯСЕЦКИИ	–

От посетителей на «России» не было отбоя, на корабле побывали и многие адмиралы, и такие высокопоставленные лица, как первый лорд Адмиралтейства Тошен, главный строитель британского флота Уайт, главный командир Портсмутского порта, адмирал Фримантль, ранее командовавший эскадрой Тихого океана, и многие другие.

"Отдавая все преимущества нашим действительно превосходным орудиям и одобряя их большое количество на крейсере", некоторые посетители, сообщал Н.И. Скрыдлов, выражали "недоумение" по поводу станков орудий. Быстрая наводка на цель с ними недостижима, и такие установки можно признать скорозаряжающимися, но отнюдь не скорострельными. С этой критикой адмирал был согласен. Действительно, нельзя не пожалеть об отсутствии на "России" станков с центральной установкой.

При обсуждении конструктивных достоинств и недостатков крейсера ряд посетителей признал, например, третью мачту на крейсере излишним элементом. Главный строитель Уайт заметил, что средняя машина при совместном действии с бортовыми должна обеспечить прибавку полной скорости. По его словам, Английское Адмиралтейство вместо элеваторов в шахтах предпочитает применить бортовые, внутренние коридоры с ручной подачей, а вместо большого числа открыто установленных орудий небольшое их число, но с хорошей защитой. Противоположного, однако, взгляда придерживался адмирал Фримантль. Собственного же мнения Н.И. Скрыдлов не высказал. Единственным названным им желательным усовершенствованием было (по опыту съемки с якоря в день ухода 19 июня 1897 г.) уравновешивание якорей со штоками для удобства их подъема.

О преимуществах втягивающихся в клюз якорей без штока, какие можно было видеть на австрийском, немецком и французском кораблях и какие уже применялись на русских канонерской лодке "Кореец и крейсере "Светлана", адмирал не высказывался.

Для изучения дальнейшего опыта был специально командирован в поход младший помощник судостроителя Л.И. Моисеев. Побывав на английских броненосце "Маджестик" и крейсерах "Пауэрфул" и "Террибл", японском броненосце "Фуджи" и французском крейсере "Поту", он отметил лишь наличие на большинстве английских кораблей двух клюзов с якорем для каждого с правого борта и по одному якорю и клюзу слева, а также применение кормовых якорей. Все якоря были системы Мартина. Однако заимствований иностранного опыта в этом устройстве А. И. Моисеев не предлагал, сравнений с отечественными конструкциями не делал, замечаний по опыту"России"не высказывал.

Крейсер 1 ранга «Россия»: кают-компания офицеров (2 фото вверху) и салон командира корабля. Конец 1890-х гг.

Паровые рулевые машины иностранных кораблей существенных отличий от принятых в русском флоте не имели. Правда, англичане ставили их (на «Тэррибле») не в румпельном, а в машинном отделении. Приводной вал пропускался через переборку в румпельное отделение, где он зубчаткой сообщался с рулевым приводом Дэвиса. Золотником рулевой машины управляли, как и на «России», посредством валикового привода. Французы для этой же цели применяли защищенный кожухом проволочный трос с множеством отводных роульсов и талрепов. Чисто механическим – с помощью валиковой проводки и зубчатого зацепления со специальным сектором на голове руля – был у англичан и привод для показания положения пера руля. 11а «России» же у электрического привода Гейслера обнаружился ряд недостатков: контакты в коробке на голове руля не удавалось предохранить от влаги, появлявшейся при отпотевании, стрелка электрического указателя часто сбивалась с нулевого положения из-за люфта румпеля и т.п.

Неудобным оказалось и размещение на фок-мачте главного циферблата, постоянное ночное освещение которого мешало вахтенному начальнику. Доработки требовали и водонепроницаемые опускные двери (Металлического завода), случалось, не доходившие до места при задраивании на ночь. У англичан подобные двери в машинных и котельных отделениях (клинкетного типа) имели приводы закрывания, выведенные наверх. Угольные погреба они закрывали дверьми, надвигающимися с одной стороны с помощью двух кремальер, прикрепленных к самой двери.

На французском крейсере водонепроницаемые двери отличий не имели, в кочегарных отделениях их вообще не применяли. Шагом вперед в сравнении с отечественной практикой оказалось применение двойных дверей в броневых траверзах английского и японского броненосцев: одной легкой водонепроницаемой, как на русских кораблях, другой – броневой той же толщины, что броня траверза, поворачивавшейся на своих массивных петлях с помощью специального привода. Надежнее была у иностранцев защита машин: вместо использовавшихся на "России" светлых машинных люков применялись лишь огражденные кожухами небольшие (размерами 1,2x2,4 м) люки для вывода людей на палубы.

А вот пожаров иностранцы, похоже, не опасались: все мостики и палубы, кроме броневой, имели деревянные настилы (броневую покрывали линолеумом), из дерева были вся мебель и двери каютных переборок. Англичане, правда, перешли на металлические каютные переборки, но снабжали их массивными верхними и нижними деревянными порогами с такими же пилястрами. На французском крейсере стальные переборки применили гофрированные, но отделка осталась деревянная. На "Тэррибле" борт был зашит тонкими стальными листами, выкрашенными пробковой мастикой, а на "Поту" вместо дерева обошлись деревянными рамками с натянутой крашеной парусиной, быстро, конечно, повреждавшейся. Вообще, деревянных поделок на иностранных кораблях оказалось больше, чем на России".

На обратном переходе неспокойным Немецким (Северным) морем при боковом ветре от 4 до 6 баллов крейсер делал до 12 розмахов в минуту с креном 8-11°. Наибольший крен составил 22°, качка была плавной. При наибольшей развитой в походе 15,5-узловой скорости вода у форштевня поднималась на 0,6-0,8 м, и от носа начиналась незначительная волна, совершенно исчезавшая на половине длины корабля. На этой скорости главные бортовые машины, которые по отзыву Н.И. Скрыдлова, "работали превосходно", не вызывали ни малейших следов вибрации и ничем не давали о себе знать: "крейсер как бы стоял на месте".

К вечеру первого дня пути – 19 июня вошли в полосу густого тумана. Убавили скорость, начали подавать туманные гудки. Беспечно шедший в тумане без всяких сигналов норвежский барк уцелел лишь благодаря реакции мгновенно отвернувшего корабль вахтенного начальника "России". Нарушитель общепринятых правил мореплавания отделался лишь поломкой бушприта. Пришлось довести его на буксире до входа в Амстердамский морской канал. В 5 ч утра 26 июня, пройдя 1648 миль за 134 ч, крейсер "Россия" возвратился в Кронштадт.

Внутренние помещения крейсера 1 ранга «Россия». Конец 1890-х гг