Текст книги "В смертельном трансе. Роман"

Автор книги: Р. Зиммерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Было слышно, что он пошел: заскрипели половицы. Что я могу делать? У него наверняка оружие. У Мэдди тоже. Тут я это и понял. У нее – пистолет, она полагается на свой слух и будет стрелять вслепую. О Господи. Ох, Мэдди… Слева была смутно видна стойка с какими-то палками. Бильярдные кии. Тяжелые, большие викторианские штуковины. Я вынул один из стойки.

– Спасибо тебе за приглашение. Было замечательно получить от тебя весточку, – говорил гость. – И какое обслуживание! Частный самолет, водное такси. А какой дом – у-у!

Я узнал этот голос и обмер. Но откуда? Откуда они знают друг друга, моя сестра и этот человек? Осторожно, шажок за шажком, я обогнул бильярдный стол и увидел его. Он неподвижно стоял в темноте, на краю гостиной.

– Ты на полу или на ковре? – спросила Мэдди откуда-то из темноты.

– Э-э, на полу.

– Тогда продвинь ногу вперед, нащупай ковер.

– Мэдди, я…

– Нащупал ковер? – требовательно спросила она.

– Да.

– Хорошо, теперь четыре шага вперед и два влево. Найдешь большое кресло. Очень удобное кресло.

– Но…

– Никаких «но». Просто делай, как я сказала. Это мой остров, мой дом, мой мир. Побудь немного слепым. Это не опасно. Иди-ка к креслу и садись.

Мэдди, нет! Не надо, просил я мысленно. Она ведет его к определенной точке. Помешает на подготовленное место. И там застрелит. Я прокрался в передний вестибюль – большая входная дверь справа от меня, купол Тиффани где-то высоко вверху.

Были слышны шаги, движение, и Мэдди проговорила:

– Давай, садись.

Шорох, хруст.

– Все в порядке, сел. Тебе удобно?

– Да.

– Хорошо. Если поднимешь правую руку, нащупаешь стол. На столе коньячная рюмка. Твой любимый сорт – «реми мартен». Вот видишь, я не забыла. Когда что подзабудешь, уходишь в транс и оно вспоминается. С изумительной ясностью.

Он нерешительно спросил:

– Как ты меня нашла?

– О тебе писали, и мне помог младший брат.

Во мне сердце оборвалось. Я-то думал, что Мэдди помогает мне, но что, если она меня просто использовала? Обманный ход – с самого начала? И для этого пригласила меня сюда?

– Каким образом? – спросил он.

– Ну, на деле ты с ним знаком.

– Правда? Ты говоришь серьезно? Как его зовут?

– Алекс.

– Алекс? Нет, я…

– Он дружил с одной женщиной, которую убили. Ты ее тоже знал. Тони Доминго.

Отчетливая пауза, затем он пробормотал: «Что?..» – затем опять тишина, и я решил не идти дальше, чтобы не спугнуть их. Остановился на полпути через вестибюль, недалеко от широкой арки, ведущей в гостиную.

– Мэдди, о чем мы говорим? Что это означает?

– Полагаю, ты знаешь.

– Я приехал тебя навестить, а не разгадывать загадки.

– Ну, поехали… – Мэдди говорила медленно, низким голосом, и было слышно, что она с трудом сдерживает себя. – Я так тебя любила…

– Я тоже тебя любил, ты же знаешь.

– А почему ни разу не пришел в больницу? Почему уехал из Чикаго и даже не сказал «до свиданья»?

Он заколебался – начал было говорить, замолчал, потом все-таки выговорил:

– Это длинная история, так вышло… Предложили великолепную работу. Пожалуйста… Прости меня.

Мэдди внезапно завопила:

– Прекрати к черту идиотскую чепуху, подонок! Я знаю, почему ты уехал! Знаю, кого ты трахал!

Шорох, движение, словно кто-то встает.

– Сидеть, или башку отстрелю! – взвизгнула Мэдди.

– Мэдди…

Удар. Громовой взрыв. Выпалили из револьвера поперек гостиной – пуля ударила в стену недалеко от меня.

– Не проверяй меня! – крикнула моя непреклонная сестра. – Я знаю, где ты, и точно! Двинешься – буду стрелять. Не достану первой пулей, достану следующей!

– Хорошо, хорошо, договорились. Я сижу в кресле, не из-за чего волноваться, – увещевал вкрадчивый и профессионально успокоительный голос.

– Ты крутил все время с пациенткой? – прокричала Мэдди. – Когда мы были вместе, так?

– Мэдди, пожалуйста…

– Эта пуля пойдет в потолок над твоей головой! – Еще один громовый удар, и Мэдди быстро спросила: – Ну, правда?

Судя по его дрожащему голосу, пуля попала в потолок и, по-видимому, осыпала его штукатуркой. Он бормотал:

– Да, правда. Я знаю, это запрещено. Но так вышло. Потом я встретил тебя, и…

– Вот почему ты так быстро уехал. Я этого не знала. Никто не сказал. Не знаю, входило это в ваше соглашение – что они будут молчать – или у коллег не хватило потрохов рассказать об этом мне. Но из-за этого ты уехал так быстро, верно, Эд?

– Да, мне обещали, что, если я уеду из штата, дело замнут.

Я пока подошел к самой гостиной и замер, сжимая в руке кий. Вот теперь все отменно ясно. Мэдди и Эд Доусон. Два психотерапевта. Работали в одной клинике, в центре Чикаго. Это он – великая любовь моей сестры. Господин «Чудо Господне» обернулся дрянью.

– Верно, – сказала Мэдди. – Я ничего не знала до вчерашнего вечера. Позвонила Бонни, помнишь ее – семейный терапевт? Она знала, и я заставила ее рассказать. Будь ты проклят!

Еще выстрел – удар, свист, что-то разбилось. Еще один. Я съежился и попятился. Ей и в голову не могло прийти, что я здесь, и, сунься я в гостиную, пуля могла достаться мне вместо него.

– Мне сказали, что ты уехал в Калифорнию и получил клинику.

– Получил.

Мэдди плакала; голос ее дрожал и прерывался.

– Но через пару лет я прочла, что тебя пригласили в исполнительный совет АПА. Поздравляю, это большой почет. Прочла твою книгу – которую ты выпустил. Очень хорошая книга, на самом деле. Так чтó, ты продал клинику, схватил деньгу и решил, что теперь тебе нужна слава?

– Ну, на деле я хотел меньше администрировать и больше лечить.

– Понятно, ты вернулся в свой родной Миннеаполис и затеял хорошенькую маленькую практику. – Поколебавшись, она добавила: – Я хотела поехать к тебе. Повидаться. Не поехала.

– Да, ты всегда была гордая.

– И всегда тебя любила. Думала о тебе каждый день. Каждый распроклятый день думала о тебе, о том, как ты прикасался к моему телу. Ты дал мне нечто необыкновенное. Ты был единственным мужчиной, с которым я спала, – говорила я тебе об этом? А потом – это несчастье. Я никогда не буду ощущать ничего там, внизу, у меня есть только память о тебе. Я не понимала, почему ты меня бросил и так все оборвал. Я думала, потому, что я парализована, что я инвалид.

– Мэдди, нет! Это неверно. Я… Я тоже тебя любил. Я правда тебя любил.

– Не говори так! Слышишь? – Выстрел. – Не смей так говорить!

– Да-да, не буду, – ответил хорошо поставленный голос из темноты. – Ладно.

– Я тебя любила, я думала, ты – самый замечательный человек на свете. Даже когда ты меня бросил, все равно так думала. Поэтому когда малышке, сестре Тони, понадобился доктор в Миннеаполисе… Ну да, я тебя и порекомендовала. Лиз не знала, что мы знакомы. Я просто назвала тебя, и Тони все устроила. И тогда ты стал трахать и Лиз, верно? Ты был ее вторым любовником, так или не так?

– Мэдди, ты не понимаешь. Лиз попала в беду. Она связалась с ужасным парнем, он пытался втянуть ее в эту… эту секту. Я должен был оторвать ее от него. Я улещал ее, объяснял – много раз, подолгу, – и однажды она сорвалась и бросилась ко мне в объятия. Это просто случайность, я ничего такого не замышлял, честное слово.

– Но ты – профессионал, Эд, и один из лучших. Ты обязан знать, как управляться с контртрансфером[13]13
  Нежелательные бессознательные чувства, вызываемые пациентом у психоаналитика.


[Закрыть], ты обязан не переступать границы! Она от тебя зависела! – Мэдди несколько раз глубоко всхлипнула. – Помнишь, ты возил меня по вечерам на пляж, гонял по краю воды и она летела во все стороны?

– Конечно.

– Это было восхитительно. Такое ощущение свободы. – Она глубоко вздохнула – наверно, вытирала слезы. – У тебя была машина, как у моей подруги. У нее «додж рейдер». Я узнала ее на ощупь, потому что запомнила твою. Но «рейдер» – американский вариант японской машины; а у тебя и была японская, верно? Она и теперь у тебя, так?

– Да. «Мицубиси монтеро».

– Черная.

– Правильно.

Я стоял и слушал. Теперь понятно – конечно же. Когда я был в трансе, Мэдди заставила меня внимательно обследовать улицы около моего дома, и я увидел какой-то автомобиль. Предположительно он был черный, но о нем нельзя было ничего больше сказать, кроме одного: поперек радиатора надпись «Мицубиси». Вот что тогда пришибло Мэдди. Вот почему она прошлым вечером оборвала транс. Подумала, что это могла быть машина Эда, остановила транс, поскорее вернулась в свою комнату, позвонила тому терапевту и узнала, что Эда Доусона убрали, потому что он спал с пациенткой. Примерно так все и было. Мэдди не стала бы плакать из-за денег. Точно: она не легла спать, все спланировала, решила, как заманить Доусона сюда, заказала частный самолет и все такое.

– Я все знаю, Эд, – продолжала моя сестра. – Эта записка от Лиз – где она писала, что так не может продолжаться. Она имела в виду вас. Она хотела покончить с вашей связью, а не с собой. Она была сильнее, чем ты думал, и здоровее, чем ты воображал. И думается мне, что если Лиз и решила написать статью, то не о секте, а о пациентках, ставших жертвами своих врачей. В любом случае она бы не стала сидеть тихо. Это на нее не похоже.

– Мэдди, нет! Ты…

– Ты всегда был честолюбив, Эд, и ты убил ее, чтобы она не прикончила твою карьеру, и потом убил Крис, потому что она видела вас вместе! И Тони – она сказала тебе, что встретится с Тайлером, и ты позвонил, оставил предупреждение Дженкинсу и…

– Прекрати!

Я услышал, что он вскочил на ноги, услышал тяжелые шаги.

– Эд, стой! Садись!

– Давай, стреляй…

– Выстрелю!

Ударил выстрел. Отдался эхом по комнате, по всему дому. Я выглянул из-за арки. Доусон стоял. Я видел его темный силуэт – он дрожал всем телом.

– Ты промахнулась. – Он заставил себя засмеяться. – А выстрелов было шесть, я считал.

Было слышно, как щелкнул револьвер на той стороне гостиной. Еще щелчок – револьвер был пуст. И Доусон двинулся через комнату. Я прыгнул вперед. Завопил:

– Доусон, не смей ее трогать!

В полумраке было видно, что он остановился, повернулся ко мне. На одно жуткое мгновение все мы замерли – он, Мэдди и я.

– Алекс, нет! – крикнула Мэдди. – Убирайся отсюда!

Доусон опустил руку в карман пальто, что-то вынул. Щелчок – тускло блеснуло лезвие пружинного ножа.

– Мэдди, у него нож!

Я рванулся, пробежал мимо кресла, замахнулся кием и с поворотом влепил Доусону – кий сломался точно посередине. Никогда не думал, что я такой сильный. Доусон слегка пошатнулся, поднял руку с ножом и сделал выпад. Промахнулся. Отступил, опять поднял нож – приготовился атаковать.

Внезапно чей-то голос произнес:

– Эй, говнюк, стой где стоишь.

Мы с Доусоном застыли на месте. Я посмотрел туда, где сидела сестра в своем инвалидном кресле – в нескольких ярдах от меня. Было ясно, что говорила не она, и я быстро обежал глазами гостиную и увидел: темная, смутно знакомая фигура выдвигается из столовой – с пушкой в руке. Я не ошибался. Кто-то еще был в доме.

– Конец игры. Доусон, брось нож, – приказала женщина.

Он зашевелился, вгляделся в нее и проговорил:

– Кто вы, к черту…

– Дама с дурным нравом. Советую делать то, что я говорю.

Теперь я ее узнал. Эти длинные волосы, этот высокий рост. Открыл рот – хотел окликнуть ее, что-нибудь сказать, – но тут все закрутилось слишком быстро. Доусон был не из тех, кто сдается, и Мэдди, несомненно, это знала. И когда он бросился к ней, наставив нож, она крикнула:

– Алекс, прочь! Ложись!

Инстинкт звал меня к ней, на ее защиту, но я знал этот командный тон и знал, что Мэдди не даст себя подловить. Она не из тех. Я повиновался и нырком бросился на пол.

И когда Доусон был в футе от нее, Мэдди вскрикнула:

– Лора!

Овдовевшая подруга Тони не колебалась ни мгновения. Я увидел вспышку. Оранжевое и красное. Сверкающий, неистовый удар. Потом еще один. Секунда, и все кончилось. Убийца Тони был мертв – повалился головой вперед и грохнулся на пол гостиной.

ЭПИЛОГ

Когда это кончилось – после того, как мы позвонили на материк, после того, как прибыла полиция и сняла с нас показания, после того, как увезли тело и вычистили дом, – я провел еще неделю на острове Мэдди. Лора тоже осталась.

Я гулял по дорожкам, слонялся по пляжам. Нашел пару местных камешков – «петоски», несколько зеленых обкатанных песком стекляшек и кусочек разбухшего дерева. В тот момент он казался необыкновенно примечательным. Второй раз я взглянул на него через месяц – когда развернул газету и прочел, что дело об убийстве четырех женщин в Миннеаполисе закончено. Убийства пришили двум парням, предположительно – «драконам». Тогда я и достал кусочек дерева, рассмотрел его. Так и не понял, зачем я его подобрал. Однако он и сейчас при мне. Наверное, у меня и останется.

Мы много разговаривали. Я еще малость сердился на Мэдди за ее скрытность. Если воспользоваться языком психотерапевтов, она это усвоила и приняла. После этого мы как следует похохотали. Я заставил ее пообещать, что она больше не будет обращаться со мной, как с Маленьким Братцем.

Лора, как выяснилось, прибыла на остров за день до меня. Мэдди привезла ее как запасного информатора, на случай, если мой транс не поможет найти убийцу Тони. Мэдди предусмотрительно расселила нас с Лорой, чтобы она не влияла на мой транс, – упрятала ее на половине прислуги. Но когда улеглась суматоха, мы с Лорой подолгу и откровенно говорили о Тони. Иногда – вместе с Мэдди. Мы вспоминали, как неистово Тони стремилась быть честной с людьми и с собой, говорили об ее красоте, о том, каким хорошим врачом она была.

Думаю, тяжелее всех было Лоре. Она часто плакала – и часто нас веселила, несмотря на свою боль. Ей было тяжело, потому что Тони погибла как раз тогда, когда Лора вовсю сражалась со своей медикаментозной зависимостью и всю ненависть к себе и гнев на себя устремила на Тони. Вот в чем она раскаивалась больше всего. Вместо того, чтобы орать на Тони – в то утро, перед моим домом, – она должна была сказать, как она ее любит. Невысказанная любовь. Это я понимал, это – рана, которую труднее всего залечить.

– Но конечно же, Мэдди, великая провидица и целительница, попыталась сделать именно это. Несколько раз гипнотизировала Лору и в конце концов сумела ее успокоить. Не знаю доподлинно, как это было, но понял так, что Мэдди повела подсознание Лоры в прошлое и в трансе Лора как бы встретилась с Тони и все исправила.

Что до меня, то я избегал гипнотических сеансов – по крайней мере эту неделю. Все, я не буду больше возвращаться к Тони. Однажды я разыскал ее, открыл в ней новые глубины – и в себе тоже. Разобрался во многом. Настало время оторваться от прошлого и двинуться обратно, в настоящее.

М-да, настоящее… Я не очень хорошо понимал, что это значит. Мэдди предложила мне работу: она хотела, чтобы я переехал на остров и работал на нее. Я долго это обдумывал. Оставить техническую писанину и заняться расследованиями под гипнозом – быть глазами и ногами моей сестры. Это по меньшей мере соблазнительно. В частности, потому, что мне никогда больше не придется толковать об открывалках для гаражных дверей.