Текст книги "Сквозь этажи"

Автор книги: Прийт Аймла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

«Нет» – сокращению!

Жила-была семья.

Муж.

Жена.

Жили хорошо.

Зарабатывали много.

Тратили еще больше.

И было у них заветное желание – накопить денег.

Муж из своих двухсот не мог сэкономить ни копейки.

Жена из своей сотни не могла отложить ничего.

И они решили: семье нужен третий.

Не ребенок – он только тратить будет. Нужен эконом.

И взяли в семью экономиста.

Оклад ему положили сто рублей в месяц.

Теперь на всякие пустяки в семье тратилось на сто рублей

меньше.

Раньше семья зарабатывала триста рублей – жена и муж.

Теперь зарабатывали четыреста – жена, муж и экономист.

Больше доход, веселей народ!

Двойной эффект!

А кое-кто еще удивляется, почему работу двоих выполняют

по меньшей мере три человека.

Одна из многих

Я имел честь посетить завод, выпускающий большие и мощные машины. Одна такая машина выполняет работу семи человек. Побывал я на сборке. Собирают машину восемь человек. Я подошел, когда устанавливали последнее колесо, но, несмотря на это, ко мне отнеслись с уважением. Один из установщиков колеса подошел и, поздоровавшись, спросил две вещи: во-первых, спичку, а во-вторых, что я тут высчитываю. Я сказал, что интересуюсь, зачем тут эти восемь человек.

– Положим, их тут не восемь, а восемнадцать, – ответил он. – Бригада из восьми – только на установке последнего колеса.

– Подумать только, – сказал я прочувствованно. – И что же они делают?

Человек был не жадный и рассказал:

– Трое выкатывают колесо из угла и ставят на эту ось. Четвертый в это время говорит: «Раз, два – взяли!» Пятый следит, чтобы колесо попало на конец оси, шестой и седьмой – за техникой безопасности и за тем, чтобы никто не мешал. Восьмой, в данный момент я, находится здесь для удовлетворения жажды знаний экскурсантов.

Я спросил, разве одного экскурсовода на завод мало.

– Мало, – отозвался собеседник, – крайне мало. Люди с других узлов никак не могут запомнить, что же в точности делает наша бригада.

– А зачем техникой безопасности занимаются два человека?

– Опоздали вы со своим предложением, – сказал он. – Уже неделю за техникой безопасности следит один человек, а второй абсолютно свободен.

– Вон тот, – спрашиваю, – который сейчас зевает и перекуривает?

– Он самый, – отвечает.

– Что же он тогда шляется тут без дела?

– Ничего не без дела. Задача этого освободившегося работника следить, как еще более упростить нашу процедуру установки колеса.

– Тогда для наблюдений высвободится еще один человек?

– Угадали. Одна голова хорошо, а две – лучше.

Народившийся стальной гигант съехал с поточной линии и устремился к потребителю на всех своих пяти колесах.

Все зависит от комбината

ДИРЕКТОР. Я по повестке, на десять часов.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Та-а-к, вы, значит, директор?

ДИРЕКТОР. Да, товарищ следователь… Или надо уже «гражданин следователь»?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну, это зависит от того, насколько у вас чиста совесть.

ДИРЕКТОР. Совесть, гражданин следователь, у меня, как стеклышко, товарищ следователь, – я даже могу говорить вам «братец следователь»!

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну, ну, это, пожалуй, слишком. Какой я вам брат?

ДИРЕКТОР (безнадежно). Понимаю. Простите. (Кладет обе руки на стол.)

СЛЕДОВАТЕЛЬ (непонимающе смотрит на директора, потом на его руки, вроде бы понимает, оживляется). Да-да, ровно десять. Как приятно видеть пунктуального директора!

ДИРЕКТОР. Благодарю за комплимент… И за доверие. (Убирает руки со стола.)

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Мне известно, что вы хорошо знаете положение дел на комбинате. Понятно, вы не можете быть в курсе всех мелочей: ведь директор – это человек, скованный по рукам и ногам!

ДИРЕКТОР (кисло улыбаясь). Пока еще не скованный. Я уже сказал спасибо за доверие.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Можно продолжать?… Так вот. Директора – народ загруженный, и вы, понятно, не успеваете поближе узнать всех своих подчиненных…

ДИРЕКТОР. Я знаю всех, товарищ следователь, от начальника отдела кадров до пропускного.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. До кого?

ДИРЕКТОР. Ну, пропускной или выпускной – обычное же слово.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. И кем у вас числятся эти пропускной и выпускной?

ДИРЕКТОР. Это один человек. Просто он так склоняется. Вахтер он.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Никого и ни к чему склонять не советую. Итак, вы знаете своих вахтеров, как говорится, вдоль и поперек?

ДИРЕКТОР. И еще, как говорится, поименно. Впереди у нас Тоомшницель, на запасных – Сациви, здоровенный грузин.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Постойте… Сациви, он что, запасной вахтер?

ДИРЕКТОР. Нет, основной, но на задних воротах.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вот-вот. Как раз задние ворота меня и интересуют. Как он там, по-вашему, справляется?

ДИРЕКТОР. Акакий?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Какой Акакий?

ДИРЕКТОР. Акакий Сациви, здоровенный грузин.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Так бы сразу и сказали: Акакий Сациви, а то затвердили – здоровенный, здоровенный!

ДИРЕКТОР. Что я могу поделать, если он всю жизнь был здоровяком?!

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Он там, в проходной, один сидит или его кто-то подменяет?

ДИРЕКТОР. Никто его не подменяет, сидит один со своим Мендельсоном.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (нервно вздрагивает). С каким Мендельсоном?

ДИРЕКТОР. У него на стенке Феликс Мендельсон висит. У Акакия. Немецкий композитор XIX века. То есть портрет висит.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Итак, если не считать портрет, здоровяк ваш в будке один? Припомните, может, там еще кто-нибудь висит? Вы так покраснели, словно что-то скрываете.

ДИРЕКТОР. Я позабыл, Мендельсон еще и Бартольди.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (вскакивает). Ведь он только что был Феликсом?

ДИРЕКТОР. Феликс – это имя, а фамилий – две, через дефис.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (вздыхает, садится). Теперь вроде понял, как Соловьев-Седой.

ДИРЕКТОР. Именно. Только в другом жанре.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Мне кажется – хотя, возможно, только кажется, – что вы пытаетесь замутить воду. Лучше отвечать честно.

ДИРЕКТОР. Простите, могу я позвонить домой?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну, что же, звоните. (Берет газету, прикрываясь ею, курит и читает.)

ДИРЕКТОР (встает боком к следователю, звонит прикрывая рот ладонью). Тийя? Это Мартин. Я тут в одном месте на букву «м»… Да нет же, почему в медвытрезвителе? В милиции, у следователя, естественно… Что «ах мы, бедные»? Не ной. Я же говорил, что рано или поздно это случится… Тихо! Спустишь со шкафа ту сетку, знаешь, с теплым бельем. Выберешь мне три комплекта, старых, конечно. Но чтобы потеплее. Второе. Насуши сухарей. Третье. Подготовь детей к тому, что отец в ближайшее время может уехать в длительную командировку. Кончаю, жди сообщений. (Кладет трубку, осторожно отодвигает газету от лица следователя.) Спасибо, товарищ… гражданин следователь. Теперь все в порядке. Жена у меня, видите ли, больна, а я боялся, что у нее нет лекарства. Слушаю вас.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Значит, вы своих вахтеров знаете. И доверяете им?

ДИРЕКТОР. Нет никаких оснований. Для недоверия, я имею в виду.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Кстати, это случайно не псевдонимы? Тоом  ш н и ц е л ь  и  С а ц и в и! Когда на молококомбинате раскрыли одну аферу, то гражданин Ряженка оказался Петром Горелорощиным, а Федя Простокваша был просто-напросто Альфред Куккер… Улавливаете? А вы-то сами как считаете – вся продукция вашего комбината доходит до потребителя или все же имеются возможности для злоупотреблений? С выполнением государственного плана у вас все в ажуре, значит, теоретически могут быть и излишки для – как бы гнусно это ни звучало – черного рынка! Разве за всеми этими свиньями уследишь!

ДИРЕКТОР. Теоретически – м-да… Конечно, всякие бараны попадаются. Иной раз смотришь и диву даешься: целое стадо скотов!

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я и говорю: коровы, телята, овцы – соблазн велик. Можно ли безнаказанно нарушать пропускной режим, чтобы вахтер при этом не входил в шайку?

ДИРЕКТОР. Вы имеете в виду незаконный вывоз товара?

СЛЕДОВАТЕЛЬ (с горькой улыбкой). Разумеется, не ввоз.

ДИРЕКТОР. Над этим вопросом, извините, призадумаешься… Нельзя ли поконкретнее? Вы имеете в виду – в смысле ручной работы?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Разумеется, в таком случае это будет работа чьих-то рук.

ДИРЕКТОР. У нас это в основном в ящиках.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Понятно, это все пакуют. Набьют ящик кусками – и через забор! (Замечает, что директор теребит телефонный шнур.) Пожалуйста, пожалуйста, можете позвонить, проконсультироваться.

ДИРЕКТОР. Спасибо большое. (Звонит, прикрываясь рукой). Тийя! Сообщение номер один… Что, что! Готовность номер один! Слушай: настоящее имя Акакия они, очевидно, уже знают. Передние ворота пока вне подозрений. Отдели на всякий случай суммы, которые поступили через передние ворота, от сумм задних… Где, где! В гостиной, под второй половицей, считая от окна. Ладно, пока (кладет трубку). Слушаю вас. Только что узнал, что по разделочным доскам, подставкам, деревянным ложкам, а также ящикам с крышкой произведенное количество и задокументированное положение в точности совпадают. И все же я попросил бы вас уточнить, на какие куски вы намекали.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Да что вы мне все о деревяшках? Меня не интересует тара! Речь о вашей основной продукции всех артикулов: свинина, говядина, баранина, петухи с курицами!

ДИРЕКТОР. Гражданин… товарищ следователь! (Оживляясь.) У нас вообще мяса никогда не бывает, кроме того, что сотрудники в обеденный перерыв достают для своих семей! А у нас на лесокомбинате даже подсобного хозяйства еще нет!

СЛЕДОВАТЕЛЬ (удивленно поднимает брови). Покажите вашу повестку.

ДИРЕКТОР. Тут она, на десять часов.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Тьфу ты, чертова кукла! Напечатала! Я приказывал вызвать директора мясокомбината! Прошу прощения за напрасно потраченное время!

ДИРЕКТОР. Да что вы, братец следователь, попытка – не пытка! (Звонит.) Тийя! Готовность отменяется. Распаковывайся! Нам дали отсрочку!

Суд

– Сегодня наш товарищеский суд рассматривает дело лаборанта Кику. Товарищ Кику, вы обвиняетесь в том, что за полгода истратили соляной кислоты в двенадцать раз больше, чем предусмотрено нормами. Признаете себя виновным?

– Зачем? Солянка – мое орудие производства, сколько ее идет, столько и идет, я-то при чем? Вы, может, думаете, что я эту соляную домой ношу – огурцы солить?

– Товарищ Кику, не оскорбляйте суд и присутствующих своими шуточками. Так недолго и гражданином стать, товарищ вы только для суда товарищеского. Итак, признаете себя виновным?

– Только в шуточках. А соляная кислота – такое же орудие производства, как, скажем, спирт. Что же мне – спирт мерять? Сколько нужно для опытов, столько и беру.

– Товарищ Кику, при чем тут спирт? Чем вызван двенадцатикратный перерасход соляной кислоты?

– Понимаете, возьмем, к примеру, спирт. Чем больше опытов, тем больше идет спирта. Это орудие производства и как ни прикидывай – расходуется.

– Речь идет о соляной кислоте. О кислоте, слышите?

– Видите ли, не расходует только тот, кто ничего не делает. У меня, к примеру, перерасход соляной кислоты, так ведь и опытов целую кучу переделали. Вот, хоть вчера, помню, на семь опытов ушло полтора литра спирта. Дорогого, чистейшего, а что делать?!

– Товарищ Кику, призываю вас к порядку! Сигнал поступил на  с о л я н у ю  к и с л о т у! Как разобраться с этой кислотой, если вы все время прикрываетесь спиртом? Никто не собирается привлекать вас к ответственности за перерасход спирта!

– Вот это замечательно, уважаемые товарищи судьи, что вы не собираетесь привлекать меня за спирт. Тогда вся эта петрушка с соляной кислотой решается элементарно. Я за нее уплачу. Я на спирте столько заколотил…

Уважаемый тов. Ильмар Фьют!

Дорогой Лембит!

Однокласснику по кличке Помпа

Вообще-то ничего не стряслось, но не думайте, что я беспокою вас только для того, чтобы сообщить это.

Узнаете меня по почерку? Вы, Ильмар, наверное, нет, потому что на Ваши записки я никогда не отвечала (и глупо делала!). Зато ты, Лембит, мог бы и помнить мою руку. Помпа, конечно, и не подозревает, кто это пишет, да он и конверт даже не вскроет, не то чтобы прочесть. Боюсь, он уже и газет не читает.

Это Мария. Связная нашего выпуска. Нынче летом был грандиозный юбилей: двадцать лет окончания школы. Но в июне – июле все разъехались по отпускам, так что собираться будем задним числом. А по старым адресам никого не найдешь! С огромным трудом я разыскала двадцать три из двадцати шести. Все больше в автобусах или на троллейбусных остановках. Кроме Нюни. Этого поймала в магазине. Пришел туда со всеми своими тремя детьми, и, к счастью, они скинули на пол бутылку шампанского. Иначе я его и не заметила бы. А тут бутылка вдребезги, налетели продавщицы, гвалт поднялся, я, конечно, тоже подошла. И сразу спрашиваю: «Нюня, у тебя какой адрес?» Он до того напуган был, что даже не узнал меня, сразу паспорт протянул.

Теперь мне не хватает только ваших координат. Вас троих я не встречала ни в автобусе, ни на троллейбусной остановке. Это вполне понятно. Не думаю, чтобы вы никогда не бывали в Таллине, но у вас, Ильмар, конечно, персональная машина, у тебя, Лембит, разумеется, личная, а Помпу, по всей вероятности, в автобус не впускают (согласно правилам пользования). Поэтому я и пишу.

Вас, Ильмар, я знаю хотя бы по месту работы. Вы преуспели в жизни и сидите на хорошем месте. Это письмо Вы получите наверняка по служебной почте. А Вам явно не составит труда узнать, где живет Лембит: пусть кто-нибудь из Ваших подчиненных запросит в адресном столе! Но мне неловко просить Вас брать на себя мои обязанности и переписывать ему все, что касается нашего сбора. Поэтому я решила послать вам троим общее письмо. Я посылаю его Вам, Вы после прочтения – Лембиту. (На личные письма тратить казенные средства нельзя, поэтому прилагаю марку.) Ты, Лембит, должен переслать письмо Помпе. (Тебе марку не посылаю: говорят, ты несколько лет назад бесплатно достал Рихо даже шиферные гвозди, так что, по всему видно, ты парень не промах и жить умеешь.) Смотри только, не отправь по рассеянности без марки, тогда с него потребуют десять копеек наличными, а я боюсь, он такой суммой не располагает.

Ребята, давайте соберемся 25-го!

Тов. Фьют, у меня к Вам большая просьба. У Помпы явно нет определенного места жительства, и он не работает, это я знаю точно, потому что в газете был его снимок, а под ним сообщение – разыскивается. Если Вам с помощью органов удастся напасть на его след, пожалуйста, припишите его данные к этому письму, а то где тебе, бедный Лембит, искать его. Кроме того, прошу Вас и тебя: мальчики, поднатужьте память и вспомните: как его звали по-настоящему? Может, он по паспорту (если, конечно, у него есть паспорт) тоже Помпа? Бывает же, что человека обзывают просто по фамилии?

Членский взнос (десять рублей) шлите на мое имя: Главпочтамт, до востребования. Не хочу, чтобы переводы приходили домой: почту обычно берет муж, а он журналист и вечно ждет переводов. Жаль его разочаровывать.

Теперь главное: где справлять? В ресторане или варьете поесть и выпить можно только при условии, что половина тех, кто пришлет деньги, не явится, но, зная наших, я думаю, что случится наоборот.

Лембит, ведь твой брат работает в драмтеатре осветителем? У меня есть идея: а что, если объединить наш сбор с культурным ростом? Не могли бы Вы, Ильмар, по своим каналам организовать нам этот зал на один вечер? Театр все равно на ремонте, значит, здание пустует даже днем. А твой брат, Лембит, не взял бы на себя труд осветить один вечер? (Потом мы можем его и за стол пригласить.)

Лембит, милый, ты же ловкач, может, выудишь откуда-нибудь «старый, добрый закусон»? А может быть, Вы сумеете достать его вполне законно? (Или если это не для себя, а для одноклассников, то уже незаконно?)

Водки, я думаю, много не надо. У меня душа болит за Помпу. Ведь раньше он совсем меры не знал. Если он надумает прийти, то пусть помнит, что театр – это прежде всего храм культуры. Если же он об этом забудет, то утешаться можно только тем, что театр все равно будут ремонтировать.

Лембит, дорогой, я еще с тобой не договорила. Ведь твой брат освещает и «Живой труп»? И чтобы это было как в настоящем театре, твой брат, прежде чем мы сядем за стол, мог бы немного рассказать об этом спектакле. Например, что делали артисты на гастролях в Москве в свободное время? И как выражается экономия энергии в работе осветителя? И каково приблизительное содержание этой замечательной пьесы? Если в ней случайно говорится о вреде пьянства, то, может, это будет небесполезно для Помпы?

Ув. тов. заместитель председателя Фьют! До скорого свидания в атмосфере «Живого трупа»!

Милый Лембит! Не забудь – деньги для Марии.

Одноклассник Помпа, драмтеатр находится напротив Верховного суда.

С приветом

                 Ваша, твоя, его Мария.

Расставание на Балтийском вокзале

Не хочу, чтобы ты уезжала, канючил юноша.

Но ты же хочешь, чтобы я приехала, сказала девушка, а как я могу приехать, если сначала не уеду?

Ну и что, вздохнул юноша, смотри, сколько приехало тех, кто никогда отсюда не уезжал.

Да, согласилась девушка, их никто не встречает, наверное, они не в гости.

Конечно, не в гости, заметил юноша, мы же славимся своим гостеприимством.

Люблю тебя, сказала девушка.

Само собой, ответил юноша.

Кто же так отвечает, обиделась девушка.

Ничего нового в голову не приходит, спохватился юноша.

Повтори хотя бы то же самое, попросила девушка.

То же самое, повторил юноша.

…отправляется через пять минут, рявкнул репродуктор.

Отправляется, крикнул машинист.

Может, что-нибудь сломалось, и по техническим причинам отправление отложат, мечтательно произнес юноша.

А вдруг сломалось, а они все-таки рискнут отправить, испугалась девушка.

Ты взяла все необходимое, спросил юноша.

Я не знаю, что необходимо при крушении поезда, ответила девушка.

Плюнь три раза через левое плечо, попросил юноша.

А кто там стоит, поинтересовалась девушка.

Тепло ли ты оделась, заволновался юноша.

Я же не в ссылку, ответила девушка, просто служебная поездка.

А если бы меня отправили в ссылку, ты бы поехала со мной, спросил юноша и трижды плюнул через левое плечо.

Два мимо, третий попал, отметила девушка, а носильщик подумал, что голуби.

Я бы с тобой поехал хоть на другой конец света, крикнул юноша.

Так садись, обрадовался носильщик и остановился вместе с тележкой.

Зачем ждать конца света, поехали сейчас, предложила девушка.

Мне надо на работу, пожаловался юноша, а то проиграю соцсоревнование.

Вот и хорошо, вздохнула девушка, кому не везет в азартных играх, тому везет в любви.

Меня и так переполняет это чувство, заупрямился юноша.

Ну, так облегчи свою ношу, попросила девушка, скажи на прощание что-нибудь хорошее.

Я не в форме, покраснел юноша.

Ладно, обиделась девушка, попрошу кого-нибудь, кто в форме, и обратилась к проходившему железнодорожнику: еще не отправляемся?

Отправляемся, ответил тот, лично я на троллейбус.

Пообещай, что в поезде никому не позволишь заглядывать в глаза, попросил юноша.

Пообещаю, поклялась девушка.

Кому пообещаешь, испугался юноша.

Обещаю, уточнила девушка, что никому не позволю. Если будут заглядывать, закрою глаза.

Это опаснее всего, насторожился юноша.

Я после снова открою, утешила его девушка.

После чего, простонал юноша.

А вдруг он спросит, который час, предположила девушка.

Дай сюда часы, потребовал юноша.

Отправляемся потихоньку, проворковал громкоговоритель.

Сам вижу, кивнул машинист.

Я хотел бы стать поездом и нести тебя, поэтично сказал юноша.

Не надо, испугалась девушка, люди называют поезд железным мерином.

Я сунул тебе в карман письмо, потом достанешь и удивишься, пробормотал юноша.

Я тебе тоже, еще когда шли на вокзал, призналась девушка.

Ну, что я за мямля, не удалось мне тебя удивить, расстроился юноша.

Удалось-удалось, утешила девушка, ты мне сунул в карман мое же письмо.

Поезд дернулся, началось душераздирающее расставание. Часы показывали 10.35. Юноша еще раз справился в расписании – так и есть, из Кейла поезд возвращается только в 14.00…

Беседы в подвальчике

Впервые в ресторане

ПОСЕТИТЕЛЬ. Ух, какое культурное заведение. Знать бы раньше – давно б зашел… Только сел – уже и меню на столе! Посмотрим, чем тут балуют… Три пива, двести водки, салат «Фирма». И цена проставлена: 1.80, 3.20, 1.60 – любопытно. Что же – больше ничего и нету? (Робко.) Оф-фи-ци-ант!.. Э-эй! (Громче.) Эгей! Товарищ!.. (Решительно.) Ше-эф!!!

ОФИЦИАНТ. Добрый вечер, приятного аппетита, как здоровье, еще чего-нибудь?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Шеф, я только что…

ОФИЦИАНТ. Товарищ посетитель, я – официант. Так что если вам невтерпеж, то зовите просто – товарищ официант.

ПОСЕТИТЕЛЬ. В таком случае прошу прощения, товарищ официант. Я бы взял этот самый комплект, который тут вот написан.

ОФИЦИАНТ. Этот не получится, его уже съели.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Так-так. У вас готовят только по одному экземпляру?

ОФИЦИАНТ. Это – счет предыдущего клиента. Все, что тут написано, уже давно у него в животе и у меня в кармане.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Так-так… Вы только не сердитесь, я по профессии бухгалтер – туда, кажется, ошибочка вкралась. В сумме должно бы получиться 6.60 – верно? 1.80 плюс 3.20 плюс 1.60. А у вас итого – 8.29. Разница – один рубль 69 копеек. Не огорчайтесь.

ОФИЦИАНТ. Спасибо за помощь, случается. Эти рубль шестьдесят девять я припишу к вашему счету: будет чем отдать товарищу, если доведется встретиться. Что будем заказывать?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Видите ли, шеф…

ОФИЦИАНТ. Официант.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Простите. Одним словом, в ресторане я впервые в жизни и хочу, чтобы у меня было все, что пожелаю. Я плачу.

ОФИЦИАНТ. Да ну?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Я хочу есть… пить… и называть вас «шеф».

ОФИЦИАНТ. Ну, не знаю, а сто́ит…

ПОСЕТИТЕЛЬ. Сколько стоит – столько и заплачу!

ОФИЦИАНТ. И за «шефа» тоже?

ПОСЕТИТЕЛЬ. За все, что вы для меня сделаете и принесете.

ОФИЦИАНТ. Если на то пошло, зовите меня хоть чайником. А с чего это вы решили деньгами сорить, не откроете секрет?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Да смешная в общем-то история: прочел я брошюрку «Эстонская ССР в цифрах» и что же? Выходит, во всех смыслах я человек средний, значит, из-за меня показатели ни в ту, ни в другую сторону не клонятся. Газеты выписываю точно по-среднему. В театр хожу, как всякий средний человек. Процент браков и разводов тоже сходится. И вклад в сберкассе у меня средний, чуть меньше 800 рублей. Один только грех за душой: расходы на кабаки у меня не средние, а минимальные. Ну, и гордость моя этого не допускает. Средне так средне! А то как получается: умрешь, а свою порцию так и не израсходовал. Теперь поняли?

ОФИЦИАНТ. Если вы среднее за целый год хотите вхлопать в один счет, я охотно вас понимаю. Итак…

ПОСЕТИТЕЛЬ. Есть у вас что-нибудь по-настоящему дорогое?

ОФИЦИАНТ. Мне каждый посетитель дорог.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Каждый?

ОФИЦИАНТ. А что я могу поделать, директор смотрит.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Передайте директору от меня привет.

ОФИЦИАНТ. Будет сделано.

ПОСЕТИТЕЛЬ. И всему коллективу.

ОФИЦИАНТ. Весь коллектив дороже.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Шеф, я плачу за все.

ОФИЦИАНТ. Тогда зовите меня «Эй, ты!» – еще дороже обойдется.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Ладно. Эй ты, что у вас тут еще такого, подороже?

ОФИЦИАНТ. Коньячок, на котором звездочек, что на небе в августе. Рюмку опрокинешь и сразу заерзаешь.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Беру. А как у вас насчет птичек?

ОФИЦИАНТ. Я бы попросил… Хоть вы джентльмен и при деньгах, но давайте держаться в рамках. Директор смотрит.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Ну что же, я ваших ресторанных обычаев не знаю. Жалко. Но нет, так нет. А то я охотно занялся бы какой-нибудь курочкой.

ОФИЦИАНТ. Это, знаете ли, неприлично. Даже если кто-то и заслуживает…

ПОСЕТИТЕЛЬ. Виноват. Я, знаете, в таких местах бываю очень редко.

ОФИЦИАНТ. Чем реже, тем скромнее следует быть. Ладно. Слушаю вас.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Пожалуйста, котлетку с гарниром.

ОФИЦИАНТ. Вот, просто и ясно. Это все?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Что вы! Я плачу, и я желаю получить. Икру. Сигару. Миндаль. Что там у вас еще есть?

ОФИЦИАНТ. Можете заказать такси.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Хорошо, одно такси. Все, если больше ничего нет.

ОФИЦИАНТ. Есть. Можете заказать мелодию в оркестре.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Вот здорово! Все равно какую?

ОФИЦИАНТ. Ну, лучше все-таки из тех, которые они знают.

ПОСЕТИТЕЛЬ. А эту они знают: та-да-ри-ла-ла?

ОФИЦИАНТ. Как она называется?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Понятия не имею.

ОФИЦИАНТ. Тогда знают. Один момент, сейчас я им передам, развесьте уши! (Уходит, звучит музыка.)

ОФИЦИАНТ (появляется). Прошу – котлета, коньяк, сигара.

ПОСЕТИТЕЛЬ. А икра?

ОФИЦИАНТ. Икры пока нет, но я принес вам шоколад «Атлантика». Он немного отдает миногой. А если подержать во рту подольше, то кажется чуть ли не ставридкой.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Спасибо, голубчик. Ваше здоровье. Ой, котлета-то безо всякого гарнира.

ОФИЦИАНТ. А сейчас оркестр заиграет.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Тогда порядок. Ваше здоровье.

ОФИЦИАНТ. Спасибо за внимание. Приятного аппетита.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Эй, ты! А почему вы со мной так терпеливо разговариваете? Прямо на душе теплеет. В столовой давно бы уж рявкнули, чего, мол, время тянете, и поминай как звали.

ОФИЦИАНТ. Дорогой клиент, в другой день вы давно уже вылетели бы отсюда, но только не сегодня – у нас день культурного обслуживания, и директор смотрит.

ПОСЕТИТЕЛЬ. А в другие дни можно выкидывать?

ОФИЦИАНТ. Нет, но в другие дни директор не смотрит.

ПОСЕТИТЕЛЬ. А почему бы не сделать побольше таких приятных дней?

ОФИЦИАНТ. Да вы что – плюньте три раза через плечо!

ПОСЕТИТЕЛЬ. Ваше здоровье. Не понимаю, что вы имеете против культурного обслуживания? Будьте здоровы.

ОФИЦИАНТ. А вдруг привыкнут? Начнут иностранцев возить…

ПОСЕТИТЕЛЬ. А против них что вы имеете?

ОФИЦИАНТ. Ох, им все лед подавай, они всю выпивку льдом разбавляют. Подай лед, попрошу лед…

ПОСЕТИТЕЛЬ. Таскать тяжело?

ОФИЦИАНТ. Не так тяжело, как холодно.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Ваше здоровье… Не уловил вашу мысль. Как это «холодно»? Лед же в миске?

ОФИЦИАНТ. Со двора носить холодно. В холодильнике его нету.

ПОСЕТИТЕЛЬ. А вы так им и скажите – льда нет.

ОФИЦИАНТ. Да они по-эстонски ни бе ни ме. А по-английски я этого сказать не могу. В техникуме нас учили, как сказать «пожалуйста, мистер, вот ваш лед!» А что льда нет – этого мы не учили.

ПОСЕТИТЕЛЬ. А-а… Ну, тогда еще раз за твое здоровье. Ого, я как будто уже слегка наклюкался.

ОФИЦИАНТ. И котлетки как не бывало. Хотите еще?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Нет, спасибо. Слушай, это горький шоколад?

ОФИЦИАНТ. Горький. Только это не шоколад, а сигара.

ПОСЕТИТЕЛЬ. А шоколад куда девался?

ОФИЦИАНТ. Извиняюсь, задержался у меня в кармане. Прошу.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Спасибо. Я все-таки попробую сигару. А я ее правильно держу?

ОФИЦИАНТ. Как-то странновато. Обычно один конец держат во рту, а другой зажигают. А у вас оба конца свободны. Так нож в зубах держат, а не сигару.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Виноват. Я в первый раз. А скажите, каким манером ее употребить, чтобы было по-джентльменски?

ОФИЦИАНТ. Чтобы по-джентльменски? Тогда давайте сюда, я сам затянусь.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Затянитесь. И выпьем по глоточку.

ОФИЦИАНТ. На работе – ни-ни.

ПОСЕТИТЕЛЬ. А после работы ваш буфет, наверное, закрыт?

ОФИЦИАНТ. Логично. Ваше здоровье.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Как – прямо через полотенце?

ОФИЦИАНТ. Что делать, я как бедный Макар – и директора сердить нельзя, и вас обижать не годится.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Я опрокину две подряд, а то к вечеру не доберу.

ОФИЦИАНТ. На здоровье. Еще есть пожелания?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Есть вопрос – у вас дети имеются?

ОФИЦИАНТ. В меню – нет.

ПОСЕТИТЕЛЬ. В ме-меню-то да, а во-во-обще ты одинокий или се-семейный?

ОФИЦИАНТ. Вам какой вариант больше подходит?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Одинокий.

ОФИЦИАНТ. Ваше желание для меня закон. Дальше.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Позволь-те, я вас усы-усыновлю!

ОФИЦИАНТ. Что? Это еще что за фокусы? Потом счет не оплатите, скажете по-родственному, да? Не мелите ерунды, не пройдет!

ПОСЕТИТЕЛЬ. Нет, все по-честному! Мне же иначе от денег не избавиться, вот я и подумал: будь вы мой сын, дал бы вам просто как на карманные расходы. А то на чай многовато получается.

ОФИЦИАНТ. Как не избавиться? Вы вполне по-королевски себе назаказывали, как раз на среднюю пьянку.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Где там. Сейчас этот, в ливрее, принес счет – вот, всего 10.37! Тоже мне ресторанный счет!

ОФИЦИАНТ. Это, дорогой, номер такси. Счет сейчас уже где-то за полтинник.

ПОСЕТИТЕЛЬ. А, это уже легче. Но все равно мало. Слушай, а клозет у вас платный?

ОФИЦИАНТ. Да вы что?!

ПОСЕТИТЕЛЬ. Очень жаль. За границей, говорят, платный. Вот где удобно деньги тратить!

ОФИЦИАНТ. Вот и езжайте в иностранный сортир, там и сорите своими деньгами. Только для начала расплатитесь здесь. Возьмете еще?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Нет, спасибо. Взять бы взял, да я на машине. Прошу!

ОФИЦИАНТ. Спасибо. Ждем вас через год.