Текст книги "Если я сломаюсь (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Что случилось? – спрашивает он, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Ничего. А что? – улыбаюсь я.

Тепло его тела обволакивает меня, и я понимаю, как сильно я замерзла.

– Ну, я захожу сюда в ожидании какого-то подобия приветствия, а ты сидишь здесь в оцепенении, – ухмыляется парень.

– Просто замечталась, – улыбаюсь я, положив голову ему на плечо.

– Врунья, – смеется он, но меняет тему: – И долго ты уже сидишь здесь? – спрашивает он, накидывая мне на плечи свой пиджак.

Я благодарно улыбаюсь.

– Около получаса.

«Ну, скорее, часа полтора».

– И как тебе Хелен? – спрашивает он с любопытством.

– Она милая, – говорю я, и нежно целую его в губы.

– Милая?! Хелен не милая. Она пугает, манипулирует и разочаровывает. И это еще при том, что ты ей нравишься, – смеется он, удивленный.

Я игриво закатываю глаза.

– Тогда зачем ты оставил меня с ней?

– Я знал, что ты справишься, – Кэл скользит губами по моей шее и легко касается моих губ. – Так что она сказала обо мне? – бормочет он.

«Он иногда такой задира».

– Помимо того, что ты безжалостный плейбой, который разбил сотни девичьих сердец? Почти ничего, – подшучиваю я над ним, прежде чем уступить его дразнящим губам сплетаться с моими.

Я отстраняюсь, чтобы восстановить дыхание и смотрю ему в глаза.

– Что? – спрашивает он с интересом.

Возможно, Хелен просто манипулировала мной, как он сказал до этого. Возможно, она не права. Должна быть.

– Ничего, – улыбаюсь я.

Глава 19

11 мая 2011 года

Интересно, поздно как-то поменять ситуацию в лучшую сторону, если я уже решила, что всё длится слишком долго? Может ли он разрушить этот трудный образ, который создал вокруг себя? Он говорит, что хочет, чтобы я приняла его таким, какой он есть. Но как я могу это сделать, довольствуясь тем, что никогда полностью не узнаю человека? Если я приму его таким, разве от этого я не стану бесхарактерной? Я не могу так, да? Глубоко вздохнув, я упаковываю вещи в свой чемодан и беру ключи с комода. Бросаю взгляд на зеркало, оценивая свой внешний вид. Лицо выглядит уставшим даже после душа и легкого макияжа. Глаза все еще опухшие от того, что я всю ночь плакала. Я не хочу ставить крест на нем – на нас, но он должен понять, что я настроена серьезно. Да, я сказала ему уйти, и в тот момент я хотела, чтобы он ушел. Но корень проблемы заключается в том, что он так далеко от меня. Теперь уже и буквально и в переносном смысле.

Я обуваю пару «Chuck Taylors» (Прим.: конверсы), которые старше моего брака, но гораздо удобнее, чем ботильоны с каблуком 12 см, которые я носила здесь. К тому же, они больше подходят к моим прямым джинсам и футболке.

Беру сумку и чемодан, спускаясь по лестнице прямо на кухню, где сидит Рейвен с чашкой чая в руках. Когда я захожу, она улыбается, и её взгляд переключается на сумку на моем плече.

– Давай, я налью тебе чай, – быстро говорит она.

Я начинаю протестовать, но понимаю, что легче просто согласиться.

– Думала, ты поспишь подольше, – говорит тетя, наливая мне чашку.

Я кладу сумку на пол и сажусь напротив неё.

– Нет. Я хотела встать пораньше, – говорю ей, забирая у неё из рук чашку.

– Для чего? – спрашивает она, прежде чем сесть рядом со мной.

– Я уезжаю.

– Ты возвращаешься домой?

– Нет, – говорю я, делая глоток чая. – Я собираюсь остановиться у друга в Чикаго на какое-то время, до тех пор, пока не решу, что делать, – отвечаю я.

– Лорен, тебе лучше остаться здесь, я не...

– Мне нужно уйти. Не от тебя. Мне просто нужна смена обстановки, – прерываю я её.

Я вижу, что она не одобряет этого, но и не протестует.

– Ты поедешь на машине?

– Нет. Оставлю её здесь. Там негде парковаться. Я вызвала такси до автостанции, а оттуда уже поеду дальше.

– Я тебя отвезу, – предлагает она.

– Нет, зачем тебе везти меня в Чикаго, а потом сразу же ехать обратно.

– Всё в порядке. У меня всё равно сегодня немного дел, – говорит она, наливая мне еще немного чая, хотя моя чашка еще далеко не пустая.

– Нет, Рейвен. В этом нет необходимости, да и во время поездки я смогу привести свои мысли в порядок, – говорю я ей, отчаянно не желая с ней спорить.

– Ну, позволь мне хотя бы подбросить тебя до автостанции, – говорит она умоляющим тоном.

Я вздыхаю, чувствуя, как на лице появляется небольшая улыбка, и сдаюсь.

– Ладно.

– Так, у кого ты остановишься? – спрашивает она с любопытством.

– Мы работали вместе, пока я была в колледже, – говорю я, проводя пальцем по ободку чашки.

– Это ведь женщина, да? – нервно спрашивает она.

Я широко раскрываю глаза от удивления.

– Конечно, – быстро отвечаю я.

– Я просто спросила, – улыбается она с облегчением.

Я не могу сдержать смешок. Если бы Кэл выяснил, что я останавливалась у мужчины, то даже не могу представить, что бы он сделал. Он никогда не ревновал меня, ведь я никогда не давала ему повода. С тех пор, как мы вместе, я хотела только его. У другого парня не было шанса, и он это знал. Но даже, если бы он подумал об этом, мне бы не захотелось узнать, что бы он сделал. Я видела его в порыве гнева только один раз в жизни, и он был похож на льва, который вырвался из клетки. Он был в бешенстве, и я бы никогда не захотела еще раз довести его.

– И как долго ты будешь у этой подруги? – спрашивает она, забирая у меня чашку чая, от которой я отпила только один глоток.

– Не знаю. Мне просто... мне нужно уехать от всего, к чему привыкла, – вздыхаю я.

Рейвен продолжает возиться на кухне и поворачивается ко мне лицом, положив руки на бедра.

– Ну, я бы, правда, очень хотела, чтобы ты осталась здесь, и позволила помочь тебе разобраться во всем. Но нужно действовать так, как ты чувствуешь, так что знай, что я поддерживаю тебя на сто процентов.

Я не могу не улыбнуться. Иногда Рейвен просто удивляет меня. Думаю, она сделает одно, а она делает совершенно противоположное. Поднявшись со стула, я крепко обнимаю её и узнаю запах её духов, какие она использовала, когда я была младше.

– Спасибо, – тихо говорю я ей, прочищая горло.

– Всё будет хорошо, милая, – говорит тетя, потирая мою спину.

– Надеюсь. Я… я не хочу потерять брак. Просто на меня навалилось столько всего. Думаю, надо сделать шаг назад и отойти от всех наших проблем. Это будет хорошо для нас обоих.

– Это просто тяжелый период. Они случаются в каждом браке, – говорит она мне, обнимая меня немного сильнее, затем отходит и поднимает мой подбородок. – Только сильные могут пережить их, – говорит она мне с суровой улыбкой.

Я киваю, вытирая слезы, которые уже появились на глазах.

– На самом деле, тебе пойдет на пользу какое-то время побыть наедине с собой. Иногда забываешь о себе, когда долго живешь с кем-то ещё, – улыбается она, убирая прядь волос.

Я представляла себе этот диалог по-другому. Думала, она скажет мне, перестать быть такой чувствительной и поддержать мужа.

– Что? – спрашивает она с улыбкой.

– Просто я... я думала, что ты примешь сторону Кэла, – говорю я ей.

– Лорен, я, правда, не знаю, что происходит между вами, чтобы принимать чью-то сторону. Но ты – моя племянница, и я люблю тебя. Мне очень нравится Кэл, но если он заставляет тебя чувствовать себя так, я не могу его поддержать. Ты на первом месте. В конце концов, я поддержу тебя в любом случае, права ты или нет. Но я не думаю, что ты не права.

Я обнимаю её еще раз.

* * *

– Лорен, мы приехали, – говорит Рейвен, слабо толкая меня локтем.

Открыв глаза, я вижу, что мы припарковались перед автостанцией, и слегка потягиваюсь. У меня такое чувство, будто я спала много часов, и могла бы проспать еще пару дней.

– Милая, всё в порядке? – спрашивает она, озабоченно глядя мне в глаза.

– Да, я просто устала, – говорю я ей, подбирая сумку с пола, и кладу её на колени.

– Я с тобой разговаривала, и прежде чем я это поняла, ты уже уснула. Надеюсь, я тебе не наскучила, – улыбается она, и я вспоминаю.

– Вовсе нет. Просто я плохо спала ночью, – уверяю я её.

По выражению её лица понятно, что я её не убедила.

– Ты точно не хочешь, чтобы я тебя довезла? Мне это не составит никакого труда, – говорит она мне снова.

– Со мной всё будет хорошо. Мне будет лучше, если буду знать, что ты не едешь одна домой из Чикаго, – говорю я ей, пока выхожу из машины.

Подхожу к её стороне, и она тоже выходит.

– Думаю, тебя все равно не переубедить, – уступает она.

Я смеюсь над её упорством, и она вздыхает.

– Хорошо, милая, береги себя, – говорит тетя, притягивая меня к себе и долго обнимая.

– Хорошо, – обещаю я ей.

– Мне было бы гораздо спокойней, если бы ты дала мне номер своей подруги.

Она хмурит брови, и я отрицательно качаю головой. Я бы оставила ей номер, но Рейвен бы звонила тысячу раз, убедиться, что со мной всё хорошо. Даже не упоминая тот факт, что я не хочу, чтобы Кэл узнал, где я. И сколько бы раз Рейвен не говорила, что она не даст ему номер и не скажет, где я, я знаю, каким убедительным может быть Кэл. Он – мастер в искусстве убеждения, и никто не защищен от того, что уступит ему через пару минут.

– Может, подождать с тобой, пока не приедет автобус?

– Нет, спасибо, всё в порядке. Он должен скоро подъехать... Видишь? Вот, и он, – я указываю на автобус, который останавливается у платформы.

– Ладно, милая, – вяло улыбается она, обнимая меня еще раз.

– Позвони мне сразу же, как доберешься, хорошо? – предупреждает она меня.

– Позвоню. Сразу же, как постучу в её дверь, – уверяю я её, пока она нерешительно садится обратно в машину.

Рейвен останавливается, чтобы посмотреть на меня еще раз, а её рука уже держит ключ зажигания.

– Я обещаю, – говорю я ей.

Она улыбается и посылает воздушный поцелуй, прежде чем наконец-то отъезжает. Я закидываю сумку на плечо и направляюсь к киоску, чтобы купить билет.

* * *

– Приехали, – говорит мне высокий мужчина с седыми волосами.

Я неловко улыбаюсь.

– Сколько? – спрашиваю я его, открывая сумку в поисках кошелька.

– 20,62, – отвечает он.

Я протягиваю ему 25 долларов.

– Спасибо, мэм, хорошего дня, – говорит он.

Я улыбаюсь и отдаю деньги.

– И вам, – отвечаю я, выбираясь из такси.

– Непременно, – говорит мужчина перед тем, как уехать.

На улице до ужаса тихо, а ведь я возле центра Чикаго. Обычно здесь всегда слышен шум машин, людей или громко играет музыка. Я просматриваю список жильцов со звонками напротив имен и улыбаюсь, когда вижу фамилию Дэвис. Нажав на кнопку, я жду ответ.

– Кто там? – спрашивает её голос.

Я широко улыбаюсь.

– Это Лорен, – смеюсь я.

– ЛОРЕН!!! Я сейчас спущусь.

Я не могу сдержать смех, ведь её восторг так заразителен. Спустя пару секунд открывается передняя дверь, и она бросается на меня с объятиями, чуть не повалив на землю.

– Не могу поверить, что ты здесь. Боже мой! – кричит она мне в ухо, пока я стараюсь сохранить равновесие.

– Да, я здесь.

«Почему-то мне кажется, что у меня с ней совпадает настроение».

– Однако я не думала, что ты, правда, приедешь. Ты всегда говоришь, что приедешь, а потом звонишь с извинениями, – смеется подруга, забирая мою сумку.

– Что ж, не в этот раз, – вздыхаю я.

– Идем, – говорит она, и ведет меня вверх по лестнице.

Я осматриваю здание. Оно напоминает мне мою квартиру, которую я снимала, когда училась в колледже. Белые стены, деревянные полы и окна, сквозь которые льется солнечный свет.

– Благодаря этим ступенькам я скинула, по крайней мере, 5 фунтов, – смеется девушка, пока мы проходим очередной лестничный пролет.

Но когда мы идем в её квартиру, она тяжело дышит и бормочет себе под нос: «Ненавижу то, что я живу на третьем этаже». Положив руку на дверную ручку, объявляет: «Пришли!», заводит меня внутрь и закрывает за нами дверь.

– Квартира небольшая, зато мне нравятся соседи. Поскольку на этой улице больница, здесь всегда тихо, но все-таки близко от города. У них там что-то вроде тихой зоны, – говорит она мне.

Я улыбаюсь, когда осматриваю маленькую квартиру, и подхожу к окну, через которое льется солнечный свет, освещая всю комнату. Закрыв глаза, я грею лучами лицо и открываю их снова, когда слышу шаги позади меня.

– Вот, так вот. Как я и сказала, она маленькая, поэтому ты будешь спать на диване, – объясняет она.

– Мне будет удобно, – уверяю я её.

Она еще раз широко улыбается мне. Это еще одна причина, почему мне нравится быть с Энджелой – она всегда смотрит на мир позитивно, и я лишь пару раз видела её грустной или злой из-за чего-то.

– Я все еще не верю, что ты здесь, – смеется она, и берет меня под руку.

Энджи ведет меня к не совсем белому дивану, который расположен рядом с деревянным журнальным столиком.

– Так, как у тебя дела? – спрашивает она, устраиваясь поудобней.

Я размышляю над тем, чтобы сказать ей правду с поддельной улыбкой, или просто вывалить на неё все проблемы.

– Нормально, – вздыхаю я, решая придерживаться той стратегии, которая займет меньше времени. Она хмурит брови.

– Нормально? – переспрашивает она с сарказмом. Я киваю, начиная играть пальцами. Подруга вздыхает. – Ну, я знаю, что-то не так, но не буду настаивать, потому что у меня такое ощущение, что ты ничего мне сейчас не расскажешь, – ухмыляется она.

Она по-прежнему хорошо меня знает. Теперь моя очередь вздыхать.

– Мы с Кэлом сейчас не в лучших отношениях, – натянуто говорю я.

Её улыбка мгновенно смягчается.

– Хочешь поговорить об этом?

Вот, почему я люблю Энджи. Любой другой просто принялся бы меня расспрашивать, не задумываясь о том, что я думаю об этом.

– Сейчас не очень. Я так устала и просто хочу спать, – говорю я ей.

– Конечно! Что ж, у меня занятия примерно через полчаса, так что ты вполне можешь завалиться на мою кровать и отдохнуть, – предлагает подруга.

– О, да всё нормально, – я показываю на диван.

– Уверена?

– Последние полчаса я провела в тесной машине, а это гораздо лучше, – смеюсь я.

Энджи встает:

– Ну, давай, тогда я принесу тебе простыни и подушки, – говорит она, исчезая на минуту и возвращаясь со свежей розовой простыней и подушкой.

Подруга кладет их возле меня.

– Спасибо, – благодарно говорю я. – Я смотрю, ты все еще помешана на розовом, – хихикаю я.

– Кто бы говорил, – она в шутку толкает меня локтем, намекая на тот период в моей жизни, когда я носила все оттенки розового, по крайней мере, год.

Мне нужно было привнести ярких красок в свою тогда еще скучную жизнь, и это мне казалось хорошей идеей.

– Так, через три часа у меня закончатся занятия, а потом я пойду в библиотеку на час или два. Когда я вернусь, ты уже отдохнешь, так что мы сможем поговорить о девичьем и заказать какой-нибудь еды, ладно? – говорит она, берет расческу и быстро проводит ею по волосам.

– Звучит здорово, – говорю я ей, снимая свои кроссовки.

– Лорен, сколько им уже? – визжит она.

Я смущенно закрываю лицо:

– Это моя единственная обувь на плоском ходу, – признаюсь я, и мы обе начинаем смеяться.

– Вау. В любом случае, в холодильнике есть немного пиццы, так что угощайся, хотя я бы не советовала. Из напитков у меня только «Пепси» – я пристрастилась. И если хочешь принять душ, включи сначала воду на десять минут. Она нагревается целую вечность, поверь мне, – объясняет подруга, хватая свой рюкзак со стола на кухне. – Ванная здесь возле моей комнаты. Не думаю, что мне надо показывать тебе кухню, вот, – Энджи быстро показывает рукой. – Я так ужасно чувствую себя из-за того, что оставляю тебя здесь одну, когда ты только приехала. Кажется, мне надо было тебе тут все показать или типа того, – хнычет она.

– Эндж, я же не туристка. Тебе не надо мне всё показывать. И я ведь заехала к тебе ненадолго. Со мной всё будет хорошо, – еще раз уверяю я её.

– Знаю. Я по-прежнему чувствую себя ужасно, но мне придется сделать это позже, – смеется она, и берет ключи со стола. – Если я пропущу автобус, то мне пипец, – говорит она, устремляясь к двери. – Как я говорила, мой дом – твой дом, – кричит она перед тем, как уйти, и я слышу, как закрывается дверь.

Осматривая уютную небольшую квартиру, я вспоминаю те дни, когда мы с Хилари вместе снимали жилье. Какой крошечной была та квартирка, но я чувствовала себя там так тепло. Так, было у меня дома, и именно по этому я скучала – теплу и счастью. Я ищу телефон, надеясь, что он на кухне, и заметив телефонную трубку на кухонном столе, набираю номер Рейвен.

– Рейвен, это я. Добралась нормально. Только что приехала пару минут назад, и просто хотела, чтобы ты знала. Я сильно устала, поэтому позвоню тебе еще раз вечером. Люблю тебя, – говорю я после звукового сигнала, и кладу трубку.

Вернувшись на диван, я натягиваю простынь на голову. Свет нигде не горит, но солнце освещает всю квартиру. Мои веки такие тяжелые, словно кирпичи. В конце концов, я позволяю им сомкнуться.

* * *

– Лорен, Лорен.

Открыв глаза, я вижу, что надо мной стоит Энджела.

– Привет, – говорю я, просыпаясь.

– Ты все это время спала? – спрашивает она, включая сзади нас лампу.

Мои глаза привыкают к свету. Солнце уже совсем село.

– Наверное, – тихо говорю я ей, и сажусь.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – обеспокоенно спрашивает подруга.

– Да, я просто очень устала, – говорю я ей.

Она трогает мой лоб.

– Ты горячая. Не заболела?

– Нет, всё нормально. Я просто долго не спала, – вру я.

«Я спала целую вечность. Я только и делала, что спала, или плакала».

– Ты уверена? – спрашивает Энджи со скептицизмом.

– Я в полном порядке, – с уверенностью отвечаю я.

Последнее, что мне сейчас нужно – это еще один человек, который волнуется за меня, ведь именно по этой причине я уехала от Рейвен.

– Ладно, по дороге домой я купила немного китайской еды. Думала, что ты уже проснешься к этому времени, – хихикает она.

Энджела берет в руки пульт, и включается стерео.

– Нужно как-то оживить этот дом, – смеется она, начиная двигать бедрами в такт музыке.

Я смеюсь от того, как она трясется и идет ко мне с серьезным лицом.

– Я видела, как ты танцуешь в клубе. Не надо стесняться, – предупреждает она меня, берет мою руку и ведет на кухню.

– Что ты купила? – спрашиваю я, услышав, как у меня урчит живот.

– Обжаренный рис, курица в апельсиновом соусе и луковые блинчики, – говорит подруга, передавая мне тарелку и приборы.

– Ну как там, в магистратуре? – спрашиваю я её, пока мою руки.

– Скучно и сложно, но это того стоит ради хорошей работы, – смеется она, хватая луковый блинчик и усаживаясь на стойку.

Я в шутку закатываю глаза. Родители Энджелы еще со школы готовы оплатить всё, что она захочет или попросит, и она с лихвой этим пользуется.

– Ну же, не смотри на меня так. Кэл тебя ужасно избаловал, – смеется она.

– Ну, это потому, что его никогда нет дома, – сухо отвечаю я, садясь за стол.

Выражение её лица смягчается, и она садится рядом со мной.

– Он все еще работает в корпорации «Крест Филд»? – спрашивает она обыденным тоном, и я киваю. – Целый день на работе? – даже у неё в вопросе слышится скептицизм.

– Да, наверное, так и есть, – смеюсь я над собой с сарказмом.

– Ты ведь не думаешь, что он тебе изменяет. Да?

– Он говорит, что нет, но, сколько мужей говорят своим женам, что изменяют?

– Ты ему веришь?

– Думаю, наши проблемы гораздо серьезнее, чем просто женщина, но я не могу исключить такую возможность, – смеюсь я, насыпая себе немного риса.

Набрав полную ложку, я чувствую, как атмосфера в комнате становится неловкой.

– Что может быть хуже интрижки? – вдруг спрашивает Энджи.

– Если бы я знала, – отвечаю я, и отодвигаю тарелку, потеряв аппетит.

– Знаешь, когда ты мне позвонила, я, мягко говоря, удивилась, если не сказать больше, – сообщает она.

– Извини, что не рассказываю тебе всё. Мне просто надо было убраться оттуда.

– Всё нормально. Я знаю, каково это, – тепло улыбается она. – Помню, какими влюбленными вы были с Кэлом. Я уже не говорю о том, как сильно мы с Хилари завидовали, – смеется она. – Ну, то есть, он был невероятно привлекательным, – вздыхает она.

Я улыбаюсь.

– Он все еще такой, – признаю я.

– Помнишь Девона? Как только я видела его, то сразу же захотела на него наброситься. Только проблема в том, что это хотела сделать любая другая женщина, когда его видела, – смеется она.

– Девон, который играет в баскетбол, да? – спрашиваю я, будто не знаю.

Его невозможно было забыть – загар, черные волосы и зеленоватые глаза.

– Угу. И в каждом городе, где он играл, у него было, по крайней мере, три девушки, – хихикает она. – Знаешь, я встречалась с азиатом, черным, испанцем, а ещё с итальянцем. И милая, знаешь, что между ними общего? Они неспособны понять концепцию моногамных отношений, – объясняет подруга, нахмурив лоб, и насыпает мне еще немного риса. – А я решительно настроена найти именно такого. До этого у меня был ужаснейший вкус на мужчин, – хмурится она.

Мне стало жаль подругу. Я помнила их с Девоном, и как она до безумия была влюблена в него. Он был красивым, и Энджела подходила ему внешне. У него была кожа цвета карамели, раскосые глаза и лицо, обрамленное короткими волосами. Она привлекала разных мужчин, но правильных – никогда.

– У всех нас плохой вкус на мужчин, – бормочу я, поедая рис.

– Ну, по крайней мере, у нас не всё так плохо, как у Хилари. Она даже дьявола заставит сходить с ума по ней, – вздыхает она.

– Да, у неё был единственный хороший парень – Джон, и она бросила его ради того ужасного козла – Арона.

– Боже, я думала, это я притягиваю плохих парней, но она превзошла нас всех.

Я погружаюсь в свои мысли, не слушая Энджелу. Слишком ясно я помнила ту ночь, когда поняла, насколько плохим может быть мужчина, и какой действительно беспомощной и потерянной может стать женщина. В ту же ночь я увидела ту сторону Кэла, которую никогда не хотела бы увидеть снова, но какая-то часть меня была благодарна тому, что я это увидела.

Глава 20

2 апреля 2009 года

– Мне никогда это не надоест, – говорю я, кладя голову Кэлу на грудь. С крыши его дома открывается один из самых лучших видов Чикаго.

– Тогда привыкай, – ухмыляется он, сохраняя спокойствие. Я игриво закатываю глаза и смотрю на небо, игнорируя его. Можно сказать, что я уже привыкла к его безразличию относительно того, что меня очаровывает.

– Я могла бы сидеть здесь вечно, – вздыхаю я, рассматривая звёзды. Бросаю взгляд на Кэла, в чьих опьяняющих серых глазах сверкают зелёные искорки. Боже, он так смотрит на меня...

– Что? – с улыбкой спрашиваю я. Мужчина слегка посмеивается.

– Ты слишком хороша для меня, – говорит он, крепче обнимая меня за талию. Я растерянно смотрю на него.

– Это ещё почему? – шутливо спрашиваю я. Кэл замолкает.

– Ты напоминаешь мне о чём-то, – тихо говорит он. У меня вопросительно поднимается бровь. – Дело не в другой девушке, – он смеётся, почувствовав мой немой укол ревности.

– Тогда в ком? – с любопытством спрашиваю я, и его улыбка смягчается.

– Скорее, я чувствую себя по-другому, – бормочет Кэл, поправляя мои волосы.

– Это так плохо? – спрашиваю я с улыбкой.

– Ещё не знаю, – отвечает он, а затем прижимается своими губами к моим, чувственно целуя меня. От таких поцелуев у меня до сих пор кружится голова.

– Нет, это ты слишком хорош для меня, – хихикаю я.

Кэл улыбается:

– И почему же? – его пальцы скользят вниз по моему животу.

– Ты отвлекаешь меня, – говорю я, игнорируя мурашки, которые появляются у меня от его прикосновений.

– От чего? – злобно улыбается он, и его пальцы продолжают свой путь.

– От мыслей, на которых я пытаюсь сосредоточиться, о жизни, счетах, учебе, – я выпаливаю на одном дыхании.

– Ну, это скучно, – прямо констатирует Кэл, начиная расстегивать мою блузку.

– Знаешь, не все могут жить твоей жизнью. Ускользать на личном самолете, жить в дорогом пентхаусе и делать, что им вздумается, – говорю я ему, стараясь сфокусироваться на своих словах, а не ощущении, будто у меня сжимается живот.

– Ну, им надо попробовать, – говорит он, прежде чем его губы находят мою шею и жадно её целуют.

– Тогда весь мир погрузился бы в хаос, – объясняю я ему, пока Кэл продолжает меня раздевать, как будто он совсем не знает, что я не позволю ему вести себя так со мной на этой крыше. Скорее всего, не позволю.

– Я уже жил по-другому. Было не очень интересно, – бормочет он, преследуя мои губы своими.

Я отстраняюсь, прежде чем забыться в поцелуе:

– А когда это было? Где-то между тем периодом жизни, когда ты начал летать на самолетах и тем, когда выпрыгивал из окон зданий – мурчу я, обнимая его.

– В другой жизни, – улыбается мужчина, поглаживая заднюю поверхность моих бедер. – Ты тоже должна так жить.

– Уверена, что любой хотел бы жить вот так, но это нереально. Нельзя так жить каждый день.

– Я живу.

– Ну, это потому, что ты уникальный, – я дразню его, упоминая то слово, которое сказала, когда Декстер попросил меня описать Кэла. Оно по-прежнему кажется мне подходящим.

– Нормально жить скучно. Когда ты просыпаешься каждый день в одно и то же время, с девяти до пяти сидишь на работе, которую ненавидишь, приходишь домой к жене и маленьким монстрам, бегающим по дому, затем идёшь спать, и потом всё сначала. Я не хочу большую часть своей жизни ждать повышения, и всё равно зарабатывать меньше, чем пятьдесят тысяч долларов в год, – его слова звучат беззаботно, но глаза серьёзные.

– Жизнь не обязательно должна быть такой. Брак не обязательно должен превратиться в рутину, а твои дети в орущих монстров, – хихикаю я.

– Зачем тратить жизнь впустую на бесперспективную работу, мечтая о вещах, которые никогда не сможешь купить? Мечтая о местах, которые ты никогда не увидишь? Я не считал бы такую жизнь нормальной. Её переоценивают, – бормочет Кэл, вставая с гамака.

– Звучит так, будто тебя волнуют только деньги.

– Нет. Меня волнует полнота жизни. Когда ты делаешь то, что хочешь, вместо того, чтобы только мечтать об этом. А для этого нужны деньги, – говорит он так, будто всё так просто.

– Жизнь – это нечто большее, чем путешествовать и жить одним моментом, Кэл. Всё это потрясающе, но она доставляет тебе удовольствие, потому что ты убегаешь. Если делать это постоянно, то в чем смысл? А как на счёт завести семью, остепениться? – спрашиваю я его.

– Ты слышишь, что говоришь? Остепениться? Я не собираюсь сбавлять обороты ради чего-то.

Его слова обжигают меня. Пожениться и завести семью значит сбавить обороты? Вот что для него сейчас важно? Делать всё, что хочешь и не думать ни о чём другом? И где моё место в этом уравнении? Я с ним уже год, и не знаю ничего наверняка. С каждым днём, проведенным с ним, мои чувства к нему становятся сильнее, и все эти чувства переплелись со страстью.

Меня пугает то, что я боюсь задать ему все эти вопросы, потому что, ну, я не уверена, хочу ли я вообще знать на них ответы. Кэл не похож ни на кого из тех, кого я встречала. Сегодня я занимаю важное место в его жизни, но что будет, когда я перестану быть для него важной? Я уже видела, как ему всё быстро надоедает.

Я не смогла избежать того, как развились мои чувства к нему после всего того времени, что мы провели вместе. С ним я чувствую себя так, как ни с кем другим. Этот год так быстро пролетел, и когда я с ним, то время вообще не важно. Я обнимаю себя за плечи, теперь ощущая холод, когда Кэл меня больше не обнимает. Я делаю долгожданный выдох. У меня звонит телефон, но я его игнорирую.

– Так вот что я для тебя значу? Немного веселья, то, чем ты хочешь заняться ненадолго? – спрашиваю я.

Кэл подходит ко мне и берёт на руки:

– Причина, по которой ты меня пугаешь – это то, что я совсем не так к тебе отношусь, – шепчет он мне на ухо.

Я смотрю ему в глаза, ощущая себя беспомощной. Этот мужчина с легкостью может разбить мне сердце. Он с улыбкой украл его, и я не думаю, что хочу его вернуть.

– Ты хочешь, чтобы я была такой? – спрашиваю я его, прочищая горло. Кэл поднимает мой подбородок, чтобы я могла его видеть.

– Никогда, – по-мальчишески ухмыляется он мне.

От его вида у меня по-прежнему порхают бабочки в животе, а от его прикосновений у меня по телу проходит дрожь с тех пор, как мы впервые встретились.

– Я всё ещё не ощущаю полного комфорта с тобой, – честно признаюсь я.

– Это хорошо. Когда тебе комфортно, значит, тебе стало скучно.

– Скажи мне, что тебе никогда не надоест? – с сарказмом спрашиваю я.

– Мне на ум приходят пару вещей, – говорит мужчина с озорной улыбкой.

Мой телефон звонит снова. Это рингтон, который я поставила на Энджелу. Она не стала бы звонить мне дважды, если только не случилось что-нибудь важное. Я выскальзываю из его объятий, чтобы взять телефон и ответить.

– Привет, Энджела. Как дела? – хихикаю я, игнорируя руки Кэла, скользящие вниз по моему телу.

– Лорен... здесь Хилари. Я-я не знаю что делать... Она не хочет, чтобы я звонила в полицию, – её голос дрожит и подскакивает.

– В полицию? Подожди, Энджи, что случилось? – Кэл перестаёт мешать мне и с тревогой смотрит на меня.

– Она подралась со своим парнем, и теперь очень плохо выглядит, Лорен. Я не знаю, что делать, – объясняет девушка.

– Он ударил её? – я не верю своим ушам.

– В этот раз всё действительно плохо, – её голос дрожит, будто она сейчас заплачет. О Боже, я не могу в это поверить!

– В этот раз? – переспрашиваю я в бешенстве.

– Она не хотела, чтобы я тебе говорила, знала, что ты сразу пойдешь в полицию. Прости, я не думала, что это зайдет так далеко.

Я понимаю, что вся дрожу.

– Я уже еду, – быстро говорю я ей, вешая трубку. Чувствую, как глаза наполняются слезами.

– Что случилось? – Кэл выглядит встревоженным.

– Парень Хилари избил её, – быстро отвечаю я.

– Лорен, успокойся, я поеду с тобой, – решительно говорит он

– Нет, я должна поехать одна.

Чёрт! Если бы я не жила с ним в этой стране чудес, я бы знала, насколько всё плохо. Я могла бы ей помочь. Я ничем особо не занималась, кроме как была с Кэлом. Я знала, что тот парень плохой, и проигнорировала это, потому что Хилари так восторженно о нём рассказывала. Но если бы я была дома, я бы всё видела, я бы всё знала.

Кэл держит меня за плечи, чтобы я успокоилась.

– Лорен, это не твоя вина, – говорит он, читая мои мысли. – Я еду с тобой. Ты слишком расстроена, чтобы вести, – решительно заявляет Кэл, пока я застегиваю блузку, непокорно качая головой. Это личное для нее, уверена, Хилари не хочет, чтобы я привела его с собой.

– Позволь мне помочь тебе, – умоляет мужчина, хватая меня за запястье, когда я пытаюсь уйти. Я не могу оттолкнуть его, если хочу, чтобы он мне открылся.

– Ладно.

* * *

– Энджела? – зову я и направляюсь к ней, увидев, что она сидит одна в зале ожидания. Когда девушка позвонила мне и сказала, что они едут в отделение скорой помощи, у меня чуть сердце не остановилось от мысли, что Хилари так сильно избили.

– Привет, Лорен, – говорит Энджи, крепко обнимая меня. – Привет, Кэл, – натянуто здоровается она.

– Привет, – отвечает он, садясь рядом со мной. У Энджелы покраснели и опухли глаза, на голове у неё шелковый платок.