Текст книги "Если я сломаюсь (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Уильям... – миссис Скотт берет мужа за руку, ее глаза все еще широко открыты, и она пытается привлечь внимание мужа.

– Мы расскажем Крису и Дженне, но тогда, когда будет подходящее время. Мы надеемся, что ты будешь уважать наше решение сделать это, когда мы сочтем нужным, – продолжает он, смотря мне прямо в глаза.

– Уильям! – в ярости визжит его жена. – Ты слышал, что она сказала? – говорит женщина ломающимся голосом и со слезами на глазах. Я вытираю свои слезы. – Она сказала, что у них ребенок, Уильям.

Его хмурое выражение лица смягчается, и брови устремляются вверх. Они оба смотрят на меня. Я чувствую, как во мне зарождается новая волна гнева и замешательства.

– У тебя ребенок? – тихо спрашивает он.

Я ничего не отвечаю, хмуро уставившись на них обоих. Я хватаю свою сумочку, вытаскиваю телефон и показываю им фотографию Кэйлен , протягивая телефон миссис Скотт. Я не могу не заметить выражение шока на ее лице. Поворачиваюсь к ее мужу, и у него такое же лицо, у них такие взгляды, как будто они вообще впервые что-то об этом слышат.

– Д-Декстер никогда не говорил нам, что ты была беременна. Мы ничего об этом не знали, – говорит он, его голос звучит холодно, но лицо смягчается.

– По вашим словам, ее отец – не Крис. Ее отец – монстр, от которого вы хотите избавиться! – резко говорю я.

– Как ее зовут? – миссис Скотт говорит так тихо, что мне приходится напрячь слух, чтобы разобрать. По ее лицу расплывается улыбка, и глаза наполняются слезами, пока она смотрит на фотографию. – Она выглядит совсем как он, – ее голос ломается, и она прикрывает рот рукой.

– У тебя дочь от Криса? – мрачно говорит он.

Забавно, что теперь у меня ребенок от Криса, когда еще минуту назад я была женой Кэла.

– Посмотри, Уильям, какая она красавица, – без устали повторяет миссис Скотт и пытается показать фотографию мужу.

На секунду он бросает взгляд на фото, затем к нему снова возвращается сердитый вид.

– Это уже плохо, что он женился на этой женщине, но ребенок. Я не думал, что он опустится так низко, – он подходит к окну и ударяет рукой о стекло.

– Уильям, успокойся.

– Как он мог так поступить? Почему Декстер ничего нам не рассказал?

– Уильям, у нас есть внучка! – говорит она, пытаясь сфокусироваться на положительном аспекте.

– Это дочь Кэла! Не Криса, есть разница! – орет он на нее.

Ее улыбка исчезает, и она сердито смотрит на него, берет телефон и подносит к его лицу.

– Чьи это глаза? Чья это улыбка? – спрашивает она. – Криса. Я вижу свою внучку, Уильям! – орет она на него.

– Я не могу в это поверить! – кричит он.

– Кто-то должен был рассказать мне! – хрипло кричу я, устав от того, что меня игнорируют. – Секреты не так уж хороши, когда их скрывают от тебя? – горько спрашиваю я, и они виновато опускают глаза. – Никто не считал нужным рассказать мне, что человек, которого я полюбила, за которого вышла замуж и от которого родила ребенка, с расстройством личности? Думаю, как только он вернулся домой, вы снова стали счастливой семьей, даже не задумываясь о той семье, которую он бросил в Чикаго. Это принесло бы вам слишком много неудобства – сообщить мне, что происходит! Мы с Кэйлен были слишком тяжким грузом для вашей идеальной маленькой жизни! – кричу я, чувствуя, как меня всю трясет.

– Мы понятия не имели, что у тебя есть ребенок. Декстер никогда не рассказывал нам, что ты была беременная.

– А если бы не была? Тогда вы бы просто позволили мне исчезнуть, без малейшего понятия, где он. Все, что в прошлом, должно быть забыто, да? Вы можете не воспринимать Кэла как реального человека, но для меня он настоящий, и я тоже настоящая! Я из кожи и плоти, и у меня есть чувства. Я люблю его, мужчину, а не плод моей фантазии или этого монстра, как вы его называете… когда он бросил меня, мне было так больно. Я плакала каждую ночь. Каждая частичка моего тела болела. Вы любите своего сына! Я люблю своего мужа! Каждый момент, когда вы были с ним счастливы, я была одна, задаваясь вопросом, где был мой муж! Я понятия не имела, был ли он ранен, или жив вообще, но вы были спокойны, зная, что ваш сын был в безопасности каждый раз, когда он исчезал! – говорю я, чувствую, как текут слезы, сдерживаемые все эти годы. – И теперь, когда вы знаете, что у меня есть ребенок от Кэла, или Криса, или как он там хочет себя называть, что теперь? Я просто должна сделать что? – такое ощущение, что мистер Скотт смотрит сквозь меня.

– М-мы... Конечно, нет. Мы ему расскажем, что у него есть прекрасная малышка, – говорит миссис Скотт, смотря на фотографию.

Мистер Скотт хмуро смотрит то на меня, то на нее.

– Я сейчас позвоню Декстеру и спрошу его обо всем этом, – рычит он и выходит из комнаты.

– Мне так жаль, Лорен, – говорит миссис Скотт, и слезы все катятся по ее щекам. – Мы понятия не имели. Я знаю, мы поступили неправильно, что не сказали тебе. Но если бы мы знали, что у тебя ребенок, мы бы рассказали Крису. Мне так жаль, – ее голос надрывается, и затем она замолкает, пытаясь успокоиться.

Я смотрю на нее, и мне почти хочется ее обнять. Кажется, ей искренне жаль, и от ее присутствия так тепло. Я не могу не подумать, что в другой ситуации она была бы отличной свекровью. Я вешаю сумочку на плечо и делаю глубокий вдох. Это был слишком долгий день. Я подхожу к ней и протягиваю руку, прося телефон обратно.

– Ты не... ты не против прислать мне фотографию? – спрашивает она, с неохотой протягивая мне телефон. Я открываю сумочку и достаю из кошелька фотографию, на которой я с Кэйлен , и пишу на обратной стороне свой номер.

– Ее зовут Кэйлен , это мой номер, – я разворачиваюсь и направляюсь к двери.

Она идет за мной, чтобы проводить.

–Где... где ты остановишься? – спрашивает миссис Скотт, шмыгая носом, стараясь оправиться от всего того, что только что произошло, как и я.

– Я еще не знаю, где-нибудь поблизости, – говорю я ей, открывая дверь.

Миссис Скотт оборачивается и у нее такой вид, будто хочет что-то сказать, но она молчит.

– «Риттер Инн» очень милое место, недалеко отсюда, цены приемлемые, и там работают хорошие люди, – говорит она с натянутой улыбкой.

– Я все еще не уверена, что смогу поверить во все, что вы мне рассказали, – прямо говорю я. – То есть, никто не был со мной честен до этого момента, – она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю ее. – Я знаю, вы делали все это, чтобы защитить вашего сына, потому что вы любите его. Тогда поймите, что я люблю свою дочь, и она не будет расти без отца. Если бы дело было только во мне, я просто ушла бы. В конце концов, Кэл держал меня в неведении так же, как и все остальные, – я останавливаюсь, не хочу больше лить слезы. – Но она заслуживает отца, неважно, Кэл это или Крис, или, может, ему вздумается называться Бобом. Один из них принимал участие в ее создании, – я стараюсь, чтобы голос звучал мягче. – Скажите вашему мужу, что я не собираюсь исчезать. У вас есть три дня, чтобы рассказать ему все, что не рассказали, потому что когда я увижу его, я расскажу ему все. Но, думаю, он бы предпочел услышать это от вас, а не от меня. Думаю, мы сможем поговорить обо всем без необходимости мне рассказывать ему все, что вы не расскажете, – откровенно говорю я.

Миссис Скотт кивает, широко распахивая глаза. Я выхожу из дома и быстро спускаюсь по ступенькам на крыльце.

Когда добираюсь до машины, я оборачиваюсь и вижу, что она все еще смотрит мне вслед. Я забираюсь внутрь и быстро уезжаю. Так много из того, что они сказали, могло бы быть правдой... но все ли из этого сказано честно? Мне придется решать самой. У честности нет четких границ.

Глава 32

1 апреля 2011 года

Вот уже три дня, как Кэл вернулся из своей последней поездки. Работа. Забавно. Ну, не совсем, что он стал уезжать за город чаще, да и дело не только в этом, а в том, что они стали спонтанными. Судя по всему, ему может понадобиться уехать посреди ночи, по небольшому указанию – как я потом узнаю. И я просыпаюсь утром, а рядом со мной нет мужа. Все не так уж плохо. Я стараюсь думать об этом в положительном смысле, что это здорово, что я не знаю, когда он будет дома, что это как бы игра. В этом нет ничего странного или оскорбительного – по словам Кэла.

Я вспоминаю нашу первую ссору, которая произошла три месяца назад из-за недостатка общения. Как тогда это было на него не похоже, по сравнению с двумя поездками, в которые он уезжал до нашей свадьбы и одну сразу после нее. Тогда, оказывается, он общался со мной, как с нормальным человеком. И это было совсем на него не похоже.

Единственное, что удерживает его от словесного взрыва – это сообщения. О, как мне повезло, что я вообще их получаю. Обычно два слова, если повезет, то три. «Я закончил». «Скоро буду дома». «Не злись». Скорее всего, он просто внес их в шаблоны сообщений. После этой последней командировки я решила, что с меня хватит умолять его вести себя как нормальный человек, уважать и не забивать на меня. Я просто устала идти на компромисс и просить. Я уже близка к тому, чтобы покончить с ним и этим браком.

Кэл может говорить все, что хочет – что это работа или что он там, черт возьми, думает, что я достаточно глупа, поэтому всему верю, но мне тошно от этого. Кэл думает, что мне здесь весело, пока жду, когда он решит объявиться. Когда я вижу его командировочную сумку, я чувствую, как закипаю от злости. Здесь что-то еще помимо работы. Должно быть.

Мы не разговариваем эти два дня. Кэл приехал домой из своей последней «командировки», в которой он был шесть дней, за все это время вспоминая обо мне в сумме один час, в ту самую ночь, когда пообещал мне поехать вместе в Сагино навестить Рейвен. С тех пор, как Кэл дома, я не могу и слова выдавить. Он не хочет говорить, о чем хочу я – о том, с кем он, черт возьми, когда уезжает. Я знаю, что, скорее всего, у него где-то есть любовница, может, по одной в каждом тупом штате. Когда я сказала это Кэлу, он просто рассмеялся. Это было определенно смешно, учитывая его реакцию. Когда я сказала, что его должность должна называться «Сучка Декстера», Кэл не посчитал это забавным. И теперь он со мной не разговаривает.

Самая ужасная часть этого всего – это то, что даже, не смотря на то, что я так сильно на него злюсь, что хочу его побить, но все равно скучаю по нему. Я так сильно скучаю, что у меня сводит живот. Я скучаю по нему – хоть мы и спим в одной постели. Кэл даже не пробовал прикоснуться ко мне с той первой ночи, когда я оттолкнула его и сказала держать свои руки подальше от меня. Тем не менее, мое тело жаждет его прикосновений. Я хочу лежать у него на груди и ощущать, как его пальцы выводят свое имя на моей спине. И в бешенстве от того, что чувствую себя так, что Кэл делает с нами. Он думает, что я преувеличиваю. Думаю, что он недооценивает влияние, которое оказывает на нас.

Сегодня я была в спортзале и два часа колотила беговую дорожку кроссовками вместо того, чтобы колотить все дома. Не знаю, что со мной происходит, но я превращаюсь в ту, которой не хочу быть – злобную мстительную мегеру.

Я делаю глубокий вдох, вхожу в нашу спальню и вижу, как он роется в комоде, укладывая вещи в чемодан возле своих ног. Мой живот сжимается, и я чувствую, как у меня стучит в висках. Кэл уезжает, а ведь вернулся только три дня назад.

– Завтра я еду в Сиэтл. На случай, если тебе есть дело, – с сарказмом говорит он.

Кэл должен почувствовать мой пылающий взгляд у себя на спине.

Я выключаю музыку и вытаскиваю наушники.

– Что? – злобно говорю я, хотя мы оба знаем, что слышала его четко и ясно.

– Ты слышала, что я сказал, – коротко отвечает Кэл.

Я злобно смеюсь.

– Ну конечно, уезжаешь. Спасибо, что предупреждаешь, куда едешь, но к твоему сведению, меня это уже не особо волнует, – язвительно говорю я.

И сразу же сожалею о сказанном, но эти слова вылетели так легко.

Кэл прекращает рыться в ящике комода и резко оборачивается, его лицо выражает ярость. Его взгляд скользит снизу вверх по моему телу, и на секунду это взгляд кажется мне знакомым – что-то, чего я не видела за эту пару дней – желание. Но я слишком злая, чтобы меня это заинтересовало, так что это выражение исчезает, и на смену приходит та манера поведения, когда Кэла вывели из себя. Я шумно сажусь на кровать, снимая кроссовки. Мне жарко, меня все бесит и тошнит от всего.

– Не волнует, да? – смеется Кэл, не веря своим ушам.

Я закатываю глаза и снимаю второй кроссовок.

– Ну, тогда это последний раз, когда я говорю тебе, куда еду, раз тебя это не волнует, – злобно говорит он.

Я открываю рот, чтобы ответить, но чувствую, как горло горит огнем, и знаю, что если что-то сейчас скажу, то голос сломается, и начну плакать. Но я не доставлю ему такого удовольствия. Вместо этого, делаю глубокий вдох, встаю, смотрю ему прямо в глаза и показываю ему средний палец. А затем направляюсь к ванной, держа палец, пока не оказываюсь в ванной, а потом изо всех сил хлопаю дверью.

Как только захожу внутрь, злость быстро исчезает. Я устремляюсь к душу, включаю воду, чтобы Кэл не слышал, как я плачу. Снимаю свои пропотевшие шорты и спортивный бюстгальтер и становлюсь под воду, где полностью перестаю себя сдерживать. Я злая. Я настолько разозлилась, что даже не чувствую злости. Я опустошена. А ведь не прошло и трех месяцев, как он снова начал ходить на работу, а мой брак уже вот-вот развалится.

Я ненавижу то, как мы относимся друг к другу. Эта небольшая словесная перепалка стала фактически первым нашим разговором без криков. Завтра он снова уедет. Я в ужасе от того, что этот цикл просто изживет себя, и через год уже буду подписывать документы на развод.

Я опираюсь руками о стену, запрокидывая голову, позволяя воде литься на меня, и продолжаю плакать – горячая вода не смоет эту печаль внутри, не притупит боль в моей душе. Вдруг в душ врывается поток холодного воздуха. Я поворачиваюсь, и мой взгляд автоматически останавливается на его хмуром лице.

– Нам надо поговорить, – строго говорит Кэл.

Надеюсь, капельки воды скроют мои слезы. Я снова разворачиваюсь, едва смотря на него.

– Отъебись, Кэл, – злобно смеюсь я, едва встречаясь с ним взглядом.

Кэл не хочет разговаривать ни о чем, о чем бы хотела я, и он в любом случае уезжает, так что разговор не имеет смысла.

– О, хотя уверена, что тебе с этим помогают много женщин, – добавляю я с горьким смешком.

Секунду спустя Кэл оказывается в душе, полностью одетый.

– Что ты делаешь? – в шоке спрашиваю я.

Кэл начинает снимать свою рубашку, расстегивает брюки и снимает их прямо в душе. Затем выбрасывает из душа свою мокрую одежду и закрывает дверцу. Я качаю головой от шока, не веря своим глазам. Я пытаюсь выйти, но Кэл хватает меня. Я двигаюсь, чтобы выскользнуть из душа, но он меня не пускает.

– Пусти, – толкая его, кричу я.

– Поговори со мной! – злобно требует Кэл, о-о-о, он разозлился.

Нет, это я разозлилась! Я устала разговаривать с ним. Это не помогает! Я попросту трачу воздух. Я снова пытаюсь вырваться, но Кэл не отпускает мою руку.

– Нет! – кричу я, пытаясь сдвинуть его с дороги.

Как бы я не пыталась выйти, но преграждает мне путь.

– Я не хочу с тобой разговаривать! – гневно говорю я, отталкивая его, но Кэл с силой прижимает меня к себе, я снова принимаюсь его колотить, и он хватает меня.

– Тогда, черт, просто послушай! – требует он, прижимая меня к стене душа, мои руки возле головы. – Я не кто-то там еще, понятно? Если бы я хотел других женщин, я не был бы с тобой. Я знаю, все выглядит плохо! Но, клянусь Богом, я не изменяю тебе. Если злишься, то злись на то, что меня нет, но я не могу справиться с тобой, когда ты ненавидишь меня за эту воображаемую чушь в твоей голове.

Я смотрю на него. Кэл тяжело дышит, брови нахмурены. Я хочу ударить его и поцеловать одновременно. Он смотрит мне прямо в глаза, пытаясь прочитать меня, и я отворачиваюсь.

– Ты все, чего я хочу, – низким голосом говорит Кэл, опираясь головой о мою. – Ты все, чего я когда-либо хотел, – его хватка на моих запястьях ослабевает, но он все еще держит меня.

Кэл целует меня. Я слегка отворачиваюсь, все еще пытаясь вырваться. Он охватывает мой подбородок, удерживая мое лицо напротив своего, и целует меня более настойчиво, и когда я прерываю поцелуй, мы оба переводим дыхание.

– Ты нужна мне, – говорит он с умоляющими нотками в голосе, и целует меня с еще большим желанием и до тех пор, пока я не начинаю отвечать на поцелуй.

Его руки скользят по моим бедрам, и он без усилий поднимает меня. Я чувствую, как он проскальзывает внутрь. Когда Кэл входит, у меня вырывается стон. Мои пальцы впиваются в его спину, мое тело обвивается вокруг него. Он все глубже внутри меня, каждое движение напоминает мне, как сильно мое тело жаждет его, каждый толчок напоминает, что Кэл знает каждую трещинку. Мое тело сдалось ему, но сердце нет, оно разбито и прячется. Только после того, как он удовлетворил мое тело за все то время, пока его не было, и все еще находясь внутри, Кэл берет меня за руку, и его пальцы переплетаются с моими.

– Без тебя я ничто, – шепчет он мне на ухо.

Я стараюсь списать неуверенность в его голосе на то, что его тело восстанавливается после произошедшего. Но от этих четырех слов показалось мое сердце, и тоже сдалось ему. Мне все еще страшно, очень страшно. Тяжести в груди больше нет, и я верю, что Кэл не изменяет мне, но понимаю, что если не изменяет, то у нас проблема – еще больше, чем я думала. Потому что если Кэл любит меня так сильно, как уверяет меня, то так и есть. Но что-то медленно открывается в наших отношениях, и у нас может не получиться это исправить.

Глава 33

9 марта 2013 года

«…Ты та причина, по которой я борюсь, чтобы быть здесь».

Я открываю глаза, стараясь избавиться от последних слов, которые неустанно крутятся у меня в голове. Не могу спастись от них, они эхом раздаются в моей голове. Также пытаюсь сделать так, чтобы лицо Кэла исчезло из памяти, но каждый раз, когда закрываю глаза, снова вижу его.

Кажется, что в словах скрыто больше смысла, чем я могла себе представить, но теперь они бессмысленны. Что-то заставило Кэла прекратить борьбу. И даже если он боролся, то это довольно спорный момент.

Я сижу на мешковатой постели в милом номере гостиницы «Риттер Инн»… но на самом деле нет.

Вздыхаю, держась руками за голову. Сон был практически бессмысленным. Когда не слышу голос Кэла, то слышу его родителей, меня окружают слова Скоттов. Сцены моей жизни с Кэлом не дают мне покоя, каждую секунду проносясь в мыслях, или, что еще хуже, мое знакомство с «Крисом».

Прошло уже два дня с тех пор, как я узнала так называемую «правду», и так или иначе, я верю в это. Невозможно, но в этом есть смысл, в логическую цепочку выстраиваются все те мысли, которые бессвязно жили в моей голове все эти годы – все неожиданные исчезновения Кэла, его несостоявшаяся связь с семьей, со всеми, за исключением Крест Филдов, но поверить в то, что его не существует, что он просто поддельная личность... Я никогда не поверю в это. Просто не могу.

Я пытаюсь забыть выражения лиц Скоттов, они держались честно и искренне – даже мистер Скотт. Его озлобленность была такой неподдельной, он точно не притворялся. Слезы миссис Скотт были чересчур настоящими, и когда она говорила, в ее глазах было заметно огромное количество горя. Если все это выдумка, они оба должны получить «Оскар».

Я бросаю взгляд на прикроватный столик, где снова вибрирует мой телефон. В этот раз звонит Хилари. Она, Энджела и Рейвен звонили неоднократно, но я была не в состоянии говорить с ними. Потому что не могу сейчас отвечать на вопросы, на которые у меня нет ответов. Такое ощущение, что мне снится кошмар, и я жду, когда проснусь, как будто все это происходит у меня в голове.

Беру пульт, лежащий рядом со мной, и включаю телевизор в надежде на то, что это отвлечет меня от сложных мыслей. Вспоминаю о Кэйлен , я еще никогда так надолго не уезжала от нее. Я так скучаю по дочке. Хоть и знаю, что Рейвен прекрасно заботится о малышке, и она бы скорее умерла, чем допустила бы, чтобы с Кэйлен что-нибудь случилось, но все равно я очень скучаю по моей девочке.

Чувствую себя виноватой за то, что мало общаюсь с ними, но я просто пока еще не готова для разговоров.

Не могу размышлять над тем, что все это значит, если это правда. Чтобы я не сделала, у меня такое чувство, будто меня сейчас стошнит или упаду в обморок. Я ничего не знаю об этом Крисе, и он абсолютно ничего не знает обо мне. Крис любит другую женщину, или он обручен с ней. Могу только представить, как его родители объяснят ему, кто я такая.

Мысленно возвращаюсь к словам мистера Скотта о том, что возможно Крис не сможет принять правду, и что от этого все станет только хуже. Но что это значит? Получается, что Кэл вернется?

Я видела фильмы о раздвоении личности, сюжетные линии в мыльных операх, которые смотрела Рейвен, когда я была маленькой, но столкнуться с этим в жизни – это что-то совершенно другое.

Мои размышления прерывает стук в дверь. Наверно, это обслуживание номеров, а это значит, что мисс Риттер хочет убедиться, что я не разнесла ее номер. Лениво встаю с кровати и открываю дверь.

– Мне не нужно… – я начинаю говорить, но замираю при виде человека, смотрящего на меня.

– Привет, – тихо говорит мужчина, его глаза такие же большие, как и мои.

Мое сердце подступает к горлу. Здесь, Крис здесь, стоит напротив меня. Я пытаюсь оторвать от него взгляд, но мои глаза просто прикованы. Я всматриваюсь в его глаза в поисках какой-то проницательности, которую не видела годами, но в них только неуверенность.

Мои руки начинают трястись, тело не слушается. Я чувствую, как шквал эмоций начинает подниматься из живота, и они вот-вот вырвутся, если не справлюсь с ними.

Я не могу сорваться здесь, не могу дать чувствам выйти из-под контроля. И должна использовать это время, если не для себя, то для Кэйлен . Я должна увидеть, Кэл ли это, или он надо мной издевается, если все это ложь, или, что еще хуже, если все это правда.

Сейчас у него есть преимущество – элемент неожиданности. Я должна воспользоваться этим. Надо подумать… Из раздумий меня вытягивает еще один стук в дверь. Я понимаю, что подсознательно закрыла дверь перед его носом.

«Я смогу это сделать. Смогу», – подбадриваю я себя.

– Прости, что я заявился вот так. Я-я-я просто подумал… Я могу прийти позже, когда ты будешь готова, – говорит робкий голос, а затем слышу, как отдаляются шаги.

– Нет! – я быстро открываю дверь и выглядываю, чтобы увидеть его.

Крис оборачивается и медленно приближается ко мне, с каждым шагом, я чувствую, как у меня сжимается грудь, и мне становится тяжело дышать. Теперь мои глаза избегают его, невольно зафиксировавшись на груди, ведь Крис выше меня.

– Мои родители сказали, что ты зайдешь завтра, но... я подумал, мы... Я хотел поговорить с тобой наедине, если ты не против, – он запинается.

Я смотрю вверх и вижу, что его взгляд прикован к моей голове, кажется, мы оба используем одну и ту же тактику. Я пытаюсь ответить, но ничего не приходит на ум, так что отступаю назад, жестом приглашая его войти. Пока Крис проходит, я делаю глубокий вдох, бросаю ему вслед беглый взгляд, и затем закрываю дверь.

Я снова уверяю себя, что смогу это сделать. Подхожу к дивану, пытаясь решить, лучше присесть или постоять, но мой взгляд все равно притягивает Крис.

Не могу поверить, что уже почти два года прошло с тех пор, как я видела его, не считая вчерашнюю катастрофу. Я так сильно хочу не смотреть на него, но в то же время не могу удержаться.

Я складываю руки на груди и жду, пока Крис скажет что-нибудь, после всего этого это ведь он пришел сюда. Наши глаза встречаются, и его взгляд меня пугает. Они кажутся такими родными, но чужими. Он смотрит на меня как на незнакомку. Как бы на меня не смотрел Кэл, даже если я была расстроена из-за него, или он был расстроен, в его взгляде всегда было то, что удерживало меня, что-то настолько сильное, что я это ненавидела, когда злилась, а когда не злилась – меня это восхищало. Но теперь, когда смотрю в глаза Криса, то вижу смятение.

Его глаза какие-то серьезные и извиняющиеся, и меня это пугает, потому что в глазах Кэла я никогда не видела ничего подобного. Он никогда не признавал свою неправоту и редко извинялся.

Кажется, что в воздухе повисли несказанные слова, незаданные вопросы, по крайней мере, с моей стороны, но я не знаю, что сказать, с чего начать. «Как начать разговор с кем-то, кого ты вроде как знаешь целую вечность, но на самом деле не знаешь вообще?»

Я убедила себя в том, что если бы он был один, то сразу же поняла бы, что это все ложь. Я стараюсь убедить себя в том, что это все ложь. И теперь, когда я просто смотрю в глаза Крису, которые всегда выдавали так мало, и в то же время так много информации о нем, я понимаю. Я не вижу в них Кэла. Я хватаюсь за свое запястье и сжимаю его – это моя плохая привычка, когда я нервничаю.

– Я, правда, не особо знаю, что тебе сказать, или с чего начать, – тихим голосом начинает Крис.

Он впервые смотрит мне в глаза, как будто видит меня в первый раз. Это длится одну секунду, и затем Крис отводит взгляд. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но останавливается, как будто не может подобрать абсолютно никаких слов.

Я стараюсь придумать, что сказать, чтобы нарушить эту мертвую тишину. Хочу сказать так много, но не ему. Не этому человеку, стоящему передо мной.

От слез все вокруг расплывается, и я изо всех сил стараюсь не расплакаться. Отворачиваюсь от него и быстро вытираю глаза. Вижу, что его взгляд прикован к своим ногам. Я понимаю, что должна поговорить с ним о том, кто он, о том, что я ничего о нем не знаю, и мне тяжело это осознавать.

– Эм-м-м, – я пытаюсь заговорить, но в горле начинает першить.

Я устремляю взгляд в потолок, пытаясь быть сильнее, чем чувствую.

– Честно говоря, я и сама не знаю, что тебе сказать, – говорю я и злюсь на себя за то, что по щекам катятся слезы.

Я быстро вытираю их и замечаю, насколько ему неловко.

– Твои родители все тебе рассказали? – неуверенно спрашиваю я, приказывая голосу звучать твердо.

Крис вздыхает, все еще избегая зрительного контакта.

– Они рассказали, что врали мне все это время. Что когда я ничего не помнил, то мою жизнь проживал за меня другой человек, что они думали, что будет лучше скрыть это от меня, – с горькой печалью в голосе говорит Крис. – Все, кого я знаю и кому верю, лгали мне. Мои родители, так называемый врач, – нахмурив лицо, говорит он.

– Добро пожаловать в клуб, – бормочу я, потирая виски.

Кажется, как будто у меня не прекращается мигрень с тех пор, как я сюда приехала.

Снова наступает тишина. Я замечаю, что на нем потертые рабочие ботинки, куртка чистая, но очевидно поношенная. Волосы тоже другие, короче, чем обычно. Он выглядит как модель компании «Олд Нэйви», еще более невинный, чем Кэл. Никаких темных цветов, никакой загадки, как видишь, так и есть.

– Я должен был понять, что что-то не так, – тихо говорит Крис, его слова снова вырывают меня из раздумий. – Я просыпался и не мог вспомнить дни, а иногда месяцы. Я должен был знать, что это что-то посерьезней, чем они мне говорили. Они сделали так, что все казалось нормальным, что я был под их контролем. Я думал, что мое лечение работает. Я не знал, насколько все плохо, – говорит Крис, но такое ощущение, будто он говорит это себе, а не мне. – Люди, которым я верил больше всего, обманули меня, – отчаянно говорит он.

– Ты не можешь винить себя... Это человеческая природа – хотеть верить в то, что все всегда хорошо. Когда я разговаривала с твоими родителями, они думали, что делали для тебя как лучше. Они действовали только в твоих интересах.

Крис смотрит на меня слегка удивленно. Я сама в шоке, не знаю, почему я это сказала. Я едва знаю Скоттов, и мы не совсем удачно начали наше знакомство, но такое ощущение, что они, правда, его любят, так сильно, что готовы обдурить кого угодно ради него. Хоть они и делали ужасные вещи, но это только ради него.

– Я не ожидал от тебя, что ты станешь их защищать. Особенно после того... как они тебя тоже обманули, – неуверенно говорит он.

– Я не защищаю их, – быстро говорю я. – То, что они сделали – неправильно, это многим причинило боль. Но я не думаю, что они сделали это со зла. Они думали, что защищают тебя. Как родитель ты сделаешь все что угодно, чтобы защитить своего ребенка от того, что по твоему мнению может ему навредить. Если бы я была на их месте, и я бы верила в то, что ложь поможет тебя защитить, я бы так и сделала, – признаюсь я.

Секунду Крис молчит, его внимание приковано к своему карману, и он что-то вытаскивает из него. Подходит ближе ко мне, и каждый нерв моего тела вздрагивает. Я чувствую, как учащается мое дыхание, и Крис, должно быть, думает, что я сошла с ума, но не показывает этого. Его недавнее выражение лица смягчается, и я понимаю, что отхожу от него на шаг. Крис замечает, что мне неловко и останавливается, протягивая руку.

– Моя мама сказала... – он мешкает, и замечаю, что это фотография Кэйлен , которую я дала миссис Скотт.

Я чувствую, как на лице появляется небольшая улыбка. Его глаза все еще прикованы к фотографии, а на лице что-то между озадаченностью и волнением.

– Кэйлен , – тихо говорю я, дотрагиваясь до ее лица на фотографии.

Когда поднимаю взгляд, то замечаю, что Крис смотрит на меня, и мы оба отворачиваемся.

– Ты назвала ее в честь него... Кэла, – спрашивает он.

Я машинально киваю. Крис рассматривает фотографию, пока идет к дивану и садится.

– Сколько ей лет? – облегченно выдыхая, спрашивает он.

– Как раз три дня назад был ее первый День рождения, – говорю я ему, присаживаясь на край дивана, и мне становится легче, когда разговор заходит о Кэйлен .

Я вижу, как Крис удивленно вскидывает бровь, и полностью разворачивается ко мне.

– Ты растила ее одна, – он сочувствующе смотрит на меня, и по какой-то причине это начинает меня злить.

– Нет. С самого начала мне помогала моя тетя и друзья. У нее есть все, что нужно, – объясняю я.

– Кроме отца, – тихо говорит он. И сказал это он, не я. – Она-она в порядке?

– С ней все хорошо, – улыбаюсь я, скучая по малышке больше, чем думала.

– Ну, то есть, она здорова?

– Насколько может быть здоровым годовалый ребенок.

– Ты уверена?

Я хмуро смотрю на Криса.

– Конечно, уверена, – слегка раздраженно говорю я.

Я – ее мама, думаю, я бы знала, если бы она была не здорова.

– Она не делает ничего странного?

– Например?

– Ну, вообще?

– Кэйлен не странная, – резко отвечаю я.

– Нет, я не это имел в виду. Я просто хотел убедиться, что у нее все хорошо, – говорит Крис, подбирая слова.

Я встаю.

– С ней все хорошо уже целый год и без твоего участия. Я сделала так, что у нее все хорошо! – говорю я более злобно, чем намеревалась, но ведь я забочусь о дочке одна с самого ее рождения, а Крис думает, что я бы не знала, в порядке ли моя дочь.