Текст книги "Выбор варианта (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 16

– Гарла, а к ювелиру к какому пойдем?

– Ой, рава Лейна, к мастеру Шаршу боязно идти!

– Почему?

– Он лучший на весь город, уж на что я женщина бедная, а его имя даже и я знаю! Он, сказывают, для тиргуса всякое делает и для его ближних.

– Значит, точно пойдем к нему.

Я знала, что выгляжу сейчас как простая селянка, у меня мозолистые руки и платье из холстины. Моими шлепанцами на земле даже бомж бы побрезговал. Но, и это самое главное – у меня необычный акцент, я грамотная и умею считать-читать-писать. Если меня не устроит цена – я смогу отказаться. Но обмануть меня он не сможет.

– Гарла, сколько могут стоить такие сережки, из монеток, если продавать?

– Ну, наши то так и стоят – сережка, как монета. А вот твои – больно красивые, работа тонкая, у нас так и не делают. Думаю, тинга по три-четыре можно за каждую взять.

– Вот пошли и посмотрим, так ли это! Ты только дорогу спроси.

Дорогу нам показали быстро, очевидно, в городе мастера знали.

Лавочка была с толстенной деревянной дверью, но со стеклянными окнами. В распахнутых настежь створках стоял здоровый молодой мужик, в кожаной жилетке поверх белой рубахи и с двумя ножами на поясе. Стоял он как-то так, что было не слишком понятно, можно ли войти.

– День добрый, уважаемый. Это ли лавка мастера Шарша?

Мужчина с сомнением глянул на нас, но посторонился и даже коротко поклонился. Очевидно, это охранник и он не в праве сам решать, кого впускать, а кого нет.

Внутри после солнечного дня мне показалось слишком сумрачно, я даже не сразу увидела в лавке живого человека. Никаких застекленных витрин, никаких образцов на продажу. Это помещение, скорее, напоминало мастерскую. Стол, стоящий вплотную к окну, был завален различными инструментами. Часть из них лежала в строгом порядке, а часть, очевидна та, которой работал мастер, была разложена без всякой видимой системы.

Рава Шарш оказался достаточно молодым мужчиной. Чуть полноватым и круглолицым, белокожим, с нежным акварельным румянцем. Такое простодушное лицо вполне бы подошло пекарю, если бы не слишком внимательный взгляд. Ощущение было, как от сканера, которым считывают штрих-код. Взгляд прошелся по мне сверху вниз и еще раз, снизу до лица. Уж не знаю, что он там увидел, но обратился он не к Гарле, старшей по возрасту, а ко мне.

– Светлого дня, почтенные. Что угодно молодой госпоже?

– И вам света в душе, рава Шарш. Можете обращаться ко мне – рава Лейна. У меня есть несколько интересных вещей искусной работы. Я хотела бы предложить их вам, если мы сойдемся в цене.

Мастер показал рукой на свой стол. Я достала две монетки по пятьдесят копеек и одну десятку.

Рассматривал он их долго. Даже воспользовался лупой. Настоящей стеклянной лупой, оправленной в тяжелую медную рамку с длинной ручкой.

– Скажите, рава Лейна, в какой стране изготовляют такое?

Я совершенно серьезно прогнала ему сказочку про Россиию. А что я еще могла сказать?

– Как же ваши мастера добиваются такой точности и тонкости изделия?!

– Боюсь, рава Шарш, ничего стоящего я вам не скажу. Думаю, что эти монеты делают на станках. Ну, что-то подобное лесопилке, где дерево пилят с помощью силы воды.

– Ваши станки работают так же, с помощью воды?

– Рава Шарш, я просто женщина и никогда не была в таких мастерских. Давайте перейдем к оценке.

– Да-да, конечно, госпожа. Я готов предложить вам за маленькую монету десять гран. И двадцать – за большую.

Я усмехнулась и просто смотрела ему в глаза. Он немного смутился.

– Сколько же вы хотите?

– За маленькую монету я хочу пол тинга и тинг за большую.

– Это немыслимая цена, госпожа!

– Рава Шарш, я видела местные монеты в украшениях. Согласитесь, что вряд ли вам или другим мастерам удастся создать такую же, как эти. Это ведь не просто кусочки металла, а именно очень тонкая работа, доступная только богатым людям. И больше таких монет нет ни у кого!

Торговались мы не слишком долго. Я видела, с какой нежностью мастер поглаживает десятирублевую монету и стояла насмерть. Из мастерской я вышла, став богаче на девять серебряных тингов. Это были очень приличные деньги на хозяйство! Одну десятку я все же решила оставить себе на память.

А дальше началась просто вакханалия покупок!

начала я с обуви. Мне нужны были обычные шлепанцы, потому что мои мало того, что были плохо сделаны, так еще и не слишком надежны. Несколько раз ремешки просто отваливались. Обувь была дорогая. Туфли, некая помесь балеток и калош, стоили десять-двенадцать гран. Как ни жалко было мне денег, но ноги было жальче. Перемеряв кучу обуви в трех разных лавках я истратила целый тинг. На эти деньги мне сложили в корзинку две пары кожаных шлепанцев, балетки поприличнее, чем в первой лавке и что-то вроде коротких полусапожек – на осень.

Ткани вырвали у меня из бюджета еще полтора тинга. Пришлось вернутся на корабль и сложить багаж. До вечера я успела заглянуть к гончару и заказать кучу разной посуды, часть для работы, чтобы варить краски, часть для приготовления еды, нормальные формы и горшки с крышками. Больше всего мастера удивила идея рукомойника. Он не мог понять, зачем делать дырку в новом горшке. Их я заказала аж два, один повещу на улице, второй – в доме. К сожалению, в этот раз забрать то, что я заказала, не получится. Мастер обжигал изделия тогда, когда набиралась полная большая печь. Но до этого еще пара недель. Так что я просто внесла аванс в половину стоимости и договорилась, что моя посуда будет ждать до следующей поездки. Уже вечерело, когда мы вернулись на корабль, поужинали вместе со спутниками и легли спать. На завтра еще очень много дел.

Утром Гарла подняла меня рано. Умылись, мужчины уже ушли я даже смогла обтереться влажной тканью, хотя утро и было прохладное и надела чистое платье и новые кожаные туфельки. Очень неудобно носить с собой мешок со всякой мелочью, нужно будет придумать дамскую сумочку. И мне нужен хороший яркий пояс. Но сейчас нас ждал торг. Одеяла Гарлы вчера так и не продали, поэтому торговать мы идем вместе.

Торг находился недалеко от причалов, вчера вечером подошло еще два больших судна, сегодня выходной день и нужно поторопиться, чтобы занять удобные места.

Мы решили с Гарлой занять одно на двоих – так будет дешевле. Варша, мужчина, который вчера пытался продать ее одеяла, отдал ей небольшую деревянную пластинку с выжженным узором – местный чек, подтверждающий, что за товар уплачен налог.

Место мы выбрали удачное, в центре рынка, Гарла кинула на прилавок одеяла, а я протянула тонкую веревку между двух столбиков, поддерживающих навес и накинула на нее разноцветные нитки бус.

Через некоторое время по рядам пошел сборщик налогов с охраной. За бусы с меня взяли два грана и выдали такую же пластинку, как Гарле. За место я заплатила еще один тинг, место у нас было одно на двоих, так что Гарле платить не пришлось. За тинг мы сможем здесь стоять хоть до вечера, но если не продадим сегодня – завтра с нас снова возьмут за место. В ряду навесов, где мы собирались торговать, продавали ткани, был прилавок с мехами, обувь, нитки, и всякую женскую мелочевку – ленты, тесьму, булавки и иголки. Один из прилавков заняла молодуха с травами, духами, чем-то вроде пудры и прочими радостями. Вот на ее покупателей я посматривала очень внимательно.

Мне нужна была не слишком молодая женщина, которая может себе позволить потратить деньги на внешность. Богатая, то есть… И такую даму я увидела еще до полудня. Лет тридцать семь– сорок, яркое платье, несколько колец на руках, крупные серьги… Её сопровождала молоденькая некрасивая служанка с большой корзиной, забитой всякой мелочью. То, что доктор прописал!

К этому времени мы продали уже одно одеяло, Гарла успела пробежаться по рядам и купить себе ниток, я продала с десяток бус. Цену я выставила в десять гран, но не продавала меньше семи. Отдельные бусины, которые я собиралась пустить на сережки продавались по одному грану штука, и их тоже покупали. Кто – пару, а кто-то и по одной.

Оставив Гарлу присмотреть за товаром, я догнала женщину и обратилась к ней.

– Светлого дня, почтенная госпожа!

Дама посмотрела несколько надменно, кивнула свысока и пошла дальше… Служанка заспешила за ней.

Вот же зараза какая! Даже ответить ей трудно!

– Посмотрите, госпожа, такого больше нет ни у кого на рынке.

В руке я держала золотой футлярчик с помадой. Ну, конечно, он не золотой, но выглядел он по местным меркам очень дорого. И я это понимала. Заинтересовалась она сразу же.

– Что это такое?

Я посмотрела ей в глаза и повторила:

– Светлого дня, почтенная госпожа!

Поняв, что иначе она не добьется от меня ответа, дама, наконец-то, снизошла…

– И тебе света в пути, девушка.

– Вы можете обращаться ко мне рава Лейна – предложила я.

Смотреть на ее лицо было – сплошное удовольствие! Блеск футляра притягивал ее взгляд. Она явно из породы богатеньких и надменных дур. Слишком уж норовит подчеркнуть свой статус богатой, обращается к незнакомой женщине на «ты»… Явно ощущает себя «нитакойкаквсе». Всегда любила обламывать таких.

Чтобы она не сорвалась с крючка я открыла помаду и выкрутила бордовый столбик с блестками. Посмотрела ей в лицо и поняла – никуда она не сорвется!

За серебристый лак для ногтей и помаду я получила две золотые монеты. Хотя сперва цена ее шокировала, но я наотрез отказалась уступить хоть один гран. Я даже обманщицей себя не чувствовала. Такая косметика на этой планете – в единственном экземпляре.

Глава 17

За один день бусины продать не получилось. Надо сказать, что особого ажиотажа они вообще не вызвали. Да, покупали, но я смотрела на женщин, что брали их и понимала – на таких не разбогатеть. С голоду не умру, но и излишества себе позволить не смогу. Это сейчас у меня на руках богатство в виде двух золотых. Но мои деньги – конечны. Рано или поздно придется переходить на то, что я смогу заработать. Надо думать что-то еще, кроме бусин и украшений из шерсти. Из наших на третий день торга пошел только один мужчина. Ему я и подкинула свои бусы, с обещанием по тингу с продажи. Это устроило и его, и меня. Передала ему свою дощечку с рисунком. Это если проверять будут. А за место ему так и так платить.

Сама я сегодня собиралась с Гарлой к кузнецу. Пока есть деньги, нужно закупиться по максимуму. К тому, что ковал нам печные дверцы и заслонки я не пошла. На рынке у соседей я узнала имена двух лучших кузнецов в городе. Эти мастера брали дороже, зато в их изделиях можно было не сомневаться. Я еще помнила сломанные вилы, которые использовала для первой печки. Наверняка, стоили они не дешево, а сломались быстро. Лучше переплатить хорошему мастеру.

Заказывала я нож, обычную двуручную пилу и штыковую лопату. Вскапывать огород деревянной я больше не буду. Почва хоть и легкая, песчаная, но силы стоит беречь, здесь и так нагрузки не игрушечные. Это не за компом кнопочки нажимать. Где можно экономить силу – обязательно буду! А пилу самую, которую у нас в шутку называют «Дружба». Еще в детстве я пробовала ей пилить дрова. Сосед бабушкин однажды пустил малявку побаловаться. И помню, какой это был восторг, что у меня все получается! Конечно, срез у меня и дяди Коли был косой, хотя я и тянула на себя ее двумя руками. Силы, изначально, были не равны! Но я точно знала, что такие пилы производительней. Значит, за пользование такой пилой можно брать дровами, например. Да, и топор мне тоже нужен.

– Ой, рава Лейна, больно желания у тебя дорогие! Это ведь сколько железа надобно!

– Ничего, Гарла. Деньги можно зарабатывать на еду, а вот когда еще у меня наберется на такие покупки? А ведь это для хозяйства всё нужно. Лучше уж сейчас потратиться!

Кузнец выслушал мои пожелания, пометил себе на доске размеры и предупредил, что заказов много, не раньше, чем через две недели. Никак раньше не получится! Пришлось договариваться, что изделия будут меня дожидаться, а не уйдут другим покупателям. И вышло мне все это в золотой, и то – после торга.

Дальше, все же, было полегче. Я прикупила еще пяток кур, Гарла проследила, чтобы обязательно – молодые были, купила трех карушей, двух девочек и мужа для них. Пришлось разорится еще и на корзины – в чем, иначе, везти живность? И за целых две серебрушки – огромный медный котел. Литров на десять минимум.

Наняла носильщика и уставшая Гарла пошла сопровождать его на браду. Парень катил тележку с живностью и котлом, а она шла рядом и ворчала:

– Аккуратнее вези, живые ведь чай!

А я решила еще посмотреть, что может понадобиться.

Присмотрела я еще ткани. Плотная, тонкая и не слишком дорогая. Появилась у меня одна мысль, чем можно заменить теплую одежду из меха. Надо попробовать. Глядишь, и пойдет такое в продажу. Ну и нашла мешок шерсти не пряденой. Мало ее на рынке было, не сезон еще. Потому купила я дешево. Черная оказалась, но сейчас это было не важно. И уже на выходе с рынка наткнулась на распродажу зерна прямо с телеги мужик торговал.

Решила докупить пару мешков зерна для кур. Договорилась о доставке на браду. Купец так скинул, что купила я в два раза больше. Даже удивительно, что он такой щедрый оказался. Правда, не хотел доставкой заниматься, но тут уж я настояла – там и рассчитаюсь. Сама я точно не утащу столько, а у мужика – телега с конем. Носильщиков нанимать – дорого. И за кур то пришлось три тинга отдать. А за такую тяжесть с меня все пять сдерут. Четыре мешка мне на пару лет хватит. Что-то я и сама соберу. А так-то, случись что, эту крупу и есть можно. С какой стороны не глянь, а выгодная покупка получилась. Мешки были последние, поэтому я шла рядом с телегой, а продавец понукал лошадей. Торопился видать.

Почти все наши были уже на корабле. Так что мешки мне закинули на борт без проблем, а я полезла за деньгами, рассчитаться с дядькой.

– Все верно, уважаемый?

– Всё так, госпожа!

Мужик уже разворачивал телегу…

Почему кричит и возмущается Гарла, я поняла не сразу. А вот мужчины наши, пробежав по сходням, купца прихватили за руки. Рава Нув сошел неторопливо и встал напротив торгаша.

– И как тебе, почтенный, не стыдно таким торговать? За такое ведь можно и стражу кликнуть – мало тебе не покажется!

Я стояла и ничего не могла понять. А купец молчал и глаза отводил.

– Верни-ка девушке деньги, почтенный, да виру выплати еще столько же. А товар твой мы сейчас вернем.

– Да побойся бога, уважаемый! Когда это вира такого размера бывала?

– Это я побойся бога?! – завозмущался рава Нув.

– Да ведь больно виру-то требуешь не по чину!

– Стоп! – влезла в спор я. – Может мне кто-то объяснить, что не так с моей покупкой?

– Поди сюда, рава Лейна, сама посмотри – позвала меня на борт брады Гарла.

Я поднялась, и увидела, что на одном мешке она распорола нитки сверху и показывала мне в горсти что-то.

– Смотри внимательно, рава Лейна. Другой раз на месте проверять будешь зерно!

В зерне были жучки. Не так, чтобы слишком много, но и в пищу оно не годилось однозначно.

– Гарла, а для кур такое зерно что, ядовитое?

– Нет, рава Лейна. Куры-то съедят. Но ведь пока ты треть мешка скормишь, остальное в труху несъедобную превратится. Жучок-то размножится и сожрет все!

Ага… Все же, сельское хозяйство не те знания, которые у меня есть. Сама бы я, пожалуй, о таком не подумала. А на берегу спор становился все яростнее… Я поторопилась туда. Не хотелось серьезного конфликта, хотя, конечно, купец – сволочь! При моем приближении скандал стих и рава Нув уважительно спросил меня:

– Что ты решила, рава Лейна?

– Скажи, рава Нув, если покупать зерно с жучком, какая цена у него будет?

– Так кто же его купит, рава Лейна? – растерялся Нув. – это только курам высыпать сразу или свиньям сварить. Ну, пяток ведер успеешь скормить, а остальное все пропадет. Жучку две недели нужно – ничего в мешках кроме трухи не останется.

Я подумала. В мешке у мужика оставался мешок хорошего, чистого зерна. Того, что стояло открытое при продаже. Мне запас все равно нужен.

– Мои условия такие. Верни мне деньги за зерно. И вот этот мешок – пусть будет вира.

Мужик нехотя вынул деньги. Я демонстративно пересчитала. Мешок с хорошим зерном вытащили из его телеги. Он и слова не сказал.

– Скажи, рава Нув, сколько стоит мешок, если новый брать для продажи?

– Пять тинг, рава Лейна.

Я протянула торговцу двадцать тинг и сказала:

– Это тебе за мешки. Всё. Если не устраивает – зовем солдат.

Торговец молча взял деньги и уехал. Решение моё никто не оспаривал. Все же, приставка к имени «рава» давала мне определенные преимущества.

На корабле рава Нув сказал:

– Рава Лейна, не обижайся, что мы вмешались, но в хозяйстве ты смыслишь не сильно много. Понятно, что раньше ты не так жила.

– Спасибо вам за помощь, рава Нув. Я и правда жила по-другому. И за вмешательство я благодарна очень.

– А что ты с зерном будешь делать?

– Прокалю его в котлах на печи. Жучки все передохнут. Мешки выстираю и прокипячу. Это займет день, может – два, но у меня будет целых четыре бесплатных мешка корма для живности. А курам и карушам на жучков наплевать. Надо только тщательно все завязать, чтобы в хорошее зерно не наползли. Хотя, я и его прокалю на всякий случай и потом просто переберу на еду руками.

Судя по молчанию, никто раньше калить зерно не додумывался.

На следующее утро на корабль к нам пришла молодая пара. Парень лет двадцати и девушка помоложе. С собой у них было три мешка мягкой рухляди и коробка с чем-то непонятным.

Это рава Нув нашел ученика гончара. Будут у нас в семье нормальные крыши и теплые дома.

Глава 18

До начала зимы я съездила в город еще несколько раз. Проезд, как и обещал рава Нув, в этом году для меня был бесплатный и я пользовалась без зазрения совести.

Часть денег за инструменты мне вернули. Пила перешла в собственность самуса, за это мне были обеспечены дрова на всю жизнь. Как пояснил рава Нув:

– Ты, рава Лейна, пойми. Не за железо платим, оно, хоть и хорошее, и дорогое, но рано или поздно сломается. Не вечное оно… За науку платим. Теперь мы и сами такое заказать сможем, пользоваться сейчас будут по очереди, попробуют, кому как к рукам инструмент придется. А там, глядишь, кто-то и для себя закажет. Ежели твоя затея с гончаром оправдается – ведь жизнь-то в поселке изменится. Парень-то глины смотрел, доволен остался. Сейчас печь ему выроют, начнем стропила и балки укреплять и печи класть. Ведь в тепле зиму-то проведем! А то некоторые домой только ночевать ходят, что там в холоде и темноте сидеть? Так и живут всю зиму в общинном доме. И к весне все слабые да квелые, болеют много. Детишки, случается часто и не доживают.

А ежели в домах, как в городе тепло станет – это ведь очень большое дело! Я ведь тебя слушаю, как ты в доме собираешься делать и что менять – много интересного. Так-то – я. Кто никогда из поселка дальше торгов не уезжал – им изменения странными кажутся. Непривычными. А как ты дом свой закончишь – так люди и пойдут смотреть. Оценят, привыкнут, глядишь – и себе такое захотят.

Слушая его неторопливые размышления я понимала, почему появилась приставка «рава» перед его именем. В других странах не он один был, а вот тянулся к лучшему, да не с дуру, а неторопливо, сперва опробовав как лучше – только он один. Сам тянулся, и людей за собой вел.

К первым заморозкам мне уже делали новую крышу. Печь, как и обещал рава Нув мне сложили первой и до зимы успели еще больше десятка сделать. Даже выделилась бригада самых умелых печников. Трубы теперь было класть легче. Отвес, который я сделала с помощью нитки и «куриного бога» – отвесом, а главное-то, чтобы внутри труба глаже была, чтобы сажа не оседала на выступы, да не загорелась потом. И кто-то из мужчин догадался делать трубу вокруг короткого гладкого бревна. Две трети обкладывали камнем, выдергивали и давали просохнуть. И уже по этим стенкам равнялись, подсвечивая периодически с низу горящей веткой. Класть печь было хлопотно, но мысль о том, что зимой в доме будет тепло очень грела.

Переехали несколько семей солдат, окончивших службу. У меня появились близкие соседи.

Я многому научилась за это время. А самое странное – у меня очень изменилась система ценностей. В этой жизни не важны были чины и деньги, здесь больше ценилось умение что-то делать, честность и порядочность, помощь друг другу… Я чувствовала, как меняюсь я сама, как меняется отношение самуса ко мне. Я перестала быть чужачкой, которую пожалели и взяли. Когда я приезжала из города, на столе меня всегда ждала теплая и свежая еда. Обо мне заботились. Я стала своей.

Нельзя сказать, что для меня эти перемены прошли легко. Мне, по-прежнему, очень на хватало бытовых удобств. Тех самых, что есть в каждой городской квартире – теплого туалета и проточной воды, микроволновки и стиральной машины. Вещей, которые так прочно вошли в наш быт, что исчезновение их казалось мне сперва чуть ли не концом света…

Да, я не смогу собрать стиральную машинку. Никогда не смогу. Но я больше не терла в ледяной воде тряпки и не сжигала руки щелочным раствором. Я сделала удобный каменный постамент недалеко от родника и просто кипятила одежду в щелочи. А чтобы не убиваться с полосканием – отвела ручей, новой лопатой выкопала небольшую ямку-озерцо на пути воды, плотно утоптала ее глиной, сверху – слой крупного чистого песка и выложила дно голышами, так ровно, как смогла. И снова пустила ручей по старому руслу. Получилось что-то вроде широкого плоского таза с проточной водой. Достаточно было кинуть туда одежду или постельное белье, вываренное в котле, и несколько раз потыкать в него палкой. Оно прекрасно выполаскивалось.

Привозные доски для пола, так же, как и лаги, обожгли на костре до легкой черноты и промыли. Огонь выделил красивый древесный рисунок. Дерево обсохло и его пропитали маслом со всех сторон. И только потом, на подготовленные камушки уложили лаги, а сверху – половую доску. Пол вышел необыкновенно красивым, даже по меркам моего бывшего мира он смотрелся роскошно!

Доски мне помогал выбирать сам рава Нув, все были сухие, так что пол не поведет. Сложенный по-старому и надежному принципу шип-паз, он прямо грел мне душу. Из таких же досок сделали потолок. Да, к сожалению, высота комнаты получилась очень маленькая. Не более, чем два-десять, или два-двадцать… Но это были уже детали.

В моем доме стоял запах трав, которые я сушила в углу, теплый запах хлеба, который я научилась готовить на закваске, отмытые стол и скамья только делали дом уютнее. Самая большая и сумасшедшая роскошь, которую я себе позволила – стекло. Эти два куска стекла везли в ящике, пересыпанные опилками. Стоили они целое состояние и были толще и мутнее, чем привычные нам. Но все это не критично. Сделать распашное окно у меня не получилось. Да и ладно. Проем увеличили и в новые деревянные рамы, так же обработанные для сохранности дерева маслом, аккуратно вставили стекла. Все щели я лично промазала глиной. А чтобы она не крошилась, я разрезала на полосы сантиметра по четыре кусок ткани, сильно намылила его привозным мылом и приклеила вокруг стекла. Так заделывала окна дома моя мама, еще тогда, когда у нас не было стеклопакетов.

Достаточно широкая кровать с чистым бельем. Толстый матрас набит травой и оческами шерсти, а подушку я купила в городе, настоящую пуховую. Одну себе, вторую, в подарок – Гарле. Только сейчас я понимала, как много сделала для меня эта, в сущности – чужая мне женщина. Как терпеливо она обучала меня языку и уходу за скотиной. Как рассказывала про растения и водила по грибы. Учила солить, сушить, хранить. Разделывать рыбу и заготавливать овощи в зиму.

Мой подпол был набит теми самыми фиолетовыми огурцами. Это был довольно вкусный овощ, который можно и запекать, и добавлять в суп.

Во второй нише, вместо второй кровати, были расположены длинные полки. Там хранились в глиняных горшках крупы, сушеные травы, которые добавляли в еду, местный чай и мёд. Под полками, на поддоне – мешки с мукой и корм для живности. Всех жучков я выжарила, и куры, добросовестно поедая корм, неслись крупными яйцами. Их я, так же как и Гарла, частенько меняла на молоко. Научилась сама делать творог. Научилась печь пироги… Я очень многому научилась и голодная смерть этой зимой меня не ждала. А самое главное, что я придумала, на чем зарабатывать деньги.

Да, это хлопотно и долго, но это дает мне хороший доход. Настолько хороший, что я шиканула и купила себе шторы. Одни на окно, и еще одни на шкаф.

Гарла, приглашенная полюбоваться, покачала головой то ли с осуждением, то ли с восхищением.

– Больно дорого, рава Лейна! Но красиво устроилась, красиво! Грех хаять такое!

Самым большим минусом моего дома был туалет на улице. Но тут я была настроена решительно! Никаких вонючих ведер у входа!

Эти шторы, ставшие предметом восхищения и разговоров в поселке, все увидели на новоселье. Я, как и планировала, собрала кучу народа. И печников, и всех ближайших соседей, и совет поселка, и всех остальных, кто захотел прийти.

Понимая, что никаких столов и скамеек мне не хватит, я выбрала недалеко от дома удачную полянку. Свинью из города, по моей просьбе привез муж Риги. Он же и заколол хрюшку, на радость всех любителей шашлыков.

Осень была теплая, солнечная, помощниц у меня было в достатке, городское пиво быстро развязало языки. Для детворы было выставлено несколько подносов сладостей в меду и фруктов. Тех самых, городских, которые многие из них и не видели никогда. Ничего-ничего… на весну я договорилась в городе о привитых саженцах плодовых деревьев. Не знаю, почему селяне не высаживали такие у себя. Местные, что росли в деревне, неприхотливы и сытны, но далеко не такие вкусные, как, например – тарты. Это какой-то местный аналог слив. Сочных и сладких.

Пир на весь мир съел весь мой первый серьезный доход. Но страха у меня не было. Каждый день, около полудня, когда в окно било яркое солнце, я садилась к свету и начинала работать. За зиму я планировала изготовить столько, чтобы хватило на еще одно стеклянное окно и пристройку-сени.

Технику изготовления я придумала сама, и, хотя первый раз у меня вышло не очень, но я сообразила, как укрепить шерсть и следующая же партия, проданная в городе быстро и на ура, дала мне возможность смотреть в будущее без страха.