Текст книги "Десять заповедей творческой личности"

Автор книги: Поль Вайнцвайг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Осмысление и устремленность в грядущее укрепляют нашу беспристрастность. Страхи, сомнения, сожаления и печали, сковывающие людей, надо оставить прошлому. Реализация всех наших чаяний и надежд принадлежит будущему, оно должно быть созидательным. Чем чаще мы направляем стрелы нашего воображения, желания и воли в будущее, тем бульшую свободу мы сможем ощутить, преодолевая зависимость от сложных моментов прошлого и настоящего.

Беспристрастность позволяет личности сохранить духовное и эмоциональное равновесие среди бушующих волн неосознанных действий и кипящих страстей, столь характерных для современной городской жизни. Сознание человека сравнимо с безбрежным океаном. Когда на поверхности этого океана тишь и гладь, человек способен спокойно и адекватно воспринимать реальность. Когда же этот океан начинают захлестывать волны хаотического мышления и бурлящих эмоций, способность к объективному восприятию настолько "преобразуется", что не позволяет личности спокойно реагировать на возникшие ситуации и действовать при этом мудро и конструктивно. "Спокойный разум, – писал Роберт Льюис Стивенсон, – невозможно ошеломить или напугать, он способен работать в любом состоянии – и в беде, и в радости – без перебоев, как часы в грозу".

Беспристрастность успокаивает человека, помогая избежать непредсказуемые поступки, порождаемые паникой или отчаянием. Хайди Очиаи, великий мастер каратэ, изучал духовные дисциплины дзен-буддизма, чтобы научиться сохранять спокойствие в самых тяжелых обстоятельствах. Он вспоминал такой случай. Однажды в Японии он сидел с несколькими монахами в горной хижине и делился с ними своими впечатлениями об Америке. Вдруг скалы задрожали, земля под ногами заходила ходуном – началось землетрясение, но все продолжали спокойно разговаривать, лишь стряхивая пыль и мелкие осколки камней, сыпавшиеся на них. Через некоторое время было решено, что пора уходить. Не теряя присутствия духа, они встали и не спеша по одному вышли из хижины. Как только вышел последний, все строение обрушилось. Очиаи так заключил свой рассказ: "Наше спокойствие исходило из осознания своего бытия, это – дух дзена".

Глава девятнадцатая
Уверенность в себе

Делают все, ибо думают, что могут.

Вергилий

Творчество требует мужества, осознанный самоконтроль требует уверенности в себе. Когда Хайди Очиаи говорил, что ''спокойствие исходит из осознания своего бытия", он и имел в виду мужественную уверенность в себе, то есть идущую от разума и сердца веру в свои возможности и удачу. Уверенность в себе – это способность полагаться на себя, это отвага мыслей, чувств и поступков.

Когда Альберт Эйнштейн разрабатывал свою теорию относительности (он опубликовал ее в двадцать шесть лет), у него хватило мужества преодолеть зависимость от великих ученых своего времени, потому что он был уверен (это же ему подсказывала и интуиция), что эти ученые занимались не тем, чем нужно. Мышление гениев отмечено в первую очередь смелостью – мужественной уверенностью в себе.

Но на пути к достижению уверенности в себе много препятствий, главное из них – зависть, сомнения и страх. Зависть – чувство неудовлетворенности и злой воли, порожденное преклонением перед очевидным превосходством других людей. Подобно ржавчине, разрушающей железо, зависть разъедает уверенность в себе и постоянно стимулирует негативные сравнения. Невозможно развить положительные качества характера, исходя из негативных эмоций. Зависть – прародительница клеветы, несправедливости и преступлений. Зависти противостоит доброжелательность, освобождающая человека от злого духа соперничества со всем тем хорошим, что он видит в других. Встречаясь с прекрасными качествами в других, добротой, альтруизмом, героизмом и т.п., независтливый человек "подкрепляет" себя позитивными ассоциациями и обретает уверенность в собственных силах.

Подобно зависти, постоянные сомнения в себе окутывают туманом цель и атрофируют способность принимать решения. Сомневающиеся в себе сомневаются во всем и вся. Такого рода сомнения порождают колебания, метания из стороны в сторону, неопределенность. Сомнения и нерешительность распыляют жизненную энергию и подрывают уверенность в себе. Когда сомнение связано со смятением чувств и разрушением целостности мысли, то оно неизменно приводит к ослаблению Силы Личности. Следует подчеркнуть, что в данном случае под сомнением подразумевается хронический дефицит уверенности в себе и в своем будущем. Существует, однако, сомнение и иного вида, "здоровое" сомнение, которое должно сопутствовать принятию ответственных решений и приносить пользу. Подобное сомнение базируется на совести и интуиции. Оно может в нужный момент и предостеречь: "Когда вас одолевают сомнения в правильности предпринимаемого вами действия, воздержитесь от него" (Зоро Астер).

Сомнение заразительно. Если у вас есть нечто заветное, что вам хотелось осуществить, и вы начинаете обсуждать ваши планы с теми людьми (родителями, учителями, друзьями или знакомыми) , которые сомневаются в вашей способности реализовать задуманное, то вы неизбежно заразитесь их сомнением. И это подорвет вашу уверенность в себе. Любое начинание можно погубить, если стремиться заранее обговорить его со всеми сомневающимися. И наоборот, план, поддержанный окружающими, набирает необходимую силу, придает человеку уверенность в себе, что так необходимо для его реализации. А "поставленному на рельсы" делу уже не могут повредить никакие колебания. Делитесь своими намерениями и начинаниями только с очень близкими людьми, которые преисполнены веры в ваши способности. Если в вашем окружении есть хоть один человек, который преисполнен доброжелательной веры в вас, то вы сможете осуществить все ваши начинания.

Эдмунд Берк писал, что "никакая страсть не может столь эффективно парализовать разум человека и лишить его способности мыслить и действовать, как страх". Как мы уже убедились на материале предыдущих глав, страх не только ослабляет Силу Личности, но и «привлекает» как раз то, чего мы лихорадочно пытаемся избежать. (Животные особенно чувствительны к биохимической природе человеческого страха, это известно каждому опытному дрессировщику. Дикие животные всегда нападают на человека, если чувствуют, что тот охвачен страхом.) Страх и сомнение тесно взаимосвязаны, так как страх исходит из неопределенности – нехватки уверенности в своей способности справиться с реальными или мнимыми трудностями. Недаром говорится, что в страхе нет ничего, кроме страха. И действительно, страх всегда тормозит мысли и парализует волю. Древнегреческий философ Эпиктет мудро заметил: «Не так страшны боль и смерть, как страх боли или смерти». Часто люди, всю жизнь боявшиеся умереть, на самом деле относятся к смерти спокойно и даже безмятежно, когда сами встречаются с ней «лицом к лицу». В 1892 году Альберт Галлон Гейм, профессор геологии Цюрихского университет, опубликовал свое ставшее классическим научное исследование несчастных случаев, связанных с падением с высоты. Его книга «Несколько слов о роковых падениям», написанная на основе собственного двадцатипятилетнего опыта пребывания в горах, содержит сотни интервью с теми, кто выжил после падения, – с альпинистами, кровельщиками и другими жертвами различных несчастных случаев.

Почти 95% опрошенных показали, что "они не испытывали при этом ни ощущения надвигающейся беды, ни парализующего страха, какой бывает у человека в менее опасных  обстоятельствах   (скажем, в  случае внезапного пожара).   Нет   никакого   волнения,   отчаяния   или   боли– скорее, спокойствие, собранность, полное приятие всего, чувство уверенности и ускоренная работа мысли. Напряжение умственной деятельности резко возрастает, увеличиваясь в сотни раз, взаимосвязь событий и их вероятный исход  видятся с  предельной   ясностью, а  смятения нет вовсе.  Время словно раздвигается. Человек действует с поразительной быстротой, исходя из точной, объективной оценки ситуации. В ряде случаев перед глазами, словно на фотопленке,   "прокручивается" вся  предыдущая   жизнь. И наконец, падая, человек вдруг слышит дивную музыку и окунается в иссиня-голубое небо с розовыми облаками. Сознание  безболезненно отключается  (обычно в момент удара), а сам удар можно лишь услышать, но не почувствовать. Очевидно, слух отключается в последнюю очередь".

Профессор Гейм описал также свое собственное падение с горы   (во время которого он машинально хватался за шляпу, слетавшую с головы), когда он падал с высоты около двадцати метров.   Впоследствии  он  вспоминал,   как   отчаянно пытался снять очки и покрепче ухватиться за альпеншток  (в надежде, что это спасет его), как переживал, что пропустит свою первую лекцию в  университете, и заодно пытался мысленно утешить слою семью.

"... Затем я увидел всю свою жизнь во всех ее красках, словно на сцене, находящейся где-то вдалеке. Себя я видел в роли главного героя этой "пьесы". Все было пронизано небесным светом и ощущением прекрасного, без всякой примеси горя, страха или боли... Возвышенные, исполненные гармонии мысли заполонили мое сознание и соединили все образы воедино. Подобно волшебной музыке, блаженное спокойствие захлестнуло мою душу". Гейм отмечал также, что приближение смерти гораздо болезненнее выглядит со стороны.   "Часто наблюдатель,   – писал он, – парализованный ужасом, дрожа всем телом и душой, испытывает в конечном итоге более глубокую и длительную травму" (т.е. травму, более глубокую по сравнению с травмой самого пострадавшего). "Я должен добавить, – писал дальше Гейм, – что до сих пор с ужасом вспоминаю разбившуюся корову. Мое же собственное падение оставило в памяти лишь приятное преображение".

В своей статье "Воспоминания тех, кто падал с высоты" Майкл Кернан отозвался о профессоре Гейме как о человеке, "полном энтузиазма, несмотря на некоторую тягу к приключениям". Материалы о жертвах подобных падений, включающие воспоминания тех, кто выжил после падения с самолета, подтверждаю, что ощущение успокоенности и полной готовности к принятию смерти, отмеченные профессором Геймом, реально существует. Подобные случаи, преподносимые нам средствами массовой информации как нечто ужасное и кошмарное, отражают, скорее, ощущения наблюдателей, а не самих жертв.

Для большинства людей смерть окутана облаком страха. Однако людям, столкнувшимся лицом к лицу со смертью в бою, во время тяжелой болезни или несчастного случая и все-таки выжившим, свойственна способность избавляться от страха не только перед смертью, но и перед другими жизненными испытаниями. Исследования, проведенные врачами Элизабет Каблер-Росс, Раймондом Мооди-младшим и другими, показывают, что пациенты, испытавшие клиническую смерть и вернувшиеся к жизни, полностью избавились от страха смерти, осознав, что "смерть не конец, а начало чего-то нового". Каблер-Росс обнаружила также, что чем более наполненной жизнью живет человек, тем меньше он боится умереть. И наоборот – более всего боятся смерти те, чья жизнь прожита тускло, без всяких приключений.

Моя мать рассказывала мне о своей "смерти" во время родов, когда она родила мертвого ребенка. При родах наступила клиническая смерть, и доктор, принимавший роды, склонился над ней со слезами на глазах. Мною лет спустя мать рассказала мне, что в сам момент смерти сознание ее было живо и она чувствовала, как что-то влечет ее "в округлую, неопределенных очертаний комнату, залитую розовым светом". Она почувствовала, как "лишилась тела и ощущения времени". Она также говорила, что испытала "чувство полного, невыразимого покоя и умиротворенности". Однако мысль о старшем сыне заставила ее вернуться к жизни. По прошествии некоторого времени после клинической смерти она пришла в себя, восстановила свое физическое и духовное здоровье и стала впоследствии признанным писателем. Мужество, необходимое для творчества, дала ей победа над сильнейшим в мире страхом, – страхом смерти.

Кто-то из мудрых людей однажды заметил, что такое естественное, неизбежное и всеобъемлющее явление, как смерть, не может и не должно рассматриваться человечеством, как зло. В Талмуде смерть сравнивается с кораблем, возвращающимся в родную гавань после долгого, полного опасностей плавания. Для многочисленных друзей и родственников, ожидающих корабль в гавани, его прибытие – радостное событие, праздник. И наоборот – рождение ребенка сравнивается с кораблем, покидающем безопасную гавань и отправляющимся в долгое, рискованное плавание, полное непредсказуемых трудностей и опасностей. Плавание корабля – предмет беспокойства и тревоги друзей и родных, остающихся в гавани. Именно так сегодня во многих странах Востока относятся к рождению и смерти: смерть означает благополучное возвращение домой, рождение – начало опасного пути.

Многие люди искренне верят в перевоплощение, и почта все верят в бессмертие духа. Принцип перевоплощения являлся краеугольным камнем древних религий и не был чужд христианству, пока в шестом веке нашей эры не был отвергнут Константинопольским Собором, члены которого были слишком заняты более "весомыми" духовными проблемами такого, например, типа: есть ли душа у женщины и сколько ангелов может поместиться на булавочной головке? С современной точки зрения и в соответствии с основными физическими законами ничто в природе не исчезает, а лишь меняет свое состояние. Принцип преобразования вещества и энергии, заключенный в известном уравнении Эйнштейна (Е = mс²), – суть всех религий с самого возникновения человеческой культуры: трансмутация сознания (душа, дух, разум) в физическую оболочку при рождении и обратный процесс – при смерти. Люди, взглянувшие в глаза самой смерти и вернувшиеся к жизни, чтобы поведать нам об этом, сходятся в том, что за самой темной дверью вспыхивает самый яркий свет. И это делает страх смерти абсурдным.

Страх смерти в человеческом воображении может быть приравнен только лишь к страху перед истиной. В этой связи остановимся на проблеме подлинного и мнимого. Разница между уверенностью в себе и эгоистическим высокомерием заключается в том, что уверенность в себе основана на объективном самосознания, в то время как эгоизм – уверенность ложная, боящаяся объективной оценки и искажающая истину ради сохранения поверхностного представления о себе самом. В эгоизме выражается лишь ничтожная толика Силы Личности. Настоящей уверенности в себе присуща скромность. Скромность не просто добродетель, а истинное чувство всеобщего братства. Скромный человек видит себя как часть всего, что его окружает. Противоположность скромности – гордыня и высокомерие, основанные на конкуренции с окружающими. Истинная скромность – квинтэссенция индивидуальности, так как для самооценки она не нуждается в сравнениях. Потерять индивидуальность боится тот, кто не обладает ею. Скромность – это готовность к познанию и совершенствованию. Подлинная уверенность в себе, подобно скромности, чиста и открыта, она не страшится истины.

Дети начинают бояться истины (в школе и в семье), когда их слабости и недостатки замечаются чаще, чем их достоинства и достижения и когда выговоры и наказания превалируют над любовью и поощрением. Чтобы сохранить достоинство в испытаниях, дети учатся обману и неискренности, что в конечном счете входит в привычку в нашем жестоком и лицемерном мире. Современная цивилизация настолько проникнута невежеством, суевериями и ложью, что истина выглядит одиноким странником в пустыне притворства. Многое из того, что пишется или говорится сегодня, на поверку оказывается либо продуктом невежества, либо намеренной ложью, используемой в корыстных целях. Более того, люди готовы принять и поддержать любую лживую идею – только бы не выглядеть глупо в глазах окружающих. Но боязнь того, что правда может в любой момент обнаружиться, равнозначна самозаточению.

Слова из Библии: "Истина даст тебе свободу" – основаны на Силе Личности, обладающей цельностью, то есть полным слиянием мотивов, мыслей, слов и действий. Искренность – основа непобедимой уверенности в себе. Бесчестье, обман и неискренность разрушают личность, ослабляя ее творческий потенциал. Самообман (когда подсознание верит в одно, а сознание – в другое) столь же разрушителен. Наибольший вред окружающим способен причинить тот человек, который верит своей собственной лжи. «Нет в мире ничего более опасного, – сказал Мартин Лютер Кинг-младший, – чем сознательное невежество, самодовольная тупость». Приверженность искренности к чистоте в мотивах, мыслях, словах и поступках придает твердость убежденности, цементируемой не только истиной, но и Силой Личности. Убежденность, уверенность в себе укрепляет веру в целесообразность наших мотивов и поступков и позволяет действовать свободно и творчески.

Лейтмотив известного фильма Фрэнка Капры "Мистер Дидц едет в город" – честность. Сам Капра так рассуждает об этом: "Сколько силы заключено в честности! Честных людей независимо от цвета их кожи и языка, на котором они говорят, повсюду любят и уважают. Они притягивают окружающих как магнит. У честного человека есть своя собственная аура – имя, престиж, богатство, счастье, – и все это слито воедино в наиблагороднейшем титуле – человек чести". Героя фильма – Лонгфеллоу Дидца с водопада Мэндрэйк – играет Гарри Купер. Капра говорил, что искренность, цельность характера Купера была настолько сильна, что "одолела убогие сценарии, плохие картины и бездарных режиссеров, которым пришлось отойти в сторону и поклониться великому актеру".

Искренность и простота – два мощнейших магнита, сила притяжения которых особенно необходима для великого искусства добрых человеческих отношений. Это искусство, к сожалению почти забытое, нуждается в чуткости, взаимопонимании, гармонии, и именно оно так необходимо для развития Силы Личности. Искренность, основанная на чистоте помыслов (какими бы эксцентричными они ни казались), обладает огромной притягательной силой. У Сомерсета Моэма есть повесть "Джейн" о некрасивой средних лет женщине из английской провинции, ставшей звездой лондонских салонов только потому, что она умела тактично говорить правду в глаза. И именно эта черта характера сделала ее самой популярной женщиной в городе. Правдивые суждения, которые Джейн преподносила в непринужденной манере, воспринимались слушателями как откровения, и она стала самой желанной гостьей в каждом доме. "Дурнушка Джейн" добилась славы и успеха и вышла замуж за аристократа. Искренность и непринужденность сделали ее свободной и привлекательной. Истинная простота (но не простодушие) – высшая степень утонченности. Лишенная искусственности и необходимости приукрашивать, искренность говорит языком, доступным каждому, укрепляя взаимопонимание между людьми.

Глава двадцатая 
Оптимизм

Некоторые умы как бы сами себя творят, превращая в старт любую помеху и избирая свой единственный, зовущий вперед путь, пролегающий через тысячи препятствий.

Вашингтон Ирвинг

«Оптимизм» происходит от латинского «optimus», что означает «наилучший», «самый лучший». Словарь Уэбстера определяет оптимизм как «склонность видеть происходящее в розовых тонах и ожидать лучшего в любых обстоятельствах; способность во всем находить светлые стороны». Противоположность оптимизма – пессимизм. Это слово происходит от латинского «pessimus», что означает «наихудший», «самый худший». Пессимизм – это склонность к ожиданию неприятностей и боязнь самого худшего исхода в любой ситуации; тенденция к видению всего в черном цвете.

"Разум, – писал Джон Мильтон, – это целый мир, он сам может превратить для себя рай в ад, а ад – в райские кущи". Конечно, у человека всегда есть выбор: видеть в жизни только хорошее или выискивать в ней лишь темные стороны. Если оптимисту сама реальность порой наносит ощутимые удары, то пессимист сам обрекает себя всегда на неудачу. Именно оптимизм подсказал доктору Мюллеру возможность смелого побега из лап гестапо. Оптимизм – это источник бесстрашия и уверенности в себе. Оптимизм – несокрушимая броня, защищающая от всех трудностей и неожиданностей.

Оптимизм – это открытость и готовность к встрече с неизведанным. Это качество необходимо для восприятия новых идей, стимулирующих созидание. Способность к созиданию – основа эволюции. Наши творческие силы укрепляются радостью успеха, а развитие жизненной энергии – прямое следствие радости и созидательной позиции.

Оптимизм, бодрость и радость поддерживаются самовнушением и мысленными ассоциациями с чем-то приятным, красивым и добрым. Два понятия способны расширить горизонт оптимистического восприятия – будущее и неизведанное. Современные научные открытия превзошли самые смелые фантазии и предвидения – сто лет назад изобретения сегодняшнего дня находились за пределами самых дерзких мечтаний человека. Любая творческая деятельность направлена в будущее, и реализация творческих возможностей – это область будущего. Наше стремление к будущему обусловливает состояние нашей энергии в настоящем. Прошлое уже позади, настоящее очень изменчиво, а будущее бесконечно.

Завоевания космического пространства открыли людям глаза на необъятность мира и безграничность возможностей. Даже просто представить себе или почувствовать сердцем бесконечность пространства, бесчисленность звезд – значит осознать зависимость человека от великой Природы. Попробуйте представить себе нитку жемчуга, улетающую в космос мимо звезд и галактик, навсегда и насовсем исчезающую во вселенной за пределами досягаемости. Такой полет мысли наделяет разум огромными возможностями. Ощущение необъятности освобождает разум от напряжения и ограничения, при этом понятие "невозможно" просто перестает существовать.

Духом необъятности проникнуто изречение из Талмуда, гласящее, что каждый конец является началом чего-то нового. Из этой формулы рождается мужество бытия, и в ней заключен секрет терпения.

"Никогда не сдавайся!" Если тебя преследуют несчастья, мудрое провидение облегчит твою судьбу. Лучший тебе совет: во всех своих страданиях настойчиво повторяй: "Никогда не сдавайся".

Многие космонавты, увидевшие необъятность приближенной, в так сказать, "увеличенном кадре", признавались потом, что их сознание изменилось после пережитого в космосе. Им выпало счастье увидеть чудесную красоту Земли, плывущей в космическом пространстве среди мириадов звезд со скоростью 60 000 миль в час. Их восприятие феерической красоты и гармонии вселенной породило неожиданный всплеск новых ощущений: чувства глобальной сопричастности, всеобщего братства и глубокой ответственности за судьбы планеты. "Вместе оседлавшие Землю при ярком свете дня и в беспредельной тьме ночи – все, кого мы видим теперь, действительно настоящие братья" (Арчибальд Маклейш). Конечно, лишь немногим счастливцам выпала честь побывать в космосе, но все люди могут с помощью необъятной силы мысли и воображения совершить путешествие в бесконечность мироздания, где возрождается само сознание, расширяется перспектива пространства и возрастает чувство ответственности за все происходящее на Земле, увиденной заново с высоты космического полета, а главное – ответственность за совместную жизнь всех людей на нашей планете.

Возможности людей безграничны, когда речь идет о понимании и созидании. Современный человек становится Гражданином Вселенной, ощущающим свою сопричастность к бесчисленным вариантам решений жизненно важных проблем.

Оптимизм, ориентированный на будущее, стимулирует подвижность сознания. Именно в этой подвижности и заключена наша способность к изменениям, развитию и поиску. Чем больше способно сознание освобождаться от власти двух близнецов-тиранов – силы привычки и общественного мнения, – тем богаче будет содержание и уровень жизни личности. Один талантливый ирландский математик определил понятие "гений" как "личность, богатую содержанием". Лишь очень немногие сочетают в себе непобедимый оптимизм с универсальностью мышления и эмоциональной одухотворенностью. Великий немецкий композитор Людвиг ван Бетховен – истинный гений, с точки зрения психолога Салливана. Испытывая страдания от неразделенной любви, физических недугов, нищеты, неотступно надвигающейся глухоты, Бетховен развил в себе неиссякаемый оптимизм, который нашел потрясающее выражение в его героических и возвышенных творениях. Конечно, редко какому творцу удавалось наделить свои произведения столь ярко выраженной нежностью, глубокой страстью, возвышенной красотой и эмоциональной гармонией. Но ведь именно творческая самоотдача позволяет преодолеть любые сложные ситуации.

Страдания Бетховена были глубоки, поскольку страшные испытания его жизни легли тяжким бременем на его в высшей степени чувствительную и страстную натуру. Салливан в своем труде о жизни и творчестве Бетховена считает композитора одним из самых искренних выразителей богатства человеческого сердца.

"Его раздираемая страстями и эмоциями душа была в то же время проста и удивительно чиста. Искусственные или привнесенные извне эмоции никогда не были свойственны ему, а его искренность не могли заглушить даже нервные приступы. Бетховен не "примешивал" горечь к радости и не омрачал восторг цинизмом...

Уникальность его как композитора состояла в его способности воплотить в своем творчестве глубину чувств и разнообразие внутреннего состояния, находя для этого предельно выразительные, лишенные всяких разночтений музыкальные средства... Чтобы достичь в музыке звучания, равного по глубине творениям Бетховена, необходимо обладать не только такой же цельностью души и характера, но и громадным чувством ответственности перед Искусством".

Бетховену были тесны рамки традиционного образования. Он восстал против бытовавших в его времена догм мышления и поведения. Один музыкальный критик отмечал: "Бетховен как композитор всегда оставался верен себе, следуя своим вкусам и чаяниям, не поддаваясь и не подчиняясь никаким внешним влияниям". Когда Вагнер назвал Бетховена "Вселенной", он имел в виду, в частности, способность композитора открыть слушателю необъятный простор вечности.

Громадная Сила Личности, пронизывающая музыку Бетховена, выросла из его оптимизма и уверенности в себе, закаленных в преодолении страданий. Слушая его Героическую симфонию, нельзя не почувствовать его оптимизм, отвагу и готовность к высокому самопожертвованию. Собственные страдания наполняли душу Бетховена глубоким состраданием ко всему роду человеческому, что нашло свое выражение в теме всеобщего братства его Девятой симфонии.

Уникальный жизненный и творческий подвиг великого композитора объясняется его Силой Личности, в которой особенно примечательны такие качества характера, как мужественное отношение ко всем испытаниям, решимость "брать судьбу за горю".

Творческое терпение помогло Бетховену вынести долгие годы тяжкой борьбы, остаться верным себе и своему искусству и, преодолев страх, разочарования и горечь, обрести мужество, оптимизм и любовь. Собственные несчастья наделили его состраданием и искренним стремлением вдохновлять людей. До конца жизни он чувствовал огромную ответственность перед Искусством. Его творческий гений превратил диссонансы жестокой действительности в глубокую и объединяющую гармонию музыки. Чем сильнее подвергался он ударам судьбы, тем крепче становилось его стремление к высочайшим идеалам героизма, красоты и всеобщего братства.

Оптимизм Бетховена – это несгибаемый жизненный энтузиазм, раздувавший пламя творческих достижений и стремления к обретению Силы Личности.