Текст книги "Порождение Тени (ЛП)"

Автор книги: Пол Кемп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Я не успеваю сделать и двадцати шагов, как слышится рёв и из-за линии деревьев позади появляются страхи. Я бросаю лишь один взгляд назад и немедленно об этом жалею.

Сотни чёрных фигур появляются в траве позади меня. Они приближаются.

Глава четырнадцатая

10 уктара, год Грозовых Штормов

Кейл пожелал доброго вечера стражникам у ворот, прошёл по дорожке и ступил в темноту проезда Ронселя. В свете уличных факелов на мостовой и стенах танцевали тени. Несколько фургонов гремели по улицам, по тротуарам шли дюжины пешеходов. На лицах каждого было беспокойство. Еды едва хватало, чтобы избежать голода зимой, а весной должна была начаться война.

Кейл подтянул свой ранец. Он проверил своё оружие и свою маску, и вновь поблагодарил Маска за заклятия, что заполняли его разум. Он шёл по улицам до тех пор, пока не увидел безлюдный переулок. Тот, конечно, вонял, как и любой переулок в эти дни. Несмотря на мрачный настрой, Кейл улыбнулся, подумав о просьбе Маска перестать исчезать и возникать в переулках.

– От старых привычек трудно избавиться, – сказал он, притягивая к себе мрак. Он представил себе Путевой Камень – скалистый, облюбованный чайками остров, поднимающийся из синих просторов Внутреннего моря, в центре которого стоял храм, что Маск похитил у Цирика.

После убийства Странника, с тех пор, как умер Джак, Кейл ни разу не возвращался на Путевой Камень. Он знал, что найдёт там служившего Маску Ривена и могилу Джака. Он не помогал хоронить друга – боль тогда была слишком сильна – и сейчас жалел об этом. Он так никогда и не попрощался по-настоящему.

От воспоминаний о хафлинге, о том, каким холодным и безжизненным на руках Кейла он был, Эревиса захлестнула волна эмоций. В горле появился комок. Он проглотил слёзы и полез в поясной кошель – нащупать трубку Джака. Запах трубочного зелья на мгновение стал таким сильным, что Кейл мог поклясться – Джак стоит рядом с ним.

Но это был лишь призрак, воспоминание, растворившееся с порывом ветра. Кейл постарался отпустить своё горе вместе с ним. Ему предстояло сделать дело.

Он потянулся в поисках связи между ночью в Селгонте и ночью на Путевом Камне, нашёл её, и в мгновение ока перешагнул через Внутреннее море.

Он возник около центра острова, прямо у башни. Вдалеке шумел прибой. Воздух был пропитан солью и запахом рыбы.

Башня, серый каменный цилиндр, не запятнанный окнами, на вид совсем не изменилась с тех пор, как он видел её в последний раз, фокусировавшей магическую силу, достаточную, чтобы притянуть из Внешней Тьмы одну из Слёз Селуне. Подъёмный мост был опущен, зияла тёмная арка входа. На обоих стенах арки горели факелы, их пламя колыхалось на ветру. Стражников Кейл не видел. Храм Маска казался заброшенным.

Из темноты входа появилась фигура. Кейл узнал Ривена по осанке и походке, и по двум висевшим на поясе саблям. Вместо привычного багрового плащ на нём был тёмным.

Он не стал приветствовать Ривена, а Ривен не стал приветствовать его. Кейл зашагал по мосту; Ривен пошёл ему навстречу. Кейл был Первым Маска; Ривен был Вторым Маска. Они встретились посередине, окутанные ночью.

– Он сказал мне, что ты идёшь, – произнёс Ривен. – Я ждал.

Как и башня, Ривен, казалось, не изменился с тех пор, как Кейл видел его в последний раз – невысокий, мускулистый и ловкий. Свои длинные чёрные волосы он носил собранными в хвост. Его пустая правая глазница казалась ямой на тёмной коже лица. В чёрной бородке пряталась характерная улыбка и почернелые зубы. На цепи вокруг шеи он носил гладкий чёрный диск – символ Маска.

Кейл не стал тратить время на любезности.

– Мне нужна помощь, Ривен.

Ривен выгнул бровь над своей пустой глазницей.

– Что за помощь?

– Нужно вытащить человека из йоннской Дыры.

Ривен усмехнулся, но потом увидел, что Кейл говорит серьёзно.

– Ты пришёл сюда за этим? Никто не выходит из Дыры, Кейл.

– Он должен выйти, и как можно скорее.

Ривен поднял брови, безмолвно спрашивая, почему.

– Долгая история, – сказал Кейл. – Ставки очень высоки.

– Ставки на кого? – спросил Ривен.

– На Маска. На Магадона.

Оба имени угодили в цель. Ривен сощурился.

– Магадон в Дыре?

– Нет. Магадон пропал.

– Пропал?

Кейл помешкал, затем нырнул с головой.

– Ты… видел о нём сны?

Глаза Ривена расширились, и он медленно кивнул.

– Ледяная метель, дьяволы. Он падает. Правда, сны прекратились. Недавно.

– Мои тоже, – кивнул Кейл, хотя ему снилось пламя, не лёд. – Но всё это как-то связано: сны, Дыра, Маск.

Он посмотрел Ривену в лицо.

– Мне нужна твоя помощь, Ривен.

– Ты – Первый, – сказал тот, и эти слова удивили Эревиса – он не услышал в них зависти.

Ривен пригладил бородку.

– Дыра мертва для магии. Заклинания там не работают. Волшебное оружие и игрушки – тоже. Ничего.

Кейл не знал об этом. Дело усложнялось.

– Ничего не работает?

– Ничего, – ответил Ривен. – Когда я был с зентами – только начинал – они обдумывали, как устроить побег оттуда одному человеку, но отказались от этой идеи. Решили, что это невозможно. Дело не в охранниках. Их не так уж много. Есть только один вход и выход, и никаких способов использовать магию.

– Нет ничего невозможного.

– Действительно, – согласился Ривен. – Но это наверняка будет мерзко.

– Поэтому ты мне и нужен, – ответил Кейл.

На это Ривен улыбнулся.

– Нам придётся действовать быстро.

– Скорость – ключевой фактор, – согласился Эревис. – Захватим стражника и заставим его сказать, где наш человек. Затем находим его и убираемся.

Ривен посмотрел прямо на него.

– Кто наша цель?

– Сембийский дворянин. Эндрен Корринталь.

На лице Ривена не отразилось никаких признаков узнавания.

– Ордулин играет с оружием, пытаясь захватить Сембию. Всё построено на лжи, но Селгонт и Саэрб – козлы отпущения. Эндрен привлечёт под их знамена некоторых дворян, до сих пор хранящих нейтралитет.

– Гражданская война в Сембии, – покачал головой Ривен. – Толстосумы воюют. Им предстоит выучить несколько тяжёлых уроков.

Он посмотрел на Кейла.

– Я сделаю это, потому что ты Первый и потому что ты думаешь, что это связано с Магадоном. Гражданская война в Сембии меня не волнует.

– Как скажешь, – ответил Кейл. Ничего большего от Ривена ожидать не стоило.

– Когда выступаем? – спросил тот.

Эревис задумался.

– Завтра ночью. Ты ещё помнишь приблизительную планировку со своих зентских дней? Число стражников?

Ривен покачал головой.

– Я не занимался тогда планированием. Был просто мускулами.

– Тогда отправимся туда вслепую и будем импровизировать, – сказал Кейл.

– Так и сделаем, – согласился Ривен. Он протянул свою руку. Кейл был удивлён, но всё равно пожал её. После смерти Джака они прощались таким же жестом.

– Добро пожаловать обратно, – сказал Ривен, и это прозвучало почти в точности, как слова Маска, которые он прошептал Кейлу перед битвой с Малькуром Форрином и его наёмниками.

– Мы почти пришли, – пробормотал Кейл, повторяя слова Маска.

– Что? – переспросил Ривен.

– Ничего. Приятно вернуться назад, – искренне сказал Кейл. Он рассчитывал на Ривена, своего Второго, и Ривен его не подвёл.

Ривен посмотрел в ночь, облизал губы.

– Есть кое-что, что тебе нужно увидеть. Кое-что, что произошло, пока тебя не было.

Ривен редко бывал загадочным, и его слова разбудили любопытство Кейла.

– Например?

– Идём за мной.

Они бок о бок прошли по подъёмному мосту. Не успели они дойти до входа, как из башни появились две короткошёрстных гончих и бросились к ним. Судя по ушам и чёрным и коричневым пятнам, в родословной у обоих собак были птицеловы.

– Мои девочки, – объяснил Ривен. В его голосе звучала неожиданная мягкость.

Кейл опустился на колени, пока псы бежали к ним. Ривен не особенно строго дал команду «К ноге» – собаки даже не замедлили бег.

Кейл протянул гончим свою теневую руку. Они подозрительно обнюхали её, заскулили и попятились, но Кейл не шевелился, и в конце концов та, что покрупнее, снова принялась осторожно обнюхивать его, а за ней подошла и меньшая. Кейл неспеша погладил крупную по морде, а меньшую – по бокам.

Это сделало своё дело. Собаки завиляли хвостами и стали облизывать его пальцы. Кейл потрепал их ещё разок.

– Хорошие собаки, – сказал он, поднимаясь на ноги.

– Верные, – негромко отозвался Ривен.

– Хорошее качество, – сказал Кейл, имея в виду не только собак.

– Правда, – согласился Ривен.

Высунув языки, собаки понеслись от Кейла к Ривену, и убийца по очереди погладил обоих. Они облизали ему руки и обе легли, подставляя живот. Ривен почесал их. Сцена показалась Кейлу абсолютно неуместной. До сих пор он никогда не видел, как Ривен проявляет нежность.

– Никогда не понимал твоей привязанности к собакам, – по-доброму заметил Кейл.

– А я не понимал твоей привязанности к Джаку Флиту, – ответил Ривен, поднимаясь.

Гнев стёр улыбку с лица Кейла, и на языке уже появились злые слова. Он начал говорить, но Ривен покачал головой, поднял руку, прерывая Эревиса.

– Это не правда. Я понимал. Флит и я… нашли общий язык в самом конце. Мне жаль, что я сказал это, Кейл. Старые привычки возвращаются, когда я вижу тебя.

– От старых привычек трудно избавиться, – повторил Кейл слова, которые совсем недавно сказал Маску.

– Идите! – сказал Ривен собакам, указывая на арку. Те развернулись и бросились внутрь, виляя хвостами. Ривен смотрел, как они бегут, потом повернулся к Кейлу.

– Давай прекратим всё это прямо сейчас.

– Прекратим что?

– Вставать в позу, – сказал Ривален, сделав раздражённый жест. – Всё это. Мы прошли слишком многое, Кейл. Ты Первый Маска, я Второй, и на этом всё.

Несмотря на удивление, Кейл кивнул. Они действительно прошли слишком многое.

– Договорились, – сказал он. – Прекратим прямо сейчас.

Ривален посмотрел на него, кивнул, и они зашагали по мосту.

– Думаю, мы отправимся в Дыру после полуночи? – спросил Ривен.

Кейл кивнул.

– Значительно позже.

Ранним утром, до рассвета, стражей будет не только куда меньше, они к тому же будут уставшие. Кейл многих людей убил в сонные предрассветные часы. Он знал, что Ривен тоже.

Они прошли сквозь высокие железные двери в прихожую храма. Собак не было видно. Пустой проход казался в точности таким, каким Кейл его запомнил. Прямо напротив располагалась пара двойных деревянных дверей, за которыми начиналась широкая лестница, ведущая вверх, во тьму.

– Я думал обставить это место, – сказал Ривен, – превратить его в храм Маска. Думал, что он этого хочет.

Кейл знал, что пытаться угадать желания Маска – пустая затея.

– Но оказалось, что нет?

Ривен покачал головой.

– Не думаю, что кража этого здания была затеяна ради того, чтобы получить новый храм. Во всяком случае, не только ради этого.

Он посмотрел искоса на Кейла и добавил:

– Думаю, это было ради нас.

Они прошли через двойные двери и начали подниматься по широкой лестнице.

– Нас? Почему ты так решил? – спросил Кейл.

– Не я, они, – кивнул наверх Ривен.

Кейл замер на месте.

На вершине лестницы стояли семь окутанных тьмой человек. По бокам смуглых, гладко выбритых лиц свисали длинные тёмные волосы. Сначала Эревису показалось, что они носят маски, закрывающие верхнюю часть лица, но потом он понял, что это татуировки. У глядящих из татуировок тёмных глаз был типичный для жителей дальнего востока разрез.

На них были серые плащи, серые брюки и мягкие кожаные сапоги. Ни у кого не было оружия, но каждый мог похвастаться боевыми шрамами на ладонях и запястьях. Факел в зале позади них очерчивал их силуэты.

– Они говорят, что сюда их привело видение, – сказал Ривен.

– Видение? – Кейл преодолел оставшиеся ступени, Ривен оставался позади него, и Кейл оказался лицом к лицу с первым из семёрки, которого Эревис принял за предводителя. Мужчина, ниже Ривена и менее мускулистый, кивнул, и остальные коротко поклонились. Все семеро изучали Кейла с нескрываемым любопытством, но сохраняли молчание.

– Что за видение? – спросил лидера Кейл.

Тот ничего не сказал, только разглядывал глаза Эревиса, тени, что проступали у него на коже, тьму, что окутывала его, как туман.

– Я задал тебе вопрос, – сказал Кейл.

– Они прибыли через два месяца после твоего ухода, – объяснил Ривен. – Они почти не разговаривают, но я знаю, что эти люди зовут себя теневыми ходоками. Может быть, они не шейды, но я видел их движения – и ходоки немногим хуже.

– Что они здесь делают? – спросил Ривена Кейл, не прекращая рассматривать теневых ходоков.

– «Ждём» – вот всё, что они говорят.

– Ждут? – переспросил Кейл, глядя в тёмные глаза их предводителя. – Чего?

– Они не ответят тебе, Кейл. Они здесь просто… ждут. И они не станут помогать нам с Йонном. Я уже пытался заручиться их помощью раньше. Чего бы они не ждали, это пока не произошло.

– И ты считаешь, что это имеет отношение к нам?

– К тебе.

Кейл развернулся к нему.

– Ко мне?

– Они не жрецы, – сказал Ривен, кивая на теневых ходоков. Он стянул повязку со своих волос и позволил им свободно упасть на плечи. – Проклятье, понятия не имею, кто они такие. Но они служат жрецам – или служили когда-то. Они из Тельфламма, Кейл. У Маска там большой храм, большая паства. Когда они прибыли, то сказали, что повелитель теней перестал отвечать на молитвы. Узнав об этом, они получили видение, которое привело их сюда. Они говорят, что следуют Сумеречным путём.

Тени струились с кожи Кейла, пока он обдумывал сказанное Ривеном. На его молитвы Маск не прекратил отвечать. Маск перекинулся с ним словечком в переулке – по крайней мере, Эревису казалось, что это произошло.

Он посмотрел на Ривена и сказал:

– Иногда боги не отвечают даже на молитвы собственных жрецов.

Ривен покачал головой.

– Речь не просто об одном заблудшем жреце. Они говорят, что ни один из их священников не получает заклятий. Ни один.

Кейл покачал головой, мысли путались. Что, если он остался единственным жрецом, с которым говорил Маск?

– А что насчёт тебя? – спросил Ривен тихим голосом. – Он всё ещё даёт тебе заклинания?

Кейл помешкался, повернулся обратно, чтобы посмотреть на теневых ходоков.

Те исчезли.

– Я же говорил, что они хороши, – заметил Ривен. – Так что, Кейл? Он даёт тебе заклинания?

Кейл ответил Ривену вопросом на вопрос.

– А тебе? Можешь ли ты до сих пор исцелять прикосновением? Дарует ли он тебе это?

Ривен кивнул.

– Это… и остальное.

Прямота Ривена удивила Эревиса. Убийца удивлял его с тех самых пор, как Кейл появился на острове. Он решил быть честным.

– Да, я по-прежнему могу творить заклинания. Хотя я провёл долгое время без молитв.

На лице Ривена отразилось сначала облегчение, потом вопрос.

– Долгое время? Почему?

Кейл едва мог поверить, что Ривен ещё спрашивает.

– Почему? Потому что Джак мёртв. Потому что я стал… этим.

Он поднял руку и позволил теням закружиться вокруг неё.

– Потому что он сделал всё это, чтобы украсть трижды проклятый храм.

Лицо Ривена оставалось спокойным.

– Я же сказал тебе, дело не в храме. Здесь что-то большее.

Спокойствие Ривена только подогрело злость Кейла.

– А что если нет, Ривен? Проклятье, почему ты никогда не задаёшь вопросов? Что это за вера такая без сомнений? Посмотри, что он забрал у нас!

Ривен покачал головой.

– А что за вера, в которой всегда сомневаешься, Кейл? И посмотри на то, что он дал нам.

Кейл выпустил воздух из лёгких и отвёл взгляд. Ривен сказал:

– Никаких последователей Цирика, желающих отомстить за кражу своего храма, здесь не появлялось.

Кейл промолчал и Ривен повторил свою фразу, как будто считал, что его слова что-то значат.

– Ты слышишь? Последователи Цирика не пытались вернуть себе храм, Кейл. Ни один, ни разу. Либо они не знают, что случилось, либо заняты чем-то поважнее. Думаю, последнее. Что-то грядёт, Кейл. Ты чувствуешь это. Я тоже. И теневые ходоки. Поэтому они здесь.

– Буря, – отсутствующе произнёс Кейл, потирая затылок. По какой-то причине его мысли обратились к книге у него в рюкзаке. – Сефрис назвал это бурей.

– Сефрис? Старый пророк?

Кейл кивнул.

– Кейл, поэтому Маск и покинул своих слуг. Всех, кроме нас. Этот храм, Странник – всё было сделано для того, чтобы подготовить нас. Неужели ты не видишь?

Тени текли с пальцев Кейла. Он смотрел, как они растворяются во тьме.

– Подготовить нас к чему?

– К буре, – ответил Ривен. – К грядущему.

Кейл покачал головой.

– Нет. Даже боги не умеют строить такие сложные планы. И кроме того, он готовит себя, а не нас.

– Это одно и то же, – ответил Ривен. – Позволь показать тебе ещё кое-что. Пойдём.

Эревис схватил его за плечо.

– Сюрпризы мне больше ни к чему.

Ривен посмотрел ему в глаза, в его взгляде было… сочувствие?

– Последний, – сказал он.

Ривен провёл Кейла по погружённому во тьму храму. Хотя строению недоставало формальных атрибутов церкви Маска, Кейл решил, что божеству по нраву мрак и тени храма без окон. Их путь по пустым каменным коридорам и комнатам освещали факелы.

Ривен провёл Кейла по лестнице к закрытой деревянной двери. Эревис узнал помещение, и у него пересохло в горле. Когда-то они оставили здесь тело Джака. Он вопросительно посмотрел на Ривена.

– Открой дверь. Увидишь сам.

Кейл изучал его лицо.

– Открывай, – настаивал Ривен.

Медленно, неохотно, Кейл толкнул дверь. Когда он увидел то, что было внутри, сердце загрохотало внутри грудной клетки и слова застряли у него в горле.

***

Я несусь по траве, мои ноги горят, мои лёгкие задыхаются. Каменная камера прямо впереди.

Я слышу у себя за спиной страх и вслепую бью назад клинком разума. Я чувствую, как лезвие режет плоть, и страх воет от боли и ярости.

Двадцать шагов до двери. Десять. Пять. Я теряю равновесие, падаю на все четыре и отчаянно карабкаюсь последние несколько шагов. Наваливаюсь на дверь, молясь, чтобы она была незаперта.

Дверь поддаётся.

Я проваливаюсь внутрь, захлопываю за собой дверь и прислоняюсь к ней спиной.

Внутри очень холодно.

Страхи налетают на дверь и приоткрывают её. Кряхтя, я наваливаюсь на дверь всем своим весом, закрываю её снова, и в отчаянии осматриваюсь в поисках какого-нибудь запора, чего угодно. Пальцы смыкаются на холодном ржавом железном пруте на полу у двери. Наощупь нахожу скобы на двери и просовываю в них прут.

Страхи снова бросают себя на дверь. Она содрогается при каждом столкновении, но прут держится, и страхи воют от злости. Глухие удары по стенам и крыше говорят мне, что они ищут другой путь внутрь.

Потея и тяжело дыша, я сжимаю свой клинок разума и оглядываю внутренности камеры. К счастью, я не замечаю других способов проникнуть сюда.

Стена напротив меня – та самая, и по ней от пола до потолка бежит трещина. Края трещины укрыты дымчато-чёрным льдом. В остальном, камера точь-в-точь похожа на ту, в которой я очнулся. Пустая, с голым каменным полом.

Страхи врезаются в дверь с такой силой, что дрожат даже петли. Другие стучат по крыше и стенам.

– Магадон, – говорит голос, голос у стены, раздающийся из трещины. – Подойди сюда. К трещине.

Я не шевелюсь. Я смотрю через всю камеру на трещину в стене, пока страхи пытаются проломить себе путь внутрь.

– Они пугают, не так ли? – спрашивает голос со смешком. – Подойди, Магадон.

Вцепившись в клинок разума, я пересекаю камеру и встаю у стены. Трещина чертит зазубренную, неровную линию по её поверхности. Наружу сочится холод и вонь – сера, смешанная со зловонным, гниющим запахом склепа. Я кладу руку на камень – он ледяной.

– Здесь стена слабее всего, – с нетерпением говорит голос. – Ты сможешь пробиться через неё. Используй свой меч.

В бешенстве страхи колотятся о камеру. Стены дрожат; дверь гремит; крыша трясётся. Я опасаюсь, что всё сооружение скоро развалится. Воображение рисует мне картины чёрных фигур, облепивших здание, как маслянистая плёнка, закапсулировав его в ужасе.

– Поспеши, – говорит голос. – Времени мало.

Я придаю клинку разума форму большой кирки и начинаю орудовать ей, расширяя трещину.

***

Джак лежал на той самой постели, куда они положили его после смерти.

– Это невозможно, – сказал Кейл, и с его кожи кольцами потянулась тень. Его ноги ослабели. Джака похоронили, он должен был разложиться. Прошёл уже год.

Несмотря на здравый смысл, он позволил себе надежду и позвал:

– Джак?

Коротышка не пошевелился.

– Зайди внутрь, Кейл, – предложил Ривен.

Кейл как в тумане вошёл в комнату и осторожно подошёл к кровати. Его друг выглядел точно так же, как при жизни. Кровать почти не прогибалась под весом его маленького тела. Копна рыжих волос окружала лицо, которое могло показаться спящим. Вид у него был мирный.

Кейл, сдерживая слёзы, опустился на корточки у изголовья кровати.

– Джак?

Струпья на его горе оторвались, и в животе открылась дыра. Затем хлынули слёзы. Он не мог их остановить. Он вытянул руку и осторожно коснулся щеки хафлинга. И отдернул, затаив дыхание.

Голос Ривена раздался из-за спины, заставив Кейла вздрогнуть ещё раз.

– Он всё ещё теплый, – сказал Ривен. – Я не мог похоронить его вот так. Поэтому оставил здесь. Проверяю его каждый день. Ничего не изменилось.

Кейл кивнул, но не обернулся. Тени кровью текли с его кожи, клубились вокруг него. Он смотрел на Джака, надеясь, боясь, изумляясь. Что это значит? Казалось, глаза Джака могут открыться в любой момент. Значит ли это, что Джак хочет вернуться?

– Это невозможно, – всё, что он смог сказать.

Ривен встал рядом с ним и посмотрел на Джака.

– И всё же вот он здесь.

Кейл помотал головой.

– Почему? Как?

Ривен искоса посмотрел на него.

– Кейл, я думаю… он тоже ждёт. Как теневые ходоки.

– Чего? – начал говорить Кейл, но с первой попытки не смог совладать со своим голосом. – Чего?

– Чтобы ты отпустил его, – Ривен указал на Джака. – Он в точности такой, каким ты оставил его, когда остановил своё воскрешающее заклятие посередине. Отпусти его наконец.

Глаза Кейла увлажнились. Он полез в карман и взялся за деревянную трубку Джака. Он попрощался со своим другом, но знал, что так и не отпустил его, не до конца. Поэтому он набросился на Маска в переулке. Поэтому каждую полночь он зажигал эту трубку. По этой причине он носил в животе свинцовый груз вины. Он попросил Ривена похоронить Джака. И никогда не посещал могилу, или то, что считал могилой.

Кейл вспомнил про своё обещание Джаку и слова вылетели наружу прежде, чем он смог остановиться.

– Я обещал ему, что попытаюсь быть героем.

Ривен не засмеялся и даже не ухмыльнулся, снова удивив Кейла.

– Ты сдержишь это обещание. Я помогу тебе, поскольку ты Первый. Таково моё обещание. А сейчас… отпусти его.

Кейл покачал головой, потекли его слёзы. Ривен положил ладонь ему на плечо.

– Ты должен. Что бы не надвигалось, больше нет места сомнениям, нет места вопросам. Место осталось только мне, тебе и повелителю теней. Не больше и не меньше.

Кейл услышал правду в его словах, знал, что это правда.

– Ты кто, во имя Девяти Адов, такой? – спросил он Ривена и попытался улыбнуться. – Этот храм забрался тебе в голову.

Ривен встретился с ним глазами.

– Забрался, но не так, как ты думаешь. Кейл, я Второй Маска. Мы больше, чем товарищи, больше, чем друзья. Я буду стоять у твоего плеча, что бы не произошло. А сейчас… будь Первым.

Кейл посмотрел в его уцелевший глаз и вспомнил адресованые ему слова Маска в переулке: «Делай то, для чего ты был рождён».

– Будь Первым, – повторил Ривен.

Кейл сглотнул, заставил себя расправить плечи.

– Значит, вот как это будет, да?

– Иначе быть не может.

Кейл посмотрел на Джака, потом обратно на Ривена, и кивнул. Он накрыл своей ладонью ладонь хафлинга.

– Иди, – сказал он Джаку, и это было искренне. – Спасибо тебе за второй шанс. Ты всегда будешь моим другом. Но этого довольно. Отдыхай.

Плоть Джака начала остывать под его рукой. Кейл не убрал её. Он сжал крохотную ручку Джака в своей, сделал глубокий вдох и повернулся к Ривену.

– Лопаты?

Тот кивнул.

– Где-то здесь.

– Я понесу его, – сказал Кейл. – А ещё, возьми что-то маленькое и острое.

Ривен вопросительно взглянул на него, но Кейл не стал объяснять. Он поднял тело своего друга и вынес его из комнаты, вниз по лестницам, наружу из храма. Оказавшись в ночи под открытым небом, он как простой человек своими ногами взошёл на вершину небольшого холма неподалёку от храма. Отсюда открывался вид на остров, но не на море, и это было хорошо. Джак не любил море.

Кейл сел на землю и стал ждать Ривена. Джак становился всё холоднее; его тело коченело.

Вскоре пришёл Ривен с двумя железными лопатами. Вместе с ним пришли собаки. Первый и Второй Маска вместе вырыли могилу и осторожно опустили в неё своего друга и жреца Брандобариса. Гроба у них не было. Собаки наблюдали за происходящим.

Кейл бросил первую лопату земли на Джака. Ривен молча помогал ему закопать могилу. Собаки завыли. Кейл и Ривен работали до тех пор, пока не похоронили Джака. Кейл хотел воткнуть в насыпь деревянную трубку друга, но Ривен сказал ему:

– Он хотел, чтобы ты оставил её себе.

Кейл посмотрел на трубку, кивнул и положил её в карман.

– Ты принёс, что я просил?

Ривен кивнул и достал маленький, плоский нож с закруглённым остриём.

– Маленький и острый, – сказал он.

Кейл проверил остроту и нашёл её удовлетворительной. Он опустился на колени рядом с могилой и принялся обрезать свои волосы, сначала до короткой, неровной длины, потом до мелкой щетины, потом сбрил их полностью. Ветер сметал срезанные волосы прочь, и собаки принялись гоняться за ними. Кейл оставил множество порезов на своём скальпе, но каждый раз боль и кровотечение длились лишь одно мгновение, прежде чем эссенция тени в его теле заживляла рану.

Ривен следил за этим в молчании.

Когда Кейл закончил, он встал, вернул нож Ривену и провёл ладонью по своему лысому черепу. Тени сочились с него, и Эревис чувствовал, что стал самим собой.

Ривен посмотрел на него, кивнул.

Кейл достал трубку Джака, набил её табаком и закурил у могилы. Ривен достал собственную трубку – похожую на ту, что Джак когда-то отдал убийце – и присоединился к Кейлу. Потом они взяли лопаты и пошли обратно к храму.

Теневые ходоки ждали их на подъёмном мосту. Тени клубились вокруг них, вокруг Кейла, вокруг Ривена. Ветер развевал их плащи.

Кейл приблизился к предводителю.

– Скажи мне своё имя.

– Наян, – ответил человек, его голос шелестел, как дождь.

– Наян, – повторил Кейл, пробуя слово на вкус.

Наян повернулся к своим товарищам и стал указывать на каждого по очереди. Ходоки кланялись, когда звучали их имена. «Шадем, Вирхас, Эринд, Динд, Скелан и Датем».

– Эревис Кейл, – представился Эревис.

– Драсек Ривен, – сказал Ривен.

Наян кивнул каждому и поднял свои руки:

– Вы правая и левая рука повелителя теней, который по-прежнему говорит через вас.

– Это так, – согласился Кейл, которому слова Наяна понравились больше «Первого» и «Второго».

Наян продолжил:

– Мы слуги повелителя теней, и значит, слуги его Избранных.

– Вы предлагаете нам помощь? – поинтересовался Ривен.

Наян кивнул один раз.

Кейл посмотрел в глаза теневых ходоков.

– Вы получали раны. Это сразу видно. Но получать раны – недостаточно. Где ваше оружие?

Наян поднял руки снова, коснулся своих локтей, своих ног, своих коленей. Эревис понял – теневые ходоки сражались без оружия. Кейл знал, что некоторые так умеют, хотя для этого требовались годы тренировок и дисциплины. Он решил быть с Наяном откровенным.

– Мы не самые… милые люди, Наян. Ты понимаешь, о чём я?

– Я знаю, что вы такое, – ответил Наян, не отводя глаз от взгляда Кейла.

Кейл смотрел в его лицо, изучая невозмутимое выражение Наяна. Он был знаком со многими убийцами, и у всех были такие же холодные, мёртвые глаза. Такие были у Ривена. Были у Кейла.

И у Наяна.

Кейл кивнул и оглянулся на Ривена.

– Они идут с нами. Все.

– Поспите и приготовьте своё снаряжение, – сказал теневым ходокам Ривен. – Завтра ночью мы нападём на Дыру Йонна.

Когда ходоки ушли, Ривен заметил:

– Похоже, они тоже закончили ждать.