Текст книги "Кристаль"

Автор книги: Поль-Франсуа Уссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Часть IV
ПРОБУЖДЕНИЕ

Глава 29

Снежинки таяли на руках, тонкие сверкающие струйки стекали между застывшими пальцами. Дрожащие отблески скользили по сомкнутым векам. Анжела шмыгнула носом и поморгала, чтобы разлепились смерзшиеся ресницы. Потом попыталась слегка разжать сведенную судорогой руку. Кожа треснула. Две капельки застыли между складками плоти и пустотой.

Оцепеневшая от холода, девочка глубоко вдохнула колючий воздух, подышала на замерзшие руки.

Снег продолжал падать густыми крупными хлопьями, и под ногами у нее уже намело небольшой плотный сугроб.

Узкий шлейф пара медленно поднимался от земли, скользил над влажной мостовой. Затем целые клубы голубоватого пара вырвались наружу и стали медленно растекаться по улице, скользя вдоль стен.

И вдруг Анжела словно взорвалась изнутри – точнее, что-то вырвалось из нее!

Тошнотворный запах усиливался с каждой минутой, между тем как ее тело медленно изгибалось. Теперь каждая его часть словно бы действовала самостоятельно, отдельно от других. У нее оказалось три руки: две были похожи на человеческие, а третья, поменьше, торчала из тела на уровне ребер. Под ее шагами проваливался снег. Она двигалась почти комичным образом – короткими рывками, выпятив грудь и запрокинув голову.

Тень отделилась от стены. Охваченная ужасом, Анжела открыла пасть, собираясь закричать. Ее тело засветилось изнутри бледно-голубым светом. От собственного пронзительного вопля у нее едва не лопнули барабанные перепонки. Ее огромные золотистые глаза вспыхнули. Странная фея животного царства, которой она стала, светилась изнутри все ярче, и свет становился все насыщеннее. Постепенно он стал темно-синим, потом снова ослаб до прежнего голубоватого свечения. Она захрипела. Фигура ее отца, наполовину скованная льдом, склонилась над ней, держа палец на спусковой кнопке затвора фотоаппарата.

Анжела попыталась пошевелиться, но кристальная оболочка льда сковала ее движения. В тот момент, когда отец уже собирался ее снять, она снова вспыхнула ярким голубым сиянием, которое ее оживило. Ледяная оболочка раскололась, и столб голубого света вознесся к ночному небу, озаряя две маленькие жалкие фигурки внизу.

Потом чья-то тень упала на перекресток.

Тень на перекрестке.

Тень, нависшая над ней.

Упавшая тень.

Тень…

Охвативший Анжелу холод ледяным потом выступил на коже.

Судорожно вцепившись в плед, Анжела медленно выплывала из омута завораживающего и страшного сновидения.

Тускло-серое небо полярной ночи. Расплывчатые очертания внедорожника, ровно катящегося по шоссе. Она повернулась к водителю. Тот выглядел таким безмятежным… Заметил ли он, что ей снился кошмар?

«Может быть, он вообще меня не видел, – подумала она. – Во сне мы все – призраки».

«Все в порядке?» – казалось, спрашивала его рука, на миг коснувшаяся бедра Анжелы. Придерживая руль другой рукой, Имир склонился над ней:

– Ты спала целых семь часов. Это хорошо!

– А ты? – спросила она слегка хриплым после сна голосом.

Оказалось, он бодрствовал всю ночь. Впервые Анжела видела его обычным человеком, сморенным усталостью: сероватый оттенок кожи, широкие круги под глазами до самых скул, отросшая щетина… Согнутый над рулем, он походил на торговца подержанным товаром, высматривающего себе подходящее место на барахолке.

Анжела потянулась. Мотор джипа мощно рокотал, автомобиль шел ровно, лишь иногда слегка подскакивая на выбоинах. И разумеется, стояла все та же серая ночь, а вокруг расстилалась бесконечная белизна, насколько хватало глаз, – ничего подобного Анжела в жизни не видела.

– Хочешь, я поведу? – предложила она.

От роли «дорожной подружки» она непринужденно перешла к роли жены, которая вместе с мужем едет в семейный отпуск.

Анжела всегда презирала девиц, которые присваивают себе право полостью завладевать вниманием водителя. Такой тип «подружки шофера» всем знаком. Но чего они хотят? Каковы их мотивы? Бравировать тем, что водитель постоянно обращает на них внимание? К тому же всегда найдется одна, которая будет поминутно хвататься за руль и давать советы, как ехать, не давая водителю вставить слова.

– Да, было бы хорошо, – сказал Имир, зевнув, – мне надо немного поспать. Ты справишься с такой машиной?

Анжела растерялась: вообще-то она предложила помощь только из вежливости, не думая, что он согласится.

– Почему нет? – тем не менее ответила она. – Я прилично вожу. Но сначала мне нужно пописать…

Анжела машинально посмотрела по сторонам, словно надеясь обнаружить придорожный туалет.

– Это не проблема, – спокойно проговорил Имир, движением головы указывая на дорожный знак с надписью «WC – 200 m» на обочине.

– Молодцы же вы, норвежцы! – сказала она со смехом. – Ничего не скажешь, молодцы!

Стремление здешних жителей к комфорту всюду бросалось в глаза. И действительно, вскоре у дороги, словно вынырнув из ниоткуда, показался деревянный туалет.

Анжела ожидала найти внутри вонь, грязь и обычную дырку в полу, но вместо этого обнаружила вполне современные удобства, запас туалетной бумаги и даже работающую сушилку для рук над раковиной.

Она покинула эту уютную тихую пристань даже с некоторым сожалением.

Имир ждал Анжелу, сидя на пассажирском сиденье, готовый играть роль друга-попутчика.

Старый «ренджровер» был почти вдвое больше, чем небольшая французская машина Анжелы, но, едва положив руки на широкий руль, она, как настоящий профессионал, на слух выбрала оптимальный режим работы двигателя, осторожно отпуская педаль, когда чувствовала, что нужно сбросить обороты.

Имир молчал, но по его расслабленной позе и размеренному дыханию чувствовалось, что он полностью ей доверяет.

На протяжении многих километров они никого не встретили. Невозможно было сбиться с дороги, поскольку она была единственной. Время от времени она исчезала. Тогда Анжела, пытаясь сохранять спокойствие, сильнее сжимала руль чуть повлажневшими руками, следя за малейшими изменениями рельефа почвы в свете фар и выбирая наиболее ровное пространство.

Покосившись на Имира, она увидела, что он уснул, привалившись к стеклу. Ее попутчик больше ни на что не реагировал. Стрелки часов на приборной доске показывали девять. Утра или вечера? Произведя быстрый расчет в уме, Анжела поняла, что день заканчивался.

Еще никогда в жизни, за все свои тридцать пять лет, она не чувствовала себя настолько запутавшейся. Однако сейчас, сжимая руль, она всячески пыталась убедить себя, что владеет ситуацией.

Без всяких неурядиц автомобиль миновал городок под названием Гутбрандсдаль, совершенно пустынный, и начал понемногу углубляться в лес.

За поворотом, в тени заснеженного пригорка, Анжела заметила какую-то небольшую фигурку.

Кристаль, опустив голову, стояла на обочине шоссе.

Как эта призрачная автостопщица могла оказаться здесь? Может быть, разбудить Имира, чтобы тот ее увидел?

Анжела свернула, но, казалось, ничуть не приблизилась к Кристаль. Еще через какое-то время Анжела поняла, что не остановится. Пальцы ее дрожали от желания повернуть руль чуть в сторону. Если призрачное создание осмелится ступить на дорогу, то исчезнет, развеянное светом фар.

Дорога снова выровнялась, и Анжела полностью сосредоточилась на вождении.

«Не отвлекаться, не распыляться, не допускать разброда в мыслях», – твердо сказала она себе.

То, что показалось ей полудетской фигуркой, было заснеженной склоненной веткой росшего у каменистого пригорка кустарника. Среди камней струился узкий ручеек – возможно, образовавшийся из подтаявшего за день снега.

Анжела слегка улыбнулась своему очередному отклонению в восприятии реальности. «Да ты совсем спятила, дорогуша! Тебе всюду мерещатся призраки… А может быть, они рождаются в твоей собственной голове? Может быть, у меня действительно что-то неладное с головой? Например, размягчение мозга… Или просто какое-то механическое повреждение? Разладился какой-то моторчик, лишь немногим более сложный, чем в машине?.. Кто бы смог поднять капот и устранить эту неполадку? Хотя бы из научного интереса… Что хорошо в науке, так это то, что каждый вопрос порождает десятки других… Вот, например, в моем случае – кто является неизвестным в уравнении? Икс или игрек? Мужчина или женщина? Или это уравнение с двумя неизвестными? Слишком много проблем, одной мне не справиться… Кажется, дорога уходит вверх… надо бы перейти на пониженную передачу…»

Пытаясь сдвинуть рычаг переключения скоростей, она почувствовала сопротивление. Наконец, помогая себе всем телом, она смогла справиться с возникшей проблемой, не сломав при этом коробку передач.

Имир, ненадолго проснувшись, что-то пробормотал, потом поерзал на сиденье, устраиваясь удобнее, но перед этим ободряюще похлопал Анжелу по плечу. Этот жест она всегда терпеть не могла, кто бы его ни совершал, – но сейчас ее окатила волна радости, и она мгновенно почувствовала прилив сил.

– Скоро мой день рождения, – сказала она, словно продолжая совсем недавно прерванный разговор.

Имир открыл один глаз и слегка пошевелился, словно собираясь выпрямиться, но ничего не сказал – лишь провел языком по губам.

– Через два дня мне стукнет тридцать пять, – добавила Анжела.

– Нам тоже!

– Кому вам? – спросила она и тут же догадалась, что Имир говорит о брате-близнеце.

Имир, окончательно проснувшись, повернулся к ней. Покосившись на него, Анжела увидела, что он радостно улыбается.

– Через два дня Йоль – зимнее солнцестояние. Ну что ж, будет лишний повод отпраздновать его с размахом! Хотел бы я к вам присоединиться!..

Последнюю фразу Имир произнес с сожалением. Уже стемнело, и Анжела включила дальний свет фар. Она взглянула на отражение Имира в лобовом стекле и упавшим голосом произнесла:

– Как?.. Значит, ты не останешься?..

Он ничего не ответил, лишь продолжал молча на нее смотреть. Глаза Анжелы были прикованы к дороге, но она чувствовала на себе взгляд Имира. Наконец, не выдержав, она снова спросила:

– Тебе нужно возвращаться в Осло? Да? Чтобы не вызвать подозрений?..

Имир снова промолчал.

– Ты сделал это только ради меня… Но из-за чего вдруг?..

Внезапно Имир взялся за руль и взглядом приказал Анжеле уступить ему место. Не отпуская руль, она скользнула вбок, давая Имиру возможность передвинуться.

Забравшись с ногами на нагретое им сиденье, Анжела принялась любоваться четким профилем гиганта. Невозмутимый, несокрушимый, он, казалось, преследует некую цель, известную только ему и находящуюся где-то далеко впереди них.

Анжела изучала взглядом своего героя. Она пыталась представить его свободным от одежды, но это ей с трудом удавалось: от мысленных образов его обнаженных плеч, груди, живота, бедер ее вожделеющий взгляд неизменно возвращался к его рукам. Небрежно лежащие на руле, они были почти неподвижны: казалось, он управляет автомобилем лишь кончиками пальцев.

– Но может быть, у тебя получится приехать?.. – наконец неуверенно проговорила она.

Имир обратил к ней взгляд, в котором читалось то же самое желание:

– Да, Анжела. Я приеду с тобой повидаться в канун Йоля. Мы приготовим тебе сюрприз.

– О, тогда у меня будет двойной праздник!

«Моркволл», – прочитала она на указателе в свете фар.

Ничто не предвещало, что в этих краях может оказаться хоть какой-то населенный пункт. Однако, преодолев ступенчатый спуск, многочисленными уступами сбегающий вниз между елей, они внезапно оказались у воды.

Еще один фьорд? Нет, с дороги, которая пролегала по небольшой возвышенности, Анжела заметила линию горизонта над белой полоской заснеженного пространства, окаймлявшей озеро. За последние дни ее глаза более-менее привыкли к темноте. Конечно, ее инстинкт, смутная внутренняя логика продолжали использовать повадки дневного животного, но Анжела чувствовала, что за время пребывания в этой северной стране претерпела некую мутацию.

– Озеро Янген! – объявил Имир.

Растянувшиеся вдоль правого берега примерно полсотни деревянных домов, некогда окрашенных в разные цвета, но сейчас сильно поблекших, и составляли городок Моркволл. Не было видно ни одного магазина, ни одного автомобиля, ни одной живой души. Главная улица, она же проезжая часть, была девственно-чистой – никаких следов. Анжела мысленно заменила снег песком и с легкостью представила себя в фермерской повозке первопроходцев на Диком Западе, сидящей сбоку от Джона Уэйна.

«– Ну-ну, у тебя богатая фантазия, дорогуша.

– Да нет, просто здесь все белым-бело, как нигде.

– И что?

– И вот белое небо отражается в белой земле, которая отражается в белых деревьях, которые отражаются в белом небе… Здесь даже тени превращаются в свет.

– Может быть, ну и что?».

Она смирилась. Внутренний голос замолчал.

Внедорожник приближался к последним строениям. Имир, казалось, не собирается сбавлять ход.

– Мы не остановимся? Разве мы еще не доехали? – нерешительно спросила Анжела.

Имир искоса на нее взглянул, и в этом взгляде была легкая насмешка и какое-то непонятное обещание. Анжела почувствовала сильное любопытство.

Уже не было смысла задавать вопросы, так как последние дома остались позади. «Ренджровер» снова ехал по необъятной заснеженной пустыне.

Дорога изгибалась дугой вдоль берега озера. Но вместо того чтобы ехать по ней, Имир включил нейтральную передачу, заглушил мотор и, улыбаясь до ушей, направил машину прямо вниз по склону.

Снег с глухим шорохом проминался под колесами, как взбиваемая подушка. По обе стороны машины словно взлетали облака сахарной пудры. Затем колеса медленно заскользили по льду.

Хохоча как мальчишка, Имир крутил руль в обе стороны, одновременно и сам наклоняясь то вправо, то влево.

У Анжелы не было никакого желания смеяться. Не в силах больше выдержать его взгляда, который показался ей совершенно безумным, она вцепилась в ручку дверцы, глядя на застывшее озеро:

– Мы сейчас провалимся! Ты спятил!

– Не бойся, Анжела! Ничего страшного! Я в этом разбираюсь с детства, знаешь ли. В такие зимы лед прочный. Даже лисы не нужны, чтобы это понять!

– Лисы?..

– Да, лисы! – Имир снова захохотал.

Анжела еще раз оглядела поверхность озера, похожую на верхнюю часть торта под слоем глазури. Откуда взяться лисам? Да и что им тут делать?..

Имир снова завел мотор, включил третью скорость и с явным наслаждением позволил машине катиться вперед на малых оборотах.

Казалось, он знал, что делает. Анжела слегка успокоилась, когда мотор снова заработал. Теперь ей дышалось легче. Имир тоже успокоился.

– Когда мы были маленькие, дед водил нас на озеро охотиться или рыбачить. Зимой дорога через озеро самая короткая, но не всегда самая безопасная. Прежде чем ступить на лед, нужно посмотреть, есть ли на нем лисьи следы. Лисы очень осторожны. Там, где прошла лиса, человек точно пройдет, лед его выдержит.

– Но эта машина гораздо тяжелее и человека, и лисы…

Некоторое время он удивленно смотрел на нее, потом серьезным тоном произнес:

– Да, ты права.

Противоположный берег приблизился в мгновение ока. Здесь было темно из-за огромных деревьев с густыми кронами. Имир слегка сменил курс, выбирая путь там, где было меньше деревьев.

– Кажется, будто мы плывем в лодке, – сказала Анжела, чтобы хоть как-то нарушить гнетущее молчание.

– Да, Анжела, как говорят у вас, мы в одной лодке.

– На кого вы охотились с дедом?

– На кого только не охотились. На кабанов, лосей, волков…

– Волков?..

– А тебе доводилось охотиться?

– Мне? О боже, нет! Разве что за мухами и за черными мыслями…

– Мой брат – великий охотник. Вот увидишь, он и тебя научит.

– Вы шутите, дорогой друг.

Имир снова перешел на пониженную передачу:

– Держись!

Анжела и так держалась изо всех сил, вцепившись обеими руками в дверную ручку. Капот «Ренджровера» углубился в снег. Через пару секунд взвихрилось облако снега, и машина остановилась в нескольких метрах от деревьев.

– Ну вот, – с довольным видом сказал Имир, словно пилот, удачно посадивший самолет.

– Что вот? – спросила Анжела, испепелив его взглядом.

– Мы выехали прямо на дорогу.

– Какую дорогу?..

Она посмотрела на стену деревьев, которая вряд ли скрывала за собой землю обетованную – скорее вызывала ощущение темного, непроходимого леса.

– Вот там. – Имир указал на единственный небольшой просвет в этой стене.

Он выключил мотор. Воцарилась тишина. Казалось, машина поймана в огромную белую ладонь снежного гиганта. Было слышно лишь дыхание сидевших внутри людей. Потом их взгляды встретились и замерли.

– Ну вот, даже не поцеловались, – сказал Имир.

Анжела, покраснев, придвинулась ближе и разомкнула губы.

– Я имел в виду, что мы ни во что не врезались, – добавил норвежец. – Но кажется, застряли…

Он с трудом приоткрыл дверь, заваленную снегом, и выбрался наружу.

Интересно, случайной вышла оговорка или нет? Поди пойми этих мужчин…

Следя за Имиром, Анжела увидела, что он открыл багажник и вынул оттуда два небольших заступа для расчистки снега.

– Ты идешь? – крикнул он.

Холодный воздух ворвался внутрь через распахнутую дверь, и Анжела принялась дышать на пальцы.

– Посмотри в ящике для вещей!

Там нашлась пара новых теплых рукавиц, как раз подходящих Анжеле по размеру, и шерстяная шапочка. Уклониться от работы было невозможно.

Анжела с силой толкнула дверь и буквально вывалилась в снег.

Имир протянул ей заступ, который в его руках казался игрушечным, зато в руках Анжелы сразу стал невероятно громоздким.

– Нужно расчистить место, чтобы я смог развернуться, – объяснил он. – Приступаем!

– Как развернуться? – пробормотала Анжела.

– Я должен возвращаться в Осло.

– Да, в самом деле…

– Копай!

– Да…

Было так холодно, что, очевидно, оставалось только двигаться, чтобы не замерзнуть.

– У меня ноздри смерзлись! – простонала Анжела.

– Двигайся! Не стой без движения! Двигайся, только не слишком энергично, иначе пот заледенеет.

Оба принялись молча раскапывать заваленный снегом «ренджровер». Из-за того, что Анжела постоянно смотрела на снег, слегка поблескивавший в серо-голубом свете непонятного дня-ночи, у нее заболели глаза. Однако работа согрела ее до такой степени, что она удвоила усилия.

Лишь один вопрос не давал ей покоя.

Когда Имир с довольным видом взглянул на результаты их трудов и бросил свой заступ обратно в багажник, Анжела воткнула свое орудие в снег и спросила:

– А как же я? Останусь здесь?

– Никаких проблем. Мой брат должен был услышать шум мотора. Он сейчас придет. Он всегда меня встречает. Не бойся.

– Можно мне сейчас вернуться в машину?

– Да. Я срублю дерево и разведу костер.

Анжела захлопнула за собой дверцу изо всех сил, чтобы мифический брат Имира наверняка это услышал.

С тех пор как она и Имир здесь остановились, его жесты и голос стали более резкими. Возможно, его волновала предстоящая встреча Анжелы с его братом. Ей очень хотелось увидеть обоих близнецов стоящими рядом, оказаться в доме их детства. Драма прошлого казалась ей очень отдаленной. Так же как и ее собственная жизнь, ее страна, ее отец, ее фотографии…

После всех испытаний в стране, где нет ни дня, ни ночи, ей предстояло войти в бесконечный лес. Даже если ей не суждено будет выйти оттуда невредимой, она ни за что не пожалеет о своем путешествии. А Бьорн?.. Где он? Что он делает, вновь отставленный из следователей? Вспоминает ли о ней?

Анжела прогнала все эти беспорядочные мысли, увидев огонь костра.

В восхищении она смотрела сквозь огонь на Имира, и у нее складывалось впечатление, что его фигура окаймлена высокими языками пламени. Ей казалось, что он разговаривает с ними. Хотя на самом деле, конечно, он, скорее всего, разговаривал с самим собой – как часто делала и она. Разве можно обращаться к огню с таким серьезным видом? Имир взглянул на Анжелу сквозь завесу пламени, потом достал из багажника большое покрывало:

– Можешь выходить! Посмотрим на огонь!

– Но…

Однако Имир уже распахнул дверь машины и протягивал Анжеле руку.

Несколько мгновений спустя она была с головы до ног укутана в покрывало и сидела у костра, словно индейская женщина, ожидавшая возвращения мужа – воина и охотника.

Имир, опустившийся на корточки возле Анжелы, смотрел на нее каким-то необычным взглядом. Под благотворным влиянием тепла в ней понемногу начинало пробуждаться желание. Когда Имир склонился над ней, она подумала: «Сейчас…» Но, как выяснилось, он всего лишь хотел размяться. Его суставы захрустели громче, чем ветки в пламени. Он подтянул ствол срубленного дерева ближе к центру костра, потом взглянул на часы и сказал, поморщившись:

– Мне нужно ехать, прямо сейчас.

Перед тем как вернуться к машине, он вынул из кармана фляжку со спиртным, а также небольшой листок бумаги, на котором были написаны какие-то слова:

– Вот, возьми. Записку отдашь моему брату.

Сев в машину, он завел мотор, развернулся, потом устремил на Анжелу прощальный взгляд – какой-то необыкновенно грустный. И наконец, направил внедорожник в сторону озера.

Вспыхнули фары – словно красные глаза убегающего животного.

«– Анжела! Он тебя бросил!

– Да нет же, не паникуй! Он не мог бросить меня здесь совсем одну! Это же чистое безумие!

– Вот именно. Но ты же сумасшедшая!».

Только без паники. Во всем этом конечно же есть какой-то смысл.

Чувствуя себя одинокой, как никогда, Анжела уселась, согнувшись под своим покрывалом и приблизив колени к груди. Ей хотелось, как черепахе, втянуть в себя руки, ноги, голову. Покрывало теперь было самым большим сокровищем из всего, чем она когда-либо владела. Только не раскисать. Брат Имира конечно же скоро придет.

Она выпила немного талой воды, смешав ее со спиртным из фляжки, и погрузилась в созерцание языков пламени. Невозможно было их сосчитать или даже отделить друг от друга. Они ровно гудели и поднимались прямо вверх, видимо радуясь полному отсутствию ветра. От их буйной пляски на расслабленное лицо Анжелы падали красно-золотые отблески.

Ее зрачки, слегка расширенные от алкоголя, были устремлены на густую стену деревьев. Неужели кто то живой и впрямь мог оттуда появиться?

Подталкивая ближе к костру оставшуюся часть ствола, она продолжала задавать себе тот же самый вопрос. Вокруг нее сгущалась темнота. Лес как будто понемногу приближался к ней бесшумными шагами хищника. Озеро теперь было больше похоже на темную бездну. Не выдержав, Анжела всхлипнула. Слезы подействовали на нее благотворно: она немного успокоилась и даже согрелась. Вскоре уже нельзя было разлить ничего вокруг – лишь костер, в котором догорали последние сучья. Анжела наклонилась вперед, чувствуя на щеках слабое тепло.

«Интересно, что я чувствую сильнее – холод или страх?» – подумала она, пытаясь не возвращаться к печальному факту: «Он меня бросил».

Одна в полярной ночи, стиснув зубы, чтобы не стучали, Анжела смотрела на умирающее пламя и чувствовала, что ей так холодно, как будто она оказалась в одном из своих кошмаров.