Текст книги "Паутина"

Автор книги: Пол Дж. Макоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Всего четыре.

– Поручите это двум-трем сотрудникам, – велел Макардл Варному. – Мне нужны имена всех, кого можно отследить, а затем необходимо допросить их. Это сделаем либо мы, либо местная полиция.

Варном усомнился:

– Не знаю, сэр, будет ли принято в суде заявление иностранцев.

– И все-таки они свидетели, – сказал Макардл. – Они могут способствовать раскрытию преступления, даже если мы не сможем воспользоваться их показаниями в суде. Мы проверили банковские счета Софи. Никаких признаков того, что она получала платежи. И мы отследили того типа из Интернета, веб-сайт которого вы нашли.

– Мистера Игги Стикса?

– По сообщению местной полиции, он утверждает, что не видел убийства. А они заявляют, что не могут сами заглянуть в его компьютер, ибо это означало бы нарушение его прав.

– Вероятно, он не лжет, – заметил я. – Его сайт не обновлялся в течение двух месяцев.

– Я прав, считая, что любой человек в мире мог зайти на ее сайт?

– Если он о нем знал.

– Значит, круг наших поисков – весь белый свет, – вздохнул Макардл.

– Еще две оговорки, – добавил я. – Кто-то – возможно, сама Софи Бут, а возможно, и не она – запустил на ее почтовый аккаунт почтового паука, и тот активизировался как раз перед тем, как ее убили. Потому там так мало писем. Остальное стерто.

– Почтовый паук? – проговорил Макардл.

– Новый продукт компьютерных умельцев, сэр. Он сидит в почтовом ящике и никак себя не проявляет, пока его не активизируют. И тогда заменяет все, включая и себя самого, случайными комбинациями нулей и единиц. Обычное орудие тех, кто оберегает свою частную жизнь, что пока еще не запрещено законом.

– Отлично. Что еще?

Второе обстоятельство я выявил сам, хотя по моей просьбе его подтвердил Энди Хиггинс, и теперь я с гордостью выложил свой козырь:

– Я убежден, что все эти письма, кроме одного, были отправлены с незаконного сервера Софи Бут. Они присланы с разных адресов, но у всех у них совпадает один фрагмент кода.

Вот, вот и вот. – Я указал на одинаковую череду цифр в заголовках писем, пришедших одно за другим. – Думаю, она использовала аккаунт в «Интернет-Волшебнике» как бэкап или архив. Но есть одно письмо, направленное непосредственно туда на другой день после убийства, когда ее сервер был разломан. От некоего Барри Дина.

– Не знаю такого, – отозвался Макардл, поразмышляв с мгновение.

– Его допрашивали в отделе нравов две недели назад. Насчет дисков с порнографией, которые распространялись по школам. Т12 участвует в том деле, и я присутствовал при допросе.

– Тогда, полагаю, нам следует с ним поговорить.

– И лучше не откладывать, сэр. Он только гостит в этой стране. В настоящее время он постоянно проживает на Кубе.

8

Барри Дин верстал порносайты для мальтийской семьи Вителли, которая в добрые старые времена в начале века, до Инфовойны и закона о защите детей, а также до создания Лиги благопристойности, владела половиной варьете со стриптизом, порноклубов и лавочек интимных принадлежностей в Сохо. Не говоря о четырех ресторанах и одной кондитерской. Кондитерская и ныне принадлежала им, но большую часть своей деятельности Вителли перенесли за границу: прежде всего на Кубу. Однако для нас это ничего не значило, ибо кто угодно мог перенаправить факс через кубинский ретранслятор. Но имя Барри Дина стояло в послании, отправленном напрямую на аккаунт Софи Бут в «Интернет-Волшебнике». А файлы ХОЛМСа указывали, что полиция с ним давно знакома. Разные пустяки числились за ним, начиная с одиннадцатилетнего возраста: кражи в магазинах, ущерб собственности, подозрение в под-

жоге. Ему на десять лет запретили держать домашних животных после того, как он облил кошку керосином и поджег, чтобы посмотреть, хватит ли у нее сообразительности побежать к реке. Так по крайней мере он объяснил свой поступок. Тогда ему было пятнадцать лет. Три года спустя, когда он изучал компьютерные науки в Йоркском университете, его допрашивали в связи с пожаром в комнате у студентки, которой он докучал. Доказать ничего не удалось. Дина отпустили с предупреждением и позволили доучиться. Затем он попал под арест за непристойное поведение в Грин-парке, а вскоре после этого его уволили с должности программиста за то, что он изводил женщин, работавших в компании, электронными письмами скабрезного содержания.

«Я наблюдал сегодня за вами по пути на работу и разглядел трусики через вашу юбку. А бюстгальтер вы носите?»

«Я хочу купить панталоны своей подружке. Женщины любят трусы без утолщения в промежности?»

К таким посланиям прилагались видеоклипы, где женщины ели дерьмо, подвергались избиениям или совокуплялись с животными, и клипы были выполнены так, что смущенные получательницы не могли отключить их демонстрацию.

Шесть месяцев спустя его привлекли по серьезному делу, связанному с матерью-одиночкой, которая время от времени промышляла проституцией, чтобы упрочить свое материальное положение. Ее нашли блуждающей по улицам, одурманенной экстази, с поверхностными ножевыми порезами на лице и на бедрах. Она не помнила, как ей нанесли эти порезы, но в ее квартире обнаружили бутылку кока-колы, сдобренной каким-то зельем, а когда у потерпевшей принимали официальное заявление, она упомянула имя Барри Дина. Он как-то раз был ее клиентом и с тех пор болтался вокруг ее квартиры, стучал в дверь рано утром и поздно ночью, бросал записки и букетики цветов в почтовый ящик, ходил за ней по улице. На допросе Дин решительно все отрицал, и у полиции не имелось доказательств, что это он подсыпал зелье в колу, а заявление женщины о преследованиях не рассматривалось, ибо при любой сколько-нибудь подобающей защите пришлось бы упомянуть о ее причастности к проституции. Но в карточку Дина попала отметка, и когда он вновь затеял нечто подобное года два спустя, ему досталось по полной.

На этот раз речь шла о женщине, которая держала питейный клуб на задворках Оксфорд-стрит. Та же история: он болтался вокруг места ее работы и жительства, ходил за ней, бросал записки, цветы, сыпал угрозами. Она обратилась в полицию через своего знакомого полицейского. После недолгого наблюдения Дина привлекли за преследование. При аресте у него нашли карманный нож. Дин предстал перед судом и получил девять месяцев тюрьмы. В тюрьме он держался особняком, быстро вышел на свободу, стал работать на Вителли и год назад переехал на Кубу.

Возникает вопрос: что он снова делает в Британии? И если он замешан в убийстве Софи Бут, почему он все еще здесь? И почему отправил то письмо?

Я как раз начал рыться в психиатрических отчетах по Барри Дину, когда вернулись два детектива, посланных по его душу: Кин и Хэмпсон. Они прошли мимо моего стола, направляясь прямо к кабинету Макардла. Я вошел следом и спросил:

– Он что-нибудь сказал? Макардл ответил, надевая пиджак:

– Я люблю, чтобы перед тем, как войти в мой кабинет, люди стучались. Даже если дверь не заперта.

– Простите, сэр, я забыл о приличиях, настолько мне не терпелось узнать у детективов, удалось ли им прихватить нашего друга.

– Он снимал квартиру в Сохо, там мы его и нашли, – пожал плечами Кин. – Он спокойно пошел с нами. Шума не устраивал.

– Он ведь уже получал срок за сексуальное домогательство, – напомнил я. – И, наверное, привык, что его беспокоят.

– Забавный парнишка, – заметил Хэмпсон, тот самый молодой человек с как бы нарисованными усиками, которого увлек наш с Варномом недавний обмен любезностями. – Мастер покрасоваться. Держится так, словно он повелитель мира.

– Вы привезли его компьютер?

– Нас не просили, – ответил Хэмпсон.

– Он взял с собой мобильник, – добавил Кин. – Довольно странный на вид. Говорит, купил его на Кубе.

– Сказал, что мы можем получить скидку, если захотим купить такой же через него, – сказал Хэмпсон. – Я же говорю, он мастер покрасоваться.

– Не думаю, что вы догадались забрать у него мобильник.

– Нет, конечно, – приветливо улыбнулся Кин. – Мы исходили из того, что ведь он не под арестом.

– А я исхожу из того, что в телефоне могла оказаться интересная запись.

Хэмпсон ощетинился:

– Никто и словом не обмолвился о записях. Нам поручили доставить человека, мы это сделали.

Макардл отпустил Кина и Хэмпсона и повернулся ко мне:

– Мне безразлично, что может оказаться в мобильнике Дина. Я пока что не готов обращаться за ордером. Можете присутствовать на допросе, но вести допрос будем мы с Дэй-вом Варномом. А вы оставайтесь на заднем плане. Мне может понадобиться ваше мнение, если он заговорит о компьютерах. Это все. Понятно?

– Полностью понятно, сэр.

Макардл удостоил меня довольно тяжелым взглядом.

– Надеюсь. И не пытайтесь порочить моих людей. Мы все на одной стороне.

Эдуард Уилсон, поверенный семьи Вителли, ждал возле комнаты для допросов. Высокий джентльмен с тщательно причесанными волнистыми волосами. Его благородный профиль портил сломанный нос. Он курил черное «Собрание», а его портфельчик телячьей кожи покоился меж мягких лакированных ботинок цвета бычьей крови.

– Здесь не положено курить, сэр, – сказал Макардл. Уилсон выпустил клуб дыма.

– Тогда я выйду на улицу, старший инспектор. Несмотря на совет, мой клиент отказался от присутствия адвоката. Вы предъявите ему обвинение?

– Идет обычное дознание, сэр.

– Мой клиент пережил в прошлом слишком много обычных дознаний, инспектор. – Уилсон посмотрел на меня: – Включая и то дознание две недели назад, при котором присутствовал этот человек.

– То дознание вел отдел нравов, – уточнил я. – Меня пригласили как помощника и консультанта.

– А теперь вы помогаете вести еще одно расследование, из-за которого побеспокоили моего клиента, – холодно сказал Уилсон. – Чистое совпадение.

– Ваш клиент – известный сексуальный правонарушитель, сэр, – проговорил Макардл. – Так как он в вас не нуждается, я убежден, что вы легко найдете выход отсюда, если у вас нет здесь других дел.

Дэвид Варном с парнем в форме и Барри Дином ждали нас в комнате для допросов – крошечной каморке с голыми стенами. Дин оказался молодым человеком лет под тридцать, маленьким и вертким, как жокей. Я возвышался над ним на добрых два дюйма. Его волосы были зачесаны с широкого плоского лба и в беспорядке спадали маслянистыми космами на ворот дорогой красной кожаной куртки, размера на два больше, чем надо, так что он выглядел в ней, как ребенок, напяливший взрослую вещь. У него была очень белая кожа и ярко-синие глаза, взиравшие на мир с живым интересом.

– Я помню вас по этому дурацкому делу о грязных дисках недели две назад – улыбнулся мне Дин. – Начинаю подозревать, что меня опять вызвали из-за них.

– Мне нравится поддерживать знакомства, Барри, – ответил я. – Как вижу, ты все еще не отчалил обратно на Кубу.

– Я всегда считал, что полицейские очень навязчивы, – снова улыбнулся Дин. – Это одна из причин, по которой я даже не пытался стать фараоном… Ну, и еще самоуважение.

У него был высокий ломкий голос, как у подростка. В интонации и во взгляде угадывалось лукавство, а язык высовывался из уголка рта, будто зверь, выглядывающий из логова.

– Заткнитесь, – рассеянно буркнул Макардл то ли Дину, то ли мне. Он отпустил парня в форме, включил видеокамеру и сел напротив Дина, положив на стол распечатки писем. Я подпирал стену позади Барри, а Варном стоял за спиной у Макардла, следя за мной столь же внимательно, как я за Барри.

Макардл подался вперед:

– Тебе сказали, почему ты здесь, Барри?

Дин метнул на меня торопливый взгляд и передернул плечами внутри своей непомерно большой куртки.

– Когда я жил здесь, меня вызывали всякий раз, чуть где что стрясется. И я не обижался. Это скрашивало скуку жизни.

– Ты здесь, чтобы помочь нам в расследовании убийства Софи Бут вечером пятого июня. Тебе зачитали твои права?

– Да. – Взгляд Дина метнулся в сторону Варнома. – Меня ознакомил с ними этот славный инспектор.

– Подозреваемый указывает на инспектора Варнома, – прокомментировал Макардл. – Итак, Барри, я тебе их сейчас еще раз зачитаю… – Он повторил процедуру и, закончив, спросил: – Ты подтверждаешь, что отказался от права быть допрошенным в присутствии своего адвоката или, если это невозможно, одного из дежурных адвокатов?

– Я не нуждаюсь в старом пердуне, который со мной пришел.

– Почему же?

– Потому что я невиновен.

– Насчет твоей невиновности я не уверен, Барри. Слишком уж грязное прошлое у тебя. Докучать женщинам у тебя в крови, не так ли?

– Я свое уже отсидел, – ответил Дин. – Однако я понимаю, как на это смотрит полиция. Вы считаете, что каждый должен платить снова и снова. – Он повернулся на стуле, чтобы взглянуть на меня, и произнес: – Вы поймали того, кто изготовлял эти грязные диски? Дайте мне знать, когда поймаете. Мои работодатели будут не прочь с ним потолковать, учитывая, что этот тип украл защищенный законом материал с их сайтов.

– Я спрашиваю тебя о твоих проблемах с женщинами, Барри, – с некоторым напором произнес Макардл. – Будь хорошим мальчиком и не трать мое время, я этого не люблю.

– Да это просто недоразумение. Пара безмозглых шлюх, которые прикинулись, будто не понимают, кто я и что. – Он попытался разом охватить взглядом нас всех троих. – Обе знали, кто я, но струхнули. И так всегда.

– И отчего же они струхнули, Барри? – поинтересовался Макарди.

Дин скрестил руки, потрещав кожей куртки, выставил подбородок и произнес слащавым бархатным голоском:

– Я реальный мужик. Не жалкий недоносок, как многие. Мужчина что надо.

– Значит, ты воображаешь себя умелым любовником? Усладой для дам?

– Ну уж нет. – Дин потянулся. – Послушайте, мне это надоело. У меня есть работа, и я знаю, бесполезно пытаться вам это объяснять. Не сочтите за обиду, но я вижу у вас на пальце кольцо. Вы женаты. Значит, вы перешли на другую сторону.

– На какую другую сторону?

– На их сторону, конечно.

– Ты и впрямь много о себе воображаешь, сынок, и я не понимаю почему, – откомментировал Варном.

Дин оглянулся на него:

– Вы тоже небось женаты?

– Не твое дело.

– Значит «да», – заключил Дин. – Так что, полагаю, вы тоже меня не поймете. А вот этот кроха-инспектор может что-то уразуметь.

– Чего я не понимаю, – усмехнулся Макардл, – так это почему, если ты такой уж могучий мужчина, тебе приходится платить за секс.

– Если речь о той девке, которая вякнула, будто я ее порезал, так ей я не платил, потому-то она и пыталась меня потопить.

– Довольно об этом, – оборвал его Макардл. – Больше похоже на то, что у тебя кое-что не вышло, когда дошло до дела, и она не захотела больше тратить на тебя время, а ты обиделся. Она смеялась над тобой, Барри? Поэтому ты вернулся и порезал ее?

– Это не доказано.

– Что не означает, что это неправда. Ты связываешься только со шлюхами, а, Барри?

– Все бабы шлюхи. Я что, не прав? Они занимаются этим потому, что в этом их сила. Ваша жена шлюха. Ваша мать тоже.

Макардл оставил эти слова без внимания. Его шкура достаточно задубела, чтобы реагировать на дурацкие колкости Дина.

– Так вы утверждаете_г что и Ева Холлет шлюха? – продолжал он.

–  Конечно.

– А вы знаете, кто такая Ева Холлет?

– Шлюха, из-за которой меня засадили.

– Женщина, которая выдвинула обвинение, когда ты стал досаждать ей с намерением причинить физический ущерб.

– Еще одно недоразумение, – беспечно бросил Дин.

– Ты так считаешь?

– Старая песня, у меня от нее уши вянут. Скажите мне, что я, по-вашему, сделал, а я отвечу, что ничего об этом не знаю. Мы немного походим по кругу, а затем вы меня отпустите, потому что у вас ничего на меня нет. Как все знакомо… Как знакомо…

– Однако в этот раз ты скажешь то, что я хочу услышать, – весомо и ровно произнес Макардл.

Дин пожал плечами. Он проходил через подобное столько раз, что нынешняя ситуация его не беспокоила, но у него не хватало ума держать рот на замке. Профессионалы хранят молчание в комнате для допросов. Они ничего не говорят. Ничего не выдают. Они знают, что их молчание в суде может быть использовано как повод признать их виновными. Но они предпочтут такой риск, лишь бы не стать объектом психологических манипуляций опытных следователей. Они слушают, как полицейский рассказывает им, какой он ловкий и проницательный, как он отправил за решетку всех преступников, попадавшихся ему на пути. И они повторяют одно: «Мне нужен мой адвокат». Дин был слишком глуп – он считал, будто игра ему по силам. Он с удовольствием обсуждал все «почему» и «отчего», копаясь в старых грехах, ибо думал, что умнее нас. К тому же он не чувствовал вины ни в чем из того, что сделал. Наконец Макардл перевел разговор на убийство Софи Бут. Перевел – в упор глядя на Барри, дождавшись, когда тот утратил бдительность, и наступил роковой миг слабости.

– Расскажи-ка мне о Софи Бут, Барри. Расскажи, откуда ты ее знаешь.

–  С чего вы решили, что я ее знаю? – поинтересовался Дин.

– Довольно! – Макардл хлопнул по столу ладонью так, что в комнате словно раздался пушечный выстрел, а затем, подавшись вперед самую малость, повысил голос: – До сих пор мы с тобой славно беседовали. Я выслушал твое глупое блеянье о женщинах и, откровенно говоря, не думаю, что у тебя все в порядке с головой. По-моему, ты не слишком хорошо понимаешь, каково нынешнее положение дел. Потому и влип. Потому ты сейчас и здесь. Случилось так, что мне известно, что ты знаком с Софи Бут, и я хочу, чтобы ты поглядел мне в глаза и рассказал, как ты с ней познакомился.

– Я ее не знаю, – не сдавался Дин.

– Я хочу, чтобы ты взглянул вот на это. – Макардл достал лист бумаги, развернул и указал пальцем: – Тебе это знакомо?

Дин опять пожал плечами:

– Это распечатка электронной почты.

– Правильно. Ты отправлял это письмо? Взгляни-ка внимательней. Я хочу убедиться в том, что ты понял, что это такое.

Дин склонился над бумагой и вдруг отпрянул от стола, ножки его стула царапнули по плиткам пола.

– Что вы затеяли?

– Успокойся, Барри. Не заводись, тебе это не поможет.

– Я это в первый раз вижу!

Варном обошел стол, положил руки на плечи Барри Дина и заставил того сесть.

– Согласись, здесь твое имя. В этом заголовке, – спокойно сказал Макарди.

– Ну и что? Письмо мог отправить кто угодно. Макардл развернул бумагу:

– «Ты моя навеки». Что это означает, Барри?

– Откуда мне знать? Я этого не отправлял.

– Тогда почему здесь твое имя?

–  Наверное, мне нужен мой адвокат, – пробормотал Барри Дин.

– Мы можем позвать его, если хочешь, – кивнул Макардл. – Но тогда мы должны будем предъявить обвинение, принять твое официальное заявление и забрать твой паспорт. Ты этого хочешь? Ты основательно влип, сынок, и для тебя лучше помочь мне во всем разобраться.

– Что вы мне предъявите?

– Заговор с целью убийства тебе как раз впору. Как по-вашему, Дэйв?

– Это ему куда больше подойдет, чем его куртка, – заметил Варном. Он держал Дина за плечи, а тот извивался в его хватке, точно безвольное дитя.

– Ты почувствуешь себя много лучше, если расскажешь нам правду, Барри, – произнес Макардл. – У тебя гора с плеч свалится.

– Прикажите этому гаду меня отпустить, и я скажу вам, что думаю.

Макардл поднял бровь, и Варном, убрав руки с плеч Дина, отступил на шаг. Дин медленно проговорил:

– Мое имя может стоять в заголовке письма, но я его не отправлял. Письмо пришло с бесплатного аккаунта, его мог послать кто угодно, использовав мое имя. Это ничего не доказывает, не считая того, что кто-то хочет вывалять меня в дерьме.

– И кто бы это мог захотеть обидеть такого славного мальчика, как ты? – поинтересовался Макардл.

– Да хотя бы и он, – буркнул Барри Дин, оборачиваясь на меня.

– С чего бы это ему хотеть подставить тебя, Барри? – полюбопытствовал Макардл.

– Он в меня вцепился еще две недели назад, как только я сошел с самолета. Тогда он не смог со мной справиться, вот и пробует теперь другой ход.

Макардл взглядом призвал меня к молчанию и сказал, обращаясь к Дину:

– Ты обвиняешь сотрудника полиции в том, что он фабрикует против тебя обвинение в убийстве, так, Барри? Найди что-нибудь поубедительней. Я слышал, ты смышленый малый, но в действительности ты хватаешься за соломинку. Будем откровенны друг с другом. Начнем с того, что ты мне расскажешь, почему послал это письмо.

– Послушайте, если вы что-нибудь знаете о сети, то должны понимать, что мейл мог отправить кто угодно, – сказал Барри.

– Только не говори, что ты его не отправлял.

– Именно это я и скажу.

– Но здесь стоит твое имя, Барри. Ясно, как день.

– Повторяю, кто угодно может воспользоваться чужим именем. Имя ничего не значит.

– Твое имя стоит на письме, отправленном убитой девушке, Барри, это должно что-то значить.

– Это значит, что кто-то пытается меня подставить.

– У тебя есть враги, Барри? Тогда тебе не повредит, если ты назовешь их имена. Это очистит от подозрений тебя и может помочь нам поймать убийцу. Подумай, как хорошо мы станем обращаться с тобой после этого.

– А мы не могли бы взглянуть на ваш компьютер, Барри? – поинтересовался я. – Просто чтобы убедиться, что вы говорите правду.

– Да ради бога.

– В кэше браузера хранится информация обо всех посещенных сайтах, и мы легко узнаем, заходили ли вы на сайт мисс Бут.

– Вообще-то такое, я думаю, возможно, но ведь компьютер, которым я пользуюсь, совсем новый. Не отправлял я этого письма, и вы не можете повесить на меня это убийство, потому что, к вашему сведению, меня даже в стране-то в это время не было.

–  А где вы были пятого июня, Барри? – поинтересовался Макардл.

– Ну, правду сказать, я был в Гаване.

– Для вас было бы лучше, если бы вы могли это доказать, – сказал Варном. – Звучит не слишком убедительно.

– Я вылетел из Хитроу в Схипхол, а затем из Схипхола в Гавану. Всю дорогу экономклассом. У меня даже билеты сохранились, – поспешно добавил Дин. Полез в свою куртку и выложил билеты на стол. – Будет легче легкого все это проверить.

– Мы проверим, – кивнул Варном. – Не беспокойся.

– Я всегда избегаю жарких мест, – похвастался Дин. Он расслабился. Электронное письмо было скверным сюрпризом, но теперь он разыгрывал карту я-не-попаду-в-тюрьму, которую прятал в рукаве именно на такой случай. – Жара вредна для организма, это всем известно.

– А что вы делали в Гаване? – спросил Макардл.

– Мне понадобилось вернуться, чтобы настроить сервер для моего работодателя, господина Андреаса Вителли.

– Компьютерное порно, – пояснил Варном.

– На Кубе это не запрещено, – с улыбкой заявил Дин. – Там у них свобода информации, как и почти во всем мире.

– Но здесь порнография незаконна, – напомнил Варном.

– Закон запрещает размещать порносайты на британских серверах, а мой провайдер не базируется в Британии, и я не несу ответственности за тех, кто смотрит сайты, которыми я занимаюсь. Информации необходима свобода, в конце концов! – и Дин покосился на меня.

– А по-моему, ты лжешь, Барри, – заявил Макардл. – И если даже ты в самом деле был в Гаване – а мы эту информацию проверим, можешь не сомневаться, – ты мог зайти на сайт Софи Бут и послать это письмо.

– Не представляю, как вы сумеете это доказать, – ухмыльнулся Дин.

– Ты когда-нибудь пользовался услугами анонимного ретранслятора?

– С чего бы это? Мне нечего скрывать от тех, с кем я общаюсь, – ответил Дин и обернулся к Макардлу: – Хотите, чтобы я оставался здесь, пока вы меня проверяете, или я могу быть свободен?

– Пока можешь идти, Барри, – кивнул Макардл. – Но мы, безусловно, с тобой еще поговорим. Так что не уезжай далеко. Двум полицейским, которые доставят тебя обратно, понадобится твой паспорт.

– Он мне потребуется через несколько дней, – предупредил Дин. – Скоро я закончу одну работенку здесь…

– Получишь расписку. Кроме того, ты обязан отмечаться в полицейском участке на Вайн-стрит в восемь утра каждый день, пока не получишь новое указание. Допрос окончен в 18.23.

– Мы еще увидимся, инспектор, – бросил мне Барри, когда я последовал за Варномом и Макардлом в коридор.

– Что вы о нем думаете? – спросил Макардл, как только мы вернулись в его кабинет.

– Не думаю, что он имеет какое-то отношение к убийству Софи Бут. И прежде всего я не понимаю, для чего его сюда привозили, – сказал Варном, дернув подбородком в мою сторону. – Если только дело не в том, что вы действительно против него настроены.

– Не спорю, он мне не нравится, – признался я. – Впрочем, он не понравился бы ни одному здравомыслящему человеку. Он получил срок за домогательство, он явный женоненавистник. Но главное в том, что если он говорит правду и действительно не имеет никакого отношения к этому письму, то, кто бы ни отправлял послание, он явно пытался впутать Барри в убийство Софи Бут.

– Но ведь Барри, когда ее убили, находился на Кубе, – напомнил Варном.

– Если он не лжет, – уточнил я. – Нам следует как минимум проверить его компьютер.

– Я не намерен исключать его из дела, однако не собираюсь немедленно запрашивать ордер. Адвокат Барри наверняка подбросит нам какой-нибудь скверный сюрприз, а я не считаю, что у нас на данной стадии достаточно сильная позиция, – объявил Макардл.

– Даже если мы получим ордер, чтобы заглянуть в его компьютер и мобильный телефон, – добавил Варном, спеша поддержать шефа, – он знает достаточно, чтобы стереть все подозрительное из памяти. Дин только отвлекает нас от Джеймса Уайтхеда. От того человека, который живет по соседству с Софи Бут, который сбежал, который не отвечает на звонки по мобильному, который не давал о себе знать жене вот уже два дня. Вовсе не обязательно, что дело как-то связано с компьютером.

– Не считая того, что у нас есть электронные письма, доказывающие, что веб-камеры действовали, когда была убита Софи Бут, и что минимум тридцать человек видели это убийство, – заметил я.

– И мы попытаемся отследить стольких из них, скольких сможем, – сказал Макардл. – Вы проделали сегодня хорошую работу, Джон, но вам следует помнить, что Уайт-хед сейчас для нас весьма важен. Где же он, Дэйв? Не пора ли ему уже появиться?

– Когда я проверял в последний раз, он еще стоял в пробке на шоссе М23. Там дорожные работы, сэр.

– Я жду встречи с ним. Проверьте расчетное время его прибытия, Дэйв, и зарезервируйте комнату для допросов.

Когда Варном удалился, Макардл обратился ко мне:

– Я должен задать тебе вопрос, Джон. Дин утверждал, что ты под него копаешь. Здесь нет какой-то доли правды?

– Ни малейшей, сэр.

Макардл наблюдал за мной несколько мгновений. Его хмурое лицо оставалось непроницаемым.

– Надеюсь, не возникнет нужда говорить об этом снова, – наконец сказал он.

– Нет, сэр.

Макардл кивнул. Казалось, он удовлетворен, но теперь я знал: что бы я ни сделал, что бы ни сказал, все будет запятнано подозрением, будто я играю не совсем честно.

– Давай разберемся, – предложил Макардл. – Дин утверждал, что любой мог создать аккаунт, с которого было отправлено письмо. Это правда?

– Конечно, но если он его не отправлял, значит, отправил кто-то другой – кто-то, кто его знает. Кто-то, кто знал адрес аккаунта Софи в «Интернет-Волшебнике». Кто-то, кто раньше нас узнал, что она мертва.

– Но это не обязательно был Барри Дин?

– Его имя попало в заголовок не без причины. Когда мы вошли в комнату, он сидел расслабившись и нисколько не беспокоился – он знал, что мы станем спрашивать о Софи Бут, а он уже подготовил свою версию. Так ведут себя виновные, если знают, для чего их вызвали. Но письмо – другое дело. Это явно вывело его из равновесия.

– Тем больше причин думать, что он его не посылал.

– Тем не менее там его имя. С чего бы кому-то вздумалось втягивать его в историю? Особенно учитывая, что он вел себя так, как если бы ожидал нашего наезда, но не из-за письма. Думаю, он замешан, сэр.

– Ладно, – вздохнул Макардл. – Я поручу кому-нибудь проверить алиби Дина. И попрошу судмедэкспертов сравнить его ДНК с образцами спермы, найденными на простынях Софи Бут. Даже наскребу кое-что из моего скудного бюджета, чтобы организовать слежку за ним через эту сверхмощную систему наблюдения. Но я не собираюсь получать ордер на его арест, пока не узнаю больше.

– Его компьютер…

– Довольно, – оборвал Макардл. – Не все сразу. Если хочешь оставаться в моей команде, научись действовать по-моему.

–  Простите, сэр.

В дверь постучали. Вошел Варном.

– Уайтхед будет здесь через час, сэр.

– Хорошо. У меня задание для вас двоих. Вы должны повидать дядю Софи Бут. Он вернулся из Шотландии и любезно согласился уделить нам время. Я бы очень хотел отправиться с вами, но мне не позволяет наш мистер Уайтхед, а затем мне надо доложить о результатах следствия помощнику комиссара Фросту.

– Шеф… – начал было Варном.

– Вы не разбираетесь в компьютерах, Дэйв, – твердо заявил Макардл. – Вам надо, чтобы кто-то с вами пошел и помог во всем разобраться.

– Я буду себя хорошо вести, – пообещал я.

9

Энтони Бут, дядя Софи Бут, явно умел жить. Его квартира находилась в новом здании у самой реки в Банксайд, в угловом пентхаусе. Тут можно было устроить модное фотоателье или убежище злодея из фильма о Джеймсе Бонде. Просторный балкон с настилом из настоящей древесины, высеребренной стихиями, нависал над изящной аркой пешеходного мостика, связывавшего северный берег с маленьким парком перед галереей Тэйт-Модерн. В удлиненной гостиной на полулежал белый ковер из овечьей шерсти. Вдоль кирпичной стены стояли два дивана размером с двуспальную кровать, обтянутые мягкой коричневой кожей. Три другие стены были из стекла, а между диванами темнел огромный камин. На стене висели в рамках афиши всех шести фильмов о Звездных войнах, большой плоский телеэкран, стерео от «Бэнги и Олуфсена», музыкальный автомат «Вур-литцер» и самый большой гелиевый светильник, какой я когда-либо видел, выполненный в форме старомодной ракеты.

В углу полтора десятка небольших черно-белых мониторов демонстрировали виды ближайших улиц и набережных или отслеживали движения прохожих, переключаясь с одной камеры на другую.

Изящный таец в черном костюме от «Армани» внес поднос с напитками, подал стакан Варному, второй мне – и растворился. Варном поставил свою выпивку на столик, выполненный в стиле скандально известного дизайнера Алле-на Джонса: натурального размера и цвета тело нагой женщины на четвереньках с зажатым в зубах хлыстом. Теперь женщина на своей спине держала стакан Варнома, а сам он принялся изучать вид из окна. Я же, потягивая ледяной, насыщенный вермутом «бомбейский сапфир», разглядывал стереостойку и DVD-диски над ней. По дороге мы едва ли перемолвились словом. Варном предупредил меня, что беседа с Энтони Бутом – его дело, что он не намерен терпеть мое вмешательство. Я не счел нужным спорить. Варном расстроился, что разговор Макардла с Уайтхедом состоится без него. Но я понимал, почему Макардл так решил. Варном был настоящей ищейкой. Он считал Уайтхеда убийцей и желал как можно быстрее закрыть дело. Он бросил бы в бой всю свою артиллерию, а Уайтхед скрылся бы за спиной своего адвоката, и мы бы ничего не узнали.