Текст книги "Крестоносец. За Гроб Господень"

Автор книги: Пол Догерти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Я слышал, как вы шептались в шатре, – сказал он, вставая на одно колено и устремляя взгляд на Элеонору. – А потом вы оба вышли. – Теодор иронично усмехнулся. – Симеон, ты все время жаловался, как столетний старик. Я хотел было пойти с вами, но страшно устал. Когда же я устраивался поудобнее, чтобы уснуть, то вдруг увидел, что он, – Теодор кивнул на труп, под которым расплывалась лужа крови, – выскочил из шатра слишком быстро для усталого человека. Я почуял недоброе.

– Ты всегда его подозревал? – спросила Элеонора, с трудом поднимаясь на ноги.

– И да и нет, – пробормотал Теодор. – Бельтран был для меня загадкой. Он совершал мелкие ошибки, был не всегда последователен в своих действиях. Как, например, на днях выяснилось, что он знает о правителе Иерусалима и египетских войсках больше, чем следует. Он очень хотел стать членом «Братства Портала Храма», однако Гуго и Готфрид возражали из-за его отношений с Имогеной. Был ли он шпионом? – пожал плечами грек. – Возможно! До битвы при Антиохии каждый из нас имел возможность перемещаться от одной армии к другой. А тут еще эти федаины! – Теодор положил арбалет себе на плечо. – Мне было трудно предположить, что они были среди нас, так далеко от своего неприступного замка… – Он протянул руку. – Пойдем, пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Кто знает, может, завтра мы тоже окажемся среди них.

На рассвете 15 июля 1099 года от Рождества Христова Готфрид Бульонский и Раймунд Тулузский бросили свои армии на штурм иерусалимских стен. Как написала в своей хронике Элеонора де Пейен, безмятежность прекрасного утра вскоре была разнесена вдребезги скрипом скручивающихся в пружину канатов, громкими проклятиями, визгом колес, леденящим душу свистом зажигательных снарядов, камней, стрел и горящих вязанок. Треск и звуки ударов смешались со страшным грохотом битвы. Готфрид Бульонский, развернув свой штандарт с золотистым крестом, приказал двинуть в наступление огромную осадную башню. Защитники города, подтянув свои катапульты и баллисты, стали метать в крестоносцев горящие головни и вязанки, смоченные зажигательной смесью. Как написала Элеонора де Пейен в своей хронике, смертельная гонка началась: франки отчаянно пытались как можно быстрее подвести свою башню к стене, а турки и сарацины с таким же отчаянием старались сжечь ее, чтобы она не смогла приблизиться к ним вплотную. Черная стена дыма, рассекаемая метательными снарядами, окружила башню. Один раз чуть не убило Готфрида Бульонского. Пущенный наугад камень размозжил голову какому-то вельможе, стоявшему рядом с ним. Тот умер мгновенно. Готфрид, чудом избежав смерти, рассвирепел и начал мстить врагам, без устали посылая в них стрелу за стрелой из своего арбалета. Сквозь пролом во внешней стене башня постепенно подползала к основной линии обороны. Верх ее вот-вот должен был нависнуть над зубчатой стеной Иерусалима. Франкские лучники и пращники обрушили на обороняющихся убийственный шквал стрел и камней. Те отвечали зажигательными снарядами, но башня была хорошо защищена щитами, покрытыми влажными и скользкими шкурами. Головни и вязанки ударялись о них и скатывались вниз. Защитники города применили сифоны с греческим огнем. Те изрыгнули огонь, словно драконы, но внешняя часть осадной башни была пропитана уксусом, а дополнительные его запасы содержались в винных бурдюках, развешанных внутри. Мало-помалу башня продвигалась вперед. По обе ее стороны сгрудились лучники, посылавшие в противника стрелы, завернутые в горящий хлопок. Попадая в деревянные части крепостных конструкций, а также в лежащие вдоль стены мешки с соломой и промасленные канаты, приготовленные сарацинами и турками для борьбы с тараном, они поджигали их, заставляя защитников покидать парапет. Тут же к стене были приставлены штурмовые лестницы, а Танкред в это время послал отряд рыцарей, чтобы разбить ворота Святого Стефана.

Теперь защитникам города очень мешали пожары, полыхавшие на парапете: их дым и пламя ухудшали видимость и вносили сумятицу в действия. Воины «Братства Портала Храма» подставили к стене свою штурмовую лестницу, и член их отряда, Летольд Туренский, взобрался на парапет, став таким образом первым рыцарем, попавшим в Иерусалим. Башня подошла еще ближе. Готфрид Бульонский заметил две большие перекладины, выставленные турками для того, чтобы сдержать ее. Он быстро перерезал веревки, удерживавшие один из щитов, обитых бычьими шкурами, и тот упал на перекладины, образовав нечто вроде перекидного моста. Готфрид побежал по нему к стене, за ним в атаку хлынули потоком его воины, рубя направо и налево своими длинными мечами и проносясь, словно демоны, сквозь черный дым. Эта брешь в обороне была расширена и закреплена. Башня еще ближе придвинулась к стене. Неподалеку на парапете находились три ведьмы и рабы, поддерживавшие их; на них обрушился поток камней и стрел, мгновенно превратив их в кровавое месиво. Осадная башня уже нависала над городской стеной. Был выставлен перекидной мост. Десятки рыцарей перебежали по нему на помощь Готфриду. Защитники запаниковали и бросились наутек. Их оборона стала рушиться повсеместно. Гарнизоны на воротах Ирода, Святого Стефана и в других местах возле горы Сион просто разбежались. В стенах были пробиты бреши, и франки, словно неудержимая река мщения, ворвались в город, заполняя собой все площади, улицы и переулки. Пощады не будет! Смерть от меча постигнет и мужчин, и женщин, и детей.

Франки веером рассыпались по городу, словно жнецы, собирающие кровавую жатву. В одном месте сарацины и турки попытались дать последний бой, а вражеские лучники продолжали обстрел с крыш, но все уже было кончено. Правитель и остатки его египетской конницы укрылись в башне Давида и заперлись изнутри. Но франки прошли сквозь нее как нож сквозь масло, словно живые воплощения ангела смерти, словно черная туча убийственной ярости. Топоры и мечи опускались и падали до тех пор, пока фонтаны не стали красными, а белые стены не пропитались кровью. Некоторые укрылись в мечетях, полагая, что нашли там надежное убежище; однако они жестоко ошиблись. Наконец франки добрались до внутреннего двора храма Гроба Господня, где столпилось множество людей. Они приближались к ним, держа наготове мечи и топоры, но вдруг их предполагаемые жертвы быстро встали на колени, перекрестились и хриплыми голосами завели молитву о пощаде из канонической мессы: «Kyrie Eleison, Christie Eleison» – «Господи, помилуй нас, Христос, помилуй нас». Франки вложили в ножны мечи, коснулись голов этих армянских христиан и отправились дальше в поисках добычи. Они ворвались в огороженное пространство большого храма, где сгрудились сарацины и турки, чтобы сдаться в плен. Но их не стали пленять. К тому времени, когда закончилась резня, крестоносцы бродили по колено в крови, брызги которой долетали до конской упряжи.

На рассвете франки прекратили массовые убийства. Словно стая голодных волков, они насытились кровью и плотью, и теперь, сняв доспехи и надев накидки, отправились босиком к храму Гроба Господня, чтобы возблагодарить Всевышнего. Они проходили мимо отрезанных голов, рук и ног. Набожно распевая гимны и псалмы, они шли по ковру из трупов. А потом, помолившись, они с чистым сердцем удалились на покой.

А тем временем рыцари «Братства Портала Храма» спешили через мрачный лабиринт проходов под мечетью Омара. Гуго де Пейен и Готфрид де Сен-Омер выжили при штурме и теперь ревностно стремились к своей цели. Федаины или убежали, или погибли в резне, рыцари беспрепятственно проламывали двери и поднимали обитые железом люки, пока не добрались до своих сокровищ. Они действовали быстро и слаженно всю ночь и весь следующий день, когда резня в городе вспыхнула с новой силой. Крестоносцы не щадили никого. Так было Богу угодно, утверждали они: их враги всячески издевались над ними, унижали их и убивали с неимоверной жестокостью, и эту вину можно было искупить лишь кровью. Некоторые из выживших взобрались на плоскую крышу мечети Аль-Акса. Танкред гарантировал им защиту и даже дал им свой штандарт, но это не сдержало убийц: ворвавшись на крышу, они вырезали всех трехсот несчастных.

Пока над городом висело черное облако дыма, словно завеса, скрывающая жестокости и убийства, в узких проходах под мечетью Омара Гуго и Готфрид лихорадочно искали сокровища, спрятанные в помещениях, служивших когда-то конюшнями великому царю Соломону. При свете свечей и фонарей они развернули священное полотно, покрывавшее когда-то лик Христа. Они благоговейно преклонили колени перед ним и повторили свою торжественную клятву: улицы Священного Города могут топтать цари, правители и князья. Они придут и уйдут, как обычные ночные часовые, но «Братство Портала Храма», братство Храма – храмовники, укоренится здесь и разрастется, словно величественный ливанский кедр…

А под навесом своего обветшалого шатра на склоне холма, с которого открывался вид на Иерусалим, сидела на раскладном стульчике Элеонора де Пейен и перебирала четки грязными пальцами. Возле нее сидел на корточках забрызганный кровью Теодор, от которого шел запах пожарищ и дыма. Сняв камзол и кожаные гетры, он держал в руках бурдюк с вином. Взглянув на Элеонору, он провозгласил тост и выпил.

– Город Иерусалим пал, – сказал Теодор, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Твой брат с помощью собранных им карт нашел спрятанное сокровище. Элеонора, там были реликвии, льняное полотно с отпечатком лика нашего Спасителя, документы, свидетельства, драгоценные камни, золото и серебро. Он и Готфрид…

– Как они там?

– Сильные как львы! Часть их отряда погибла.

– Они принимали участие в резне?

– Госпожа! – наклонился вперед Симеон, сидевший позади Элеоноры. – Госпожа сестра, – прошептал он, – оставьте это.

– Да как же! – резко возразила она.

– Ты пойдешь в город? – спросил Теодор. – Гуго и Готфрид ждут. Они уже возблагодарили Господа, и… – Он неожиданно умолк при виде выражения лица Элеоноры. – Я рассказал им о Бельтране.

– Ну и как?

Теодор развел руками.

– Они сочли его просто бессовестным негодяем. Ты идешь, Элеонора?

– Я прошла тысячи миль, – пробормотала она, закрыв глаза, а потом снова открыв. – Я думала, что пройду, радостно танцуя, через врата Иерусалима. Но теперь, когда я здесь, мне не хочется входить в Священный Город. Мне не хочется больше видеть отрезанные головы и забрызганные кровью стены. – Она уставилась на клубы черного дыма, поднимавшиеся над городом. – Иерусалим – здесь, Теодор, – сказала Элеонора, постучав себя по груди. – Здесь, – продолжила она, наклонившись вперед, – находится лик Христа. Именно здесь, – прижала она руку к груди, – находится истинная религия. А там, – махнула она рукой вдаль, – рай, про который ты говорил: «Беленький домик, увитый жимолостью». – Отложив четки, она плотнее запахнула накидку и поднялась. – А где Альберик?

– Сражался как храбрый воин; он ранен, но чувствует себя хорошо.

Элеонора протянула руку.

– Пойдем, Теодор. Разыщем Норберта и Имогену и с почестями похороним их. – Она кивнула на лежавший возле стула резной ларец, которым так дорожила Имогена. – Ради любви к Господу и ради любви ко мне, возьми этот ларец в город. Зарой его в сырую землю под каким-нибудь кипарисом. – Элеонора улыбнулась. – А потом возвращайся ко мне, и мы найдем свой собственный Иерусалим.

Послесловие автора

Роман «Крестоносец» полностью основан на свидетельствах очевидцев, рассказы которых можно прочесть в переводе в прекрасной книге The First Crusade. The Accounts of Witnesses and Participants, ed. A.C.Krev (Princeton, 1921). Интересно современное повествование об этих событиях в книге Кристофера Тайермана (Christopher Tyerman) God's War (Allen Lane, 2006). История Византии хорошо изложена в труде The Alexiad of Anna Comnena, trans. E.R.A. Sewter (Penguin, 1979), а история ислама – в The Damascus Chronicle of the Crusade, ed. H.A.R. Gibb (Dover Publications, 2002). О хищениях священных реликвий и деяниях людей, похожих на Магуса, можно почитать в книге Патрика Гири (Patrick Geary) Furta Sancta, Thefts of relics in the Central Middle Ages (Princeton, 1978). Реликвии страстей Господних стали темой многих книг, но особенно я рекомендую работу Иэна Уилсона (Ian Wilson) The Blood and the Shroud (Weidenfeld & Nicolson, 1998).

Первый крестовый поход стал явлением, о котором спорят до сих пор. Речь Папы Урбана II дошла до нашего времени через вторые руки, однако она взбудоражила всю тогдашнюю Европу. Состав войска крестоносцев скрупулезно отражен в моем романе. Причин отправиться в поход было столько, сколько и самих крестоносцев. Мотивы были разными – от идеалистически-возвышенных до корыстных и жестоких. Однако невероятное мужество и энтузиазм участников похода просто поражают. Жестокость сражений и следовавших за ними кровавых расправ четко и однозначно покончили со всеми теориями справедливой или священной войны. В некотором смысле крестовые походы были тотальными войнами, когда пленных не брали, а целью военных действий было полное уничтожение противника. Конечно же, некоторые загадки до сих пор не разгаданы. Достоверно не известны причины нападения византийцев на армию Раймунда Тулузского возле Родосто, однако если учесть ненасытность некоторых его последователей, то причины, изложенные в моей книге, выглядят не менее убедительными, чем любые другие. Магус и федаины действительно фигурируют в анналах истории, а обнаружение святого копья, его влияние на боевой дух франкской армии является, по моему мнению, одним из наиболее блестящих образцов пропаганды в истории войн. Антиохию действительно предал Фируз, и в некоторых летописях причиной его предательства называется обида на какую-то женщину. След Фируза теряется, но его брат действительно был убит во время первого кровопролития. Наступление Хебоги на Антиохию происходило именно так, как я его описал. По моему мнению, его просто ввели в заблуждение. По многим имеющимся сведениям, он продолжал играть в шахматы даже тогда, когда франкская армия уже разворачивалась для наступления!

И наконец, о храмовниках. Согласно всем источникам, начало этому ордену положили Гуго де Пейен и Готфрид де Сен-Омер (в некоторых исторических документах его называют Жоффруа). Орден храмовников был основан через несколько лет после взятия Иерусалима и стал влиятельной силой в Западной Европе, пока его не уничтожил король Франции Филипп IV в период с 1307 по 1314 годы. Наиболее ранним документом, касающимся храмовников, является работа французского историка Вильгельма Тирского Historia, где они характеризуются как «преданные Господу». Я считаю, что ильгельм рассказывает о раннем этапе существования этого ордена. Во многих отношениях храмовники были людьми просвещенными. Они чтили строгий кодекс, и представляет интерес тот факт, что в их первом уставе, утвержденном на совете в г. Труа, в разделе 53 четко указано, что «сестры больше не принимаются» в члены ордена. Это есть достаточным доказательством того, что на раннем этапе существования этого загадочного ордена женщин принимали в его ряды.

Пол Догерти Апрель 2007 г.