Текст книги "Крестоносец. За Гроб Господень"
Автор книги: Пол Догерти
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Пол Догерти
Крестоносец. За Гроб Господень
Анжела Франческотти посвящает эту книгу своей замечательной внучке – Лючии Марии Франческотти
От редактора
Первый крестовый поход вдохновил немало поэтов, писателей, художников, историков на создание произведений, многие из которых давно уже находятся в сокровищнице шедевров мировой культуры.
В последние годы возникла новая волна интереса к той эпохе, подхваченная многими журналистами, кинематографистами и, конечно, писателями. В центре внимания оказался загадочный орден тамплиеров (храмовников), основанный во время Первого крестового похода. Как это произошло? Какие цели преследовали тамплиеры? Чего они добились? На эти вопросы пытались ответить Майкл Бейджент и Ричард Ли, Дэн Браун, Раймонд Коури и многие другие авторы, чьи книги стали мировыми бестселлерами, потрясшими мир. На эти же вопросы отвечает и Пол Догерти в своем романе «Крестоносец. За Гроб Господень», но отвечает совсем иначе, чем его предшественники.
Пол Догерти изучал историю в Ливерпульском и Оксфордском университетах, в Оксфорде он получил степень доктора наук по истории. Именно поэтому, рассказывая об истоках ордена тамплиеров, он сознательно и демонстративно отказывается от погони за сенсациями. Автор стремится показать читателю события далекого прошлого с максимальной объективностью, так, как они происходили «на самом деле», не навязывая своего мнения и предлагая читателю делать выводы самостоятельно.
Но Пол Догерти – не просто профессиональный ученый, он человек, страстно увлеченный историей. Великолепное писательское мастерство Пола Догерти позволяет ему с удивительной достоверностью воссоздать неповторимый колорит эпохи Средневековья. В этом он напоминает другого автора, пишущего о «темных веках», Ромэна Сарду, заслужившего признание нашего читателя благодаря роману «Прости грехи наши».
Вы узнаете, например, что поиск реликвий, зачастую с последующей перепродажей, был обычным делом, своего рода бизнесом в те времена, и в том, что тамплиеры тоже им занимались, нет ничего загадочного и мистического. Однако цели храмовников, в большинстве своем людей высокообразованных, порядочных, благородных и трезвомыслящих, действительно были возвышенными. Их в первую очередь интересовали факты, подтверждавшие то, что Христос жил на земле, был распят и затем воскрес.
Становится ясной также и причина, по которой орден тамплиеров возник как организация с чрезвычайно жестким военно-монашеским уставом. Это был просто-напросто вопрос выживания в том хаосе, что царил во время Крестового похода, когда огромная, слабо организованная, плохо вооруженная и почти неуправляемая толпа действовала чуть ли не наудачу во враждебном окружении. Из Европы вышли почти сто тысяч человек, Иерусалим осаждало всего двадцать тысяч. Остальные погибли не только в битвах, но и от голода, болезней, трудностей похода, многие дезертировали, но далеко не все благополучно вернулись в родные места. Немудрено, что лучшие из лучших сплотились не вокруг своих именитых военачальников, которые больше заботились о личной выгоде, чем о благе простых крестоносцев, а вокруг людей бескорыстных и твердых в своих убеждениях, которые только и могли привести их к конечной цели – Святой земле.
Итак, вместе с главными героями романа «Крестоносец. За Гроб Господень» – основателями ордена тамплиеров – вам предстоит принять участие в грандиозной военной кампании, штурмовать неприступные крепости, а затем пировать с победителями, охотиться за священными реликвиями. Вас ждут невероятные приключения!
Основные исторические персонажи
Папа Римский
Урбан II (1088–1099) В 1095 году провозгласил в Клермоне Первый крестовый поход.
Выдающиеся франки
Адемар Монтейский Епископ города Ле-Пюи на юге Франции и папский легат в Крестовом походе.
Раймунд Тулузский Граф Тулузский и владетель Сен-Жильский. Предводитель крестоносцев из Южной Франции (провансальцев).
Боэмунд Тарентский Предводитель крестоносцев-норманнов из Южной Италии.
Готфрид Бульонский Предводитель крестоносцев из Лотарингии и Германии.
Роберт Нормандский Сын Вильгельма Завоевателя и герцог Нормандский. Один из предводителей северофранцузских крестоносцев.
Роберт Фландрский Граф Фландрский, один из предводителей северофранцузских крестоносцев.
Стефан Блуаский Граф Блуаский, один из предводителей северофранцузских крестоносцев.
Гуго Вермандуа (Гуго Парижский) Граф Вермандуа, что на севере Франции, и брат короля Франции Филиппа I.
Танкред Тарентский Племянник Боэмунда Тарентского.
Болдуин Булонский Граф Булонский, амбициозный брат Готфрида Бульонского.
Пьер Бартелеми Провансальский прорицатель, якобы узнавший о том, что в Антиохии хранится копье, которым был поражен в бок распятый Христос.
Гуго де Пейен, Готфрид де Сен-Омер Друзья, французские рыцари, принимавшие участие в Первом крестовом походе и основавшие орден тамплиеров.
Раймунд Пиле Провансальский военачальник в войске Раймунда Тулузского.
Вальтер Неимущий Вельможа из Буасси.
Гийом Плотник Французский военачальник, прославившийся своей жестокостью.
Византийцы и армяне
Алексий I Комнин Византийский император (1081–1118), основатель великой династии Комнинов.
Мануил Вутумит Греческий посланник, остановивший осаду Никеи.
Татикий Греческий военачальник, помогавший крестоносцам при осаде Антиохии.
Торос Армянский правитель города Эдесса, приемный отец Болдуина Булонского, убившего его.
Фируз Армянский военачальник в Антиохии, предавший защитников города.
Мусульмане
Килидж-Арслан Румский султан по прозвищу Меч Господень, предводитель турок-сельджуков из Малой Азии.
Яги-Сиан Правитель Антиохии.
Ридван Сельджукский Правитель сирийского города Алеппо, вел войска мусульман для снятия осады Антиохии.
Атабек Хебога Эмир Мосула и знаменитый полководец, командовал огромной армией мусульман, выступившей на подмогу осажденной Антиохии.
Ифтихар Представитель династии Фатимидов, правитель Иерусалима.
От автора
Роман «Крестоносец» основан не только на исторических документах, но и на многочисленных свидетельствах участников Крестового похода, тех, что в октябре 1096 года двинулись из Европы на завоевание Иерусалима. Я всегда старался придерживаться интонации этих свидетельств, а также стиля, которым они были написаны. В послесловии речь также идет об этой выдающейся авантюре, которая буквально разорвала пополам историю человечества и оказала на нее длительное влияние.
Многочисленные армии крестоносцев пришли из Франции, Италии и Германии к Константинополю, для чего пересекли территорию, которая известна сейчас как Турция, а затем повернули на юг – в Сирию и Палестину. Маршрут основной армии под предводительством Раймунда Тулузского был довольно прост: через Северную Италию – в Грецию, вдоль Адриатического побережья по дороге Виа Игнатиа, проложенной еще римлянами. Для того, чтобы наглядно представить два кульминационных момента Первого крестового похода, осаду Антиохии в 1098 году и осаду Иерусалима в 1099, я прилагаю к повествованию две карты. Прилагается также список основных исторических персонажей; описание их действий основано на реальных свидетельствах очевидцев. Я также придерживался простого способа разделения представителей двух враждующих культур, принятого в эпоху Средневековья: в исламском мире словом «франк» называли всякого европейца. В свою очередь большинство европейцев, не осведомленных о различных течениях ислама, обычно именовали своих врагов «турками» или «сарацинами».
Пролог
Аббатство Мелроуз, Шотландия
День святого апостола Иакова, 25 июля 1314 г.
Монах поднял голову, покрытую капюшоном, и бросил через сводчатое окно внимательный взгляд на буйную вересковую пустошь. Близилось время сбора урожая, но его работа здесь, в башне старинного и хорошо укрепленного феодального замка, куда вели каменные ступеньки, лишь только начиналась. Он медленно оглядел аккуратно сложенные в стопки фолианты, официальные документы, летописи, письма и меморандумы: все это было собрано в библиотеках ордена тамплиеров и привезено сюда летом 1314 года от Рождества Христова.
– Здесь все, что мы смогли стащить или купить, – пробормотала старуха, опираясь на палку и всматриваясь в небольшое окно, расположенное в нише. Она даже не сочла нужным обернуться. – Consummatum est[3]3
Все кончено (лат.).
[Закрыть]. Брат Ансельм, вы слышали новость?
Молодой монах-цистерцианец кашлянул и кивнул головой. Он понял, зачем он здесь. Ему уже пришлось поклясться хранить тайну на Евангелии – большом фолианте в позолоченной кожаной обложке, прикрепленном цепочкой к подставке, возвышавшейся посреди комнаты.
– Девятнадцатого марта этого года, – прошептала старуха, – Жака де Моле, великого магистра Храма, а также Жоффруа де Шарне, командора Нормандии, привязали к столбам и сожгли ночью на костре на Иль-де-Франс. Они были невиновны… – Старуха подковыляла к брату Ансельму и улыбнулась. – Аббат освободил тебя от всех обязанностей, – продолжила она, наклонившись и по-девичьи ласково погладив его по гладкой юношеской щеке. А потом добавила, обведя рукой помещение: – Освободил, чтобы превратить все это в подобие мантии без единого шва. Ты должен создать летопись ордена тамплиеров – от начала и до конца. – Старуха схватила Ансельма за руку, и ее хватка оказалась на удивление сильной, несмотря на кажущуюся немощность. Светло-серые глаза неотрывно смотрели на молодого монаха.
– Ты – мой сродник, Бенедикт, в тебе течет священная кровь рода Пейен, основателей этого ордена.
– Как я должен это писать, domina[4]4
Госпожа (лат.).
[Закрыть]?
– Как летопись, – ответила женщина. Повернувшись, она подошла к аккуратно сложенным в стопку рукописям. – Пиши так, будто бы ты сам был участником всех этих событий. Будь как пророк Иезекииль в долине смерти: вдохни жизнь, кровь и плоть в эти высохшие кости.
Часть 1. Приходская церковь Сен-Нектер в Оверни
Канун Дня святого Игнатия Антиохийского, 16 октября 1096 г.
Над темной стеной деревьев видели орлов, сошедшихся в поединке, в ночном небе различали копья, угрожающе направленные друг на друга, а над ними – скрещенные мечи. Яркие факелы из праздничных превратились в похоронные. Ветры высекали из туч молнии, и те нагоняли страх на людей своими пламенеющими зигзагами. В небесах появилось множество комет. Летом бывало невыносимо жарко, словно в печи, раскаленной добела. Зима приходила в ледяном саване. Присутствие сатаны угадывалось повсюду. В далекой и неизведанной части необъятного океана, называемой морем Мрака, где кишмя кишели чудовища, часто видели демонов, возникающих прямо из морских вод. Зловещие, свирепые соратники князя тьмы, они внушали всем парализующий страх и стали предзнаменованием того, что вскоре должно было произойти. Пришло время войны.
Слова, произнесенные в ноябре прошлого года святым отцом Папой Урбаном II, летели, словно разящие стрелы. Необходимо освободить Иерусалим от турок. Такова воля Божья. Мужчины, женщины и дети стали вооружаться и готовиться к войне. Они извлекли дырявые щиты с облезлой краской, дротики с загнутыми назад остриями, а также мечи, кинжалы и копья – все это было ржавым и потемневшим от времени. В селах и деревушках запылали кузнечные горны; тяжелые удары и постукивание разносились окрест до глубокой ночи. На закоптелых стенах кузниц прыгали отблески пламени, а люди, готовя к смертоносной жатве орудия войны, затачивали их и приводили в порядок. Они пригоняли лошадей и проверяли их копыта и зубы. По замерзшим лугам семенили вьючные малорослые лошадки, которых тоже осматривали, определяя их пригодность. Европейский мир вот-вот должен быть сдвинуться с места и отправиться в Иерусалим, дабы вырвать Святую землю из турецких лап. Народы Европы спешили исполнить пророчества и знамения, ибо днем в небесах клубились тучи стального цвета, а по ночам они раскалывались от грохота и лязга невидимого оружия. В церквях звучали песнопения, а перед жутковатыми статуями многочисленных святых-заступников зажигались свечи и вощеные фитили. Пели монотонным речитативом «Пресвятая Богородица», «Отче наш» и «Господу слава». Отпускались грехи и налагались епитимьи. Мужчины, женщины и дети, простершись ниц в стылых нефах, брали в руки крест и припадали к напольным каменным плитам, покрытым холодной росой, а сверху, с алтарной перегородки, взирало на них вырезанное из дерева лицо Спасителя, принявшего за них мученическую смерть.
Крупные землевладельцы закладывали свое имущество, завещали доходы Церкви, затем испрашивали отпущение грехов и брали деньги у монахов-бенедиктинцев, чтобы перековать свои орала и серпы на мечи и копья. Отцы семейств клялись в верности своим женам и в преданности родственникам, а потом писали завещания и составляли распоряжения на случай смерти. Иерусалим зовет! Христова вотчина манит! Воинство Господа должно вырвать ее из турецких лап. Deus vult![6]6
Такова воля Божия! (лат.)
[Закрыть] Этот клич прозвучал как сигнал походной трубы и отозвался во всех уголках страны франков. Да исполнится воля Божья! Однако крестоносцы мечтали также и о голубых морях, об огромных поместьях размером с летнее пастбище, о лошадях со снежно-белыми гривами, о мраморных портиках, о дорогих убранствах из камлота, Дамаска и парчи. А еще они мечтали о драгоценных камнях величиной с голубиное яйцо, о теплых, залитых золотистым солнцем днях, вдали от холодного и сырого воздуха мрачных северных лесов с их неизменным покрывалом из густого тумана. Пожар чаяний и предчувствий прокатился по землям франков. Его пламя питалось не только верой, надеждой и благими помыслами, но и властными амбициями, алчностью и похотью. В эти последние дни должна была исполниться воля Божья. Говорили о неминуемом Апокалипсисе, о внезапном наступлении Судного дня, который станет ловушкой для каждого. И никому не удастся его избежать!
Все неузнаваемо изменилось с осени прошлого года. Над полями, голыми и черными после уборки урожая, висела плотная туманная мгла. Серые стены Клермона стали обителью, влекущей к себе облаченных в рясы священнослужителей со сверкающими великолепием крестами, а также феодалов с развевающимися на ветру знаменами красного, золотисто-желтого и белоснежного цветов. Стоя на пурпурном помосте, клирик с курчавой бородой, ссутулившийся под тяжестью белой, украшенной золотом мантии, огласил слово Божье. Потом Папа Урбан II обратился к собравшимся с призывом от себя лично.
– Обращаюсь ко всем присутствующим здесь, – начал он звонким голосом. – Заявляю также всем тем, кто отсутствует, что так повелел Христос. От стен Иерусалима и града Константинополя приходят страшные вести. Из Персидского царства явился некий варварский народ, который вторгся в христианские земли с востока. Сея смерть и разрушения, он истребил огнем и мечом местное население. Эти захватчики, арабы и турки, с боем прорвались через Византийскую империю и вышли к самому Срединному морю, к проливу, который называется Рукав Святого Георгия[7]7
Рукав Святого Георгия – общее название для проливов Босфор и Дарданеллы.
[Закрыть]. Византийской империи был нанесен тяжелый урон. Доныне эта империя была нашей защитой, теперь же она сама остро нуждается в защите и помощи. Эти турки угнали к себе много христианских пленников. Они разрушили храмы Господни или же превратили их в мечети. О чем еще мне вам рассказать? Слушайте же: эти насильники и грабители оскверняют алтари мерзостными нечистотами своих тел. Они делают христианам обрезание и полученной кровью кропят наши алтари, купели и чаши. Наши церкви, где уже не служат Богу, они превратили в конюшни для своих лошадей. Так вот: в этих церквях наши священники уже не проповедуют; теперь в них хозяйничают турки. Именно сейчас, в сию минуту, они подвергают христиан пыткам, связывают, пронзают стрелами, или же заставляют становиться на колени, склонив головы, чтобы палачам было удобнее отсекать им головы одним ударом обнаженного меча. Я уже не говорю о надругательствах над женщинами, ибо лучше молчать, чем говорить об этом. Нам во Франции уже приходилось слышать отзвуки предсмертных криков, доносившихся из Иберии! Неужели вы хотите дождаться того часа, когда будут насиловать ваших жен, а детей ваших угонять в рабство в чужие края? А давайте вспомним о наших братьях христианах, которые отправляются в паломничество за далекие моря! Если у них есть деньги, то их принуждают платить подать и подношения каждый раз, когда они оказываются у врат городов или у входов в церкви. Если же их в чем-то обвиняют и бросают в темницу, то заставляют платить за то, чтобы снова выйти на свободу. А как же те, у кого нет денег, нет ничего, кроме печати нужды? Как же обходятся с ними? А их обыскивают. У них даже мозоли на пятках срезают, чтобы посмотреть, не зашито ли там что-нибудь. Их заставляют пить ядовитое зелье, выворачивающее наизнанку желудок, – а вдруг паломники проглотили монеты или драгоценности? Часто животы несчастных просто разрезают, а кишки вытаскивают и тоже разрезают, чтобы обыскать. Разве можно говорить об этом без гнева и печали? Это же ваши родные братья, Христовы дети и сыновья Церкви. И на кого, как не на вас, славных воинов, ложится обязанность восстановить попранную справедливость и отомстить жестоким завоевателям? Ваша храбрость и ваша сила должны усмирить поднятую на вас руку.
После этого Урбан обратил свой гнев на слушателей. Голос его дрожал от нервного возбуждения.
– Вы – титулованные рыцари, однако вас буквально распирает гордыня! Вы неистово нападаете на братьев ваших и рубите их – то одного, то другого. Разве это по-божески? Давайте не будем кривить душой! Срам на наши головы! Мы живем не по-христиански. Мучители детей, убийцы мужей, насильники вдов! От вас несет богохульством! Вы – убийцы, жаждущие отмщения за пролитую кровь. Вы слетаетесь на битву, как стервятники, завидевшие падаль издалека. Это ужасно! Это отвратительно! Если хотите спасти свои души, то сложите с себя запятнанное кровью рыцарское звание и встаньте на защиту Христа. Чем заниматься междоусобицами, отправляйтесь лучше на войну с турками! Вы, превратившиеся в грабителей, должны стать воителями, выступить на справедливую войну и сделать все, чтобы добыть нетленную награду! Да не остановят вас никакие препятствия! Завершите свои дела, осуществите необходимые приготовления, а когда закончится зима – отправляйтесь в поход. Вас поведет Господь.
Урбан умолк, опершись на кафедру, и обвел взглядом собравшихся. Женщины плакали, закрыв ладонями лица, мужчины стояли, потупив головы; и вдруг раздался крик: «Такова воля Божья!» Этот крик превратился в громоподобный гул: то, звеня сталью, мужчины вынимали из ножен мечи и кинжалы, обращая к небу свой воинственный клич. Урбан поднял руки, жестом прося тишины.
– «Там, где соберутся двое или трое от Моего имени, там буду и я», – произнес он нараспев. – Если бы в души ваши не вошел Господь, вы бы не кричали: «Такова воля Божья!» Поэтому знайте: это сам Господь исторгнул из вас этот крик. И пусть он станет вашим боевым кличем, когда вы вступите в схватку с врагом. Пусть он станет кличем всей этой войны: «Такова воля Божья!» Более того, тот, кто решит отправиться в поход, должен принести присягу, а на груди или голове нести изображение креста. Старые и больные, а также те, кто непригоден к военной службе, останутся дома. Женщины не должны отправляться в это святое паломничество без мужей, братьев или охранников, иначе они из помощниц превратятся в обузу. Пусть богатые помогут бедным. Пусть не остановят вас ни ваши владения, ни любовь к детям, родителям или домашним очагам. Помните о том, что говорится в Евангелии: «Вы должны оставить все и следовать за Христом». Поэтому отправляйтесь в путь к Гробу Господню, вырвите ту землю из рук завоевателей и возьмите ее себе – землю, источающую молоко и мед! Отвоюйте Иерусалим, самый благодатный из всех краев, где жил Господь наш и принял за всех нас мученическую смерть. Преклоните колени и припадите к Гробу Господню, поблагодарите его за веру вашу. Идите и ничего не бойтесь. Ваши владения будут надежно защищены, а вы тем временем отнимете у врагов ваших еще большие богатства. А тот, кому суждено будет погибнуть, в походе ли, или в битве с турками, получит отпущение грехов. Это я твердо обещаю всем будущим участникам похода, поскольку Господь наделил меня такой властью. Не бойтесь ни пыток, ни боли, ибо они – как терновый венец мученичества. Ваш путь будет недолгим, зато награда – вечной. Моим голосом глаголет пророк. Беритесь же за оружие!
Лучше пасть на поле брани, чем видеть страдания братьев ваших и осквернение Святой земли…
И полетели во все края призывы. Адемар, епископ близлежащего города Ле-Пюи и легат Урбана, получил задание подхватить глас Божий и превратить его в глас народа. Урбан был из монастыря Клюни, и его монахи-бенедиктинцы в черных рясах тоже понесли вести через поля, села и города. Они в ярких красках расписьюали неземные блага, ожидающие тех, кто согласится стать крестоносцем: Иерусалим – вечный город, окруженный высокими башнями с фундаментами из драгоценных камней, защищенный ослепительными золотыми воротами, сияющими ярче солнца; даже зубчатые стены – и те сверкают чистым хрусталем. В городе улицы вымощены золотом и серебром, а его дворцы блистают мрамором, лазуритом и драгоценными камнями. Кристально-чистая вода струится из золотых фонтанов и серебряных труб, поливая целительные и освежающие деревья, благоухающие ароматом цветы и лекарственные травы. Жестокой холодной зимой, когда мясо воняет тухлятиной, фрукты и овощи чернеют и гниют, а хлеб становится твердым как камень (и это при том, что в дальнейшем ситуация могла лишь ухудшиться), видёние такого прекрасного города влекло сильнее, чем какой-либо псалом или хвалебная песнь. Бросив коня и соху, молодые мужчины простирались перед крестной перегородкой церкви. Им на спину прикрепляли две полоски красной ткани, сшитые в форме креста. Через несколько дней, стоя на каменном полу того же гулкого нефа, они получали суму и посох – символы странника, а также крестоносца.
Наступила зима – суровая и унылая. Лесные ягоды и коренья стали основными продуктами питания, а хрустящий хлеб, свежее мясо и сочные фрукты, которыми изобилует лето, превратились в далекие воспоминания. Все больше и больше людей начинали завидовать crucesignati, то есть крестоносцам. Мечта о том, чтобы искупаться в теплых водах реки Иордан, пройтись по райским садам фруктовых деревьев и полакомиться нежной мякотью плодов и сочных овощей, стала почти таким же мучительным соблазном, как и обещание вечной жизни. Подобные мечты согревали людей морозными зимними вечерами в промозглых жилищах, полных торфяного дыма, который обволакивал кольцами несвежее мясо, подвешенное к стропилам или заткнутое в щели над очагом. Такова воля Божья. Этот клич разлетелся по всему краю, проникнув в промокшие от ледяных дождей села и скованные морозом деревушки с их ухабистыми дорогами, грязными домиками и смрадными хлевами. Крест – две полоски красной материи – скоро принесет сюда разительные перемены.
Такова воля Божья. Этот рефрен был подхвачен в залах и гостиных, где закоптелые ковры трепетали на известняковых стенах, тщетно пытаясь сдержать пронизывающие до костей ледяные сквозняки. Deus vult. Открылся славный путь к спасению в этом мире и отпущению грехов в мире ином. Зачем, удивлялись мужчины, ждать до весны, когда твердая почва раскиснет – чтобы потом неотрывно смотреть на тучи и отчаянно молиться о хорошей погоде? Почему сейчас же не выступить в поход на восток, к чудесам Иерусалима, чтобы разбить супостата, отвоевать у него Святую землю и тем самым на веки вечные заручиться расположением и поддержкой Господа? И канут в Лету жизненные невзгоды, не будет больше войн между соседями, не надо будет до седьмого пота гнуть спину на земле или предпринимать опасные переезды с места на место, когда на землю опускается мгла, а в лесу клубится густой туман. Уже другие далекие блага безудержно манили к себе: золото, серебро и драгоценнее камни, украшавшие сказочно богатые города Византии. Отклик на призыв был быстрым. Даже профессиональные военные спешно принимали присягу. Они тоже простирались перед алтарями многочисленных церквей, закладывали свои владения, где только могли, погашали долги, подписывали мирные соглашения со своими врагами, составляли завещания и брались за дело. Сколько нужно копий? Сколько стрел? Какие доспехи понадобятся? Сколько вьючных лошадей? В процесс подготовки вовлекались и бывшие соперники, ибо на них распространялся «мир Божий», то есть прекращение враждебных действий, объявленное Церковью. Это означало, что каждый воин, давший клятву кресту, становился священным и неприкосновенным, как и его собственность и семья.
Поддались соблазну и крупные феодалы, среди которых был Раймунд, шестидесятилетний граф Тулузский, владетель Сен-Жиля с аббатством Святого Эгидия, к которому он питал сильную привязанность. Раймунд стал ревностным крестоносцем. Маленький и жилистый, с угловатой головой, коротко стрижеными волосами и небольшой бородкой, он выглядел как настоящий воин. Одни поговаривали, что свой глаз он потерял в битве с неверными в Иберии. Другие же утверждали, что когда-то Раймунд совершил паломничество в Иерусалим, где глаз ему выкололи за то, что он отказался платить подать, наложенную турками за вход в храм Гроба Господня. А еще поговаривали, что Раймунд хранил свой выколотый глаз в специальном мешочке, поклявшись за него отомстить. Раймунд Тулузский заложил свои владения, раздал долги, принял присягу и разослал во все концы гонцов. Провансальцы – подданные графа – слушали и диву давались чудесным предзнаменованиям, которыми сопровождались его призывы. Однажды ночью луна внезапно побагровела. Какого-то пастуха посетило видение: огромный город, парящий в воздухе. Как-то раз в небе вспыхнула звезда и запрыгала как лягушка, направляясь на восток. А еще кто-то видел меч длины необычайной, висящий в небесах; тысячи звезд посыпались вниз, и каждая из них знаменовала собою смерть одного неверного. Из ключей стала бить не вода, а кровь: скоро точно так же потечет кровь врагов-супостатов. Рождались сросшиеся друг с другом близнецы. Не означало ли это, что Западу и Востоку суждено соединиться? И буквально повсюду людям виделся крест. Звезды – и те скапливались в гигантский крест. Один священник рассказывал, как перед ним разверзлись небеса и его взору открылся крест величины невероятной. Еще один священник утверждал, что ему пригрезилось видение поединка между рыцарем и турком в небесах. После жестокой битвы турок был повержен наземь, и последний, смертельный удар рыцарь нанес именно крестом. А это означало, что Небеса были на его стороне. Такова воля Божья!
А наиболее обнадеживающим было то обстоятельство – и об этом говорили во всех тавернах и пивных, – что скоро жизнь непременно должна улучшиться. Люди освободятся от тяжелой и монотонной необходимости изо дня в день обрабатывать скудную и неподатливую почву. Поход на Иерусалим казался им избавлением не только от зловещих и темных лесных дорог и промозглых жилищ, но и от всяких жизненных тягот вообще. Женщины облачались в мужскую одежду и с воинственными криками размахивали копьями. Священники, поддавшись всеобщему исступлению, налагали кресты, даже не испросив разрешения у своих епископов. Из монастырей стали уходить монахи. Некоторые из них не видели дневного света еще с юных лет, однако настоятели не могли их удержать. Те, кто решал принять участие в борьбе за святое дело, папским указом освобождались от всех налогов и повинностей, если их господин не желал стать крестоносцем. Должников не призывали к ответу, если они становились крестоносцами. На того, кто носил на спине крест, нельзя было подать в суд, и в то же время крест был защитой почти от любых уголовных наказаний. Узников выпускали из темниц, если они давали клятву отправиться на войну с неверными. Грабителей, годами наводивших страх на округу, охотно прощали и принимали с распростертыми объятиями. И не было такого грешника, которому бы не отпустили грехи, если он становился крестоносцем и приносил присягу. Женщины поощряли мужей, любовников и сыновей вступать в ряды защитников правого дела. На мужчину, который не соглашался, односельчане начинали смотреть как на жалкого труса и предателя Христа. Женщины и мужчины выжигали и вырезали изображение креста на своих телах и даже метили этим знаком своих детей, включая младенцев, которым всемогущий крест ставили на груди. Появился даже какой-то священник с глубоко выжженным на лбу крестом. Он утверждал, что получил этот знак прямо с небес.
Нигде слово Божье не проникало в души людей так глубоко, как в селении Сен-Нектер, неподалеку от Клермона, где проповедовал Урбан. Это была сельская глушь, усеянная потухшими вулканами, в кратерах которых во множестве росли полевые цветы, травы и кустарники; то тут, то там попадались известняковые ущелья, вымытые бурными потоками вешних вод. Это был ландшафт контрастных оттенков, похожих на окрас голубиного крыла. Здесь песнь во славу крестового похода звучала особенно звонко. О жизненных тяготах скоро можно будет забыть, все они канут в Лету во время славного похода на Иерусалим, до которого, как говорили некоторые, было всего-то пятьсот миль… Или же пять тысяч?
Накануне Дня святого Игнатия Антиохийского, в 1096 году от Рождества Христова, жители поместья Сен-Нектер собрались в холодном нефе своей приходской церкви. Пришли все. Об этом четко свидетельствует как людская память, так и тогдашние документы, а также летопись Элеоноры де Пейен. Они приняли присягу. Все пали ниц на морозно-холодный пол этой мрачной и зловещей церкви, в которой совсем недавно была пролита кровь и которая была осквернена, когда сюда затащили визжащую от страха ведьму Анстриту и подвесили над ревущим костром. Те, кто стал свидетелем или же участником этого акта свирепой жестокости, теперь пытались забыть о нем, сосредоточившись на собственных тайных грехах и злодеяниях, а души их были полны стремления освободиться от наказания. Крестьяне из Сен-Нектер стали крестоносцами и взяли посох и суму. Иерусалим безудержно манил их. Они бурно возрадуются, когда их ноги ступят на священные улицы за стенами этого города и за его божественными вратами. Сатана исчезнет. Господь Саваоф пребудет с ними. И жители поместья хором повторяли строки псалма:
Об одном прошу я Господа,
Одного желаю:
Жить в доме Господнем до конца дней своих,
И наслаждаться благостью Господней,
И взирать на храм его святой…
Когда же это действо закончилось звонким «аминь» и прихожане расселись по жестким скамьям перед крестной перегородкой, отец Альберик призвал их взглянуть на искаженное муками лицо распятого Христа, вспомнить о своих грехах и просить Господа об их отпущении. Один за другим подходили они к исповедальне, где сидел, приготовившись слушать, отец Альберик, одетый в пыльную черную мантию; селяне исповедовались ему и получали отпущение грехов.
