Текст книги "Фацеции"

Автор книги: Поджо Браччолини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

ветром на дорогу, находящуюся неподалеку, причем из людей

никто не пострадал. Колокольня церкви св. Руфины, на

расстоянии десяти миль от города, на другом берегу Тибра, близ

моря, в месте, которое называется Казале, была разрушена до

основания. В то время, как многие удивлялись этим явлениям и

задавали себе вопросы о причинах, два погонщика волов,

которые в то время находились в Казале и были заняты на

полевых работах, пришли в Рим, чтобы рассказать о необычных

фактах, свидетелями которых они были. Они часто видели, как

прогуливался в соседнем лесу кардинал, которого звали

патриархом и который недавно умер от последствий раны в

замке св. Ангела 77. На нем был полотняный плащ, как носят

кардиналы, и на голове четырехугольный берет, как при жизни.

Он имел грустный вид, издавал вздохи и жалобные стоны. А

когда поднялся внезапно вихрь, – дело было днем, – они видели,

как призрак кардинала, поднятый ветром, взвился на воздух,

обнял колокольню, раскачал ее и повалил на землю. Помимо

того, что здесь рассказано, много дубов и кленов

необыкновенных размеров были вырваны с корнем и унесены

далеко. Все эти явления казались мало вероятными. Многие

77 Речь идет о знаменитом полководце папы Евгения IV, кардинале

Джованни Вителлески, обстоятельства смерти которого были Действительно

необычны, хотя и по-другому. Он был арестован среди своих войск комендантом

замка св. Ангела, Антонио де Ридо, и умер несколько дней спустя не от

последствий раны, а, по всей вероятности, от яда. Поджо ненавидел кардинала

злой ненавистью и был даже слегка замешан в обстоятельствах,

предшествовавших его смерти. Во всяком случае, его обвиняли в том, что он

подделал подпись папы на приказе об аресте кардинала. Он хотел угодить этим

Медичи, ибо Вителлески строил планы, направленные против Флоренции.

126

отправились на место, чтобы увидеть своими глазами, и

подтвердили справедливость рассказов.

СХХХЕХ

Нотариус-мошенник

Один флорентийский нотариус, которому его профессия

приносила мало дохода, решил придумать какое-нибудь

мошенничество, из которого он мог бы извлечь выгоду. Он

обратился к одному молодому человеку и спросил его, были ли

ему уплачены пятьдесят флоринов, которые его отец дал когда-

то взаймы человеку, ныне умершему. Тому долг этот был

неизвестен, и он ответил, что в отцовском списке такой записи

нет. Нотариус тогда сказал, что он сам скреплял эту сделку, и

предложил юноше, взяв у него за деньги копию

соответствующей записи, предъявить долг ко взысканию в суд

подесты. Подеста вызвал сына того, кого считали должником, но

он утверждал, что отец его никогда ничего не брал в долг, ибо

никаких записей об этом нет в его книгах, а купцы, как

известно, эти записи ведут очень тщательно. И сейчас же

отправился к нотариусу и стал обвинять его в мошенничестве, в

том, что он внес в свои книги запись о сделке, которая никогда

не была совершена. Нотариус отвечал: «Сын мой, вы не можете

знать о сделках, относящихся к тому времени, когда вас еще не

было на свете. Ваш отец взял эту сумму в долг, но вернул через

несколько месяцев. Эта последняя сделка тоже прошла через

меня, и в моих записях есть копия квитанции кредитора».

Наследнику должника ничего не оставалось, как заплатить

деньги и взять копию записи, освобождавшей его от тягостного

иска. А нотариус благодаря хорошо продуманному

мошенничеству получил деньги с двух сторон.

127

CXL

Жуткая история о мальчике, который ел

детей

Мне хочется включить в эти наши рассказики ужасную и

отвратительную историю, неслыханную в прежнее время,

которую я сам считал выдумкой до тех пор, пока письмо,

полученное от одного из королевских 78 секретарей, не

подтвердило мне, что все это происходило в действительности.

В письме об этом говорилось приблизительно так: «Чудовищное

происшествие случилось в десяти милях от Неаполя, близ

находящегося в горах городка Соммы. Мальчик из Ломбардии,

лет тринадцати, был схвачен и приведен к подесте, уличенный в

том, что он съел двух трехлетних детей. Он завлекал их ласками

в какую-то пещеру, душил, разрубал на куски, часть съедал тут

же сырьем, а часть потом жарил. Он признался, что съел и

несколько других, потому что детское мясо казалось ему гораздо

более вкусным, чем всякое другое, и объявил, что, если сможет,

будет делать это и впредь. Сначала решили, что он это делает по

безумию. Но на все вопросы он отвечал очень толково, и тогда

стало ясно, что им двигало не безумие, а кровожадность».

CXLI

О некоем, кто выдавал себя за человека

высокоцеломудренного и был застигнут

на месте преступления

Один наш согражданин, который выдавал себя за человека

целомудренного и очень религиозного, другом своим был

застигнут вдвоем с продажной женщиной. Он должен был

выслушать от него суровые упреки за то, что, проповедуя

целомудрие, впал в такой грех. Тот отвечал: «О, не думай, что я

делаю это из сластолюбия, я лишь укрощаю и изнуряю свою

жалкую плоть и, кроме того, очищаю свои почки». Таковы эти

отвратительные лицемеры: они не хотят отказать себе ни в чем,

78 В Италии в XV в. был только один король: государь королевства обеих

Сицилии.

128

а свою похоть и свои пороки всегда стремятся оправдать тем

или другим благовидным предлогом.

CXLII

О глупом миланском жителе, который

подал священнику список своих грехов

Некий миланский житель, по глупости, по лицемерию или из

боязни что-нибудь забыть, сделал огромный список своих

грехов. Он пошел к мужу очень ученому и в этих делах

чрезвычайно опытному, жившему в Милане монаху-минориту

Антонио из Рауди, вручил ему список и просил, чтобы он все

прочел, говоря, что это его исповедь. Монах, умный и

сообразительный, сразу увидел, что чтение этого бесконечного

списка потребует много времени и что принесший список –

человек глупый и болтливый, задал ему несколько вопросов и

объявил: «Отпускаю тебе все грехи, перечисленные в этом

списке». И на вопрос, какое монах назначает ему покаяние,

сказал: «Ты должен в течение месяца по семи раз в день читать

твой список». Тот стал доказывать, что это невозможно, но

монах епитимии не отменил. Так многословие этого глупца

получило достойную кару.

CXLIII

О человеке, который подговорил друга

хвалить его родителям невесты

Некто, здоровьем слабый и отнюдь не богатый, задумал

жениться. Приглашенный родителями невесты к ужину в летний

день, он привел с собою друга, которого просил всякий раз

прибавлять что-нибудь к тому, что сам он будет говорить о себе.

Будущая теща похвалила его плащ. Он заметил, что у него есть

другой гораздо лучше. Друг прибавил, что есть и третий, еще

вдвое роскошнее. Тесть спросил, есть ли у него именье. Жених

ответил, что у него есть поместье за городом, которое вполне его

обеспечивает. Друг сейчас же присовокупил: «А что же, забыл

ты разве о другом своем поместье, которое обширнее этого и

приносит тебе столько дохода?» И всякий раз, когда жених чем-

нибудь хвалился, друг прибавлял вдвое. Наконец, когда тесть,

129

видя, что он ест мало, стал его угощать и жених заметил, что

летом он чувствует себя не совсем хорошо, друг прибавил,

чтобы не упустить случая усугубить похвальбу: «Больше того:

он и летом хворает, а зимою гораздо хуже». Эти слова вызвали

всеобщий смех. Стало ясно, что человек легкомысленно

похвалялся, чтобы снискать незаслуженное одобрение. И

поплатился за свою глупость.

CXLIV

Шутка Пасквино из Сиены над земляком

Пасквино из Сиены, не любивший лазить за словом в карман

и склонный к шуткам, был изгнан из родного города при

перемене правления. Он поселился в Ферраре. Однажды его

навестил там по пути из Венеции в Сиену его земляк, пустой

малый. Пасквино принял его очень любезно, и в разговоре гость

обещал Пасквино свои услуги в Сиене, если он может быть ему

чем-нибудь полезен. И прибавил, похваляясь, что возможности у

него имеются: «Я принадлежу к телу 79 нынешнего государства»,

– говорил он. «Было бы хорошо, – заметил на это Пасквино, –

если бы это тело издало некий звук, чтобы ты и тебе подобные

поскорее вылетели из города». Остроумная шутка в ответ на

хвастовство.

CXLV

О докторе, который говорил по-латыни

при ловле птиц

Некий миланский доктор, человек без образования и без

сообразительности, попросил птицелова, который собирался

охотиться на птиц с совою, взять и его на охоту, которую ему

хотелось посмотреть. Птицелов согласился. Он укрыл его

вместе с совой под листвою и строго наказал не проронить ни

слова, чтобы не спугнуть птиц. Но этот болван, когда птицы

слетелись, сейчас же стал кричать, что птиц много и что пора

дергать сеть. При звуках его голоса птицы улетели. Птицелов

крепко его выбранил, и он обещал молчать. Птицы собрались

79 Corpo, то есть полноправные граждане.

130

еще раз. и глупец снова воскликнул, но на латинском языке:

«Птиц очень много», думая, что. если он будет говорить по-

латыни, птицы его не поймут. Птиц опять как не бывало. Ловля

была испорчена, и охотник еще более резко стал корить доктора

за то, что он заговорил. А он в ответ: «Неужели же птицы знают

по-латыни?» Этот странный ученый был убежден, что птицы

разлетелись не потому, что их испугал звук его голоса, а потому,

что они поняли то, что он сказал.

CXLVI

О том, как хвалили одного юношу в Риме

Кто-то из нашей компании очень хвалил наружность и

характер одного юного римлянина, необыкновенно красивого и

в то же время очень порядочного и преданного наукам. И чтобы

воздать ему высшую хвалу, он сказал: «Мне кажется, что когда

Иисус Христос был в его годах, он был именно таков, как он».

Какая удивительная похвала человеческой красоте! Ни

Демосфен, ни Цицерон не могли бы придумать ничего более

замечательного 80.

CXLVII

Мудрый ответ клеветнику

Луиджи Марсили 81, из ордена августинцев, живший недавно

во Флоренции, был человек выдающегося ума и больших

80 Поджо в юные годы полемизировал с канцлером Флоренции Коллуччо

Салутати по вопросу о сравнительных достоинствах Петрарки и древних

писателей. Салутати утверждал, что Петрарка выше древних, потому что ему

была доступна недоступная для них мудрость христианства. Поджо возражал во

имя нарушаемой этим заявлением исторической перспективы. В этой фацеции

он впадает, притом едва ли очень искренне, в ту самую ошибку, в которой

уличал Салутати.

81 Луиджи Марсили (1330–1394), ученый августинский монах, был очень

видной фигурой среди флорентийской интеллигенции конца XIV в. Поджо не

застал его, когда пришел юношей во Флоренцию, но учитель Поджо, Коллуччо

Салутати, глава флорентийских гуманистов того времени, был обязан Марсили

очень многим. У Марсили было много знаний, и он охотно делился ими со

всеми, в ком видел настоящую любовь к науке. В монастыре Сан Спирито, за

Арно, вокруг Марсили собирались все главные деятели следующего поколения

гуманистов.

131

знаний. В старости он воспитывал и обучал гуманистической

науке моего земляка, бедного юношу, по имени Джованни,

которого я знал и который впоследствии стал очень видным

ученым. Один из его товарищей – к Марсили приходило много

людей, чтобы учиться, – из зависти стал тайно наговаривать на

него учителю, уверяя, что Джованни, как самый неблагодарный

человек, дурно думает и дурно говорит о нем. Когда это стало

повторяться, старец, который был мужем чрезвычайно

благоразумным, спросил у него: «Сколько времени знаешь ты

Джованни?» Тот отвечал, что не больше года. «Я удивляюсь, –

сказал тогда Марсили, – что ты считаешь себя таким умным, а

меня таким глупым и думаешь, что ты в год мог лучше узнать

природные свойства и характер Джованни, чем я в десять лет,

которые он живет у меня». Чрезвычайно благоразумный ответ,

которым была выведена на чистую воду низость клеветника и

отдано должное порядочности юноши. Если бы больше людей

поступало так, меньше было бы места зависти и клевете.

CXLVIII

Остроумный ответ его же, приложимый

ко многим епископам

Один из друзей спросил у Луиджи Марсили, что означают

два острия на епископской митре. Марсили отвечал, что

передняя означает Новый завет, а задняя – Ветхий, который

епископы должны знать наизусть. «А что означают, – продолжал

тот, – две полоски, которые свисают от митры до самой

поясницы епископов?» – «То, что они не знают ни Нового, ни

Ветхого», – сказал Марсили. Остроумный ответ и приложимый

ко многим епископам.

CXLIX

Острота насчет Франческо Филельфо

В папском дворце, в кружке секретарей, где, как всегда,

находились многие ученые мужи, речь зашла о распутной и

грязной жизни этого негодяя Франческо Филельфо 82. Многие

82 Филельфо – знаменитый миланский гуманист, долгое время находился в

открытой вражде с Поджо. Оба они беспрестанно обменивались инвективами, в

132

обвиняли его в целом ряде преступлений. Кто-то спросил,

знатного ли он роду. Один мой земляк, милый и остроумный

человек, сказал с самым серьезным видом: «Ну конечно, он

блистает благородством, ибо отец его всегда носит по утрам

шелковые одежды». Он намекал на то, что Филельфо – сын

священника, ибо одежды, которые священники носят во время

богослужения, большею частью шелковые.

CL

Другая острота насчет того же Филельфо

Другой остряк прибавил: «Нет ничего удивительного, что

внук Юпитера, подражающий деяниям предков, Филельфо

похитил как новую Европу, так и нового Ганимеда».

Говоривший намекал на то, что Филельфо привез в Италию,

обесчестив ее сначала, греческую девушку, дочь Иоанна

Хризолора, и увез с собою в Грецию некоего падуанского

юношу, плененный его красотою 83.

CLI

О нотариусе, который стал сводником

В Авиньоне был нотариус, француз, хорошо известный

папской курии. Он увлекся публичной женщиной, бросил

профессию нотариуса и жил на средства, которые его подруга

зарабатывала своим ремеслом. На первое января, день, которым

начинался год, он надел новую одежду, на рукаве которой были

вышиты серебром французские слова, означающие: «Все лучше

которых осыпали друг друга самыми невозможными ругательствами и

обвинениями. Причина вражды была отчасти политическая – Поджо был

сторонником Медичи, а Филельфо их противником, – отчасти личная.

Настоящая фацеция является как бы одним из эпизодов злобной полемики обоих

гуманистов.

83 В своей полемике гуманисты говорили друг про друга самые невозможные

вещи. Фацеции, посвященные Филельфо, дают об этом понятие. В инвективах

против него Поджо повторял эти обвинения более пространно, с обильными

ораторскими украшениями. Факты, касающиеся женитьбы Филельфо на дочери

Иоанна Хризолора, кажется, не дают никаких поводов для инсинуаций Поджо,

хотя Филельфо был такой человек, что от него можно было ожидать всего.

133

и лучше». Ремесло сводника казалось ему более

предпочтительным, чем его прежняя профессия.

CLII

Уловка некоего Петрилло для

освобождения больницы

Кардинал барийский 84, неаполитанец родом, владел в

Верчелли в Цизальпинской Галлии 85 больницею, которая давала

ему мало дохода вследствие производящихся там больших

издержек на бедных. Кардинал послал туда одного из своих

людей, по имени Петрилло, чтобы собрать деньги. Петрилло

нашел больницу полной немощными и хворыми, на содержание

которых уходили все тамошние средства. Тогда, облачившись в

костюм врача, он пришел в больницу и, осмотрев язвы разного

рода, которые были на больных, созвал всех и сказал: «Против

ваших язв нет другого лекарства, как мазь из человеческого

жира. Поэтому бросьте между собою сегодня же жребий, кто из

вас должен будет, ради излечения остальных, быть брошен в

котел и сварен живьем». Испуганные этими словами – ибо

каждый боялся, что жребий падет на него, – больные один за

другим убежали. Таким образом Петрилло освободил больницу

от содержания этих нечистоплотных людей.

CLIII

О звуке

В прежние времена, при папе Бонифации IX, в одной

компании спорили, какой звук самый приятный и сладостный.

Мнения высказывались разные. Лито д'Имола, секретарь

кардинала флорентийского, того, который был настоящим

кардиналом 86, сказал, что для голодного нет звука приятнее

84 Лудольфо Марамори.

85 Ныне в Пьемонте.

86 «Настоящим» кардиналом в глазах Поджо и многих других был Франческо

Цабарелла, кардинал св. Косьмы и Дамиана, более известный под именем

кардинала флорентийского (кардиналы именовались по церквам, приписанным к

ним и дававшим им доходы). Цабарелла в эпоху великой схизмы был лучшим

другом ученых и писателей. В Констанце, на Соборе (1414–1418 гг.), он играл

выдающуюся роль и был одним из самых видных кандидатов на папский

134

звонка. Ибо в домах кардиналов принято созывать живущих там

к обеду и к ужину звонком. Когда звонок раздается с

опозданием, а у некоторых аппетит разыгрался давно, его звуки

доставляют голодным много удовольствия. Все нашли, что Лито

прав, особенно те, кому опоздание звонка, зовущего к еде, было

делом знакомым.

CLIV

О сыне вельможи, которому отец

приказал из-за его злого языка быть

немым

У одного испанского вельможи был взрослый сын,

обладавший чрезвычайно злым и ядовитым языком, навлекшим

на него ненависть многих людей. Отец поэтому приказал ему

никогда не раскрывать рта. Он повиновался. Случилось

однажды так, что отец и сын были приглашены к королю на

торжественный обед, на котором присутствовала также

королева. Сын, ловкий во всем остальном, прислуживал отцу,

как немой. Королева, которая славилась своей распутной

жизнью, решила, что юноша глухонемой, и сообразила, что он

будет для нее очень удобен. Она попросила вельможу, чтобы он

отдал сына в услужение ей. Тот согласился, и она стала

посвящать юношу в свои самые секретные дела, так что он был

не раз свидетелем ее распутства. Прошло два года, и на такой же

торжественный обед снова был приглашен отец юноши. Королю

за это время часто приходилось видеть молодого слугу своей

супруги, которого все считали немым. Пока он прислуживал

королеве, король спросил вельможу, от рождения или по какому-

нибудь несчастному случаю лишен дара слова его сын. «Ни то,

ни другое, – отвечал вельможа. – Это я запретил ему

разговаривать из-за его злоязычия». Король попросил, чтобы с

юноши было снято запрещение. Отец долго сопротивлялся,

указывал, что может произойти какой-нибудь скандал, но,

уступая настоянию короля, разрешил сыну говорить, если ему

захочется. Тот прежде всего обратился к королю и сказал: «У вас

такая супруга, с которой по бесстыдству и по развратной жизни

может сравниться самая низкая из публичных женщин». Король

престол, но умер, не дожив до выборов. Поджо тогда же составил надгробную

речь, ему посвященную.

135

смутился и приказал ему замолчать. У многих людей такой

обычай, что, как бы редко они ни говорили, они всегда норовят

сказать гадость про кого-нибудь.

CLV

Об одном опекуне

Дакконо дельи Ардингелли, флорентийский гражданин, был

назначен опекуном к одному малолетнему. После

продолжительного управления его имуществом от богатства не

осталось ничего. Все ушло в глотку опекуна. Наконец с Дакконо

спросили отчета, и должностные лица потребовали, чтобы он

представил входящие и исходящие книги. Дакконо показал на

свой рот и на свой зад, говоря: «Вот входящая, вот исходящая.

Других нет».

CLVI

Острота Анджелотто о бороде греческого

кардинала

Греческий кардинал 87 приходил в курию с длинной бородою,

согласно обычаю своей родины. Многие удивлялись, почему он

ее не снимет, как другие. Анджелотто, кардинал римский,

который иногда мог быть очень остроумным, заметил по этому

поводу: «Он хорошо делает. Среди стольких коз пусть заведется

хоть один козел».

87 Речь идет о знаменитом кардинале Виссарионе, крупном ученом и одном

из главных деятелей Флорентийского Собора, пытавшегося осуществить унию с

греческой церковью. В 1440 г. он перешел в католичество и получил сан

кардинала. Сделал очень много для пропаганды в Италии Платоновой

философии. Умер в 1472 г.

136

CLVII

О толстом рыцаре

Один рыцарь, очень толстый, въехал в Перуджу. Жители

города, которые вообще любят пошутить, стали у него

спрашивать в насмешку, почему он, против обыкновения'

поместил свой чемодан не на крупе лошади, а спереди. «Так

нужно, – ответил он весело, – потому что город ваш полон воров

и грабителей».

CLVIII

Забавное заявление судьи адвокату,

который ссылался на «Клементину» и

«Новеллу»

В Венеции в светском суде судьи разбирали дело о

завещании. Выступали и адвокаты, защищавшие интересы

своих клиентов. Один из них, бывший священником, сослался в

подкрепление своих доводов на «Клементину» и «Новеллу» 88 и

привел из них соответствующие параграфы. Тогда судья, старый

уже человек, которому эти имена были незнакомы и который

мало общался с Соломоном, с гневным лицом обрушился на

адвоката: «Что за черт! – воскликнул он. – Как тебе не совестно

перед лицом столь почтенных мужей называть имена

бесстыдных потаскух! Неужели ты думаешь, что их слова мы

примем во внимание как некий законодательный текст?»

Этот олух думал, что Клементина и Новелла не названия

законов, а имена женщин, с которыми адвокат сожительствовал

у себя дома.

88 «Клементина» – дополнение к Своду канонического права, изданное

папою Климентом V (1305–1314). «Новелла» – всякое вообще дополнение к

тому же Своду, названное так по аналогии с законами, составляющими IV часть

Юстинианова Свода гражданского права.

137

CLIX

Средство против холода

Я спрашивал однажды, как уберечься ночью в постели от

холода. «Тем способом, – сказал кто-то из присутствовавших, –

которым спасался один мой приятель во время своего ученья.

Обыкновенно он каждый день освобождал желудок после

ужина. А когда он этого не делал, переваренная пища, оставаясь

внутри, согревала, по его словам, ночью его тело». Средство

против холода, которое вышло из употребления.

CLX

Об одном проповеднике

В праздник св. Христофора некий проповедник, обращаясь к

народу, красноречиво восхвалял святого за то, что он носил на

своих плечах Христа, и беспрестанно вопрошал: «Кто на земле

сподобился такого избрания, чтобы носить на себе Спасителя?»

И когда он назойливо повторял, неизвестно в который раз: «Кто

сподобился такой милости?» – одному веселому человеку в

толпе это надоело, и он воскликнул: «Осел, который нес на себе

мать и младенца».

CLXI

Спор двух лиц из-за одинакового герба

Один генуэзец, капитан военного корабля, приглашенный во

Францию королем и участвовавший в военных действиях

против англичан, имел на щите изображение бычачьей головы.

Увидел это изображение некий французский рыцарь и объявил,

что это его герб. Произошел спор, и француз вызвал генуэзца на

дуэль. Генуэзец вызов принял, но явился к месту дуэли

невооруженный. Француз был уже там в полном снаряжении.

Генуэзец задал своему противнику вопрос: «Из-за чего мы будем

сегодня драться?» Противник отвечал: «Я утверждаю, что герб,

который ты носишь, прежде, чем принадлежать твоему роду,

принадлежал мне и моим предкам». На вопрос генуэзца, что

138

изображает его герб, француз отвечал: «Бычачью голову». –

«Так нам не из-за чего биться, – сказал тогда генуэзец, – ибо мой

герб изображает не бычачью, а коровью голову». Этими

остроумными словами была высмеяна пустая похвальба

француза.

CLXII

Шутка врача, который давал лекарства как придется

В Риме если кто заболеет, то мочу его обыкновенно

посылают с приложением одной или двух серебряных монет к

врачу, который по ней дает свой совет. Один врач, которого я

лично знал, с вечера писал подряд много рецептов и клал их в

мешочек. Утром, когда к нему приносили мочу и просили

лекарства, он опускал руку в мешочек, доставал оттуда рецепт,

какой попадется, и вручал пациенту с итальянскими словами:

«Prega Dio te la mandi buona», то есть: «Молись богу, чтобы он

послал тебе подходящий». Жалкая участь тех больных, судьба

которых решалась не соображением, а жребием.

CLXIII

Совет человеку, который горевал из-за

долгов

Один перуджинец шел по улице задумчивый и печальный.

Встретившийся с ним знакомый спросил, что его так заботит.

Перуджинец отвечал, что у него есть долги и нет денег, чтобы их

платить. «Какой ты глупый! – сказал знакомый. – Оставь эту

заботу твоим кредиторам».

139

CLXIV

О том, как греки и генуэзцы были

наказаны за убийство

Некоторые генуэзцы, живущие в Пере (это генуэзский

квартал в Константинополе 89), отправились в город для

торговли с греками. Там между ними и греками вспыхнула

ссора, несколько человек из них было убито, несколько ранено.

Генуэзцы принесли на убийц жалобу императору, требуя

правосудия. Император обещал исполнить желание их

немедленно и в наказание за содеянное велел сбрить убийцам

бороды, что почитается у них большим бесчестьем. Тогда

генуэзский подеста в Пере, считая, что над ними насмеялись,

обещал своим землякам, что он сам отомстит за убитых.

Некоторое время спустя генуэзцы пришли в Константинополь,

где убили и ранили несколько греков. Император сейчас же

принес генуэзскому подесте энергичную жалобу, требуя

наказания виновников. Подеста обещал исполнить требование,

приказал схватить убийц с сообщниками и в назначенный день

привести их на место, где якобы должна была совершиться

казнь. При вести об этом к месту казни собралось много греков

и все население Перы. Пришли и священники с крестами, как

бы готовясь к выносу покойников. Герольд водворил молчание,

и подеста объявил, что всем виновным будут выбриты зады на

том основании, что у генуэзцев бороды растут не на лице, а на

ягодицах. Так бритье у греков лиц, а у генуэзцев – задов привело

к тому, что за одинаковое преступление последовала одинаковая

кара.

89 У Поджо сказано: «генуэзский город около Константинополя». Пера

находится по эту сторону Золотого Рога. В настоящее время это часть

Константинополя, где живут европейцы. До захвата Константинополя

крестоносцами четвертого похода (1204) там были фактории генуэзцев,

венецианцев и всех вообще европейцев. После того, как Михаил Палеолог с

помощью генуэзцев отнял город у «латинян», генуэзцы одни получили в свое

распоряжение всю Перу.

140

CLXV

Шутка о римлянах, которые съедают

доблести

В день первого мая римляне утром варят и едят разные сорта

овощей, которые они называют «virtù», что означает «доблесть».

Об этом обычае шел как-то раз разговор между друзьями, и

Франческо Лавиньи из Милана сказал в шутку: «Нет ничего

удивительного, что римляне выродились и стали непохожи на

своих предков: они каждый год убивают и съедают свои

доблести».

CLXVI

О человеке, который дал обет поставить

свечу деве Марии

Во время моего пребывания в Англии я слышал забавный

рассказ о капитане корабля, ирландце. Он был застигнут

однажды сильнейшей бурею. Огромные волны так кидали его

корабль, что все потеряли надежду на спасение. Капитан дал

обет, если судно спасется, поставить в некоей церкви деве

Марии, матери божьей, которая славилась чудесами этого рода,

восковую свечу величиною с корабельную мачту. Его помощник

заметил ему, что нельзя давать неисполнимые обещания, потому

что во всей Англии невозможно набрать столько воску, чтобы

сделать такую свечу. «Молчи, – сказал ему капитан, – и не

мешай мне, что бы я ни обещал деве Марии. Лишь бы

избавиться от опасности! Когда опасность пройдет, матерь

божия довольствуется самой дешевой свечкой».

141

142

CLXVII

Подобная же шутка по поводу обета св.

Кириаку

Подобным же образом один купец из Анконы пошутил

насчет св. Кириака (этого святого, изображаемого с большой

бородою, Анкона чтит как патрона города). Купец этот тоже

попал в большую бурю и, боясь быть погребенным в волнах,

обещал принести в дар св. Кириаку целый дом в течение

известного срока. Когда срок прошел, купец покаялся в этом на

исповеди своему приходскому священнику. Священник, почуяв

выгоду, принялся убеждать его исполнить обет, и купец обещал,

что он постарается снять со своей совести эту тяжесть. Но

священник стал часто и с горьким упреком ставить ему на вид,

что нельзя откладывать без конца исполнение обета.

Назойливые ли приставания священника или вспыхнувшее в

нем нечестие вырвали наконец у купца такие слова: «Не

надоедайте мне больше с этим делом, потому что мне случалось

обмануть бороды подлиннее, чем у Кириака».

CLXVIII

О монахе, от которого забеременела

настоятельница

Один монах францисканского ордена ухаживал за моей

знакомой, настоятельницей монастыря в Риме, и все просил,

чтобы она уступила его желаниям. Но она отвергала его

настояния, боясь забеременеть и подвергнуться за это

наказанию. Тогда монах обещал дать ей ладанку, которая, если

она будет носить ее на шее на шелковой нитке, предохранит ее

от зачатия и позволит ей отдаваться, кому захочет, не боясь

ничего. Настоятельница поверила и уступила, ибо это отвечало

ее собственным желаниям. Через три месяца она убедилась, что

беременна. Монах скрылся, заметив, что дело неладно.

Настоятельница поняла, что она обманута, развернула и вскрыла

ладанку, чтобы посмотреть, что там написано. Там оказались

итальянские слова: «Asca imbarasca, non facias i supponi et non

143

implebis fascam» 90. Превосходное заклинание против

беременности.

CLXIX

Удивительный ответ мальчика кардиналу

Анджелотто

Анджелотто, кардинал римский, человек злой на язык и

насмешливый, был говорлив, но не всегда благоразумен. Когда

папа Евгений был во Флоренции, к Анджелотто пришел, чтобы

навестить его, очень шустрый десятилетний мальчик и

приветствовал его коротко, но необыкновенно изящно.

Анджелотто подивился серьезности мальчика и его уменью

говорить. Он задал ему несколько вопросов, на которые тот

ответил вполне складно. Тогда, обращаясь к присутствующим,

Анджелотто сказал: «Дети, одаренные таким умом и столь

образованные с малых лет, глупеют с годами и к старости

становятся совсем слабоумными». Мальчик сейчас же ответил:

«Должно быть, в детстве вы были самым образованным и

самым умным из всех ваших сверстников». Кардинал был очень

смущен быстрым и остроумным ответом того, кого он считал

ребенком и кто, однако, уличил в глупости его самого.

CLXX

О подмастерье сапожника, который был

застигнут с женой хозяина

В Ареццо подмастерье одного сапожника часто возвращался

в дом своего хозяина под тем предлогом, что ему удобнее там

шить башмаки. Его беспрестанные отлучки из мастерской

возбудили подозрение у сапожника, который однажды

неожиданно пришел домой и застал подмастерье в любовном

занятии с женою. И он воскликнул: «За такое шитье я не только

не заплачу тебе денег, а еще пошлю к дьяволу».

90 Первые два слова не имеют никакого значения ни по-латыни, ни по-

итальянски. Последнее слово – итальянское, значит «кошель» или «сумка». Но

оно в латинском винительном падеже. Средние слова – так называемая кухонная

латынь. Смысл всего приблизительно такой: не отдавайся никому и не будешь

беременна.

144

CLXXI

Что угоднее богу – слово или дело