Текст книги "Дебютный развод"
Автор книги: Плам Сайкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Глава 25 Медовый месяц. Настоящий
Каждый день своего медового месяца я писала в дневнике примерно одно и то же:
Медовый месяц. Яхта. Муж. Божественно.
Нет, медовые месяцы – это сплошное блаженство. Так оно и есть, не спорьте. С рассвета до заката, с ужина до завтрака и все остальное время вы чувствуете себя как пара с рекламы «Итенити». В отличие от неудачной попытки с медовым месяцем номер один медовый месяц номер два – сплошная сказка. В конце января мы с Хантером оставили засыпанный снегом Нью-Йорк и примерно через семь часов (показавшихся мне семью минутами: когда ты проводишь медовый месяц, время летит очень быстро) мы сбросили туфли и ступили на тиковую палубу красивого, поистине безупречного парусного шлюпа с подходящим названием «Счастье». Он был пришвартован в гавани Густавия, острова Сен-Бартельми, чудесной маленькой бухточке, окруженной поросшими зеленью холмами, на которых пестрели розовые и желтые пляжные домики.
Нас приветствовал иссушенный морскими ветрами капитан-итальянец Антонио, в рыжевато-коричневых бермудах, белоснежной тенниске и темных очках в черепаховой оправе. Он удивительно соответствовал облику яхты, как и шестеро членов его команды. Каждый стул и шезлонг был обит тканью того же цвета, что и бермуды Антонио. Каждый дюйм дерева был либо покрыт блестящим белым лаком, либо отполирован до темно-орехового цвета. В результате казалось, что ты находишься в гигантском ведерке с кофейным мороженым: рыжевато-коричневые махровые халаты с белой монограммой «С», фарфор Бернардо в коричнево-белую полоску и даже сделанные на заказ тапочки для плавания соответствующих цветов.
Следующие два дня мы провели, неторопливо исследуя бухточки и заливы Сен-Бартельми. Дни текли одинаково: мы плавали, загорали, ласкали друг друга. И все. Словно ни в каком разнообразии мы и не нуждались. Бросали якорь в очаровательной бухточке, спускались на причал, гуляли по маленькой деревушке и пили газированный лимонад в уличном кафе, просматривая «Геральд трибюн», Днем мы заплывали в уединенный залив, где купались и катались на водных лыжах.
Время от времени в залив заходила другая яхта и бросала якорь достаточно далеко, чтобы не мешать нам, но настолько близко, чтобы ее можно было рассмотреть в бинокль. Среди яхтсменов считается вполне приемлемым часами глазеть в окуляры на чужую палубу. И в самом деле отдыхающим бесконечно интересно гадать, кто эти люди, кажущиеся черными точками на другой палубе, и чем занимаются.
Помимо этого, мы очень много ели, часто занимались полуденным медовым сексом, что, нужно признать, куда лучше не-медового секса, и наслаждались чаем со свежайшими пирожными. Есть нечто уютно-старомодное и одновременно гламурное в том, чтобы набросить изумрудно-зеленый кафтан от Аллегры Хикс поверх ярко-розового бикини и сидеть в тени, на борту яхты, за чаем с вкусными имбирными пирожными. Чаепития и пирожные сопровождались глупой, романтической, медово-месячной болтовней. Наши беседы в основном сводились к тому, что я восхищалась видом Хантера в новых плавках и гадала, какое пирожное выберу к чаю завтра. Он же, в свою очередь, уверял меня, что немного жирка на бедрах и талии еще никому не помешало и так я выгляжу еще соблазнительнее.
Но однажды случилось нечто непредвиденное. Мы пришвартовались в маленьком заливе, на берегу которого стоял забавный рыбачий поселок Короссол. Ближайшие утесы густо поросли можжевельником и красным жасмином, а вода почти светилась неоново-голубым – идеальное местечко. На противоположном берегу тянулся совершенно пустой, каменистый пляж. После ленча я вышла на палубу, легла на мягкий шезлонг и закрыла глаза. Хантер взял книгу. Царила тишина, нарушаемая только плеском воды о борга и тихим хором цикад. На воде, кроме нас, никого не было – самый уединенный пляж, который только можно найти!
Лишь иногда приятный мужской голос одного из членов команды задавал не менее приятный вопрос:
– Не хотите что-нибудь выпить?
– О, привет! – вдруг воскликнул Хантер.
– Что там? – лениво пробормотала я. Не хотелось даже открывать глаза. Слишком уж это восхитительное занятие: лежать в полудреме на солнышке.
– Я подумал, может, тебе захочется это увидеть! – заметил Хантер.
Я неохотно приоткрыла глаза, надела темные очки и приподнялась. В заливе появилась очень большая, бесшумно скользившая по воде яхта.
– Не слишком ли они близко? – немного встревожилась я, услышав звук разматывающейся якорной цепи. Почему-то любой, оказавшись в заливе первым, уже через пять минут считает его личной собственностью и весьма ревниво относится к вторжению посторонних.
– Какая чудесная яхта! – воскликнул Хантер, хватая со столика бинокль. – Взгляни-ка.
Он протянул мне бинокль. В больших черных кругах окуляров яхта была видна как на ладони. Вероятно, длиной она была не менее ста пятидесяти футов, с двумя огромными мачтами. Суперэлегантный, изящный корпус сверкал, отражая переливающиеся воды океана.
– Я согласна разделить наш залив с этой яхтой. Потрясающе! – прокомментировала я, не отнимая от глаз бинокля. И действительно, в яхте все было великолепно: двухпалубная, обставленная мебелью, обитой белым с голубым полотном. Я показала биноклем на борт, где сияли буквы названия.
– «Ломтик суфле», – прочитала я вслух. – Нет слов! Что за классное название для яхты!
– Да уж, – согласился Хантер. – Что там еще происходит?
– Ну… целая толпа матросов прибирает верхнюю палубу, – объяснила я, прищурившись. – А теперь, похоже… на нижней палубе появляется какой-то человек… и его жена… выглядит невероятно гламурно. Совершенно потрясающий мини-кафтан. С золотой вышивкой – вот это да! Ноги у нее абсолютно коричневые. А попка – просто само совершенство.
Я попыталась получше рассмотреть девушку. На ней были гигантские темные очки, скрывавшие пол-лица, и бирюзовый шелковый шарф, повязанный на голове тюрбаном. Она выглядела еще гламурнее, чем Ли Радзивилл шестидесятых во время отдыха на Капри. Я продолжала вести репортаж. Хантера, похоже, интересовала каждая деталь.
– О, смотри, она закуривает сигарету. Боже! Какие же шикарные у нее браслеты. Обожаю девушек, которые надевают украшения на пляж. Настоящее декадентство! Забавно… у нее на шее совершенно необыкновенные жемчуга… Погоди! Хантер! – завопила я, сунув ему бинокль, – Да это же Лорен! С Монтереем! Уверена, что это они!
Хантер улыбнулся и взял бинокль.
– Хм… Это определенно она с мужем, – совершенно хладнокровно подтвердил он.
В отличие от него меня так и распирало от возбуждения.
– Пойдем, – велел Хантер, взяв меня за руку. – Сядем в шлюпку, подплывем и поздороваемся.
Через двадцать минут шкипер-француз «Ломтика суфле» помогал нам подняться на борт. Лорен и Джайлз стояли на палубе рука об руку, ожидая нас. Просто невероятно! Лорен и замужем!
Новобрачные буквально светились счастьем. Джайлз загорел как головешка и был в одних светло-розовых плавках. Лорен уже успела сменить наряд и драгоценности. Теперь на ней был шоколадно-коричневый в белую полоску купальник, эффектно открывавший спину. На безымянном пальце красовалось кольцо из черного дерева с огромным топазом. Волосы забраны в блестящий хвост. Супружеская жизнь явно шла Лорен на пользу. Она выглядела неотразимой, особенно на фоне одной из самых гламурных яхт в мире.
– При-ивет! – воскликнула Лорен, крепко обнимая меня. – Хантер, ты просто кинозвезда.
К моему величайшему удивлению, Хантер и Джайлз обнялись, словно старые друзья. Я нашла это крайне странным.
– Рад снова тебя видеть, Хантер, – сказал Джайлз.
– Сколько лет, сколько зим, – ответил Хантер, отвесив Джайлзу увесистый шлепок по спине.
Просто невероятно! Откуда такие приятельские отношения?!
– Погодите-ка, значит, вы знаете друг друга? – с подозрением уточнила я.
Лицо Хантера осветила лукавая улыбка.
– Дорогая, мне нужно сказать тебе что-то очень забавное, – подмигнул он. – Джайлз и есть тот самый старый друг по колледжу, о котором я тебе рассказывал.
– Что?! – изумилась я.
– Лучший друг по колледжу, – уточнила Лорен. – Они просто не могут жить друг без друга, так что я иногда даже беспокоюсь… Разве он тебе еще не сказал?
Я уставилась на Лорен… перевела взгляд на Джайлза, а с него – на Хантера.
При виде моей растерянной физиономии Джайлз и Хантер разразились смехом.
– Говорил ведь я тебе, что сведу их и поженю! – торжествующе объявил Хантер.
Так, значит, Джайлз Монтерей и есть его таинственный друг? Ну почему я сразу не догадалась?
– Но, Хантер, на Рождество, когда ты сказал, что твой старый друг по колледжу снова в городе, я предложила познакомить с ним Лорен и отчетливо помню, что ты отказался! – возмущенно процедила я.
Все это происходило на пике моей паранойи по поводу мнимого романа Хантера с Софией. Тогда я посчитала, что муж встречается с ней. Как же я ошибалась!
– Дорогая, было слишком поздно. Они уже встретились в Москве. Боюсь, к тому времени мы с Джайлзом вступили в преступный сговор. Появление Лорен в ту ночь полностью перечеркнуло бы наши планы.
– Верно, – улыбнулась моя подруга. – Они вели себя абсолютно безобразно по отношению к нам!
Она подошла к винтовой лестнице в центре нижней палубы.
– Идемте наверх. Там висит совершенно сказочный гамак.
Мы отправились следом. Верхняя палуба оказалась оформлена в богемном стиле, с большим тентом, под которым были расставлены низкие белые диваны. Гамак мягко покачивался на ветру. Атмосфера была почти такой же романтичной, как на борту «Счастья», хотя втайне я заключила, что «Ломтик суфле» слишком велик для настоящего интима.
Все, за исключением Джайлза, уселись на диваны.
– Что будем пить? – спросил он.
– Мне мохито, – попросила я.
– Домашний лимонад, пожалуйста, дорогой, – улыбнулась Лорен, послав мужу воздушный поцелуй.
Джайлз исчез, оставив меня с Хантером и Лорен.
– Но это невероятно, Хантер! – запротестовала я. – Почему ты мне не сказал? Как мог допустить, чтобы я все это время тревожилась за Лорен?! И как насчет невесты Джайлза? Что произошло с ней? Нет, это уже слишком.
Как бы я ни была рада за Лорен, все же неприятно, когда тебя дурачат!
– Сильви, я сама выдумала эту невесту! – вмешалась Лорен.
– То есть как это «выдумала»? – растерялась я.
– Неужели не помнишь? В тот день, на стадионе. Когда я спросила Джайлза, зачем ему бриллиант принцессы Летисии, он ответил: «Скажем так: это подарок к помолвке». Он не назвал имени невесты и вообще не сказал, что помолвлен. Я сама вообразила, что у него самая красивая на свете нареченная, но позже он признался, что решил жениться на мне, увидев, как я иду ему навстречу. Ужасно романтично, да? И звучит совершенно неправдоподобно.
– Но, Хантер, когда я твердила тебе, что Лорен влюблена в обрученного мужчину, ты ни разу не сказал, что он свободен! – окончательно рассердилась я.
Хантер ответил не сразу. Он долго смотрел на океан, словно размышляя. Было тихо, если не считать ударов прозрачной волны о борт.
– Если бы я сразу сказал правду, ты помчалась бы к Лорен и рассказала все, и эта прекрасная любовная история так и осталась бы в мечтах, – признался он наконец. – Джайлз взял с меня клятву все хранить в тайне. Он с ума сходил по Лорен. И с самого начала намеревался подарить ей этот бриллиант, но знал, что, если проявит слишком откровенный интерес, Лорен попросту сбежит. Кроме того, ты сообщила мне немало ценной информации о чувствах своей подруги, и эта информация немедленно передавалась Джайлзу. Уверен, знай ты о наших планах, ни за что не выдала бы мне столько интересного.
Я не верила ушам. Если я не ошибаюсь, Хантер позволил мне и Лорен думать, что Джайлз Монтерей обручен, а сам тем временем рассказывал дружку о страстных чувствах Лорен, помогая ему повести ее к алтарю.
– Твой муж разгадал меня, и я очень ему благодарна, – кивнула Лорен. – Чужой жених куда более привлекателен, чем обычный холостяк. И было так романтично, когда Джайлз сказал, что бриллиант предназначен его будущей жене. Тогда я еще подумала, что мне никогда не стать его супругой. Поэтому я в него и влюбилась!
Хантер был прав. Что за чудесная история любви!
В этот момент появился Джайлз с подносом.
– Знаешь, лимоны выращены в этих местах, – сказала Лорен, беря стакан с лимонадом. – Милый, я никогда бы не вышла за тебя, если бы знала, что ты свободен, так что все обернулась к лучшему…
Джайлз улыбнулся и пригладил волосы жены. Судя по взгляду, он ее боготворил.
– Я всем обязан Хантеру, – заверил он. – Это он придумал потрясающий план. Поразительно! Ваш муж стал нашим купидоном.
– Согласна. Мой муж – святой. Ладно, довольно комплиментов! – воскликнула я.
Но тут Лорен повернулась и взглянула на меня. Длинный хвост развевался на ветру.
– Знаешь, Сильви, когда твой муж говорит, что ты во всем можешь ему довериться, так и есть.
Я обернулась к Хантеру. Он ответил нежным взглядом. В это мгновение мы вдруг словно узнали друг о друге все, что еще оставалось нам неведомо. Я никогда не доверяла мужу больше, чем теперь.
– Знаю, – выдохнула я. Радость и счастье были так велики, что у меня закружилась голова.
Лорен допила лимонад.
– Ну а теперь кому текилы? – спросила она, оглядываясь в поисках ближайшего матроса.
Какое облегчение! Несмотря на замужество, Лорен ничуть не изменилась.
– Боже, как мне нравится мой второй медовый месяц! Он гораздо лучше, чем послеразводный, – прошептала Лорен.
На закате солнца мы лежали в просторном гамаке, раскачиваясь на мягком вечернем ветерке. Джайлз и Хантер, пользуясь штилем, занимались уэйкбордингом {Вид катания на водных лыжах, когда вместо лыж используется широкая доска}. В какой-то момент, проскальзывая мимо и находясь на гребне волны, Хантер умудрился послать мне воздушный поцелуй.
– Ну и позер! – буркнула я, в душе гордясь любимым.
– А по-моему, он лучший муж на свете, если не считать моего, разумеется. Не нужно сердиться на него, – пожурила меня Лорен. – Все это время он точно знал, что происходит, но никому не сказал ни слова, чтобы ничего не испортить. И теперь, когда я замужем, мы с тобой стали еще более близкими подругами.
– А я-то все не могла понять, почему он ничуть не удивился, узнав о твоем внезапном замужестве!
– Послушай, хочешь «Наполеон»? У нас на борту кондитер-француз.
– Думаю, для пирожных чересчур жарко, – покачала я головой, отпивая холодный мохито. – Кстати, твое подвенечное платье было божественным.
Лорен на мгновение прикрыла глаза, словно вспоминая свое волшебное платье.
– Как жаль, что никто из знакомых так и не увидел его, – вздохнула она. – Текк – настоящий гений. Он прислал эсэмэску. После той фотографии в «Пост» у него миллиард заказов.
– Кстати, Нина Клор хочет надеть на церемонию вручения «Оскара» такое же, только голубое. Ты не возражаешь?
– Я польщена, что идол вроде Нины готов взять за образец такую замарашку, как я, – сухо процедила Лорен. – Давай лучше посмотрим на дельфинов, согласна?
Она соскочила с гамака. Я последовала за ней. Мы направились на нос яхты, где свесились через борт, глядя в синие таинственные глубины. Неожиданно Лорен указала на серую тень, разрезавшую воду слева.
– Смотри, – прошептала она. – Это черепаха. Обожаю черепах. Такие уродливые и в то же время симпатичные. Как по-твоему, я испорчу этот купальник от Томаса Майера, если сделаю сальто с борта?
Но тут послышался громкий плеск. Из воды на секунду высунулся дельфиний нос и быстро исчез в глубине.
– Ой! Удрал! – огорчилась Лорен. – Кстати, я рассказывала тебе о Саломее?
– Нет, а что с Саломеей? – оживилась я, отходя от борта.
– Она выходит замуж.
– Не может быть! За кого?
– За Ангуса Макконнела, этого шотландца. Он оказался настоящим принцем. Вроде бы один из Макбетов или кто-то в этом роде. Выяснилось, что титул у него настоящий, и семья Саломеи вполне мирно с ним общается. Ее отец заявил, что она определенно может выйти за неверного, если тот принадлежит к королевскому роду. Отныне она будет именоваться «принцесса Ангус».
– Невероятно!
– Это чистая правда. А Тинсли сбежала с тем парнем из «Фреш дайрект», успев перед этим обручиться со швейцаром, который впал в жесточайшую депрессию. Жених подъехал к ее дому на длиннющем белом лимузине. Тинсли так влюбилась, что сделала вид, будто не стыдится такой роскоши. О, смотри! Еще один дельфин! – воскликнула Лорен, вытягивая шею.
– А ты слышала, что Марси подумывает вернуться к Кристоферу? – в свою очередь, спросила я.
– В самом деле? – Лорен вдруг перестала улыбаться и, задумавшись, долго смотрела в море. – Надеюсь, так и будет, – сказала она, обернувшись. – Что бы кто ни говорил, быть женой в миллион раз сексуальнее, чем разведенкой. Все дело в близости. Теперь я знаю, чего была лишена. Чувствую, что все эти вечеринки, поездки, каникулы, все эти… оргазмы… – Тут Лорен, не выдержав, рассмеялась. – Как я уже говорила, все эти оргазмы, даже множественные, вовсе не были такими уж сказочными. И нет ничего лучше, чем оказаться бывшей дебютной разведенкой. Правда, я немного в себе разочарована.
– Почему? – удивилась я.
Лорен повертела на пальце кольцо с топазом. Сняла, надела и только потом ответила:
– Я так и не смогла выполнить свой план обольщения.
Я вопросительно уставилась на нее:
– То есть как?
– Я вовсе не планировала снова выходить замуж… Да еще и безумно любить своего мужа.
– Я бы не назвала это неудачей, – запротестовала я.
– И я по-прежнему не могу присоединить систему «серраунд-саунд», – поморщилась Лорен. – Это просто ужасно!
Но что бы она там ни напридумывала, я знала: она безоглядно и безумно влюблена в Джайлза. Для меня это оказалось потрясением. Никогда не думала, что признаюсь в таком, но это чистая правда: в наши дни разведенные особы по всему Нью-Йорку прилагают почти столько же усилий, чтобы найти мужей, как в свое время – чтобы от них отделаться.