Текст книги "Дебютный развод"
Автор книги: Плам Сайкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Глава 22 Гламела
Гламела Грильоне (настоящее имя – Памела) – само олицетворение типичной черноволосой итальянской графини, избравшей местом жительства Нью-Йорк. Свое прозвище она заработала, буквально купаясь в гламуре все эти годы и еще в ранней молодости став постоянной гостьей на борту «Стелт», любимой яхте Джанни Анджелли. Гламела, возможно, самая оригинальная женщина в Нью-Йорке. Если позвонить ей и спросить, как дела, она обычно дает один из двух ответов: «божественно» или «я немного спятила».
Прибывая на очередную коктейль-вечеринку в ослепительном винтажном туалете от Миссони или Пуччи, она неизменно объявляет: «Я так уродлива, отвезите меня домой», – чем мгновенно завоевывает симпатии всего общества, несмотря на вызывающую зависть красоту и бюст, как у Моники Белуччи.
Саломея недаром выбрала ее дом как самое подходящее место для «Отмщения» – таким кодовым именем был обозначен план ее мести Софии за все, что пришлось пережить Марси. Всего за двадцать четыре часа, прошедших с той минуты, как разразился скандал с Софией и Кристофером, Саломея организовала вечеринку в мансарде Гламелы на Гранд-стрит. Квартира славилась коллекцией работ современных авторов, и никто, даже София, не мог отказаться от приглашения. Предлогом была вечеринка в честь принца Ангуса. Под этим именем был известен автор авангардных инсталляций из Глазго. Никто не знал его настоящего имени, но в Нью-Йорке всем плевать на истинные имена британцев.
– Что за изумительное место! – выпалила я, когда Гламела открыла нам дверь. Сознаюсь, я преувеличивала свой восторг в попытке скрыть скверное настроение: прошли сутки после исчезновения Хантера, а я так и не услышала от него ни единого слова. Когда я сегодня утром снова позвонила в его офис, Денни сообщил, что Хантер не появился в том цюрихском отеле, где, как они думали, заказал номер. Никто ничего о нем не знал.
– Ну разве не уморительно? – Гламела провела меня по мансарде. Она мягко ступала босыми ногами по коврам. Подол зеленого шифонового платья плыл за ней прозрачным шлейфом. Единственным украшением был золотой с изумрудами браслет, который она, подобно индийской принцессе, носила на левой щиколотке. – Можете поверить, что когда-то здесь был манхэттенский мини-склад?
Поверить было легче легкого – мансарда оказалась достаточно просторной, чтобы вместить все восточное побережье. Одна гостиная не менее пятидесяти футов в длину, с окнами от пола до потолка, выходившими на прелестные крыши Сохо. И повсюду, куда ни бросишь взгляд, были предметы искусства: инсталляция Джеффа Кунсатам, масло Сесили Браун – здесь, ковер Трейси Эмина на полу. Комната с темными полами и белыми лакированными стенами была идеальным местом для работ. Единственными предметами меблировки были два белых кожаных табурета и белый кабинетный рояль.
– Все в библиотеке, – сообщила Гламела, устремляясь туда.
Библиотека оказалась куда уютнее, чем остальные помещения. Правда, обстановка и здесь была ультрасовременной. Все книги, аккуратно завернутые в почтовую бумагу, при ближайшем осмотре оказывались старыми школьными видеозаписями. В комнате было полно людей искусства.
– Сюда! – позвала Тинсли, развалившаяся на огромном диване, застеленном козьими шкурами. Сегодня она была в красном бархатном платьице с рукавами-фонариками, лучше всего подходившим четырехлетней девочке, и весело болтала с принцем Ангусом, вырядившимся в клетчатые брюки с очень узкими штанинами и разрезами по бокам, скрепленными английскими булавками. Волна длинных выбеленных волос доходила ему до плеч. Он казался странно-сексуальным, в стиле творческих натур, хотя почти все они смотрятся как-то нелепо. Я подошла к ним, схватив по пути бокал шампанского с подноса.
– Пр-ривет, – кивнул принц Ангус, когда я уселась рядом с Тинсли.
Я машинально отметила, что выговор у него точь-в-точь как у «Битлз».
– Ну разве он не божественный? – вопросила Тинсли, обвивая длинной рукой шею принца. – Саломея просто без ума от него!
– Она симпатичная! – заметил Ангус.
– Вы совершенно правы, – согласилась я. – Расскажите мне о вашем шоу.
– Я перевез хибару времен Тюдоров из Пенрита в Нью-Йорк и расписал стены, чтобы было похоже на изображение псевдотюдоровского особняка в Беверли-Хиллз. Шоу называется «Псевдо-псевдо Тюдор». Ха-ха-ха! Кстати, прелестная Саломея никем не занята…
– Она могла бы стать верной женой для подходящего… мусульманина, – пояснила Тинсли, с некоторым сомнением оглядывая принца. – Саломея решила встречаться только с мужчинами одной с ней веры. Иначе слишком много неприятностей с родителями.
– Вот как… – с сожалением вздохнул Ангус.
И тут я краем глаза заметила Софию. Фу! Видеть ее не желаю! Однако во имя выполнения плана Саломеи, казавшегося мне дьявольски умным, я попыталась остаться спокойной.
София стояла у камина в другом конце комнаты, опершись рукой о каминную полку, затянутая с головы до ног в белый кашемир, поверх которого был накинут кремовый меховой жилет. Она истерически смеялась над какой-то шуткой… Саломея! Что же все-таки Саломея задумала?
Немного дальше стояли погруженные в разговор Валери и Аликс. Да что тут происходит? И где Лорен? Разве она не должна быть здесь?
Я пробралась к Аликс и прошептала:
– Что затеяла Саломея?
– Я просто влюблена в твое ожерелье, Аликс, – перебила Валери, прежде чем Аликс успела ответить.
– Ланвен. Я ужасно бесцветная. Такие теперь есть у всех, – отмахнулась Аликс, теребя длинную нить черных жемчужин, обвитых тонкой сеткой. – Беда в том, что, если я покупаю ожерелье, мне нужно непременно иметь такие же кольцо, браслет и серьги. Я никогда не покупаю одно только ожерелье. Можешь представить, сколько с этим хлопот? Кстати, потрясающее платье.
– Я хотела остаться сегодня в постели, так что это мой самый скромный наряд, – запротестовала Валери.
Это было явным преуменьшением. На Валери было невероятно узкое черное платье для коктейля с белой лентой-пояском, завязанным на талии бантом. Вряд ли оно подходило для постели!
Неожиданно со стороны камина донеслись крики.
– Фейсал! Дорогой! Сколько лет, сколько зим! – пропела Саломея, абсолютно неотразимая в шоколадно-коричневом в белый горошек платье.
Она взволнованно махала рукой, подзывая кого-то. Все обернулись к двери. В библиотеку входил необычайно красивый араб в безупречном черном костюме и красной куфье. Он показался мне копией молодого Омара Шарифа, глаза его сверкали черными бриллиантами. Клянусь, я услышала, как все женщины затаили дыхание, когда он шагал к камину, где стояла Саломея.
– Саломея! Красавица! – объявил Фейсал, целуя ее протянутую руку. – А кто этот… цветок? Он повернулся к Софии и вежливо приподнял брови.
– Я София Д'Арлан, – представилась та с самым обольстительным выражением.
Лично я не представляла, каким образом все это может послужить наказанием для Софии: уж очень приятное наказание. Что это пришло в голову Саломее? Кажется, этот человек – ее бывший муж? И где Лорен? Ее по-прежнему нет.
Тем временем София в своем обычном стиле ринулась на Фейсала, как тигр на добычу. Уже через двадцать минут они ушли с вечеринки вместе, рука об руку, к полному изумлению собравшихся. Единственной, кто сохранил хладнокровие, была Саломея, все это время весело флиртовавшая с принцем Ангусом.
Едва за парочкой закрылась дверь, Саломея буквально свалилась с дивана и легла на ковер, хихикая, как заводная кукла.
– Я – гений! Ха-ха-ха! – заливалась она словно безумная.
– Что ты задумала? – спросила я.
– Погоди и… хи-хи-хи… увидишь. Хитрее и коварнее меня не найдешь на свете!
Помимо решительно непонятной природы вечеринки, посвященной мести Саломеи, было нечто еще, поразившее меня в ту ночь: Лорен так и не объявилась. А поскольку она, очевидно, была посвящена в планы Саломеи, все это казалось еще более странным. Но в конце концов Лорен вечно подводила подружек. Однако когда она не позвонила и на следующий день и не явилась в студию Текка на запланированную примерку, я заволновалась. Один из ребятишек Уорнера пригласил Лорен посетить церемонию награждения «Оскаром», и она выплатила Теккерею огромный аванс за платье к знаменательному вечеру.
Помимо всего прочего, мне отчаянно требовалось поговорить с кем-то о Хантере. Не хватало только изливать свои переживания Марси или Тинсли! Прошло уже два дня, а от Хантера ни звука! Заволновались даже в его офисе. Что с ним случилось?
Я позвонила Лорен на сотовый, но он оказался отключен. Набрав домашний номер, услышала автоответчик. Еще более странной была реакция Текка: для парня, бизнес которого оказался под угрозой и который все поставил на снимок Лорен в его платье на присуждении «Оскара», он демонстрировал удивительное спокойствие.
– Разве этот наряд не восхитителен? – спрашивал он, с мечтательным видом глядя на платье Лорен. – Силуэт – один в один, как на портретах Джона Сингера Сарджента.
Платье было сшито в отчаянно романтическом стиле, с тугим корсетом, невероятно узкой талией и широкой легкой юбкой: намного шикарнее, чем можно видеть на любой церемонии вручения «Оскара».
– Теккерей, но ее здесь нет, – напрасно протестовала я.
– Ха! – жизнерадостно усмехнулся он. – Платье – высший класс.
– Текк, но наши доходы в этом месяце далеки от классных, – напомнила я.
– Все будет хорошо, Сильви, перестань ныть. Итак, кого еще я одеваю к «Оскару»?
У меня не хватило духу ответить ему: «Никого».
– Мисс Сильви! Ми-иссс! – взвыла Агата, горничная Лорен, позвонившая через два дня. Она буквально задыхалась от слез и явно находилась в состоянии истерики. – Она ушла! Исчезла!
– О чем это вы? – спросила я.
– Лорен вернулась домой из Токио. Потом сказала, что выйдет минут на пять, и… и не вернулась. Паспорта тоже нет, но… – Далее ее речь стала совершенно бессвязной.
– Ну… может, она поехала отдыхать? – предположила я, стараясь не выдавать беспокойства.
– Она никуда не ездит, пока я не сложу ей вещи. Никогда. Она совсем не умеет их складывать. О-о! Думаю, она мертва!
– Агата! – воскликнула я. – Этого не может быть!
– Но, мисс, Лорен оставила все свои драгоценности! А она без них и шагу не сделает!
Если вы Лорен Блаунт, отдых просто не отдых без мешка бриллиантов! Агата была права: наличие драгоценностей яснее ясного говорило, что Лорен следует официально занести в список пропавших без вести.
Глава 23 Месть таилась в Иране
Они встретились на коктейль-вечеринке и поженились через три дня. В воскресенье София Д'Арлан, живущая в Париже и Нью-Йорке, и шейх Фейсал аль-Фирай из Джедды, Саудовская Аравия, и Женевы, Швейцария, чье состояние, послухам, достигает семнадцати миллиардов долларов, поженились в крохотном европейском княжестве Люксембург. (У Фейсалауже есть четыре жены, и, очевидно, это единственное место в Европе, где он может легально жениться в пятый раз.) Новобрачные собираются делить свое время между его дворцом в Джедде и увеселительным ранчо в Иране.
– Нет, я просто не могу! Я выдала охотницу на мужей за единственного мужчину, который может иметь одновременно четыре жены и быть мужем пятой! – хохотала Саломея несколько дней спустя, читая мне вслух раздел «Свадьбы» в «Нью-Йорк таймс». – Ты когда-нибудь слышала о законах шариата?
Оказалось, что Фейсал аль-Фирай был дядей бывшего мужа Саломеи («В этой семейке всех называют Фейсалами, даже дочерей» – пояснила она). Очевидно, он был в полном восторге от молодой европейской жены. А вот Саломея была в полном восторге от себя. Она добилась своего! Она была полностью убеждена, что Софии больше никогда не позволят ступить на землю неверных. Тем временем Марси наняла вышеупомянутого адвоката Иваны, специалиста по бракоразводным делам. Ее сексуальная жизнь превратилась в сплошное безумие. Она была полна решимости добиться в сфере обольщения мужчин куда большего, чем Лорен.
А вот новости о Лорен были далеко не столь обнадеживающими. Она действительно исчезла. Пресса окрестила ее «Исчезающей Дебютной Разведенкой». За одну ночь она стала так же знаменита, как принцесса Диана, а ее исчезновение расписывалось как отчаянно гламурная трагедия. Даже Доминик Данн безуспешно попытался провести расследование и написал об этом в своей колонке в «Вэнити фэр».
В многочисленных заметках намекалось, что кое-кто видел, как Лорен несколько дней назад садилась в Тетерборо на маленький частный самолет. Некоторые утверждали, что она в пьяном виде бродила по магазинчикам беспошлинной торговли женевского аэропорта и скупала часы с кукушкой. Можете вообразить шепотки на званых ужинах:
– Она была так несчастна!
– Слишком много денег…
– Нет, все дело в бриллиантах. Чрезмерное количество бриллиантов приводит к раннему безумию.
– Если бы она продолжала заниматься пилатесом, ничего бы не произошло.
– Льюис похитил ее и запер в своей хижине на Аляске. Не вынес, что она так хорошо проводит время.
– Она пила слишком мало воды. Если бы выпивала не менее двух литров «Эвиана» в день, была бы здесь.
Моим любимым высказыванием было:
– Она прячется во Франции. В доме Брижит Бардо.
Я была в полной депрессии. Пусть Лорен избалована, пусть она самая ненадежная из ненадежных нью-йоркских девиц, но зато с ней весело, и она верный друг, а главное – у нее золотое сердце. Ей действительно небезразличны Марси, Саломея и все ее подруги, а я как последняя эгоистка ненавидела Лорен за то, что ее нет рядом и некому обо мне позаботиться. Что, если с ней случилось нечто ужасное?!
Я постоянно думала, где она. Исчезновение Лорен только усиливало мою тревогу по поводу отсутствия Хантера. Вчера звонили из его офиса и спрашивали, не знаю ли я, где он. Они нашли его смартфон под горой бумаг на письменном столе и очень встревожились. Уже пять дней он отсутствовал. И полное молчание. Хотя Милтон пытался утешить меня, твердя, что Хантер скрылся, «чтобы зализать раны», лучше я себя не чувствовала.
Сейчас я была совсем одна и даже немного завидовала Софии: она по крайней мере знала, где ее муж.
Утром понедельника я уныло отправилась завтракать в кафе «Рафаэлла», жалея, что рядом нет Хантера. Когда официантка принесла два латте и два круассана (наш обычный с Хантером заказ), мне стало ужасно грустно и даже не нашлось сил объяснить, что сейчас в этом нет необходимости.
Я пила кофе, посматривая на вторую чашку. Ощущение было такое, словно я преломила хлеб в компании призрака.
Я машинально взяла в руки «Нью-Йорк пост».
И тут же пришла в ужас.
– Что?! – воскликнула я, ни к кому персонально не обращаясь.
На первой же странице мне в глаза бросились гигантские красные буквы заголовка, кричавшие о сенсации:
«ТАЙНАЯ СВАДЬБА НЕДАВНЕЙ РАЗВЕДЕНКИ!»
(Все подробности на третьей странице)
Я мгновенно нашла третью страницу. С черно-белой фотографии улыбалась сияющая Лорен. Вокруг вились снежинки, белоснежное свадебное платье развевалось на ветру… Так она… в России?!
Я присмотрелась внимательнее. На втором плане золотились купола… Зимняя морозная экзотика. И платье! Стянутая корсетом талия, широкая летящая юбка с длиннющим шлейфом… Не может быть! Это платье от Текка! И выглядело оно просто смертоубийственно! За такое можно умереть! Неужели он все знал?! Ну конечно! Неудивительно, что был так спокоен в тот день, когд а Лорен не явилась в студию!
Я присмотрелась к лицу Лорен: глаза тщательно подведены, в стиле шестидесятых, а волосы обрамляют лицо мягкими свободными волнами. На шее висит нечто вроде огромного драгоценного камня, хотя разобрать детали было почти невозможно. В одной руке букет белых камелий, в другой – сигарета. Как это на нее похоже! А глаза сверкают, словно она готова воспламениться от счастья. Но где жених?
Я быстро пробежала глазами текст и изумилась.
САМАЯ ГЛАМУРНАЯ РАЗВЕДЕНКА Нью-Йорка, наследница Хэмила, Лорен Блаунт, не раз объявлявшая, что больше никогда не выйдет замуж, и введшая в употребление оборот «дебютные разведенки», чтобы охарактеризовать себя и своих жизнелюбивых подружек, была замечена перед алтарем в санкт-петербургском Исаакиевском соборе. На невесте было платье из шелка и органди от молодого нью-йоркского дизайнера Теккерея Джонсона. Длина подола, подшитого вручную, достигает двухсот ярдов, а шлейф украшен семнадцатью тысячами речных жемчужин.
Поверх платья на ней был палантин из белого горностая. Шею украшал бриллиант, по слухам, принадлежавший знаменитой принцессе Летисии Испанской. Камень был подарком жениха, Джайлза Монтерея, о котором мало что известно. Утверждают, что парочка встретилась в Эрмитаже, у витрины с запонками Фаберже. Новобрачные были знакомы всего пять недель. Несколько дней назад мисс Блаунт исчезла из своей нью-йоркской резиденции. Знакомые опасались, что она убита или похищена.
Счастливая и сияющая, несмотря на двадцатиградусный мороз, миссис Монтерей, которую попросили прокомментировать ситуацию, попросила передать привет своим нью-йоркским подругам и уселась в «мерседес» с тонированными стеклами. Новобрачные отправились в четырехмесячное свадебное путешествие.
Одинокая слеза скатилась по щеке: все выходят замуж, а я…
Счастье подруги только подчеркивало мое одиночество. Я невидяще уставилась на газетный лист. На него упала капля. Потом другая. И тут перед глазами возникло что-то белое: мне протягивали платок. Как стыдно! Я подняла глаза и вспыхнула: передо мной стоял Хантер.
– Я столько всего натворил. Прости меня, – прошептал он.
Глава 24 Нет худа без добра
– Прекрати! – запротестовала я, вытирая слезы его платком. – Это я натворила множество глупостей! Дорогой, я совершила кошмарную ошибку. Думала, у тебя роман с Софией, а потом узнала, что она соблазнила мужа Марси и… Подумать страшно, что я тебе не доверяла! Какой я была идиоткой, когда требовала развода, хотя ни о чем подобном и слышать не желаю! Ты когда-нибудь сможешь меня простить?
– Нет, – ответил Хантер, глядя мне прямо в глаза.
Я оцепенела. Что ж, значит, я получила то, что заслужила.
Я молча уставилась на него, потрясенная тем, что сотворила.
Дальше произошло нечто странное. Хантер сел за стол и взял мою руку.
– Я вовсе не должен тебя прощать. Ты не виновата. Это я сделал огромную глупость.
Он смотрел на меня с каким-то странным выражением. О Господи, неужели он признается, что все-таки был с Софией?
Невозможно выразить словами то, что я ощущала в эту минуту.
Я встревоженно смотрела на него, ожидая худшего. Но мой муж молчал.
– Ч-что? – произнесла я наконец.
– Я нанял эту злосчастную Софию. По пути в Лондон упомянул, что хочу подарить тебе нечто особенное. Понимаешь, я чувствовал себя обязанным как-то извиниться перед тобой за испорченный медовый месяц, а она предложила помочь выбрать тебе подарок. Клялась, что для нее совершенно не важно, если я скопирую этот кулон. Я оказался последним дураком, тем более что хорошо знал, какова она. Мне следовало предвидеть, что она все повернет в своих интересах. Господи, зачем только я взял ее в группу? Она еще в школе была настоящей пожирательницей мужских сердец! Всегда рассказывала о мнимых романах, лгала напропалую…
– Ш-ш-ш… – прошипела я, прижав палец к губам Хантера. – Я больше не желаю ничего слышать об этой особе.
Хотя возвращение Хантера сняло огромную тяжесть с моего сердца, все же при каждом упоминании Софии меня вновь раздирала ярость. Сколько зла она сотворила! Единственным утешением было сознание, что теперь она навсегда заключена в золотую клетку.
– Даю слово, что отныне София и близко к нам не подойдет, – поклялся Хантер.
– Правда? Ты действительно так решил? – сухо осведомилась я. Как бы мне ни хотелось броситься ему на шею, было слишком трудно расслабиться после всего, что с нами случилось.
Хантер заметил мои колебания и, пытаясь успокоить меня, улыбнулся:
– Когда это я не держал слова, дорогая?
В его глазах блеснули знакомые лукавые искорки.
Я задумалась. Если хорошенько вспомнить, он был прав. Хантер действительно исполнял все свои обещания.
– Да, милый. Ты всегда держишь слово, – кивнула я. В конце концов, следует быть справедливой.
Хантер с облегчением вздохнул и погладил меня по щеке:
– Я просто не могу вынести мысли о том, что ты увидела это великолепное украшение на Софии! И поэтому решил подарить тебе что-то, по– настоящему прекрасное…
– Честно говоря, я просто в него влюбилась.
– Жаль-жаль, поскольку я уже готовлю тебе такой сказочный сюрприз, что ты глазам не поверишь…
Я растаяла быстрее, чем мороженое в жаркий день Четвертого июля. И неожиданно ощутила бурлившую внутри восхитительную смесь смеха и слез. Хантер перегнулся через стол и припал к моим губам долгим поцелуем, потом встал, уселся рядом на банкетке, обнял меня и принялся свободной рукой вытирать мои слезы платком. Господи, наконец-то! Все так, как должно быть!
– Но где ты был эти последние дни? – вырвалось у меня, хотя теперь мне было почти все равно.
– Думал.
– Но где?
– Не важно.
– Дорогой, мне нужно узнать у тебя кое-что еще, – настаивала я. – И никаких уклончивых ответов, пожалуйста.
– Ладно. Я буду абсолютно честен и искренен. Что ты хочешь знать? Спрашивай.
– Почему ты так скрытен? Почему всегда исчезаешь? Эти тайные телефонные звонки, часовые бдения в Интернете… И ты никогда не рассказываешь мне, в чем дело. Если у тебя не было романа с Софией, чем ты тогда был занят?
Хантер только улыбнулся и открыл портфель. На свет появился плоский коричневый конверт, на котором было написано «Медовый месяц № 2».
– Ура! – восторженно воскликнула я, возвращая конверт мужу.
– Не хочешь узнать, куда мы отправляемся? – спросил он, подталкивая мне конверт.
– Нет. Новобрачной не пристало знать, где она проведет медовый месяц. Это должно быть сюрпризом.
– Тут ты совершенно права. Я рад, что ты позволишь мне увезти тебя в какое-нибудь славное местечко.
– Конечно, позволю, дорогой, – покорно кивнула я, но все же не упустила возможности уколоть муженька: – Даже после того, как ты отменил наш первый медовый месяц.
– Ты очень храбрая, – объявил он и, оторвав кусочек круассана, сунул мне в рот. – Хотя и выглядишь так, словно не ела неделю.
– Просто не могла есть, пока тебя не было, – призналась я с полным ртом. – Кстати, не поверишь, но Лорен вышла замуж.
Я показала Хантеру заметку из «Пост». Но он почему-то совсем не удивился.
– Разве я не говорил тебе, что не успеешь оглянуться, как она окажется замужней женщиной с тремя ребятишками? – засмеялся он.
– Но… Джайлз Монтерей?! Ведь он был помолвлен.
– А я твердил, что они будут идеальной парой, верно?
Верно. Хантер на удивление точно предсказал развитие сложной любовной жизни Лорен.
– Дорогой, можно задать всего один вопрос, и больше я не буду тебя терзать?
– Валяй! – весело отозвался Хантер. – Все, что тебе угодно.
– Кто тот злосчастный старый друг, которого ты вечно бегаешь навещать? Мне это просто покоя не дает!
– О… он… Послушай, это не может подождать до медового месяца? Потом я все расскажу. Честное слово. Мало того, познакомлю вас.
– Еще лучше! Но я надеюсь, мы не станем проводить медовый месяц в обществе всех твоих приятелей по колледжу. Договорились?
Хантер подвинулся ближе и игриво прошептал мне на ухо:
– А теперь, дорогая, почему бы нам не пойти домой? Я не видел тебя несколько дней…
– Но сегодня понедельник… как насчет работы? – нерешительно запротестовала я.
Но Хантер был таким милым. И выглядел немного растрепанным и слегка помятым, словно его самолет только что приземлился и он еще не успел привести себя в порядок. Я находила это неотразимо сексуальным. И мне так его не хватало все это время!
Соблазн оказался непреодолимым.
– Честно говоря, я думаю, нам следует… Ты сам знаешь что…
