Текст книги "Блондинки от "Бергдорф""
Автор книги: Плам Сайкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
– Привет, я лечу с вами, – сообщила она.
– Класс! Мы вылетаем в час.
– Увидимся в аэропорту.
Видите! И Патрик не так уж плох! Как мило с его стороны предложить Джаз место в самолете!
Все же, если Джаз летит с нами, нужно поднять себя в ее глазах, выбрав достойный личного самолета наряд топ-класса!
Стараясь не двигать головой, я осторожно надела свежий белый сарафанчик, сунула ноги в золотые босоножки без каблуков, вдела в уши золотые серьги-обручи и связала волосы в хвост любимым шарфом от Пуччи. А потом валялась в постели, положив на ногти мешочки со льдом, пока в полдень не прибыл автомобиль, чтобы отвезти меня в аэропорт. Нет, Патрик поистине святой, присылающий записки и машины двадцать четыре часа в сутки! Может, он даже возместит мне ущерб, купив новое платье взамен разорванного, когда мы вернемся в Нью-Йорк. Впрочем, я не слишком на это надеялась. По пути в аэропорт мы проезжали через Жуан-ле-Пен, забавный маленький городишко с безумным количеством обувных и бикини-магазинов. Я не устояла перед тридцати-секундным набегом. Водитель остановил машину, предупредив:
– Пять минут, мадемуазель. Отсюда до аэропорта сорок пять минут.
Примерно двадцать пять бикини, четырнадцать саронгов и шесть пар сандалий на каблуках-клиньях (сами знаете, как бывает в Хэмптоне летом: смена нарядов между завтраком, обедом и ужином – почти обязательная процедура), и я впорхнула в машину. Удачный шопинг достойно вознаградил меня за вчерашнее унижение, то есть девушки в Нью-Йорке покончат с собой, увидев, какие я привезла им сандалии. Всегда говорю: если отправились в сногсшибательное путешествие за границу, привезите оттуда что-нибудь модное всем подружкам. Была только середина мая, и до уик-энда Четвертого июля оставалось еще несколько недель, но для нью-йоркской девушки начинать покупки пляжной одежды никогда не рано.
Водитель высадил меня у первого терминала. Я пошла к нулевому выходу, откуда отправляются все частные самолеты. Ни малейшего признака Патрика, не говоря уже о Джаз. Возможно, еще не прибыли. Я подошла к мужчине в униформе.
– Excuse moi, monsieur, je cherche Monsieur Patrick Saxton.
– II est parti, mademoiselle [64]64
Простите, месье, я ищу месье Патрика Сакстона. – Он улетел, мадемуазель (фр.).
[Закрыть], – ответил он.
Я взглянула на часы. Половина второго. Я опоздала всего на полчаса. Неужели Патрик улетел без меня?
– Что? – переспросила я.
– Он улетел час назад с загорелой девушкой.
Как он мог? Как она могла? Особенно после того, как я написала о ней такую чудную статью!
Я вдруг ослабела и поникла: последствия неумеренного потребления «Беллини» всегда настигают тебя в самый неподходящий момент.
– Но как же мне попасть в Нью-Йорк? – ахнула я. Этот милый человек, разумеется, посадит меня в чей-нибудь частный самолет, тем более что я и одета соответственно случаю.
– Не знаю! – воскликнул он, воздев к небу руки, после чего повернулся и отошел. Мой наряд не произвел на него ни малейшего впечатления. Но уже почти выйдя из дверей, он все же показал на ряд стеклянных окон. Я проследила за движением его руки. На противоположной стороне улицы виднелся вход во второй терминал. Сердце у меня упало. Нет, не поймите меня превратно, я ничего не имею против аэропортов в целом, но в вестибюле столпилось больше людей, чем на всем прошлогоднем параде «Мэйси» в День благодарения [65]65
Ежегодный парад, устраиваемый большим нью-йоркским универмагом «Мэйси» с 1927 года.
[Закрыть].
Беда в том, что, воспользовавшись хоть раз частным самолетом, уже никогда не захочешь летать коммерческим рейсом. Мой совет всякому, кто собирается впервые познать прелести полета частным рейсом: соглашайтесь только в том случае, если это будет постоянным. Честно говоря, в тот момент я горько пожалела, что вообще увидела обтянутый замшей потолок и ела восхитительные сандвичи в роскошном маленьком «G-V» Патрика.
Нет, о чем я только думаю! Если не поостеречься, можно стать кем-то вроде Патриши Дафф [66]66
Патриша Дафф – американская актриса, известная своей благотворительной деятельностью.
[Закрыть], избалованной снобки. Нет уж, я вполне могу летать коммерческими рейсами, как все нормальные люди.
Повысив самооценку, я потащила свой багаж, намного потяжелевший за последний час, через улицу. Жара была палящей. Доковыляв наконец до стойки «Эр Франс», я почувствовала себя размороженным тунцом.
Седовласая, безупречно причесанная стюардесса за стойкой имела холеный и надменный вид. Она взирала на меня, как на полоску использованного лейкопластыря.
– Oui? – осведомилась она. – Чем могу помочь, мадам?
Почему француженки всегда лезут из кожи вон, чтобы уязвить молодых девушек вроде moi, обращаясь к ним «мадам»? Непростительная жестокость, особенно когда в мозгу молотом бьется невыветрившийся «Беллини».
– Mademoiselle, – поправила я. – Я опоздала на рейс в Нью-Йорк. Когда следующий?
– В три. О'кей?
– Конечно, – кивнула я.
– Четыре тысячи триста семьдесят шесть евро.
– Что? – ахнула я.
– Остался только бизнес-класс.
– А другие рейсы?
– Полностью распроданы.
Я едва не заплакала. У меня не было четырех тысяч трехсот семидесяти шести евро, а если бы и были, немыслимо выбрасывать такие деньги на билет в один конец до Нью-Йорка. Закусив губу, я протянула свою карточку «Виза». Спишу поездку, как очень дорогую неприятность, из которой я вынесла ценный моральный урок: никогда не одевайся, как БАП-айсберг, если способна походить на ледяную принцессу в платье Александра Маккуина. Но, Господи, насколько приятнее было бы потратить эти евро на что-то миленькое, вроде мягкого розового кресла в полоску, которое я присмотрела в «ABC – Карпет и Хоум», на Бродвее.
– Merci, – кивнула стюардесса, забирая карточку. – Посадка через полтора часа.
– Какой выход?
Пока она проверяла карточку, я разглядывала пассажиров. Двумя стойками правее я заметила знакомую фигуру и вытянула шею, чтобы разглядеть получше: это оказался Чарли Данлейн; он регистрировался на полет до ЛА. О Господи, не хочу же я, чтобы он меня увидел! Терпеть не могу случайные встречи, особенно с людьми, недавно ставшими свидетелями твоего случайного передоза болеутоляющим вроде адвила. И хуже всего, я вдруг заметила, что Чарли куда симпатичнее, чем мне представлялось раньше. Он был загорелый и очень довольный собой. Он, типа, единственный знакомый мне человек, который, как ни странно, выглядит лучше при аэропортовском освещении. Полагаю, таков эффект успеха. Клянусь, при виде его у меня резко упал сахар. Шок вызывает у меня мгновенную гипогликемию.
Неожиданно закружилась голова: похоже, от стыда я сейчас грохнусь в обморок.
Я поспешно повернула голову и стала смотреть в другую сторону.
Все же это не так плохо, как могло быть вчера вечером. То есть я в нормальном виде, не в сером айсберге, а в изящном сарафанчике, возможно, слегка напоминающем о Ли Радзивилл на Капри в семидесятых, веду себя абсолютно нормально, никаких суицидальных тенденций, спокойно сажусь на самолет до Нью-Йорка, как всякая обычная девушка, не помышляющая о самоубийстве. Может, все-таки стоит поздороваться. Хотя бы кивнуть. А потом уйти и больше никогда с ними словом не обмолвиться.
– Привет! – Я внезапно смутилась. Ну вот. Сделано. И что, если он ненавидит меня? Мне абсолютно все равно.
Чарли повернулся и взглянул на меня. Господи, у меня опять ноги подкашиваются. Эти «Беллини» иногда ужасно коварны.
– О, привет… э… – неловко пробормотал он и добавил, показывая на стойку: – По-моему, кто-то тебя просит.
Обернувшись, я наткнулась на яростный взгляд стюардессы.
– Мадам! – фыркнула она, отдавая мне кредитку. – Увы, сожалею, но вы не летите этим рейсом. Ваша карточка недействительна.
– Не попробуете ли еще раз? – встревожилась я.
– Нет. Отодвиньтесь, пожалуйста.
И тут мне стало ужасно, ужасно жалко вышедших в тираж супермоделей. Вот что они, должно быть, испытывают: только сейчас, сию минуту, повсюду, куда ни кинешь взор, к твоим услугам частные самолеты, а назавтра даже не можешь позволить себе билет на междугородний автобус.
Едва я стала собирать вещи, как сзади послышался голос Чарли:
– Эй, давай провожу до выхода. Это как раз рядом с залом для отлетающих в ЛА.
Йо-о-о, Господи! Одно дело, когда тебя бесчеловечно покинул частный самолет. В конце концов, это, можно сказать, позитивный урок, опыт, который останется со мной на всю жизнь. То есть о таком совсем не обязательно никому знать, верно? Но вот когда тебя кто-то застает на месте преступления, застает в тот момент, когда ты жестоко покинута владельцем «G-V», особенно если этот кто-то – твой знакомый, – это уже со-о-о-всем другое. Позволить Чарли догадаться, что я не только безбилетная, но и безденежная неудачница? Только через мой труп. Он и без того не слишком одобряет мои действия.
Чарли преспокойно подошел и собрал мои сумки.
– И они позволили тебе взять столько ручной клади? – удивился он.
– Конечно, – кивнула я, словно всегда беру с собой в самолет чемоданчик и четыре пакета с покупками.
– Ты в порядке? – вдруг встревожился он.
– Прекрасно! – воскликнула я. Похоже, слава, обрушившаяся на Чарли в Каннах, полностью стерла из его памяти инцидент с адвилом.
– Правда? Я волновался за тебя после… Парижа, – смущенно пробормотал он.
– Все прекрасно. Лучше не бывает.
Обычно я не лгу, но если уж приходится, бываю tres убедительной. Мы направились к терминалу «Вылет». В душе я просто замирала от ужаса, не понимая, как может появиться билет к тому моменту, когда мы подойдем к выходу. До чего же не хотелось снова терпеть унижение в присутствии этого человека! Если бы только Чарли не был таким джентльменом!
Но он терпеливо тащил мои сумки, как герой «Истории Палм-Бич», а значит, меня с минуты на минуту разоблачат как преступницу!
Но все это время я пыталась болтать с ним, как ни в чем не бывало. Словно все было так классно, как я изображала.
– Я рада, что ты и Джулия… ну, знаешь, все выяснили, – сказала я.
– Да, поговорили по душам. Что за девушка! Наша невероятная Джулия! – воскликнул он с нежной улыбкой.
Похоже, она сумела проделать свой обычный номер, и Чарли совершенно без ума от нее! Понятия не имеет, что она вытворяет! Впрочем, как и остальные ее бой-френды. Но знаете что? Несмотря на мой внезапный приступ гипогликемии и последствия выпитых накануне «Беллини», мне внезапно стало немного жаль Чарли. То есть он, возможно, вполне о'кей, независимо от того, нравится мне или нет. Все равно что духи Терри Мюглера «Ангел»: ненавижу их, но это не означает, что духи плохие. Миллионы людей считают запах абсолютно сногсшибательным. Думаю, Чарли – что-то вроде моего личного «Ангела», если можно провести аналогию между мужчиной и духами, ненавистными тебе.
Мы подошли к залу ожидания. Туда без посадочного талона не пускали.
– Здесь можно и попрощаться, – жизнерадостно объявила я. – Мне нужно в туалет.
– Желаю благополучно долететь, – кивнул Чарли, вручая мне вещи.
– Обязательно долечу. Спасибо.
Чарли подошел к длинной очереди пассажиров, ожидавших входа.
Получилось! И блестяще! Он ничего не заподозрил!
Я подождала, пока Чарли отойдет, подхватила вещи и направилась к кафе. Ничто лучше апельсинового сока за пять долларов не поднимет настроение девушки, брошенной киномагнатом и почти спасенной рыцарственным и раздражающе симпатичным кинорежиссером.
Я сидела у стойки, опустив голову в «Интернэшнл гералд трибьюн», прихлебывала сок и гадала, что, во имя всего святого, мне теперь делать. Кажется, по моей щеке все-таки сползла слезинка. Теперь, оставшись одна, я была так несчастна, даже несмотря на гламурный прикид. Жалкая дурочка!
– Собираешься пропустить свой рейс?
Он вернулся! Да с этим парнем что-то неладно! Воображает, будто имеет право вмешиваться в мои личные планы поездок и путешествий и, если на то пошло, даже в мои личные планы самоубийства, и все только потому, что встречается с Джулией!
Чарли стоял у столика, улыбаясь мне, словно моя жизнь была чем-то вроде комедии, и все такое.
– Да, – неприветливо буркнула я. Довольно лжи на этот день! И плевать, что обо мне подумает Чарли!
– Почему?
– Это мое дело.
– Ты здорова?
– Ну, если так уж хочешь знать, меня бросил тип, с которым мы прилетели на его «G-V». В эконом-классе нет мест. «Эр Франс» не принимает мою кредитную карточку, а мой жених уже обзавелся другой чертовой невестой.
И тут, к моему полнейшему ужасу, из моего глаза выкатилась огромная прозрачная слеза.
Чарли протянул мне платок, и я схватила его, взбешенная тем, что он стал свидетелем очередной сцены.
– Это тот парень, Эдуарде?
– Эдуардо женат, – сообщила я дрогнувшим голосом. – И мистер «G-V» тоже!
Чарли выглядел лишь слегка удивленным, хотя на этот раз был посвящен в омерзительную правду о моей не менее омерзительной ситуации.
– Что ж, может, это и хорошо, – заключил он.
– Да это трагедия! – воскликнула я.
– По крайней мере ты усвоила, что не стоит ездить на отдых с едва знакомыми мужчинами.
О чем это он? Я познакомилась с Патриком за двадцать четыре часа до того, как согласилась лететь в Канны. Опять у Чарли такое выражение лица, словно мне следовало быть умнее. Может, и следовало.
– Пойдем, – сказал он. – Нужно успеть на самолет. Чарли потащил меня к билетной стойке, выхватил кредитку и немедленно купил мне билет. Вручил посадочный талон, и мы вместе прошли проверочный терминал. Все это время я смотрела в пол и пристыженно молчала. Последние пассажиры уже садились в самолет.
– Иди, – сказал он, подталкивая меня к выходу.
– Спасибо. Я отдам деньги, – униженно пробормотала я.
– Забудь. Считай это платой за опыт. Только сделай одолжение, не принимай приглашения в частные самолеты от женатых мужчин, договорились?
Дрожа от злости, я повернулась и ушла. Чарли ничего не понимает! Для нью-йоркской девушки просто физически невозможно отказаться от полета на частном самолете. Никогда. Ни в коем случае.
ЧТО ЧИТАЕТ ДЖУЛИЯ БЕРГДОРФ
1. Список членов комитета по устройству осеннего благотворительного бала в Американском театре балета. Джулия утверждает, что там плетутся такие затейливые интриги и в таком количестве, что Толстой отдыхает.
2. «Искупление» Йена Макьюэна, а именно, стр. 135, с крутой эротической сценой.
3. Раздел «Свадьбы» в «Санди тайме». Очень важно знать, кто выбыл с брачного рынка.
4. Кстати, о рынках, Джулия обожает «Уолл-стрит джорнал» за финансовый бюллетень фондовой биржи.
5. Нью-йоркский весенний каталог «Барнис».
6. Последние десять страниц «Корректив» Джонатана Франзена. Джулия вообразила, будто никто не поймет, что она не читала книгу целиком, если упомянуть о связи Чип с невропатологом.
7. Список изделий осеннего показа Майкла Корса.
8. «Драма одаренного ребенка» Элис Миллер. Книга действительно помогла Джулии не так сильно винить себя за склонность к театральности. Она говорит, что в Спенсе это считалось почти обязательным чтением.
9. Адресная книга Джулии. Поверить невозможно, кого только там нет. Впрочем, она сама не верит.
10. График парижских показов мод. Его лучше знать наизусть.
9
Каждый раз, когда очередной прославленный шеф открывает в Нью-Йорке новый ресторан, что, по моим подсчетам, происходит примерно каждые пять минут, весь город готов помешаться. Все девушки, обычно не прикасающиеся к нормальной человеческой пище, вдруг решают, что есть – это круто. Большая часть дегустаций посещается именно тонкими, как бритва, светскими девицами, желающими, чтобы их видели, но не собирающимися ничего пробовать. Потом они рассыпаются в комплиментах, уверяя шефа, что обожают его изделия, возвращаются домой и голодают до утра.
Через несколько дней после моего возвращения из Канн мы с Джулией поехали на такую презентацию в Нижнем Ист-Сайде. «Чайна-бар» – это китайский ресторан в стиле ретро, где подают китайские блюда семидесятых в ультрамодерновой обстановке. Все твердили шефу, что хорошо прожаренные утиные ребрышки «исключительны».
Может, и так.
Только они их не пробовали. Маффи зашла еще дальше, сказав шефу: «Ваши пельмени лучше, чем в «Мистер Чоу»«, – что было откровенным враньем. Терпеть не могу лжи, разве что во имя доброго дела. Лучше всех умеет лгать Джулия: например, собирая деньги на благотворительность для своей школы, она заявляет спонсорам, что Майкл Дуглас и Кэтрин Зета-Джонс открывают новое крыло, хотя на самом деле открывает крыло сама. Но заявлять молодому впечатлительному повару, что он гений, тогда как его шедеврам самое место на дне реки Гудзон, – это жестоко.
Когда мы прибыли, ресторан был так набит девушками, ничего не бравшими в рот, и мужчинами, не замечавшими их, что яблоку негде было упасть. Джулия схватила с подноса два сакетини (новый напиток, нечто среднее между саке и мартини), и нам удалось пробраться в свободную кабинку.
– Слушай, солнышко, я очень сожалею по поводу Адрианы и Зака, – начала Джулия.
– Спасибо.
– Так или иначе, это доказывает, что он абсолютный бабник. Слава Богу, что ты не вышла за него. А теперь расскажи о Патрике, – попросила Джулия, сменив тему.
– Мне понравился Лазурный берег, но…
Я осеклась, надеясь, что Чарли не рассказал Джулии о случившемся в аэропорту. Не хотелось, чтобы кто-то знал о подлости Патрика Сакстона, бросившего меня в чужой стране.
К счастью, объясняться не пришлось, потому что явилась Джолин.
– Э-э-эй! Как вы тут?
Джолин держала «Шанхай-космополитен» (еще один новый напиток – шанхайский вариант «Космополитен») в одной руке, а другой тащила за собой Лару. На Джолин были облегающие белые брюки, расширявшиеся у щиколоток, а Лара была в черном, покрытом молниями мини-платье: наверное, решила, что панк-мода вернулась. Скорее всего, так оно и есть. У Лары был скучающий вид, зато Джолин раскраснелась от волнения.
– Майкл Коре! – театрально провозгласила Джолин, подойдя к столу. – Он!
Драматическая пауза.
– Настоящий! Очередная пауза.
– БОГ!!! Смотрите! Видели брюки из весенней коллекции?!
Она повернулась, чтобы показать свой новый силуэт.
– Ноги выглядят стройными даже без дурацких упражнений! И вообще Майкл Коре понимает строение внутренней поверхности женского бедра как ни один мужчина из тех, кого я знаю…
– Может, хватит, Джолин? – раздраженно перебила Джулия. – Тебе не мешает сосредоточиться на чем-то еще. Вот, хотя бы, что ты сейчас читаешь?
– Я все время читаю, – обиделась Джолин. – Достаточно сказать, что раз в день обязательно читаю «Вог». Кстати, кто-нибудь хочет «Шанхай-космо»? Я сейчас вернусь.
Она упорхнула, на редкость похожая на спятившую стрекозу. Лара села рядом со мной. Джулия сурово нахмурилась:
– Клянусь, я с ума сойду, если сегодня еще хоть кто-то упомянет эти новые брюки! Можно подумать, ничего подобного не бывало в истории. Не остается ничего другого, кроме как примерить их самой!
Что ж, резонно. И ничего не скажешь, разговоры на нью-йоркских вечеринках иногда до того скучны, что я постоянно теряю нить беседы.
Лицо Джулии просветлело.
– Погодите! – вскричала она. – Я собираюсь организовать кружок чтения, ну, знаете, что-то вроде книжного клуба. Единственный способ прочистить набитые ватой мозги Джолин. Да и нам всем не мешает совершенствоваться.
– Мне для самосовершенствования достаточно заниматься кикбоксингом в «Иквиноксе», – объявила Лара с гримаской.
– В том-то и проблема, – вздохнула Джулия. Джолин снова появилась в кабинке с очередным «Шанхай-космо».
– Джолин, хочешь вступить в мой книжный клуб? – крикнула Джулия, перекрывая шум.
– Это что-то вроде Книжного клуба Опры? – с энтузиазмом отозвалась Джолин.
– Не совсем. Дело в том, что я хочу нанять классного профессора Нью-Йоркского университета, с компьютером вместо мозгов, чтобы научил нас понимать настоящую литературу. Интересно, а что мы будем читать?
– Как насчет Вирджинии Вулф? В том фильме «Часы» она совсем неплохо смотрелась, – заметила Джолин.
– И учти, Джолин, в моем клубе никто не будет обсуждать одежду. Это и к тебе относится, Лара, – предупредила Джулия, послав ей предостерегающий взгляд. – Только книги, ясно?
– Ясно, – кивнула Лара. – Надеюсь, мне разрешат посмотреть фильм по книге, если не хватит времени прочесть саму книгу?
– Вам никто не говорил, что вы словно персонаж из «Кружка усопших поэтов»? – спросила Джулия, кокетливо примостившаяся на стопке книг в офисе Генри Б. Хартнетта, молодого преподавателя английской литературы, занимавшего должность ассистента Нью-Йоркского университета. Через несколько дней после вечеринки в «Чайна-бар» Джулия позвонила на факультет в поисках наставника. Она твердо решила основать клуб, особенно после того, как Маффи по секрету сообщила, что Гвендолин Бейнс и Синтия Керк собираются сделать то же самое. Джулия стремилась во всем быть первой.
Перед визитом в университет Джулия немного нервничала, поэтому попросила меня пойти с ней к «профессору», как она выражалась. Ради этого события Джулия вырядилась, как Сильвия Плат, в льняную клетчатую юбку в байтовую складку и заплела косу, ну точно как Гвинет Пэлтроу в фильме. И даже надела туфли без каблуков! Я была шокирована. То есть, понимаете, до этой минуты Джулия всегда делала вид, что туфель без каблуков не существует. Она и мне велела одеться в «академическом стиле», чтобы «профессор» воспринял меня всерьез. Поэтому сегодня утром я послушно нацепила старую синюю блузку с длинным рукавом, но не устояла перед соблазном надеть перед уходом чулки-»сеточку» и красные туфли на шпильках от Кристиана Лабутена. Жизнь так скучна без небольших излишеств моды, не так ли?
Похоже, Генри имел весьма небольшой опыт общения с молодыми женщинами и еще меньший – с принцессами Парк-авеню. Он смущался и краснел, держался на расстоянии, отделенный широким письменным столом, заваленным экзаменационными работами.
– «Усопшие»… кто? – озадаченно переспросил он.
– Вы такой симпатичный, профессор, я имею в виду в этом оригинальном костюме, который на вас… и такой застенчивый.
Ничего не скажешь, Генри был действительно симпатичным. Его «оригинальный» костюм состоял из поношенных вельветовых брюк, полотняного пиджака и английских ботинок. Воротник рубашки слегка обтрепался.
– Собственно говоря, я не профессор. Со мной еще не подписали постоянного контракта. Я всего лишь ассистент. Собираетесь поступать?
– Профессор! Я похожа на студентку? Не хочу я поступать. Просто решила совершенствовать себя и своих подруг, которые, поверьте, крайне нуждаются в совершенствовании. Понимаете, они как бы только и могут рассуждать о Майкле Корее и о том, какой он гений, а я не могу этого вынести.
– О ком? – удивился Генри.
– Какая прелесть! Вы не знаете, кто такой Майкл Коре! – вскричала Джулия. – Не расскажете ли нам о литературе и книгах? Я живу в «Пьере», там очень мило; я буду посылать за вами машину и возмещу все расходы.
И заплачу, сколько попросите. Если бы вы только согласились потратить на нас хотя бы немного знаний и ума, мы все были бы искренне благодарны. Только не отказывайте! Не говорите «нет»! – И не успел Генри ответить, добавила: – Я обеспечу вас всем, что только ни попросите. Может, привозить еду из «Илейн»? Это достаточно литературная пища для вас?
– Думаю, сыра и крекеров вполне хватит.
– Значит, вы согласны, профессор? О, я так счастлива!
– Я не профессор, мисс Бергдорф.
– Но ведь станете им в один прекрасный день, верно? То есть, если захотите, я немедленно попрошу папочку устроить вам повышение, поскольку он как бы один спонсирует это место, так что затруднений не будет. О'кей, итак, я пришлю кого-нибудь за вами во вторник в шесть – самое подходящее время для собраний книжного клуба, потому что по вторникам никогда ничего особенного не происходит.
– Погодите, мисс Бергдорф, мне кое-что неясно.
– Что именно?
– Нужно решить, какую книгу вы хотите читать. Видите ли, ее необходимо прочесть до вторника, чтобы мы сразу приступили к обсуждению.
– Й-о-о-о, – растерянно протянула Джулия, и ее энтузиазм сразу поубавился при встрече с реальностью, требующей прочтения целой книги! – Но от вас-то я и должна услышать, что лучше взять на первый раз.
– Многие восхищаются книгой «В сердце моря» Натаниэла Филбрика. Лично я не мог оторваться, – сказал Генри.
– О, любовный роман? Как в фильме «Титаник»?
– Почти. Но речь идет о спермацетовых китах. Если вам понравился «Титаник», вы найдете эту книгу весьма привлекательной.
* * *
После моего возвращения из Канн Патрик Сакстон звонил десять раз в день, как сексуальный маньяк. Клялся, что оставил меня в аэропорту Ниццы по причинам безопасности: из-за терроризма или чего-то в этом роде самолеты выпускали точно по расписанию и ни секундой позже. Я всегда полагала, будто главное преимущество личного самолета и состоит в том, что можно отправляться в путь, когда пожелаешь, или вообще не отправляться, если нет настроения. Судя по словам Патрика, это далеко не так.
– Я умолял пилота подождать еще немного, – заверил меня Патрик по телефону несколько дней спустя. – Но французская авиадиспетчерская служба не разрешала в тот день задерживаться на летной полосе. Мне так стыдно… надеюсь, все обошлось и я не причинил вам особых неудобств? Я ужасно волновался за вас.
Упс! Может, Патрик и в самом деле настоящая мать Тереза?
– Извините, что опоздала. Такая глупость с моей стороны. Но вы могли оставить хотя бы записку, – заметила я.
Или билет.
– Я пытался. Но мне не позволили. Однако я зарезервировал вам билет на трехчасовой рейс. Подумал, что вы догадаетесь.
– Правда?
– Разумеется. Не мог же я просто так бросить вас в аэропорту! За кого вы меня принимаете?
– Простите, я ужасно расстроена и никак не могу думать связно.
– Мне действительно хотелось бы снова увидеться с вами.
– Ну… – протянула я.
Хотелось ли мне видеть Патрика? Наверное, да. Он остроумен, обаятелен и, если разведется, вполне подходит в ПМ.
– Может быть, – обронила я, стараясь не проявлять слишком явного энтузиазма.
– Вот и прекрасно, я позвоню, как только что-нибудь придумаю. Кстати, не дадите ли мне номер мобильного Джаз?
– Что?! – выпалила я, не веря своим ушам.
– Она оставила в самолете паспорт. Я попросил секретаря отправить его ей, но мы не знаем, как найти Джаз.
Может, Патрик и не лжет. Теперь уже невозможно понять.
Несколько секунд я молчала. Но тут ожила вторая линия. Нужно поскорее отделаться от Патрика.
– Я должна идти, – сказала я, наскоро продиктовала номер Джаз и переключилась на вторую линию. – Алло?
– Привет, это Джаз. Мы так за тебя беспокоились. Что случилось?
– Задержалась, покупая бикини.
– Ты совсем как я! Я столько раз опаздывала из-за очередного магазина, представить не можешь! Господи, как подло со стороны Патрика не подождать тебя! Впрочем, хуже ухажера во всем Нью-Йорке не найти, так чего же от него ожидать?
– Правда? А все считают его святым, – удивилась я.
– Слушай, я знаю Патрика целую вечность. С тех пор как мне исполнилось пятнадцать, мы время от времени то встречаемся, то расходимся. Нет, с ним неплохо проводить время, если знаешь о его жене. Шикарный парень, но не свободен, – засмеялась Джаз.
– Маффи сказала, что он разводится.
– Патрик твердит это всем своим подружкам с того Дня, как обручился. Но жена никогда не отпустит его, да и он ее не оставит. Деньги-то ее! И самолет ее, и все это знают.
– Вот как…
– Между ними соглашение, – продолжала Джаз. – Никто не заполучит Патрика Сакстона. И такое положение ему нравится. А ты разве не обожаешь женатых мужчин? Они не крутятся возле тебя, как влюбленные щенята?
– Думаю, это мое единственное преимущество, – пробормотала я.
– Кстати, у тебя есть номер нового сотового Патрика? Он пригласил меня поехать с ним на кинофестиваль в Венеции этой осенью, и я соглашусь. Знаешь, я просто влюбилась в этот самолет, с такими миленькими розовыми таблетками в туалете. Из всех моих друзей с самолетами у Патрика самый лучший!
Я дала Джаз номер и положила трубку. Ах, если бы только можно было стать такой же легкомысленной, как она, жизнь сделалась бы значительно легче!
Я никогда не испытывала «невероятного стресса», который, по словам Джулии, обычно вызван необходимостью пригласить к себе двенадцать самых богатых девушек Нью-Йорка. И не испытала бы, не втяни меня Джулия в параноидальный мир оформления званого ужина. Говоря по правде, она так хлопотала, организуя открытие книжного клуба, словно ей поручили устроить инаугурационный бал в Белом доме.
Как только Джулия пригласила всех и разослала экземпляры книги для прочтения, ее захлестнула туча тревог и волнений, знакомых только банде юных принцесс. Джулия беспокоилась, не посетят ли подруги заседание клуба из желания проверить, что сделала Трейси Кларк-сон с ее квартирой. А оказавшись за дверью, они разнесут в пух и прах ее вкусы и, возможно, раскритикуют за то, что в комнатах нет ничего с рисунком «зебра».
– Сейчас у всех есть в доме что-то с таким рисунком, – твердила Джулия. Она расстраивалась, что ее подруга Шелли, на журнальном столике которой всегда стояла чаша от «Ройал Доултен» [67]67
«Ройал Доултен» – английская компания, производящая фарфор. Основана в начале XIX в.
[Закрыть]со спелыми гранатами, в тон обоям Зубера ручной работы, будет разочарована ее коллекцией чаш.
Потом треволнения начались по поводу тарелок и кофейных чашек: Джулия хотела купить модный французский фарфор, который есть у каждого, хотя не знала названия и стыдилась спросить. Кроме того, Джулия слышала, будто сейчас в моде чайные серебряные ложечки от Бучелатти, и боялась, что не получит их вовремя. Она требовала, чтобы покрывало на диване было туго натянуто и спадало до самого пола, дабы не казалось, будто кто-то уже сидел на нем, а заодно просила взбить подушки получше, но не слишком пышно. Сможет ли домоправительница как следует выгладить накрахмаленные коктейльные салфетки из тонкого льняного полотна?
Джулия клялась, что острые углы коктейльных салфеток давно стали стандартом, по которому судят о нью-йоркских хозяйках. Ее огорчал даже такой пустяк, как отсутствие фотографий кое-кого из приглашенных девушек, поскольку их следовало бы вставить в рамки и повесить на стены. Если кто-то вдруг заметит это, дело кончится большими неприятностями, а последствия могут быть непредсказуемыми. Джулию, вполне вероятно, исключат из списков гостей на многие светские события вроде приемов по случаю рождения ребенка.
Ко вторнику Джулия стала сплошным комком нервов и даже не вспомнила, что ей нечего надеть. Ее подруги только усложняли ситуацию.
– Уэйд Ропер – это вчерашний день, по крайней мере для людей богатых, – авторитетно заявила Джолин, когда речь зашла о выборе флориста. – Как насчет Мартины Райтмен? О нет, нам это не удастся, потому что такого не бывает.
– Не покупай бланки приглашений от миссис Джон Л. Стронг в «Барнис», лучше заехать в «Кейтс пейпери». Заполняй их от руки. Нужно, чтобы они выглядели не слишком официально, – наставляла Мими. – Если отдашь каллиграфу, это будет выглядеть так, словно у тебя слишком много свободного времени.
