Текст книги "Блондинки от "Бергдорф""
Автор книги: Плам Сайкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
За несколько дней до вечера Джулия со слезами позвонила мне.
– Я не справлюсь, – всхлипывала она. – Не стоило и затевать всю эту глупость с клубом. Сплошной идиотизм.
Хотя втайне я полностью соглашалась с ней, идти на попятный было уже слишком поздно.
– Я помогу тебе, – вырвалось у меня, хотя я была ужасно занята. Следовало немного доработать статью о Джаз. – Я слышала о новом декораторе званых ужинов из «Трибека», о котором все говорят. Он обязательно сотворит что-нибудь забавное и абсолютно безумное, поэтому в результате никто не поверит собственным глазам. Позвонить ему?
– О'кей. Сможешь приехать через час?
До того как мне удалось добраться до Баркли Брейтуайта, молодого декоратора званых ужинов, только что приехавшего из Алабамы (все организаторы вечеринок всегда только что являются из Алабамы, но далеко не всегда гетеросексуалы), позвонила мамочка.
– Дорогая, я так давно ничего от тебя не слышала. Как ты? – прощебетала она.
– О, прекрасно, – ответила я, думая, что до «прекрасно» так же далеко, как до луны.
– По голосу этого не скажешь. Голос у тебя американский. Когда вернешься домой? Мы скучаем о тебе.
– Не приеду, мамочка. Мне здесь нравится.
– Не «мамочка», а «матушка». И я все же надеюсь, ты приедешь на пятидесятилетие отца? Знаешь ведь, что он тебя ждет! Через три недели. Затевается нечто грандиозное, – сообщила мамочка. – Все в округе ждут приглашения, так что не сообщай об этом направо и налево. Мы не хотим расстраивать местных. Знаешь, как это бывает! Просто ужасно, особенно когда ищешь новую уборщицу! Суайры тоже приедут, если я до них дозвонюсь. Кстати, не знаешь, где их найти? Как бы хотелось, чтобы вы с Маленьким Графом снова встретились!
Нет, просто поразительно! Неужели мамочка одержима теми же идеями, как много лет назад, когда мне было всего шесть? Она наотрез отказывается понять, что рыцарей в блестящих доспехах уже всех расхватали, свободных не осталось, да я и не гоняюсь за ними!
– С удовольствием приеду, – ответила я. – Не терпится вас увидеть.
И я не лгала. Меня вдруг охватила ностальгия. Может, мне полезно прокатиться по английским проселкам и тропинкам, снова увидеть канавы, поросшие борщевиком. Я могла бы даже провести несколько дней в Олд-Ректори и немного отдохнуть, хотя последнее несколько затруднительно из-за постоянного присутствия мамочки.
Когда я приехала к Джулии, та, стоя перед зеркалом, позволяла портному от «Барнис» примерять ей новые джинсы от Рогана. Со мной был Баркли в своей обычной униформе, состоящей из белых джинсов и розовой рубашки от Шарве. Я забрала его из офиса, и мы вместе приехали на такси.
– Понимаю, речь идет о чтении, а не о тряпках, но я хотела выглядеть обыденно, словно вообще не думаю об одежде, поэтому и отдаю джинсы в переделку сейчас, чтобы больше уже не вспоминать об этом.
Иногда я думаю, что Джулия куда больше сбита с толку самой жизнью, чем Лара или Джолин, и это делает ее крайне закомплексованной. Она повернулась к Баркли, сияя той шикарной улыбкой, которую выдает только в тех случаях, когда отчаянно в чем-то нуждается.
– Спасибо, Баркли, что пришли на помощь в последнюю минуту. Я хочу, чтобы это событие запомнилось. Чтобы такого никогда никто не видел. Сможете?
– Нельзя ли принести воды со льдом и розмарином? – попросил Баркли. – Ее подают к завтраку в «Эрмитаже». Очень помогает думать.
Несколько минут спустя Баркли уже сидел на краю дивана, прихлебывая травяную воду с таким видом, словно пил эликсир организации вечеринок. Вскоре стало очевидным, что декорирование ужина Джулии Бергдорфлибо принесет ему славу, либо навсегда уничтожит его карьеру. Он хотел, чтобы декор был одновременно забавным, шикарным и красивым – все в одном флаконе.
– Думаю, никаких цветов. Цветочные мотивы надоели всем до смерти. Для вас, Джулия, самым подходящим будет океан. Шикарно! На закуски подадим рулетики с омарами, но необычные! Крошечные! Самые маленькие и миленькие рулетики с омарами во всем Нью-Йорке! Потом устрицы на блюде из настоящего перламутра! – объявил Баркли, лихорадочно царапая что-то в блокноте. – А теперь, если позволите мне побыть одному, через несколько минут представлю вам план.
Баркли выбежал из комнаты. Выждав немного, Джулия прошептала:
– Слышала ужасные новости?
– Что случилось?
– Вчера мне звонила Дафна. Из «Бель-Эйр». Ей пришлось уехать из дома. Брэдли завел роман с декоратором, и хотя даже Дафна в восторге от того, что сделали с домом на Беверли-Хиллз, стоит ступить на обюссонский ковер в гостиной, и ей тут же становится плохо. Представляешь, бедняжка не выносит собственного дома! Мне так обидно за нее! Я спросила, не стоит ли мне приехать и побыть с ней, но она ответила, что рядом постоянно находится ее гуру, и этого достаточно. Я так волнуюсь за нее: думаешь, все равно нужно бы полететь?
Какой кошмар! Дафна была идеальной женой для Брэдли, устраивала лучшие вечеринки в Голливуде, стоило ему только попросить, и тому подобное. Когда девушка в кризисе уверяет, что она о'кей, следует пренебрегать этими словами и немедленно бежать на помощь, сколько бы гуру ни оказалось в ее распоряжении.
– Может, стоит полететь вдвоем? – предложила я. – Утром, сразу после твоего вечера.
Не успела Джулия ответить, в комнату впорхнул Баркли.
– Если хотите чего-то на самом деле сногсшибательного, оставим обстановку в библиотеке самой строгой. Чтение пройдет при свете корабельного фонаря, а затем – перерыв на ужин, в мир мечты. Входите в столовую, и – плюх! Кораллы! Плавник! Стол покрыт настоящей парусиной! До этого на Верхнем Ист-Энде я никогда не использовал ничего, кроме лилий и льна. Но это буквально сотрясет основы! Как насчет центральной аранжировки из японской боевой рыбы?
– Классно! – кивнула Джулия. – Но не слишком злоупотребляйте творческими способностями, иначе все поймут, что идея не моя.
– Никто ничего не узнает, – заверил декоратор, снова исчезая.
Джулия подошла ко мне.
– Понимаешь, Брэдли утверждает, будто хочет, чтобы Дафна вернулась, но она заявила о своем намерении привести в действие брачный контракт.
– Ни за что! – воскликнула я.
– По-моему, она должна попытаться уладить дело миром. Брэдли в самом деле обожает ее, просто натворил дел, подонок!
Дойдя до меню, Баркли так возбудился, что походил на японскую бойцовую рыбу.
– Кстати, о сторонницах диеты: собираясь вместе, они и не помышляют о диетической еде, если только это не ленч, – авторитетно заметил он.
Встревоженная Джулия подняла идеально выщипанную бровь. Диетические блюда – единственные, в которых она разбирается.
– Теперь люди хотят чувствовать себя уютно и в полной безопасности. Защищенными. Видели, что творится в мире? Сплошное уродство. Говорю же, дайте этим девушкам сытный пирог с рыбой, – продолжал Баркли.
Джулия ахнула. Весьма немногие из ее приятельниц когда-либо имели физический контакт с чем-то столь существенным, как пирог с рыбой. Она и согласилась на эту авантюру только потому, что представила, как будут шокированы другие.
Отвезя Баркли в офис, я вернулась домой и позвонила Дафне. Должно быть, она ужасно потрясена, если Брэдли действительно натворил то, что сказала Джулия.
– Иди ты! – воскликнула Дафна, услышав мой голос. – Как здорово услышать твой голос! Как ты?
– Я-то хорошо. А ты как?
– Потрясающе!
Для женщины на грани брачного краха Дафна показалась мне тревожаще-беззаботной. Может, пребывание в «Бель-Эйр» давало ей ложное ощущение реальности? Со мной всегда происходит такое, стоит мне попасть туда, в окружение чудесных прудов, куртин с лилиями и плавающих лебедей.
– Я слышала, что случилось с Брэдли. Уверена, что все в порядке?
– Я чуть с ума не сошла, когда обнаружила, что он обхаживает декоратора в инкрустированной кровати, которую я поручила ей приобрести, представляешь? Но стоило мне уйти из дома и поселиться здесь, как Брэдли начал донимать меня. Засыпает цветами, драгоценностями, шубами, и это особенно обидно, поскольку ему должно быть известно, что именно сейчас я борюсь против ношения натурального меха. Но, знаешь, это указывает на его желание восстановить отношения. Я хочу вернуться домой, но, конечно, не собираюсь пока ему сообщать об этом. Пусть сначала немного попотеет. Всегда говорю: чему суждено быть, того не миновать, и с этим ничего не поделаешь.
Что это нашло на Дафну? Не будем сейчас о мужьях, но у нее явно начнется нервный срыв, если служащий бассейна вдруг уволится!
– Хочешь, мы приедем? Ужасно о тебе беспокоимся, – предложила я.
– Я в полном порядке. Да и кто бы не был, живя в «люксе» для новобрачных «Бель-Эйр»? – засмеялась она. – Вам совершенно незачем приезжать.
– Кто-то заботится о тебе? Присматривает за тобой? – спросила я.
– Иди ты! Еще бы! Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю! В жизни не думала, что у меня так много друзей! А знаешь, кто оказался самым лучшим, добрым и милым, хотя от него этого не ожидали?
– Энни? – предположила я.
Энни действительно лучшая подруга Дафны в Голливуде, хотя Дафна всегда говорит, что в Голливуде настоящих друзей не бывает.
– Не-е-ет! Нет, Энни – истинный ангел, присматривает за Брэдли, потому что Доминик, муж Энни, – агент в ICM [68]68
Институт маркетинговых исследований.
[Закрыть], а Доминик хочет одного – стать агентом в САА [69]69
Администрация гражданского воздухоплавания.
[Закрыть], и Энни знает, что Брэдли может уладить все для всех, если сильно захочет.
Я услышала всхлип и шелест бумажной салфетки.
– Так кто у нас святой? – спросила я.
– Представляешь, два дня назад сижу здесь, с этими лебедями, от которых на стенку лезу, и вдруг приходит Чарли и ведет меня в «Кофе Бин» на Сансет, где заказывает обезжиренное соево-ванильное мороженое, мое самое любимое, – тебе стоит попробовать – и говорит, что Брэдли дурак, а я необыкновенная женщина, и Брэдли никогда не добился бы ничего, не будь меня, а потом заявляет: чему быть, того не миновать. Не знаю ни одного человека из кинобизнеса, которому придет в голову утешать жену главы студии. Ведь при этом, встав на сторону жены, он потеряет куда больше, чем глава студии. Чарли такой милый, что сразу вселил в меня позитивные мысли. Я чувствую себя… не могу этого объяснить, по-настоящему счастливой, – объявила Дафна, тихо хихикнув.
Дафна никогда не бывает счастливой. Ей просто промыли мозги. Бедняжке нужно немедленно покинуть город.
– Почему бы тебе не приехать в Нью-Йорк? – спросила я.
– Такая доброта поразительна, не находишь? То есть это было так неожиданно и чудесно.
– Через пару дней Джулия устраивает собрание книжного клуба и ужасно обрадуется тебе.
– Зачем мне книжный клуб! – засмеялась Дафна. – У меня здесь свой клуб. Борьбы. Я остаюсь здесь, чтобы уладить отношения с Брэдли. Обещаю позвонить, если что-то случится. Но разве Чарли не лапочка?
– Наверное, – нехотя выдавила я.
– А ты как?
– Потрясно.
– Слышала, ты летала в Канны с Сакстоном. Он действительно так хорош в постели, как говорят?
– Дафна! Мы даже не целовались! Обыкновенное свидание, вот и все.
– Иди ты! Знаешь, как его называют в ЛА?
– Как?
– Патрик Секстон. Ну, не гениально?
– Не думаю, что это мой тип мужчины.
– Иди ты! Он именно твой тип, в смысле флирта. Только берегись жены. Она совершенная психопатка, особенно если заподозрит, что он серьезно увлечен. Слушай, я буду звонить, пока, – сказала Дафна и отключилась.
Команде «Эссекса» еще предстояло испытать боль пересохших ртов, в которых перестала выделяться слюна. Язык затвердевает, превращаясь в то, что Макджи описывает как бессмысленную тяжесть, болтающуюся на все еще мягком корне и, подобно постороннему предмету, ударяющуюся о зубы. Люди лишаются способности говорить, хотя известно, что некоторые страдальцы стонут и мычат. Далее начинается стадия «кровавого пота», включающая «прогрессирующее мумифицирование еще живого тела». Язык распухает до таких пропорций, что не помещается во рту. Веки трескаются, и из глаз текут кровавые слезы. Горло тоже распухает, дыхание затруднено до такой степени, что человеку кажется, будто он тонет. Наконец, когда солнце безжалостно вытягивает остатки жидкости из тела, наступает «живая смерть».
«В сердце моря», как оказалось, мало походило на историю Кейт Уинслет – Леонардо Ди Каприо. То есть я ожидала чего-то совершенно другого. Я взялась за книгу только поздно ночью, накануне вечера у Джулии. Прочла почти половину, и мне едва удалось заснуть. Чертовски жуткая история о гибели нантакетского китобойного судна и попытках команды выжить, используя совершенно немыслимые средства, вроде высасывания мозга из костей погибших товарищей. Это потрясло меня даже сильнее, чем фильм Этана Хока об аварии самолета, где пассажиры жарят друг друга к завтраку. Гвендолин Бейнс и Синтия Керк наверняка не поймут такого!
В шесть вечера позвонила Джулия.
– О Господи! – истерически завопила она. – Я только что дочитала книгу! Как нам обсуждать историю шестерых людей, умудрившихся разделить на всех кровь единственной морской черепахи, когда сами будем при этом наслаждаться «Си бриз»? И я уже голову сломала, пытаясь всех рассадить! Мне негде поместить Джаз Конесси, потому что она переспала со всеми мужьями и бойфрендами! Мими соглашается говорить только с беременными, а Маделайн Крофт не вынесет соседства с худышками! Синтия Керк и Гвендолин Бейнс в ссоре, потому что вместе устраивают вечер в Американском театре балета и никак не могут решить, чье имя ставить первым на приглашениях. Никто не согласен сидеть ни с кем рядом! А я так мало сплю, что сегодня утром выглядела как Кристина Риччи! Йо-о-о-о!!!
Я никак не могла сосредоточиться на том, что говорит Джулия, ибо думала только о Патрике Сакстоне. Беседа с Дафной все прояснила. Патрик – еще больший подлец, чем Эдуардо и Зак: профессиональный плейбой, безнадежная перспектива для девушки вроде меня. На какой-то момент я представила себя на палубе тонущего корабля, окруженной жадными, похотливыми, ненадежными мужчинами, но тут же встряхнулась и постаралась выбросить все глупости из головы. Сейчас самое главное – успокоить Джулию. Я сказала, что выезжаю и буду у нее через полчаса.
* * *
«Сколько бриллиантов нужно, чтобы прочитать книгу?» – спросила я себя, рассматривая гостей Джулии. На двенадцать членов книжного клуба приходилось не менее шестидесяти каратов в одной библиотеке, и это только в клипсах от Картье! А ведь, кроме этого, на Шелли был «океанский лайнер», называемый кольцом, голубой бриллиант, самое меньшее, в десять каратов. Только Джулия не выглядела так, словно собралась на коктейль-пати: она была одета, как для уик-энда в Кейп-Код, – джинсы от Рогана и матросская блуза. Пальцы босых ног были выкрашены в нежный оттенок водорослей.
– Меня крайне беспокоит интеллект собравшихся. Едва ли кто-то дошел до второй страницы, – прошептала она, когда я вошла. – Я ничуть не улучшила их. Поверь, я люблю своих подруг, но их драгоценности… это так скучно. О'кей, давайте садиться.
Прежде Джулия находила скучным в драгоценностях одно – невозможность иметь все и сразу. Надеюсь, это временное просветление в ее обычном состоянии безумия.
Баркли превратил библиотеку в гламурную копию корабельной каюты. Корабельные фонари мерцали и раскачивались, словно по комнате проносился свежий ветер. Стол был завален выцветшими картами и старинными корабельными журналами. Официант разносил коктейли «Блу мартини» и «Мэй тэй», а также салфетки с такими острыми краями, которыми мог бы перерезать себе глотку любой матрос. Девушки расположились овалом, на одном конце которого, в большом кресле, сидел Генри, с трудом удерживавший на коленях стопку книг и блокнотов. Очевидно, он сильно нервничал, потому что то и дело подносил стакан к губам. Мне почему-то показалось, что на электрическом стуле Генри чувствовал бы себя куда удобнее. Мы с Джулией устроились на диване. Наверное, для разнообразия хорошо забыть обо всем и обсудить трагедию китобоев, пусть все это и очень печально.
В наступившей тишине Генри начал свою речь:
– Ну… вот все и собрались. Д-д-добро пожаловать Это чудесная… э… книга, и… я… простите… надеюсь, что у всех нашлось время прочитать хотя бы часть…
Полностью сосредоточившись на лекции Генри, я все же заметила, что девяносто девять и девять десятых процента девушек в этой комнате больше обращали внимание на несомненную привлекательность лектора, чем на смысл его речей. Скажем, Джулия была просто заворожена им. До меня доносился азартный шепоток Джолин:
– Думаешь, он из тех Хартнеттов?..
– О Господи! Стальная династия? – пробормотала Лара.
– Да-а-а! Все равно что Кеннеди в мире стали! Тебе следует выйти за него! Одна из нас должна выйти за него! – постановила Джолин. Похоже, она совсем забыла, что помолвлена, причем очень-очень давно!
Но тут Генри, завершив вступительное слово, обратился к Джолин:
– Итак… э… Джолин? Хотите что-то добавить? Можно сказать, нырнуть в литературное море? – спросил он.
– Конечно! – обрадовалась Джолин. – Вы из стальной семьи?
Генри поспешно перелистал блокнот и смущенно откашлялся:
– Да. Та же фамильная ветвь. Но мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне. Что вы скажете о книге.
– Ну, с точки зрения анализа характера, – начала Джолин с самым серьезным видом, – и тому подобных интеллектуальных штучек, я бы только хотела знать, когда собираются ставить фильм по роману? И кому, по-вашему, следует играть капитана Полларда: Джорджу Клуни или Брэду Питту?
– Я не совсем… э… у-уверен, – заикался Генри. – Кто еще?
Джаз Конесси кокетливо помахала ручкой.
– Привет! Я Джаз-зии. У меня настоящий книжный вопрос. Знаете такую книгу «Душераздирающий труд колеблющегося гения»? Не можете сказать, автор, Дэйв Эджерс, все еще холост?
– Кто-нибудь еще? – совсем растерялся Генри.
– Позвольте задать вопрос по теме? – торжественно осведомилась Маделайн Крофт. – Как по-вашему, можно похудеть, когда пишешь книгу? Ведь все женщины-писательницы, вроде Джоан Дидион, Зади Смит и Донны Тарт, видите ли, не толще сигареты.
Генри обеспокоенно потер лоб. Последовало унылое молчание.
– Генри, почему бы вам не прочитать вслух главу из книги? Это позволит придать дискуссии определенную направленность, – предложила Джулия.
– Превосходная мысль, – ободрился Генри. – Прошу раскрыть книги на странице сто шестьдесят пять.
«Когда на третьей неделе скончался корабельный плотник, команда решила питаться телом погибшего товарища…»
– Тарталетку с креветками, Генри? – спросила Джолин, протягивая поднос с деликатесами.
– Нет-нет, спасибо. Продолжать?
– Конечно, – прошептала Джолин. – Простите, крайне увлекательно.
«Капитан Дин вначале нашел предложение крайне резким и шокирующим». Но когда все стояли над мертвецом, громко споря, изменил свое мнение и записал в журнале: «Хорошенько все обдумав и положив на одну чашу весов законность подобного деяния, а на другую – суровую необходимость, я признал, что совесть, мораль и т. п. вынуждены подчиниться более насущным нуждам наших неутоленных аппетитов…».
– Не хотите ли сидеть за моим столиком на гала-вечере в Американском театре балета на следующей неделе? – спросила Гвендолин.
– Прости, но Генри уже приглашен, – бросила Синтия. – Он сидит за моим столиком. Главным столиком.
– Извините, – пробормотал Генри, вновь начиная читать.
«Дин, вынужденный, подобно остальным матросам, прибегнуть к каннибализму, начал удалять наиболее очевидные признаки принадлежности трупа к человеческой расе: голову, ноги, руки и кожу…»
С другого конца комнаты донесся громкий стук. Шелли хлопнулась в обморок, что никого особенно не удивило, поскольку она всегда ищет самые подлые способы привлечь всеобщее внимание.
– О Господи! – заверещала Лара. – Быстро! Наберите 911!
Генри ринулся к жертве, осторожно похлопал ее по щекам, и она начала приходить в себя.
– Меня тошнит, – простонала Гвендолин, лихорадочно обмахиваясь. – Нельзя ли открыть окно?
– Может, нам всем стоит отправиться в больницу? – предложила Джаз. – Я слышала, там уйма симпатичных докторов.
И внезапно в комнате не осталось девушки, у которой не приключилось бы сердечного приступа или расстройства желудка. Книжный клуб Джулии постигли разброд и хаос. Поднялась такая суматоха, что я едва расслышала звонок сотового и, поспешно выхватив трубку из сумочки, поднесла к уху.
– Алло?
– Это Мириам Ковинтон, личный секретарь Гретхен Соллоп-Сакстон. Соединяю вас с миссис Сакстон.
Не успела я собраться с мыслями, как услышала сухой резкий голос:
– Привет. Это Гретхен Соллоп-Сакстон. Вы встречаетесь с моим мужем.
– Ничего не было… – начала я.
– Да ну? Могу себе представить. Говорят, вы последнее увлечение Патрика. На эту неделю. Так вот, знайте, каждый вечер он встречается с очередной актрисой, моделью или светской дамой. Ему совершенно безразлично, с кем, где и когда. Как я понимаю, вы охотница за мужьями. Поэтому довожу до вашего сведения, что Патрик мой муж и таковым останется. Вам все ясно?
Последовала пауза, словно миссис Сакстон перезаряжала оружие.
– Ваша начальница – одна из моих лучших подруг. И постоянно гостит у меня. Мы часто обсуждаем перестановки и смену персонала. Работу, подобную вашей, чрезвычайно трудно найти, не так ли?
Что ж, мастерский ход: моя редакторша ненавидит девушек, сознательно встречающихся с женатыми мужчинами. У нее на них что-то вроде аллергии, поэтому она не потерпит подобных особ в своем офисе. Миссис Сакстон, можно сказать, подложила мне настоящую мину.
– Миссис Сакстон, мне очень жаль, но вы не совсем в курсе. Патрик – всего лишь хороший знакомый, и между нами ничего не было. Честно. Не говорите ничего моему боссу.
– Держитесь от него подальше, – холодно процедила она и повесила трубку.
Миссис Сакстон совершенно выбила меня из колеи. Патрик Сакстон точно не стоит того, чтобы из-за него ставить мою работу под удар. Нужно немедленно выбраться отсюда и позвонить ему. Это уже не шутки! Я больше не желаю иметь с ним ничего общего!
Я подошла к Джулии, склонившейся над Шелли а-ля Флоренс Найтингейл. Генри наблюдал за этой сценой, озабоченный и явно потрясенный столь обширными познаниями по уходу за больными.
– Джулия, мне нужно идти, – шепнула я.
– Что случилось? Выглядишь просто кошмарно, – всполошилась она.
– Звонила миссис Сакстон. Набросилась на меня, как психопатка. Придется предупредить Патрика.
– Ты не можешь оставить меня здесь с этими ненормальными, – выдохнула Джулия, оглядывая мечущихся гостей. – Тебе необходима поддержка. Я еду с тобой. Давай сначала выпьем по «Беллини» у «Чипа». Сразу станет легче.
– Джулия, я вполне способна справиться с этим сама. У тебя гости. Поговорим завтра. – Выйдя на улицу, я прямиком отправилась домой. В жизни случается такое, чему не поможет даже «Беллини».
