Текст книги "Рабочие Северного Кавказа. Становление социального слоя (СИ)"

Автор книги: Питер Шнайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Фото 17. Рудообогатительный завод акционерного общества «Эльборус» 1914 г.

Среди требований забастовщиков, во время известных событий на нефтепромыслах Грозного в августе 1913 г., были и требования, которые позволяют нам судить о быте промысловых трудящихся. В частности они требовали: установить плату за квартиру в размере 18 руб.; устроить общие столовые при каждом бараке; столы обить цинком; в одинарных квартирах устроить тёплые коридоры; построить на посёлке молитвенный дом; увеличить прачечную...; построить кирпичные клозеты; установить сан. надзор...; в общих казармах кровати распложены одна от другой на 1 аршин для прохода; устроить на посёлке хорошее отопление и освещение; построить молитвенный дом для магометан.

Фото 18. Грозненские нефтепромыслы.

В несколько лучших условиях находились рабочие Владикавказской железной дороги. По крайней мере, ещё в 1910 г. из 121 186 человек железнодорожных рабочих и их семей 67 030 чел., или 55,3% проживали на частных квартирах, в домах и т.п., но не в бараках. Кроме этого, администрация содействовала своим рабочим в постройке собственного жилья. О помощи в бесплатном перевозе леса говорит масса прошений в управление Владикавказской железной дороги. Рабочие имели возможность приобрести кирпич, цемент и иные стройматериалы по льготным ценам. Более того, некоторые рабочие злоупотребляли своим положением, наживаясь за счёт перепродажи, полученных по низким ценам, строительных материалов населению по ценам коммерческим. Временные рабочие не имели никакого статуса, а соответственно и каких-либо прав. Эта категория, по сути, была ближе люмпену, нежели наёмным (особенно промышленным) рабочим. Последние, хотя и имели более или менее стабильный заработок и жильё, не имели никакой перспективы существенно улучшить своё положение или качественно изменить судьбу своих детей. Денег хватало с трудом на питание и самые необходимые вещи. Резко очерченные социальные рамки, определяемые общественной структурой государства, прежде всего лишали рабочих какой-либо надежды вырваться из них, честно зарабатывая на жизнь, мирными средствами разрешить это противоречие. В ряде случаев в силу различных причин неудовлетворёнными оставались самые насущные потребности человека: в крове, семье, возможности свободного вероисповедания.

Пренебрежительное отношение к рабочим было явлением обычным для представителей обеспеченных слоёв общества. В рапорте офицера, попавшего в октябре 1914 г. в рабочий район – посёлок Абрау-Дюрсо в Черноморской губернии, читаем: "Когда я прибыл на место, то мне дали квартиру в помещении для рабочих, где везде крик рабочих и их детей. Игра на гармони, грязь кругом и общее с рабочими отхожее место". Далее прапорщик 229 Донской дружины замечает, что содержание в таких условиях "унижает и оскорбляет достоинство офицера". Командование признало законность и обоснованность его претензий.

Условия быта, труда и его оплаты, по существу, являлись основными вопросами, определяющими качество взаимоотношений рабочего и предпринимателя. Анализ сведений о жилищных условиях приводит нас к выводу, что экономия в малом (сокращение расходов на содержание рабочих) приводила к потерям в большом (стачки, забастовки и т.п.) и, в конечном итоге, к потере всего, что принадлежало промышленникам и иным работодателям. В борьбе за свои интересы выявляется степень устойчивости общественной группы. Её формы, равно как и причины, корень которых лежит во взаимоотношениях сторон, были различны.

3.2. Взаимоотношения рабочих и работодателей

Формирование социальной группы связано с объединением на основе общности характера деятельности субъектов – носителей сходного набора возможностей самореализации. Этим и определяется их место в социальной структуре государства.

Имея схожие группы потребностей, различные слои общества отличаются степенью их удовлетворённости, определяемой достаточно конкретным набором исторически сложившихся возможностей.

Общность рода деятельности порождает у членов группы сходный характер восприятия темпо-ритма течения времени, а изначально присущее человеку стремление к наиболее полному удовлетворению потребностей сплачивает их для отстаивания своих интересов. Таким образом, возникает собственно осознание общности интересов каждым её членом, признание того, что только совместными усилиями можно отвоевать себе достойное место в исторически сложившейся и закреплённой в формах общественного сознания структуре общества.

Выделение себя как отдельной социальной страты, возникновение противопоставления типа "мы-они", свидетельствует о достаточно высокой степени её зрелости. На этой стадии социогенеза взаимоотношения с противостоящими сторонами выходят за рамки межличностного уровня, в некоторых случаях достигая степени крайней обобщённости (например: "эксплуататоры и эксплуатируемые"), нередко переходя в конфликт. Спектр взаимоотношений рабочих и работодателей весьма широк, и проявление степени крайней социальной активности трудящихся, быть может, самая яркая, но далеко не единственная и исчерпывающая характеристика степени сплочённости класса.

Оплата труда, размещение рабочих (за исключением подёнщиков) составляют основу взаимоотношений сторон и являются наиболее распространённым мотивом недовольства трудящихся. Беря на себя известные обязательства (исполнение определённого объёма работ и их оплату), стороны, чаще всего, исполняли их. Таким образом, данные условия составляют основу производства с использованием наёмного труда.

Анализ источников показывает, что реальные производственные отношения рабочих и работодателей были гораздо разнообразнее, и выходили за рамки упомянутого минимума. В этом разделе мы попытались затронуть некоторые аспекты условий труда и быта рабочих, качество их требований, претензий к предпринимателям, реакцию последних.

В ряде случаев промышленники вынуждены были идти на дополнительные расходы на медицинское обслуживание, улучшение условий быта, различного рода компенсационные, пенсионные и т.п. выплаты, культурные мероприятия. И хотя некоторые пункты, такие как медицинское обслуживание, выплаты за увечья, полученные во время работы, едва ли можно отнести к произвольно привносимым, реальное положение дел было именно таковым.

Разбор вопросов подобного порядка необычайно важен, так как, имея индивидуальный характер, они вскрывают качество отношений промышленников и рабочих, их прогресс или регресс, имеют прямую связь с уровнем организации производства.

Условия труда и быта рабочих оставались достаточно тяжелыми на протяжении всего изучаемого периода. Зачастую администрация вынуждена была идти на уступки только под влиянием внешних обстоятельств, давлением рабочего движения. Но здесь хотелось бы избежать излишних обобщений.

В наиболее тяжёлых условиях приходилось трудиться рабочим горнодобывающей промышленности, рыбных и сельскохозяйственных промыслов. Отсутствие какого-либо контроля со стороны государства приводило к тому, что трудящиеся оказывались в полной власти хозяев. Закон 1897 г. об 11,5 часовом рабочем дне повсеместно нарушался, техника безопасности не выдерживала никакой критики.

В 1906 г. на горных заводах и промыслах IV Кавказского горного округа жертвами несчастных случаев стали 511 рабочих. В 1912 г. здесь же был 831 несчастный случай, а в 1913 г.– 1 001, из которых со смертельным исходом или полной потерей трудоспособности 264. Опасность работы в шахтах, ненадёжность креплений были одной из причин забастовки рабочих Садона в 1897 г. По свидетельству участников событий рабочие нередко отказывались идти в шахту. Они говорили, что "злые духи сыпят породу" (видимо это говорили рабочие-осетины).

Съезд нефтепромышленников Грозного подвёл на своём заседании в 1910 г. печальный итог: 53% всех больных имели различного рода травмы. Не лучше обстояло дело и на железной дороге, где в 1908 г. было зарегистрировано 713 различных несчастных случаев, а в 1910-1917 гг.– 633. О соблюдении правил техники безопасности, каком-либо нормировании рабочего дня, а, часто, и о правильности оплаты труда в сельскохозяйственных и рыбных промыслах говорить не приходится. Здесь наниматели чувствовали себя полными хозяевами положения. Труд, в силу своей специфики, не требовал особой квалификации, при этом на Северный Кавказ в конце XIX – начале ХХ века был такой наплыв рабочей силы, какого не было никогда; отсюда массовая безработица среди пришлых сельскохозяйственных работников, часто на имевших средств на обратную дорогу, и поэтому готовых работать едва ли не на любых условиях. Подобное положение вызывало злоупотребления хозяев экономий, делавших невозможным работу пришлых рабочих, из-за несправедливости и жестокого обхождения.

В канцелярии начальника Кубанской области к 1902 г. скопилось столько жалоб, что позволило заключить: "Причины ухода большей частью заключались в том, что хозяева заставляли делать их (рабочих.– Ш.В.) то, чего не было в условии, или же плохо обращались... На спросы должностных лиц, почему они сами не требовали от хозяев, рабочие отвечали, что боятся как бы их не избили" и далее: "... приказчики и управляющие чересчур уж радеют об интересах своих господ, поэтому, возможно, что часто происходят побои".

Случаи физического воздействия известны и на промышленных предприятиях. Так из воспоминаний бывшего рабочего Мизурской обогатительной фабрики узнаём: "Хозяева смотрели на нас как на людей низшего сорта. Им ничего не стоило выругать рабочего и даже избить его. А для того, чтобы держать нас в повиновении, администрация содержала на фабрике 75 стражников". О системе штрафов как методе принуждения к повиновению написано достаточно много. Здесь хотелось бы обратить внимание на то, что вводились они за нарушение трудовой дисциплины (за опоздание, грубость, неподчинение начальству, ссору и т.п.), а так же техники безопасности (курение, порчу оборудования). И в данном случае ссылки на то, что техника безопасности "и так хромала на обе ноги", нам не кажутся убедительными. Штрафование же за такие проступки как шум, брань, игра в карты и другие азартные игры, как следует из предыдущего параграфа, есть дух времени, и рабочие, в свою очередь, так же были до скрупулёзности внимательны к условиям найма, обращая внимание даже на количество кусочков мяса в каждой тарелке. Здесь необходимо избегнуть односторонних оценок и презентизма по отношению к людям начала ХХ в.

Важной стороной взаимоотношений рабочих и предпринимателей являются способы компенсации частичной или полной потери трудоспособности работником на предприятии, а так же медицинское обслуживание.

Закон о страховании рабочих от 23 июня 1912 г. едва ли мог стать решением проблемы: рабочие не страховались от инвалидности, безработицы, по старости, сиротству, вдовству, материнству. За исключением болезни и увечий, всё остальное оставалось на усмотрение администрации. Кроме того, пособие по болезни и увечью в первые 13 недель выплачивалось за счёт рабочих, тогда как по существовавшим ранее законам от 2 июня 1903 г., за счет капиталистов. Число застрахованных на каждые 100 чел. в России составляло – 2, тогда как в Германии – 31, в Англии – 33 чел.

Одним из наиболее ранних упоминаний о состоянии медицинского обслуживания на Северном Кавказе можно считать заметку в газете "Казбек" в 1896 г.: "Когда комиссия осматривала здание больницы, или как его тут громко называют, – госпиталя, один член комиссии сказал, что если бы бельгийский рабочий увидел этот "госпиталь", то пешком бы убежал в Бельгию". В то же время, пущенная в Петровске "Каспийская мануфактура", располагала первой в истории Дагестана больницей на 25 коек. Известно, что санитарным проверкам подвергались крупные предприятия и жильё рабочих при них, так же это относится и к железнодорожникам, и к трудящимся горнодобывающей промышленности. Надо полагать, что качество медицинского обслуживания было в прямой зависимости от уровня организации производства в целом. В этом отношении выигрывали рабочие крупных промышленных предприятий, сотрудники железнодорожного транспорта. Так, при поступлении на службу на Владикавказскую железную дорогу рабочим и служащим выдавались врачебные карточки, где наряду со сведениями о здоровье заносились и данные о месте и дате рождения, вероисповеданию, составе семьи, занятии до поступления на службу. Из сведений о здоровье осмотру и освидетельствованию подвергались зрение, цветоощущение, слух, а так же общее состояние здоровья, телесные недостатки и повреждения (отдельно по органам). Осмотр по этим пунктам проходил два раза в год. Особенно тяжёлым было положение с обслуживанием на промыслах, удалённых от населённых пунктов. Об этом можно судить на примере рудника "Эльборус", принадлежавшего В.Ф. Романову. "Постоянного врача на предприятии нет, а таковой приглашается два раза в месяц, приём больных производится фельдшершей, она же и акушерка". Представление о состоянии дел в фабричной медицине в начале века даёт доклад "О фабричных врачах" И.Рабиновича, опубликованный в "Вестнике С-Петербургского врачебного общества взаимной помощи", в 1906 г. Здесь говорится о том, что известный закон 2 июня 1903 г., имеющий массу недостатков, самим правительством признан неудовлетворительным. Это не говоря об "архаическом" законе 1866 г. о том, что всякое промышленное предприятие должно иметь по 1 койке на каждую сотню рабочих. Предприниматели, таким образом, не имея определённых законов о медицинской помощи рабочим, руководствовались постановлениями Губернских (областных) по фабричным делам присутствий.

Основным препятствием в улучшении качества фабричной медицины являлся тот факт, что фабричный врач, по существу, лишался практики, так как всё время должен был находиться на предприятии. Компенсировать его убытки промышленнику было накладно. Чаще всего эта проблема решалась предпринимателем так, что он приглашал на завод врача, имеющего практику, два-три раза в неделю.

Немалое недовольство рабочих фабричными врачами было вызвано тем, что они были причиной увольнения рабочих с предприятий, в случае обнаружения какого-либо недуга случайно или в ходе осмотра. "Чтение рабочим общедоступных лекций практикуется весьма редко, настолько редко, что надо рыться по специальным и общим источникам, чтобы найти единичные случаи. Это объясняется тем, что нет специально фабричных врачей, а лишь врачи при фабриках, получающие ничтожное жалование, как случайный придаток к своему заработку". Компенсации, выплачиваемые рабочим, свидетельствуют о высоком уровне организации производства, его значимости в промышленной структуре региона. Этот аспект взаимоотношений трудящихся и работодателей оказывается наиболее сбалансированным на предприятиях с полным рабочим годом, высоким процентом кадровых квалифицированных рабочих. Здесь вступает в силу уже не личное расположение, прогрессивность или реакционность убеждений, а закреплённые в соответствующих постановлениях руководства предприятий правила, по которым производятся расчёты с рабочими в тех или иных случаях.

Сведения по этой теме крайне отрывочны, и мы можем проследить лишь наиболее общие тенденции в решении вопросов о компенсации частичной или полной потери трудоспособности рабочего. Очевидно, что наиболее "вальяжно" в этом отношении чувствовали себя владельцы мелких и средних предприятий, не подчинённых фабрично-заводской инспекции, связанных с переработкой сельскохозяйственного сырья, собственно землевладельцы, хозяева рыбных промыслов. Причины были теми же: высокая текучесть кадров, безработица, труд, не требующий специальной квалификации, удалённость от населённых пунктов.

Следствием этого был слабый контроль со стороны соответствующих государственных учреждений, неорганизованность пролетариата. Например, в Ставропольской губернии произошел следующий случай: на мельнице Буракова смазчик Рожков, спускаясь в темноте в колодец элеватора, оступился и упал с высоты 3,5 метра, сломал ногу и разбил голову. Управляющий отказался разговаривать с фабричным инспектором о выплате пособия и пенсии в 57 руб. в год. Надо сказать, что дела обстояли не везде настолько плохо. Так, например, 30 декабря 1912 г. Кубанское областное по фабричным и горнозаводским делам присутствие постановляет: на основании ст. 18 правил, приложения к ст. 15619 о промышленности, установить на трёхлетие 1913-1915 гг. для определения пенсий среднюю подённую плату чернорабочего в предприятиях фабрично-заводской, горной, горнозаводской промышленности. Размер заработной платы влиял на исчисление пенсий в случаях, среди которых увечья, полученные на работах; выплата компенсаций пострадавшим на предприятиях, действующих не круглый год, за то время, когда оно обычно бездействует; в тех случаях, когда пострадавший не получал никакой платы за работу. Как видим, к началу 1910-х годов наметился существенный позитивный сдвиг в положении даже самых низко квалифицированных и низкооплачиваемых категорий трудящихся. Однако, проверить как "работало" это решение очень трудно.

Иначе обстоит дело с выплатами рабочим Владикавказской железной дороги. Здесь мы имеем массу дел о ходатайствах, исках рабочих и служащих по возмещению причиненных им на службе увечий.

Соответственно столь же обилен материал, содержащий соответствующие заключения управления железной дороги, подтверждающие удовлетворение этих требований за период с 1902 по 1917 гг. Известен случай, когда вдове погибшего на работе кондуктора была назначена пенсия в размере 2 588 руб. 89 коп. При чём, удивительным здесь является не только сумма пенсии (при годовом окладе мужа в 1 200 руб.), но и то, что последний день для погибшего был одновременно и первым днём его работы на железной дороге вообще. При этом осталось неизвестным, где он работал раньше, был ли психически здоров и т.п. Несмотря на это, правление согласилось с постановлением комиссии о назначении пенсии вдове. Вновь поступающие на должности по эксплуатации дороги получали подъёмные в размере 1,5 оклада и выше. Изучение материалов о разборе комиссией несчастных случаев на дороге, оставляет впечатление того, что администрация была заинтересована не только в сохранении постоянных рабочих кадров, но и престижа предприятия, зачастую идя на удовлетворение требований, которые, в противном случае, достаточно легко можно было бы отвергнуть. "28 июня 1912 года, при работе на разгрузке угля, рабочий Гетманский повредил роговицу глаза. Общество обязано возместить его ущерб... В связи с уже имеющейся ранее трахомой и туберкулёзом утрата трудоспособности определена в 25%, в связи с чем и назначена пенсия". Так же правление Владикавказской железной дороги практиковало выплату пособий многодетным служащим. Например, в Невиномысском депо за ноябрь 1916 г. – 186 руб., в среднем по 5 руб. на человека; на Дарбентском участке тяги – 393 руб., по 7 руб. на чел. Единовременная материальная помощь членам семьи оказывалась в случае смерти работника дороги. Если сельскохозяйственные, временные рабочие, а также трудящиеся мелких предприятий были в основном предоставлены сами себе, и их судьба в свободное от работы время мало кого интересовала, и их отношения с предпринимателями ограничивались конкретными обязательствами: выполнение определённого объёма работ и их оплата, то на крупных предприятиях, железной дороге дело обстояло несколько иначе.

В силу высокой концентрации рабочих, их большей ценности для предприятия, где необходимо было иметь известные навыки, администрация не только шла на дополнительные расходы, связанные с оплатой труда, охраной здоровья трудящихся, брало на себя заботу об их размещении, в ряде случаев руководство вынуждено было уделять внимание и вопросам быта, досуга своих сотрудников.

В начале века большое распространение получили рабочие театры, рабочие драматические кружки, клубы, просветительские общества. Нельзя сказать, чтобы это явление приобрело всеобщий характер и целиком зависело от предпринимателей. В данном случае – налицо рост духовных потребностей пролетариев. Более или менее дальновидное руководство не могло не обращать внимание на этот факт. Особенно остро эта проблема стояла в небольших городах и удалённых промышленных посёлках. Здесь мы сочли возможным сослаться на пример Батайска, который находился за пределами административных границ изучаемого региона, но поскольку речь идёт о Владикавказской железной дороге, этот случай,скорее всего, типичен для других подобных поселений железнодорожников уже собственно на территории Северного Кавказа.

Из прошения на имя управляющего дорогой: "С переходом в Батайск смазчиков, кондукторов, служащих по коммерческой передаче вагонов... население станции Батайск достигает 1 000 семей. Столь многочисленное население, при совершенном отсутствии разумных развлечений, как наблюдается, сильно регрессирует в нравственном отношении, как например: низшие служащие сводят свои свободные дни к низменным удовольствиям (пьянству, бездельным вечерним шатаниям по улицам, заканчивающимися скандальными случаями и проч.) Служащие же более развитые, у которых эстетические удовольствия (театр, музыка, литературные вечера) – насущная потребность, поставлены в крайне невыгодные условия... таким образом, поездки для этой цели в Ростов не всегда удобны... Исходя из всего вышесказанного, именем всех служащих, осмелимся обратиться... с просьбой о разрешении воспользоваться, освободившимся из-под воинских приспособлений, бараком, который утилизирован будет с большою пользою для устраивания любительских спектаклей, музыкальных вечеров". Эта обширная выдержка позволяет нам судить, по крайней мере, о том, что у рабочих было достаточно свободного времени, и они не были измотаны в течение дня настолько, чтобы не думать ни о чём кроме отдыха.

Очевидно, что промышленное освоение края имело разноаспектный характер. Оно способствовало росту эстетических потребностей известной части населения. Не только бурный рост городов, как промышленных и торговых центров, где возникали театры, кино, учебные заведения, определял повышение общего культурного уровня региона, но, как видим, это относится и к станционным посёлкам и другим поселениям рабочих.

В этом отношении показателен пример деятельности правления Владикавказской железной дороги, с 1903 г. открывшей ряд читален, библиотек и "других увеселений" на станциях дороги. Кроме того, для рабочих и служащих дороги существовала с 1896 г. передвижная вагон-библиотека. К январю 1903 г. она насчитывала 2 036 томов и 622 периодических изданий. В течение 1902 г. добавилось 263 подписчика, книги выдавались 5 063 раза. Начальники и их помощники составили 11% подписчиков, мелкие служащие – 33%, рабочие – 20%, дети и члены семей железнодорожников – 36%. Интересно, что наиболее читаемыми авторами были: Данилевский (выдавался в течение года 156 раз), Немирович-Данченко (137), Чехов (120), Горький (116), Л.Н.Толстой (112), при этом – Пушкин выдавался только 36 раз, Ницше, Андреев, Шекспир по 10.

В Армавире в 1909 г. обсуждалась возможность организации просветительских лекций в районе наибольшей "скученности" рабочего класса.

В сельской библиотеке Армавира в 1911 г. было 1 691 подписчик, в том числе взрослых – 331 женщина и 253 мужчины. В этом числе учителей – 54 чел., врачей – 9 чел., чиновников – 33 чел., служащих – 53 чел., адвокат– 1 чел., крестьян – 4 чел и рабочих – 18 чел.

Привычка спрашивать с работодателя всё, вплоть до мелочей, прослеживается в требованиях бастующих рабочих. В этом у рабочих проявлялось, надо полагать, недавнее крепостное прошлое и присущие крестьянину стереотипы мышления: барин – отец родной, а государь – первый помещик, следовательно, если требовать что-то то, как с одного, так и с другого.

Забастовка – это обычный для капиталистического хозяйства способ разрешения спорных вопросов, в ситуации, когда каждая из сторон в равной степени стремится к наиболее выгодному использованию вложенных в производство ресурсов, а равно и вознаграждению за них. Причина такого положения дел нам видится в отсутствии общности целей сторон. Для предпринимателя забастовка всегда была крайне нежелательным явлением, для рабочего – последний способ решения своих проблем, связанных с производственной деятельностью. При этом всегда нужно помнить, что целью последних является именно урегулирование спорных вопросов, а отнюдь не остановка и развал производства как самоцель. В требованиях бастующих наиболее отчётливо предстают их ценностные ориентиры и способы мотивации, формирующиеся на основе определённого типа умонастроения.

Динамика революционных выступлений, их характер, состав и количество участников – наиболее изученный аспект истории рабочего класса Северного Кавказа. Эта самая яркая составляющая социальной активности трудящихся, демонстрирующая достаточно высокую степень классовой самоидентификации.

Самоутверждение молодого класса в исторически сложившейся социальной структуре чаще всего имело конфликтный характер. Конфликт предполагает наличие как минимум двух сторон, в нём участвующих, и может выступать в различных формах. Этот способ отстаивания своих интересов рассматривается нами как часть взаимоотношений рабочих и работодателей, знаменующая степень их крайнего обострения.

Социальные столкновения обнажают такие особенности и способы мышления социальной группы, которые невозможно выявить в периоды затишья. Здесь проявляется не только уровень классовой зрелости конфликтующих сторон, но и степень их сплочённости.

Не будет преувеличением утверждение, что для наиболее полного понимания истории нашего народа, степени закономерности и уникальности её в ХХ в., важно понять истоки формирования мотивационной сферы трудящихся, наиболее отчётливо проявляющиеся в период их социального становления. При этом важно учитывать характер социокультурного фона происходящих событий. Главной проблемой изучения общественной психологии рабочих, их внутреннего мира, является почти полное отсутствие письменных источников, откуда можно было бы почерпнуть соответствующую информацию (письма, дневники, мемуары...). Так же скупо, в этом отношении, и официальное делопроизводство. Попытки понять умонастроение, уклад жизни простых рабочих, их устремления заставляют обращаться к фактам, казалось бы, не имеющим прямого отношения к делу, однако содержащим скрытые, косвенные сведения.

Анализ источников показывает, что требования бастующих (там, где это было известно), в подавляющем большинстве случаев, носили экономический характер и касались вопросов оплаты труда, уменьшения продолжительности рабочего дня и улучшения бытовых условий.

Необходимо отметить, что при обилии материала о количестве забастовок, стачек и демонстраций рабочих, числе их участников, особое внимание традиционно уделялось характеру события, определяемого как экономическое, политическое или "смешанное".

В основе конфликта лежит осознание собственного положения и соответствующего ему уровня социальных притязаний, определяемого каждым, прежде всего, посредством сопоставления себя, собственных возможностей с возможностями и степенью их реализованности у других людей. Социальные противоречия связаны с различиями в образе жизни людей, принадлежащих к разным социальным группам, и неравенством их жизненных шансов, которые в свою очередь определённым образом влияют на формирование картины мира. Уровень удовлетворения потребностей зависит от возможности доступа к соответствующим видам деятельности, которые обусловлены социальной организацией государства. В конечном счёте, это вопрос о сопоставлении жизненных шансов различных социальных групп. Таким образом, несовпадение целей и интересов людей или соответствующих групп – есть главная причина конфликтов.

Как известно, особенностью фабрично-заводской промышленности Северного Кавказа являлось преобладание мелких предприятий, располагавшихся, главным образом, в сельской местности, и значительно удалённых друг от друга. Отмеченная низкая активность занятых здесь рабочих связана не только с их "распылённостью". Заведения, где трудились 3-5 человек, зачастую, всего несколько месяцев в году, едва ли может породить ощущение безысходности иначе, кроме силы, разрешить конфликтную ситуацию.

Безусловно, особую остроту конфликты приобретают там, где достаточно высока концентрация рабочих. Одной из главных причин этого является высокая степень абстрагирования власти (в данном случае в лице предпринимателя). Это достигается только на крупных предприятиях, где лицо, принимающее решения, отделено от исполнителя сетью административного аппарата, нормами взаимоотношений внеличностного характера, оговариваемыми в условиях найма.

Иногда это усугублялось присутствием на предприятии карательных сил. Рабочий, таким образом, напрочь исключался из числа субъектов, принимавших участие в управлении производством, и поэтому в моменты особенного ухудшения своего положения у него не было иного способа обратить внимание на собственные нужды, кроме силы.

Предыдущие разделы работы, затрагивая различные аспекты истории рабочих Северного Кавказа, приводят к заключению о том, что, находясь в стеснённом экономическом положении, они были ещё и политически бесправны. В исследуемом регионе 85,8% рабочих не пользовались и теми минимальными правами, которые предоставляло текущее законодательство лицам наёмного труда. Революционная активность трудящихся в годы Первой российской революции и Первой мировой войны, говорит о росте их классовой самоидентификации, её выходе за рамки отдельного предприятия или отрасли.

Попытки непредвзято, насколько это возможно, взглянуть на причины крайнего обострения социальных противоречий, приводивших к кровопролитиям и революциям, убедили нас в том, что они явились в первую очередь результатом политической незрелости российского общества, его различных слоёв.

Северный Кавказ, один из наиболее крупных центров миграции населения, край, наименее затронутый крепостническим режимом, промышленное освоение которого проходило стремительно и, можно сказать, "с нуля". В результате чего, на сравнительно небольшой территории, возникла пёстрая в социально-культурном, этническом и экономическом отношении картина, вобравшая в себя особенности общероссийской конкретно-исторической ситуации.

Уровень жизни рабочих на Северном Кавказе и в России проигрывал не только в сравнении с положением дел других, более обеспеченных слоёв общества, но и в сравнении с зарубежными, главным образом европейскими, рабочими. В то время как российские промышленники едва ли уступали в этом плане своим зарубежным коллегам.