Текст книги "Рабочие Северного Кавказа. Становление социального слоя (СИ)"

Автор книги: Питер Шнайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Накопленный в советский период внушительный фактический материал по истории рабочего класса часто был призван иллюстрировать положения исторического материализма. Таким образом, речь идёт о смешении философии истории с собственно исторической наукой. В этой ситуации, очевидно, необходим переход в сферу теорий "среднего уровня" (каким видится класс, общественный слой, поэтому неслучаен интерес к проблемам социогенеза. История, как и любая другая социальная наука, опирается на исторически изменчивые понятия, не устанавливаемые раз и навсегда, и во многом зависимые от того опыта, который накоплен самими науками и обществом в целом.

Микроанализ конкретизирует наблюдения, сделанные на уровне макроанализа, и, обладая более глубокой эмпирической природой, приближает историка к реальному действующему лицу, цели исторического исследования – человеку.

Принимая во внимание, что предмет истории – это процесс жизни людей, обществ, социальных групп, народов и наций, едва ли можно согласиться с тем, что социологические и политэкономические исследования могут претендовать на полноту освещения изучаемых объектов. Картина будет далеко не полной, если мы не остановимся на таком явлении как повседневность, составляющая жизнь простого человека, истоки его мотивации, которая бывает далеко не адекватной, и едва ли объяснимой посредством применения узкоэкономических приёмов.

Во все времена человек обладал определённой картиной мира: системой представлений об окружающем мире и своём месте в нём. Таким образом, выяснение закономерностей формирования, развития и изменения этих представлений открывает доступ к составляющим мотивационной сферы объекта исследования. Подобный подход возможен в рамках социокультурного контекста исторического исследования, затрагивающего систему ценностей, специфику языка, стереотипы мышления, психологию индивида и коллектива, что оставляет след на любом роде деятельности человека.

История есть сложный социальный, технологический, культурно-политический процесс, отличительной чертой которого является то, что в основе его лежит процесс накопления и распространения информации на основе постоянно сменяющих друг друга технологий. В данном случае речь идёт об информации культуры, рассматриваемой как сфера деятельности человека. Культура имеет две стороны своей предметности: внешнюю и внутреннюю. Последняя – это сфера деятельности человека, целостность функционирования способностей субъекта, единство его внутреннего мира. "С этих позиций вся человеческая культура предстаёт перед нами как развитие этой внутренней предметности, постоянно переводимой деятельностью субъекта в объективированную предметность".

Посредством деятельности человек опредмечивает свои сущностные силы, составляющими которых являются взаимосвязанные потребности и реализующие их способности. Явления социальной истории во всём своём многообразии есть суть явления культуры, возникающие в результате деятельности. Т.П. Малькова считает, что культура как достигнутое существующее отражается в сознании, мировоззрении в качестве образа, картины мира. Образ детерминирован наличной совокупностью существующего, и, в свою очередь, выступает детерминантой формирования концептуального образа будущего развития культуры (идеала), к которому человек стремится в своей деятельности. Необходимо добавить, что деятельность обладает совокупностью взаимообусловленных побудительных мотивов. Отсюда, ключевой задачей является выяснение значения, роли, качества и места факторов, лежащих в основе мотивации человека. Исторический процесс и жизнь человека определяется взаимопроникновением и взаимодействием факторов материального и духовного порядка. Поэтому неслучаен интерес к опыту комплексных, междисциплинарных исследований. Здесь необходимо обратить внимание на тот факт, что, говоря о комплексном изучении объекта, нельзя забывать о том, что недостаточно получить некий набор разнородных сведений. Исследование только тогда будет эффективным, когда мы добьемся некоторого сверхсуммативного результата. Методология, не учитывающая целостный, системный характер социальных объектов, не только не схватывает сущности изучаемого предмета, но и грозит в конечном итоге расчленением и разрушением его социальных целостностей.

Итак, в центре внимания данной работы стоит человек, как реально действующий субъект, составляющая общественного целого, ограниченного здесь рамками социального слоя, а так же процесс складывания последнего на определённом географическом и социально-экономическом пространстве. Процесс социогенеза немыслим вне реальной деятельности субъектов. В этой связи особый интерес вызывает мотивация, находящаяся в прямой зависимости от существующей картины мира, активно формирующейся в зависимости от предшествующих форм и типов умонастроения. Отсюда вывод: пристального внимания в процессе классообразования заслуживают факторы не только экономического, политического и иного характера, находящиеся в сфере наивысшего абстрагирования, но и явления, связанные с повседневной жизнью человека (в данном случае рабочего). Например, такие как условия быта, характер взаимоотношений с работодателями, уровень культурного развития и качество потребностей в этой области, отношение к другим социальным слоям, этнический состав и источники формирования.

Результат исторического анализа во многом зависит от того, насколько верно будет определено связующее звено разрешения проблем, составляющих, активно формирующих систему представлений человека об окружающей действительности и его ориентиров в ней.

Подлинно исторический смысл события прошлого приобретают только с учётом субъективного компонента результатов человеческой деятельности. Так Э. Фромм в работе "Душа человека" отмечает: "Понять социальный процесс можно лишь в том случае, если исходить из знания специфики человеческой реальности, психических, физиологических свойств человека, и если рассматривать взаимодействие между природой человека и природой внешних условий, при которых он живёт и которыми он должен овладеть, чтобы выжить".

Социальная обусловленность личности делает невозможным её существование вне какой-либо малой или большой социальной общности, возникновение которой происходит в результате объединения индивидов, обладающих сходными возможностями самореализации.

Если признать, что возникновение социальной группы связано с набором причин различного порядка и качества, субъективного и объективного характера, мы приходим к необходимости многоуровневого подхода, разграничения комплекса освещаемых проблем.

"Целостность и самостоятельность социального объекта следует искать не среди черт, делающих его похожим на другие, а среди черт, которые отличают, т.е. выделяют его из окружающей среды". Принимая во внимание этот тезис В.Ф. Шаповалова, высказанный им в работе "Россиеведение как комплексная научная дисциплина" отметим, что особенности социальной группы определяются системой универсального противопоставления "мы-они", спецификой деятельности, системой восприятия исторического времени. Эти постоянные величины в способе идентификации социального объекта, в каждом отдельном случае имеют специфические черты, определяемые существующим характером мировосприятия.

Противопоставление "мы-они" в равной степени присуще этническим, профессиональным, конфессиональным и иным объединениям на протяжении всего исторического процесса. Эта наиболее яркая классовая характеристика получила в работах многих советских историков рабочего класса несколько одностороннее освещение. Возникновение подобного критерия самоопределения говорит о достаточно высокой сплочённости социальной группы, общности её интересов и целей. Появление нового общественного слоя связано с напряжённой борьбой за место в исторически сформировавшейся социальной иерархии. Причём формы этой борьбы носят самый разнообразный характер.

Следующим фактором, объединяющим людей в группы, является общность деятельности. Тот самый способ реализации имеющихся возможностей, а следовательно и степень удовлетворённости потребностей. Данный тезис весьма полемичен, если принимать это условие в качестве решающего фактора, поскольку рассматриваемые классовые образования не представляли собой замкнутой единицы. Однако невозможно обойти вопрос о месте группы в системе общественного распределения, имеющий прямое отношение к способу деятельности. Жёсткая структурированность общества предполагает наличие устойчивых слоев, состоящих из индивидов со сходным набором социальных характеристик. Отсюда, в нашу задачу входит определение качественного состава сообщества: особенностей типа умонастроения составляющих его людей, уровня их потребностей, наличных возможностей иного приложения сил и степени их реализации, а также анализ количественных характеристик. Это позволит нам выяснить степень устойчивости класса, обоснованности его претензий, его значимости. В этой связи примем за основу достаточно общее определение класса как совокупности людей в обществе, занимающих одинаковую позицию по отношению к форме власти, привилегий и престижа.

Любой исторический процесс обладает только ему присущим характером длительности, интенсивности, ритма и т.п. Более того, событийный характер истории немыслим вне субъективного контекста. Каждая из общественных сфер имеет собственный способ "опредмечивания" времени, свою специфическую хроноструктуру. М.А.Барг считает, что в результате каждое историческое событие отдельными своими сторонами принадлежит к различным социальным временам. "Событие" – это узел, точка пересечения различных ритмов истории. Следовательно, при всей стадиальной (социологической) коррелированности составляющих системы "общество" и внутрисистемных процессов применительно к обществу в целом, правомерно на уровне конкретно-исторического исследования – постулировать наличие в нём сложной совокупности исторических времён. Поэтому немаловажным представляется вопрос, связанный с характеристикой субъективного восприятия течения исторического времени, свойственного представителям социальной группы, его сопоставление с темпо-ритмом течения времени других общностей, связи с выбором способа жизнедеятельности.

Говоря о мотивационной сфере человека, мы касаемся, представляется, наиболее глубинных характеристик фактора, лежащего в основании всех вышеизложенных. Здесь мы затрагиваем окружающую человека систему общественных связей и неявных личностных проявлений.

Последовательный переход от категорий наивысшего абстрагирования к более частным проявлениям, отражающим качественные характеристики социального слоя, представляется наиболее целостным, всесторонним подходом.

Социальный процесс, занимая определённый отрезок времени, не может рассматриваться вне хронологического принципа изложения, прямо связанного с событийным характером социальной истории. Однако последовательное перечисление событий и анализ причин, к ним приведшим, ещё не даёт нам оснований претендовать на исчерпывающее решение задачи. Для полноты картины использован проблемный принцип изложения. Проблемные блоки, раскрываемые последовательно, ведут нас из сфер наивысших обобщений в область личностных характеристик. Использование приёмов и данных других социальных наук призвано придать работе более целостное звучание, обратить внимание на реально действующий субъект истории.

В процессе решения поставленных в монографии задач необычайно полезными оказываются данные социально-экономических исследований. При работе с этим блоком вопросов нами были использованы принципы компаративной социологии, той её части, которая касается социальных классов: а) понятие "класс" достаточно абстрактно как в пространственном, так и во временном звучании; б) количественные и качественные характеристики лишены смысла вне сравнительного аспекта. При этом мы руководствовались, прежде всего, тем, что наша задача не дать исчерпывающие количественные характеристики, а показать качество и вскрыть закономерности изучаемого процесса. Первый принцип призван уберечь нас от презентизма – навязывания людям прошлого современного видения мира, а значит и их отношения к своему месту в окружающих реалиях и социальных стратах в том числе.

Социологические принципы исследования всё шире используются историками в последнее время. В целом, ряд приёмов, таких как предварительный системный анализ, способ выдвижения рабочей гипотезы, поиск скрытой информации оказались полезны и нам.

Повседневная жизнь, деятельность "безмолвного большинства" – наименее изученная проблема. Как упоминалось выше, этнографический аспект проблемы практически не изучен. Однако обращение к предмету этнографии не должно увести нас в сторону от основного направления работы, а напротив ввести в сферу наиболее приближенную к человеку, непосредственно отражающую его чаяния, способ существования, а значит и раскрывающую одну из сторон его мотивационной сферы.

Система взаимосвязей внутри класса, с работодателями, реакция на политику правительства, периоды высокой политической активности, настроение масс во время последних, способы аргументации, возникновение определённых стереотипов мышления – вот тот ряд вопросов, решение которых требует, кроме вышеозначенных приёмов, анализа на уровне социальной психологии. Этот аспект проблемы требует осторожного отношения, избегания скоропалительных выводов, в таких случаях как оценка характера стачки или забастовки, уровня революционности настроения масс и т.п.

Методологической основой исследования являются принципы историзма и научности.

В работе использованы такие общенаучные методы как восхождение от конкретного к абстрактному, а также системный (системно-функциональный) анализ. Были применены такие методы исторического исследования как историко-генетический, историко-сравнительный. Особое значение в рамках данного подхода имеет историко-типологический метод исследования.

Наряду с указанными выше фундаментальными методами и принципами исторических исследований в данной работе были применены некоторые более частные исследовательские методики и приёмы. В их числе культурологический метод, коротко охарактеризованный выше. При анализе количественных данных использовался статистический метод обработки материалов.

1.2. Наёмные рабочие: границы общественного слоя

В пореформенный период в России со всей очевидностью возникает новый класс, обладающий рядом отличительных социальных характеристик. В этот период, в основном, формируется российский пролетариат, и северокавказский в том числе.

Для дальнейшего хода исследования необходимо определить границы нового слоя, те качества, которые в большей степени были присущи именно ему, его место в общественной структуре государства, духовный фон процесса социогенеза.

Причины, лежащие в основе социогенеза весьма многообразны. Их зависимость высока от различного рода факторов: социально-экономического, политического, духовного характера, конкретно-исторической ситуации. Каждый комплекс проблем, в свою очередь, распадаясь на ряд подвопросов, делает затруднительным универсальный подход в определении закономерностей градации общества, генезисе отдельных его составляющих. В данном случае можно придерживаться только наиболее общих определений, в сущности своей не затрагивающих специфических сторон проблемы (см. ╗1).

В этом разделе мы попытаемся, насколько возможно, широко взглянуть на комплекс факторов, определивших решение части российских подданных кон. XIX в. прибегнуть к сдаче своей рабочей силы внаём, что в ряде случаев вело к коренным изменениям в образе жизни. При этом нужно обратить внимание на качественный аспект вопроса. Процесс возникновения и формирования слоя наёмных рабочих, прямо связанный с индустриальным развитием страны в соответствующий период, обладает рядом специфических черт, труднообъяснимых посредством всеобщих категорий, выделенных на основе приоритетного значения экономического фактора.

Нами предпринята попытка в процессе последовательного раскрытия вопроса о месте рабочего в общественной системе государства, границах слоя и критериях, его определяющих, коснуться субъективного контекста проблемы. А именно: остановиться на особенностях умонастроения людей, имеющих значение побудительного мотива к смене образа жизни вчерашнего крестьянина; попытаться разобраться в вопросе об составе населения, с отменой крепостного права ставшего потенциальной наёмной рабочей силой; стремлении к реализации данной возможности.

Основанный на положениях марксизма-ленинизма подход советской исторической науки имел некоторые слабые стороны. А тезис о классовой борьбе как движущей силе истории, вёл к стремлению расширить круг категорий трудящихся, включаемых в число наёмных рабочих.

В "Капитале" под пролетарием К. Маркс понимал исключительно наёмного рабочего, который производит и увеличивает капитал и выбрасывается на улицу, как только он становится излишним для потребности возрастания стоимости "господина капитала". В состав "совокупного рабочего" Маркс включал работников как физического, так и умственного труда. В.И. Ленин в "Развитии капитализма в России" поднимает вопрос о группах трудящихся, которые можно отнести к пролетариату наёмных рабочих. По его мнению, это: 1) сельскохозяйственные рабочие; 2) фабрично-заводские, горные и железнодорожные; 3) строительные; 4) рабочие, занятые в лесном деле, земляными работами, сооружением железных дорог, грузчики, чернорабочие; 5) рабочие, используемые на дому, обрабатывающей промышленности, не причисляемой к фабрично-заводской. В конечном счёте, интерес к вопросу о численности и составе рабочего класса определялся не только вопросом о прочности классовой опоры большевиков в массах, но также, в не меньшей степени и исторической оправданности марксизма-ленинизма. Отсюда и внимательное отношение, как к количественному, так и к качественному составу трудящихся многоукладной экономики, с неизбежностью порождающей множество социальных типов со своим характерным набором признаков, касающихся не только проблем собственности, но и способов мотивации и методов достижения цели.

В кон. XIX – нач. ХХ в. этот вопрос привлекал внимание далеко не одних только социал-демократов. С учётом вышеупомянутых обстоятельств становится более ясна позиция В.И. Ленина, важность которой едва ли стоит доказывать, так как она составляет основу значительной части исследований советских историков рабочего класса. В полемике с народниками и либералами В.И. Ленин выступал как против ограничения класса одними только фабрично-заводскими рабочими и исключения из его состава строителей, батраков, рабочих домашней промышленности, так и против растворения рабочего класса в общей массе трудящихся. В 1912 году в статье "Развитие революционной стачки и уличных демонстраций" В.И. Ленин пишет: "Выросла численность пролетариата минимум процентов на 20. Выросла концентрация пролетариата. Увеличилась в громадных размерах, которые не поддаются учёту, масса пролетарского и полупролетарского населения в кустарной промышленности, в ремесле и сельском хозяйстве. Здесь речь, другими словами, идёт о том, что столыпинская аграрная реформа, ведущая к обезземеливанию массы крестьян, расширяет рынок наёмной рабочей силы, наводняет города и рабочие посёлки людьми в поисках средств к существованию, открывает доступ крестьян в условия городской, промышленной жизни. Следовательно, закономерен интерес к процессу "окрестьянивания" части рабочего класса и попыткам сформулировать качественные характеристики "чистого" рабочего. Под ним следовало понимать рабочего, который по своему жизненному положению должен был усвоить пролетарскую психологию. А это невозможно без многих лет пребывания на фабрике без всяких посторонних целей, а по общим условиям экономического и социального быта".

Таким образом, факторы, относящиеся к сугубо духовной сфере (сознательность, пролетарская психология), являлись решающими с точки зрения качественной характеристики субъекта – опоры большевиков в массах, или собственно потенциального члена партии, факторы материального, экономического порядка в этой ситуации обозначались как определяющие.

Необходимо обратить внимание на то, что подобный подход затрагивает деятельностную характеристику субъекта, прежде всего условия и способы мотивации, способы достижения цели.

В 1921 году В.И. Ленин так определял рабочий класс: "Пролетариатом называется класс, занятый производством материальных ценностей в предприятиях крупной капиталистической промышленности". Крупные (имеющие 500 рабочих) и мелкие (50 рабочих) фабрики В.И. Ленин рассматривал как два разных социально-экономических типа промышленных заведений. На мелких фабриках короче рабочий год, и в связи с этим они "не способны создать постоянных кадров пролетариата – значит, здесь рабочие более связаны с землёй, вероятно, хуже оплачиваются, менее культурны". В советский период впервые на всесоюзном уровне вопрос о границах пролетариата обсуждался в 1929 г. на I Всесоюзной конференции историков-марксистов. Основные выводы которой были позднее изложены в статье А.М. Панкратовой "Проблемы изучения истории пролетариата". Автор, подчеркнула, что у классиков марксизма-ленинизма термины "пролетариат" и "рабочий класс" являются равнозначными, и что в состав пролетариата необходимо включить: 1) группу производственных рабочих, состоявшую из фабрично-заводского и земледельческого пролетариата, горнорабочих, железнодорожников, рабочих транспорта и связи; 2) группу непроизводительных рабочих (торговый пролетариат; низшие категории служащих, обслуживающий персонал промышленных заведений. А уже в 1958 г. А.Г. Рашин, подсчитывая численность лиц наёмного труда в дореволюционной России, включает в состав рабочего класса не только собственно рабочих, но и служащих промышленных предприятий, транспорта, торговли, связи, а так же прислугу, как в учреждениях и промышленных заведениях, так и домашнюю.

Вопрос о "чистом" пролетарии неизбежно порождал другие вопросы, связанные с так называемыми переходными типами, уже в формулировке которых ясно прослеживается направленность рассуждений, стремление унифицировать, ранжировать и обосновать закономерность хода исторического процесса с заранее известным результатом.

"Масса переходных типов" определяется тем, что они обладают признаками двух граничащих с ними классов – пролетариата и мелкой буржуазии. Это люди, которые лишь в большей или меньшей степени живут продажей своей рабочей силы. Н.А. Иванова указывает: "В связи с этим можно считать, что если продажа рабочей силы в сфере материального производства даёт большую часть общего дохода, то он является рабочим (несмотря на сохранение определённой связи с деревней, сельским хозяйством). Если же основная часть дохода поступает от собственного хозяйства, а наёмный труд является лишь побочным, вспомогательным занятием, то такой труженик должен быть отнесён к мелкой буржуазии". Таким образом, попытки количественно расширить, вовлечь в круг, определяемых как пролетариат, наёмных работников различных групп трудящихся, совмещался со стремлением выделить наиболее устойчивые типы. Подобные разноречивые стремления понятны и вполне объяснимы, особенно если учесть, что к "1913 году мелкая промышленность давала около трети всей промышленной продукции страны, а число занятых в ней работников значительно превосходило число рабочих фабрично-заводской индустрии". Историки советского периода, придерживаясь ленинской концепции эволюции мелкотоварного производства, считали, что к мелким предприятиям можно отнести промышленные заведения с числом занятых на них человек не более 16, без машин или с ограниченным их применением, существующие в рамках патриархального, мелкотоварного и частнокапиталистического укладов и трёх стадий капиталистического производства (капиталистической простой кооперации, мануфактуры и фабрики). Одним из основных положений марксистской концепции формирования пролетариата является мысль о его постепенном выделении из среды мелких собственников – крестьян, ремесленников, кустарей. В этой эволюции пролетариат проходит три стадии, соответствующие трём стадиям развития капиталистического производства. На наш взгляд, подобная трактовка формирования рабочего класса напрочь вычёркивает из истории реально действующих субъектов, подменяя их некими идеальными типами.

Само обозначение "переходный тип", некое промежуточное звено, наталкивает на мысль о предопределённости исторического процесса, и, соответственно, незрелости известных социальных прослоек.

Дело в том, что определение социальной принадлежности трудящихся историками-марксистами носит сугубо имущественный характер, основанный на определении места в системе общественного производства и распределения. Мотивация поступков поэтому прямо связывается с материальными, экономическими интересами труженика. Едва ли такой подход может претендовать на исчерпывающий ответ на вопрос – в чём же причины того или иного характера требований или поступков; едва ли можно говорить о выяснении способа оправдания собственных действий, надежд рабочих, не вскрыв определённых составляющих их ментальности. Иными словами, можно объяснить, почему рабочие поступили так, основываясь сугубо на экономическом подходе, но труднее ответить на вопрос: почему рабочие поступили именно так и чем они при этом мотивировали свои цели, методы и формы их реализации? Здесь, как и во многом другом, марксизм является европоцентричным учением, грешит глобальностью и универсальностью своих норм. Тогда как, не существует единых способов мотивации, как не существует и единой системы социальной стратификации. Попытки выделить решающие социальные качества, определившие своеобразие класса наёмных рабочих, должны, на наш взгляд, учитывать и тот факт, что город или промышленный посёлок порождали качественно иной ритм жизни, связанный не только с режимом работы промыслов или заводов, но и с более высокой плотностью населения, в большей степени, чем сельское, связанного общностью рода деятельности. Ещё В.И. Ленин, последовательно отдававший предпочтение трудящимся крупной промышленности, с высокой степенью концентрации рабочих, писал: "...на стадии крупной машинной индустрии капитализм в России, как и на Западе, обобществляет производство, создаёт материальные условия новых порядков и новую социальную силу – класс фабрично-заводских рабочих, городской пролетариат". Собственно город занимает особое место в культуросфере общества, и связывать это своеобразное положение только с его экономическим значением, означало бы обеднение его роли в историческом процессе. В равной степени это относится и к проблеме становления рабочего класса.

Источники формирования пролетариата ещё станут предметом подробного освещения в рамках данного исследования, пока же приведём следующие сведения, имеющие существенное значение для хода дальнейших рассуждений в этом разделе: "В среднем по 47 губерниям только 21% работников нужны для сельско-хозяйственной деятельности на надельной земле, а остальные 79% населения являются лишними... Из отдельных областей империи в особенно невыгодных в этом отношении условиях находятся губернии среднеземледельческие и малороссийские". По подсчётам комиссии к нач. XX века в центральных земледельческих губерниях избыточные работники составляли 85,5% сельского населения, а в малороссийских около 86%. Таким образом, наиболее общий социальный портрет подавляющего числа потенциальных пролетариев был следующим: велико– или малоросс, крестьянин.

Приведённые данные свидетельствуют о крайней социальной несбалансированности в стране. Огромная масса населения крестьянской, по существу, державы находилась перед выбором: умереть или изменить образ жизни, устоявшийся ритм, оказаться вне привычных социальных связей.

Как же выглядели промышленные центры, особенно молодые, не имеющие потомственных рабочих? Вопрос этот особенно важен, так как и ближайшие, граничащие с Северным Кавказом, более развитые в экономическом смысле регионы (Юг России, Закавказье), не имели достаточного числа кадровых трудящихся.

На Юге России (западный Донбасс, юг Украины) рабочих в возрасте старше 40 лет было 5 – 10% в металлургии, 3 – 9% в угольной; однако в Москве и Владимире они составляли в 1897 году 16 – 17%, а позднее 19 – 20%. На Юге России группа шахтёров и металлистов в возрасте 19 – 20 лет неизменно в 1,5 раза превышала группу рабочих в возрасте 16 – 18 лет. Если допустить, что все рабочие последней группы были детьми шахтёров и металлистов, то значительное число рабочих в возрасте 19 лет и старше должно было формироваться за счёт детей из других социальных сословий. В действительности и группа рабочих в возрасте до 18 лет так же пополнялась за счёт детей нерабочих. Приведённые наблюдения в не меньшей степени относятся и к северокавказскому району, что связано прежде всего со сравнительной молодостью промышленности и аграрным характером края. Следовательно, в этой ситуации наёмный рабочий во втором или третьем поколении – скорее исключение, нежели правило.

Подавляющее большинство людей, решивших (вынужденных) пойти в наёмные работники (особенно на промышленные объекты), оказывались вне привычного социума, с набором присущих ему общественных связей. Их встречал промышленный центр, часто это был город, с иным качеством и темпом течения жизни.

В истории культуры появление городов – атрибут цивилизации. Их возникновение – свидетельство усложнения социальной, экономической и политической структуры общества. Город – это некий сверхсуммативный продукт, результат деятельности общества, выходящего за рамки биологического равновесия с окружающим ландшафтом. До этого группы субъектов, чаще всего этнические, своей жизнедеятельностью органично вплетаются в биоценоз среды обитания. Необходимо отметить, что современный тип городов, как центров ремесленного и промышленного производства, берёт своё начало в эпоху средневековья. Для нас наиболее важен тот факт, что горожане, жители промышленных центров занимаются, условно говоря, "неприродной деятельностью", деятельностью, не связанной с обработкой земли, сельскохозяйственным производством, которое находится в прямой зависимости от природных циклов. Последнее обстоятельство, в значительной мере, определяет и темпо-ритм течения жизни крестьянина.

Ритм жизни города во многом отличен от сельского. Особенно это касается характера восприятия времени людьми, занятыми на предприятиях с полным рабочим годом. Отсутствие, в ряде случаев, прямой зависимости от явлений природы диктует и иное восприятие времени. Темп жизнедеятельности теперь подчинён единственному закону – максимально допустимой интенсификации. Возьмём на себя смелость утверждать, что данные обстоятельства влекут за собой и изменение характера восприятия темпо-ритма течения исторического времени. Проблема исторического времени, отчасти затрагиваемая отечественными историками , до сего дня остаётся ещё достаточно слабо изученной, тогда, как нам представляется, эта категория имеет большое значение в определении социокультурных характеристик изучаемого объекта. Для нас является существенным вопросом проблема адаптации личности к резко меняющимся условиям окружающей общественной среды, роли прежних ментальных установок в этой ситуации, степени их преломления, а, следовательно, и комплекса причин, способствующих или препятствующих вливанию субъекта в новый социальный слой.