Текст книги "Кубинский кризис. Хроника подводной войны"

Автор книги: Питер Хутхаузен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Вся вахта следила за секундной стрелкой, двигавшейся по циферблату хронометра: сорок, тридцать, двадцать секунд, потом ноль.

– Двигатель остановлен, товарищ командир.

– Понял. Попробуем начать всплытие. Рули десять градусов на всплытие! Приготовиться, – прошептал Шумков Фролову – Пусть Воронов будет готовым к открытию огня по моей команде.

– Есть рули десять градусов на всплытие, – и через несколько секунд: – Командир, работает только один руль. Правый руль заклинило последним взрывом.

– Очень хорошо, продолжим попытку. Механик, приготовиться врубить второй и третий дизели после открытия главного впускного. – Не подумав, он отдал команду автоматически, хотя и знал, что оба дизеля не работают.

Последовала пауза, потом в динамике громкоговорящей связи раздался голос механика:

– Командир, не работают все три дизеля, и нам придется идти на экономном электроприводе.

– Знаю, – ответил Шумков, – я считал, что хоть один-то дизель вы сделали. У нас немного не хватает мощи. – Шумков посмотрел на глубиномер – они все еще погружались. Он отдал приказ просто по привычке.

Боже мой, подумал Шумков. Они продолжали идти вниз; им не хватало мощности для подъема на поверхность, оставшегося заряда батареи было достаточно только для хода на экономном моторе. Этого было недостаточно.

– Продуть носовую балластную группу, быстро. Машинное, выжимайте из мини-передачи все, что можете, это последнее, что у нас осталось. – Все уставились на глубиномер. Как же это так получается, подумал Шумков, что они будут всплывать, даже не зная, идет ли наверху война. Когда они всплывут, не разнесут ли их вдребезги американские эсминцы «Блэнди», «Бори» и «Сперри» из своих орудий главного калибра? Откроют ли огонь самолеты? Ночь назад они подпольно прослушивали американские радиопередачи; он, замполит и офицер связи узнали все про американскую блокаду Кубы. Может быть, сейчас идет самая настоящая война. Тогда какая разница, что он не может поднять «Б-130» на поверхность? Они просто исчезнут в глубине… Больше двух миль вниз?

Шумков неожиданно стал приходить в себя. Ну что ж, так приходит конец. Он взглянул на глубиномер – он-то думал, что они сбросили скорость, но они все еще продолжали опускаться – 265 метров, 270. Шумков вдруг расслабился и спросил самого себя, так ли все происходит, когда ты знаешь, что скоро умирать. Если они продолжат спуск, то это будет верная смерть. А что получится, если удастся всплыть?

30 октября 1962 г.

Шесть часов вечера, вторник

ЭМ ВМС США «Блэнди»

300 миль северо-восточнее пролива Кайкос

Весь мостик, центр боевой информации и пост гидролокатора приняли непосредственное личное участие в охоте. Я опять сменил Дэна Давидсона у коммутатора внутри корабельной связи «1JS», расположенного на открытом мостике со стороны командира, который посредством громкоговорящей связи сообщался с постом гидролокатора, ЦБИ и офицером по применению оружия. В мои обязанности входило доведение информации до этих трех постов.

После нескольких начальных часов преследования прокладка курса стала почти автоматической работой, хотя короткие маневры русской лодки нарушали спокойствие и требовали возобновления поиска до восстановления контакта – действия, от которых волосы вставали дыбом и в крови бил адреналин. Экипаж ел сухие пайки на постах и покидал посты – и то после подмены – только в гальюн.

В середине семнадцатого часа преследования контакт снизил скорость, замер в глубине минут на десять и начал быструю серию резких маневров.

Отслеживая третий маневр лодки, Вестерман неожиданно произнес напряженным голосом по громкоговорящей связи:

– Мостик, это гидролокатор. Шумы на пеленге ноль пять ноль, по звуку напоминают торпеду.

Я продублировал доклад от гидролокатора и почувствовал, что у меня затряслись колени.

Коммандер Келли, находившийся поблизости, схватил меня за грудки и, скрутив мою защитную рубаху, поднял меня и брякнул мной о переднюю переборку рубки. Моя каска клацнула и сползла на глаза.

– Черт, скажи ему, пусть повторит.

Весь дрожа, я передал слова коммандера:

– Гидролокатор, повторите.

– Подождите одну минуту, – ответил Вестерман.

– Подождите, вот сука! – заорал коммандер, выпуская меня, и побежал на правый выступ мостика. – Руль право на борт, полный вперед, установки «Хеджехог» правого и левого борта – к бою! Боевой, доложите дальность и пеленг на контакт! Гидролокатор, доложите решение на стрельбу «Хеджехогами»! Торпедные аппараты правого борта – к бою!

Я следовал за командиром, когда корабль резко лег на правый борт и рванулся вперед, прибавив обороты вращения вала. Мы повернули в сторону контакта.

Чувствуя себя полностью потерянным, я быстро выбрал кабель микрофона на всю его длину и неожиданно остановился, чуть не свернув шею, потому что ударился подбородком о динамик громкоговорящей связи, от чего моя стальная каска слетела с головы и со звоном упала на палубу.

Келли, сжимавший в одной руке микрофон радиосети высшего командования, свободной рукой схватил меня за рубаху.

– Гидролокатор, скажите, ради Христа, что происходит?

Я ждал, что мир вот-вот закончит свое существование в увеличивающемся в объеме огненном шаре и время застынет в чудесном закате вечернего солнца. А потом в наушниках послышался возбужденный голос Руга:

– Слава Иисусу, это не торпеда, а жестянка ложной цели; они опять пытались оторваться от нас.

Волна громадного облегчения нахлынула на мостик, когда я повторил слова Руга коммандеру и центру боевой информации. Ситуация продолжала оставаться опасной, мы все еще на полной скорости шли прямо на лодку, более-менее представляя, что же произошло.

«Блэнди» на полном ходу продолжал двигаться по предыдущему пеленгу на контакт, давая понять лодке, что мы отворачиваем. Командир лодки тем не менее мог все-таки неверно понять наш маневр как отворот после применения оружия. Знал ли он, что мы по-прежнему были достаточно далеко, чтобы пускать «Хеджехог»? Знал ли он, что мы не стреляли торпедой? Разве он не слышал, что торпеда не шлепнулась в воду? Цепочка вопросов требовала ответов, а пока мы оторвались от контакта на полторы мили и встали на курс, параллельный курсу и скорости лодки. К счастью, командир лодки либо знал, что он проверил нашу реакцию на шумовую ловушку, или же он был очень уверен в том, что командир американского эсминца достаточно умен, чтобы понять разницу между ловушкой и настоящей торпедой.

Вскоре после этого я спустился вниз, потому что мне давно хотелось в гальюн; мои наушники на время надел Дэн Давидсон. «Блэнди» спокойно шел на скорости примерно восемь узлов, слегка переваливаясь с борта на борт на вечерней волне, а солнечные лучи подсвечивали сумеречное море.

Когда я, чувствуя двойное облегчение, стал подниматься по трапу с главной палубы на торпедную площадку, то мельком взглянул на море. Там, словно дракон, появляющийся из глубин, рвала волны и медленно выходила из воды черная рубка подводной лодки.

Какое-то мгновение все на борту с трепетом взирали на лодку. Неожиданно, безо всякого приказа, носовая пятидюймовая пушечная установка «Блэнди» крутанулась вправо, нацелившись прямо на черную рубку лодки, которая продолжала всплывать, медленно разрезая волны.

Стоявший на правом выступе мостика коммандер взорвался:

– Верните эту проклятую установку на центральную линию! Бассет, командуйте своими пушками! Какой черт приказал повернуть орудие? Если русские это увидят, то у них будет полное право пустить в нас торпеду!

Пушечная установка тут же вернулась на центральную линию. Джим Бассет, офицер по применению оружия, находился на выступе мостика вместе с командиром на тот случай, что последует приказ на открытие огня. Когда я вернулся на мостик, чтобы сменить Дэна Давидсона, Джим что-то торопливо говорил в телефон. Чувствуя сумятицу на мостике, я отошел, выжидая, перед тем, как сменить Дэна.

Вероятно, случилось вот что: когда лодка стала всплывать, штабной вахтенный офицер в центре боевой информации произнес нечто вроде «Похоже, корабль следует подготовить к надводному бою по правому борту». Кусочек фразы – «надводному бою по правому борту» – услыхал кто-то по трансляции, выведенной к артиллеристам, и нервный капитан-артиллерист на установке пятьдесят один перевел свое орудие на ручное управление, виртуально забрав управление пятидюймовым орудием у офицера по применению оружия, стоявшего на мостике, и моментально нацелил его на лодку. Мостик в конце концов исправил его промах, однако этот короткий инцидент показывает, насколько близко мы стояли от человеческой ошибки, которая могла инициировать развитие ситуации в неуправляемую катастрофу.

30 октября 1962 г.

Шесть часов тридцать минут, вечер, вторник

Капитан 2 ранга Н. Шумков

«Б-130»

300 миль северо-восточнее пролива Кайкос

Шумков находился в центральном командном и ждал, когда глубиномер покажет прохождение пятнадцати метров. Миновав отметку двадцать метров, лодка стала двигаться энергичнее, постепенно выходя на поверхность. Шумков приладил трап и с помощью мичмана начал вертеть колесо крышки нижнего рубочного люка. Они отвернулись, когда вода стала сочиться через прокладку, потом крышку люка откинули, и Шумков с двумя офицерами выбрались из люка, а старпом Фролов остался в ЦКП. Теперь вода едва сочилась, капля за каплей; Шумков взялся за перископ и подал на него питание. Лодка проходила отметку в десять метров, когда он начал вращать перископ, фокусируя оптику поворотом рукоятки с насечкой на поверхности. Воздух на штурманской площадке был влажным и насыщен испарениями, однако здесь он не пах канализационной трубой. Шумков сделал несколько глотков чистого воздуха и увидел в окуляре появившийся глянцево-серый профиль эсминца. Лодка продолжала всплывать, а он, очарованный, наблюдал. Мичман, поднявшийся вместе с командиром, открыл крышку над трапом, который вел на открытую рубку мостика. Вниз полилась вода, потом сквозь отверстие люка показалось ясное небо. Шумков оставил перископ и выбрался в рубку, где ему пришлось несколько раз моргнуть, встретившись глазами с блестящими цветами и красками пылающего заката.

Картина была сюрреалистичной. Какое-то мгновение он наблюдал, как вахта в рубке разбирается со своими обязанностями, а потом заметил, как носовая пушечная установка эсминца поворачивается в его сторону; теперь Шумков глядел прямо в дульный срез пятидюймового орудия, которое было от него менее чем за тысячу метров. Лодка шла курсом строго на восток с курсом ноль девять ноль. Из-за малой скорости ее слегка покачивало на средней волне, однако его «Б-130», без сомнения, находилась на безопасном курсе, предписанном в американском уведомлении для мореплавателей, которое они получили в телеграмме менее двух часов назад.

Шумков закричал:

– Лево руля! Открыть внешние крышки на торпедных аппаратах номер один и номер два! Фролов, пусть Воронов готовит решение на стрельбу! Эти уроды направили на нас пушку и собираются открыть огонь.

Находившийся в ЦКП Фролов не имел возможности увидеть грозный ствол орудия.

– Командир, мы ведь на безопасном курсе, они не станут стрелять.

– К черту, доложить о готовности к пуску!

Шумков наблюдал за эсминцем в бинокль, оптика которого запотела, но все-таки приближала картинку. Он увидел фигурки в защитной форме на крыле мостика эсминца, они все были в стальных шлемах. Шумков почувствовал, что его кишечник непроизвольно расслабился, к счастью, он не ел уже несколько дней и поэтому избежал тяжкого испытания.

Внезапно, когда нос лодки уже стал разворачиваться, чтобы занять направление пеленга на эсминец, Шумков увидел, как крупнокалиберная пушечная установка шарахнулась в сторону от лодки и замерла, направив ствол орудия вперед по ходу эсминца и в сторону от них.

– Переложить руль, – скомандовал Шумков вниз.

– Есть переложить руль. Руль право на борт, сейчас на курсе ноль четыре ноль, – доложил оператор на руле.

– Лечь на курс ноль девять ноль, – приказал Шумков, к которому возвращалось хладнокровие.

Не прошло и десяти секунд, как последовал новый доклад оператора:

– Легли на курс ноль девять ноль.

– Очень хорошо, – произнес Шумков, наблюдая за эсминцем, который уравнивал свой ход с малой скоростью лодки и оказался на траверзе лодки, на параллельном курсе и приблизительно в тысяче метров от нее. Неожиданно с сигнального мостика эсминца заморгал семафор. – Связиста сюда, быстро, они передают нам сообщение семафором, – приказал Шумков, который впервые почувствовал облегчение. От свежего воздуха у него даже закружилась голова.

Немедленно появился Чепраков и стал читать сигналы, поглядывая тем не менее в международный справочник.

– Командир, они спрашивают «Нужна ли вам помощь?».

– Нужна ли нам помощь? – Шумков расхохотался почти истерически. – Конечно, нужна. Как насчет парочки дизельных двигателей, тонны свежей воды и свежих овощей? – проворчал он. – Этого не передавать, и вообще, не отвечайте пока на семафор, дайте мне немного подумать. Принести сюда государственный флаг.

Матрос принес флаг и стал закреплять его в маленьком складывающемся флагштоке.

– Нет, я же сказал государственный флаг, а не военно-морской вымпел. Приказы почему-то требуют государственного флага, хотя я сам предпочел бы военно-морской флаг. Давайте пошевеливайтесь с флагом, и быстро сюда механика. – Шумков был в приподнятом настроении, он расслабился. Впервые он понял, что они не на войне – сейчас, по меньшей мере. Кажется, американцы ведут себя корректно; тем не менее надо быть настороже.

Шумков, стоявший впереди механика, разглядывал свой эскорт. У эсминца были впечатляющие контуры корпуса, и все же он смотрелся устремленным вперед, наперерез легкой волне. Корабельная обшивка серого цвета поблескивала в лучах раннего закатного солнца. Лоснящийся эсминец, находившийся на дальности тысяча метров слева от кормы лодки, словно выказывал гордость недавней схваткой. Американцы действительно показали себя профессионалами и людьми дела – не было мелочных сообщений, не было беспокоящих маневров – за исключением короткого инцидента с пушечной установкой, который Шумков включил в свой доклад в Москву.

«Блэнди» подошел на дистанцию примерно в тридцать метров для фотографирования. Эсминец действовал корректно, сделал дело и вернулся на свое место за кормой лодки. Шумкову стало интересно, что за человек командует эсминцем. Как его зовут? Каковы условия для экипажа на борту эсминца?

Более недели, т. е. с двадцатого числа, когда они получили – на пять дней позднее остальных трех лодок – новые приказы на патрулирование и отмену перехода в Мариэль, в адрес Шумкова не поступало ни единого сообщения от командира бригады Агафонова. Правда, теперь у Шумкова, после изучения радиообмена в американских сетях и доклада офицера-связиста, проанализировавшего новости, передававшиеся американскими коммерческими радиостанциями, было ясное понимание того, что происходило. «Б-130» шла прямиком в осиное гнездо, в котором в настоящее время должны были находиться более двухсот американских кораблей, сновавших в разных направлениях. Шумков со связистом несколько раз пытались послать телеграмму с докладом в штаб Северного флота и в Москву с подробностями инцидента, сделали более двадцати попыток, но подтверждения в приеме телеграммы так и не получили.

Шумкова беспокоила судьба его хорошего приятеля Алексея Дубивко, командира однотипной лодки «Б-36». Что с ними произошло, он узнал только после своего возвращения в Полярный.

30 октября 1962 г.

Шесть часов вечера, вторник

ЭМ ВМС США «Блэнди»

300 миль северо-восточнее пролива Кайкос

Мы смотрели на лодку, на рубке которой, по иронии, белыми цифрами был нанесен бортовой номер 945, на пару знаков выше, чем номер 943, украшавший корпус «Блэнди». Эсминец взорвался аплодисментами и одобрительным ревом.

Экипаж американского эсминца не знал тогда, что всплывшая лодка имела поломки во всех трех дизельных двигателях и не могла опять погрузиться. И все-таки, насколько это касалось нас, то именно мы заставили ее всплыть, продержав под водой почти семнадцать часов, и никто не мог убедить нас в обратном.

Часть IV
Игра в прятки

Советские: каждый сам за себя

31 октября 1962 г.

Утро, среда

Капитан 2 ранга Н. Шумков

«Б-130»

480 миль юго-восточнее Бермудских островов

Проделав часть пути в компании с «Блэнди», капитан 2 ранга Шумков почувствовал себя уверенно, поскольку знал теперь, что кто бы ни был командиром эсминца, но во всех ситуациях он действовал корректно, был внимателен в соблюдении мер безопасности и настырен в преследовании. Лодка находилась на поверхности и из-за поломок обладала ограниченными возможностями только одного дизеля, дававшего пониженный уровень мощности на выходе; она шла на скорости всего полтора узла, что было явно недостаточно для того, чтобы оторваться от американских сил.

«Блэнди» имел возможность быстро получить авиационную поддержку. Несколько раз, когда была большая волна, эсминец увеличивал дистанцию до двух тысяч метров, оставаясь слева и сзади от кормы «Б-130». Шумков был уверен, что это делалось для того, чтобы эсминец мог держать их в зоне хорошей радиовидимости своего радиолокатора, потому что шквалистый ветер ухудшал визуальную видимость. Американцы теперь наверняка были в курсе того, что на лодке имеется какая-то механическая проблема, но Шумков был уверен, что всей серьезности их положения они не представляли. Шумков постарался не передавать сообщений, которые могли бы быть использованы для выяснения подробностей поломки дизелей. Связист Шумкова уже сорок два раза передавал на коротких волнах кодированный доклад об обстановке и только потом получил подтверждение в приеме телеграммы из Москвы.

Сначала это было всего лишь квитанция в приеме телеграммы без каких либо указаний. Потом, через сорок восемь часов, в течение которых лодка шла курсом на северо-восток со скоростью полтора узла, «Б-130» получила приказание осуществить рандеву со спасательным буксиром СС-20 «Памир». Они позже узнали, что ГШ ВМФ продолжал включать приказания для «Б-130» во все боевые телеграммы для остальных лодок бригады, тем самым держа его коллег в неведении относительно истинного местоположения и действительного состояния лодки Шумкова. Дубивко, командир «Б-36» и приятель Шумкова, и в самом деле считал тогда, что «Б-130» действует совсем рядом с назначенным его лодке районом патрулирования. Это могло кончиться совсем плохо для Дубивко, потому что, когда лодка Дубивко имела пассивный гидролокационный контакт, то они сочли этот контакт лодкой Шумкова. Гораздо позднее Шумков узнал, что еще немного – и это бы дорого обошлось Дубивко, когда его лодку под РДП первый раз обнаружил ЭМ ВМС США «Чарльз П. Сесил».

Шумков никогда не понимал до конца, по каким причинам (помимо, наверное, соображений безопасности) Москва держит в неведении остальные лодки. Естественно, в бригаде знали, где они находились, и единственным объяснением включения их в приказы бригады было стремление заставить американцев считать, что в районе действует больше подводных лодок, чем их было на самом деле. В течение суток, последовавших за всплытием «Б-130», «Блэнди» был ее единственным спутником, не считая эпизодических прилетов базовых патрульных самолетов дальнего действия. Этими самолетами были, как правило, «P2V» с базы авиации ВМС в Джексонвилле, штат Флорида.

Утром следующего дня состав компании, сопровождающей советскую подводную лодку, увеличился.

– Командир, шумопеленгаторы дают контакт на пеленге один восемь ноль, – доложил акустик. Шумков в это время находился на штурманском мостике; он разрешил экипажу отправлять наверх, в рубку, одновременно трех человек, чтобы те глотнули свежего воздуха и, если повезет и налетит шквалистый ветер с дождем, постояли под теплыми струйками.

– Понял. Доложите данные по доплеровской станции.

Через несколько секунд последовал ответ:

– Доплеровская станция включена. Контакт имеет два винта и приближается на скорости двадцать узлов.

Шумков терпеливо ждал; наконец через несколько минут пришел доклад и от вахты радиоперехвата:

– Командир, контакт вызывает «Блэнди» в тактической противолодочной радиосети. Контакт идентифицируется как эсминец «Кепплер», он также из состава 24-й эскадры эсминцев ВМС США.

1 ноября 1962 г.

Утро, четверг

ЭМ ВМС США «Блэнди»

480 миль юго-западнее Бермудских островов

– Бассет, у нас уже есть связь с «Кепплером»? – Келли задал вопрос из своего командирского кресла на правом выступе ходовой рубки.

– Пока нет, сэр. Центр боевой информации ждет, когда он доложит о себе в общей сети противолодочных сил.

Вахтенным офицером центра боевой информации был Билл Морган. Он сидел у планшета вместе с оператором РЛС Когсуэллом.

– Когсуэлл, быстро свяжитесь с радиорубкой и скажите им, чтобы они поставили дополнительно «Джи-Ар-Си-27» на прослушивание общей сети противолодочных сил. – «Джи-Ар-Си», в просторечии именуемый «Грек», был надежным приемопередатчиком, и Морган, офицер-связист, предпочитал держать его в резерве в качестве запасного. Связь была неустойчивой, и Морган решил подстраховать важную частоту второй радиостанцией. Он едва успел включить новую радиостанцию, как в динамиках центра боевой информации прогрохотало:

– «Эксклэмейшн», это «Риэр Гард» (ЭМ ВМС США «Кепплер»), докладываю о прибытии.

Келли вовремя выбросило из кресла, чтобы он мог увидеть офицера штаба, коммандера Кэмпбелла, вышедшего из центра боевой информации и переступающего через комингс.

– «Кепплер» должен докладывать непосредственно нам, а не передавать через «Эксклэмейшн», – как обычно, он был придирчив.

– Может быть, он уже вызывал вас, а вы не отвечали, – ответил Келли, на лице которого медленно зарождалась ухмылка. Было заметно, что коммандера Кэмпбелла переполняют эмоции, и он начал пунцоветь.

Келли быстро прошел в центр боевой информации и схватил Моргана за руку.

– «Кепплер» что-нибудь докладывал штабу?

Глаза у Моргана заблестели.

– Сэр, мы с Когсуэллом сидим на прослушивании общей сети противолодочных сил и не слышали ни одного сообщения в адрес «Абигейл Зулу», то есть командующего эскадры. Однако только что «Кепплер» доложил в наш адрес – у нас позывной «Эксклэмейшн» – о своем прибытии.

– Как такое может быть? – Келли отозвался немедленно. – Боб Саммерс (командир «Кепплера») инструкцию знает, он что, боится коммодора и вместо штаба адресует доклад «Блэнди»?

Только после этого в центр боевой информации вошел коммодор Моррисон.

– Доброе утро, Эд. Я так понимаю, что «Кепплер» прибывает сменить вас.

Кэмпбелл тем временем присоединился к группе офицеров у планшета, успев сообщить коммодору, что «Кепплер» доложил о прибытии по радио корреспонденту с позывным «Эксклэмейшн», который принадлежал «Блэнди», а не корреспонденту «Абигейл Зулу», т. е. командующему эскадры. Это было серьезным нарушением воинского этикета.

– Неужели Саммерс не знает, кто является командующим эскадры? Он должен докладывать мне, а не вам, Эд. – Моррисон выглядел по-настоящему сконфуженным.

Келли посмотрел на Моргана, который, в свою очередь, быстро взглянул на оператора РЛС Когсуэлла.

– Сэр, мы с Когсуэллом стоим на этой частоте все утро и слышали только наш позывной, «Эксклэмейшн». Опять же, связь очень плохая, и «Кепплер» все еще достаточно далеко; должно быть, атмосферная поляризация.

– Верно, – подхватил Келли. – Да, действительно, у нас были эти проблемы, конечно же, атмосферная поляризация.

В конце концов все услышали новый выход «Кепплера» на связь:

– «Эксклэмейшн», это «Риэр Гард». Готов сменить вас согласно приказу.

В этой радиосети радиообмен производился в микрофонном режиме, и Морган быстро ответил:

– «Риэр Гард», это «Эксклэмейшн». Я доложу «Абигейл Зулу», что вы прибыли согласно приказу. Конец связи.

Келли ухмыльнулся и покинул центр боевой информации. Подходя к выходу, он рукой потянул за собой Моргана.

– Морган, – спокойно сказал он, – спектакль хорош, однако постарайтесь не сбивать с толку штаб, это нехорошо. – Широко улыбнувшись, он вернулся в свое кресло на мостике. Морган тоже улыбнулся, а раскалившийся офицер штаба Кэмпбелл начал готовить боевой приказ для «Кепплера», который должен был сменить «Блэнди» и продолжить сопровождение лодки.

Через несколько минут на мостике появился Фрэнк Фленеген с телеграммами.

– Командир, здесь последняя информация по советскому буксиру СС-20 «Памир». Он примерно в сорока милях севернее Бермудских островов и направляется сюда. Мы считаем, что он должен встретиться с этой лодкой, у которой на рубке номер 945, чтобы оказать ей помощь и, возможно, взять на буксир. Буксир был замечен «Р-3», вылетевшим из Норфолка в южном направлении.

– Спасибо, Фрэнк, – Келли продолжал улыбаться. – Но, боюсь, нам придется пропустить эту потеху, потому что нас перенацеливают считать ракеты, которые убывают с Кубы. Вот там будет гораздо горячей.

Появившийся на мостике Боб Бринер встал позади Фленегена.

– Боб, предупреди Джима Бассета, чтобы он опять подготовил свои досмотровые группы; на этот раз, кажется, нам придется их задействовать, хотя нам и не следовало бы этого делать. В конце концов русские согласились на проверку и фотографирование ракет, которые они выводят с Кубы. В любом случае мы должны быть готовы.

Бегом поднявшись по трапу и тяжело дыша, на мостик буквально влетел старпом, только что побывавший внизу, где он проверял досмотровую группу Вестермана. На этот раз группа оказалась готовой.

На мостике появился коммодор.

– Коммодор на мостике, сэр, – гаркнул вахтенный.

– Вот говнюк, – Келли почти не скрывал своего раздражения, потому что он предпочитал заниматься планированием самостоятельно, без какой-либо помощи со стороны штаба.

– Эд, когда мы окажемся в пределах досягаемости вертолета, вы должны забрать флотского фотографа с «Эссекса». Это произойдет завтра утром.

– На кой черт нам нужен флотский фотограф, сэр? У нас есть свои собственные фотоаппараты.

– Эд, его посылает командующий ударной группой; это будет большая помощь для нас, потому что у него будет хороший аппарат, к тому же этот парень прошел подготовку по фоторазведке. Вы можете посадить его на сигнальный мостик, чтобы у него был хороший обзор.

Несколько мгновений Келли раздумывал, потом вышел на выступ мостика и глянул вверх.

– Чем выше, тем лучше. – Он потянул за собой старпома и указал на мачту. – Видите площадку РЛС поиска воздушных целей?

Старпом вытянул шею и стал смотреть вверх, где на высоте восемьдесят футов (около 25 м. – Прим. перев.) на мачте поверх мостика находилась площадка РЛС «SPS-6» поиска воздушных целей. Стальные ступеньки были приварены по всей длине мачты, начиная с четвертой палубы, прямо над указателем «Марк-56», и кончая самой площадкой, где имелась выдвижная стальная панель, на которой обслуживающий персонал мог заниматься ремонтом.

– Пошлем фотографа наверх, пусть снимает с площадки. Отправим вместе с ним Хухтхаузена, ему это упражнение знакомо, ведь он часто поднимается туда со своими людьми, чтобы поработать на «SPS-6». Пусть наденут страховочные пояса и возьмут телефон, будут оттуда для лучшего обзора корректировать курс эсминца, – Келли замолчал. – И еще, Лестер, проследите, чтобы перед тем, как лезть наверх, Хухтхаузен вырубил РЛС, не то на обед мы получим поджаренного офицера-радиоэлектронщика. – Довольный тем, что ему в голову пришла очередная неординарная мысль, Келли усмехнулся.

Старпом засуетился и вскоре родил новое корабельное расписание, нареченное «Расписание по фотографированию с мачты»; оно было изложено на бумаге и практически отработано – не хватало лишь еще не прибывшего фотографа.

Я поджидал профессионала с кучей оборудования, и, поскольку мне предстояло сопровождать этого человека наверх, стал заранее готовиться к восхождению. На флоте, однако, как бы тщательно ты ни составлял планы, что-нибудь да вмешается и поставит эти планы под угрозу.

Занятые сопровождением «Б-130» Шумкова всю ночь и еще несколько дневных часов, мы, наконец, передали контакт ЭМ ВМС США «Кепплер» и на скорости двадцать пять узлов убыли для проверки одного из первых торговых судов, уходящих с Кубы согласно условиям нового соглашения с Советским Союзом. Нам было приказано войти в состав сил, выделенных для перехвата и сопровождения советских торговых судов, покидающих Кубу в рамках согласованного компромисса. Утром минувшего воскресенья, 28 октября, советское правительство публично заявило, что оно уберет свои ракеты с Кубы.

«Блэнди» стал одним из нескольких десятков американских эсминцев, высланных на перехват уже известных советских торговых судов, занятых вывозом с Кубы вооружения и личного состава. Эсминцам была поставлена задача – для обеспечения хорошей дальности для фотосъемки подойти достаточно близко к торговому судну и сфотографировать груз на палубе; наиболее важным считались баллистические ракеты средней и промежуточной дальности. Принимая во внимание неожиданный отход Советов от коварства, заключавшегося в скрытной доставке на Кубу вооружения и войск, Запад с естественным опасением воспринял публично объявленное согласие убрать их. Атмосфера пребывания советских войск и вооружений на Кубе была пронизана секретностью, советских военнослужащих заставляли носить гражданскую одежду, что они и делали, нелепо надевая тропические рубашки поверх традиционных тельняшек с длинными рукавами. И конечно, нетрудно было отличить русских или украинцев, имевших широкие скулы и нос картошкой, от смуглых кубинцев.

Первым торговым судном, которое мы перехватили, был сухогруз «Дивногорск» под советским флагом; его водоизмещение составляло десять тысяч тонн, портом приписки была Одесса, а палубный груз состоял, очевидно, из ракет «SS-4». Вертолет с авианосца «Эссекс» доставил нам фотографа, прибывшего из отделения боевого фотографирования штаба Атлантического флота. Фотограф, молодой петти-офицер третьего класса не старше девятнадцати лет, выглядел на посадочной площадке вертолета бледным и испуганным; у него был новейший фотоаппарат и громадный телеобъектив – мы должны были получить фотографии только высшего качества.

Итак, у нас была новая задача, и наш старпом, лейтенант-коммандер Лy Лестер, начал энергично действовать и проворно сочинил расписание для действий в особых условиях, как и требовало новое задание. На флоте корабельное расписание используется как организационная основа самой жизни корабля, т. е. все виды работ на корабле оговорены в специальной таблице, называемой расписанием, которое определяет каждому члену экипажа место и обязанности в любой ситуации. Этот порядок пришел еще со старого парусного флота, когда простые матросы призывались на службу зачастую из низов общества и, хоть и были в большинстве своем храбрыми и здоровыми людьми, не отличались особой остротой ума. Однако вскоре стало понятно, что расписание на корабле является ключевым элементом, не позволяющим любому событию на корабле (а разного рода события могли случаться на кораблях с завидной регулярностью) перерасти в хаос.