355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Питер Смит » Закат владыки морей » Текст книги (страница 2)
Закат владыки морей
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 12:10

Текст книги "Закат владыки морей"


Автор книги: Питер Смит



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)

Если Великобританию и Японию не удавалось обогнать в гонке морских вооружений, тогда следовало найти иной путь выполнения «военно-морского долга» Соединенных Штатов, причем более дешевый. Известный историк Оскар Паркс пишет: «При средней стоимости 7 миллионов фунтов за корабль, три главные морские державы готовились выбросить 252 миллиона фунтов на строительство одних только линкоров». Соединенные Штаты были самой богатой державой мира, но даже для них существовал предел, дальше которого они не могли зайти в военных расходах. Лоббистам «Большого флота» не удалось убедить рядового американца в том, что их страна действительно должна сменить Великобританию в роли мирового жандарма хотя бы ради национального престижа [5]5
  Среди тех американцев, которые не видели причин для страха перед господством Королевского Флота, были экс-президент Теодор Рузвельт и адмирал У.С. Симс. Последний в июне 1921 года выступил с настолько резким осуждением деятельности партии Шин Фейн в Ирландии, что подвергся жесткой критике за свою проанглийскую позицию.


[Закрыть]
.

Новой политике помогли несколько важных факторов, которые начали действовать в это время. Прежде всего, экономика Великобритании, подорванная войной, стояла на грани банкротства. Англия начала войну в ранге самой богатой страны мира, но закончила ее в долгах по уши, причем задолжала, в основном, как раз Соединенным Штатам. Да, остальные державы были должны Англии больше, чем она была должна сама, но рассчитывать на возврат этих долгов не приходилось. А кредитор нажимал.

«Великобритания задолжала Соединенным Штатам большие деньги. Американские власти дали понять, что долг следует возвращать. Их совершенно не интересовало, что Великобритания обезопасила американский континент от германского флота, который в 1914 году уступал только английскому» [6]6
  Что называется, с больной головы на здоровую. Даже в самых безумных планах в 1914 году германские генералы не планировали вторжение в США. – Прим. пер.


[Закрыть]
.

И не только это повлияло на британских политиков. Например в марте 1920 года новый Первый Морской Лорд Уолтер Лонг адресовал палате общин меморандум, в котором намекнул, что традиционная британская политика морского господства может быть пересмотрена. «Я считаю, что морская политика всех прошлых правительств, какие бы партии они ни представляли, основывалась на одном общем принципе. Наш флот не должен уступать по силе ни одному иностранному флоту. Нынешнее правительство будет твердо придерживаться этого же принципа».

Однако он лукавил. Правительство Ллойд-Джорджа не собиралось поддерживать «двухдержавный стандарт», который большинство его предшественников считало совершенно обязательным. Когда сэр Дэвид Битти, ставший Первым Морским Лордом, представил на рассмотрение парламента проект флота, который он считал обязательным минимумом в послевоенное время, этот проект был встречен довольно холодно.

Сэр Дэвид намеревался создать Атлантический флот, состоящий из флагманского корабля, 2 эскадр линкоров, эскадры линейных крейсеров, 2 эскадр легких крейсеров, 4 флотилий эсминцев и 3 флотилий подводных лодок. Кроме него, Великобритания должна была содержать и мощный Средиземноморский флот, который планировалось воссоздать после длительного перерыва. В целом такой флот был вполне сопоставим по размерам со старым Гранд Флитом, но с точки зрения экономики это был полный бред. Держать в мирном 1920 году в строю 14 линейных кораблей всем, кроме адмиралов, казалось абсолютно непозволительной роскошью. Это количество было урезано до 6 линкоров Атлантического и 6 линкоров Средиземноморского флотов. Крейсерские и миноносные соединения были урезаны еще сильнее. Количество кораблей во флотилии эсминцев было сокращено с лидера, его помощника и 16 эсминцев до 8 эсминцев в общей сложности [7]7
  Это было вызвано не только экономическими соображениями. Военный опыт показал, что управлять флотилией таких размеров более чем сложно. Но даже общее количество флотилий было сокращено.


[Закрыть]
.

Экономические реалии вскоре начали давить на флот и с другой стороны. Резкое сокращение численности личного состава от максимальной цифры 407316 человек вызвало всеобщее возмущение, особенно учитывая бестактность и глупость, с которой оно было произведено. Эта операция, получившая название «Топор Геддса» по имени тогдашнего Первого Лорда Адмиралтейства, повторилась позднее. Очередному правительству потребовалось сократить размеры жалования, что в результате привело к мятежу в Инвергордоне. Тупость и полное непонимание специфики военной службы, как каиново клеймо, отмечают решения британского правительства в этот период, хотя можно было ожидать, что в 20-х и 30-х годах оно будет действовать более разумно и тактично. Хотя все это не повлияло на силу Королевского Флота, как иногда утверждают, эти события, несомненно, подорвали его дух. А в результате пострадала общая боевая эффективность флота.

Кроме экономических причин, существовали еще и психологические. Страна верила, что Великая Война действительно являлась «войной, покончившей со всеми войнами». Это ощущение было всеобщим, и пацифизм всесокрушающим ураганом несся по западному миру. Он был особенно сильным в Великобритании, и причины этого обнаружить несложно. В течение нескольких столетий страна возлагала защиту исключительно на флот. Маленькая профессиональная армия, разумеется, имелась, но она была просто крошечной по сравнению с армиями континентальных держав, резко увеличившимися в течение XIX столетия. Англия вообще не вела крупных сухопутных кампаний со времен Ватерлоо, то есть более века, и всегда обходилась без призывной системы. Даже Крымская война не убедила англичан, что сухопутная война становится тотальной и кровопролитной. Морская мощь была не только самым эффективным, но и самым надежным вложением наиболее драгоценного достояния страны – ее народа [8]8
  Например, капитан 1 ранга Гренфелл подсчитал, что на деньги, затраченные на содержание 2 миллионов солдат на Западном фронте в 1917–18 годах, можно было построить 7500 эсминцев, в то время как британский флот имел всего 400 кораблей этого класса. Одновременно выяснилось, что стоимость снарядов, выпущенных одной только британской армией, просто чудовищна. Армия «выстреливала» по два линкора каждые три дня.
  Если считать, что потери британской армии на Западном фронте стали результатом попытки защитить порты Ла-Манша и Северного моря, окажется, что ради этого погибли 600000 человек. По сравнению с этим потери флота на всех театрах ради того, чтобы добиться господства на море и удержать его, составили всего 35000 человек.


[Закрыть]
.

Обо всем этом пришлось забыть во время войны 1914–18 годов, на континент была отправлена огромная армия, сформированная на основе призывной системы. Она была вынуждена сражаться так, как это привыкли делать континентальные армии, и солдаты вернулись домой разочарованными и уставшими [9]9
  События, которые привели к роковому изменению политики перед началом Первой Мировой войны, капитан 1 ранга Гренфелл прокомментировал так:
  «Мы, в конце концов, пришли к странному парадоксу. Держава, имеющая сильнейшую в мире армию, ринулась искать свое будущее на воде, тогда как величайшая морская держава мира, встревоженная угрозой со стороны флота соседней страны, постаралась превратиться в великую сухопутную державу».
  Формирование британского экспедиционного корпуса в 1940 году и дальнейшие события показывают, что эта странная и разорительная политика продолжалась и далее.


[Закрыть]
. Чудовищная бойня Западного фронта глубоко и надолго травмировала всех, кто там сражался. Такой же сильный удар получили все, кто потерял родных и близких, а в 1920 году не было практически ни одной английской семьи, которая не пострадала бы за время войны. И теперь англичане были преисполнены твердой решимости не допустить повторения этой жуткой мясорубки.

Самым логичным способом добиться этого было бы возвращение к старой и проверенной системе обороны на море. Но естественная реакция на колоссальные потери, понесенные армией на полях Франции и Фландрии, автоматически распространилась на все виды вооруженных сил. Появлялось опасение, что страдания и жертвы 1914–18 годов были напрасны. Многие считали, что именно морское соперничество с Германией послужило причиной начала войны. А теперь его предлагали заменить другим соперничеством, только в еще более крупных масштабах, и народ не мог примириться с этим. А политики, разумеется, прислушались к мнению народа, и любые аргументы в пользу необходимости укреплять оборону Великобритании оказывались обращенными к глухому. Поэтому прошло совсем немного времени, и палате общин пришлось объяснять, почему Великобритания отстала в области постройки линкоров. В первый, но, к несчастью, далеко не в последний раз в качестве причин было названо «общее политическое и международное положение».

Соединенные Штаты не так пострадали от военных потерь, как Великобритания, однако и в них начало крепнуть всеобщее отвращение к войне и гонке вооружений. Причем общественный климат изменился настолько, что в 1921 году палата представителей урезала вдвое предложенный морской бюджет, разом покончив с реализацией мечты сторонников «Большого флота». Хотя Япония не разделяла общих стремлений, нет ничего странного в том, что обе ведущие западные державы начали сближение, пытаясь остановить новую гонку вооружений до того, как она раскрутится всерьез.

К несчастью, все эти люди доброй воли не избежали старых идеалистических заблуждений. Они забыли, что одностороннее разоружение бессмысленно и, более того, опасно. Они поддались всеобщей эйфории, царившей в то время, и вообразили, что Японию удастся уговорить присоединиться к ним на пути сокращения морских вооружений. Аргумент был прост. Как только Япония убедится, что ей не следует опасаться британского и американского флотов, она тут же бросится сотрудничать с этими странами, чтобы достичь всеобъемлющих ограничений. Это было прекрасно. Но оставался один неприятный вопрос. А что, если найдется держава, которая не подпишет этот пакт и возжелает установить собственное мировое господство? На сей случай было предложено создать международные силы на основе существующих армий, которые помешают таким устремлениям [10]10
  Трагическая ирония заключается в том, что Соединенные Штаты, которые столько сделали для создания Лиги Наций, тут же повернулись к ней спиной, погрузившись в болото изоляционизма. В результате Лига лишилась прочной базы, на которой должны были держаться ее альтруистические резолюции. Если говорить о морской мощи, то Вашингтонская конференция дала Соединенным Штатам силу, но не ответственность. Зато Великобритания осталась со своей ответственностью, но лишилась силы.


[Закрыть]
.

Может быть, поэтому приглашение президента Гардинга на конференцию по ограничению вооружений было тепло встречено в Великобритании. Лишь немногим меньший энтузиазм проявили второстепенные морские державы – Франция и Италия. А почему бы и нет? Любое соглашение по ограничению морских вооружений могло принести этим странам только выгоды, ведь, учитывая размеры существующих флотов, оно больнее всего било по главной морской державе – Великобритании. Именно Великобритания теряла гораздо больше других, и в конечном счете именно Великобритания, точнее – моряки ее торгового флота кровью заплатили за эти ограничения.

Когда в ноябре 1921 года в Вашингтоне эта конференция начала свою работу, было прекрасно известно, что другие страны дадут генеральное сражение английской делегации, которая будет отстаивать флот достаточно большой, чтобы защищать свою огромную империю. Хуже всего было другое. Английские делегаты понимали, что, пока они борются с внешним врагом за столом переговоров в Вашингтоне, дома внутренний враг в лице министерства финансов готовит им удар в спину. Положение было совершенно незавидным, но сэр Дэвид Битти принял на себя нелегкие обязанности с той же твердостью, которую он продемонстрировал в годы войны, стоя на мостике своего флагмана.

Характер Вашингтонской конференции задала вступительная речь американского президента. Вместо того чтобы приступить к дискуссии относительно наилучших способов ограничения морских вооружений, американцы, как заправский шулер, вытащили из рукава совершенно готовый план. Путем силового диктата они намеревались добиться как минимум равенства на море с Великобританией. Одним прыжком, не потратив при этом ни цента, Соединенные Штаты собирались выйти на первое место. Впрочем, Гардинг знал, что его смелые предложения имеют высокие шансы быть принятыми.

Британское правительство, несмотря на громогласные заявления, сделанные в 1919 году, окольными путями довольно ясно дало понять, что оно не будет слишком возражать против такого равенства [11]11
  Уже не только правительство, но и Адмиралтейство капитулировало, согласившись разделить трезубец Нептуна с Америкой. В 1921 году на Имперской конференции был принят «Однодержавный стандарт» в качестве основы имперской системы обороны. Он оставался таковым до истечения в 1936 году срока действия Вашингтонского и Лондонского договоров.


[Закрыть]
.

Когда этот план был предъявлен ошеломленным делегатам, последовало новое, совершенно неожиданное и потрясающее предложение: разобрать все находящиеся в постройке линкоры и линейные крейсера прямо на стапелях. Строительство новых линкоров предлагалось заморозить по крайней мере на 10 лет. Уловка заключалась в том, что американцы предлагали учитывать строящийся тоннаж.

Здесь Соединенные Штаты несомненно занимали первое место, причем с большим отрывом. Они должны были разобрать новые линкоры общим водоизмещением 845 000 тонн против 583 000 тонн у Великобритании и 449 000 тонн у Японии. В это количество были включены и существующие корабли, которые также предлагалось отправить на слом. Разумеется, при этом американцы не упоминали, что их строящиеся корабли уже по всем параметрам уступают новым кораблям Англии и Японии, о чем мы уже говорили.

Но американские предложения шли дальше. После выполнения предложенной программы сокращений Королевский Флот все еще имел бы небольшое превосходство над остальными.


Великобритания22 корабля604 450 тонн
Соединенные Штаты18 кораблей500 650 тонн
Япония10 кораблей299 700 тонн

Не успели британские представители перевести дух, как на них обрушился новый удар. Американцы не собирались оставлять им даже этого небольшого превосходства и смотрели на данные цифры лишь как на промежуточный результат. По истечению 10 лет суммарное водоизмещение флотов следовало довести до следующих величин:


Великобритания500 000 тонн
Соединенные Штаты500 000 тонн
Япония300 000 тонн

В результате становилось понятно, что англичанам предстояло идти на новые жертвы, тогда как Соединенные Штаты и Япония сохраняли свои флоты на прежнем уровне. Окончательное соотношение сил флотов главных морских держав задавалось соотношением:


Великобритания5
Соединенные Штаты5
Япония3
Франция1,75
Италия1,75

Хотя британская делегация с самого начала ясно представляла, какое сражение ей придется вести, она должна была учитывать, что тылы у нее были крайне ненадежными. Хотя в 1919 году Ллойд-Джордж и заявил американцам, что Великобритания «потратит последнюю гинею», чтобы гарантировать превосходство своего флота над американским, на самом деле все обстояло иначе. Поэтому Битти оставил адмирала Четфилда и его штаб оспаривать американские предложения, а сам поспешил в Лондон. Один из современных историков высказывает свое мнение относительно несколько странного поведения перед лицом столь серьезной угрозы, возникшей за столом переговоров:

«Не приходится сомневаться, что в сложившихся обстоятельствах Битти взял правильный курс. Хотя ставки в Вашингтоне были предельно велики, в конечном итоге именно премьер-министру и британскому правительству предстояло принимать решение. Битти прекрасно знал, что в Уайтхолле имеется влиятельная партия, желающая раздеть вооруженные силы догола, и потому хотел быть в центре событий».

Сам Битти позднее писал: «Если так будет продолжаться, мы останемся без флота вообще, с Вашингтонской конференцией или без нее».

А теперь вернемся в Вашингтон, чтобы посмотреть, как другие государства отреагировали на инициативу американцев. Никто даже не попытался сделать вид, что эти предложения ему нравятся. Япония сочла оскорблением национальной чести предложение заморозить свой быстро развивающийся флот на уровне 60 процентов флотов двух потенциальных противников, поэтому японцы даже не стали скрывать раздражения. Однако японцы оказались достаточно расчетливыми и использовали кораблестроительную программу в качестве предмета торга, который принес им стратегически важные острова Бонин, Курилы, Формозу и Пескадорские. Они обязались не укреплять эти острова, но, давая клятву, наверняка держали фигу в кармане. Более того, американцам было запрещено укреплять Гуам и Манилу. Это означало, что линейный флот в случае войны с Японией сможет базироваться лишь на весьма удаленные от района боевых действий Гавайи. Это соглашение фактически поставило под полный контроль Японии всю западную часть Тихого океана, которую она так жаждала заполучить. Это позволяло японцам без всяких помех осуществлять «продвижение» в Китае.

Если Япония внешне резко протестовала против предложенных соотношений, но потом согласилась с предписанным тоннажем линейного флота, Франция была оскорблена ничуть не меньше. Более двух столетий она являлась главным соперником Великобритании на море, и буквально до конца XIX века ее флот оставался вторым по силе в мире. Конечно, следует признать, что в начале XX века ее опередили сначала Германия, а потом и Соединенные Штаты, но все-таки Франция хранила традиции великой (хотя не всегда победоносной) морской державы. Зато теперь ее хотели приравнять к Италии – стране, не имеющей столь обширной колониальной империи, которую требовалось защищать. Более того, в это время Франция имела самую большую в мире армию, отлично оснащенную и обученную, поэтому предложенные рамки больно ранили ее гордость. Однако она нашла утешение в том, что на Вашингтонской конференции не удалось добиться аналогичных ограничений на строительство малых кораблей, в частности подводных лодок [12]12
  Использование подводной лодки для ведения неограниченной войны против невооруженных торговых судов обычно считают немецким изобретением и называют типичным «гуннским зверством». Однако политика охоты за британскими торговыми судами вместо попыток сразиться с ее линейным флотом была предложена французами, которые были давними противниками Великобритании. С помощью крейсерской войны они надеялись однажды отомстить за несколько веков сплошных поражений на море, и свои надежды они возлагали на миноносцы и подводные лодки. В 1890 году адмирал Об писал: «Когда настанет ночь, миноносец незамеченным подкрадется к пароходу и отправит на дно груз, команду и пассажиров, не только не испытывая жалости, но и гордясь этим достижением». Именно французы в период с 1921 по 1933 год противились любым ограничениям действий подводных лодок.


[Закрыть]
. А ведь Великобритания, памятуя плачевный опыт 1917 года, в этом была крайне заинтересована.

Однако один проницательный историк, капитан 1 ранга Гренфелл точно подметил, что ни одна из держав, несмотря на громкие протесты, реально в Вашингтоне не поступилась своими интересами.

«На самом деле проигравшей оказалась одна Великобритания. Приняв предложенные американцами соотношения, она пожертвовала долго лелеемым превосходством на море над всеми остальными странами. Она потеряла древнюю свободу защищать свои жизненно важные морские коммуникации так, как считает нужным. И она согласилась отказаться от ранее существовавшего превосходства над японцами».

Он добавляет:

«Ради фальшивого символа равенства на море с Америкой британское правительство упустило все шансы добиться равенства на Дальнем Востоке, что имело очень серьезные последствия».

Если дальнейшее развитие событий с виду подтвердило его мнение, то другой, не менее серьезный историк, Питер Пэдфилд приходит к прямо противоположным выводам. Он считает потерю Британией превосходства в линейных кораблях «...серьезным достижением. Она не сумела добиться ограничения в состязании по строительству подводных лодок или военных самолетов, которые были гораздо более важными системами оружия, чем линейные корабли. Но в 1922 году это было внутреннее предчувствие. В то время линейные корабли считались становым хребтом любого флота. Поэтому вполне разумно предположить, что удалось придержать раскручивающуюся спираль подозрений, выпадов и контрвыпадов».

Это звучало разумно и подлило бензина в пламя, раздуваемое пацифистами. «Линейный корабль уволен!» [13]13
  «Совет Битти, который состоял из сторонников больших кораблей, отчаянно сражался за сохранение старых линкоров и строительство новых, несмотря на поднимающуюся волну возражений специалистов, которые не видели будущего у огромных плавучих крепостей».
  Однако лорд Четфилд объяснил, как удалось погасить эту «поднимающуюся волну возражений специалистов». К сожалению, это произошло только 16 лет спустя, на заседании комитета по линейным кораблям в 1938 году, когда раздавались многочисленные голоса против программы строительства новых линкоров.
  Об относительной стоимости бомбардировщиков и линкоров:
  «Перед совещанием Морской штаб проделал расчеты, из которых следовало, что за время службы линкора на соответствующие деньги можно построить и содержать 45 средних бомбардировщиков. Мы попросили министерство авиации проделать аналогичные расчеты, и они назвали в качестве наиболее точного эквивалента цифру 37 бомбардировщиков. В качестве среднего значения была принята цифра 43. Мы передали эти расчеты критикам и совершенно их ошарашили».
  С другими критиками разделались точно так же, причем комитет в 1938 году пришел совершенно к тем же выводам, что и командование флота еще в 1921 году.
  «Исчерпывающий доклад комитета безоговорочно высказался в пользу линейных кораблей. Мы испытали огромное облегчение, потому что с разоружением наконец-то удалось покончить. Проблема заключалась в том, что крайне сложно официально справиться с самозванными специалистами. Они имели полную свободу рук, точнее – языка, могли публиковать любые статьи и фельетоны, на которые командование просто не могло отвечать».
  Другой историк указывает на действительную причину изменения политики правительства. Кристофер Ллойд соглашается с распространенной точкой зрения, что «превосходство британского линейного флота и даже самого линейного корабля осталось в прошлом», но это было следствием решений правительства, а не их причиной. Он пытается объяснить, почему так произошло.
  «Британия больше не правит волнами безоговорочно, но не потому, что потерпела поражение на море, а потому что тяготы войны ослабили ее. Экономические факторы вынудили ее откатиться на позиции равенства сил, если даже не слабости». Основанием этих «экономических причин» была переориентация стратегии на континентальную вместо морской (см. примечание 9). Примерно через 10 лет проявились результаты этого недальновидного решения: во Фландрии бессмысленно погибли сотни тысяч человек, а страна обанкротилась. Вдобавок нация настолько обессилела, что не смогла построить флот, достаточный для восстановления своих прежних позиций, хотя она еще сохранила достаточную силу воли для этого. Современный американский историк Кларк Рейнольдс пишет:
  «Хотя адмиралы всех стран оплакивали сокращения своих флотов, они, совершенно того не желая, сэкономили деньги, которые могли быть потрачены на строительство линкоров, имеющих ныне сомнительную ценность. Взамен они получили время и свободу рук для развития систем оружия, которые решили исход будущей тотальной морской войны – самолета и подводной лодки».
  Но в действительности проигравшей оказалась только Великобритания, которая до совершенства отработала технологию строительства линкоров. Она засохла, а Королевские ВВС не смогли (или не пожелали) создать сильную морскую авиацию. В результате Англия оказалась далеко позади Америки и Японии, и это отставание имело крайне опасный характер.


[Закрыть]
Этот третий фронт против Адмиралтейства открылся сразу после окончания войны. Общественность знакомилась с кипящими на нем страстями, читая колонки «Таймс», посвященные спору «Линейный корабль против бомбардировщика». Более того, существовало ощущение, что британское правительство и измученная войной нация готовы отступить. То, что в 1945 году линкор был окончательно добит развитием авиационных вооружений, не должно оправдывать решения, принятые в 20-х годах, как это часто бывает. Информированные морские круги всего мира в то время были единодушны в мнении, что линкор все еще остается главным орудием морской мощи. Адмиралтейство постоянно было вынуждено отбивать эти наскоки в течение всего межвоенного периода, и моряков слишком часто представляли как узколобых ультраконсерваторов. Такие обвинения были абсолютно не справедливы, но повторялись с пугающей частотой. Причем они совершенно не подтверждались фактами.

Следует сказать, что Совет Адмиралтейства отстаивал столь упорно линейный корабль в условиях сокращения бюджета, потому что был убежден в необходимости этой системы оружия. Если бы выяснилось, что линкор к 1920 году решительно уступает самолету или какой-либо иной системе оружия, она, вне всякого сомнения, была бы с максимальной скоростью принята на вооружение всеми державами, претендующими на статус великих. Не только Великобритания, но и Соединенные Штаты, и Япония сохранили линкор. Когда Германия начала воссоздавать флот, она тоже вспомнила о линкорах. Для малых морских держав содержание линкоров всегда было тяжелейшим бременем, их линейные «флоты» безнадежно уступали в количестве и качестве ведущим флотам. Но даже они не имели ни малейших сомнений в том, что линкор продолжает господствовать на море.

Тот факт, что все эти страны пришли к аналогичным выводам практически одновременно, опровергает утверждение, будто сохранение линкора являлось не более чем «...англо-мэхэновской уловкой, которая еще ударит рикошетом по своим заблуждающимся адептам».

Свою позицию Адмиралтейство определило с самого начала этого затянувшегося и неприятного периода бумажных споров. Признав справедливость усилившейся критики за попытки сохранить в строю слишком большое количество линкоров, Их Лордства заявили: «Морской штаб изучил вопрос с предельной внимательностью, и в результате мы с полной уверенностью отвергаем эти взгляды. По нашему мнению, линейный корабль остается тем основанием, на котором строится морская мощь».

Однако критиков не устроило ни тщательное изучение, ни последовавшие выводы. Пресса день-деньской охаивала линкоры, чему сторонники бомбардировщика и пацифисты (странное сочетание) только радовались. Более тревожным было то, что к этой же точке зрения начали склоняться многие уважаемые люди, которые пытались обеспечить надежную защиту империи в новых обстоятельствах. Среди них были даже отставные морские офицеры. Громче других в Англии звучали голоса адмиралов Перси Скотта и Джона Фишера. Оба они приложили немало сил, чтобы создать флот дредноутов, но сейчас пришли к заключению, что с «all-big-gun» кораблями покончено. В Америке этот же вывод сделал адмирал Уильям Симс, старый друг Скотта, который много потрудился, чтобы повысить эффективность артиллерийского огня американских кораблей. Всех этих людей объединило разочарование в возможностях линкора, которое в 20-х годах получило новый толчок. Активно раздувать скандал принялись сторонники тяжелых бомбардировщиков, которые призывали к полному упразднению военных флотов.

Четфилду в Вашингтоне удалось добиться одной уступки. Так как остальные державы уже построили линкоры с 406-мм орудиями, Великобритании было разрешено построить 2 таких же корабля, чтобы восстановить равновесие, поскольку ее корабли с 381-мм орудиями уже числились в иной весовой категории. Эти 2 линкора получили названия «Нельсон» и «Родней» и были заложены в 1922 году. В строй они вошли в 1927 году. Так как Вашингтонский договор установил предел водоизмещения в 35000 тонн, эти корабли получались гораздо менее мощными, чем линейные крейсера первой английской послевоенной программы. Это признавали все морские офицеры, и досужие шутники уже прозвали непостроенные линейные крейсера кораблями типа «Вишневое дерево», потому что «их срубил Вашингтон». Характеристики новых британских линкоров были следующими:

Линкоры (2):

«Нельсон», «Родней»

33 900 тонн, 9–406-мм, 12–152-мм, 6–120-мм, 23 узла.

Как легко видеть, чтобы выполнить договорные ограничения при строительстве новых линкоров, пришлось пожертвовать скоростью ради брони, как это было раньше. По этой же причине было принято необычное расположение башен главного калибра: все 3 были сосредоточены в носовой части. Это позволило прикрыть толстой броней все жизненно важные части корпуса. Хотя эти корабли часто критиковали, они представляли собой наилучший возможный компромисс. Зарубежные специалисты, особенно американцы, оценивали их гораздо выше. Постройка «Нельсонов» считалась фактором, нарушающим равновесие, потому что они превосходили наиболее современные американские корабли.

Если составить таблицу «Боевых коэффициентов», которые вычислялись в американском флоте по запутанным формулам с учетом наступательных и оборонительных качеств военных кораблей, окажется, что эти линкоры возглавляют список.


«Нельсон»20,4(Англия)
«Нагато»18,8(Япония)
«Мэриленд»18,6(США)
«Худ»17,7(Англия)
«Аризона»17,6(США)
«Куин Элизабет»16,6(Англия)
«Исэ»16,3(Япония)
«Техас»12,5(США)
«Рипалс»12,5(Англия)
«Конго»12,0(Япония)

Интересно отметить высокую позицию, которую занимает в этой таблице «Худ». Хотя он был спроектирован как линейный крейсер, а не как линкор, его огромное водоизмещение позволило установить толстую броню и при этом не пожертвовать высокой скоростью. Он нес то же самое вооружение, что линкоры типов «Куин Элизабет» и «Ройял Соверен». В период между войнами в Королевском Флоте он заработал прозвища «Король флота» и «Могучий Худ». Другие флоты смотрели на него с восхищением. Только после его внезапной жуткой гибели все вдруг прозрели и начали ругать этот корабль.

Хотя историки очень часто повторяют, что он принадлежит к после-ютландским кораблям и его огромный корпус позволил учесть все уроки, полученные после трагической гибели 3 английских линейных крейсеров, подозрения все равно оставались. Даже в 30-х годах англичане продолжали сомневаться. Очевидно, что этот факт остался неизвестным американским составителям таблицы. Адмирал сэр Фредерик Дрейер, начальник Артиллерийского департамента Адмиралтейства, заявил: «Было совершенно очевидно, что усовершенствованные 381-мм бронебойные снаряды, которые были приняты на вооружение Гранд Флитом в 1918 году, могли легко пройти в артиллерийские погреба „Худа“ и взорвать их». 10 лет спустя выяснилось, что это предсказание было пророческим, но за этот период никто ничего не сделал, чтобы как-то устранить эту слабость.

Адмиралтейство радостно встретило появление в составе флота «Нельсона» и «Роднея». (В самом ближайшем времени в порядке компенсации предстояло отправить на слом 4 корабля типа «Айрон Дьюк» и линейный крейсер «Тайгер».) Зато хор критиков линкора заголосил с новой силой. Контр-адмирал Стефен Холл, один из тех, кто поддерживал лозунг «бомбардировщик вместо линкора», в своем письме в «Таймс» в 1922 году заявил: «К тому времени, когда они будут построены, неизбежное развитие воздушной войны оставит их окончательно за кадром».

Другие напоминали об эффектных демонстрациях потенциала бомбардировщика, которые устроил в июле 1921 года американский авиатор подполковник Билли Митчелл. Для них результаты опытов Митчелла выглядели неоспоримыми. Генерал Митчелл в Америке и генерал-майор сэр Хью Тренчард, который в это время занимал пост начальника штаба в только что созданных Королевских ВВС, являлись выразителями взглядов фракции «господства в воздухе». Оба были убеждены, что воздушная мощь не только станет самым важным фактором в любом будущем конфликте между мировыми державами, но более того – воздушная мощь способна сделать всю работу, которую ранее делали армии и флоты. Оба пропагандировали свои экстремистские взгляды исключительно громко, и их начали слушать. К тому же авиация все еще оставалась чем-то новым и слегка загадочным и привлекала к себе внимание.

Митчелл горел желанием навязать дома свою точку зрения. Америка, в отличие от Англии, не стала формировать единые военно-воздушные силы, и в 1918 году сохранила 3 отдельные воздушные службы – армии, флота и морской пехоты. Митчелл начал крестовый поход за их объединение, чтобы создать единые, независимые ВВС. Он понимал, что линкор дает ему прекрасную основу для демонстрации своего видения будущей войны. Методы, которые использовал Митчелл, был и довольно сомнительными, однако они сработали. В 1920 году ему разрешили провести первые опыты. Их результаты оказались настолько ценными для его борьбы, что Митчелл добился новых уступок. Ему было обещано повторение опытов в следующем году.

Первой жертвой успешной бомбардировки оказался древний броненосец береговой обороны «Индиана» (10200 тонн), спущенный в 1895 году. В 1914 году он был исключен из состава флота и использовался как учебное судно на Восточном Побережье. В ноябре 1920 года бомбардировщики успешно потопили его, как считалось, «в обстановке полной секретности». Однако непонятным образом об эксперименте разнюхала «Иллюстрейтед Лондон Ньюс», которая поместила 2 сенсационные фотографии взрывов бомб и повреждений, полученных кораблем. Сторонники авиации заголосили с новой энергией. Напрасно министр флота США Джозефус Дэниэлс отмечал, что «Индиана» была всего лишь «древним блокшивом». Для прессы она была линкором, а потом превратилась в линкор и для широкой публики.

После этих опытов Митчелл сделал очередную серию громких заявлений. «Мы совершенно точно можем сказать вам, что можем уничтожить или потопить любой существующий сегодня корабль». И моряки попались на удочку. Была утверждена новая серия экспериментов. Начали с малых кораблей, доставшихся Соединенным Штатам при разделе германского флота: подводная лодка, эсминец, потом легкий крейсер. Наконец было предложено провести серию атак линейного корабля «Остфрисланд». Между налетами предполагалось устроить перерывы для осмотра повреждений, чтобы как можно точнее оценить результаты действий самолетов.

Митчелл согласился с этими условиями, но, как оказалось, не собирался их выполнять. «Остфрисланд», хотя и устарел к 1921 году, все-таки был настоящим линкором, которому исполнилось всего 10 лет. Он принадлежал к первой серии германских дредноутов, имел водоизмещение 22800 тонн и был построен в 1911 году.

Испытания проводились примерно в 70 милях от Вирджиния Кейпс и состоялись 20 июня 1921 года. За 2 дня были быстро потоплены 3 подводные лодки. Через неделю столь же быстро на дно отправился эсминец. Наконец 18 июля после 6 часов бомбардировок легкий крейсер «Франкфурт» был потоплен самолетами армии и флота. Но все это было лишь подготовкой. Главное внимание привлекал «Остфрисланд», который один был крупнее всей мелочи, вместе взятой.

20 июля линейный корабль стоял на рейде Хэмптон в полной готовности к последнему испытанию. Но его броневые палубы были пусты, а у орудий не стояли артиллеристы.

Первая волна самолетов появилась в 13.39. Это были самолеты флота и морской пехоты, вооруженные 230-фн бомбами. Потом повторный удар снова нанесли флотские самолеты. Всего на «Остфрисланд» были сброшены около 3 дюжин мелких бомб, из которых только 9 попали в неподвижную цель. При этом взорвались только 2 из них. Они не сумели пробить даже главную палубу. В 15.30 испытания возобновились. Прилетели 6 больших армейских бомбардировщиков «Мартин», за которыми последовали флотские гидросамолеты. Первые несли по две 600-фн бомбы, вторые были вооружены 550-фн бомбами. Лишь 19 из 24 бомб были сброшены, в том числе 11 – армейскими самолетами. Армейские пилоты добились 2 прямых попаданий, одна бомба легла рядом с кораблем. Морские летчики всадили в цель 3 бомбы. Но и после этого «Остфрисланд» выглядел практически невредимым. Хотя часть бомб пробила главную палубу и даже прошла сквозь броневую, остойчивость линкора и его мореходность ничуть не пострадали.

Стойкость линкора совсем не понравилась Митчеллу. Однако у него в резерве еще оставалось самое мощное оружие, хотя, связанный строгими условиями испытаний, Митчелл опасался, что его применение будет не столь эффектным, как ему хотелось. Согласно плану опытов предполагалось осматривать повреждения, причиненные каждой тяжелой бомбой, и между атаками планировались перерывы, чтобы специальная комиссия могла проанализировать результаты попаданий. Митчеллу требовалось совсем другое. Он надеялся продолжать бомбардировку до тех пор, пока попадания и близкие разрывы не принесут желаемый результат. Причем близкие разрывы с их эффектом «водяного молота» считались даже более действенными. Митчеллу требовалось отправить «Остфрисланд» на дно вслед за «Индианой», а анализировать повреждения он не собирался. И своего он достиг.

В 8.32 прилетел первый армейский самолет и добился прямого попадания 1000-фн бомбой. Наблюдатели приготовились подняться на борт «Остфрисланда», чтобы выполнить свои обязанности, но, к их удивлению и к ярости адмирала Г.Б. Уилсона, отвечавшего за проведение опытов, вслед за первым в атаку ринулся второй армейский бомбардировщик, бомба которого разорвалась рядом с кораблем. Тем временем Митчелл радировал Уилсону, требуя, чтобы флотские бомбардировщики не мешали армейским делать дело!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю