Текст книги "Закат владыки морей"

Автор книги: Питер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

Приняв топливо и пополнив запасы посреди Атлантики, немецкие линейные крейсера были готовы продолжать поход. 15 марта они столкнулись еще с одной группой судов из состава расформированного конвоя и быстро потопили 6 из них. «Неожиданно быстро артиллеристы научились топить транспорты снарядами, нацеленными точно в ватерлинию. Сильное волнение часто мешало забирать спасшихся из шлюпок».

На следующий день легкая охота продолжилась, так как была встречена новая группа транспортов без сопровождения. Еще 10 судов отправились на дно. Всего за 2 дня «Шарнхорст» потопил 6 судов водоизмещением 35080 тонн, а «Гнейзенау» – 7 судов водоизмещением 26693 тонны. 3 танкера были захвачены в качестве призов, что увеличило счет еще на 20139 тонн. Немцы с огромным изумлением, но не без удовольствия обнаружили, что англичане продолжают расформировывать конвои на подходах к берегам Америки, несмотря на жуткие потери в этих водах в прошлом месяце.

Снова в эфир полетели многочисленные сообщения об атаке рейдеров, и на следующий день, 16 марта, немецкие корабли едва спаслись, так как произошло очередное столкновение с британским линкором. «Родней» сопровождал конвой НХ-114. Лейтенант-казначей Аллен вспоминает этот инцидент:

«Сигнал бедствия с транспорта „Деметертон“ был получен в тот самый момент, когда на северо-востоке на горизонте показались надстройки неизвестного большого корабля. Половина команды в это время пила чай [99]99
  Ну англичане же, что вы хотите! – Прим. пер.


[Закрыть], и была спешно вызвана на боевые посты. Незнакомца успели опознать вовремя. Это оказался „Ройял Соверен“, который следовал в Галифакс для дозаправки. Он остался вместе с идущим на запад конвоем. Через час был замечен вспомогательный крейсер „Лакония“, который повернул назад вместе со своим конвоем. Через 20 минут „Лакония“ сообщила, что видит вспышки выстрелов на юго-востоке. Одновременно судно „Чилеан Рифер“, находившееся в 33 милях на юго-восток, послало по радио сообщение, что атаковано рейдером. Сигналы бедствия не были услышаны. „Лакония“ пошла на соединение с конвоем, а мы пошли в точку, где должен был находиться „Чилеан Рифер“.

В 18.00 было замечено торговое судно, позднее опознанное как немецкое судно снабжения. Вскоре мы увидели еще один транспорт, он пылал. Рядом стоял третий корабль, в котором моментально опознали военный. Его силуэт ясно обрисовывался на темнеющем восточном небосклоне. Вероятно, мы выглядели, словно гора, на светлом западном горизонте. Сначала мы погнались за военным кораблем, потом за торговым, но оба они растаяли в сумерках. После этого мы повернули к горящим обломкам. Мы подобрали 27 человек, спасшихся в шлюпке. Они около получаса болтались на волнах у борта линейного крейсера „Гнейзенау“, который удрал слишком поспешно, не забрав их».

Немцы действительно едва спаслись, хотя в их изложении история выглядит немного иначе.

«Подбирая спасшихся с последнего потопленного корабля, „Гнейзенау“ был застигнут врасплох английским линкором „Родней“, сопровождавшим конвой НХ-114. Однако умело используя обман, он сумел избежать боя с тихоходным, но гораздо более сильно вооруженным противником».

«Кинг Георг V» немедленно вышел из Галифакса, а «Ринаун» вместе с Соединением Н вышел из Гибралтара, чтобы отрезать немцам пути отхода во Францию. 17 марта эта эскадра на волосок разминулась с Лютьенсом, а один из «Суордфишей» даже заметил немцев в 110 милях на северо-восток от «Ринауна». Они шли на север. К сожалению, из-за поломки рации Сомервилл об этом вовремя не узнал. Когда самолет вернулся и передал сообщение сигнальной лампой, было уже поздно поднимать самолеты в атаку, так как стемнело. На следующее утро густой туман окутал район, в котором находилось Соединение Н. Лютьенс изменил курс, чтобы сбить с толку преследователей, и все закончилось благополучно для немцев. «Ринаун» вернулся в Гибралтар 24 марта, пробыв в море 50 дней за последние 2 месяца. Однако немецкие корабли так и не были обнаружены, поэтому он спешно заправился и снова вышел в океан.

Но в это время Лютьенс уже получил приказ покинуть Северную Атлантику, чтобы «Хиппер» и «Шеер» смогли прорваться домой. Руководство войной на море желало, чтобы оба линейных крейсера направились для текущего ремонта в один из французских портов, чтобы потом участвовать в комбинированной операции, которую планировалось начать после ввода в строй «Бисмарка» и «Тирпица». Поэтому оба корабля направились в Брест, куда благополучно прибыли утром 22 марта.

А в это время в Восточной Атлантике корабли адмирала Тови бесплодно обыскивали пустой океан. На этот раз к «Нельсону», болтавшемуся южнее Исландии, присоединились только что закончивший ремонт «Худ», который официально числился проходящим испытания, и линкор «Куин Элизабет», который 21 февраля наконец завершил капитальную модернизацию, но еще не был полностью боеспособным. Адмиралтейство пошло на серьезный риск, введя в состав флота 2 корабля, еще не прошедших до конца курс боевой подготовки, однако нехватка тяжелых кораблей вынуждала делать это снова и снова. В следующий раз это привело к трагическим результатам.

Адмирал Лютьенс очень умело руководил действиями эскадры, избежав обнаружения англичанами. Он сумел обмануть их относительно конечного пункта похода, и англичане узнали о появлении линейных крейсеров в Бресте лишь неделю спустя. Блестящие достижения «Шарнхорста» и «Гнейзенау» ярко продемонстрировали, на что способны линейные корабли.

Стефен Роскилл писал:

«Поздравительная телеграмма адмирала Редера Лютьенсу была вполне оправданна. РВМ имело все основания гордиться полученными результатами».

Нельзя все свести к холодным цифрам потопленного и захваченного тоннажа: 22 судна общим водоизмещением 115622 тонны. При этом следует помнить, что действия Лютьенса вызвали настоящую панику, англичанам пришлось задействовать все имеющиеся линкоры. Линейные крейсера, находящиеся в Бресте, представляли собой страшную угрозу британской системе конвоев. Таковы были последствия этой рейда, который кое-кто называет пустой тратой сил и времени. Британская авиаразведка показала себя совершенно беспомощной. Она не сумела ни обнаружить немецкие корабли при прорыве в Атлантику, ни удержать с ними контакт, когда их все-таки случайно удавалось заметить. Конечно, можно сказать, что действиям авиации мешали погодные условия, которые ничуть не стесняли надводные корабли. Но и в этом можно найти свою положительную сторону. «Политика Адмиралтейства включать линкоры в состав эскорта конвоев наверняка спасла по крайней мере два конвоя от верной гибели».

Однако эта политика несла в себе и зародыш опасности. Привязывать тяжелые корабли к тихоходным конвоям, имеющим слабое противолодочное прикрытие и неспособным двигаться зигзагом, означало подставлять драгоценные линкоры под удары волчьих стай Деница. Это было совершенно очевидно, хорошо еще, что сначала подводная угроза оказалась не столь серьезной, какой она выглядела до войны, хотя линкор «Малайя» и был торпедирован U-106. Подводная лодка не собиралась атаковать линкор и даже не видела его, а стреляла по конвою. Но этот случай показал степень риска, которому подвергаются линкоры. Ветеран находился в 250 милях на WNW от островов Зеленого Мыса, когда торпеда попала ему в левый борт, причинив значительные повреждения. Конвой был немедленно рассеян, так как линкор уже не мог защищать его, а «Малайя» направилась на Тринидад для срочного ремонта. К счастью для Англии, верфи которой подвергались постоянным бомбежкам и работали с предельным напряжением, в апреле 1941 года начала работать программа Ленд-лиза. «Малайя» стала первым из крупных кораблей, отправленных на ремонт и модернизацию в Соединенные Штаты. За ней последовал «Резолюшн», потом к ним присоединились «Уорспайт» и другие знаменитые корабли – война быстро набирала обороты. «Малайя» вернулась в состав действующего флота в июне 1941 года.

Тем временем в Атлантике произошли важнейшие события. Рейд «Шарнхорста» и «Гнейзенау» стал самым успешным походом немецких линкоров, но он же оказался и последним. Больше они не выходили в открытый океан.

Операция «Рейнюбунг» с самого начала была детищем гросс-адмирала Эриха Редера. Как он сам прямо пишет в своих мемуарах: «Инициатива отправки „Бисмарка“ принадлежала мне». Было ясно, что вера Редера в потенциальные возможности линкора была главной движущей силой всего предприятия. Но, как это часто случалось в годы войны, когда началась операция «Рейнюбунг», она оказалась значительно усеченным вариантом первоначального плана.

РВМ предполагало, что операция превратится в совместный выход из германских портов только что построенного линкора «Бисмарк» и новейшего тяжелого крейсера «Принц Ойген» и линейных крейсеров из Бреста. Первая пара должна была направиться на север и прорываться уже знакомым путем через Датский пролив. Обе эти мощные эскадры должны были встретиться посреди Атлантики, заправиться с танкеров, а потом подавляющими силами атаковать любой конвой, какой только вздумается. Считалось, что таких сил вполне хватит для уничтожения одиночного линкора, входящего в состав эскорта, что ранее парализовало деятельность рейдеров.

Операция должна была начаться в конце апреля. Подготовка и создание системы обеспечения велись с обычной немецкой пунктуальностью и эффективностью. 5 танкеров были направлены в районы ожидания вместе с 2 судами снабжения. Несколько подводных лодок и разведывательных судов должны были собрать дополнительную информацию о движении конвоев. Командование снова было поручено Лютьенсу, который теперь поднял флаг на «Бисмарке». Если в составе эскорта атакованного конвоя окажется старый линкор, «Бисмарк» вполне сможет с ним справиться самостоятельно, в крайнем случае – с помощью одного из линейных крейсеров. В это время «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Ойген» сначала истребят малые корабли сопровождения, а потом перетопят транспорты.

Способность «Бисмарка» вывести из строя или потопить любой из старых британских линкоров даже не подвергалась сомнению. Полное водоизмещение немецкого корабля превышало 50000 тонн, его защищал пояс из лучшей крупповской брони толщиной 330 мм и две броневые палубы толщиной 50 и 100 мм. Скорость линкора превышала 30 узлов. Его вооружение состояло из 8 орудий калибра 381 мм, что соответствовало вооружению британских ветеранов, если не считать «Нельсон» и «Родней». Установка отдельных противоминных и зенитных батарей приводила к повышению водоизмещения и была общим недостатком немецких кораблей, в то время как англичане и американцы ставили универсальные орудия. Однако зенитная артиллерия «Бисмарка» имела великолепную систему управления огнем, значительно превосходящую английские, что увеличивало ее боевую эффективность.

Редер был уверен, что результаты действий этой эскадры вполне оправдают затраченные усилия. Подвиги «Шеера» и первый поход Лютьенса нельзя будет даже сравнить с хаосом на коммуникациях, который вызовет «Бисмарк». Предполагалось, что англичане будут вынуждены отозвать линкоры даже из Средиземного моря, что сразу поднимет дух итальянцев, который после Матапана упал до абсолютного нуля. Немцы готовили вторжение на Крит, и корабли адмирала Каннингхэма должны были сыграть важную роль в защите острова, но Редер оптимистично рассчитывал, что по крайней мере половина Средиземноморского флота будет отозвана, как и часть кораблей из Гибралтара.

Однако «Шарнхорст» и «Гнейзенау» так и не смогли принять участие в операции. В действительности они вообще больше не вышли в Северную Атлантику. Проблемы с машинами «Шарнхорста» оказались гораздо серьезнее, чем выглядели на первый взгляд. Это была вечная проблема всех немецких кораблей – карманных линкоров, линейных крейсеров, больших эсминцев. Это вообще была ахиллесова пята всего германского флота в годы Второй Мировой войны. Хотя верфь Бреста ничуть не уступала по своим возможностям верфи Вильгельмсхафена, «Шарнхорст» удалось подготовить к выходу в море только в июле 1941 года.

«Гнейзенау» был выведен из строя после отважных и настойчивых бомбардировок Королевскими ВВС. Эти налеты потребовали неслыханных усилий и привели к огромным потерям, но летчики в конце концов добились попадания и повредили стоящий в гавани линкор, хотя у них не было оружия, способного потопить его. Мы проанализируем эти воздушные атаки в следующей главе, но обязаны воздать должное доблести экипажей бомбардировщиков. «Гнейзенау» вышел из строя на долгое время. В результате для выполнения плана у Редера остались только «Бисмарк» и «Принц Ойген». Сразу начались споры, не следует ли отложить операцию на некоторое время, пока не будет отремонтирован хотя бы один из линейных крейсеров, или даже до тех пор, когда войдет в строй «Тирпиц» [100]100
  «Принц Ойген» подорвался на мине на Балтике и был отремонтирован только к концу мая, когда новолуние позволяло рассчитывать на успех прорыва. Немцы все еще не подозревали, насколько англичане продвинулись вперед в совершенствовании радара. Лютьенс предложил дождаться, пока будет готов «Тирпиц», чтобы удар оказался гораздо более сильным. Кроме того, повысились бы и шансы на успех, тогда как действия линкоров поодиночке позволяли англичанам легче справиться с ними. Немцы совершенно справедливо не желали бросать корабль в бой, пока команда не будет подготовлена в достаточной степени. «Тирпиц» к этому времени мог быть достроен, но он был бы еще небоеспособным. Каюс Беккер пишет:
  «В мае 1941 года экипаж „Тирпица“ совершенно не понимал, почему его „большому брату“ „Бисмарку“ разрешено выйти в Атлантику в одиночку. Когда после погони весь британский флот сумел уничтожить „Бисмарка“, это стало особенно тяжелым ударом для моряков „Тирпица“».
  Два корабля тренировались вместе на Балтике, часто они брали друг друга на буксир. «Тирпиц» впервые вышел в море в конце февраля 1941 года, и РВМ не решилось всего 2 месяца спустя отправить его в поход вместе с «Бисмарком». Это представляло резкий контраст с практикой Королевского Флота, который был вынужден бросать корабли в бой буквально со стапеля. Из-за нехватки эсминцев в июне 1940 года «Хавант» был послан в бедлам Дюнкерка, едва покинув верфь. Он был сразу потоплен, и вся его боевая карьера продлилась менее недели. То же самое произошло с «Барэмом» у Дакара, «Куин Элизабет» и «Худом» в Атлантике. «Принс оф Уэлс» и «Викториес» тоже были брошены в бой, не дожидаясь окончания подготовки экипажа.


[Закрыть]. Когда Гитлеру представили план операции, он тоже заколебался в последний момент, но все-таки было решено, что 18 мая 1941 года «Бисмарк» и «Принц Ойген» начнут операцию «Рейнюбунг». И два гигантских корабля покинули порт Гдыня.

К счастью, англичане имели друзей в нейтральных странах, а эффективная разведывательная сеть позволяла использовать этих друзей. Поэтому, когда шведский крейсер «Готланд» 20 мая случайно заметил немецкие корабли в Скагерраке, прошло совсем немного времени – и эта важнейшая информация была получена в Лондоне. Вскоре адмирал Тови в Скапа Флоу узнал, что «два больших корабля в сопровождении трех эсминцев» следуют на северо-запад. Он уже давно ожидал этого известия. Сообщение о готовящемся немецком прорыве было получено заблаговременно, и Флот Метрополии успел принять все меры, чтобы помешать этому.

Что имел в это время адмирал Тови в тот роковой день? Мы уже не раз видели, как линейный флот раздергивали по кусочкам для проведения различных операций. Если же учесть неизбежные текущие ремонты и модернизации, то в Скапа Флоу чаще всего находилось меньше линкоров, чем числилось на бумаге в составе флота. Старые линкоры обычно использовались для сопровождения конвоев, а новые мощные линкоры нередко отвлекались для миссий, в которых их участие было совершенно не обязательно. Например, новейший «Кинг Георг V» увез лорда Галифакса в Чезапик, где тот пробыл с 15 по 24 января. Это задание никак нельзя назвать жизненно важным, и привлекать для его выполнения линкор явно не следовало. Да, на обратном пути он сопровождал важный танкерный конвой, однако из-за этого вернулся в Скапа Флоу только 6 февраля. Трехнедельное отсутствие сильнейшего корабля только для того, чтобы произвести впечатление на американцев, было для адмирала Тови совершенно излишним риском.

Однако океанский эскорт оставался важнейшим занятием линейных кораблей. Кроме «Роднея» и «Малайи», о которых мы упоминали, в первые месяцы 1941 года этим занимались «Рэмиллис», «Ривендж» и «Ройял Соверен». Следует добавить, что Уинстон Черчилль не оставлял своих попыток убедить Адмиралтейство выделить хотя бы пару линкоров для переоборудования в ходе подготовки к безумной операции «Катерин» [101]101
  7 сентября 1940 года премьер-министр снова вернулся к излюбленной схеме. На этот раз он предложил использовать линкоры на Средиземном море.
  «Я был бы рад, если бы вы направили мне короткое резюме по вопросу, который я поднимал, будучи Первым Морским Лордом – усиление защиты линкоров типа „Рэмиллис“ от воздушных атак путем усиления палубной брони и увеличения булей. Если переоборудовать эти корабли, как я неоднократно предлагал, мы получим возможность нанести удар по побережью Италии».
  Однако у Адмиралтейства имелись более неотложные задачи, хотя Черчилль упрямо продолжал напоминать Паунду о своем проекте. 9 сентября он писал:
  «Я еще не отказался полностью от идеи перестройки линкоров типа „Ройял Соверен“».
  15 сентября он повторяет:
  «Я продолжаю настаивать, чтобы 2 корабля типа R были отправлены на верфь, как только прояснится ситуация с вторжением и мы введем в строй „Кинг Георг V“. Тем временем можно собрать материалы и провести подготовку. Это позволит завершить все работы через 18 месяцев от сегодняшнего дня, то есть летом 1942 года».


[Закрыть].

«Рипалс» вместе с новейшим авианосцем «Викториес» должен был сопровождать на Средний Восток конвой WS-8B. Пока что «Рипалс» стоял в Клайде и дожидался отправки конвоя. «Родней» совершал переход в Соединенные Штаты, чтобы стать там на капитальный ремонт. При этом он сопровождал лайнер «Британник». «Рэмиллис» сопровождал конвой, идущий на восток, «Ривендж» находился в Галифаксе и ждал отправки аналогичного конвоя. «Ринаун» стоял в Гибралтаре вместе с Соединением Н. Если не считать кораблей Средиземноморского флота и находящихся на модернизации и в ремонте старых линкоров, у адмирала Тови оставались только «Кинг Георг V», «Худ» и «Принс оф Уэлс». При этом «Худ» нуждался в модернизации, так как был построен более 20 лет назад и являлся линейным крейсером, а не линкором [102]102
  А вот здесь самое место коротко рассказать о различиях между линейным кораблем и линейным крейсером. В том виде, в каком он был первоначально задуман, линейный крейсер представлял собой увеличенный броненосный крейсер с его скоростью (и относительно слабой защитой), но с орудиями того же калибра, что и у линкоров того времени (хотя этих орудий могло быть меньше). Линейные крейсера действовали в качестве быстроходного разведывательного соединения при линейном флоте, используя свои тяжелые орудия для того, чтобы смести в сторону крейсерскую завесу противника. Высокая скорость была необходима, чтобы удрать от залпов вражеских линейных эскадр и сообщить о противнике командующему британским линейным флотом. Они могли использовать сочетание скорости и огневой мощи для уничтожения любой эскадры вражеских рейдеров, состоящей из броненосных или легких крейсеров, не рискуя при этом абсолютно ничем, так как линейные крейсера могли сами выбирать дистанцию боя.
  Они были правильно использованы в бою у Фолклендских островов, на Доггер-банке и у Гельголанда. Однако если флот верит в тяжелые орудия и приучен сражаться с противником, несмотря на обстоятельства, а не отступать, линейные крейсера неизбежно будут использоваться в качестве быстроходных линкоров. Разумеется, они были быстроходными, но, несмотря на калибр своих орудий, ни в коем случае не были линкорами. Линейные крейсера не могли выдержать огонь обычных линкоров, ведь от них это и не требовалось. Результаты все прекрасно знают. Во время Ютландской битвы 3 британских линейных крейсера превратились в фейерверк, когда тяжелые снаряды пробили их хлипкую броню и взорвались в артиллерийских погребах. Отменять постройку «Ринауна» и «Рипалса» было уже слишком поздно. Они были достроены уже после Ютландской битвы, как и «Корейджес» с «Глориесом», хотя похожий на них «Фьюриес» стал первым авианосцем Гранд Флита. Уже в 1917 году их недостатки стали слишком очевидны. «Худ» остался единственным кораблем из серии в 4 единицы, которые были заложены для борьбы с новыми немецкими линейными крейсерами, которые так и не были достроены. Из-за своих огромных размеров и вооружения из 8–381-мм орудий, как и на большинстве современных линкоров, «Худ», достроенный в 1920 году, был окружен ореолом неуязвимости и мощи. Однако он все-таки не был линкором. Большая часть его огромных размеров была использована для того, чтобы корабль мог развить скорость более 30 узлов, тогда как линкоры не могли дать более 25 узлов. Как мы видели, броневая защита «Худа» вызывала сомнения уже в 20-х годах, но политика правительства привела к тому, что исправить этот недостаток не удалось. «Ринаун» и «Рипалс» были защищены еще слабее, и только высокая скорость помогла им остаться в составе флота в послевоенное время, тогда как линкоры типа «Эмперор оф Индиа» с их 343-мм орудиями были разобраны. Шесть 381-мм орудий этих линейных крейсеров, более известных среди моряков Гранд Флита как «Ремонт» и «Починка» («Repair» и «Refit»), были все-таки не хуже, чем у линкоров. Во время Вашингтонской конференции американцы настояли, чтобы эти корабли числились линкорами – с учетом калибра их орудий. Никто не хотел принимать во внимание их ничтожную живучесть.
  Развитие кораблестроения в период между мировыми войнами сделало эти корабли совершенно бессмысленными, так как все линкоры, заложенные в 30-х годах, имели примерно такую же скорость при несравненно более надежном бронировании. Быстроходный линкор заменил и линкор, и линейный крейсер одновременно, хотя Франция, Япония и Соединенные Штаты вернулись к этому типу кораблей, правда, по различным причинам.


[Закрыть]. На другом конце шкалы оказался «Принс оф Уэлс», который вошел в состав флота всего 2 месяца назад. Поэтому у него на борту еще находилось множество гражданских рабочих, устранявших недоделки. Две его орудийные башни были смонтированы всего 3 недели назад. Новейшие 356-мм орудия оказались не слишком удачными, они страдали массой «детских болезней», поэтому боевая ценность «Принс оф Уэлса» была более чем сомнительной. Вообще, главный калибр новых британских линкоров уступал 381-мм орудиям немецких, французских, итальянских кораблей, не говоря уже о 406-мм орудиях американских линкоров. Однако в целом они были неплохо спроектированы, и их броневая защита, по крайней мере на бумаге, не уступала бронированию линкоров противника [103]103
  Насколько сильно различались между собой корабли, участвовавшие в битве, лучше всего показывает следующая таблица:
«Кинг Георг V»Англия381 мм152 мм«Принс оф Уэлс»Англия381 мм152 мм«Худ»Англия305 мм95 мм«Бисмарк»Германия320 мм195 мм  Толщина бортовой брони показывает, что британские корабли были спроектированы держать удар, как то характерно для британских линкоров. Не удивительно, что 305-мм пояс «Худа», по мнению многих, отражал уроки Ютландской битвы, хотя это было в 1920 году. Однако сравнение толщины палубной брони показывает, что немецкие кораблестроители лучше понимали положение дел. При огромных дистанциях будущих боев более вероятными становились навесные попадания. Здесь «Бисмарк» имеет заметное преимущество даже над новыми британскими линкорами, тогда как суммарная толщина горизонтального бронирования «Худа» вообще выглядит нелепо, даже если говорить о снарядах, которые Гранд Флит имел еще в 1918 году. Он ни в коем случае не был линкором.
  Следует помнить, что с 1920 года изменилось многое: технология изготовления брони, конструкция корабля, котлы, турбины – вообще всё. Техника не стоит на месте.


[Закрыть].

* * *

После того как Адмиралтейство получило сообщение о замеченных немецких кораблях, была немедленно принята целая серия мер, чтобы предотвратить самое худшее. «Рипалс» и «Викториес» были переданы в распоряжение Тови. Это позволило ему разделить свои тяжелые корабли на две группы, составленные по принципу «старый линейный крейсер и новый линкор»: «Худ»/«Принс оф Уэлс» и «Рипалс»/«Кинг Георг V». Учитывая силу и слабость отдельных кораблей, это был самый разумный из возможных вариантов. Обе эти эскадры примерно равнялись по силам паре «Бисмарк»/«Принц Ойген». То, что немецкие корабли были только что построены, компенсировало слабое вооружение немецкого тяжелого крейсера.

В наиболее вероятных районах прорыва начали патрулировать британские крейсера. В Датском проливе находились тяжелые крейсера «Норфолк» и «Саффолк», легкие крейсера «Бирмингем» и «Манчестер» прикрывали проход между Исландией и Фарерскими островами. Еще 4 легких крейсера стояли в готовности в Скапа Флоу. Теперь Тови дожидался более точных сообщений о составе немецкой эскадры и ее перемещениях.

Тем временем немцы благополучно прошли Большой Бельт и Скагеррак и 21 мая прибыли в Корс-фиорд, чтобы дозаправиться. Именно там они были замечены разведывательным самолетом Берегового Командования, который немедленно сообщил, что обнаружил 2 крейсера типа «Хиппер». Но когда были проявлены фотографии, сразу стало ясно, что один из кораблей действительно является крейсером типа «Хиппер», зато второй вдвое больше него. Это мог быть только «Бисмарк».

Тови немедленно направил вице-адмирала Холланда с «Худом», «Принс оф Уэлсом» и 6 эсминцами в Хваль-фиорд [104]104
  Интересно отметить, что эскадру вице-адмирала Холланда официально именовали Эскадрой Линейных Крейсеров!


[Закрыть]. Королевские ВВС сразу попытались атаковать немецкие корабли, однако из 12 бомбардировщиков (6 «Уитли» и 6 «Веллингтонов») лишь 2 сумели найти фиорд. Они сбросили бомбы в условиях отвратительной видимости и ничего не добились. Вторую попытку совершили 18 бомбардировщиков, однако они даже не сумели прорваться сквозь пелену тумана. Лишь 2 бомбардировщика сумели найти фиорд, однако пилоты даже не могли сказать с уверенностью, видели они корабли или нет. Повторилась старая история. Летчики сбросили бомбы наугад. Вышедший в море Лютьенс увидел позади непонятные вспышки и с удовольствием констатировал, что снова стряхнул англичан со следа.

В 5.00, находясь недалеко от Тронхейма, немецкий адмирал отослал обратно 3 эсминца сопровождения и полным ходом направился к Датскому проливу. Лютьенс в последнюю минуту решил выбрать именно этот маршрут, несмотря на рекомендации РВМ. А в Германии судьба операции снова повисла на волоске. Непостоянный Гитлер, которого все время мучили какие-то «предчувствия», вдруг начал сомневаться в ее необходимости, так как она совпала по времени с планируемым нападением на Советский Союз. Кроме того, его беспокоило отношение американцев. Редеру пришлось потратить немало усилий, чтобы убедить фюрера не прекращать операцию, и в конце концов ему это удалось. Хотя надо признать, что так получилось чуть ли не впервые. И теперь результаты похода должны были убедить Гитлера и его генералов, что и адмиралы на что-то пригодны.

В любом случае, оба немецких корабля находились в море, их координаты и намерения были неизвестны англичанам. Перспективы операции казались радужными, потому что начало было удачным. Сейчас требовалась лишь небольшая толика удачи при проходе через Датский пролив, так как его южная часть имела ширину всего около 30 миль из-за льдов и британских минных полей. Обычно эта узкая полоска воды была затянута туманом, который уже помог нескольким рейдерам, так почему не должно повезти в этот раз? Однако немцы не подозревали, что британский радар лишит их помощи тумана. После завершения рейда «Бисмарк» должен был возвращаться в Германию этим же путем, настолько немцы были уверены в безопасности северного маршрута. Лишь в случае повреждений германский исполин мог направиться в один из французских портов. Если же все закончится благополучно, он вернется в Германию, чтобы соединиться с «Тирпицем». Позднее они могли повторить вылазку уже вместе.

Из-за плохой погоды Береговое Командование отменило все вылеты самолетов-разведчиков. Адмирал Тови получил подтверждение, что немецкая эскадра вышла в море лишь 22 мая в 22.00. Это сообщение было получено от самолета-буксировщика мишеней «Мэриленд», принадлежавшего Королевскому Флоту, а не через систему «Ультра» и не от Берегового Командования. Как только прибыла радиограмма, что якорная стоянка возле Бергена пуста, адмирал Тови немедленно начал выполнение очередных пунктов своего плана, чтобы помешать немцам прорваться в Атлантику. В 23.00 в тот же день «Кинг Георг V» вместе с 4 легкими крейсерами и 7 эсминцами покинул Флоу и направился на запад через Пентланд-Фёрт, чтобы выйти в район ожидания. «Рипалс» получил приказ немедленно выйти из Клайда на рандеву с командующим, которое было назначено на 7.00 утра возле Батт-оф-Левиса. Вместе с флотом в море вышел авианосец «Викториес». Лютьенс ничего не знал о приготовлениях англичан. Он также не подозревал, что «Худ» и «Принс оф Уэлс» уже направляются к выходу из Датского пролива. Немецкая эскадра следовала намеченным курсом со скоростью 25 узлов.

В 7.10 «Рипалс» и 3 эсминца присоединились к эскадре Тови. Адмирал был вынужден отправить назад эсминец «Лэнс» из-за проблем с котлами. Теперь Тови двигался на северо-запад, чтобы прикрыть оба возможных пути прорыва. Несмотря на плохую погоду, начались разведывательные полеты между Исландией и Фарерскими островами, но в Датском проливе погода была настолько отвратительной, что самолеты там действовать не могли. Поэтому главнокомандующий не имел достаточно информации, чтобы правильно рассчитать свой следующий ход. Немецкую эскадру ожидали несколько танкеров, которые должны были заправить корабли Лютьенса в море. А британский флот, крупнейший в мире, ничего подобного не имел! Поэтому Тови был вынужден постоянно думать о том, как экономить топливо. В тот момент, когда операция вступила в решающую стадию, этот фактор приобрел особую остроту.

Тем временем Черчилль по телеграфу сообщил новость американскому президенту и попросил помочь в поисках немецкой эскадры, несмотря на нейтралитет США.

«Мы имеем основания полагать, что готовится крупный рейд в Атлантику. Если мы не сумеем перехватить их во время выхода, ваш флот наверняка сумеет их обнаружить для нас».

Черчилль завершил телеграмму словами: «Сообщите нам новости, и мы закончим работу». Но американская помощь оказалась ненужной. Один из немецких авторов утверждает, что адмирал Лютьенс не был застигнут врасплох появлением британских крейсеров. Служба радиоперехвата под командованием капитана 2 ранга Рейхарта следила за переговорами «Норфолка» и «Саффолка» и расшифровала их сообщения. Поэтому немцы были готовы к появлению противника, и артиллеристы находились у орудий.

Первым немцев заметил «Саффолк». Это произошло 23 мая в 19.22, дистанция составляла 7 миль. Следует отметить, что большинство британских источников отрицает наличие на этом крейсере новейшего радара модели 284. Немецкие корабли шли вдоль кромки льда. Первым их заметил наблюдатель «Саффолка» матрос 1 класса Альберт Ньюэлл, следивший за кормовым сектором правого борта.

«Командир и большинство людей, находившихся на компасной площадке, стремительно бросились на правое крыло мостика. В бинокли они ясно увидели „Бисмарк“ и сопровождающий его крейсер. Они находились не более чем в 14000 ярдов от нас. Это было слишком опасно, так как вражеские орудия могли стрелять на 40000 ярдов. Капитан 1 ранга Эллис резко положил руль на борт, чтобы укрыться в тумане. Но нам потребовалось 2 или 3 минуты, чтобы войти в него. Судя по всему, „Бисмарк“ нас не заметил, и это было просто удивительно. Когда все закончилось, капитан 1 ранга Эллис приказал отправить радиограмму о появлении противника».

Наличие радара не позволило немцам использовать туман в качестве укрытия, и крейсера начали следить за ними. Не известно, знали немцы в этот момент о присутствии «Саффолка» или нет, однако они не предпринимали никаких маневров уклонения и мчались по проливу на юг со скоростью 30 узлов, несмотря на риск. Немного позднее на сцене появился «Норфолк», который едва не налетел на вражеские корабли. «Норфолк» спешно поставил дымзавесу и круто развернулся на расстоянии всего 6 миль от «Бисмарка». Немецкий флагман едва не уничтожил крейсер метким залпом 381-мм орудий. Снаряды разорвались так близко, что «Норфолк» был засыпан осколками.

Оба крейсера начали преследовать немецкую эскадру, и вскоре адмирал Тови на линкоре «Кинг Георг V» получил донесение «Норфолка». Британские крейсера двигались за немцами, как приклеенные, поток их радиограмм действовал как маяк наведения для линкоров Тови. Вероятно, Лютьенса это не слишком беспокоило. Два крейсера раздражали, но не угрожали. Если бы видимость была хорошей, его артиллеристы давно разделались бы с этими нахалами. Однако германский адмирал даже не подозревал, что адмирал Тови уже вышел в море.

Более того, 2 линкора вице-адмирала Холланда со своими эсминцами сопровождения находились еще ближе. На «Худе» было получено первое сообщение «Саффолка», из которого стало ясно, что немцы находятся в 300 милях на север от эскадры Холланда. В 20.45 он увеличил скорость своей эскадры до 27 узлов, чтобы встретиться с противником на рассвете 24 мая. Никто из англичан не сомневался в благоприятном исходе завтрашнего столкновения. О роковой слабости броневой защиты «Худа» не знали толком даже моряки, не говоря уже про обывателей. Обратимся к одному из свидетелей, который находился на борту эсминца сопровождения в то время, когда британские линкоры стремительно шли на сближение с могучим врагом.

«Эсминец „Электра“ во время войны действовал вместе с „Худом“ в любую погоду. Но никогда ранее линейный крейсер не выглядел так внушительно, как сегодня. Он мчался навстречу своей судьбе. Каждую минуту расстояние между ним и смертоносными немецкими орудиями сокращалось на полмили. Когда „Худ“ выходил из Скапа, он уже не был крупнейшим в мире военным кораблем. Мы не подозревали, что водоизмещение новых немецких линкоров на 10000 тонн превышает официально объявленное. Но когда холодный рассвет занялся над свинцово-серым морем, мы с уверенностью и гордостью ждали завершения нашего похода. „Электра“ мчалась в пенистой кильватерной струе флагмана, и рядом с „Худом“ мы чувствовали, что можем одолеть кого угодно» [105]105
  Ради справедливости следует отметить, что линейные корабли типа «Кинг Георг V» тоже превысили разрешенный договором тоннаж, хотя практически все историки обвиняют немцев в наглом нарушении договорных ограничений. 2 октября 1941 года Черчилль писал Первому Морскому Лорду адмиралу Паунду:
  «В лице „Кинга Георга V“ мы решили построить корабль со стандартным водоизмещением 35000 тонн, но плохо рассчитали кое-какие веса, в основном броню. В результате корабль получился на 1750 тонн тяжелее».
  Великобритания единственная из всех великих держав попыталась удержаться в рамках ограничений, но даже она не сумела сделать этого, превысив разрешенную цифру на водоизмещение крупного эсминца. Поэтому не следует удивляться, что водоизмещение немецких кораблей даже близко не подходило к договорным цифрам. И если офицеры Королевского Флота действительно были так удивлены, как это пытаются представить историки (что крайне сомнительно), тогда нужно заподозрить их в детской наивности.


[Закрыть].

Однако для вице-адмирала Холланда недостатки «Худа» не были тайной за семью печатями. Он прекрасно знал, насколько опасна для его отважного старого флагманского корабля дуэль на дальней дистанции, когда снаряды падают под большими углами. Поэтому не удивительно, что он хотел сблизиться с грозным противником как можно быстрее, чтобы вести бой на такой дистанции, которая свела бы к минимуму опасность навесного огня. Хотя «Принс оф Уэлс» мог противостоять таким попаданиям, сохраняя боеспособность, вице-адмирал Холланд знал о недостатках его артиллерии. Если бы ему удалось в самом начале боя выйти на небольшую дистанцию, это позволило бы англичанам во многом компенсировать недостатки обоих кораблей. Чтобы решить эту задачу, Холланду приходилось согласиться с тактически невыгодным положением в начале боя. Он должен был идти прямо на противника, хотя при этом его теоретическое превосходство в тяжелых орудиях сокращалось с 18 против 8 до 10 против 8. Но адмирал надеялся, что сближение не займет много времени, если он пойдет прямо навстречу неприятелю. В этом случае перед немецкими артиллеристами была бы меньшая по размерам цель, которую труднее поразить. Все знали, какими меткими бывают первые залпы немцев, и это был еще один довод в пользу избранной тактики. Разумеется, в таком случае под перелеты в качестве мишени была подставлена вся длина корпуса, но это считалось меньшей из двух зол.

После сокращения дистанции оба британских линкора могли развернуться, чтобы ввести в действие всю артиллерию. После этого их толстая бортовая броня вполне могла выдержать попадания немецких снарядов, а значительное превосходство в количестве тяжелых орудий позволяло с лихвой отплатить за любые полученные повреждения. К несчастью для адмирала Холланда произошли два события, которые расстроили тщательно подготовленный план. Причиной обоих стали британские крейсера, преследующие Лютьенса. Немецкому адмиралу надоело их навязчивое внимание и он приказал «Принцу Ойгену» выйти вперед. Теперь немцы получили шанс отогнать преследователей или даже покончить с ними, если они в тумане неосторожно подойдут слишком близко и подставятся под тяжелые орудия линкора. Но это решение немного позднее дало немецкому адмиралу другое, совершенно неожиданное и неоценимое преимущество. В начале боя «Худ» открыл огонь по «Принцу Ойгену», полагая, что в голове колонны идет флагман. Это еще более сократило количество тяжелых орудий, обстреливавших «Бисмарк» в самые критические минуты. В результате соотношение стало 8 против 6 в пользу немцев, а дефекты орудий «Принс оф Уэлса» еще более увеличили его в пользу «слабейшей» эскадры. Так немцы в очередной раз получили дивиденды со своего решения строить корабли со схожим профилем.

Вдруг возникло еще одно непредвиденное обстоятельство, хотя в ту пору младенчества радаров с ним сталкивались довольно часто. В самый нужный момент британские крейсера потеряли контакт с противником. Это произошло сразу после полуночи, и постоянный поток сообщений, поступавших к Холланду, вдруг иссяк. Британские крейсера следовали прежним курсом, чтобы на рассвете все-таки постараться обнаружить «Бисмарк». Теперь оставалось лишь гадать относительно маневров немецкого линкора в оставшиеся часы темного времени.

Но при этом и Холланду пришлось забыть все тщательно подготовленные планы. Он должен был как можно скорее восстановить контакт с немцами. Поэтому 24 мая в 00.17 он повернул на север и снизил скорость до 25 узлов, чтобы перехватить немцев, если те попытаются описать полукруг и оказаться за кормой у своих преследователей. В действительности же немцы продолжали следовать на юго-запад, не меняя курса. В 2.00 Холланд снова повернул свои корабли на юг, чтобы отложить встречу до рассвета, но, чтобы исключить любые неожиданности, он отделил эсминцы и приказал им произвести поиск в северном направлении. Это была вторая грубая ошибка, в результате которой эсминцы не приняли участия в бою, где их торпеды могли оказаться просто неоценимыми. Холланд намеревался сразу после обнаружения противника сосредоточить огонь своих линкоров на «Бисмарке», оставив «Принца Ойгена» «Норфолку» и «Саффолку». Но и этот план провалился, так как он ничего не сообщил крейсерам. В результате они, восстановив контакт, продолжали держаться за кормой «Бисмарка» на большом расстоянии, которое иногда доходило до 15 миль. Поэтому их орудия в завязавшемся бою не участвовали, и «Принц Ойген» получил полную свободу действий, которой он воспользовался, обстреливая «Худ».