Текст книги "Закат владыки морей"

Автор книги: Питер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

Утром 9 февраля англичане обнаружили, что в Генуэзском заливе нет никаких признаков вражеских кораблей. Море было совершенно спокойным, небо безмятежно голубело, и 2 линкора начали обстрел. Адмирал Сомервилл так описывал это:

«На берегу ни малейшего движения, в море никаких кораблей, кроме наших. Для начала мы подошли на расстояние 10 миль к Генуе, а потом загремели залпы».

Это оказалась действительно «хорошо замаскированная вылазка». Линкоры изрыгали пламя, и обстрел превратился фактически в учебную стрельбу по верфи и портовым сооружениям. Хотя там в это время ремонтировался «Кайо Дуилио», он избежал попаданий. Однако на город и порт обрушились 273 снаряда калибра 381 мм, которые потопили прямо в гавани 5 транспортов и повредили еще несколько. Серьезно пострадали завод фирмы «Ансальдо», электростанция, железнодорожная сортировочная станция, а также сооружения верфи. В городе имелись большие разрушения, погибло около 150 человек. Ответный огонь итальянских береговых батарей, которые наконец изволили проснуться, оказался совершенно неэффективным. Старая истина, что линкор не может бороться с береговой артиллерией, была поставлена под вопрос.

Старушка «Малайя» стреляла с особым смаком. На левом ноке гордо вился флаг Малайской федерации. (Напомним, что этот корабль был подарен Королевскому Флоту Малайской федерацией, и в бою поднимал ее флаг.) Как нетрудно было заметить, этот флаг сильно напоминал флаг пароходной компании «Пенинсьюлар энд Ориэнтал», что дало Сомервиллу повод беззлобно пошутить. В разгар боя он сигналом передал на «Малайю»: «Вы похожи на взбесившийся „Пи энд О“!»

Артиллеристы заранее ознакомились с целями на специально сооруженном макете. Однако аппетит приходит во время еды. Полное отсутствие сопротивления привело к тому, что под огонь попали все заметные объекты на побережье. Сомервилл даже запросил сигналом у своей эскадры: «Кто разбил маяк и зачем?»

Самолеты «Арк Ройяла» поставили мины в Специи, успешно завершив операцию. Это был великолепный пример смелого использования морской мощи, несмотря на превосходство противника в силах. Сомервилл благополучно увел свою эскадру назад, через 2 дня позволив себе нарушить радиомолчание. «Обстрел закончен. По всем отчетам, Генуя получила чертовски хорошую трепку». Это было действительно так. Итальянский флот, который бросился на север, чтобы перехватить Соединение Н, ничего не нашел. Было ли это следствием невезения итальянцев или, наоборот, удачи англичан – вопрос остается открытым. К 11 февраля Соединение Н вернулось в Гибралтар, не получив ни единой царапины.

Обстрел Генуи, проведенный вскоре после обстрела Валоны, резко поднял настроение англичан. И не только англичан. Для оккупированной Европы это тоже была прекрасная новость. Королевский Флот продолжал активные операции, хотя континент лежал под пятой Германии. Позднее Черчилль, выступая по радио, заявил: «Если канонада возле Генуи, прокатившись вдоль побережья и отдавшись эхом в горах, достигла ушей наших французских друзей, погруженных в горе и страдания, она может обрадовать их. Пусть они почувствуют, что их друзья действуют, их друзья рядом, и Британия правит волнами!»

Средиземноморский флот в феврале провел ряд операций, чтобы отвлечь внимание противника от Соединения Н и прикрыть конвои с войсками, направленные в Грецию и на Крит. 19 марта он вышел в море, чтобы прикрыть конвой на Мальту, и вернулся в Александрию 24 марта. Эти операции не встретили никакого противодействия.

Тем временем назревали великие события. Люфтваффе заявили, что 16 марта немецкие торпедоносцы повредили 2 британских линкора. Это сообщение, насквозь фальшивое, внушило командованию Оси безосновательное чувство уверенности и безопасности. Под давлением немцев итальянцы, наконец, согласились использовать свои тяжелые корабли для атаки конвоев, следующих в Грецию. Они планировали операцию с исключительной осторожностью и согласились на ее проведение только при условии серьезной поддержки Люфтваффе. Однако, когда началась операция, этой самой поддержки итальянцы не дождались.

26 марта адмирал Иакино после долгих колебаний решился выйти в море. Он поднял флаг на линкоре «Витторио Венето». Кроме него, в распоряжении Иакино было мощное соединение, состоящее из 6 тяжелых и 2 легких крейсеров и 13 эсминцев. Все эти корабли собрались на следующий день к югу от Мессинского пролива и двинулись в направлении Крита. Иакино продолжал двигаться к Эгейскому морю до полудня 28 марта. После этого, встревоженный отсутствием обещанных немецких самолетов, Иакино повернул назад, так и не дойдя до намеченного района операции. Это было мудрое решение. Дело в том, что адмирал Каннингхэм от разведки узнал о выходе итальянцев и вечером 27 марта сам вышел из Александрии с главными силами Средиземноморского флота. Он имел линкоры «Уорспайт» (флагман), «Вэлиант» и «Барэм», авианосец «Формидебл» (заменивший «Илластриес») и 9 эсминцев. В море уже находилась эскадра вице-адмирала Придхэм-Уиппела из 4 легких крейсеров и 4 эсминцев. Так было подготовлено генеральное сражение, которое окончательно определило, кто есть кто на Средиземном море. Решающая схватка между британским и итальянским флотами произошла у мыса Матапан [82]82
  Никто не пытается оспорить, что наконец-то самолеты ВСФ сумели поработать на пользу флоту. Торпедоносцы «Формидебла» добились желаемого результата и притормозили удирающий вражеский флот. Без них бой вообще не состоялся бы. Точно так же нельзя спорить, что итальянцы не сумели использовать крупные силы базовой авиации. Однако нельзя отрицать, что британский флот имел радары, которых у итальянцев не было вообще. Именно это оказалось решающим фактором. Но все эти факторы лишь подготовили почву. Уничтожили вражескую эскадру меткие залпы британских линкоров, без чего все остальное пропало бы попусту. Англичане действительно научились вести ночной бой после Ютландской битвы. Адмирал Дрейер пишет:
  «Мы ознакомились с немецкой тактикой ночного боя. Сначала они наводили прожектор на корабль, который хотели обстрелять. Лампа включалась, но свет перекрывала ирисовая диафрагма. Когда орудия были наведены на цель, поступала команда: „Огонь!“ Только тогда открывалась диафрагма, и прожектор освещал корабль. Практически одновременно орудия открывали сокрушительный огонь. Кроме того, немцы использовали осветительные снаряды, которые взрывались с помощью дистанционной трубки. Они выбрасывали парашют и освещали большой участок моря. Мы постарались перенять все полезное. К 1917 году были созданы осветительные снаряды, которые не выдавали стреляющий корабль».
  В межвоенный период тактика ночного боя в ходе многочисленных учений была отработана до совершенства. Артур Мардер пишет:
  «Кроме создания штабного колледжа, было еще несколько путей освоения опыта Первой Мировой войны. Была значительно улучшена система связи, флот решил проблему массированной торпедной атаки эсминцев против вражеских линкоров, которая была слабым местом Гранд Флита. Доктрина Гранд Флита, требующая не ввязываться в ночной бой, была отвергнута, а тактика ночного боя была значительно усовершенствована. Это принесло свои плоды при Матапане. В начале 30-х годов на Средиземном море Эрнл Четфилд и У.У. Фишер потратили много сил на отработку ночных боев».
  При Матапане радар поисковый типа 279 имели только «Вэлиант», «Формидебл» и легкий крейсер «Аякс». Однако все корабли были оснащены системой Эвершеда для управления прожекторами, и все прожектора имели ирисовые диафрагмы. Зато итальянцев их довоенные эксперименты привели к выводу, что прожектора вообще не нужны в ночном бою для обеспечения огня главного калибра!


[Закрыть].

Начало боя мы опишем кратко, так как линкоры в нем не участвовали. Легкие крейсера Придхэм-Уиппела натолкнулись на итальянские тяжелые крейсера и начали с боем отходить. Они навели итальянцев на флот Каннингхэма, после чего уже итальянские крейсера начали отход навстречу «Витторио Венето». Британские крейсера попали под плотный и меткий огонь итальянцев, но их спасла своевременная атака торпедоносцев, которая привела противника в полное замешательство. Немного позднее английские самолеты добились попаданий в «Витторио Венето» и тяжелый крейсер «Пола». Если линкор, хоть и не без труда, сумел оправиться от удара и повернул обратно в порт, то крейсеру пришлось много хуже. Он был тяжело поврежден и потерял ход. Плохие действия авиаразведки ввели Иакино в заблуждение. Он даже не подозревал, что английские линкоры буквально висят у него на пятках, поэтому он отправил тяжелые крейсера «Зара» и «Фиуме» вместе с 4 эсминцами на помощь «Поле». Это мощное соединение повернуло назад в полной уверенности, что может встретиться только с эсминцами. В действительности же линкоры Каннингхэма быстро шли им навстречу. Противников разделяло не более 50 миль. Выдвинутые вперед британские крейсера радарами обнаружили «Полу», но их донесения породили у Каннингхэма надежду, что потерявший ход корабль является итальянским линкором. Эта радиограмма была получена в 21.00, и противников разделяли уже только 20 миль. Скорость линейного флота была ограничена 20 узлами, так как «Барэм», самый тихоходный из линкоров, не мог дать больше. Каннингхэм предполагал, что его ждет ночной бой с современным линкором, артиллерия которого находится в полной исправности, поэтому он не желал делить свои силы. Британские линкоры в полном мраке приближались к неподвижному крейсеру, имея в качестве символического прикрытия по паре эсминцев на каждом крамболе. Антенны радаров вращались, пронизывая темноту невидимыми лучами.

Британские корабли были выстроены кильватерной колонной: «Уорспайт», «Вэлиант», «Формидебл», «Барэм». В 22.03 «Вэлиант», имевший самый новый радар, обнаружил неподвижный корабль слева по носу на расстоянии 9 миль. Через 6 минут его сообщение подтвердилось. В 6 милях слева по носу стоял большой корабль. Здесь Каннингхэм совершил один из своих потрясающих маневров, повернув на 40° влево на противника. Этот поворот эскадры линкоров на врага, чтобы быстрее увидеть и опознать цель, вместо автоматического отворота от противника во избежание возможной торпедной атаки, был озарен искрой гения. Каннингхэм плюнул на стандартные инструкции, которые исповедовал флот после Ютландского сражения, и забыл стандартные тактические ходы маневров мирного времени. Это было сделано впервые за много лет. И этот поворот решил судьбу итальянской эскадры. Орудийные башни линкоров развернулись в нужном направлении, артиллеристы были готовы открыть огонь. 20 лет постоянных упорных тренировок и подготовки к ночному бою дали свои плоды. Теперь оставалось лишь собрать жатву.

Совершенно иным было состояние итальянских крейсеров. Они также приближались к неподвижной «Поле», двигаясь встречным курсом. Однако их башни главного калибра стояли по-походному, что с колоссальным изумлением позднее увидели английские наблюдатели. Итальянский флот совершенно не готовился к ночным боям тяжелых кораблей. Единственное, что отрабатывали итальянцы, – ночные атаки эсминцев и их отражение. Поэтому расчеты стояли только у 100-мм установок. Наивно уверенные в своей полной безопасности, «Зара» и «Фиуме» вышли прямо под дула орудий трех британских ветеранов.

Строй итальянской эскадры возглавлял эсминец «Альфиери», за ним следовали тяжелые крейсера «Зара» и «Фиуме», замыкали строй эсминцы «Джиоберти», «Кардуччи», «Ориани». Именно таким был строй итальянской эскадры, когда в 22.20 она была замечена «Вэлиантом». Через 3 минуты противника обнаружил эсминец «Стюарт», а в 22.25 начальник штаба Каннингхэма капитан 2 ранга Эдельстен, находившийся на мостике «Уорспайта», спокойно сообщил, что справа по носу видит 2 больших крейсера и 1 малый, которые пересекают курс линкорам. Все повернулись в ту сторону, забыв про «Полу». И действительно – «они были там». Адмирал Каннингхэм по УКВ немедленно приказал линкорам перестроиться обратно в кильватерную колонну. Огромные башни сразу развернулись в сторону вражеских кораблей, до которых было менее 4000 ярдов. Из КДП невозмутимо сообщили, что цель обнаружена, и артиллеристы ведут ее. Это было удивительно, так как позднее адмирал Каннингхэм признался, что у него буквально «палец плясал на спусковом крючке».

Эсминцам «Грейхаунд» и «Гриффин», оказавшимся между линкорами и противником, приказали побыстрее убраться прочь. Авианосец получил приказ укрыться куда-нибудь, потому что в предстоящем артиллерийском бою он мог сыграть только одну роль – большой и неуклюжей мишени для вражеских торпед. Когда «Грейхаунд» умчался, его прожектор нащупал крейсер «Фиуме», шедший третьим в строю, и уперся прямо в него. И как только это произошло, прогремели первые залпы 3 британских линкоров.

В 22.27 дали залп «Уорспайт» и «Вэлиант», почти одновременно осветив цель своими прожекторами. Три башни флагманского линкора были наведены на цель, и первый залп получился потрясающе метким. С дистанции 2900 ярдов 5, а то и все 6 тяжелых снарядов попали прямо в «Фиуме». Через несколько секунд открыли огонь 152-мм орудия, так как дистанция была минимальной. Эффект был просто ужасным. Адмирал Каннингхэм писал:

«Наш прожектор вспыхнул одновременно с первым залпом и обеспечил прекрасное освещение происходящего. Прямо в его луче я увидел 6 наших снарядов, летящие в воздухе. 5 из 6 попали в цель в нескольких футах ниже верхней палубы и взорвались, выбросив столбы ослепительного пламени».

Наблюдатели видели, как башня X итальянского крейсера слетела за борт. Второй залп 381-мм орудий «Уорспайта» последовал сразу за первым. По той же цели дали 3 залпа 152-мм орудия. Шедший за кормой флагмана «Вэлиант» тоже выбрал в качестве мишени «Фиуме» и всадил 4-орудийный залп калибра 381 мм в несчастный корабль. Одновременно он открыл огонь из 114-мм орудий. Лишь потом командир «Вэлианта» обнаружил, что его кормовые башни не могут быть наведены на цель, как, впрочем, и башня X «Уорспайта». Дистанция первого залпа «Вэлианта» равнялась 4000 ярдов.

«Фиуме» быстро превратился в огромный костер. С сильным креном он вывалил из строя и пошел куда-то прочь. Оба головных британских линкора немедленно перенесли огонь на флагман адмирала Каттанео крейсер «Зара». Артиллеристы «Вэлианта» продемонстрировали потрясающий уровень подготовки и меткости. За 3,5 минуты они сумели дать не менее 5 залпов главным калибром по «Заре».

Снова предоставим слово адмирал Каннингхэму:

«Когда „Уорспайт“ перенес огонь на другой крейсер, я стал следить, как „Вэлиант“ разносит свою цель на куски. Его скорость стрельбы потрясла меня. Я никогда не думал, что тяжелые орудия способны на такое... Положение итальянских крейсеров было неописуемым. Кто-то видел, как целые башни и массы огромных обломков кувыркались в воздухе и падали в море, поднимая фонтаны брызг. Очень быстро корабли превратились в сплошную массу пламени – от носа до кормы».

Как только «Формидебл» убрался прочь, «Барэм» тоже смог открыть огонь из 381-мм орудий по несчастным итальянцам. Он уже намеревался покончить с неподвижной «Полой», но тут вдруг появились другие цели. Это на время спасло крейсер, так как «Барэм» переключил свое внимание на корабли адмирала Каттанео. Хотя оба прожектора «Барэма» разлетелись вдребезги после первого же залпа, света было более чем достаточно, чтобы артиллеристы могли стрелять даже без их помощи. Как вспоминал старший артиллерист линкора, это были самые великолепные в его жизни ночные стрельбы.

Первый залп «Барэм» дал с дистанции 3100 ярдов по головному итальянскому кораблю – эсминцу «Альфиери». Почти все снаряды попали прямо в цель, через пару секунд эсминец превратился в пылающую руину и выкатился из строя. Затем «Барэм» дал 6 залпов главным калибром и 7 залпов из 152-мм орудий по «Заре». Всего в этот крейсер попало не меньше 40 тяжелых снарядов. Его носовые башни слетели за борт, он получил сильный крен. Мостик и весь корпус были охвачены пламенем, когда он начал валиться на левый борт, одновременно поворачивая в эту же сторону.

Чуть после 22.30 были обнаружены замыкающие строй итальянские эсминцы. «Уорспайт» тут же перенес огонь на первый из них – «Джиоберти». С дистанции 2500 ярдов промахнуться было трудно. В этот момент британские линкоры повернули на 90° вправо все вдруг, чтобы уклониться от торпедной атаки, обстреляв при этом собственный эсминец «Хэйвок». Точно так же лишь чудом спасся «Формидебл». Огромный авианосец уходил на север, когда его осветили прожектора линкоров. Лишь отличная реакция артиллерийских офицеров избавила его от 152-мм залпа.

В 22.38 линкоры снова легли на первоначальный курс 280°, перестроившись в кильватерную колонну. Немного позднее к ним пристроился авианосец. Все эсминцы были отправлены добивать итальянский флот. Сохранялась надежда, что удастся поймать и линкор. Большие Корабли шли сквозь мрак со скоростью 18 узлов совершенно без всякого прикрытия, беспокойно ожидая рассвета.

Хотя немного позднее крейсер «Пола» отправился вслед за «Зарой», «Фиуме», «Альфиери» и «Джиоберти» на морское дно, адмирал Каннингхэм остался недоволен, так как не уложил рядом с ними итальянский линкор. «Витторио Венето» благополучно вернулся в порт. Тем не менее, это была великолепная победа, причем британский флот не имел никаких потерь. Она в очередной раз подтвердила, что Королевский Флот безоговорочно господствует в Mare Nostrum. Впервые об этом было сказано возле Калабрии, Спартивенто это подтвердил, а Матапан поставил жирную точку. Никогда больше итальянские линкоры не осмеливались встретиться с английскими соединениями, если было известно, что в составе британской эскадры имеется линкор. Отныне и навсегда, если были замечены британские линкоры, итальянцы немедленно поворачивали назад. Линкоры сполна отомстили тем «экспертам», которые перед войной утверждали, что на Средиземном море они не смогут даже показаться.

Глава 5.
На просторах Атлантики

За все годы Первой Мировой войны германский Флот Открытого Моря в действительности так ни разу и не показался в этом самом «открытом море». Несмотря на свое громкое имя и непомерные амбиции своих создателей и адмиралов, самое большое, на что он отважился, – добраться до широты Бергена, расположенного в южной Норвегии. Но к лету 1940 года германские карманные линкоры уже успели побывать в Индийском океане, а линейные крейсера появлялись в зоне патрулирования британских крейсеров к югу от Исландии. Что могло произойти, если бы «Шарнхорст» и «Гнейзенау» сумели прорваться дальше и вышли бы на маршруты следования наших атлантических конвоев – представить нетрудно. Последствия оказались бы ужасными. Немцы вполне могли избежать встречи с кораблями Флота Метрополии, в условиях плохой погоды это не так сложно. И тогда уже ничто не смогло бы предотвратить массовое истребление конвоев, ведь немногочисленные и тихоходные британские линкоры могли прикрыть лишь самые важные из них, тогда как в океане каждый день находилось множество судов.

Разумеется, ни одно из эскортных соединений не было способно отразить нападение линейных крейсеров, ведь эти соединения состояли из старых эсминцев, корветов и других мелких кораблей, главной задачей которых была борьба с подводными лодками. На большинстве эсминцев часть торпедных аппаратов была снята, чтобы увеличить запас глубинных бомб. Иногда эти «эсминцы» вообще оставались без торпед. Поэтому они ничем не могли угрожать тяжелым кораблям. Мелкие эскортные корабли были просто беспомощны перед угрозой атаки рейдеров. Их скорость в лучшем случае составляла 17 узлов, тогда как немецкие линейные крейсера легко могли превысить 30 узлов. Если бы к этой паре присоединились достраивающиеся «Бисмарк» и «Тирпиц», немецкие линкоры превратились бы для Адмиралтейства в постоянную головную боль. Ведь британский флот, состоящий в основном из устаревших кораблей, был вынужден, напрягая все силы, защищать огромные пространства мирового океана. И новую угрозу ему было просто нечем парировать. Немецкий флот перед войной решил приступить к строительству новых линейных кораблей, и это решение уже начало приносить свои плоды. «Бисмарку» и «Тирпицу» на всей территории огромного Атлантического океана опасаться было совершенно нечего: ни бомбардировщики берегового базирования, ни тяжелые и легкие крейсера, ни допотопные самолеты британской морской авиации не представляли для них угрозы. Единственной силой, которая могла их сдержать и которая уже была пущена в ход, оставался британский линкор. Ничто другое не могло помешать германским линкорам выйти на морские коммуникации, чтобы сеять там смерть. Хотя британские линкоры, которые встречали немцы, чаще всего были старыми тихоходными кораблями со слабой броней, этого было достаточно, чтобы защитить конвой от нападения.

Потрясающие победы германских армий на континенте дали новому немецкому флоту непревзойденные возможности ведения операций в Атлантике. Новые базы в Норвегии и на атлантическом побережье Франции сделали бесполезной традиционную линию английской блокады, перекрывающую выходы из Северного моря. Отлично налаженная система пополнения припасов в море, взаимодействие с мощным подводным флотом, помощь дальних самолетов-разведчиков еще больше увеличивала преимущества немцев. Оставался лишь один крошечный минус – немецкие линкоры еще не были достроены. Противник не мог реализовать свои многочисленные преимущества лишь потому, что не успел построить осмеянные и «устаревшие» линкоры для действий на атлантических коммуникациях, у него было слишком мало кораблей, чтобы воспользоваться внезапно полученными дивидендами. Тем не менее, немцы имели 2 линейных крейсера, 2 карманных линкора, 2 тяжелых крейсера. Хотя последним не хватало дальности плавания, они все-таки могли участвовать в развернувшемся наступлении на атлантические коммуникации, что заставляло небольшой Флот Метрополии напрягать последние силы. А когда войдут в строй «Бисмарк» и «Тирпиц»...

Однако после первых рейдов карманных линкоров наступила довольно длительная пауза, в ходе которой германские армии покорили континент. Повреждения, полученные германскими тяжелыми кораблями, вынудили их отложить рейды на несколько месяцев, что позволило Адмиралтейству оправиться от неожиданного вступления в войну итальянского флота и сосредоточить корабли в отечественных водах для решения более неотложной и острой проблемы. Ведь над Англией нависла вполне реальная угроза вражеского вторжения. Это привело к новым острым столкновениям между Черчиллем и адмиралом Форбсом относительно диспозиции флота и приоритета задач. Еще больше осложняло ситуацию неопределенное будущее французских линкоров, которые достраивались в портах атлантического побережья. Немецкие танки рвались туда, и эти линкоры вполне могли попасть в руки противника. Позднее премьер-министр решил нанести удар по базам Виши в Северной Африке и в других местах, что привело к временному рассредоточению и без того не слишком мощного британского линейного флота. Положение спасли быстрые победы Каннингхэма, которые парализовали итальянский флот, и то, что немецкие линкоры еще не были достроены. Давайте рассмотрим все эти проблемы в порядке очередности.

Следует напомнить, как много значения придавало Адмиралтейство скорейшей достройке новых французских линкоров «Жан Бар» и «Ришелье», которая позволила бы компенсировать задержки достройки «Кинг Георга V» и «Принс оф Уэлса». Французы охотно откликнулись на призыв Адмиралтейства. Хотя к июню 1940 года ни один из этих гигантов не был достроен, оба они уже могли выйти в море из Бреста и Сен-Назера, где они находились. Ирония судьбы заключалась в том, что после поражения Франции их высокая степень готовности неожиданно обратилась против союзников. Они могли переменить хозяев, и тогда преимущество Оси в линкорах после достройки «Бисмарка» и «Тирпица» стало бы подавляющим. Противник имел бы 2 новейших немецких линкора, 2 линкора Виши и 4 новых итальянских линкора против 2 линкоров типа «Кинг Георг V», каждый из которых был слабее любого из линкоров противника. Поэтому не удивительно, что Черчилль и его кабинет считали необходимым принять любые меры, чтобы «Жан Бар» и «Ришелье» либо были переведены в безопасные порты, либо уничтожены.

К счастью, в это время отношение Дарлана к Англии было вежливо-враждебным. Никто не говорил французам, что они могут или что они должны сделать с их флотом. Французы были разбиты, но не раздавлены, и верфи предпринимали титанические усилия, чтобы корабли смогли выйти в море. Их работа увенчалась успехом.

Когда 18 июня Александер и Паунд встречались с Дарланом, французский адмирал показал, что готов сотрудничать с англичанами. Он обещал, что, пока не будет подписано перемирие между Францией и Германией, его флот будет сражаться до конца, а в дальнейшем «постарается прорваться в дружеские порты или будет уничтожен». Дарлан добавил, что для «Жана Бара» это наиболее вероятно, так как, если он не выйдет из Сен-Назера до 20 июня, величина прилива не позволит сделать это еще в течение месяца. В этом случае линкор будет уничтожен, чтобы немцы не сумели захватить его, и уже готов соответствующий план. «Ришелье», находящийся в Бордо, расположен более удачно и уже сегодня должен отправиться в Дакар, где будет находиться в полной безопасности. Дарлан пошел еще дальше. Он рекомендовал достроить «Ришелье» в Соединенных Штатах, где нет угрозы немецких бомбардировщиков, чтобы линкор мог войти в состав флота союзников. Так в конце концов и вышло, хотя далеко не сразу.

«Ришелье», который только что завершил испытания, спешно вышел в море 18 июня и благополучно прибыл в Дакар 5 дней спустя. «Жан Бар» готовился последовать за ним. Адмиралтейство знало о нравственных колебаниях Дарлана и всерьез опасалось, что он изменит свое решение. Поэтому вице-адмирал Т.Дж. Хэллетт отправился в Сен-Назер на эсминце «Вэнкуишер», чтобы проследить за выполнением обещаний. Туда же были отправлены буксиры, чтобы помочь французам вывести из дока огромный корабль, причем они едва не опоздали. Энтони Хекстолл-Смит так описывает драматическую сцену спасения корабля:

«Один котел был готов уже 11 июня, но лишь 2 из 4 винтов „Жана Бара“ были установлены на валы. Так как подготовка турбин и редукторов еще не была завершена, винты пока не сделали ни одного оборота.

В 3.30 вся команда была вызвана к шпилю вращать его, так как из-за отсутствия электричества лебедки стояли. Окруженный буксирами, исполинский корабль медленно сдвинулся с места. Дюйм за дюймом, фут за футом, буксиры с огромным трудом постепенно вытащили его из дока.

Но здесь из-за темноты линкор проскочил мимо буя на входе на узкий фарватер, и сел на мель.

Потребовались 6 буксиров, включая присланные вице-адмиралом Хэллеттом, чтобы через полчаса стащить линкор с мели. К этому времени небо на востоке уже начало светлеть.

В 4.40 „Жан Бар“ вышел к устью Луары, и капитан 1 ранга Ронарк начал с тревогой посматривать вверх, ожидая прибытия эскадрильи „Моранов“, которые должны были прикрывать корабль. Вместо них на фоне утренней зари появились немецкие пикировщики, которые устремились прямо на корабль» [83]83
  Энтони Хекстолл-Смит, крайне симпатизирующий французам, в своей книге детально рассматривает этот эпизод. Но следует помнить о быстрой перемене настроения Дарлана, после того как эти славные дела отходили в прошлое. Дэвид Вудвард пишет:
  «Всегда подозревали, что в глубине души Дарлан видел себя на посту главнокомандующего объединенного Европейского флота. После этого он смог бы отомстить Великобритании за цепь неприятностей, начиная с катастрофы при Трафальгаре и кончая проявлением недостаточного уважения к нему в Лондоне во время коронации Георга VI и разгромом французского флота в Оране в июле 1940 года».
  (Кажется, во время коронации вице-адмирала Дарлана поставили позади полного адмирала сиамского флота. – Прим. пер.)


[Закрыть].

«Жан Бар» отбил атаки немецких пикировщиков и с помощью присланных англичанами буксиров вышел из устья. Он заправился в море с танкеров, и все это время «Вэнкуишер» находился рядом. 22 июня линкор прибыл в марокканский порт Касабланка, находившийся в руках французов.

До сих пор французский флот сражался с противником решительно и отважно. Хотя тяжелые корабли в основном старались спастись, в Шербуре по крайней мере один французский линкор наконец открыл огонь по немцам. Адмирал Абриаль включил древний «Курбе» в систему обороны порта, и ветеран обстреливал приближающиеся танковые колонны Роммеля. К сожалению, это был единственный случай участия французских линкоров в боях.

3 июля британский флот начал выполнение операции «Катапульта», целью которой был захват кораблей Виши или их уничтожение. В это время лишь 2 французских линкора находились в британских портах. «Курбе» стоял в Портсмуте, а «Париж» – в Плимуте, и оба они были захвачены без потерь. Эти старые корабли провели войну в глубоком тылу, их использовали либо в роли плавучих баз, либо в роли кораблей ПВО. Они вышли в море лишь один раз, чтобы вернуться во Францию. При этом «Курбе» вошел в число совершенно устаревших кораблей, использованных для сооружения искусственных гаваней «Малберри», которые позволили наладить снабжение армий союзников на континенте.

7 июля «Ришелье» был в первый раз атакован союзниками. Небольшое оперативное соединение, состоящее из маленького авианосца «Гермес» и кораблей сопровождения, прибыло к Дакару и предъявило французам те же требования, что и в Мерс-эль-Кебире. И точно так же они были отвергнуты. Тогда крошечный катер с «Гермеса» пробрался в гавань и сбросил 4 глубинные бомбы под кормой «Ришелье», чтобы уничтожить его рули. Попытка провалилась, так как из-за мелководья бомбы не взорвались. Однако потом линкор был атакован торпедоносцами «Суордфиш», и от взрыва торпед бомбы все-таки сдетонировали. Ремонт занял целый год, но, к сожалению, вооружение линкора не пострадало, и вскоре «Ришелье» сумел отомстить за это нападение.

«Жан Бар», находящийся в Касабланке, должна была постигнуть та же участь, причем удар должно было нанести Соединение Н. Однако атака была отменена, когда англичане вспомнили, что вооружение на линкоре так и не было установлено. Поэтому в обозримом будущем «Жан Бар» не представлял никакой угрозы. Эсминец «Уотчмэн», который вел наблюдение за портом, был отозван [84]84
  Интересно отметить, что Watchman переводится как «часовой». – Прим. пер.


[Закрыть]. Однако позднее линкор все-таки пострадал от рук союзников, хотя удар ему нанес американский линкор, а не британский.

Когда эти события остались в прошлом, Королевский Флот смог вернуться к решению более насущных задач. Это, прежде всего, подготовка к отражению немецкого вторжения, которое тогда казалось неизбежным [85]85
  Английские оценки ситуации, сделанные сразу после боя, основывались на подсчете количества линкоров Оси в данный момент и в будущем и были, в целом, достаточно положительными. Артур Мардер писал:
  «В любом случае Адмиралтейство и Черчилль смотрели на положение иначе. Для них все, что случилось, имело значение только с учетом количества линкоров, а потому они не сомневались, что приобрели довольно много».


[Закрыть].

Хотя Франция еще изображала сопротивление, Адмиралтейство начало готовиться к самому худшему. 17 марта было выдвинуто предложение перебросить главные силы Флота Метрополии в Портсмут. Адмирал Форбс считал это совершенно неправильным и прямо об том заявил. Разгорелся жаркий спор относительно наилучшего способа использования британских линкоров. Тем временем над островом сгущались мрачные тучи. Как отметил Стефен Роскилл, эту проблему не раз обсуждали в прошлом, но споры носили теоретический характер, и впервые угроза вторжения стала реальностью. Вдобавок приходилось считаться с таким фактором, как немецкая авиация.

Вице-адмирал Хезлет отмечает, что в Норвегии Флот Метрополии потерпел поражение, столкнувшись всего лишь с одним немецким воздушным флотом, а любое вторжение прикрывали бы не менее 4 таких воздушных армад. Он стремится показать, что задача англичан была невыполнимой. Однако при этом Хезлет полностью игнорирует тот факт, что британские корабли оказались бы в гуще медленно ползущих войсковых конвоев противника, что в определенной мере гарантировало бы им безопасность, так как немецкие летчики побоялись бы уничтожить свои собственные суда. Кроме того, Великобритания имела примерно 1500 военных кораблей размерами от эсминца и меньше. Вся эта мощь могла быть немедленно брошена в бой, даже если бы Люфтваффе сумели разгромить Королевские ВВС в ходе Битвы за Англию. Немецкие конвои были бы полностью уничтожены в ходе ожесточенных боев на предельно малой дистанции, помогали бы им Люфтваффе или нет. Разумеется, потери британского флота оказались бы крайне высокими. Ведь после того как немецкие десантные суда будут отправлены на дно, у Люфтваффе будут полностью развязаны руки, но ведь силы вторжения в этом случае были бы полностью истреблены! 150000 отборных немецких солдат будут утоплены, а огромная масса десантных судов, которую немцы собрали ценой нечеловеческих усилий, просто исчезнет. После такого разгрома вряд ли немцы осмелились бы повторить эксперимент, даже если бы сумели построить новый флот. Люфтваффе могли бы с удовлетворением констатировать потопление 20 или 30 эсминцев, множества катеров, однако это не компенсировало бы провал вторжения.

Давайте, пойдем немного дальше и предположим, что КВВС действительно полностью уничтожены, хотя эта возможность практически исключена. Давайте предположим, что после тяжелейших боев в Ла-Манше половина немецких десантных барж все-таки сумела прорваться. Количество высаженных немецких войск позволило им зацепиться за берег и создать плацдарм. И как они будут получать снабжение, не говоря уже о подкреплениях? Даже если все британские корабли, противостоявшие немцам, будут утоплены, в распоряжении Адмиралтейства остается совершенно нетронутый Флот Метрополии, по крайней мере 40 эсминцев и множество других кораблей, которые тоже можно бросить в бой. Если бы немцы имели хоть какие-то корабли, чтобы прикрыть перевозки через Ла-Манш, они могли хотя бы надеяться на успех. Но после боев в Норвегии немецкий флот перестал существовать как организованная боевая сила. У противника остались одни подводные лодки [86]86
  Каюс Беккер в своей книге достаточно детально описывает состояние немецкого флота на 31 августа 1940 года. Становится ясно, что перед Редером стояла безнадежная задача, и германской армии следовало полагаться только на помощь Люфтваффе. Беккер напоминает, что немецкие солдаты очень мрачно смотрели на перспективу высадки на британском побережье. «Если хотите научиться плавать – пересекайте пролив вместе с Редером!» – такова была одна из самых распространенных шуток того времени.


[Закрыть].