355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Питер Смит » Закат владыки морей » Текст книги (страница 11)
Закат владыки морей
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 12:10

Текст книги "Закат владыки морей"


Автор книги: Питер Смит



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

Глава 4.
Средиземноморское ристалище

10 июня 1940 года, когда Италия вступила в войну после 9 месяцев проволочек, ее современный флот представлял на первый взгляд очень серьезную угрозу. На бумаге сохранялось численное равенство между итальянским флотом и морскими силами союзников. Однако итальянцы располагали тремя преимуществами. Первое: они занимали господствующее центральное положение в Средиземном море. Второе: они имели подавляющее превосходство в авиации, что могло оказать решающее влияние на ход морских операций на этом замкнутом театре. Третье: ужасающее состояние обороны, особенно ПВО, баз Королевского Флота и ничтожные силы британской армии на Среднем Востоке.

Тем не менее, соотношение морских сил выглядело не столь мрачно, особенно в линкорах, о которых идет речь в данной книге. В этом классе кораблей англо-французский флот имел значительное преимущество. Из 6 итальянских линкоров (4 старых модернизированных и 2 только что построенных с 381-мм орудиями) только 2 были действительно готовы к боевым действиям в начале июня. Зато у союзников линкоров было более чем достаточно. В Александрии стояли корабли Средиземноморского флота адмирала сэра Эндрю Каннингхэма. В это время в его распоряжении находились его старый флагман «Уорспайт», построенные в то же время «Малайя», «Ройял Соверен» и «Рэмиллис», а также их ровесник – французский «Лоррен». Хотя из этой пятерки только «Уорспайт» прошел модернизацию, все они надежно удерживали господство в Восточном Средиземноморье. Вряд ли итальянцы посмеют встретиться с ними в открытом бою [62]62
  Уверенность, что Королевский Флот без всякого труда разгромит итальянцев, была среди британских офицеров всеобщей. Во время кризиса в Эфиопии, как уже отмечалось, моральный дух британских моряков находился на очень высоком уровне. 13 сентября 1935 года адмирал Четфилд на заседании Объединенного комитета начальников штабов заявил, что он «полагает совершенно невозможным, чтобы итальянский флот оказался действительно эффективной силой». Точно такого же мнения придерживался и партнер Италии по Оси. Адмирал Руге писал:
  «Было много болтовни о Mare Nostrum. Но, хотя Муссолини и создал современный флот, было ясно, что он не знает, что с этим флотом делать. Корабли были хорошими, но отличались больше скоростью, чем живучестью. Итальянский флот хотел получить авианосцы, однако Муссолини считал их ненужными, потому имел множество аэродромов на суше. Итальянские орудия и торпеды были неплохими, но зенитное вооружение кораблей было крайней слабым, хотя в начале войны от этого страдали практически все флоты. Итальянская промышленность была слишком слабой, чтобы наладить производство вооружения и радаров. Офицеры в целом были неплохи, хотя их образование носило слишком теоретический характер в ущерб практике. Они хорошо управляли своими кораблями и умели метко стрелять, но были недостаточно подготовлены к ночным боям. К тому же им мешали недостатки присущие южному темпераменту. Подводный флот был многочисленным, но его техническое и оперативное состояние оставляло желать лучшего. Малые боевые единицы – сверхмалые лодки и торпедные катера – оказались неожиданно хороши. Личный состав страдал от комплекса неполноценности по отношению к британскому флоту. Он мог пройти, если бы итальянцам удалось добиться успехов в начале войны».
  Но этих успехов добиться не удалось, и Королевский Флот приложил максимум усилий, чтобы успехи к итальянцам вообще не пришли. Снова приведем комментарий лорда Четфилда:
  «Нахальство итальянцев настолько велико, что их следует проучить прямо сейчас, чтобы подтвердить наше превосходство над низшей расой».
  Его преемник в годы войны говорил меньше, но также был полон решимости забить громкие вопли итальянцев о своей непобедимости обратно им в глотку при первой же возможности. 6 июня адмирал Каннингхэм передал в Лондон:
  «Вы можете быть уверены, что весь личный состав флота горит желанием встретиться с итальянским флотом».
  По мере развития военных действий превосходство англичан становилось все более очевидным. (Я только тщательно перевел авторский текст, ничего не приукрашивая. – Прим. пер.)


[Закрыть]
, даже когда в строю будут все их линкоры.

В Западном Средиземноморье ситуация тоже выглядела благоприятной, так как французы держали там главные силы своего флота. Здесь дислоцировались их лучшие линкоры «Дюнкерк» и «Страсбург», современные и быстроходные. Вместе с ними действовали ветераны «Бретань» и «Прованс».

Как пишет Стефен Роскилл, дуче еще в марте 1940 года выпустил директиву, требующую от флота в случае начала войны активных действий, хотя директива была сформулирована довольно туманно: «Вести наступление во всех пунктах Средиземного моря и за его пределами». Граф Чиано, министр иностранных дел Италии, в своем дневнике прокомментировал это указание далеко не так радостно. В тот день, когда Италия вступила в войну, он записал: «Началась авантюра. Пусть бог хранит Италию!» В конце концов его взгляд оказался гораздо более трезвым, чем непомерные аппетиты Муссолини. Именно линкорам Королевского Флота пришлось дать первый урок диктатору.

Сначала союзники смотрели на ситуацию сквозь розовые очки. Однако уже через несколько дней после падения Франции и подписания ею перемирия положение резко изменилось. Впрочем, союзники с самого начала военных действий захватили инициативу «во всех пунктах Средиземного моря и за его пределами».

«Мы получили сообщение о том, что Италия объявила войну в 19.00. Флот был сразу переведен на двухчасовую готовность, а „Рэмиллис“ прекратил текущий ремонт», – вспоминал адмирал Каннингхэм. К полудню 11 июня Средиземноморский флот уже находился в море, обшаривая Центральное Средиземноморье в поисках итальянцев. «Уорспайт», «Малайя», авианосец «Игл», 2 крейсера и 9 эсминцев осмотрели район к северо-западу от Крита, а потом повернули на запад, надеясь нанести удар по итальянскому судоходству в центральном бассейне. Они вернулись 14 июня, не заметив никаких признаков противника, ни в море, ни в воздухе. Однако при этом был потерян старый крейсер «Калипсо», его на обратном пути потопила итальянская подводная лодка в ходе умелой и отважной атаки. В конце июня «Ройял Соверен», «Рэмиллис» и «Игл» еще раз вышли в море, чтобы прикрыть несколько конвоев.

События сразу начали развиваться стремительно. 12 июня 4 английских крейсера обстреляли Тобрук, а 14 июня 4 французских крейсера, вышедшие из Тулона, нанесли удар по Генуе. 20 июня французские линкоры совершили первый военный поход. Адмирал Тови вышел из Александрии, имея с собой «Лоррен», 2 английских и 2 французских крейсера, чтобы обстрелять Бардию. Операция была проведена в ночь 20/21 июня без всякого противодействия со стороны итальянцев. К несчастью, это оказался первый и последний случай, когда орудия французского линкора вели огонь по войскам Оси. Уже 22 июня в Компьене было подписано так называемое перемирие, и ценный союзник на Средиземноморском театре пропал. Позиции англичан оказались под столь значительной угрозой, что некоторое время всерьез рассматривался вопрос о полном выводе флота из Средиземного моря [63]63
  Уинстон Черчилль писал:
  «В конце июня Адмиралтейство сгоряча подумало об оставлении Восточного Средиземноморья и сосредоточении сил в Гибралтаре».
  Но адмирал Каннингхэм передал адмиралу Паунду:
  «Я надеюсь, не возникнет необходимости покидать Восточное Средиземноморье. Это приведет к настоящему обвалу».
  Несмотря на опасность, угрожающую самой Англии, Черчилль держался твердо, и эта твердость произвела большое впечатление на немцев. «Оказалось, что Великобритания готова, несмотря на свое сложное положение, держать половину линкоров и 33 незаменимых эсминца на Средиземном море, что показывало значение, которое она придает этому театру, а также уверенность в провале любых попыток Германии вторгнуться в Англию», – отмечает адмирал Руге.


[Закрыть]
.

Однако британское командование решило проявить твердость. Чтобы заполнить вакуум, образовавшийся после капитуляции французов, в Гибралтаре было сформировано мощное соединение под командованием адмирала Сомервилла. Оно было названо Соединение Н и должно было обеспечить контроль в западной части Средиземного моря. 23 июня в Гибралтар прибыл «Худ» вместе с «Арк Ройялом». К ним присоединились линкоры «Вэлиант» и «Резолюшн», легкие крейсера «Аретуза» и «Энтерпрайз», а также 4 эсминца. Добавим, что в Гибралтаре уже базировались корабли 13-й флотилии эсминцев. Формирование в Гибралтаре независимого соединения было примером типичной неразберихи в британских командных структурах. Адмирал Сомервилл и командующий морскими силами Северной Атлантики адмирал Норт, чей штаб также находился в Гибралтаре, так и не сумели наладить тесное взаимодействие. Очень быстро это привело к серьезным проблемам.

Создание Соединения Н было смелым решением, и оно сумело эффективно заткнуть дыру, возникшую после малодушной капитуляции французов. К несчастью, адмирал Сомервилл вскоре обнаружил, что первой операцией его великолепной команды должен стать удар по бывшим союзникам. Нет необходимости детально рассказывать о глубинных причинах, которые вынудили принять решение о роковом обстреле французского флота в Мерс-эль-Кебире [64]64
  Дело в Мерс-эль-Кебире, или, как его еще неправильно называют, в Оране, вызвало самые противоречивые эмоции. Впрочем, в то время в Англии решение считалось правильным и совершенно необходимым. Главной движущей силой в этом вопросе выступал, как всегда, Черчилль. Но приведем мнение некоторых историков.
  «Французский флот перестал быть нашим союзником в тот самый момент, когда его помощь требовалась особенно остро. Он не был разгромлен и вообще не сражался. Это случилось не в результате битвы, так как он вообще не участвовал в боях. Это произошло потому что французское Верховное Командование предпочло позорную сделку, чтобы спасти французских рантье. Флот балансировал между кошельками среднего класса и денежными мешками финансовых тузов».
  Или еще более резкое выражение:
  «Адмирал Дарлан продал честь и достоинство, и что еще хуже – предал морское братство».
  Так считали в 1942 году.
  Послевоенный анализ перевернул все с ног на голову. Большинство современных историков полагает, что это нападение было совершенно ненужным и только осложнило положение англичан.
  «Сегодня следует предположить, что если бы Англия не выступила против Франции, выразив недоверие ее адмиралам и напав на ее флот, война могла закончиться раньше, чем это произошло в действительности. Французы могли оказать сопротивление немецкому вторжению в Тунис, а когда немцы заняли Неоккупированную зону, Тулонский флот мог присоединиться к союзникам, так как условия перемирия были нарушены».
  Французы, естественно, разделяют это мнение. (Сплошные сослагательные наклонения. По-моему, все это ерунда. Полный паралич воли и всепоглощающая трусость характерны для поведения любых французских офицеров этого времени. Если еще добавить, мягко говоря, некоторую ограниченность французских адмиралов, то приходится признать, что в любом случае произошло бы то, что произошло. Французы не желали и не собирались воевать ни в 1940, ни в 1942 году. – Прим. пер) Мнения нейтральных наблюдателей тоже разделились. Адмирал Руге пишет:
  «Эти атаки, направленные против бывшего союзника, равно как более ранние действия против Норвегии, ясно показывают, как Великобритания трактовала международное право, когда требовалось использовать морскую мощь во имя своих национальных интересов».
  Действия Германии в отношении Норвегии в 1940 году такой оценки, по его мнению, не заслуживают! Записи в дневнике Чиано отражают точку зрения Оси.
  «Слишком рано судить о последствиях действий англичан. В этот момент кажется, что боевой дух флота Его Британского Величества по-прежнему жив, и его капитанов отличает та же агрессивная безжалостность, что и пиратов XVII века».
  Де Голль, разумеется, был склонен к крайностям.
  «Несмотря на боль и разочарование, которые я и мои товарищи испытали после трагедии в Мерс-эль-Кебире, которая стала следствием поведения англичан, я считаю, что дело спасения Франции должно стоять выше этого, даже выше судьбы ее кораблей, нашим долгом является продолжение битвы».
  Утверждение, что англичане «гордились» уничтожением французских кораблей, совершенно несправедливо. Артур Мардер писал:
  «Во всех ежедневных и еженедельных изданиях я смог найти только одобрение действий Черчилля и флота, смешанное с горьким сожалением».
  Стефен Роскилл пишет:
  «Необходимость этих резких действий Королевского Флота против бывшего союзника постоянно оспаривалась с того рокового дня. Можно с уверенностью сказать, что три британских адмирала, связанных с этим делом – адмирал сэр Дадли Норт в Гибралтаре, адмирал Каннингхэм в Александрии и сам адмирал Сомервилл, – смотрели на распоряжения правительства с чувством ужаса».


[Закрыть]
. Достаточно лишь кратко упомянуть об этом. Добавим, что операция считалась необходимой. Хотя британский адмирал, получивший этот приказ, крайне резко выступал против нее. Такое сочетание дало в итоге совершенно неудовлетворительные результаты, что было вполне естественно.

Вице-адмирал сэр Джеймс Сомервилл пользовался общей популярностью. Он сделал все возможное, чтобы смягчить первоначально излишне жесткий вариант требований, которые ему предстояло предъявить французскому адмиралу Женсулю. Это Сомервиллу удалось. 2 июля он получил радиограмму с новым вариантом английских предложений. Французы могли, если захотят, продолжать сражаться под собственным флагом вместе с англичанами, базируясь на английские порты. Они могли увести корабли в английские порты и разоружить там, экипажи после этого подлежали репатриации. В конце концов, флот мог уйти во Французскую Вест-Индию и разоружиться там под контролем нейтральных наблюдателей.

Наконец, Женсуль мог затопить корабли прямо на стоянке. Французы могли сделать корабли небоеспособными прямо в Мерс-эль-Кебире под контролем Сомервилла. Если ни один из этих вариантов не будет принят, Сомервилл должен был исполнить свой долг, как бы неприятно это не было.

«Если ни одна из этих альтернатив не будет принята французами, вы должны постараться уничтожить корабли в Мерс-эль-Кебире, но особенно „Дюнкерк“ и „Страсбург“, используя все средства, имеющиеся в вашем распоряжении».

Адмирал Норт, находившийся на берегу в Гибралтаре, адмирал Каннингхэм в Александрии и большая часть офицеров штаба Сомервилла полагали, что если есть хоть малейшая возможность избежать столкновения с французским флотом, ее следует использовать. Адмирал сэр Дадли Норт очень ясно выразил это мнение, за что его чуть не отстранили от командования. И что совершенно точно – он заработал неприязнь Черчилля [65]65
  Трудно определить личную долю ответственности Черчилля и Паунда за эти выпады против адмиралов, руководивших действиями флота в море. Однако именно Черчилль потребовал отстранить от командования адмирала сэра Дадли Норта за его критику нападения на французский флот в Оране. Ведь это было сделано по требованию Черчилля под влиянием советов Бивербрука.


[Закрыть]
.

Тем не менее, следовало подготовиться к самому худшему варианту, и еще до выхода из Гибралтара Сомервилл устроил совещание со своими командирами, чтобы решить, как лучше провести атаку и при этом свести человеческие жертвы к минимуму.

«Сомервилл надеялся, что можно провести торпедную атаку вместо артиллерийского боя, но эти надежды были рассеяны адмиралом Уэллсом. Он заявил, что торпедоносцы смогут добиться успеха, только если сначала будет подавлена ПВО порта. Атаке эсминцев могло помешать боковое заграждение. Пытаясь любым способом избежать побоища, которое он предвидел, Сомервилл решил, что в Мерс-эль-Кебире, где стоят основные силы французов, сначала следует дать несколько выстрелов, которые должны не поразить цель, а только показать, что мы не намерены шутить. Если даже так не удастся добиться принятия наших предложений, тогда следует провести ограниченный обстрел, чтобы вынудить французские команды покинуть корабли. После этого их должны потопить либо самолеты-торпедоносцы, либо подрывные команды».

Хотя такие предложения демонстрируют похвальную заботу о жизнях французских моряков, они же показывают полнейшее непонимание настроения французов, особенно их командира. Если они отвергнут четыре вполне разумных предложения, которые выдвинет Сомервилл, не следует ожидать, что их сумеют убедить британские снаряды, падающие в гавани, даже если это будут тщательно рассчитанные промахи. Наоборот, французы наверняка решат, что затронута их честь. Так оно и вышло.

В общем, во второй половине дня 2 июля Сомервилл «с тяжелым сердцем» вывел из Гибралтара Соединение Н и взял курс на Мерс-эль-Кебир, который находился совсем недалеко. Под его командованием находились внушительные силы, которые могли заставить уважать желания Великобритании. Адмирал поднял флаг на «Худе», за которым шли линкоры «Вэлиант» и «Резолюшн». «Вэлиант» недавно прошел модернизацию, «Худ» всегда был быстроходным. «Резолюшн» не был ни тем, ни другим, однако с учетом его 381-мм орудий огневая мощь эскадры была вполне достаточной для решения любых задач. Самолеты «Арк Ройяла» должны были обеспечить корректировку и поставить мины на выходе из гавани. Если французы все-таки попытаются выйти из гавани, хотя это и считалось крайне маловероятным, торпедоносцы должны были повредить их корабли, чтобы те снизили скорость. После этого британские линкоры могли догнать и добить их. Это считалось обязательным, так как французские линейные крейсера вполне могли обогнать даже «Худ», не говоря уже об остальных линкорах. Кроме того, Сомервилл имел 2 легких крейсера и внушительную группу из 11 эсминцев [66]66
  Рассматривая это собранное с бору по сосенке соединение, приходишь к выводу, что оно выглядит не слишком грозно. Адмирал сэр Ральф Эдвардс в своем дневнике пишет:
  «Плохо подобранная команда. Ни один из них не может работать с другими».


[Закрыть]
. «Фоксхаунд» был отправлен вперед. У него на борту находился капитан 1 ранга Холланд, которому были поручены переговоры с адмиралом Женсулем.

Но все попытки решить проблему мирными средствами оказались напрасны, в основном из-за непримиримой позиции Женсуля. 3 июля в 10.00 французский адмирал прислал письменный ответ на предложения англичан, в котором говорилось: «Французские корабли ответят силой на силу». Холланд настаивал на личной встрече, однако Женсуль отказывался принять его. Более того, поднятые британские самолеты обнаружили, что французские корабли разводят пары и готовятся к бою. Если они выйдут в море, французская эскадра перестанет быть неподвижной мишенью, и нетрудная полицейская акция превратится в настоящий морской бой. Его результатом вполне может стать взаимное уничтожение обоих флотов, что англичане не могли себе позволить. Однако Сомервилл медлил и никак не мог решиться на последний шаг. Хотя самолеты «Арк Ройяла» получили приказ ставить мины на выходе из гавани (совершенно бесполезные, как оказалось), адмирал отложил решение до 13.30. Холланд болтался у входа в порт на «Фоксхаунде» до 13.15, когда Сомервилл приказал ему еще раз попытаться договориться с французами. Холланд подчинился, и решение начать исполнение плана «Катапульта» было отложено до 15.00. Но лишь в 16.15 Женсуль наконец разрешил Холланду прибыть на борт своего флагмана «Дюнкерк». Поднявшись на палубу линейного крейсера, Холланд «с разочарованием заметил, что корабль готов к бою, КДП и дальномеры наведены на наши корабли. Буксиры готовились помочь линкорам сняться с места».

Холланд выслушал в очередной раз заверения Женсуля, что его корабли ни в коем случае не попадут в руки Оси. В свою очередь Холланд попытался объяснить опасения британского правительства. Хотя англичане с уважением относятся к заверениям французского адмирала, они, как показали последние события, совершенно не могут доверять ни немцам, ни итальянцам. Желания Франции пунктуально соблюдать условия перемирия недостаточно. Гитлер без колебаний нарушает любой подписанный договор, и на карте стоит судьба Великобритании. Согласовать позиции англичан и французов оказалось абсолютно невозможно. К 17.00 не было достигнуто никакого решения, и теперь Сомервилл был должен действовать быстро и эффективно, иначе наступят сумерки, и французы получат великолепную возможность ускользнуть от него. Он дал Женсулю последнюю отсрочку до 17.30 и радировал об этом Холланду. Тем временем в Лондоне правительство постепенно теряло терпение. В 16.46 Сомервилл получил радиограмму с требованием «как можно скорее решить вопрос, иначе вам придется иметь дело с подкреплениями». Существовали серьезные опасения, что сильная крейсерская эскадра, находящаяся в Алжире, готовится прийти на помощь Женсулю.

Позднее Черчилль признал, что командир Соединения Н столкнулся с тяжелой дилеммой.

«Колебания британского адмирала и его командиров были ясно видны из полученных радиограмм. Только прямой приказ мог подтолкнуть их открыть огонь по тому, кто еще недавно был товарищем по оружию. В Адмиралтействе тоже царил разброд».

Тем не менее, Черчилль отметил, что это «не поколебало решимости военного кабинета». В Лондоне начали бояться, что Сомервилл уже протянул слишком долго, и в 18.26 была отправлена радиограмма с приказом: «Французские корабли должны выполнить наши требования или затопиться, или быть потопленными до наступления темноты». Но к тому времени, когда Сомервилл получил это распоряжение, бой уже почти завершился.

В 17.54 он, наконец, приказал открыть огонь. Британские линкоры дали первый залп с дистанции около 15000 ярдов. Это был максимум, который в тот момент позволяли условия видимости.

Французские корабли стояли шеренгой позади волнолома под прикрытием фортов Мерс-эль-Кебир и дю Сантон. Если смотреть со стороны берега, то порядок был следующим: «Дюнкерк», «Прованс», «Страсбург», «Бретань» и гидроавиатранспорт «Коммандант Тест». Все они стояли кормой к морю. В западной части гавани, ближе к берегу, внутри противолодочных сетей стояли лидеры «Могадор», «Вольта», «Линкс» и «Террибль». Обе стороны имели более чем достаточно времени, чтобы подготовиться к бою, однако положение французских кораблей было более сложным. Им мешали береговые высоты, они также перекрывали линию огня друг другу. Кроме того, перед началом боя им следовало сняться с бочек.

Ни один английский корабль не получил попаданий, хотя в самом начале боя один или два французских залпа накрыли британскую колонну.

«В ходе боя „Худ“ несколько раз накрывало вражеским огнем, один офицер и один матрос были ранены осколками. Других потерь не было. Даже естественное возбуждение людей, впервые оказавшихся под огнем и слышащих над головой свист вражеских снарядов, не могло заслонить тот факт, что бой вскоре превратился в настоящее избиение».

Британская эскадра следовала кильватерной колонной: «Худ», «Резолюшн», «Вэлиант». Легкие крейсера «Аретуза» и «Энтерпрайз» держались за кормой линкоров. И в отличие от французов, британские линкоры стреляли метко. Держа курс на восток, они вели огонь через мыс Мерс-эль-Кебир.

Британские залпы вскоре начали падать среди французских кораблей, и уже через несколько минут «Дюнкерк» получил попадания 3 снарядами калибра 381 мм. Одна из его башен немедленно вышла из строя. Было также повреждено котельное отделение и уничтожен один из главных генераторов, после чего корабль остался без электричества. Из-за этого его артиллерия замолчала. Он медленно покинул стоянку и в 18.13 бросил якорь у деревни Сен-Андре. Он сообщил, что прочно сел на грунт и стоит на ровном киле. Однако адмирал Эстева предпочел громогласно объявить, что линкор не был поврежден.

Старый «Прованс» тоже получил несколько попаданий 381-мм снарядами, которые причинили значительные повреждения. Этот линкор тоже был вынужден прекратить огонь, а потом «Прованс», как и флагман, под градом снарядов пересек гавань и выбросился на мель возле Розевилля. Только посадка на мель спасла его от гибели прямо в порту.

Самым значительным достижением британских артиллеристов, если уместно в данном случае это выражение, стало уничтожение линкора «Бретань». Едва он дал ход, чтобы отойти от мола, как третий залп британской эскадры накрыл его. Несколько снарядов попали в линкор, и взорвался один из его погребов главного калибра. Всю кормовую часть корабля немедленно охватило пламя, из котельных отделений повалили дым и пар. В 18.09 «Бретань» внезапно перевернулся и затонул, унеся с собой почти весь экипаж.

В одном ряду с линкорами стоял не имеющий совершенно никакой защиты гидроавиатранспорт «Коммандант Тест». Он получил несколько попаданий осколками и загорелся. Несколько мелких кораблей были накрыты перелетами. У лидера «Могадор» прямым попаданием 381-мм снаряда оторвало корму, однако он продержался на плаву достаточно, чтобы успеть выброситься на берег возле Бен де ля Рен.

В течение 15 минут британские линкоры дали 36 залпов из 381-мм орудий, при этом 3 из 4 французских линкоров были выведены из строя. Потом «Худ» перенес огонь на форты, однако с берега начали подавать сигналы прожектором и по радио, прося англичан прекратить огонь. Адмирал Сомервилл отдал такой приказ в 18.12 [67]67
  Время различное по разным источникам: 18.04 – по рапорту Сомервилла, 18.10 – по официальной истории войны на Средиземном море, 18.12 – по бортжурналу «Худа».


[Закрыть]
.

Сделав это, Сомервилл надеялся, что экипажи поврежденных французских кораблей сумеют выбраться на берег, чтобы спастись. Таким образом адмирал рассчитывал избежать ненужных жертв. При этом Сомервилл повернул на 16 румбов влево, чтобы увеличить дистанцию до фортов, орудия которых начали накрывать его линкоры, и в то же время избежать контратаки французских подводных лодок. Одновременно он радировал французам: «Если я не увижу, что ваши корабли тонут, я открою огонь снова».

В результате манеров англичан выход из гавани оказался открыт, однако Сомервилл был уверен, что французы не попытаются бежать. Это была грубейшая ошибка. Просьба французов прекратить огонь была не более чем уловкой. Линейный корабль «Страсбург» за время этого короткого боя не получил ни одного попадания. Он развел пары и вышел на глубоководный фарватер, чтобы постараться выскочить из ловушки.

Магнитные мины, поставленные англичанами, должны были помешать как раз таким попыткам. Однако они не сыграли никакой роли, потому что пока тянулись переговоры, Женсуль приказал уничтожить часть противолодочных сетей к югу от фарватера. Таким образом появился новый путь для бегства «Страсбурга». Этот линейный крейсер остался один, однако он совершенно не пострадал в ходе боя, и теперь к нему присоединились 5 лидеров.

Хотя в 18.20 бдительные самолеты «Арк Ройяла» сообщили: «Один из „Дюнкерков“ покинул гавань и следует на восток», адмирал Сомервилл не обратил на это внимания и потерял 10 драгоценных минут. Лишь когда второй самолет подтвердил это сообщение, адмирал понял свою ошибку. К этому времени «Страсбург» (который сначала ошибочно приняли за «Дюнкерк») уже мчался на скорости 28 узлов к мысу де ль'Ажиль, находящемуся на востоке.

Сомервилл на «Худе» немедленно бросился в погоню, захватив с собой все легкие силы. Но такое преследование всегда превращается в долгое и утомительное висение на хвосте. А Сомервилл к тому же пошел на серьезный риск, оставив «Вэлиант» и «Резолюшн» без всякого прикрытия, хотя совсем недавно всерьез опасался атак подводных лодок. Это показывает, что он в полной мере осознал, что слишком далеко увел линкоры на запад, допустив еще одну ошибку. Потом он признал это в своем рапорте.

Тем временем «Арк Ройял» поднял две группы «Суордфишей» по 6 самолетов каждая. Одна была вооружена бомбами, вторая – торпедами. Их сопровождали «Скуа». Это была отчаянная попытка снизить скорость французского линейного крейсера. Обе атаки завершились неудачей, хотя летчики каждой из групп сообщили, что добились одного попадания. Наверное, это был обман зрения. Вечером 4 июля совершенно невредимый «Страсбург» прибыл в Тулон, где его ожидал торжественный прием. Его спасение было замечательным достижением флота Виши. Адмирал Сомервилл признался своей жене, что ожидал жестокой критики за допущенные тактические ошибки. «Я опасаюсь, что получу от Адмиралтейства колоссальный фитиль за то, что позволил линейному крейсеру спастись. Я даже не удивлюсь, если в результате меня отстранят от командования» [68]68
  На сей раз для Сомервилла все обошлось, но потом он принял несколько решений, которые заставили Черчилля и его свиту усомниться в агрессивности адмирала.


[Закрыть]
.

Ложные сообщения о попаданиях заставили Сомервилла продолжать напрасную погоню. Лишь в 20.20, когда уже стемнело, он получил новое сообщение, что «Страсбург» находится в 25 милях впереди «Худа» и продолжает отрываться. Сомервилл прекратил преследование и вернулся в Гибралтар со всеми своими кораблями.

После этого Соединение Н начало готовиться к следующей фазе уничтожения флота Виши. Оно должно было либо потопить, либо окончательно вывести из строя новый линкор «Ришелье», находящийся в Дакаре. Однако Адмиралтейство получило сообщение, что «Дюнкерк» поврежден далеко не так тяжело, как считали сначала, поэтому Сомервиллу было приказано вернуться и закончить работу. Обстрел был назначен на 6 июля, и проводить его должны были «Худ» и «Вэлиант». Сомервилл снова «пришел в ужас», когда стало известно, что «Дюнкерк» сидит на мели возле маленькой деревушки Сен-Андре, ведь теперь в результате обстрела могли пострадать мирные жители. Поэтому артиллерийский обстрел было решено заменить атакой торпедоносцев.

6 июля в 5.15 с «Арк Ройяла», находящегося в 90 милях от цели, взлетели три ударные группы. Торпедоносцы смело прорвались сквозь истребительную завесу и плотный зенитный огонь и атаковали цель. Пилоты 12 самолетов сообщили, что добились 5 достоверных и 3 вероятных попаданий. Даже если они слегка преувеличили, все равно «Дюнкерк» получил более чем достаточно попаданий, чтобы полностью выйти из строя. Сомервилл сухо отметил, что, по его мнению, линейный крейсер «не вернется в строй до конца войны». Однако адмирал слишком оптимистично смотрел на это, так как был горячим поклонником морской авиации. Даже если в цель попали 5 или 6 торпед, многие из них не взорвались. Главные повреждения причинила торпеда, попавшая в сторожевик «Тер Нёв». Он затонул примерно в 30 ярдах от правого борта «Дюнкерка».

«Торпеда одного из самолетов второй волны попала в обломки „Тер Нёв“ и подорвала 44 глубинные бомбы. Сдетонировали 7 тонн тринитротолуола. Взрыв пробил огромную брешь в борту „Дюнкерка“ и убил и ранил 4 офицеров и 150 матросов» [69]69
  Сомервилл полагал, что он выведен из строя до конца войны. Поэтому будет резонно проследить, что делал флот Виши за недолгое время своего существования. 4 июля пылающий гневом Дарлан приказал «Страсбургу» и эскадре крейсеров из Алжира выйти в море и дать бой Соединению Н. Но потом верх взял разумный расчет, и они остались в Тулоне. Позднее «Страсбург» стал флагманским кораблем «Флота открытого моря» адмирала Лаборда, однако в открытое море он почему-то не выходил. В ноябре 1940 года к нему присоединился отремонтированный линкор «Прованс». Ремонт «Дюнкерка» затянулся, и только в феврале 1942 года он прибыл в Тулон, так и не исправив всех повреждений. Все 3 корабля находились там в ноябре 1942 года. А потом прибыли немцы, намеревавшиеся захватить порт и флот. Эти огромные корабли встретили противника не снарядами, а самоубийством. Все 3 линкора были затоплены и легли на дно гавани Тулона. Орудия «Дюнкерка» и «Страсбурга» были взорваны, но командир «Прованса» не успел сделать почти ничего. Немцы позднее сняли два 340-мм орудия и установили их на батарее Сен-Мандрие, где в июле 1944 года они снова открыли огонь по кораблям союзников. Вопрос о том, был ли уничтожен французский флот, так и остается открытым. Известные историки Офан и Мордаль с этим не согласны. Более того, они заявляют:
  «Если бы не агрессивность англичан, основные силы французского флота остались бы в Северной Африке, вне досягаемости немцев».
  Но после Мерс-эль-Кебира и Дакара «уцелевшие линейные корабли французского флота были вынуждены искать укрытия под защитой мощных береговых батарей Тулона. В результате они оказались ближе к немецким войскам в Оккупированной зоне». Это действительно так. Чтобы удар принес пользу, ему следовало быть сокрушительным.


[Закрыть]
[70]70
  По французским данным в «Дюнкерк» не попала вообще ни одна торпеда. Две взорвались, угодив в мол, одна попала в «Тер Нёв», еще одна торпеда разнесла на куски буксир «Эстрел», о пятой торпеде сказано подробно. Таким образом пилоты действительно видели 5 взрывов, но при этом ни одна торпеда не попала в «Дюнкерк». – Прим. пер.


[Закрыть]
.

Единственным линкором Виши на Средиземном море, с которым не пришлось сражаться, стал «Лоррен» из состава эскадры адмирала Годфруа в Александрии. В свое время он успел пострелять по войскам Оси, однако Годфруа оказался таким же твердолобым, как и Женсуль, и отказался продолжать делать это. Каннингхэм проявил незаурядное терпение и в ходе переговоров сумел добиться приемлемого соглашения с Годфруа, которое разозлило Дарлана и Лаваля. Французский линкор был разоружен, выгрузил большую часть нефти, замки орудий и так далее. Во многом заслуга мирного решения вопроса принадлежит командиру «Рэмиллиса» капитану 1 ранга Г.Т. Бейли-Громану, который лично отправился на «Лоррен». Французский линкор простоял в Александрии до 17 мая 1943 года, когда Годфруа все-таки решился примкнуть к союзникам.

* * *

Когда завершилось то, что Черчилль назвал «печальным эпизодом», английские корабли, базирующиеся на обоих концах Средиземного моря, смогли заняться итальянским флотом, чего они давно хотели. 6 и 7 июля англичане и итальянцы одновременно занялись проводкой нескольких конвоев, что привело к первой пробе сил. Мальта являлась опорой всех позиций Великобритании на Средиземном море, в то же время этот остров находился прямо в центре морских коммуникаций, связывающих Италию с ее африканской колониальной империей. Система обороны острова находилась в таком удручающем состоянии, что Королевские ВВС и армия считали его незащитимым. Зато Черчилль и флот думали прямо наоборот и в конце концов оказались правы. Однако существовала необходимость усилить оборонительные и наступательные возможности Мальты, и это пришлось делать после начала войны, а не до него. В результате Королевский Флот в 1940–42 годах понес серьезные потери.

Операция англичан началась 6 июля. Они планировали вывести с Мальты 2 конвоя, чтобы эвакуировать часть гражданского населения. Конвоям требовалось прикрытие, поэтому вечером 7 июля адмирал Каннингхэм вывел в море главные силы Средиземноморского флота. Они были разделены на 3 группы: Соединение А состояло из 5 легких крейсеров и эсминца, в состав соединения В вошли линкор «Уорспайт» (флагман) и 5 эсминцев, в Соединение С – линкоры «Малайя» и «Ройял Соверен», авианосец «Игл» и 10 эсминцев.

Утром 8 июля адмирал Сомервилл вышел из Гибралтара с Соединением Н, чтобы провести диверсионную вылазку и отвлечь на себя внимание итальянцев. Эта эскадра состояла из «Худа» (флагман), «Вэлианта», «Резолюшна», «Арк Ройяла», 3 легких крейсеров и 10 эсминцев. Предполагалось, что самолеты «Арк Ройяла» нанесут удар либо по Таранто, либо по Аугусте. В качестве альтернативной цели предусматривался Неаполь. Сомервилл отказался от этого плана, так как вполне резонно уважал возможности Реджиа Аэронаутика. Вместо этого адмирал решил совершить вылазку к берегам Сардинии и самолетами атаковать Кальяри.

Практически одновременно с англичанами итальянцы затеяли свою собственную операцию по проводке конвоя. 5 торговых судов отправлялись из Неаполя в Бенгази. Под прикрытием эскадры крейсеров и эсминцев они вышли в море 6 июля. Ложное сообщение о прибытии на Мальту эскадры английских крейсеров привело к тому, что 7 июля в качестве дополнительного прикрытия конвоя были отправлены 6 тяжелых и 3 легких крейсера вместе с 16 эсминцами. Адмирал Кампиони вышел в море с линкорами «Конте ди Кавур» (флагман) и «Джулио Чезаре», 8 легкими крейсерами и 12 эсминцами. В общей сложности в операции участвовали 2 линкора, 6 тяжелых и 13 легких крейсеров, 48 эсминцев – то есть почти все наличные силы итальянского флота. Итальянские ВВС подготовили к вылету множество самолетов на случай, если появится британский флот. В воздух были подняты дальние разведчики, которые довольно быстро обнаружили обе британские эскадры.

Таким образом, все было готово к первому столкновению британских и итальянских линкоров, а также британских линкоров и многочисленных эскадрилий итальянских бомбардировщиков. Оба столкновения превратились в классический образец морского боя такого рода и еще не раз повторились в будущем.

Надо отметить, что оба британских конвоя, как, впрочем, и итальянский, сравнительно спокойно добрались до цели, не понеся никаких потерь. Днем 8 июля различные соединения Средиземноморского флота адмирала Каннингхэма подверглись длительным и достаточно точным бомбардировкам трехмоторных бомбардировщиков «Савойя-Маркетти» SM-79 «Спарвиеро», которыми управляли лучшие экипажи Реджиа Аэронаутика [71]71
  Итальянская бомбардировочная авиация в июле-августе 1940 года достигла пика своей силы. Основным ее самолетом был бомбардировщик SM-79-II.
  «11 Stormi, или авиагрупп, каждая из которых состояла из 4 эскадрилий, насчитывали в общей сложности 385 SM-79 „Спарвиеро“, которые базировались в Италии, Албании и на островах Эгейского моря. Когда 16 июня 1940 года Италия вступила во Вторую Мировую войну на стороне Германии, количество этих бомбардировщиков в распоряжении Реджиа Аэронаутика увеличилось до 594, из них 403 машины были готовы к немедленным действиям. Так как всего в итальянских ВВС числилось 975 бомбардировщиков, „Спарвиеро“ составляли почти две трети бомбардировочной авиации».
  Кроме них, в атаках британского флота участвовали бомбардировщики Савойя-Маркетти SM-81 и Кант CZ-506. В боях 8–10 июля 1940 года участвовали следующие подразделения:
  Атаки флота Каннингхэма 8 июля: 61 – SM-79 из 10-й, 11-й, 12-й, 14-й и 15-й авиагрупп.
  Атаки флота Каннингхэма 9 июля: 82 – SM-79 указанных подразделений, 35 – SM-81 из 37-й, 39-й, 40-й авиагрупп, 9 – CZ-506.
  Атаки соединения Сомервилла 9 июля: 41 – SM-79 из 32-й авиагруппы и частей местной обороны Дечимоманну и Виллачидро.
  Атаки флота Каннингхэма 11 июля: 81 – SM-79 из 30-й, 34-й, 36-й и 41-й авиагрупп, 24 – SM-79 из 32-й и 33-й авиагрупп, базирующихся в Ливии.
  Атаки флота Каннингхэма 12 июля: 112 – SM-79 из 10-й, 11-й, 12-й, 14-й, 15-й и 33-й авиагрупп.
  Всего за 4 дня флот Каннингхэма был атакован 404 бомбардировщиками, а эскадра Сомервилла – только 41 бомбардировщиком в течение одного дня.


[Закрыть]
.

Это была предельно жесткая проверка старой теории, гласившей, что горизонтальные бомбардировщики легко могут потопить линкоры, действующие во внутреннем море без всякого воздушного прикрытия. Хотя в составе британских соединений имелись авианосцы «Арк Ройял» и «Игл», авианосцам приходилось заботиться о собственной безопасности, а не об отражении атак против линкоров. Многие историки невольно забывают, что авианосец – не более чем плавучий аэродром и авиабаза, и любой авианосец хорош настолько, насколько хороши базирующиеся на нем самолеты, в частности истребители. Напомним, что на «Арк Ройяле» базировалась горстка «Скуа», которые одновременно являлись и пикирующими бомбардировщиками, и истребителями. Эти самолеты не имели никакого преимущества в скорости над итальянскими бомбардировщиками. Их пилоты заявили, что сбили 4 итальянских бомбардировщика. «Игл» имел целых два допотопных биплана «Си Гладиатор», которым предстояло сражаться с более чем 400 современными бомбардировщиками, гораздо более быстроходными, чем эти этажерки. В тот периода оба флота практически не имели системы ПВО, и воздушные налеты превращались в состязание между самолетами, выполнявшими учебное бомбометание с большой высоты, и массированным зенитным огнем кораблей. Успеха не имели ни те, ни другие.

Итальянцы сбросили на корабли сотни и тысячи бомб, но сумели добиться только одного прямого попадания в мостик легкого крейсера «Глостер». Однако даже этот корабль остался в строю. Из десятков тысяч зенитных снарядов, выпущенных за 5 дней обоими флотами, лишь единицы нанесли какие-то повреждения итальянским бомбардировщикам. Но даже в этом нельзя быть точно уверенным.

Англичане были абсолютно уверены, что «даже если они и не сбили много самолетов, то наверняка заставили противника держаться на большой высоте и вероятно сбили прицел многим бомбардирам». Неопытные итальянские пилоты рапортовали о немыслимых успехах. Впрочем, это было общей бедой. С такой высоты ни летчики Люфтваффе, ни Королевских ВВС, ни позднее американцы и японцы не могли отличить близкий разрыв от прямого попадания. И любой рапорт отличался от истины в сторону преувеличения достижений.

«Бомбардировки с большой высоты имеют то преимущество, что можно использовать тяжелые самолеты, поэтому корабли могут подвергнуться мощным воздушным атакам даже далеко в море. Конечная скорость падения бомбы так велика, что она может пробить любую броневую палубу, а самолет при этом остается практически неуязвим для зенитного огня. Тем не менее, идущие на большой скорости корабли являются сложными целями. За те полминуты, которые требуются бомбе, они могут выполнить маневр уклонения. Точно так же, с учетом времени полета снарядов и размера цели, морские артиллеристы не рассчитывают поразить цель первым же залпом. А вот пилоты бомбардировщиков пытались сделать это, но нет ничего удивительного в том, что это им удавалось очень редко».

Это высказывание адмирала Хезлета точно обрисовывает проблему, с которой столкнулись пилоты Реджиа Аэронаутика. Однако из этого адмирал делает вывод:

«Можно совершенно точно сказать, что англичане отдали контроль над центральной частью Средиземного моря. Они не могли использовать центральное Средиземноморье для своего судоходства и не могли помешать движению итальянских судов. Вот так итальянские ВВС без борьбы добились того, что можно было назвать самым ярким примером преобладания самолета над морской мощью».

Здесь я, при всем своем уважении, не могу полностью согласиться с адмиралом. Действительно, затяжные бомбардировки выматывали нервы. Адмирал Каннингхэм прекрасно сознавал уязвимость своих старых кораблей, и его опасения были вполне оправданны [72]72
  «На это было страшно смотреть. Временами корабль совершенно скрывался среди высоких всплесков, чтобы потом появиться, словно выйдя из густого леса высоченных елей. Я серьезно опасался за старые „Ройял Соверен“ и „Игл“, не имевшие хорошей защиты. Серия этих „яичек“, накрыв корабль, отправила бы его на дно», – вспоминал адмирал Каннингхэм.


[Закрыть]
. Тем не менее, я полагаю, что выводы Хезлета справедливы далеко не во всем. По моему мнению, эффект итальянских бомбежек во многом зависел от отношения к ним адмирала, командовавшего «пострадавшей» эскадрой. Именно первые схватки линкоров с авиацией особенно ясно показали это. Мощные бомбардировки не помешали Каннингхэму смело выйти в центральную часть Средиземного моря и дать бой итальянскому флоту, хотя адмирал полностью осознавал степень риска. Эти бомбардировки не помешали ему посылать конвои на Мальту. Ни разу он не поколебался вывести линкоры в море, чтобы попытаться найти противника. Английский флот продолжал действовать в центре Средиземноморья, не смущаясь никакими обстоятельствами. Беспокоиться пришлось итальянцам, так как британские корабли постоянно появлялись на морских коммуникациях, ведущих в Ливию. Эта угроза оказалась гораздо более серьезной, чем атаки Реджиа Аэронаутика против британских линкоров.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю