Текст книги "Закат владыки морей"

Автор книги: Питер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

Следует сделать еще два замечания относительно действий Холланда. Прежде всего, контакт с немцами был восстановлен в 2.47. С этого момента он точно знал их курс и скорость, но выбранный им курс был совершенно неправильным. Угол сближения оказался слишком острым, и кормовые башни не могли действовать. В результате по немцам не могли стрелять 4–381-мм и 4–356-мм орудия. С другой стороны, он был недостаточно острым, чтобы обеспечить максимально быстрое сближение и подставить немцам минимальный силуэт. Они видели британские корабли в свои прицелы в ракурсе три четверти. Холланд из всех возможных вариантов сумел выбрать наихудший. Кроме того, он решил вести бой в сомкнутом строю, что полностью лишило «Принс оф Уэлс» свободы действий в бою.

В последний момент «Принс оф Уэлс» получил приказ использовать свой артиллерийский радар, чтобы вести наблюдение за горизонтом, однако тот сломался, как и многое другое на только что построенном линкоре. Использовать поисковый радар Холланд запретил из опасений, что этим он преждевременно выдаст противнику присутствие британских линкоров. Командир «Принс оф Уэлса» капитан 1 ранга Лич считал, что будет лучше поставить в голову колонны его хорошо забронированный корабль на опасный период сближения с противником, но он не рискнул предложить это адмиралу. Во время боя немцы ошибочно приняли «Принс оф Уэлс» (о том, что вошел в строй второй линкор этого типа, они не знали) за «Кинг Георг V», и эта уловка наверняка сработала бы. Противник наверняка сосредоточил бы огонь на «флагманском корабле Флота Метрополии», что могло спасти «Худ». Но все эти рассуждения и предложения были сделаны после боя. Когда в 5.35 немецкая эскадра вышла из утреннего тумана, никто не дал бы и гроша за то, что немцы доживут до вечера этого дня.

Немецкие корабли заметили дым на горизонте в 5.30. Лютьенс имел приказ атаковать конвои, даже если в состав эскорта будет включен линкор. Однако боя с превосходящими силами он должен избегать. Не было никаких сомнений, что встречено как раз такое соединение, хотя сначала у немцев оставались надежды, что это еще одна группа крейсеров. Лютьенс до сих пор не знал, что гавань Скапа Флоу пуста. Он был крайне удивлен, когда увидел на горизонте 2 линкора, идущие на пересечку. Если бы у него была возможность, он уклонился бы от боя, однако намерения англичан были совершенно недвусмысленными – они собирались навязать ему бой. Но это оказалось единственной неожиданностью для немцев. Все остальные сюрпризы в то утро получили англичане!

В 5.37 «Принс оф Уэлс» сообщил: «Обнаружил противника на расстоянии 17 миль». Холланд приказал обоим линкорам повернуть на 40 градусов, чтобы сблизиться с немцами, как планировалось. «Принс оф Уэлс» находился по пеленгу 80° у флагмана. В 5.49 оба британских линкора повернули на 20 градусов вправо, был отдан приказ сосредоточить огонь на головном вражеском корабле. К счастью, старший артиллерист «Принс оф Уэлса» понял, что произошла ошибка в опознании, и сразу перевел прицел на «Бисмарк», идущий вторым. Однако «Худ» до самого своего последнего залпа не сделал этого. В 5.52 «Худ» начал бой, дав первый залп с дистанции около 25000 ярдов. Через полминуты открыл огонь «Принс оф Уэлс». Немцы не заставили себя ждать. «Бисмарк» дал первый ответный залп в 5.53. «Принц Ойген» открыл огонь в 5.59, но давал залпы из своих более легких орудий гораздо чаще. Жребий был брошен. Оба флагманских корабля с самого начала стреляли метко.

«„Норфолку“ и „Саффолку“, находящимся вдалеке, стрельба „Худа“ показалась великолепной. Его первые два залпа легли совсем рядом с неприятелем, а третий выглядел как накрытие. „Принс оф Уэлс“ пристреливался дольше. Его первый залп лег перелетом. Были внесены поправки, но лишь шестым залпом он накрыл цель».

Все шло хорошо, но «Худ» стрелял не по тому кораблю, а на «Принца Ойгена» его стрельба никак не повлияла. Ответные залпы немецкого крейсера были такими же меткими, и считается, что именно его снаряды нанесли первые повреждения флагманскому кораблю Холланда. С других кораблей сразу заметили, что «Худ» получил попадание.

«Большой пожар начался в районе грот-мачты. Пламя быстро пошло вперед, его языки поднимались высоко над верхней палубой. Наблюдателям на крейсерах показалось, что „Худ“ накрыло полушарие пламени, подобное заходящему солнцу. У них перехватило дыхание, так как никто не знал, сумеет ли команда взять пожар под контроль. Затем пламя немного опало и начало пульсировать» [106]106
  Пожар на верхней палубе возник, вероятно, в результате воспламенения боеприпасов к UP-установкам, что могло привести к гибели корабля.
  Две комиссии, расследовавшие причины гибели «Худа», опубликовали свои выводы 2 июня и 12 сентября соответственно. При этом обе пришли к аналогичным заключениям. Вторая отметила, что ракеты и 102-мм патроны вспыхнули в результате этого попадания, но возникший пожар не мог привести к гибели корабля. Комиссия сделал вывод, что 381-мм снаряд пробил броню «Худа» и взорвался в районе кормовых погребов, при этом «вероятно» первым сдетонировал 102-мм погреб.
  Командир «Норфолка» капитан 1 ранга Филлипс думал, что снаряд «Принца Ойгена» попал в районе надводных торпедных аппаратов, но с этим не согласились. Характер возникшего пожара, каким его увидели на других кораблях, говорил о возгорании кордита. Скорее всего, 9,5 тонн ракет, уложенные в тонкие стальные ящики прямо на палубе, и стали причиной этого пожара. Они были слишком уязвимы даже для осколочного попадания и ударной волны. Адмирал Скофилд отмечает, что пожар быстро распространялся в направлении носовой части корабля, однако привел ли он к гибели «Худа», точно узнать никогда не удастся, хотя это «маловероятно». Официальный историк Адмиралтейства Стефен Роскилл всегда повторяет выводы официальных комиссий, но профессор Артур Мардер пытается смотреть глубже. Он приводит устные свидетельства капитана 1 ранга Лича и капитана 2 ранга Лоусона, находившихся на «Принс оф Уэлсе», ближе других к «Худу», когда тот получил роковой удар. Они изложили свое мнение капитану 1 ранга Освальду сразу после возвращения в Скапа Флоу, и оба считали, что «ракеты и небрежно хранимые боеприпасы стали прямой причиной гибели корабля. Вероятно, взрыв кордита пробил защиту башни „X“. Стефен Роскилл оспаривает это, снова цитируя выводы двух комиссий адмирала Блейка. Но, как бы то ни было, вскоре после гибели „Худа“ это бесполезное оружие было снято с британских кораблей.
  Вероятно, лучше всего подвел итог адмирала флота лорд Четфилд в своем письме в „Тайме“ от 26 мая 1941 года. Он перечислил 5 основных причин, которые могли привести к гибели корабля, и произнес приговор оборонительной политике британских правительств с 1919 года: „Худ“ был уничтожен потому, что был вынужден сражаться с кораблем на 22 года моложе себя».


[Закрыть].

Для крейсера это было просто замечательное достижение, английские крейсера не сумели добиться ничего подобного. Когда «Саффолк» дал несколько залпов, все снаряды легли большими недолетами. Для нового и не полностью готового корабля «Принс оф Уэлс» сражался доблестно. Мы помним, что в начале боя он самостоятельно перенес огонь на «Бисмарк» и шестым залпом накрыл его. «Бисмарк» сделал это гораздо быстрее. Первый его залп лег по носу у «Худа», второй по корме, а третий накрыл цель.

В 6.00 казалось, что британская эскадра уже держит победу в руках. Неприятный период сближения, когда действует лишь половина орудий, завершился. Холланд отдал приказ повернуть на 20 градусов влево, чтобы ввести в действие всю артиллерию. Но до того, как сигнал пошел по фалам вниз, что означало начало исполнения, случилась катастрофа.

Снаряды пятого залпа только что покинули орудия «Бисмарка», а «Худ» только что выстрелил в ответ, когда над флагманским кораблем Холланда поднялся огромный столб пламени и прогремел ужасный взрыв. С борта «Принца Ойгена» все это выглядело так:

«Весь залп 381-мм снарядов германского флагмана поразил цель, и на „Худе“ между второй трубой и грот-мачтой произошел взрыв неописуемой силы. Казалось, снаряды все сокрушили своей ужасной мощью. Сквозь огромные пробоины, открывшиеся в сером корпусе, из глубин корабля взвились исполинские языки пламени. Они поднялись выше труб и несколько секунд сверкали сквозь пелену пепельно-серого дыма, которая неслась к носовой части корабля. Затем эта серая масса озарилась красным. Огонь, дым и пар двумя колоннами устремились вверх и начали загибаться в стороны, образовав нечто вроде раскаленного купола. Сначала пологий, он поднимался все выше и выше, наконец превратившись в фонтан пылающих обломков. Это взорвались кормовые погреба, подняв в воздух раскаленный добела огромный кусок металла, который потом медленно опустился в море. Это была одна из кормовых башен, которая взлетела вверх на несколько метров. В разные стороны полетели горящие мелкие предметы – плотики, шлюпки, настил палубы. Они продолжали пылать, даже попав в воду. По поверхности моря поползло густое облако дыма. И посреди этого кромешного ада еще раз мелькнули язычки желтого пламени. Носовые башни „Худа“ дали прощальный залп».

Катастрофа произошла так внезапно, что на мгновение парализовала и своих, и чужих.

«Если какой корабль и погиб в бою, так это „Худ“. Снаряды его последнего залпа находились в воздухе, когда он получил смертельный удар. Весь экипаж был на своих постах. Замки орудий только что закрылись за снарядами. Он шел со скоростью 28 узлов, а потом море и мрак проглотили его. Только что он был жив, а через минуту его не стало».

Капитан 1 ранга Лич и экипаж «Принс оф Уэлса» не получили передышки, чтобы осознать ужас происшедшего. Руль пришлось немедленно положить право на борт, чтобы обойти огромное облако смерти. Они увидели, как носовая часть флагманского корабля на мгновение поднялась из воды, чтобы навсегда скрыться в глубине, и тут же обнаружили, что сами стали мишенью для смертоносных немецких орудий, которые только что вдребезги разнесли все их надежды.

Последовали 20 минут настоящего ада, и «Принс оф Уэлс» получил несколько тяжелых попаданий. Дистанция сократилась до 18000 ярдов, и в дело вступила средняя артиллерия немецких кораблей. Через 2 минуты после того, как «Худ» разлетелся на куски, немецкие артиллеристы доказали, что это не было «удачное попадание», как попыталась позднее утверждать британская пресса. Они снова продемонстрировали свою убийственную меткость. Бронебойный снаряд «Бисмарка», весящий почти тонну, врезался в мостик британского линкора, пронизал его насквозь и вышел с другого борта. По пути он устроил настоящую бойню, убив и ранив всех, кроме капитана 1 ранга Лича и старшего сигнальщика.

Затем в «Принс оф Уэлс» попали еще 3 снаряда калибра 381 мм, так же как 3 снаряда калибра 203 мм с «Принца Ойгена». Однако линкор был построен прочно. Носовой КДП 133-мм артиллерии был выведен из строя одним 381-мм снарядом, но управление огнем перевели на кормовой КДП.

Еще одно попадание разбило кран подъема самолетов, который готовились использовать для запуска старого самолета-корректировщика «Валрос». Осколки изрешетили самолет, и его тут же сбросили за борт до того, как он загорелся. Третий тяжелый снаряд пробил борт линкора под водой, прошел несколько переборок, и в результате «Принс оф Уэлс» принял 400 тонн воды [107]107
  Капитан 2 ранга Дейли, который детально расследовал обстоятельства боя, оспаривает общепринятую цифру попаданий в «Принс оф Уэлс» – 7. Он утверждает, что достоверно в линкор попали только 6 снарядов. Роскилл, Скофилд и большинство других британских авторов доказывают, что в линкор попали все-таки 7 снарядов. Окончательно постарался запутать дело Джеффри Беннетт, который говорит о восьми снарядах!
  «Вслед за попаданием в мостик „Принс оф Уэлс“ получил еще четыре 381-м и три 203-мм снаряда».


[Закрыть]. Крепкий корпус линкора не допустил повторения трагедии «Худа», но было ясно, что если «Принс оф Уэлс» не прекратит бой, под такими ударами он долго не продержится.

Так как «Принц Ойген» имел торпедные аппараты, вокруг рыскали подводные лодки, для которых подбитый линкор был бы лакомым кусочком. Количество действующих орудий главного калибра из-за постоянных поломок временами сокращалось до 3. Поэтому капитан 1 ранга Лич принял единственно возможное решение и вышел из боя. Это произошло в 6.13, когда дистанция сократилась до 14500 ярдов, а противник все еще оставался невредим. Лич повернул на 160 градусов, и в этот момент кормовую башню «Принс оф Уэлса» намертво заклинило. Его скорость все еще составляла 27 узлов, он смог обеспечить британским крейсерам определенную защиту, когда они возобновили преследование. Им оставалось только ждать, когда подойдет эскадра адмирала Тови, чтобы возобновить бой. Тем временем вице-адмирал Уэйк-Уокер, который остался старшим из офицеров, принял командование потрепанной эскадрой. К радости англичан, немецкий адмирал не стал доводить до логического конца свое преимущество и не попытался уничтожить 2 британских линкора в одном бою. В тот момент это выглядело необъяснимым, но позднее стали известны причины такого решения Лютьенса.

«Принс оф Уэлс» был слишком новым кораблем, за что и пострадал. Однако уже в своем первом коротком бою он нанес своему противнику ощутимые повреждения. Измотанные артиллеристы, сражавшиеся больше со своими орудиями, чем с немцами, не подозревали, что уже решили исход не этого сражения, а всей битвы. Они сумели добиться 2 попаданий в «Бисмарк». Один снаряд пробил борт, прошел через 2 отсека и уничтожил динамо-машину, одновременно повредив котельное отделение № 2. Второе попадание было еще опаснее. Снаряд пробил борт и вскрыл топливную цистерну. Это вызвало большую утечку нефти, а остатки нефти были перемешаны с водой. Это было крайне серьезно, особенно потому, что «Бисмарк» не сумел дозаправиться в Бергене. Скорость немецкого линкора упала до 28 узлов, но потери ограничились 5 ранеными [108]108
  В действительности «Бисмарк» получил еще одно попадание. Третий снаряд попал в одну из шлюпок и улетел за борт, но при этом он повредил катапульту, что было обнаружено много позднее. – Прим. пер.


[Закрыть].

Экипаж «Принс оф Уэлса» не был напуган полученными повреждениями. «Примерно в 6.25 мы вышли за пределы дальности эффективного огня, и бой прекратился. Но мы надеялись, что это недолгая передышка, так как только ждать и следить было бы слишком унизительно». Капитан 1 ранга Лич более реалистично смотрел на вещи, но вскоре он смог сообщить на «Норфолк» Уэйк-Уокеру, что его линкор снова готов к бою, хотя часть орудий по-прежнему не действует.

Черчилль не сумел оценить сдержанность Уэйк-Уокера, который не возобновил бой немедленно [109]109
  Беннетт рассказывает, что Черчилль был настолько взбешен гибелью «Худа» и бегством «Бисмарка», что убедил Паунда потребовать от Тови немедленно отправить Уэйк-Уокера и Лича под суд за отказ снова вступить в бой с немцами. Однако Тови наотрез отказался сделать это и пригрозил сложить с себя командование, если на него будут продолжать давить. Черчилль временно унялся. Но позднее это почти точно повторилось в деле Норта-Сомервилла.


[Закрыть]. «Бисмарк» вместе со своим спутником продолжал следовать на юго-запад всю вторую половину дня 24 мая. «Саффолк» с помощью радара держался на правой раковине у немцев, «Норфолк» и «Принс оф Уэлс» – на левой. Плохая видимость не была помехой для радара «Саффолка», и частые изменения курса, чтобы оторваться от англичан, ничего не дали «Бисмарку». Кроме того, за ним волочился длинный хвост нефти из пробитой снарядом цистерны. В 13.20 немецкие корабли повернули на юг, а в 15.35 к ним присоединился британский самолет-разведчик.

Адмиралтейство тем временем начало собирать корабли, разбросанные по всей Атлантике, чтобы отомстить за гибель «Худа». «Родней» получил приказ оставить «Британник» в охранении одного эсминца, забрать с собой 3 остальных эсминца и следовать на перехват «Бисмарка». Один из моряков «Роднея» вспоминает: «Прошло 3 года после того, как линкор завершил последний текущий ремонт. Долгие часы, проведенные в море во время жестоких атлантических штормов, серьезно сказались на его корпусе и машинах». Когда было получено известие, что предстоит ремонт в Бостоне, экипаж расслабился. Когда корабль вышел в море, на борту находилось множество пассажиров, направляющихся туда же. «Было много новобранцев, следующих на Фолкленды, в Галифакс, группа кадетов следовала на Бермуды. Среди них были офицер американского флота и двое унтер-офицеров. Всего линкор принял около 500 человек, поэтому понятно, почему один из торпедистов воскликнул: „Похоже, они думают, что мы „Куин Мэри“!“ [110]110
  «Родней» после этой операции все-таки получил долгожданный ремонт, что привело к типичным немецким заявлениям военного времени о том, что «Бисмарк» в своем последнем бою нанес ему тяжелые повреждения. «Американцы говорят о тяжелых повреждениях „Роднея“, который недавно прибыл на верфь Бостона», – пишет Пауль Шмаленбах. Это заявление совершенно безосновательно, и странно, что в 1972 году его повторил один из английских историков. Это показывает, насколько широко распространилось желание опровергать британские версии и выискать хоть каплю правды в заявлениях бывшего противника. Как и в эпизоде с «Ройял Оуком», подрыве на мине «Нельсона», потоплении греческого крейсера «Хелле» и во многих других случаях, история попросту переписывается заново. Я опасаюсь, что вскоре нам расскажут, как ужасно, что Гитлер проиграл войну! (А что, в России уже говорят: а зачем побеждали? Жили бы сейчас в Остлянде и получали рейхсмарки! – Прим. пер.)


[Закрыть]

Долгожданный ремонт пришлось отложить, и „Родней“ развернул свой длинный полубак в сторону неприятеля. Однако он был лишь одним из Больших Кораблей, получивших экстренный приказ из Лондона. В Гибралтаре адмирал Сомервилл на борту „Ринауна“ со своим знаменитым Соединением Н находился в полной готовности. Кроме линейного крейсера, он имел авианосец, легкий крейсер и 6 эсминцев. Как только пришел приказ, Сомервилл покинул Скалу и направился на северо-запад. В далеком Фритауне „Нельсон“ получил приказ полным ходом следовать в Гибралтар, чтобы занять место „Ринауна“ на случай, если „Бисмарк“ вдруг попытается прорваться в Средиземное море, чтобы поддержать итальянский флот при высадке на Крит. Как ни мизерна была вероятность этого, ее тоже следовало учесть.

„Рэмиллис“ получил сообщение, что „Бисмарк“ находится в 900 милях к северу от него. „Рэмиллис“ должен был оставить конвой и занять позицию к западу от противника. „Ривендж“ вышел из Галифакса в качестве дополнительного резерва. Вокруг немецкого левиафана появилось огромное стальное кольцо. Теперь следовало стянуть его. Но в очередной раз Лютьенс сумел перехитрить своих противников. Прежде всего, он решил отвлечь внимание на себя, чтобы позволить „Принцу Ойгену“ оторваться и продолжать операцию. Уже было понятно, что сам „Бисмарк“ не сможет продолжать операцию. Несмотря на сокрушительный удар, нанесенный эскадре Холланда, повреждения, полученные немецким линкором, вынуждали его возвращаться в порт. Сейчас главной заботой Лютьенса было как можно быстрее добраться до Бреста.

Интересно отметить, что главы государств в Германии и Великобритании были в равной степени недовольны действиями своих адмиралов в этот день. Гитлер, когда все закончилось, спросил, почему Лютьенс не добил „Принс оф Уэлс“ прямо на месте, когда у него был шанс. Ведь в этом случае он унес бы с собой в могилу 2 британских линкора.

Черчилль сохранил оптимизм, несмотря на сообщение о гибели „Худа“. „Худ“ взорвался, но мы наверняка прикончим „Бисмарк“, – такова была его первая реакция на грустную новость. Позднее он начал терять терпение и принялся подгонять адмиралов, обрушив на Адмиралтейство целую серию директив, которые, по мере развития операции, становились все более грубыми. Для начала потребовал объяснения от Уэйк-Уокера, когда тот собирается с помощью „Принс оф Уэлса“ снова дать бой „Бисмарку“. Это совершенно не входило в планы адмирала, но, похоже, вмешательство премьера вынудило его пересмотреть свои планы. В результате он перестроил эскадру в боевой порядок, приказав „Саффолку“ присоединиться к остальным кораблям. Но еще до того как это было выполнено, „Бисмарк“ предоставил ему неожиданную возможность удовлетворить пожелания верхов.

В 18.38 „Бисмарк“ развернулся навстречу своим преследователям и едва не застиг „Норфолк“ врасплох. Его залпы легли рядом с легко бронированным крейсером, и два близких разрыва вызвали несколько течей. „Принс оф Уэлс“ поспешил на помощь, и линкоры обменялись несколькими залпами перед тем, как „Бисмарк“ снова лег на прежний курс. Но за это время „Принц Ойген“ успел скрыться в бескрайней Атлантике. Теперь Лютьенс остался один. Он должен был оторваться от преследователей и добраться до зоны, где поврежденный линкор смогут прикрыть самолеты Люфтваффе и подводные лодки.

И здесь изменение строя британской эскадры оказалось роковым. В 20.56 Лютьенс радировал командованию, что намерен прорываться в Брест, так как у него не хватает топлива. Но в этот момент у него появились более неотложные заботы. „Викториес“ оставил свои линкоры и пошел вперед, чтобы атаковать „Бисмарк“. В случае успеха скорость немецкого линкора могла снизиться еще больше, и в 22.08 с авианосца взлетела группа „Суордфишей“. Ископаемые торпедоносцы отыскали немецкого исполина в 23.30, и 8 самолетов в 23.50 сбросили торпеды. Они добились только одного попадания, которое не причинило повреждений. Однако „Бисмарк“ был вынужден маневрировать на полном ходу, в результате чего открылись старые раны. Котельное отделение № 2 пришлось покинуть, линкор сел носом, и его скорость временно упала до 16 узлов. В этот момент линкор выглядел обреченным. Но тут „Саффолк“ снова потерял контакт. 25 мая в 3.06 немецкий линкор исчез с экранов радара. Сначала все думали, что вскоре он появится снова, но этого не произошло. Лютьенс внимательно изучил зигзаг „Саффолка“, и в тот момент, когда крейсер находился на максимальном удалении от „Бисмарка“, приказал круто повернуть вправо. Линкор описал почти полный круг и лег на восточный курс за кормой 3 кораблей Уэйк-Уокера. Лютьенс снова обрел свободу. Но трагедия заключалась в том, что ни адмирал и ни один из его офицеров этому не поверил.

Последовал долгий период нервотрепки и вспышек раздражения, пока несколько британских соединений прочесывали центральную Атлантику, пытаясь снова обнаружить „Бисмарк“. Было получено несколько неточных сообщений, которые еще больше спутали картину. Лишь в 18.05 Адмиралтейство приказало „Роднею“ перекрыть путь отхода в Брест. Через 5 минут такое же распоряжение получил адмирал Тови. Однако к этому времени он находился в 150 милях за кормой „Бисмарка“, так как то же самое Адмиралтейство передало ему совершенно неверные данные радиопеленгации [111]111
  Утром 25 мая адмирал Лютьенс, который думал, что британские корабли все еще преследуют его, отправил в Берлин длинную радиограмму. Он перечислил свои проблемы, упомянул о потере топлива и запрашивал, что ему делать дальше. Однако эта радиограмма была перехвачена англичанами и позволила определить координаты «Бисмарка».


[Закрыть]. Тем временем на британских кораблях, как и на „Бисмарке“, тоже начала ощущаться нехватка топлива. Поэтому „Рипалс“, „Принс оф Уэлс“ и большая часть легких сил прекратили преследование. В деле остались лишь „Родней“ и безнадежно отставший „Кинг Георг V“. Наконец 26 мая в 10.30 „Бисмарк“ был замечен „Каталиной“ Берегового Командования, когда он находился уже в 700 милях от Бреста.

К счастью, адмирал Сомервилл тоже получил приказ направиться к Бресту, и сейчас Соединение Н находилось между Лютьенсом и этим портом. Разумеется, „Ринаун“ не мог сражаться с немецким линкором, хотя его экипаж рвался в бой. Однако опытные летчики „Арк Ройяла“ могли сделать то, что не удалось „Викториесу“, – удачной атакой снизить скорость „Бисмарка“.

Так и произошло, благодаря отваге этих юных пилотов. Взрывом торпеды были заклинены рули „Бисмарка“.

Ночные атаки кораблей 4-й флотилии эсминцев были такими же смелыми, но ничего не дали. Впрочем, теперь „Бисмарк“ был обречен, так как не мог управляться. Однако его орудия оставались совершенно исправны. Утром 27 мая 1941 года разыгрался последний акт этой трагедии. На сцене появились „Родней“ и „Кинг Георг V“, чтобы привести приговор в исполнение.

Поблизости находились еще несколько кораблей. Тяжелый крейсер „Норфолк“, который не прекращал преследование, в 7.53 снова заметил „Бисмарк“ на расстоянии 9 миль. Он помог адмиралу Тови найти противника, так как в этот момент „Кинг Георг V“ оказался в 12 милях южнее. Тяжелый крейсер „Дорсетшир“ тоже примчался, чтобы участвовать в бою. Конвой, который он сопровождал, остался в 600 милях позади. Не слишком понятно, зачем это было сделано, но пока он держался поодаль. 3 корабля Соединения Н – „Ринаун“, „Арк Ройял“ и „Шеффилд“ – тоже держались в 20 милях к югу от противника, чтобы сохранить свободу маневрирования [112]112
  Разумеется, старый «Ринаун» не мог сражаться с великолепным германским кораблем. Хотя Сомервилл намеревался дать бой в случае необходимости, он не стал спорить, когда Адмиралтейство приказало ему держаться подальше, если «Родней» и «Кинг Георг V» догонят «Бисмарк». Экипаж «Ринауна» этого не понимал и был твердо убежден, что адмирал намеренно держит проверенный в боях «Ринаун» позади, чтобы дать возможность отличиться «Роднею» и «Кингу Георгу V», которые еще не встречались с противником.


[Закрыть]. „Арк Рой-ял“ поднял „Суордфиш“, чтобы корректировать огонь линкоров, но погода вынудила самолет вернуться. По этой же причине не были подняты торпедоносцы. Несколько эсминцев типа „Трайбл“ удерживали контакт после ночного боя, окружив „Бисмарк“ со всех сторон. К ним присоединились „Машона“ и „Тартар“. Но все британские корабли испытывали острую нехватку топлива. Эта проблема мучила адмирала Тови с самого начала операции, и вмешательство премьер-министра никак не улучшало настроение адмирала.

„Бисмарк“ должен быть потоплен любой ценой. Если для этого необходимо, чтобы „Кинг Георг V“ оставался в море, он должен сделать это, даже если потом его придется буксировать домой». Такую радиограмму отправило Адмиралтейство.

Позднее адмирал Паунд извинился перед Тови за нее, а Стефен Роскилл объяснил, почему он исключил ее из своей официальной истории, за что подвергся жестокой критике со стороны другого историка, капитана 1 ранга Гренфелла. Мы не будем касаться этого вопроса и оставим на совести Черчилля распоряжение задержать самый современный и боеспособный линкор Флота Метрополии без топлива в кишащем немецкими субмаринами районе. К счастью, адмирал Тови получил этот сигнал уже после окончания боя.

«Кинг Георг V» и «Родней» подходили к «Бисмарку» с WNW. Хотя дул сильный северо-западный ветер, видимость с мостика флагманского линкора была хорошей. Тови предоставил «Роднею» полную свободу действий, приказав держаться на расстоянии 6 кабельтовых от флагмана. Это резко отличалось от приказов, полученных капитаном 1 ранга Личем в предыдущем бою. Тови намеревался как можно быстрее сблизиться с «Бисмарком», который сейчас двигался со скоростью 10 узлов в направлении от Франции и безопасности. Бой предполагалось вести на дистанции около 15000 ярдов.

В 8.43 неприятель был замечен почти точно впереди по курсу на дистанции 25000 ярдов. Примерно через 4 минуты «Родней» открыл огонь.

«Слева долетели гулкие раскаты – „Родней“ открыл огонь из 406-мм орудий. Почти сразу то же самое сделал „Кинг Георг V“ из своих 356-мм. Я навел свой бинокль на „Бисмарк“. Он дал залп из 4 орудий носовых башен, выбросивших 4 тонких языка оранжевого пламени. Немцы славились умением накрыть цель первым же залпом. Лишь теперь я понял, что значит нервное напряжение. Мне показалось, что прошли 2 часа, пока упали эти снаряды! Всплески поднялись у полубака „Роднея“ по противоположному борту».

Несмотря на свою репутацию, немецкие артиллеристы накрыли цель только третьим или четвертым залпом. Однако «Родней», которым умело управлял капитан 1 ранга Далримпл-Гамильтон, уклонился от попаданий.

«Нет ничего хуже близких падений. Снаряды легли так близко, что осколки прошили правую стенку КДП, разбили звонок отбоя, пробили каску, висевшую на крючке, искорежили визир наводчика, попали в артиллерийский гонг, который был установлен на самом пульте управления огнем, и вылетели через заднюю стенку, но пути оцарапав руку наводчику».

Этим и ограничились повреждения, нанесенные «Роднею» «Бисмарком». Гораздо больше повреждений он получил от ударной волны собственных 406-мм башен! [113]113
  Капитан-лейтенант американского флота Уэллинг, находившийся на борту «Роднея», рассказывал, что при стрельбе через полубак палуба пострадала до самой башни «В». Кроме того, были повреждены некоторые переборки и часть бимсов. Интересно привести воспоминания лорда Четфилда о довоенных стрельбах главного калибра этих линкоров.
  «Артиллерийские испытания проводились возле Портленда, и я присутствовал на них в качестве контролера Адмиралтейства. Одно из испытаний заключалось в проверке воздействия ударной волны. Следует напомнить, что все 3 трехорудийные башни расположены прямо перед надстройкой. Вопрос заключался в следующем: каково будет воздействие залпа на тех, кто находится в рубке и на мостиках, если башни будут развернуты до отказа назад? Итак, мы развернули последнюю башню назад, и подняли одно орудие на предельный угол возвышения. В результате дульный срез оказался всего в нескольких футах от мостика. Вместе с тремя другими офицерами я поднялся туда и стал ждать выстрела! Удар был просто ужасным, создалось впечатление, что тебе просто раздавили грудь, но последствия оказались не такими уж страшными. Зато сам мостик, в помещении которого мы находились, пострадал очень сильно. Он был поврежден в нескольких местах, и впоследствии в его конструкцию пришлось внести ряд изменений».


[Закрыть]

Вскоре стрельба «Бисмарка» стала хаотичной и больше всерьез не беспокоила английские корабли. Однако довольно быстро на «Кинге Георге V» возникли те же самые проблемы с орудиями главного калибра, что и на «Принс оф Уэлсе». Одно из орудий не действовало почти 30 минут, еще два – более короткое время. Как заметил адмирал Битти по другому поводу, «что-то неладно с нашими проклятыми кораблями». 20 лет мирной жизни дурно сказались на состоянии Королевского Флота, и требовалось время, чтобы это исправить [114]114
  «Истина заключается в том, что проект 356-мм башен страдал множеством недостатков. В свете боев против „Бисмарка“ многие дефекты выплыли наружу, хотя в противном случае они могли не проявляться довольно долго. За 2 месяца после этой операции для приведения башен в порядок было сделано больше, чем обычно делается за год. Другими словами, если бы бой состоялся в 1942 году, 356-мм башни, вероятно, оказались бы почти такими же сырыми», – пишет капитан 1 ранга Гренфелл.


[Закрыть].

Тем не менее, 2 британских линкора вскоре добились попаданий. Первое было отмечено на «Роднее» в 9.02, и его подтвердили уцелевшие немцы. «В 9.02 обе носовые башни главного калибра были выведены из строя». Очередное попадание уничтожило носовой КДП, вскоре был разбит и кормовой пост. После этого уцелевшие башни «Бисмарка» стреляли самостоятельно.

На борту «Роднея» старший боцман следил за боем из КДП.

«Башня А на „Бисмарке“ вышла из строя первой. Потом раскололась башня В, выбросив огромный столб пламени. Он увидел, что КДП на верхушке надстройки исчез. Дистанция сократилась настолько, что стало видно, как поднимаются орудия башни X, готовясь дать залп. Едва это было сделано, снаряды „Роднея“ поразили башню. Когда дым рассеялся, он ясно увидел, что орудия опустились до предела. Он видел, что внутри корпуса бушуют пожары. В воздух взлетали обломки. Те люди, которым посчастливилось уцелеть, торопливо прыгали за борт».

К этому времени «Норфолк» тоже открыл огонь из 203-мм орудий с дистанции 22000 ярдов. После долгого ожидания он все-таки смог внести свой вклад в отмщение за «Худ». Около 9.00 «Кинг Георг V» повернул и с дистанции 16000 ярдов открыл огонь из носовых башен. 356-мм снаряды обрушились на немецкий линкор. «Родней» повторил маневр флагмана, хотя при этом дистанция между ними увеличилась до 2,5 миль. «Бисмарк» был вынужден перенести огонь на флагман Тови, и «Родней» получил возможность стрелять, как на учениях. Тактика Тови оказалась идеальной, хотя густые клубы дыма от сгоревшего кордита плыли над местом боя, затрудняя корректировку огня. Отчасти эту проблему помогал решить артиллерийский радар.

Несмотря на жестокие удары, которым подвергся «Бисмарк», Тови не был удовлетворен. Он считал, что бой развивается гораздо медленнее, чем позволяет положение с топливом.

«Сблизиться. Сблизиться. Сблизиться! Я не вижу достаточно попаданий», – говорил Тови, по свидетельству очевидца. Историк Джеффри Беннетт утверждает, что адмирал «привел в отчаяние флагманского артиллериста, заявив, что тот будет иметь больше шансов попасть в противника, если кинет в него бинокль».

«Дорсетшир» в это время обстреливал «Бисмарк» с дистанции 20000 ярдов, держась у него на правой раковине. «Кинг Георг V» некоторое время вел огонь из 133-мм орудий. «Родней» вообще отличился. В первый и в последний раз в истории линкор выпустил две торпеды в линкор противника, хотя попаданий не добился [115]115
  Всего за время боя «Родней» выпустил 6 торпед. Нет доказательств, что хотя бы одна попала в цель, но и без того это событие – совершенно уникальное в морской истории. Разумеется, экипаж был убежден, что хотя бы одна торпеда попала в «Бисмарк».
  «Последняя торпеда отправилась вслед за остальными, и все громко завопили, когда капитан 2 ранга Льюис по трансляции объявил, что она попала в „Бисмарк“».
  Однако большинство источников, как английских, так и немецких, отрицают это.


[Закрыть]. «Норфолк» тоже выпустил 4 торпеды, но безрезультатно.

Вскоре после 9.15 оба британских линкора повернули на 180 градусов, чтобы возобновить бой, так как к этому времени цель ушла за корму. «Родней» возобновил обстрел главным калибром практически в упор, дистанция составила всего 8600 ярдов. «Кинг Георг V» открыл огонь с дистанции 12000 ярдов, а в 10.55 подошел к «Бисмарку» на расстояние 3000 ярдов, чтобы всадить в него несколько смертоносных залпов. Не удивительно, что немецкий линкор практически потерял ход. Его стрельба по «Роднею» была совершенно неэффективной.

К 10.10 все орудия «Бисмарка» замолкли, он тяжело раскачивался на волнах, больше напоминая кучу металлолома, чем корабль. Изуродованные стволы орудий торчали в разные стороны, надстройки превратились в груду искореженного железа. Из огромных пробоин вырывались языки пламени и валил дым. На борту воцарился ад, всюду валялись изуродованные трупы и умирающие люди. Машинные отделения были полны огня и дыма. Но, несмотря на это, корабль упрямо отказывался тонуть.

Тови уже не имел времени добить «Бисмарк» артогнем. Он должен был спешно двигаться назад, так как его корабли уже сейчас могли остаться без топлива до того, как вернутся в порт. Поэтому в 10.15 он приказал обоим линкорам прекратить бой – примерно через 100 минут после начала. Смертельный удар своими торпедами должны были нанести крейсера и эсминцы. Это сделал «Дорсетшир», который в 10.36 всадил в борт «Бисмарка» 3 торпеды. Огромный корабль повалился на левый борт и начал оседать кормой. Примерно через 4 минуты он перевернулся и отправился на дно океана, в котором еще недавно сеял ужас и смерть [116]116
  Не удивительно, что после войны немецкие историки начали дружно утверждать, что «Бисмарк» был затоплен собственным экипажем, а не затонул в результате попаданий британских торпед. Комментарии излишни!


[Закрыть].

В своем рапорте об этом бое адмирал Тови отдал должное поведению «Бисмарка». «„Бисмарк“ сражался исключительно отважно в самых неблагоприятных условиях, напомнив прежние дни Германского Императорского Флота. Он затонул с поднятым флагом». В ответ на это он получил из Адмиралтейства, возможно под влиянием Черчилля, крепкий фитиль [117]117
  Адмиралтейство 27 мая в 16.10 передало:
  «По политическим соображениям крайне важно, чтобы ваши чувства, выраженные в радиограмме от 11.19, не стали достоянием публики. Однако мы восхищаемся отважной битвой».


[Закрыть].

Но это действительно была отважная битва. Это было даже немного больше, это был конец эпохи. В последний раз германские линкоры бросили вызов британской морской мощи в Атлантике. Ни разу больше они не попытались атаковать слабо защищенные конвои на этой важнейшей морской артерии. Борьба против британского судоходства отныне была возложена на подводные лодки, против которых требовались иные средства борьбы. Как у Матапана в Средиземном море, как возле Ютландии в Северном море, британские линкоры сделали свое дело, и сделали его хорошо. Наглец, бросивший вызов, был повергнут и уничтожен. Хотя крейсера, эсминцы и самолеты выследили «Бисмарк» и ранили его, подрезав сухожилия, именно линкоры нанесли роковой удар.

И за это они заслужили благодарность будущих поколений.