Текст книги "Вновь любима (Возвращение любви)"

Автор книги: Пенни Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Вины – оттого, что Холли было известно, кому принадлежит эта аллея, ведущая к боковому въезду в «Усадьбу», а смущения… оттого, что Роберт остановил свой автомобиль, открыл дверцу, выбрался наружу и направился к ней.

С чего это она взяла, что мужчина в возрасте тридцати лет с небольшим теряет сексуальную привлекательность? Оцепенев от напряжения, не в силах пошевельнуться, Холли расширенными глазами смотрела, как он подходит все ближе, и чувствовала, что ее охватывает полузабытая сладостная дрожь.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Смущение Холли усиливалось еще и тем, что Роберт нисколько не напоминал преуспевающего финансиста, чьи фотографии частенько мелькали в газетах, – неизменно одетого в строгий костюм, белую рубашку с жестким воротничком и темный галстук. Его высокий социальный статус подчеркивал и новенький «мерседес» последней модели, наверняка стоивший кучу денег. Хотя… а что она ожидала увидеть? Что перед ней предстанет элегантный красавец, будто бы сошедший с глянцевой обложки журнала? И где? На пыльной проселочной дороге? Вполне естественно, что вместо официального костюма на Роберте были обтягивающие джинсы, клетчатая рубашка и свободная куртка из мягкой кожи. Все вещи не новые, поношенные, не соответствующие имиджу миллионера на отдыхе. Было не похоже, что он купил их недавно, специально для деревни.

Нет, Роберт явно привык к этой одежде и чувствует себя в ней удобно, словно всю жизнь одевался именно так. И все же, несмотря на простоту и даже некоторую небрежность внешнего облика, от него исходило ощущение огромной внутренней мощи и энергии. Недовольное, почти враждебное выражение лица, сведенные к переносице темные брови, гневные складки, прорезавшие лоб, еще больше усиливали это впечатление. Подойдя поближе и оказавшись в пределах слышимости, Роберт сердито заговорил:

– Послушайте, мне очень жаль, но вы, по-видимому, заблудились. Это частные владения и… – Внезапно он замолчал и прищурился. В уголках глаз собрались мелкие морщинки. – Холли?! – изумленно воскликнул он.

Звук его голоса привел Холли в чувство, она напомнила себе, что ей уже тридцать, а не восемнадцать. Лицо ее точно одеревенело, ей стоило большого труда изобразить подобие вежливой улыбки.

– Привет, Роберт… – начала она, но он перебил ее, не дав договорить.

– Ты искала меня?

Искала его? Вот теперь мне точно тридцать, со злостью подумала Холли. Шок, в который ее повергло неожиданное появление Роберта, прошел, она устремила на него ледяной взгляд, в котором раздражение мешалось с гневом от такой наглости. Неужели он действительно думает, что перед ним прежняя глупая восемнадцатилетняя девчонка, способная бегать за мужчиной, бросившим ее?

– Разумеется, нет, – отрезала она. – Мне и в голову не приходило, что я могу тебя встретить. Конечно, до меня дошли слухи, что ты купил «Усадьбу», но здесь я оказалась совершенно случайно: свернула на эту аллею, чтобы сократить путь и поскорее попасть на шоссе. Вижу, что придется отказаться от этой привычки. – Как приятно отвергнуть его нелепое предположение, тем более что она нисколько не погрешила против правды. – «Усадьба» так долго пустовала, – продолжала она светским тоном, но Роберт опять перебил ее:

– Я непременно велю поставить при въезде в аллею ворота, чтобы оградить свою собственность от посягательств посторонних. К тебе это, конечно, не относится, но вообще-то ты могла бы выехать из дома пораньше и спланировать свой маршрут таким образом, чтобы не пришлось выбирать кратчайший путь… Ладно, как бы там ни было, одному из нас придется дать задний ход.

Разумеется, ты имеешь в виду меня, подумала Холли, намеренно пропустив мимо ушей его замечание относительно ворот. «Усадьба» в самом деле так долго пустовала, что местные жители все время пользовались этой дорогой без зазрения совести. Естественно, что новый владелец, кто бы он ни был, первым делом пожелал бы защитить свои владения. И все же в словах Роберта ей почудился некий тайный намек, точно он предупреждал, что аллея не единственное, на что она не имеет никаких прав.

Неужели он смеет предполагать, что она до сих пор лелеет глупые романтические мечты ушедшей юности? Какая наглость! Или все дело в ней самой? Может, ее болезненная реакция объясняется тем, что наговорила ей Пэтси? И потом, Роберт появился так неожиданно, что она испытала сильнейшее потрясение. Неважно, что она сотни раз видела его фотографии в газетах – они не подготовили ее к встрече с ним лицом к лицу. Его притягательная мужественность подействовала на нее как удар грома. Сумбур, царящий сейчас у нее в голове, – лучшее тому доказательство.

Что ж, придется признать, что Роберт все еще чертовски привлекательный мужчина равно как и то, что она беззащитна перед его чарами. Остается надеяться, что ее волнение объясняется неожиданностью и она сумеет овладеть своими чувствами.

Теперь, когда им неизбежно придется время от времени встречаться – уж слишком мал их городок, – она привыкнет к нему и перестанет каждым нервом отзываться на его присутствие. Ничто так не успокаивает физическое волнение, как скучная обыденность повседневной жизни.

– Я отведу машину в гараж, – донеслись до нее слова Роберта. – Все-таки я ближе к дому, чем ты к шоссе.

Холли подняла на него глаза и приоткрыла рот, намереваясь поблагодарить, но он, не дожидаясь ответа, уже шагал к своему автомобилю.

Холли невольно позавидовала его умению водить машину: огромный черный «мерседес» бесшумно сдвинулся с места и мгновенно исчез за поворотом.

В прошлом году Пол сделал ей своеобразный подарок ко дню рождения: записал на курсы вождения. За время обучения Холли приобрела необходимые навыки и успешно сдала экзамен на водительские права, но ее не покидало ощущение, что ей не хватает некоторых природных качеств, позволяющих стать по-настоящему хорошим водителем. Самый главный ее недостаток – мечтательность. Сидя за рулем, она порой забывала следить за дорогой, погружаясь в свои мысли… между прочим, именно этим она и занималась в данный момент.

Аллея шла вдоль фасада «Усадьбы». Холли знала, что вот-вот покажутся боковые ворота, за которыми находится конюшня. В течение нескольких лет эти ворота оставались запертыми и постепенно ржавели, так как в «Усадьбе» никто не жил. Сейчас они были открыты настежь. Роберт успел въехать во двор, и Холли, следовавшая за ним на своем пикапе, невольно притормозила, поддавшись охватившему ее любопытству. Ей вдруг ужасно захотелось хоть одним глазком взглянуть на старинный дом, знакомый с детства.

Много воды утекло с тех пор, как она побывала здесь в последний раз – тайком залезла с мальчишками во время деревенского праздника, устроенного в парке, окружавшем «Усадьбу». Как давно это было! Холли отчетливо помнила восторг и благоговение, охватившие ее при виде бесчисленных просторных залов. Зачем владелице поместья, одинокой старой даме, такое множество комнат, удивлялась Холли. Ей тогда было лет восемь или девять. Конечно, идея залезть в дом без ведома взрослых принадлежала Полу – он всегда был заводилой в их компании. Роберт тоже присоединился к ним, и именно он помог Холли перелезть через слишком высокий подоконник. Спрыгнув на пол, она оказалась под зашитой его сильных рук.

В таком виде их и застала экономка хозяйки дома миссис Пауэрс. Разгневанная неожиданным вторжением ватаги ребятишек, она потребовала объяснений. Из всей троицы один Роберт не растерялся. Он рассыпался в извинениях и держался с такой подкупающей искренностью и достоинством, что пожилая женщина смягчилась и сменила гнев на милость. Холли уже тогда следовало понять, что мужчина, обладающий столь незаурядной способностью очаровывать женщин, рано не женится и не удовлетворится размеренной семейной жизнью.

После этого случая Холли начала относиться к Роберту с обожанием. Она буквально боготворила его и следовала за ним по пятам, пока Пол не заявил ей напрямик, что она мешает им играть в свои игры. И вообще они не желают, чтобы девчонки путались у них под ногами. Холли беспрекословно подчинилась и продолжала поклоняться своему кумиру в молчаливом одиночестве.

Погрузившись в воспоминания, Холли не сразу сообразила, что вот уже несколько минут сидит в машине с включенным мотором перед открытыми воротами. Да он Бог знает что обо мне подумает! – спохватилась она и уже собралась нажать на газ, но в этот момент Роберт вышел из «мерседеса» и направился к ней.

Холли бросило в жар. От внезапно охватившего ее смущения она опустила голову, чувствуя, как обжигающий румянец заливает бледные щеки. О Господи, она краснеет! А ведь думала, что начисто утратила эту способность десять лет назад. Только бы Роберт не заметил ее замешательства, горячо молилась она про себя, надеясь, что волосы, мягкой волной упавшие на лицо, скроют пылающие щеки. Она начала лихорадочно переключать передачи, но уехать не успела. Роберт вплотную приблизился к ее пикапу и положил руку на окно машины.

– Неплохо бы повидаться с Полом, – сказал он, – но, кажется, он куда-то уехал по делам?

– Да, – коротко подтвердила Холли.

– Ну ничего, у нас впереди много времени. Когда он вернется, нам будет о чем поговорить, ведь мы так давно не виделись. Кстати, когда он возвращается?

– Точно не знаю.

– Ммм… ладно, я снял здесь неподалеку небольшой коттедж, чтобы приглядывать за ремонтом «Усадьбы». Поживу там, пока работы не закончатся. Так что в обозримом будущем я никуда не денусь.

Говоря это, он наклонился и облокотился на открытое окно машины. Холли уловила запах его кожаной куртки, свежий аромат хорошего мыла, исходящий от сильных пальцев. Руки у него загорелые, ногти чистые, аккуратно обрезаны, но не отполированы. На указательном пальце – небольшая ссадина, на тыльной стороне ладони – еле заметный старый шрам. Интересно, откуда этот шрам, подумала Холли. Может, он бросился защищать одну из тех красоток, с которыми его вечно фотографируют, от слишком настойчивого внимания назойливых репортеров? Холли перевела взгляд на свои руки. Они тоже поцарапаны – следы борьбы с чересчур разросшимся розовым кустом, отчаянно отстаивавшим свое право распространяться вверх и вширь без всяких ограничений. Куст вышел победителем в этой схватке, но Холли торжественно пообещала, что займется им осенью, если он будет продолжать завоевывать чужую территорию. Нельзя же быть таким жадным!

Если не хочешь, чтобы в саду воцарился хаос, нужно постоянно им заниматься, поддерживать определенный порядок.

– Я скажу Полу, что ты вернулся, – буркнула она, все еще не смея взглянуть на Роберта.

– Наверно, он уже давно женат?

– Нет, Пол убежденный холостяк. Перекати-поле, как говорится.

По правде говоря, у брата был бурный роман с разведенной женщиной, имеющей двоих малолетних детей. Они постоянно то ссорились, то мирились. Подруга Пола без обиняков заявила, что в качестве любовника он ее вполне устраивает, но выходить за него замуж она не собирается, поскольку не хочет, чтобы дети привыкали к такому непредсказуемому человеку, способному в любую минуту исчезнуть в неизвестном направлении.

– А ты? Я слышал, ты до сих пор не замужем.

Его слова неприятно задели Холли, напомнив то, о чем она хотела забыть.

– В наше время женщине, чтобы чувствовать себя полноценным человеком и вести интересную, насыщенную жизнь, вовсе не обязательно выходить замуж. Кроме того, в тридцать лет…

– Конечно, ты еще достаточно молода, – подхватил Роберт, – и можешь не беспокоиться о том, что время летит слишком быстро.

Он слегка наклонился, усиливая ее смущение. Собравшись с духом, она заставила себя повернуть голову и обнаружила, что Роберт стоит гораздо ближе, чем она предполагала. Его лицо находилось совсем рядом. Их взгляды встретились.

– Странная штука жизнь… – медленно произнес Роберт. – Я всегда думал, что ты рано выйдешь замуж, обзаведешься детьми…

– Не пойму, что тебя так удивляет, – дрожащим голосом возразила Холли, глядя на него во все глаза. – Не ты ли убеждал меня, что глупо заводить семью, даже не попытавшись раскрыть свои способности, сделать карьеру? А муж и дети могут подождать.

Роберт действительно так говорил, но они оба знали, что он имел в виду себя, считал, что совершит непростительную глупость, женившись на Холли, поскольку брак помешает ему добиться успеха. Однако он делал вид, что печется прежде всего о ее интересах, тогда как на самом деле руководствовался исключительно своими желаниями и намерениями. Если бы Холли была ему по-настоящему дорога, он не допустил бы, чтобы она влюбилась в него по уши и поверила, что любовь взаимна. С годами Холли пришла к печальному выводу: мужчины мастера убеждать женщин в том, что действуют для их блага и вообще исходят из самых благородных побуждений, в то время как на поверку все получалось наоборот. В большинстве своем мужчины бессердечные, эгоисты до мозга костей, их ничто не волнует, кроме собственного благополучия, и, к сожалению, Роберт не исключение.

– Ты очень изменилась, Холли…

Надменно улыбнувшись одними губами, она небрежно бросила в ответ:

– Естественно, хотя я предпочитаю думать: не столько изменилась, сколько повзрослела… Мне пора, Роберт. У меня совещание совета директоров, и я уже опаздываю. Неудобно заставлять людей ждать.

Холли тут же пожалела о последних словах, прозвучавших скорее как отчаянное хвастовство испуганного ребенка, а не как спокойная констатация факта зрелой, уверенной в себе женщины, которую не может вывести из равновесия случайная встреча с мужчиной, бывшим когда-то причиной ее величайшего несчастья.

Проницательный взгляд, брошенный на нее Робертом, подтвердил ее худшие опасения.

– О-о, я не сомневаюсь, что твои директора будут ждать столько, сколько потребуется, – протянул он с изрядной долей сарказма. – А все-таки удивительно, насколько наши представления порой не соответствуют реальности. Ты производишь впечатление элегантной, утонченной, преуспевающей деловой женщины. Интересно, куда девалась та застенчивая, наивная девушка, которую я когда-то знал? Осталось ли от нее хоть что-нибудь?

Ирония, которую он и не пытался скрыть, больно кольнула Холли. Откуда такая жестокость? К чему это ядовитое замечание? Неужели забыл, какую страшную рану нанес ей в юности… сколько причинил боли… Она словно побывала в аду. Невозможно без содрогания вспоминать, как она унижалась перед ним, со слезами на глазах умоляла не бросать ее, остаться, никуда не уезжать, не губить их любовь… После того кошмара Холли еще долго преследовало отвращение к себе.

Он тоже изменился… Прежний Роберт никогда не сказал бы ничего подобного. Прежний Роберт… А знала ли она по-настоящему своего возлюбленного? Может, она лишь наделяла его всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами в своем воображении? Может, ей только казалось, что он добрый и благородный человек… Стиснув зубы, Холли отвернулась и схватилась за ключ зажигания. Нет, прежний Роберт никогда не существовал, она его просто выдумала!

Красный пикап рванулся вперед. Роберт отскочил в сторону и сухо бросил вместо прощанья:

– В следующий раз выезжай из дома пораньше.

– О, не беспокойся, следующего раза не будет, – отчеканила Холли сквозь стиснутые зубы. – Ноги моей здесь больше не будет. Уж я постараюсь за километр объезжать «Усадьбу»!

Выбравшись минут через десять на шоссе, Холли пулей понеслась вперед. Внутри все дрожало от пережитого волнения. Она ругала себя последними словами за несдержанность, за то, что поддалась желанию хоть как-то уязвить его. Заключительная реплика прозвучала совсем по-детски! Боже, какой стыд!.. Почему, ну почему она не сумела сохранить самообладание и хладнокровие? В ответ на его оскорбительное замечание надо было молча пожать плечами и гордо уехать. Пусть бы последнее слово осталось за ним.

Ладно, по крайней мере они выяснили отношения. Теперь между ними нет никакой двусмысленности, она поставила все точки над «i». Какая досада, что он вздумал купить «Усадьбу»! Его присутствие в городке крайне нежелательно. Придется всеми силами избегать контактов или хотя бы свести их до минимума. Интересно все-таки, подумала Холли с чисто женским любопытством, что ему тут нужно? Зачем неженатому мужчине такой громадный домище, больше похожий на сарай?

На совещание Холли, естественно, опоздала. Вбежав в конференц-зал, она извинилась перед собравшимися и немедленно приступила к делу.

Пока шло обсуждение новой упаковки, Холли припомнила разговор с Пэтси. Та намекала, что для человека, не являющегося членом совета директоров, Джеральд слишком много работает. Холли и сама уже подумывала об этом. Не ввести ли его в совет на правах внештатного директора? Его выдержанность и осторожность будут удачно дополнять и уравновешивать взрывной темперамент Пола. К тому же Джеральд действительно прекрасный бухгалтер, они с ним горя не знают.

– Говорят, на горизонте появился Роберт Грэм, – заметил Лоренс Стерлинг после совещания.

Лоренс был недавно назначен коммерческим директором. Пол переманил его из крупной транснациональной компании. Будучи холостяком и почти ровесником Холли – он был всего на два года старше, – он усвоил в общении с ней покровительственную и несколько развязную манеру, до крайности раздражавшую Холли.

– Да, кажется, так, – согласилась она с равнодушным видом.

– Странный поступок… Я говорю о его решении поселиться здесь.

– Он здесь родился и вырос, – объяснила Холли.

– Ах вон оно что… Тогда понятно. Послушай, Холли, мне тут пришли в голову кое-какие идеи насчет упаковки наших новых духов. Хотел поделиться ими на совещании, но ты опоздала, и времени уже не было. Я знал, что Боб Холмс торопится в гольф-клуб, не хотелось его задерживать. Может, поужинаем вместе и заодно обсудим мои предложения?

– Нет, извини, Лоренс, ничего не получится. Вечером я занята.

От ее внимания не укрылось, как ловко Лоренс ввернул в разговор про то, что Боб играет в гольф. Под давлением Пола она была вынуждена признать, что агрессивная тактика, применяемая Стерлингом в области маркетинга, оправдывает себя и приносит неплохие прибыли, но как человек Лоренс был ей неприятен. Его постоянная потребность унижать других и неуемное честолюбие чрезвычайно утомляли и раздражали Холли. Сославшись на занятость, она не слишком погрешила против истины, хотя ее ожидало свидание не с мужчиной, а с собственным садом. Хотелось поскорее убедиться, что Рори выполнил ее поручение и посадил незабудки.

– Ну тогда завтра? – не отставал Лоренс.

Холли отрицательно покачала головой.

– Думаю, тебе лучше дождаться Пола. Обсудите все с ним, когда он вернется. Ты же знаешь: за маркетинг отвечает он.

Недовольный взгляд, брошенный на нее Лоренсом, вызвал у Холли новый приступ раздражения, но она не подала виду. Почему мужчины с такой легкостью превращаются в маленьких мальчиков и дуются совсем по-детски, если женщина отказывается беспрекословно подчиняться их воле? Отчего на свете мало мужчин, способных относиться к своим подругам как к равным, радоваться их успехам как своим собственным? Большинство же страдает неким комплексом, состоящим из подсознательного страха и агрессивности. Может быть, настаю время вообще перепрограммировать всю мужскую половину рода человеческого?

Вот было бы здорово, если бы нашелся человек, который придумал бы, как это сделать! Если он найдется, то это наверняка будет женщина… Ни один мужчина никогда не признает, что его психика нуждается в коррекции.

Нет, пожалуй, она немного переборщила. Справедливости ради следовало признать, что иногда все-таки встречаются мужчины, с которыми чувствуешь себя хорошо и спокойно, которые способны помочь женщинам достичь успеха. Тяжело вздохнув, Холли сосредоточила внимание на дороге.

Только в шесть часов вечера она подняла голову от деловых бумаг и решила, что пора отправляться домой.

Спустя час, проезжая мимо поворота к «Усадьбе», она заметила двух рабочих, занятых установкой опор для чугунных шрот, стилизованных под старину.

Да-а, Роберт даром времени не теряет, подумала Холли, нажимая на педаль газа.

Проехав полмили, она услышала за собой резкий звук полицейской сирены, посмотрела в зеркало заднего обзора и, увидев мигающие фары патрульной машины, чертыхнулась и съехала на обочину.

Превысила скорость, пусть ненамного, но все-таки. Надо же, чтобы это случилось именно с ней! Сколько раз она упрекала брата за пристрастие к быстрой езде, и вот сейчас ее, а не Пола оштрафуют за превышение скорости.

Полицейский был вежлив, но неумолим. Интересно, мелькнуло в голове у Холли, что бы он ответил, скажи она ему истинную причину своего поведения. Душевное смятение, вызванное воспоминаниями о первой любви, – вот что заставило ее забыть об осторожности. Поскольку полицейский мужчина, он, скорее всего, не принял бы ее объяснений, угрюмо усмехнулась Холли, терпеливо выслушивая справедливые упреки. Первое нарушение за десять лет безупречной езды! И все из-за Роберта…

Наконец полицейский отпустил ее. Двигаясь с черепашьей скоростью, Холли долго не могла успокоиться, мысленно обвиняя во всем Роберта Грэма.

Когда она добралась до дома, Рори уже не было. Как много он успел сделать! Перекопал все клумбы, разрыхлил землю, посадил рассаду. Серо-голубые головки незабудок весело пестрели на фоне черной влажной земли. Холли постояла возле них, уговаривая росточки не бояться своих более мощных соседей – многолетних растений, а потом обратилась и к тем, утешила и ободрила: новые обитатели клумб не представляют для вас никакой угрозы! Вот увидите, шептала она, как хорошо будет вам всем вместе весной. А я буду радоваться, глядя на буйное весеннее разноцветье: розовые, серебристо-белые и синие цветы будут отлично сочетаться с желтыми тюльпанами и голубыми незабудками.

Примерно через час Холли завершила обход своих владений. Было еще светло и по-летнему тепло, но в воздухе уже чувствовалось приближение осени.

Вчера утром Холли обнаружила, что на небольшой искусственный пруд для разведения рыбы наведывается цапля. Значит, в ближайший уикэнд придется натянуть над прудом проволочную сетку, чтобы отвадить непрошеную гостью.

Прогулка по саду благотворно подействовала на Холли, сумятица чувств и мыслей, вызванная неожиданной встречей с Робертом, улеглась. Всем существом она ощущала, как разлитый вокруг покой проникает в ее измученную душу, неся с собой умиротворение и забвение.

Скажи ей кто-нибудь десять лет назад, что она найдет утешение и огромную, ни с чем не сравнимую радость в подобных занятиях, Холли ни за что бы не поверила. Легкая улыбка тронула ее губы. Пожалуй, на сегодня хватит. Пора идти в дом и начинать собираться: вечером ей предстоит выход в свет.

Культурный центр их небольшого городка, разместившийся в старинном здании, построенном еще в семнадцатом веке, был недавно отремонтирован и открыт для всех желающих. Время от времени в нем устраивались выставки, проводились концерты, давались спектакли и читались лекции. Сегодня ожидалось выступление знаменитого виолончелиста, приглашенного местной благотворительной организацией. После концерта предполагалось устроить легкий ужин за счет организаторов.

Поскольку Холли пользовалась в городке большим уважением, ее попросили принять участие в подготовке концерта и оказать посильную помощь. Кроме покупки билетов, она пожертвовала немалую сумму в фонд поддержки детей из бедных семей. Вдобавок распорядилась расставить во всех помещениях центра сосуды с ароматической смесью из сухих лепестков, приготовленной по ее рецепту.

На вечере соберутся сливки общества. В приглашениях указывалось, что мужчины должны прийти в смокингах, а женщины – в вечерних платьях, причем желательно, чтобы их туалеты были выдержаны в духе эпохи Регентства, что соответствовало бы интерьеру. Покупая билеты, Холли думала, что пойдет на концерт с Полом, но тот уехал в Южную Америку.

Поэтому ее спутником оказался Джон Ллойд, сравнительно новое лицо в местном обществе.

Строительство частной больницы недалеко от торгового центра привело к притоку в их городок медицинского персонала. Джон Ллойд занял должность главного администратора новой больницы. Сорокалетний шотландец, имеющий двоих детей от первого брака, закончившегося разводом, не считал нужным скрывать, что находит Холли весьма привлекательной.

Вместе с тем он был достаточно зрелым и умным человеком, чтобы понимать: Холли нравится его общество, но переходить грань, отделяющую дружбу от любви, она не собирается.

Специально для этого вечера Холли сшила себе длинное платье в стиле ампир из бирюзового шелка, отороченное по подолу серебряной вышивкой. Поверх платья она надела темно-зеленый бархатный плащ с подкладкой из той же ткани, что и платье. Весь наряд обошелся ей в целое состояние, о чем, по мнению Пола, не следовало жалеть: на концерте будут фотографы из местных и центральных газет и журналов. Будучи президентом известной косметической фирмы, Холли непременно окажется в центре их внимания и поэтому должна выглядеть наилучшим образом.

С помощью электрических щипцов Холли завила свои густые волосы в локоны и, слегка приподняв их, закрепила на затылке. Такая прическа, по ее мнению, несколько напоминала моду, принятую в эпоху Регентства.

Завершив туалет, Холли встала перед зеркалом и скорчила гримаску своему отражению. Подобные мероприятия совсем не в ее вкусе, хотя против благотворительности она ничего не имела – наоборот, была счастлива, что предоставляется возможность помочь детям из нуждающихся семей. Однако ей казалось, что лучше сделать анонимный взнос, чем участвовать в подобных вещах. И вообще, гораздо разумнее было бы отдать деньги, потраченные ею и другими женщинами на вечерние платья, непосредственно в благотворительный фонд. Когда она поделилась своими мыслями с братом, тот заявил, что так считают далеко не все. Многие с готовностью купят дорогие билеты на какой-нибудь концерт, но им и в голову не придет пожертвовать равноценную сумму просто так, без сопутствующих мероприятий.

Джон приехал ровно в половине восьмого. Холли не пригласила его в дом. Прошло то время, когда она наивно позволяла мужчинам принимать ее душевное тепло, дарованное природой, и дружелюбную манеру держаться за поощрение к более решительным действиям.

После разрыва с Робертом неудержимое и пугающее своей силой сексуальное желание, которое он пробуждал в ней, полностью угасло, лишив ее способности реагировать на мужчин в определенном смысле. Видимо, в ней заговорил инстинкт самосохранения. Годы добровольного воздержания и целомудрия привели к тому, что она уже не испытывала плотских желаний, бушевавших в ней в юности. Постепенно Холли пришла к выводу, что Роберт, сам того не подозревая, оказал ей неоценимую услугу, заглушив ее естественные женские инстинкты.

Пока она, повернувшись к Джону спиной, запирала дверь, он терпеливо ждал, по-видимому нисколько не обидевшись, что его не пригласили зайти.

– Мм… какой приятный запах, – шумно втянув в себя воздух, одобрительно заметил он.

Холли мгновенно напряглась. Почувствовав на шее его теплое дыхание, она поняла, что Джон подошел совсем близко.

– Тебе нравится? Это наши новые духи, – деловито сказала она, решительно отступила в сторону и только тогда повернулась к нему лицом. – На рынок мы их пока не выпускаем, необходимо выждать некоторое время. Они изготовлены на цветочной основе с добавлением некоторых компонентов, соответствующих современным вкусам.

– Очень сексуальные духи. Как и ты… особенно в этом платье.

Холли поспешно запахнула бархатный плащ, внезапно осознав, что свет уличного фонаря падает прямо на полуобнаженную грудь, подчеркивая ее нежную упругость. Вырез на платье получился немного глубже, чем она ожидала. Ей припомнился спор с портнихой: та уверяла, что в те далекие времена, когда в моде господствовал стиль ампир, глубокое декольте, открывающее верхнюю часть груди, считалось непременным условием туалета женщины из высшего света. Холли не стала возражать, о чем теперь весьма сожалела: она не привыкла носить такие вызывающие одеяния, выставляющие напоказ женские прелести столь откровенно.

Джон окинул ее фигуру восхищенным взглядом, отчего Холли почувствовала еще большую неловкость, к которой примешивалось раздражение. Вероятно, такой откровенно мужской взгляд должен был бы ей польстить, ведь Джон чрезвычайно привлекателен, но, как она ни уговаривала себя, что его нескрываемый интерес к ней и внимание, которым он ее окружил, должны вызывать у нее приятные эмоции, ничего не получалось. Однажды, когда он неожиданно обнял ее и поцеловал в губы, она ровным счетом ничего не ощутила, кроме легкого любопытства. Но стоило поцелую стать уж слишком страстным, как любопытство мгновенно сменилось паническим страхом и непреодолимым отвращением.

А вот с Робертом… в его объятиях… Холли вздрогнула, вспомнив, какие ощущения он пробуждал в ней, как трепетало ее тело от желания и радостного ожидания. Забыв обо всем на свете, она прижималась к нему, из груди вырывались тихие стоны предвкушаемого блаженства, все ее тело замирало, зная, что Роберт подарит ей огромное наслаждение. Она отдавалась ему со всем пылом молодости, ни о чем не задумываясь, не рассуждая, наивно веря, что его любовь так же велика, как и ее собственная. Не искушенная в тайнах страсти, она устремлялась навстречу возлюбленному без колебаний и сомнений, не сдерживала своих порывов, даже не пыталась обуздать те первобытные инстинкты, которые он пробуждал в ней. Стоило ему дотронуться до нее, прикоснуться губами к ее рту, провести пальцем по щеке – и она оказывалась на седьмом небе от счастья, вся кровь загоралась в ней жарким пламенем, тело сотрясала лихорадка страсти. Как мучительно жаждала она полного слияния их тел, не стесненных одеждой, изнывала от неудержимого желания ощутить будоражащее прикосновение его рук к своим плечам, груди, животу… Порой Роберт упрекал ее в нетерпеливости, шептал, покрывая поцелуями ее шею, что она сводит его с ума, возбуждает до такой степени, что он не в силах контролировать себя. Сама того не желая, она торопила его, мешала в полной мере насладиться утонченной любовной игрой, мгновенно доводя до безумия.

Их первая близость осталась в памяти Холли на всю жизнь. До того незабываемого дня между ними ничего не было, кроме поцелуев и ласк, становящихся все более страстными и мучительными в своей незавершенности. Холли теряла голову и умоляла Роберта овладеть ею, но он отказывался, говорил, что риск слишком велик. Пока она не примет мер предосторожности против нежелательной беременности, они должны удовлетворяться тем, что есть, и не мечтать о большем.