Текст книги "Том 7. Дядя Динамит и другие"

Автор книги: Пэлем Вудхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 5

Хорес, который минут через десять появился в пижаме и в халате, был намного приятней того, который выскочил из будки, но печать страдания не исчезла. Лицо, оттертое маслом, а после – водой и мылом, сверкало и пламенело; но глаза глядели печально, если не скорбно.

Когда он увидел графа, к этому прибавилась тревога. Хорес Давенпорт слышал рассказы о родственниках оскорбленных невест. Однако лорд Икенхем ничем не проявлял ярости. Он вообще любил Хореса, хотя и считал слабоумным, а сейчас еще и растрогался.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Я утром заходил, вас не было.

– Да, Уэбстер мне сказал.

– А сейчас, в клубе, вы спешили. Хотел потолковать об этой злосчастной размолвке. Валерия мне все открыла.

– Да? – выговорил Хорес.

– Да. Мы беседовали вчера, она говорила о вас

– Д…да?

– Да. Собственно, она только о вас и говорила. Она обижена.

– Д…д…да?

– Но не горюйте, все уладится. Когда вы доживете до моих лет, вы будете знать, что равнодушные девушки не называют своих женихов лупоглазыми идиотами и не стремятся посмотреть, как те корчатся в кипящем масле.

– Она это все говорила?

– Естественно. Значит, любовь жива. Подождите денек-другой, пусть остынет, а потом – цветы, цветы и цветы. Выбросит – шлите снова. Затопчет ногами – а вы еще. Вскоре вы обнаружите, что это действует. Полного примирения я жду в начале мая.

– Хорошо… – проговорил Хорес.

– Вижу, вы не радуетесь, – заметил граф.

– Нет, что вы…

– Почему же вы напоминаете снулую рыбу в мелкой луже?

– Я озабочен, – отвечал Хорес.

– Ты? – вскричал Мартышка. – Нет, вы подумайте! Это он озабочен! А я? Кто мне говорил, что оденется бойскаутом?

– Я собирался, но передумал.

– Передумал! Ну, знаешь! Ха-ха! У-ю-юй! Тьфу!

– Да. что случилось?

– Ах, ничего! Просто ты меня погубил.

– Он прав, дорогой мой, – вступил в беседу лорд Икенхем. – Боюсь, вы и впрямь погубили Мартышку. Если он вступит в Иностранный легион, вина падет на вас. Британцы так не поступают. Нехорошо, нехорошо.

– Разве важно, в каком я костюме?

– Еще бы! В клубе держали пари, а мой несчастный племянник поставил на бойскаута.

– А, вон что! Мне очень жаль.

– Поздно, дорогой, поздно.

– Понимаете, Полли сказала, что лучше одеться африканским вождем.

– Вижу, у нее причудливый, нездоровый вкус. Так и просится слово «извращенный». Кто эта Полли?

– Дочка Плума. Мы вместе были на балу. Лорд Икенхем просиял.

– Неужели Полли Плум? Боже, как летит время! Малютка Полли ходит на балы! Я ее знал вот такой. Она у нас гостила. Прелестное дитя. Наверное, совсем выросла? Что ж, никто из нас не молодеет! Когда я видел ее в последний раз, мне было едва за пятьдесят. Мальчишка! Значит, вы повели ее на бал?

– Да. Я хотел пойти с Валерией, а после… всего сказал, что пойду с Полли.

– Чтобы ей досадить? Тонкий, изящный ход. Плум тоже был с вами?

– Нет, не был.

– Что же он делал в клубе?

– Понимаете, он зашел на Малборо-стрит, чтобы заплатить за меня штраф, вот я его и прихватил.

Мартышка немного оживился.

– Штраф? Тебя что, арестовали?

– Да. Вышла неприятность, все из-за Рикки.

– А кто это – Рикки? – спросил граф.

– Аларих Гилпин, мой кузен.

– Пишет стихи, – объяснил Мартышка. – Такой мордатый, рыжий. Это он познакомил Хореса с Полли. Для танцев.

– А что же там вышло?

– Оказывается, Рикки и Полли любят друг друга. Он запретил ей идти со мной на бал. Пришел, а мы там… Вы его сейчас не видели?

– Вроде бы, нет.

– Он собирался зайти и сломать мне шею.

– Разве поэт может ломать шею?

– Рикки – может. Он как-то избил трех лотошников в Ковент-гардене. Пошел туда за вдохновением, чтобы написать стихи о природе, а они привязались. Ну, он их мигом превратил в цветную капусту.

– Как это не похоже на жизнь покойного Теннисона! Так что же случилось на балу?

– Понимаете, часа через два Полли вышла, я закурил, а тут идет Рикки. Говорит, кто-то дал ему билетик, и он взял напрокат костюм Фаунтлероя.[29]29
  …костюм Фаунтлероя – черный бархатный костюмчик с кружевным воротником. Судя по иллюстрациям, его носил лорд Фаунтлерой (вернее – Фонтлерой) из одноименной повести Франсис Ходжсон Вернет (1840–1924), вышедшей в 1886 г.


[Закрыть] Ничего такого, наоборот – просил пятьсот фунтов, на кафе, где продают луковый суп.

Лорд Икенхем покачал головой.

– Пощадите сельского жителя, – сказал он. – Мы не поспеваем за бурной городской жизнью. Что это за кафе?

– Там продают луковый суп, – объяснил Мартышка. – Их теперь очень много, все у Пиккадилли-сёркус. Открыты до утра. Туда ходят, когда напьются. Золотое дно.

– Вот и Рикки так говорил. Какой-то американец открыл одно на Ковентри-стрит, зашибает две тысячи в год. А теперь собрался в Америку. Продает за пятьсот фунтов. Рикки просил у меня эти деньги, но вдруг…

– Постойте, я угадаю. Он увидел Полли.

– Именно. Он меня гладил по плечу, а тут покраснел, вскочил… в общем, изменился. Ну, сами знаете, что бывает в таких местах, если кто-то орет. То-се… В общем, я зря это сделал.

– Что?

– Ткнул его копьем. Я не хотел, я просто не рассчитал, смотрю – он схватился за живот и как-то странно на меня смотрит. Я опять ткнул. Тут и началось. Меня бы не арестовали, но он ухитрился заехать мне в зубы.

– Вы спутали, мой дорогой, – поправил его лорд Икенхем. – Наверное, все было иначе. Ни один полицейский не арестует человека за то, что его ударили.

– Нет, не спутал. Он дал мне в зубы, а я потерял голову. Ничего не помню. Глядь – а я бью какую-ту Марию-Антуанетту. Я очень удивился. Я еще думал, почему Рикки такой мягкий и так верещит.

– Очень неприятно.

– Не без того. Кавалер Антуанетты позвал полицию. А Рикки куда-то исчез. Кажется, его оттащили. Полицейский пришел и видит: я – с копьем, на всех кидаюсь… Трудно было его убедить. Да и судью тоже. Вообще-то я их не убедил. Рикки точно нету?

– Мы не заметили.

– Тогда я оденусь и пойду к Полли.

– Зачем?

– Чтобы она объяснила Рикки. Я же ничего плохого не делал! Сейчас он думает, что я… этот… как его… Дон..

– Дональд Дак? – подсказал Мартышка.

– Нет, Дон Жуан. Если Рикки не объяснить, что мы с Полли – просто друзья, он на все способен. Вы бы посмотрели вчера! Как сумасшедший.

– А если он тоже придет к Полли?

Хорес, направлявшийся в спальню, остановился.

– И то правда! Вы думаете, лучше позвонить?

– Ну, что вы! Разве можно решать по телефону такие деликатные дела? А язык взглядов? А незаметные, но незаменимые жесты? Тут нужен посол. Поручите это Мартышке.

– Мартышке?

– Златоуст! Да, да, понимаю. Вы думаете, он не захочет, ведь вы отказали ему в деньгах. Дорогой мой, Мартышка – истинный рыцарь. Да, собственно, почему бы не дать такую малость?

– Двести фунтов!

– Двести пятьдесят, вы не расслышали.

– Это же очень много!

– За собственную жизнь? Я замечаю в вас какую-то мелочность. Боритесь с ней.

– Почему все одалживают у меня?

– Потому что у вас есть деньги. Надо же платить налог за прапрапрабабушку, которая не могла отказать Карлу II. Дорогой мой, – обратился он к Мартышке, – расскажи мне подробней про этого Рикки. Он сильный, да? Быть может, очень сильный?

– Очень, дядя Фред.

– И ревнивый. Так, так…. К тому же вспыльчив. Неприятное сочетание свойств. Я встречал людей этого типа. Помню, был такой Кирпич Восток. Избил своего приятеля из-за одной девушки, а потом места себе не находил. Чуть свет – он у больницы, под окнами, дрожит, как лист. Я ему сказал: «Дрожать, как лист, надо было раньше, когда ты еще его не душил.»…

– Двести пятьдесят хватит? – спросил Хорес

– Да. Спасибо, старик.

– Значит, ты пойдешь к Полли?

– Только сперва поем.

– Я дам тебе адрес. Она очень умная, схватывает на лету. Ты уж постарайся.

– Будь спокоен!

– И поторопи ее, а? Пусть объяснит сегодня. Что ж, надо одеться.

Когда дверь за ним закрылась, лорд Икенхем взглянул на часы.

– Смотри-ка! – заметил он. – Мне тоже пора, меня ждет Эмсворт. Видишь, как все удалось. Встретимся у Плума, я потом зайду к ним. Кланяйся Полли и не играй в карты с Пудингом. Прекрасный человек, светлая личность, но любит одну игру, называется Персидский шах. Огонь поедающий,[30]30
  Огонь поедающий – см. Евр. 12: 29 и соответствующие места Ветхого Завета.


[Закрыть] иначе не скажешь! В общем, не играй.

Глава 6

Поскольку лорд Эмсворт повторял несколько раз наименее важные части своих рассказов, только к концу трапезы гость его узнал обо всех злоключениях. Хозяин же поправил пенсне и поглядел на него с надеждой.

– Что вы посоветуете, Икенхем? – спросил он. Лорд Икенхем вдумчиво съел сырную соломку.

– Необходимо предпринять некоторые шаги, – отвечал он. – Вопрос лишь в том, какие именно.

– Да, да, да.

– Что у нас есть? – продолжал гость, орудуя хлебом, ножом и редиской. – Одна свинья, одна сестра, один герцог.

– Да, да.

– Герцог стремится к свинье.

– Да.

– Сестра его понимает.

– Да.

– Свинья, без сомнения, предпочла бы держаться в стороне. Прекрасно. Что же отсюда следует?

– Не знаю, – сказал лорд Эмсворт.

– Вот что: центр, сердцевина, суть этого дела – свинья, и никто другой. Устраним свинью, и все уладится. «Как, нет свиньи?» – спросит герцог и, после естественного, но неглубокого разочарования, переключится на… ну, на что-нибудь, чем занимаются герцоги. Следовательно, дорогой Эмсворт, выход один – спрятать свинью в надежном месте и держать там, пока герцог не уедет.

– Как же ее спрятать? – робко поинтересовался граф. Лорд Икенхем поглядел на него с одобрением.

– Я ждал этого вопроса, – сказал он. – Ваш ясный разум не мог упустить самой сути. Отвечу: это нетрудно. Ночью, с сообщником, вы грузите ее на какую-нибудь повозку (один – толкает, другой – тянет) и везете ко мне, а у меня за ней будут ухаживать, как за любимым ребенком. Да, от Шропшира до Хэмпшира далеко, но можно кормить ее в пути. Проблема одна: кого взять в сообщники. Кому вы доверяете в замке?

– Никому, – отвечал лорд Эмсворт.

– Вон как… Это осложняет дело.

– А вы бы не могли приехать?

– Я бы рад, но жена строго-настрого запретила мне уезжать из Икенхема. Замечу, что она верит в неограниченное единоначалие.

– Но вы же не в Икенхеме!

– Да, ее нет, и я сбежал. Но она часто упоминала о дружбе с вашей сестрой. Если я приеду в Бландинг, леди Констанс меня выдаст. Напишет, как скрасил я тоскливую сельскую жизнь… В общем, вы понимаете.

– О, да! Да, да, да, да, да.

– И тем не менее, – продолжал гость, поедая редиску, сыгравшую роль леди Констанс, – выход есть. Он есть всегда. Мы поручим все это Пудингу.

– А кто такой Пудинг?

– Мой близкий друг. Он любит немного подработать. Я как раз собирался к нему Не пойдете?

– С превеликим удовольствием. Он далеко живет?

– Совсем близко. Возле Слоан-сквер.

– А то, знаете, я должен в три часа быть у сэра Родерика Глоссопа. Конни сказала, чтоб я пригласил его сюда, но это., это… нет! Вы его знаете?

– Недавно сидел с ним рядом на банкете.

– Говорят, очень талантливый человек.

– Да, так он мне и сказал. Он себя очень ценит.

– Конни хотела, чтобы я его привез, для герцога. Надо пойти к нему, а я хочу к Пудингу. Мы успеем до трех?

– Вполне. Выпьем кофе и пойдем. Вероятно, там будет мой племянник. Очень приятный, вам он понравится.

Мартышка прибыл к Плуму примерно тогда, когда графы вышли на улицу, и сразу попытался занять десять фунтов. Конечно, Хорес обещал куда больше, но, пока что, с деньгами как-то спокойней.

Однако он быстро обнаружил, что перед этим сыщиком сам Пуффи Проссер снял бы цилиндр. Начавши со слов, которыми Полоний[31]31
  …слова, которыми Полоний… – см. «Гамлет» 1, 3.


[Закрыть] напутствует Лаэрта (известных, как ни странно, людям, и не читавшим Шекспира), мистер Плум сообщил, что, расставаясь с деньгами, он испытывает неприятное чувство, словно гладит бархат против ворса, а Мартышке не дал бы в любом случае, ибо слишком ценит их дружбу.

По этой причине оба графа застали некоторую напряженность. Правда, встреча с лордом Икенхемом обрадовала сыщика, но слова лорда Эмсворта вернули ушедшую было сдержанность. Красть свинью он отказался.

– Не могу, – сказал он.

– А? Что? Не можете?

– Нет. Я их боюсь. Меня укусила одна свинья.

– Императрица вас не укусит, – утешил его лорд Эмсворт.

– Вы думаете?

– Конечно. Она – как ягненок.

– Ягненок меня тоже кусал. Лорд Икенхем удивился.

– Какая у вас странная жизнь, Пудинг! – сказал он. – Как-нибудь расскажете, от кого вам удалось увернуться. Ну что же, нет – так нет. Но я в вас разочарован. А вам, Эмсворт, надо спешить, а то не успеете к Глоссопу.

– А? Что? Да, да, да, спешить.

– Вы уходите? – спросил мистер Плум. – Куда?

– На Харли-стрит.

– И я с вами, – сказал сыщик, облюбовавший мечтательного пэра. – Надо кое к кому зайти. Возьмем кэб.

Когда они вышли, лорд Икенхем заметил:

– Провал. Чистый провал. Интересно, почему свинья его укусила? Что он ей сделал? Ну, ладно. Скажи лучше, где Полли. Ее нет дома?

– Есть. Она у себя. Плум сказал, одевается. Лорд Икенхем громко крикнул:

– Полли! Ого-го-го!

Из недр квартиры послышался голос, который даже мрачный Мартышка признал серебряным:

– Кто там?

– Выйди сюда!

– Да кто там?

– Фредерик Алтамонт Корнуоллис Твистлтон, пятый граф доброго старого Икенхема. Неужели ты забыла дядю Фреда?

– О-о! – закричал серебряный голос, по коридору зацокали легкие ножки, и фигурка в кимоно вбежала в комнату.

– Дядя Фр-р-ред! – воскликнула Полли. – Как я рада!

– И я. А ты выросла!

– Мы шесть лет не виделись.

– И то верно!

– Вы все такой же красивый.

– Лучше, лучше. Сколько тебе лет, Полли?

– Двадцать один.

– Какая же ты красавица!

Лорд Икенхем погладил ее ручку, потом – обнял за плечи и поцеловал в щеку. Мартышка кашлянул.

– Ах, да! – воскликнул граф. – Ты тоже тут. Мисс Полли Плум – мой племянник Мартышка.

– Добрый день, – сказала Полли.

– Добрый день, – ответил племянник немного хрипло, поскольку он в очередной раз влюбился с первого взгляда. Влюблялся он часто, но, глядя на эту девушку, как глядел бы страус на дверную ручку, он понял, что она – лучшая из всех двадцати. Что там, она совсем другая!

Дело не в том, что они бывали высокие, а она – небольшая; и не в том, что они бывали бойкие, яркие, а у нее – нежные серые глаза. В отличие от них, она проста, естественна, можно сказать – уютна. Такой расскажешь все свои горести, она погладит по голове…

И, закурив сигарету, Мартышка спросил:

– Вы не присядете?

– Я бы лучше прилегла, – ответила Полли. – Я очень устала, дядя Фред, танцевала всю ночь.

– Мы все об этом знаем, – сказал лорд Икенхем, – потому и пришли. Хорес Давенпорт места себе не находит. Боится твоего возлюбленного.

Полли засмеялась. Мартышка вспомнил, что таким беззаботным, легким смехом смеялся и он, когда редко виделся с дядей.

– Рикки был просто бесподобен. Вы бы на него посмотрели!

– Он хочет сломать Хоресу шею.

– Да, что-то он такое говорил. Он часто хочет ломать шеи.

– А мы бы хотели, чтобы ты ему объяснила, что Хорес за тобой не ухаживал. Не знаю, слышал ли твой Рикки про сэра Галахада, но это – вылитый Давенпорт. Что там, Хорес еще поучил бы его чистоте!

– Все в порядке, он уже понял. Вот что, я позвоню Хоресу.

– Ни в коем случае, – сказал лорд Икенхем. – Дело ведет Мартышка. Поверь, это очень важно. Иди, верни ему покой, – обратился он к племяннику.

– Иду.

– Точнее, беги. А мы тут еще побеседуем. Расскажи мне про своего дикаря, Полли. Где ты его нашла? На Чертовом острове?

– Он привел папу.

– Ты хочешь сказать, папа его привел.

– Нет, не хочу. Привел, а вернее – принес. Папу побили какие-то люди, они на него за что-то сердились.

Лорд Икенхем подумал, что при помощи карт Пудинг выведет из себя даже ягненка. Возможно, потому ягненок его и укусил.

– А Рикки, – продолжала Полли, – увидел и бросился его спасать.

– Сломал им шею?

– Наверное, а ему подбили глаз. Я прикладывала сырое мясо.

– Романтика. И влюбилась с первого взгляда?

– Вот именно.

– Как мой племянник, он всегда так. Вообще-то это правильно, время экономишь. А он тоже влюбился?

– О, да!

– Это хорошо. Что-что, а вкус у него есть.

– Но я не поняла. Он сидел и молчал. Иногда – рычал.

– Невежливо.

– Нет, он смутился. Потом было не так.

– Лучше?

– О, да!

– Хотел бы я видеть, как он объяснялся тебе в любви. Наверное, придумал что-то новенькое.

– Скорее – да. Он чуть не сломал мне руку.

– Что ж, дело твое. А как отец?

– Он против. Он говорит, что Рикки меня не достоин.

– Какой ум!

– Понимаете, он вздумал выдать меня за Хореса. У Рикки нет денег. Мне-то все равно, он такой милый.

– Ты уверена, что это – точное слово?

– Да, уверена. Он очень хороший. Просто он ревнует.

– Что ж, тебе виднее. Благословляю вас, дети мои. Так и быть, выходи за него.

– Куда там! У него совсем нет денег. Он же пишет стихи.

– А этот суп?

– Мы не можем купить кафе.

– Понимаю… Рад бы тебе помочь, но и у меня нет денег. А занять не у кого?

– Вы знаете его дядю?

– Слышал о нем от Хореса.

– Жуткий какой-то. Когда Рикки попросил пятьсот фунтов, он просто бушевал.

– Рикки сказал, что женится?

– Нет. Мы решили пока не говорить.

– Зря. Надо было сказать и показать твою карточку.

– Рикки его очень боится.

– Лучше всего, конечно, чтобы ты познакомилась с Данстаблом и его очаровала. Можешь, можешь! Ты не представляешь себе, какая ты красавица. Я глазам своим не поверил. Если бы речь шла обо мне, я бы тебе дал что угодно, хоть полцарства. Почему же Данстабл не даст? Герцоги чувствовать умеют. Хорошо бы вас познакомить без всякого Рикки…

Его прервал звонок. Когда он открыл дверь, он увидел Мартышку.

Глава 7

Мартышка весь дрожал, глаза у него просто вылезли, и бедами он стал делиться раньше, чем закрыл дверь. Словом, он ничуть не был похож на человека, получившего деньги.

– Его нет! – восклицал он. – Нет, и все. Уехал.

– Уехал?

– Уэбстер сказал, он уехал с кем-то в машине.

– Вероятно, небольшая прогулка, – предположил лорд Икенхем, – скоро вернется.

– Да нет! – взревел Мартышка, исполняя первые па тарантеллы. – С багажом! Надолго! А этот Бадд напустит на меня Эрба после среды!

– Уэбстер не говорил, куда он поехал?

– Нет. Он сам не знает.

– А с кем?

– Он тоже не знает. Какой-то розовый тип.

– Сколько их развелось, однако! Видимо, мода. Фамилия?

– Он пришел, а Хорес сказал: «Привет! Ты ко мне?», а тип сказал: «Да», а Хорес сказал: «Сюда, пожалуйста», и они закрылись в библиотеке, а потом Хорес позвонил Уэбстеру и сказал, чтобы тот уложил вещи и отнес в машину. Он уложил, отнес и сказал: «Я уложил и отнес», а Хорес сказал: «Спасибо», и они с типом ушли. Уэбстер говорит, он был бледный и печальный. Хорес, не тип.

– М-да… – проговорил лорд Икенхем. – Просто не знаю, что и делать. Отвлекся. Мы с Полли рассуждаем. У нее неприятности.

Все, что было рыцарского в Мартышке, бурно взыграло. Он забыл о себе.

– Неприятности? А… ага… Какие?

– Старая, старая история. Нету денег. Ее возлюбленный может купить роскошнейшее кафе, где кормят луковым супом, но никто не одолжит ему ни пенса. Прискорбные происшествия на балу поссорили его с Хоресом. Герцог Данстаблский отказал. Я как раз советовал Полли очаровать герцога, и мы гадали, как бы это сделать. Помоги нам. Быть может, нам нужен именно твой свежий, юный ум. Вот Мартышка, Полли. – Граф повел рукой. – Возможно, у него есть идея. Помню, она была года три назад. Словом, он хочет тебе помочь. А, Мартышка?

– Да, конечно.

– Вот видишь. Значит, ты знакомишься с герцогом, незаметно входишь в его жизнь… Он говорит: «Что за прелестная девушка! Как раз для Рикки.». Тут появляется твой антропоид… Это все ясно. Но где, почему, как?

Мартышка задумался. Нелепо думать о том, как помочь прекраснейшей девушке, когда она хочет выйти замуж за другого, нелепо – но приятно. Он напомнил себе о Сирано де Бержераке.

– Герцог где-то гостит, – сказал он, наконец. – Хорес не захотел проводить его на вокзал, из-за этого он и поломал мебель.

– Я знаю, где он, – сказал лорд Икенхем. – Он в Бландингском замке.

– У Эмсворта?

– Да.

– Ну, вот, – сказал Мартышка, радуясь, что у него – тренированный ум юриста. – Пусть Эмсворт пригласит мисс Плум.

Лорд Икенхем покачал головой.

– Не так все просто. Ты не понимаешь его положения в Бландинге. Есть люди, которые могут приглашать в свой замок прелестных девушек, но Эмсворт – не из их числа. Всем распоряжается леди Констанс.

Мартышка кивнул. Он слышал об этой леди от своего друга Ронни Фиша.

– Пригласи Эмсворт нашу Полли, – продолжал лорд Икенхем, – его сестра вышвырнет ее через пять минут.

– Да, – согласился Мартышка, – я знаю, она – враг рода человеческого. Такие люди как Ронни Фиш, Хьюго Кармоди и Монти Бодкин бежали от нее, словно зайцы.

– Вот именно. О, Господи, снова звонят!

– Я открою, – сказала Полли и побежала к дверям. Пока ее нет, Мартышка решил разобраться в одной тайне.

– Дядя Фред, – сказал он, – почему этот Пудинг – ее отец?

– Женился на ее матери.

– Она его падчерица?

– Я выразился сокращенно. Женился, а потом его жена стала ей матерью. Прелестное, замечу, создание.

– Почему прелестное создание вышло за него замуж?

– Почему вообще женятся? Почему Полли хочет выйти за современного поэта с человекоубийственными наклонностями? Почему ты хотел жениться на сорока шести мымрах? Но что это?

– А?

– Я говорю, что это?

– А, что это!

Дверь открылась, вошла Полли, а с нею – лорд Эмсворт, и не в лучшем виде. Вид у него был такой, словно кто-то вынул большую часть его внутренних органов. Примерно так выглядит чучело попугая, когда высыпятся опилки.

– Можно воды? – проговорил он, как проговорил бы олень, ускользнувший от погони.

Полли куда-то убежала, а лорд Икенхем посмотрел на собрата-пэра с немалым интересом.

– Что-нибудь случилось?

– О, да!

– Расскажите мне все.

– А Конни? Что я скажу Конни?

– О чем?

– Она будет очень сердиться.

– За что?

– Когда она сердится, жизни нет. Спасибо, моя дорогая. Выпив воды, несчастный граф чуть-чуть приободрился.

– Помните, мой дорогой, я шел к сэру Родерику, это такой доктор. Моя сестра Констанс сказала, чтобы я его привез, для Данстабла. Данстабл ломает мебель кочергой и швыряет яйца в садовников. Вот Конни и сказала, чтобы я привез доктора. А он не хочет!

– Ну и что? Вы же не виноваты. Он занят.

– Виноват! Он не занят! Это из-за меня!

– Да?

– Да. Он говорит, я его оскорбил.

– А вы оскорбили?

– Да.

– Как?

– Сперва я назвал его «Прыщ». Ему не понравилось.

– Не понимаю.

– Как вы думаете, кто этот Глоссоп? Мальчик из моей школы. Очень противный, важный, и в прыщах. Я вхожу, а он говорит: «Давненько мы не виделись.». А я говорю: «Э?», а он говорит: «Ты меня не помнишь?», и тут я говорю: «Ой, Прыщ!».

– Трогательная встреча.

– Он почему-то покраснел, опять стал важный и спрашивает: «В чем дело?». Я ему все рассказал, а он рассердился. Говорит, я занятой человек, какое мне дело до всяких свиней. Всяких свиней!

Лорд Эмсворт потемнел лицом. Рана еще не затянулась.

– Я ему сказал, не говори глупостей. То-се, он совсем рассердился. Я как раз вспомнил, что он тогда объелся, его вырвало, а он обиделся. Позвонил лакею и говорит: «В жизни не приеду в ваш Бландинг!». Что же я скажу Конни?

Мартышка заметил в глазах дяди слишком знакомый блеск.

– Прекрасно, – сказал лорд Икенхем.

– Ужасно, мой дорогой!..

– Нет, прекрасно. Истинная удача. Я все вижу.

– Э?

– Ваш ясный ум схватит все мигом. Дело обстоит так: Полли нужно… Да, вы не знакомы? Мисс Полли Плум, единственная дочь Клода Плума-Пудинга. Лорд Эмсворт.

– Здравствуйте.

– Итак, Полли нужно попасть в ваш замок и охмурить Данстабла.

– Зачем?

– Чтобы он одобрил ее брак со своим племянником Рикки.

– А!

– Теперь все ясно. Завтра, удобным поездом сэр Родерик Глоссоп едет в Бландинг со своей дочерью и секретарем.

Мартышка горестно хрюкнул. Лорд Икенхем мягко, но удивленно на него посмотрел.

– Неужели ты предпочтешь остаться в городе? Разве к тебе не может зайти Эрб?

– О!

– Вот именно. Затаись. Может быть, тебе больше нравится быть моим лакеем?

– Нет!

– Прекрасно. Итак, секретарь. Вы понимаете меня, Эмсворт?

– Нет, не понимаю, – признался девятый граф.

– Тогда повторим.

Он повторил, и в глазах лорда Эмсворта что-то засветилось.

– А! – сказал он. – О! Э! А вы сможете?..

– С этим справиться? Помилуйте! Вот Мартышка вам расскажет, как в прошлом году я перевоплощался с большим успехом в человека, подрезающего когти домашним птицам, мистера Роддиса и мистера Дж. Дж. Булстрода. Если бы потребовалось, я бы исполнил и роль попугая. По сравнению с этим мне предстоит детская игра. Когда вы возвращаетесь?

– Я бы хотел успеть на пятичасовой.

– Превосходно. Скажете сегодня вечером, что психиатр приедет завтра с секретарем, а вы пригласили еще и его очаровательную дочь. Какой поезд получше? 2. 45? Замечательно. Даже ты, мой друг, не найдешь недостатков в моем плане.

– Найду, – отвечал Мартышка. – Все сразу провалится.

– Ничего подобного. Он пугает тебя, Полли.

– Да?

– Да. Не поддавайся. Позже ты поймешь, какой он мрачный, нерешительный человек. Одно слово, Гамлет. Тебе надо выпить, мой друг, – обратился он к Мартышке. – Пойдем, пропустим рюмочку.