Текст книги "Том 8. Дживс и Вустер"
Автор книги: Пэлем Вудхаус
Жанры:
Юмористическая проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)
– Буду рад оказать вам услугу, сэр Родерик, – любезно отозвался Дживс и бесшумно потек вон из гостиной, оставив Рори в одиночестве переживать знакомое всем, кому случалось общаться с этим великим человеком, чувство соприкосновения с неким добрым, мудрым духом, в чьи надежные руки можно без колебаний передать все свои заботы.
Спустя минуту или две возвратилась Моника, вид у нее был немного загнанный.
– А вот и ты, старушка, – приветствовал ее муж. – Вернулась из путешествия? Отыскала она эту чертову галерею?
Моника безрадостно кивнула.
– Да. Но не прежде чем потаскала нас по всему дому. Сначала она, по ее словам, потеряла влияние. Но все-таки это успех, через триста-то лет.
– Я только сейчас говорил Дживсу, что эта дамочка сильно не в себе. Как у нас говорят, с большим приветом. Кстати почему это считается, что привет может довести человека до помешательства? Теперь, когда она заехала в нашу страну, ей скоро начнут, я думаю, приходить приветы и выгодные приглашения из Бедлама и прочих подобных заведений. А куда девался Билл?
– Не выдержал и сошел с дорожки. Испарился. Я думаю, пошел переодеваться к обеду.
– А в каком он был настроении?
– Глаза остекленелые, и вздрагивал при каждом шорохе.
– Ага, значит, все еще не успокоился. Похоже, он сильно разнервничался, наш Вильям. Но у меня возникла насчет старины Билла новая теория. Я больше не думаю, что его нервозность объясняется преследованием полиции, уже наступающей ему на пятки. Теперь я считаю, что все дело в этой работе, которую он выполняет для Сельскохозяйственного Совета. Поначалу, как всякий новичок, он принялся за дело слишком старательно. Нашему брату, кто не привык работать, приходится учиться экономить силы, не выкладываться до конца, а оставлять кое-что про запас, ну, словом, ты меня понимаешь. Я всегда внушаю это своим подчиненным. Они обычно прислушиваются, но есть один малый, в секции «Все для малышей», ты не представляешь себе, как он старается. Если дальше так пойдет, он просто сгорит на работе, не дожив до собственного пятидесятилетия. О, а это еще кого мы тут видим?
В гостиную вошла высокая красивая девушка. Рори смотрел на нее с недоумением. Первоначальную мысль, что это тень леди Агаты, которой осточертели развалины часовни и захотелось побыть в обществе, он отбросил. Но в таком случае, кто это может быть, оставалось неясным. Жена его, как всегда, оказалась более проницательной. Обратив внимание на фартучек и белую наколку на волосах, она сделала правильный вывод, что перед ними сказочное существо под названием горничная.
– Эллен? – удостоверилась Моника.
– Да, миледи. Я ищу его сиятельство.
– Он, я думаю, в своей комнате. Могу я чем-нибудь помочь?
– Там какой-то джентльмен спрашивает его сиятельство. Я видела, как он подъехал в автомобиле, а мистер Дживс был занят в столовой, поэтому я пошла, впустила его и проводила в утреннюю гостиную.
– Кто же это?
– Какой-то капитан Биггар, миледи. Рори радостно хмыкнул.
– Капитан Биггар? Армейская косточка? Помнишь, Мук, в нашем детстве играли в такую игру: если есть полковник, значит, должен быть и целковник, то есть целый ковник. Кто дальше?
– Оставь, Рори, ты ведь уже не маленький.
– А-а, пасуешь? А вы, Эллен?
– Я не знаю, сэр.
– Вопрос: кто такой морковник? Ответ: командир полка, который морит голодом своих солдат. Еще? Может быть, миссис Как-бишь-ее ответит? – обратился Рори навстречу входящей гостье.
Прекрасное лицо миссис Спотсворт сияло скромным торжеством.
– Вы уже сказали сэру Родерику? – поспешила справиться она.
– Да, сказала, – ответила Моника.
– Я отыскала Длинную галерею, сэр Родерик.
– Трижды ура, – отозвался Рори. – Продолжайте в том же духе, и скоро вы еще, глядишь, сумеете найти большой барабан в телефонной будке. Но отвлечемся на минуту. Вы не ответите на такой вопрос: если есть полковник, где сидит ковник, который чином ниже?
Миссис Спотсворт посмотрела на него с недоумением.
– Что за ковник, я не понимаю.
– Не слушайте его, – вмешалась Моника. – В такие минуты он совершенно не опасен. Просто приехал какой-то капитан Биггар, вот он и завелся. Минута-другая, и он придет в себя.
Дивные глаза миссис Спотсворт округлились.
– Капитан Биггар?
– Ответ я подзабыл, – не отступался Рори. – Ничего, скоро вспомню. Гм-м-м… который чином ниже его…
– Капитан Биггар? – повторила миссис Спотсворт. И обратившись к Эллен, спросила: – Такой крепкий джентльмен с довольно красным лицом?
– С очень красным лицом, – уточнила Эллен. Она во всем любила четкость.
Миссис Спотсворт схватилась за сердце.
– Какое чудо!
– Вы его знаете? – спросила Моника.
– Это мой очень старый, очень добрый друг. Я знала его еще когда… О, Моника, нельзя ли… вы не могли бы… пригласить его погостить здесь немного?
Моника встрепенулась, как старый боевой конь при звуке горна.
– Ну конечно, Розалинда. Как ваш друг, он и наш друг. Прекрасная мысль.
– О, спасибо! – миссис Спотсворт обратилась к Эллен: – Где сейчас находится капитан Биггар?
– В утренней гостиной, мэм.
– Будьте добры, проводите меня туда прямо сейчас. Я должна его видеть.
– В эту дверь пожалуйте, мэм.
Миссис Спотсворт поспешно вышла, за ней последовала горничная Эллен. Рори с сомнением покачал головой.
– Ты уверена, что это разумно, Мук, старушка? Возможно, он совсем не нашего круга, какой-нибудь тип в котелке и галстуке на резинке.
Но Моника вся сияла.
– Не все ли равно, какой он тип? Это старый, близкий друг миссис Спотсворт, остальное неважно. Ой, Билл! – радостно воскликнула она, увидев входящего брата.
Билл явился во фраке, при белом галстуке-бабочке, белом жилете и крахмальной манишке, прилизанные волосы его лоснились от каких-то заморских масел. Рори посмотрел на него с изумлением.
– Бог ты мой, Билл! Ты похож на живую картину «Великие любовники всех времен». Если ты воображаешь, что я сейчас побегу и тоже так выряжусь, то ошибаешься. Довольно с тебя будет старого черного галстука Кармойлов и обыкновенной белой рубашки. Я конечно понимаю, что ты задумал. Ты расфуфырился, чтобы произвести впечатление на миссис Спотсворт и оживить воспоминания о счастливых днях в Каннах. Но только смотри не переборщи, я тебе советую. Подумай о Джил. Если она узнает про тебя и эту Спотсворт… Билл вздрогнул.
– Ты на что это намекаешь?
– Ни на что, я просто так, на язык подвернулось.
– Не обращай на него внимания, Билл, – сказала Моника. – Человек бредит. Болтает всякую чушь. Джил – девушка разумная.
– Да и потом, – добавил Рори для полного успокоения, – это ведь все происходило до того, как ты обручился с Джил.
– Что – все происходило?
– Ничего, старина, абсолютно ничего.
– Мои отношения с миссис Спотсворт были чисты, как слеза.
– Ну конечно, само собой.
– У вас в «Харридже» продаются намордники, Рори? – спросила Моника.
– Намордники? А как же. В секции «Кошки, собаки и домашние зверушки».
– Придется купить для тебя намордник, чтобы ты молчал. Вообрази, что его здесь вообще нет, Билл, и послушай, что я тебе расскажу. Произошло нечто замечательное. Приехал старый друг миссис Спотсворт, и я пригласила его погостить у нас.
– Что еще за старый друг?
– Еще один любовник, надо полагать.
– Прекрати сейчас же, Рори. Ты что, не понимаешь, как это для нас великолепно, Билл? Мы оказали ей услугу, и она перед нами в долгу. Представляешь, как она теперь растает?
Восторженное настроение сестры передалось Биллу. Он ясно понял ее мысль.
– Да, ты права. Это большая удача.
– Правда? Нам здорово повезло. Она теперь будет как глина в твоих руках.
– Да, как мягкая глина. Молодчина, Маленький Мук! Сразу сообразила. А кто он такой, этот друг?
– Фамилия – Биггар. Капитан Биггар.
Билл невидящей рукой нашарил позади себя стул. По лицу его расползлась зеленоватая бледность.
– Что?! – вскрикнул он. – Капитан Би…би…би…?
– Ага, вспомнил! – обрадованно возвестил Рори. – Где сидит тот, кто ниже чином? Ответ: в подполе, конечно, на то он и подполковник.[16]16
От переводчика: Автор наделил Рори Кармойла своим умением остроумно каламбурить. Но так как каламбуры на другой язык в принципе непереводимы, переводчику пришлось отчасти, для иллюстрации, воспользоваться суррогатами собственного производства.
[Закрыть] Я так и знал, что вспомню, – заключил он, очень довольный собой.
Глава VIII
Покойный А. Б. Спотсворт, которого, хоть он по-своему неплохо относился к жене, никак нельзя было считать дамским угодником или, скажем, сравнивать со средневековыми трубадурами, любил шутить, что, мол, секрет счастья и успеха состоит в том, чтобы при первой же возможности отделаться от женщин. Дайте прекрасному полу под зад коленкой, рассуждал он, стаскивая пиджак и доставая фишки для покера, и после этого можете пуститься во все тяжкие. Он часто повторял, что самый прекрасный и возвышающий душу миг – это когда по завершении обеда дамы гуськом выходят из столовой, оставляя мужчин одних предаваться мирным мужским разговорам.
Биллу Ростеру в девять часов вечера все того же беспокойного дня такая точка зрения показалась бы совсем неубедительной. Меньше всего его прельщал мирный мужской разговор с капитаном Биггаром. Он стоял и придерживал дверь, пропуская переходящих в гостиную миссис Спотсворт, Монику и Джил, а душу ему томило горькое чувство утраты и неведение того, что его ждет впереди. Примерно такие же кошки скреблись бы на сердце у осажденного дикарями гарнизона, если бы прибывший на подмогу полк морской пехоты Соединенных Штатов вдруг сделал поворот кругом и замаршировал прочь.
А ведь до сих пор все шло так хорошо. Даже сам Билл, хоть и терзаемый муками совести, не находил в застольной беседе капитана Биггара ничего такого, к чему можно было бы придраться. На протяжении всего обеда, начиная с супа и кончая сардинками на поджаренных хлебцах, Белый Охотник придерживался только таких нейтральных тем, как знакомые вожди каннибалов и меры, которые следует принять, когда тебя обступили охотники за головами, вооруженные трубками с отравленными зарядами. Рассказал две довольно длинные и крайне скучные истории про каких-то своих приятелей Толстого Фробишера и Субадара. И сообщил Джил, на всякий случай, мало ли что, рецепт отличной мази от укусов аллигатора. Об обманщиках-букмекерах, гонке преследования по открытой местности и регистрационных номерах автомобилей речь вообще не заходила.
Но теперь, когда дамы удалились и двое крепких мужчин – или трое, если считать Рори Кармойла, – остались с глазу на глаз, кто скажет, сколько еще может продлиться это благополучное положение дел? Хоть бы Рори не ляпнул сразу что-нибудь такое, что, мол, не интересуется ли капитан Биггар скачками?
– Капитан, вы не интересуетесь скачками? – произнес Рори, едва закрылась дверь.
С губ капитана Биггара сорвался стон, похожий на предсмертный хрип зебры. Билл, подскочивший на шесть дюймов вверх, угадал в нем глухой, безрадостный смех. У него и самого мелькнула было мысль разразиться чем-нибудь в таком же роде.
– Скачками? – задохнулся капитан Биггар. – Интересуюсь ли я скачками? Ну, перемелите меня в мясорубке и заправьте луком!
Эту просьбу Билл, если бы только мог, исполнил бы с радостью. Воспользовавшись таким кулинарным рецептом, он сразу разрешил бы все проблемы. Жаль, что ни одному вождю каннибалов, с которыми водился его гость, это не пришло в голову.
– Вечером состоится специальный банкет по случаю завтрашних скачек, – сказал Рори. – Я скоро вас оставлю и пойду смотреть телетрансляцию. Телевизор в библиотеке. Будут выступать все главные владельцы лошадей, обсуждать, у кого какие шансы. Разумеется, на самом-то деле никто из них ничего не знает. А днем сегодня были Дубки, вы случайно не присутствовали?
Капитан Биггар вздулся, как те удивительные рыбы на Флориде, которые раздуваются, если их пощекочешь.
– Присутствовал ли я на Дубках? Чанг сварк! Да, сэр, я там был. И если когда-нибудь человеку…
– Довольно живописная природа там в Саутмолтоншире, вы не находите, капитан? – поспешил заметить Билл. – Ласкает взор, как говорится. В соседней с нами деревне, Лоуэр Снодсбери, вы, наверное, обратили внимание, когда проезжали мимо…
– Если когда-нибудь человеку пережимали горло рукавом, черт побери, – продолжал свою тему капитан Биггар, который успел так раскраснеться, что окажись сейчас случайно в столовой бык – другой, не миновать бы беды, – то это мне сегодня в Эпсоме. Я прошел через горнило, как Седрах, Мисах и Навуходоносор,[17]17
…как Седрах, Мисах и Навуходоносор. – История о том, как праведные мужи: Седрах, Мисах и Авденаго (а вовсе не Навуходоносор!) были брошены в огненную печь, но не сгорели, излагается в 3-й главе Книги Пророка Даниила.
[Закрыть] или как там его. Мне всю душу завязали узлом и пропустили через отжим.
Рори сочувственно поцокал.
– Не везло?
– Сейчас я вам все расскажу.
– …там сохранилась прекрасная норманская церковь, – гнул свою линию Билл, обмирая, но не сдаваясь, – которую очень…
– Начну с того, что, вернувшись на старую родину, я сошелся с очень знающими ребятами, которые разбираются в лошадях так, что дай Боже, отличают, как говорится, где у лошади начало, а где конец, и они дали мне несколько дельных подсказок. И вот сегодня…
– …которую очень высоко ценят специалисты по норманским церквам, – не замолкал Билл. – Сам я плохо в них разбираюсь, но слышал, что там в притворе есть…
Капитан Биггар снова взорвался.
– О притворстве мне лучше не говорите! Йоги тулсирам джагинат! О. первейшим из притворщиков я познакомился сегодня в Эпсоме, вздуйся он весь пузырями! Притворялся честным букмекером, а сам… Да, так я говорил, эти мои ребята время от времени подкидывали мне надежную информацию, и сегодня посоветовали двойной: в скачке в два тридцать Люси Глиттерс и в Дубках Мамашу Уистлера.
– Поразительно, что Мамаша Уистлера пришла победительницей, – вставил Рори. – У нас в «Харридже» было общее мнение, что у нее ни малейших шансов.
– И что же? Люси Глиттерс пришла при ста к шести, а Мамаша Уистлера, как вы наверно слышали, – при тридцати трех к одному.
Рори был потрясен.
– То есть ваша двойная выиграла?
– Да, сэр.
– При таких ставках?
– При таких ставках.
– А сколько вы поставили?
– Пятерку на Люси Глиттерс и весь выигрыш на Мамашу Уистлера.
Рори вытаращил глаза.
– Бог ты мой! Ты слышишь, Билл? Вы выиграли приличный куш.
– Три тысячи фунтов.
– Ну, я вам скажу!.. Слыхали, Дживс?
Дживс внес в столовую кофе. У него был все тот же, неизменно торжественный вид. Дживс, как и Билл, находил присутствие капитана Биггара невыносимым, но в отличие от Билла, который весь дергался и суетился, Дживс сохранял сходство с хорошо воспитанной статуей.
– Сэр?
– Капитан Биггар выиграл в Дубках три тысячи фунтов.
– В самом деле, сэр? Результат, о котором приходится только мечтать.
– Да, – мрачно произнес капитан. – Я выиграл три тысячи фунтов, а букмекер с ними удрал.
Рори удивленно вздернул брови.
– Не может быть!
– Уверяю вас.
– Улизнул в лучах луны?
– Именно.
Рори был потрясен.
– Никогда не слышал такого безобразия! А вы слышали что-нибудь подобное, Дживс? Дальше уж некуда, верно, Билл?
Билл как бы очнулся.
– Извини, Рори, я задумался о другом. Так что ты говорил?
– Бедняга Биггар отхватил сегодня в Дубках жирный дубль, а букмекер, свинья, взял и удрал, не выплатив ему трех тысяч фунтов.
Билл, естественно, пришел в ужас. Какой порядочный человек не придет в ужас, услышав такое?
– Боже милосердный! – воскликнул он. – Капитан, как это могло случиться? Букмекер убежал, вы сказали?
– Рванул с места, как заяц, и я за ним.
– Неудивительно, что вы расстроены. Такие злодеи не должны оставаться на свободе. Кровь стынет в жилах, когда подумаешь о таком… таком… как такого человека назвал бы Шекспир, Дживс?
– Подлый, низкий, отъявленный негодяй, милорд…
– Вот-вот. Шекспир это здорово выражает.
– …сукин сын, безмозглый таракан, лопоухий холоп, ничтожество, разбойник, поедатель падали, грязный, жалкий, в грубых онучах…
– Ладно, ладно, Дживс, хватит. Можно составить себе представление. – Билл заметно разволновался. – Не уходите, Дживс. Разворошите получше огонь в камине.
– Сейчас июнь, милорд.
– Да-да, верно. Я совсем голову потерял, услышав такое. Вы не присядете, капитан? Ах да, вы сидите. Тогда сигары, Дживс. Сигару для капитана Биггара.
Капитан поднял ладонь.
– Спасибо, не надо. Я не курю, когда преследую крупную дичь.
– Крупную дичь? А, ну да, понимаю. Этого букмекера. Вы – Белый Охотник и охотитесь на белых букмекеров, ха-ха! Неплохо сказано, а, Рори?
– Отлично сказано, старина. Я умираю от смеха. А теперь позвольте мне пойти вниз. Я хочу посмотреть по телевидению банкет по случаю Дерби.
– Прекрасная мысль, – обрадовался Билл. – Давайте все пойдем смотреть банкет по случаю Дерби. Идемте, капитан.
Но капитан Биггар не двинулся с места. Он остался сидеть, где сидел, только сделался еще краснее прежнего.
– Может быть, позже, – произнес он кратко. – А сейчас я хотел бы переговорить с вами, лорд Рочестер.
– Конечно, конечно, конечно, конечно, – отозвался Билл не слишком жизнерадостно. – Останьтесь, Дживс. Тут уйма всяких дел. Почистите вон пепельницу. Дайте сигару капитану Биггару.
– Джентльмен уже отказался от сигары, когда вы ему предлагали, милорд.
– Ах, да-да. Верно, верно, верно, – сказал Билл. И сам закурил сигару, держа огонек в руке, вибрирующей, как камертон. – Так расскажите нам еще про этого вашего жулика букмекера, капитан.
Капитан Биггар немного помолчал, нахмурившись. А потом вынырнул из пучины безмолвия со словами, что от всей души надеется когда-нибудь увидеть, какого цвета внутренности у этого негодяя.
– Если бы только я встретил подлеца в Куала-Лумпуре! – произнес он.
– В Куала-Лумпуре?
Дживс, как всегда, пришел Биллу на помощь.
– Город на побережье Малаккского пролива, милорд, в составе британской колонии Восточная Индия, куда входят Малакка, Пенанг и провинция Уэлсли, получившая статус отдельного владения в 1853 году и переданная под управление генерал-губернатора Индии. В 1887 году к этой колонии были присоединены Кокосовые, или Килинговы, острова, а в 1889-м – остров Рождества. Условия жизни в тех местах очень проницательно описал мистер Сомерсет Моэм.
– Ну конечно, я теперь припоминаю. Там, говорят, кого только не встретишь, всякой твари по паре.
В этом капитан Биггар оказался с ним согласен.
– Да, есть там всякая тварь, – подтвердил он. – Но мы умеем с нею обращаться. Знаете, лорд Рочестер, что бывает в Куала-Лумпуре с теми, кто проиграл, а не платит?
– Н-нет, мне кажется, я об этом ничего не слышал. Не уходите, Дживс. Вон еще одна пепельница, вы пропустили. Так что же бывает в Куала-Лумпуре с теми, кто проиграл, а не платит?
– Мы предоставляем несчастному три дня на то, чтобы вернуть долг. А потом приходим к нему и даем ему револьвер.
– Добрый поступок. Караете его щедростью… То есть, вы хотите сказать, заряженный револьвер?
– Заряженный всеми шестью патронами. Мы смотрим негодяю в глаза и уходим, оставив револьвер на столе. Ничего не говоря. Он без слов понимает.
Билл проглотил комок в горле. Разговор такого рода был выше его сил.
– И он, значит, должен… Вам не кажется, что это… немного слишком?
Глаза капитана Биггара были холодны и тверды, как крутое яйцо.
– Этого требует кодекс чести, сэр. Честь! Это великое слово для тех, кто живет на окраинах Империи. Там слишком легко потерять форму. Вино, женщины и неоплаченные игорные долги – вот ступени, которые ведут вниз, – провозгласил он. – Вино, женщины и неоплаченные долги, – повторил он, изображая ладонью ступень за ступенью.
– Долги – ниже всего, а? Вы слыхали, Дживс?
– Да, милорд.
– Довольно интересно.
– Да, милорд.
– Расширяет кругозор, я бы сказал.
– Да, милорд.
– Век живи, век учись.
– Совершенно верно, милорд.
Капитан Биггар взял с блюда большой бразильский орех и расколол его зубами.
– Мы, несущие бремя белых, обязаны показывать пример. Нельзя допускать, чтобы даяки переплюнули нас в соблюдении кодекса чести.
– А они что, пытаются?
– Даяку, не уплатившему долг, отрубают голову.
– Другие даяки?
– Да, сэр. Другие даяки.
– Ну и ну.
– И голову затем отдают первому кредитору.
Билл изумился. Возможно, что и Дживс тоже изумился, но лицо его не приспособлено было к выражению подобных эмоций. Те, кто знал его близко, якобы наблюдали своими глазами, как в минуту глубокого потрясения один уголок рта у него слегка вздрагивал; но в обычной жизни черты его лица сохраняют каменную невозмутимость, подобную невозмутимости деревянного индейца на вывеске табачной лавки.
– Господи Боже мой! – проговорил Билл. – У нас тут такие порядки неприменимы. Если бы стали считаться, кто первый кредитор, представляете, какая свара бы поднялась! Правда, Дживс?
– Несомненно, милорд. Как в детской считалке: мясник или булочник, кузнец или дворник…
– Да еще знакомые, у которых этот даяк гостил весь уик-энд, а утром в понедельник улизнул, совсем забыв про субботнюю партию в бридж.
– Даяк, если только он остался бы после этого жив, научился бы впредь соразмерять свои ставки со своими финансовыми возможностями, милорд.
– Верно, Дживс. Конечно, он научился бы не зарываться.
– Вот именно, милорд. Он бы трижды подумал, прежде чем оставить компаньона без законного выигрыша.
Капитан Биггар разгрыз еще один орех. В установившейся тишине это прозвучало как выстрел, одним махом убивающий шестерых.
– А теперь, – произнес он, – с вашего позволения, лорд Рочестер, я хотел бы бросить эту пустую болтовню и перейти к делу. – Он замолчал на мгновение, приводя в порядок свои разбежавшиеся мысли. – Насчет этого жулика букмекера.
Билл захлопал глазами.
– Ах, да, насчет букмекера. Я понимаю, о чем вы.
– На данный момент он, к сожалению, скрылся. Но у меня хватило смекалки запомнить номер его машины.
– Вот как? Действительно, вы очень правильно поступили, верно, Дживс?
– Весьма, милорд.
– А потом справиться в полиции. И знаете что мне там сказали? Что этот автомобильный номер, лорд Рочестер, – ваш.
Билл удивился.
– Мой?
– Ваш.
– Но как это может быть?
– Вот тут-то и есть загадка, которую надо разрешить. Этот Честный Паркинс, как он себя называет, по-видимому, позаимствовал ваш автомобиль… с вашего согласия или без такового.
– Быть того не может!
– Совершенно немыслимо, милорд.
– Благодарю вас, Дживс. Разумеется, совершенно немыслимо. Откуда мне знать какого-то Честного Паркинса?
– Так вы его не знаете?
– Первый раз о нем слышу! В глаза его никогда не видел. Как он выглядит?
– Высокий… примерно вашего роста… с рыжими усами и с черной нашлепкой на левом глазу.
– Нет, черт возьми, быть не может… То есть я хочу сказать, я вас понял. Черная нашлепка на левом глазу и рыжие усы на верхней губе. Я сначала подумал…
– И еще клетчатый пиджак и галстук с голубыми подковами по малиновому полю.
– Боже милосердный! Какой-то человек совершенно не нашего круга. Не правда ли, Дживс?
– Да, милорд, не soigne.[18]18
Тщательно одетый (фр.).
[Закрыть]
– Совсем, совсем не свинье. Да, кстати, Дживс, вы мне напомнили, Берти Вустер рассказывал, вы его однажды тоже так обругали, сильное впечатление на него произвело. И он даже попробовал сочинить на эту тему балладу. Не знаете, осуществил он свой замысел?
– Думаю, что нет, милорд.
– Конечно, Берти Вустеру это не по зубам. Но если бы за дело взялся подходящий человек, тут вполне мог бы выйти эстрадный хит.
– Вне всякого сомнения, милорд.
– Кол Портер, например, мог бы справиться с этой темой.
– Не исключено, милорд.
– Или Оскар Хаммерстейн.[19]19
О. Хаммерстейн и К. Портер – известные авторы текстов эстрадных песен и знаменитых бродвейских мюзиклов.
[Закрыть]
– Это вполне в пределах возможностей такого талантливого человека, как мистер Хаммерстейн, милорд.
Но тут, явно потеряв терпение, капитан Биггар призвал собравшихся к порядку.
– К чертям эстрадные хиты и Оскары Портеры! – произнес он довольно резко, Эмили Пост[20]20
Пост, Эмили – писательница, автор широко известной книги «Этикет. Голубая книга хорошего тона».
[Закрыть] его, безусловно, не одобрила бы за это. – Не о Портере речь. Я говорю о мошеннике букмекере, который сегодня ездил на вашем автомобиле.
Билл покачал головой.
– Мой дорогой охотник за пумами и прочей живностью, вы утверждаете, что говорите о букмекерах, но в действительности вы говорите сами не знаете о чем. Здорово я это обернул, а Дживс?
– Да, милорд. Смачно сказано.
– Разумеется, на самом деле наш друг Биггар запомнил не тот номер.
– Да, милорд.
Лицо капитана Биггара из малинового стало бордовым. Была задета его гордость.
– По-вашему, я не смог запомнить номер машины, за которой гнался от самого Эпсома до Саутмолтоншира? В машине, имеющей ваш номер, сегодня ехал упомянутый Честный Паркинс с помощником, и я спрашиваю вас, это вы одолжили ему автомобиль?
– Но, мой дорогой добрый друг, подумайте сами, могли я одолжить свой автомобиль человеку в клетчатом пиджаке и при малиновом галстуке, не говоря уж о черной нашлепке на глазу и рыжих усах? Это же совершенно не… как это говорится, Дживс?
– Невообразимо, милорд. – Дживс вежливо кашлянул. – Может быть, у джентльмена со зрением не все в порядке?
Капитан Биггар грозно напыжился.
– Это у меня со зрением не все в порядке? У меня?! Да вы знаете ли, с кем разговариваете? Я – бвана Биггар!
– Сожалею, сэр, но этого имени я никогда не слышал. Я полагаю, что вы допустили вполне простительную ошибку, неверно разобрав номер на едущей впереди машине.
Перед тем как ответить, капитан Биггар вынужден был сглотнуть разок-другой, чтобы взять себя в руки. Кроме того, он взял еще один орех.
– Послушайте, – произнес он почти мягко. – Вы, должно быть, тут не в курсе. Вам не рассказывали, кто да что. Я – Биггар, Белый Охотник, самый знаменитый Белый Охотник на всю Африку и Индонезию. Я могу преспокойно стоять на пути несущегося во весь опор носорога… А почему? Потому, что зрение у меня такое, что я знаю, понимаете? знаю, что успею всадить ему пулю в единственную уязвимую точку, не пробежит он и шестидесяти шагов. Вот какое у меня зрение.
Лицо Дживса осталось каменным.
– Боюсь, что я не могу изменить позиции, на которой стою, сэр. Допускаю, что вы натренировали зрение для случаев, подобных только что вами описанному, но, как ни плохо я информирован касательно крупной фауны Востока, я все же сомневаюсь, чтобы носорогов снабжали регистрационным номером.
Биллу показалось, что сейчас самое время пролить масло на бушующие волны и подкинуть слова утешения.
– А что до вашего злосчастного букмекера, капитан, мне кажется, я могу зажечь для вас луч надежды. Я допускаю, что он действительно сбежал от вас с быстротой нетопыря, вырвавшегося из преисподней, но полагаю, когда от ромашек побелеют луга, он возвратит вам долг. У меня впечатление, что он вернет все, дайте только срок.
– Он у меня получит срок, – грозно сказал капитан. – И я позабочусь, чтобы подлиннее. А после того, как он вернет долг обществу, я займусь им лично. Тысяча сожалений, что мы не на Востоке. На Востоке такие вещи понимают. Если знают, что вы человек правильный, а тот, другой, не прав… что ж, тогда лишних вопросов не задают.
Билл слушал, широко раскрыв глаза, как трепетная серна.
– Ка… каких вопросов?
– Избавиться, и из головы долой – так в общем и целом там мыслят. Чем меньше на свете таких гадов, тем лучше для англо-саксонского престижа.
– М-да, пожалуй, можно и так на это взглянуть.
– Не стану от вас скрывать, на моем дробовике есть две-три зарубки, обозначающие не буйволов и не львов… и не антилоп… и не носорогов.
– Да? А кого же?
– Да этих, что удирают быстрее всех. Уродов в пестрой шкуре.
– Да, да, я знаю. Это гепарды, такие как бы леопарды, бегают со скоростью скаковой лошади.
Дживсу пришлось вмешаться с поправкой:
– Даже несколько быстрее, милорд. Полмили за сорок пять секунд.
– Вот это да! Вот это резвость! Вот это скакуны!
– Да, милорд.
Капитан Биггар раздраженно фыркнул:
– Я говорил о пестроклетчатых неплательщиках, а не о пятнистых гепардах. Хотя случалось и тех пару-тройку подстрелить.
– Случалось?
– Бывало.
– Понятно, – сглотнув, произнес Билл. – Их тоже.
Дживс кашлянул.
– Могу ли я высказать предположение, милорд?
– Конечно, Дживс. Высказывайте несколько.
– Мне сейчас только пришло в голову, милорд, что тот мошенник на скачках, к которому капитан Биггар питает вполне заслуженную вражду, мог подменить номер на своем автомобиле поддельным…
– Точно, Дживс! Вы попали в яблочко!
– …и по редкому совпадению, как раз намалевал на щитке номер машины вашего сиятельства.
– Конечно! И сразу все стало ясно. Удивительно, как нам это раньше в голову не пришло? Теперь все объясняется, вы согласны, капитан?
Капитан Биггар сидел и молчал. Судя по сведенным бровям, он обдумывал новый оборот дела.
– Но это же очевидно! – ликовал Билл. – Дживс, ваш выпирающий сзади мозг, подпитываемый рыбной диетой, разрешил загадку, которая, если бы не вы, осталась бы в истории нераскрытой тайной, о каких пишут в книгах. Будь у меня на голове шляпа, я бы сейчас ее снял перед вами.
– Я счастлив, что заслужил одобрение, милорд.
– Вы всегда заслуживаете одобрение, Дживс, неизменно. За это вас все так уважают.
Капитан Биггар кивнул.
– Д-да, пожалуй, что это возможно. Другого объяснения просто нет.
– Слава Богу, что все, наконец, разъяснилось, – повеселел Билл. – Еще портвейну, капитан?
– Нет, благодарю.
– Тогда, может быть, присоединимся к дамам? А то они наверно недоумевают, что такое у нас тут приключилось? И говорят себе: «А он все не идет!», как эта самая, как ее, Дживс?
– Как бедная Марианна, милорд.
– Ну, настолько уж убиваться из-за нашего отсутствия они вряд ли станут. Но все-таки, я думаю, пора… Идемте, капитан?
– Я хотел бы сначала позвонить по телефону.
– Позвонить можно из гостиной.
– Это личный разговор.
– Уговорили. Дживс, отведите капитана Биггара в вашу буфетную и посадите к аппарату.
– Очень хорошо, милорд.
Оставшись в одиночестве, Билл задержался на несколько мгновений, раздираемый противоречивыми желаниями: и поскорее очутиться в дамском обществе, и опрокинуть еще стакан портвейна за здравие Честного Паркинса, благополучно обогнувшего опасный угол.
Единственное, что омрачало его довольство, была мысль о Джил. Билл был не вполне уверен, в каких отношениях он сейчас с путеводной звездой своей жизни. За ужином миссис Спотсворт, сидевшая от него по правую руку, своим панибратством превзошла его самые мрачные опасения. И кажется, в глазах Джил блеснул тот холодный, задумчивый огонек, который влюбленному меньше всего хочется видеть в глазах суженой.
По счастью, в процессе ужина панибратство миссис Спотсворт постепенно сошло на нет, поскольку разговорился капитан Биггар. Миссис Спотсворт перестала поминать веселые каннские денечки, а вместо этого с упоением внимала рассказам Белого Охотника:
К его речам она, не дыша, склонила слух, полностью исключив из застольной беседы каннские мотивы, так что, возможно, еще не все так плохо.
Меж тем в столовую вернулся Дживс, и Билл принялся вновь возносить ему хвалы за выигранное сражение..
– Замечательная мысль вас осенила, Дживс. Просто спасительная.
