355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пэлем Вудхаус » Том 8. Дживс и Вустер » Текст книги (страница 15)
Том 8. Дживс и Вустер
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 06:02

Текст книги "Том 8. Дживс и Вустер"


Автор книги: Пэлем Вудхаус



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

Он нацелил на меня свой нос.

– Да?

– Я зашел к старине Сиппи.

– Мистер Сипперли еще не прибыл.

Он говорил раздраженно, как человек, который не привык ждать.

– Как жизнь? – спросил я, желая разрядить обстановку. Он снова уткнулся в газету. Потом вопросительно взглянул на меня, будто давая понять, что я здесь лишний.

– Извините?

– Нет-нет, ничего.

– Вы что-то сказали?

– Только спросил «Как жизнь?», знаете ли.

– При чем тут жизнь?

– Так, вообще.

– Я вас не понимаю.

– Не берите в голову, – сказал я.

Какой тяжелый труд поддерживать светский разговор с этим типом, подумал я. На редкость необщительный субъект.

– Хорошая погода, – сказал я.

– Хорошая.

– Но, говорят, посевам необходим дождь.

Он снова уткнулся в газету и был ужасно недоволен, что приходится отвлекаться на разговор со мной.

– Кому?

– Посевам.

– Посевам?

– Посевам.

– Каким посевам?

– Ну просто посевам. Он отложил газету.

– Кажется, вы желаете сообщить мне какие-то сведения о посевах. Я вас слушаю.

– Говорят, им необходим дождь.

– В самом деле?

На этом наша беседа закончилась. Он снова погрузился в чтение, а я сел и принялся сосать набалдашник трости. Время тянулось медленно.

Может, часа через два, а может, через пять минут, в коридоре послышались странные звуки, будто там воет собака. Уотербери встрепенулся. Я тоже встрепенулся.

Вой приближался. Дверь распахнулась, и в кабинет ввалился Сиппи. Он пел.

– «Я вас люблю, вот все, что я могу сказать. Я вас люблю, лю-у-у-блю ва-а-ас…»

Наконец, он смолк. По-моему, давно бы пора.

– А, привет! – сказал он.

Я был поражен. Когда я в последний раз видел старину Сиппи, он выглядел, если вы помните, просто ужасно. Лицо осунувшееся, измученное. Под глазами круги. Все признаки крайнего истощения. А сейчас, спустя каких-нибудь двадцать четыре часа, он весь сиял. Глаза сверкали. На губах счастливая улыбка. Как будто он каждое утро перед завтраком пропускает рюмочку горячительного.

– Привет, Берти! – сказал он. – Привет, Уотербери, старина! Простите, что опоздал.

По-моему, Уотербери остался крайне недоволен такой непринужденной формой обращения. Он напустил на себя неприступный вид.

– Вы сильно опоздали. Позвольте заметить, что я прождал вас более получаса, а мое время ценится дорого.

– Простите, простите, простите, – радостно пропел Сиппи. – Вы пришли поговорить насчет статьи о драматургах Елизаветинской эпохи, которую вы мне вчера оставили, верно? Ну, так я ее прочел, и мне очень жаль, Уотербери, старина, но она Н.Г.

– Простите, не понял.

– Не годится для нас. Совершенно неподходящий материал. Наша газета призвана развлекать светскую публику. Во что будет одета дебютантка в «Гудвуде»[65]65
  Гудвуд – Ипподром близ г. Чичестер, граф. Суссекс.


[Закрыть]
– вот что нас интересует. Или что-нибудь вроде: «Вчера в парке видели леди Бетти Бутл, вы, конечно, знаете, она золовка герцогини Пибл, или Куку – для близких друзей…» и подобный вздор. Наши читатели не желают знать о драматургах Елизаветинской эпохи.

– Сипперли!..

Старина Сиппи протянул руку и отечески похлопал Уотербери по спине.

– Послушайте, Уотербери, – добродушно сказал он. – Поверьте, мне неприятно отказывать старинному приятелю. Но я должен выполнять свой долг перед читателями. Однако, не унывайте. Старайтесь, и вы добьетесь успеха. Вы подаете надежды, но вам следует хорошенько изучить рынок спроса. Оглядитесь внимательно, поймите, что нужно издателям. Вот, например, такое предложение: почему бы вам не взяться за живую и веселую статейку о комнатных собачках. Вы, вероятно, знаете, что мопсы теперь не в моде, их вытеснили пекинесы, грифоны[66]66
  …грифоны – длинношерстные легавые собаки.


[Закрыть]
и маленькие белые терьеры. Поработайте в этом направлении и… Уотербери двинулся к двери.

– У меня нет никакого желания работать в этом направлении, – злобно произнес он. – Если вас не устраивает мое исследование о драматургах Елизаветинской поры, я, без сомнения, найду другого издателя, которого моя работа заинтересует.

– Уотербери, вы стоите на правильном пути! – от души обрадовался Сиппи. – Никогда не сдавайтесь. Упорство и труд все перетрут. Если у вас приняли одну статью, тут же посылайте этому издателю следующую. Если вам откажут, несите свой труд другому издателю. Так держать, Уотербери! Буду следить за вашими успехами с большим интересом.

– Благодарю, – язвительно сказал Уотербери. – Совет профессионала для меня просто неоценим.

Он вылетел, изо всех сил хлопнув дверью. А я посмотрел на Сиппи, который кружил по комнате, как откормленный бекас.

– Сиппи…

– А? Что? Не могу остановиться, Берти. Забежал рассказать тебе новости. Я пригласил Гвендолен на чай в «Карл-тон». Я счастливейший человек на свете. Помолвлен. Обручен. Все прошло как по маслу. Свадьба первого июня, ровно в одиннадцать в соборе Святого Петра, на Итон-сквер. Подарки можно посылать до конца мая.

– Но, Сиппи! Угомонись на минуту. Что произошло? Я

думал…

– Ах, это длинная история. Долго рассказывать. Лучше спроси у Дживса. Он пришел со мной и ждет на улице. Когда я увидел, как она рыдая склонилась надо мной, я понял, что пришло время сказать ей все. Я взял ее ручку в свои ладони и…

– В каком это смысле склонилась над тобой? Где?

– У тебя в гостиной.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему она склонилась нал гобой в моей гостиной?

– Осел! Потому что я лежал на полу. По-моему, вполне естественно, что девушка должна склониться, если мужчина лежит на полу. Прощай, Берти, я должен бежать.

Он вылетел из комнаты, я и опомниться не успел. Я стремглав бросился за ним, но он уже скатился с лестницы. Когда я выскочил на улицу, там уже никого не было.

Впрочем, нельзя сказать «никого». На тротуаре стоял Дживс и задумчиво поглядывал на разложенную на прилавке брюссельскую капусту,

– Мистер Сипперли только что ушел, сэр, – сказал он. Я остановился и вытер пот со лба,

– Дживе, – сказал я, – что происходит?

– Что касается романа мистера Сипперли, сэр, то счастлив сообщить – все в полном порядке Они с мисс Мун пришли к полному согласию.

– Знаю, Они обручились. Но как это произошло?

– Я взял на себя смелость телефонировать от вашего имени мистеру Сииперли и попросил ею немедленно прийти к вам, сэр.

– Так вот как он оказался у меня в квартире! А потом?

– Потом я взял на себя смелость телефонировать мисс Мун и сообщил ей, что с мистером Сипперли произошел несчастный случай, Как я и предвидел, молодая леди чрезвычайно разволновалась и выразила желание немедленно навестить мистера Сипперли, Когда она приехала, потребовалось всего несколько минут, чтобы уладить дело. Выяснилось, что мисс Мун давно любит мистера Сипперли, сэр, и…

– Мне казалось, когда мисс Мун приехала и обнаружила, что с мистером Сипперли не произошло несчастного случая, она должна была рассердиться, что ее обманули.

– Но несчастный случай с мистером Сипперли произошел, сэр.

– Произошел?

– Да, сэр.

– Странное совпадение. В свете тою, о чем вы говорили сегодня утром.

– Не совсем совпадение, сэр, Прежде чем телефонировать мисс Мун, я снова взял на себя смелость и нанес мистеру Сипперли сильный удар по голове, воспользовавшись для этой цели одной из ваших клюшек для гольфа, которая случайно стояла в углу. По-моему, это оказалась короткая клюшка. Вы, конечно, помните, что сегодня утром перед уходом вы отрабатывали удар.

Я, разинув рот, глядел на злодея. Дживс умен и проницателен сверх всякой меры, это я знал всегда. Он невероятно эрудирован во всем, что касается галстуков, краг и прочего. Но я не мог даже представить, что он способен пустить в ход грубую физическую силу. Теперь мой дворецкий открылся мне совсем с другой стороны. По-моему, в эту минуту с моих глаз тоже спала пелена.

– Боже правый, Дживс!

– Мне было чрезвычайно трудно решиться на это, сэр. Иного выхода, как мне представляется, не было.

– Но, послушайте, Дживс. Не могу понять одного. Почему мистер Сипперли не пришел в ярость, когда понял, что вы огрели его клюшкой?

– Он этого не понял, сэр. Я принял меры предосторожности – дождался, когда он повернется ко мне спиной.

– А как вы ему объяснили, откуда у него на голове шишка?

– Я объяснил мистеру Сипперли, что ему на голову упала ваша новая ваза, сэр.

– Но как он мог этому поверить? Ведь ваза разбилась бы.

– Она разбилась, сэр.

– Что?!

– Чтобы достичь эффекта правдоподобия, мне пришлось, вопреки моему желанию, ее разбить, сэр. К моему большому сожалению, сэр, должен вам сообщить, что, находясь в сильном волнении, я ее разбил на мелкие кусочки, поэтому она не подлежит восстановлению.

Я выпрямился во весь рост.

– Дживс! – сказал я.

– Прошу прощения, сэр, но не находите ли вы, что было бы гораздо благоразумнее надеть шляпу? Ветер довольно холодный.

Я поморгал.

– Разве я не в шляпе?

– Нет, сэр.

Я потрогал свою черепушку. Дживс оказался прав.

– И правда, нет! Должно быть, я забыл ее в редакции. Подождите меня здесь, Дживс. Я за ней схожу.

– Хорошо, сэр.

– Мне надо много чего вам сказать.

– Благодарю вас, сэр.

Я взбежал по лестнице, толкнул дверь, и что-то мягко плюхнулось мне на голову. В следующую минуту все вокруг стало белым от муки. В волнении я вбежал не в ту дверь. Так что, если кто-нибудь еще из моих друзей обзаведется комплексом неполноценности, пусть избавляется от него сам. С меня довольно.

3
ДЖИВС И СВЯТОЧНЫЕ РОЗЫГРЫШИ

Письмо пришло шестнадцатого утром. Я как раз заправлялся завтраком и, чувствуя, что изрядно подкрепил себя кофе и копченой рыбой, решил, не откладывая в долгий ящик, выложить новости Дживсу. Как сказано у Шекспира, если собрался что-то сделать, то не медли. Дживс, разумеется, будет разочарован и даже раздосадован, но, черт побери, толика разочарования время от времени идет человеку на пользу. Дает почувствовать, что жизнь штука серьезная, даже суровая.

– Дживс!

– Сэр?

– Тут вот пришло письмо от леди Уикем. Приглашает на святки в Скелдингс. Упакуйте, пожалуйста, все что нужно. Мы отправляемся туда двадцать третьего. Побольше белых галстуков, Дживс, а также несколько добротных повседневных костюмов. Мы там пробудем достаточно долго.

В ответ последовало молчание. Я чувствовал направленный на меня укоризненный взгляд, но сделал вид, что ничего не замечаю и целиком поглощен намазыванием на тост мармелада.

– Насколько я понял, сэр, вы предполагали сразу после Рождества посетить Монте-Карло.

– Знаю. Но Монте-Карло отменяется. Планы изменились.

– Очень хорошо, сэр.

Зазвонил телефон, очень кстати прервав назревающее щекотливое объяснение. Дживс поднял трубку.

– Да?.. Да, мадам… Очень хорошо, мадам. Мистер Вустер дома. – Он протянул трубку мне. – Миссис Спенсер Грегсон, сэр.

Знаете, время от времени не могу отделаться от чувства, что Дживс теряет былую хватку. Прежде, бывало, он, глазом не моргнув, отвечал тетушке Агате, что меня нет дома. С упреком посмотрев на своего камердинера, я взял трубку.

– Алло? – сказал я. – Да? Алло? Алло? Берти у телефона. Алло?

– Хватит твердить «Алло», – приказала старушенция в своей обычной сварливой манере. – Ты же не попугай. А жаль, у попугаев есть хоть сколько-то разума.

По-моему, тетушка взяла совсем не тот тон, которым надлежит беседовать по утрам с молодым человеком, но что с ней поделаешь?

– Берти, леди Уикем сказала, что она тебя пригласила на Рождество в Скелдингс. Ты поедешь?

– Еще бы!

– Ладно, но помни, что надо вести себя прилично. Леди Уикем моя старинная приятельница.

Я был не в настроении обсуждать подобные темы по телефону. С глазу на глаз еще куда ни шло, но по телефону – нет.

– Естественно, я приложу все усилия, тетя Агата, – холодно сказал я, – к тому, чтобы вести себя в манере, приличествующей английскому джентльмену, который наносит визит…

– Что ты сказал? Повтори. Я не слышу.

– Я сказал: «Хорошо».

– Да? Ну смотри. Есть еще одна причина, почему мне особенно не хочется, чтобы ты выглядел в Скелдингсе полным идиотом. Там будет гостить сэр Родерик Глоссоп.

– Что?!

– Почему ты так орешь? Совсем меня оглушил.

– Вы сказали «сэр Родерик Глоссоп»?

– Да.

– Может, вы хотели сказать «Таппи Глоссоп»?

– Я хотела сказать «сэр Родерик Глоссоп» и поэтому сказала. А теперь, Берти, слушай меня внимательно. Слушаешь?

– Да, слушаю.

– Вот и слушай. Мне, наконец, удалось с неимоверными трудностями и вопреки очевидному почти убедить сэра Родерика, что ты не помешанный. Он готов воздержаться от вынесения тебе окончательного приговора, пока еще раз с тобой не повидается. Поэтому в Скелдингсе веди себя…

Тут я повесил трубку. Я был потрясен. Потрясен до глубины души.

Остановите меня, если я уже об этом рассказывал, но на тот случай, если вы не в курсе, позвольте мне только упомянуть несколько фактов, касающихся этого самого Глоссопа. Это был старик с устрашающей внешностью, лысый, с неправдоподобно густыми бровями, по профессии – врач-психиатр. По сей день не знаю, как это случилось, но когда-то я обручился с его дочерью Гонорией, жутко энергичной особой, которая читала Ницше, а раскаты ее хохота наводили на мысль о волнах, бьющих в суровые скалистые берега. Помолвка расстроилась по причине событий, убедивших старика Глоссопа, что я не в своем уме, и с тех пор мое имя возглавляет у него список сумасшедших, с которыми ему приходилось обедать.

На мой взгляд, присутствие такого типа, как сэр Родерик Глоссоп, способно омрачить даже Рождественские дни, когда на всей земле воцаряется мир и в человеках благоволение.[67]67
  …и в человеках благоволение. – Несколько искаженная цитата из Библии, Лк.: 2,14.


[Закрыть]
Если бы не особые причины, побуждающие меня стремиться в Скелдингс, я бы отклонил приглашение леди Уикем.

– Дживс, – сказал я в волнении. – Знаете что? Сэр Родерик Глоссоп тоже собирается в гости к леди Уикем.

– Очень хорошо, сэр. Если вы окончили завтрак, позвольте унести поднос.

Холодный, надменный тон. Ни сочувствия, ни духа сплочения и единения, столь радующего душу. Как я и предвидел, известие о том, что мы не едем в Монте-Карло, нанесло Дживсу удар в самое сердце. Дело в том, что он питает сильную склонность к азартным играм, и, конечно же, заранее предвкушал минуты приятного волнения за карточным столом.

Мы, Вустеры, умеем носить маску, и я сделал вид, что не замечаю его нелюбезности.

– Уносите, Дживс, – с достоинством сказал я, – и как можно скорее.

Натянутые отношения продолжались до конца недели. Чай по утрам обидчивый слуга подавал с холодно-отчужденной миной. Когда же двадцать третьего мы ехали в автомобиле в Скелдингс, вид у него был замкнутый и равнодушный. А посмотрели бы вы, как он вдевал запонки мне в рубашку перед ужином в первый день визита! Я ужасно страдал, и, лежа в постели утром двадцать четвертого, решил, наконец, выложить Дживсу все начистоту в надежде, что он меня поймет, недаром же он от природы наделен здравым смыслом.

В то утро я чувствовал себя превосходно, мне все удавалось. Правда, с хозяйкой дома, леди Уикем, носатой дамой, созданной по образу и подобию тетушки Агаты, мне было немного не по себе, но приняла она меня вполне радушно. Ее дочь, Роберта, отнеслась ко мне с такой сердечностью, что, не скрою, струны моего сердца затрепетали. И даже сэр Родерик во время нашей короткой встречи, казалось, был весь пропитан святочной благостью. Когда он меня увидел, рот у него перекосило на сторону, что я воспринял как улыбку. «Ха, молодой человек!» – сказал сэр Родерик. Сказал не слишком дружелюбно, но все-таки сказал, и в моем представлении это было равнозначно тому, что лев возлег подле агнца.

Итак, пока все шло без сучка, без задоринки; и я решил посвятить Дживса в свои дела.

– Дживс, – сказал я, когда он явился с дымящимся подносом в руках.

– Сэр?

– Речь идет о нашем здесь пребывании. Я хотел бы вам кое-что объяснить. Считаю, что вы имеете на это право.

– Сэр?

– Боюсь, Дживс, отказавшись поехать в Монте-Карло, я вас огорчил.

– Ничуть, сэр.

– Да бросьте, Дживс! Знаю, вы настроились на зимовку в этом старом добром рассаднике зла. Видел, как заблестели у вас глаза, когда я сказал, что мы туда едем. Вы чуть-чуть потянули носом, и пальцы у вас дрогнули. Видел, видел. А теперь, когда планы изменились, вы надели на себя броню.

– Ничуть, сэр.

– Бросьте, Дживс. Я же вижу. Ну так вот, хочу, чтобы вы поняли, что изменить планы меня побудил не пустой каприз. Не по легкомыслию и минутной прихоти я принял предложение леди Уикем. Я не одну неделю обдумывал этот шаг, принимая во внимание много разных соображений. Во-первых, можно ли в таком месте, как Монте-Карло, проникнуться святочным духом?

– Прошу прощения, сэр, вы непременно желаете проникнуться святочным духом?

– Желаю. От всей души. Это во-первых, затем – во-вторых. Я просто обязан был приехать на Рождество в Скелдингс, так как знал, что здесь будет Таппи Глоссоп.

– Сэр Родерик Глоссоп, сэр?

– Нет, его племянник. Вы, вероятно, заметили, что по дому слоняется малый со светлыми волосами и улыбкой Чеширского кота. Это и есть Таппи, а я с некоторых пор хочу задать ему хорошую трепку, у меня на него зуб. Дживс, выслушайте все и скажите, прав ли я, вынашивая мысль об ужасной мести. – Я глотнул чаю, чтобы немного успокоиться, так как, вспомнив свои злоключения, я изрядно разволновался. – Хоть Таппи и приходится племянником сэру Родерику Глоссопу, от рук которого, как вам известно, я здорово пострадал, мы с Таппи, как добрые друзья, веселились и в «Трутнях», и в других местах. Парень не виноват, что у него такие родственники, говорил я себе. Мне бы, например, очень не хотелось, чтобы мои приятели ставили мне в вину тетушку Агату. По-моему, с моей стороны это было великодушно. Правда?

– Вне всяких сомнений, сэр.

– Ну, так вот, я пригрел этого самого Таппи, водил с ним дружбу, и как вы думаете, что он сделал?

– Не могу сказать, сэр.

– Сейчас расскажу. Однажды вечером после ужина в «Трутнях» он предложил мне пари, что я не смогу перебраться через плавательный бассейн на руках, держась за кольца, подвешенные на веревках к потолку. Я принял вызов; легко и быстро перебирая руками, я достиг последнего кольца и вдруг обнаружил, что этот изверг привязал веревку к поручню, так что я повис в пустоте, вдали от родных берегов и любимых лиц. Мне ничего не оставалось, как прыгнуть в воду. Этот злодей признался, что часто проделывает с приятелями эту шутку. Клянусь, я буду не я, если не отыграюсь на нем, тем более что здесь, в поместье, представляется масса возможностей. Вам ясно, Дживс?

– Вне всяких сомнений, сэр.

Однако я не находил в нем прежнего сочувствия и понимания, его манера ясно об этом свидетельствовала. Тогда я решился выложить на стол все карты, как ни деликатен был предмет предстоящего разговора.

– А теперь, Дживс, мы подошли к самой главной причине, побудившей меня приехать в Скелдингс. Дживс, – сказал я, уткнувшись в чашку и чувствуя, что лицо у меня заливается краской, – дело в том, что я влюбился.

– Вот как, сэр?

– Вы видели мисс Роберту Уикем?

– Да, сэр.

– Ну, так вот.

Я помолчал, давая ему время вникнуть в суть.

– Дживс, находясь здесь, вы, без сомнения, будете общаться с горничной мисс Уикем. Не упускайте случая наплести ей с три короба и берите быка за рога.

– Сэр?

– Вы знаете, о чем я говорю. Распишите ей, какой я славный малый. Глубокая, мол, натура. Стоит только начать. Расскажите, какое доброе у меня сердце, не забудьте упомянуть, что в нынешнем году у нас в «Трутнях» я занял второе место в соревнованиях по сквошу.[68]68
  Сквош – род упрощенного тенниса.


[Закрыть]
Реклама никогда не повредит.

– Очень хорошо, сэр. Но…

– Что «но»?

– Видите ли, сэр…

– Перестаньте повторять «Видите ли, сэр…» таким нудным тоном. Я ведь вас просил. Вам все труднее отделаться от этой привычки. Следите за собой. Что вы хотели сказать?

– Вряд ли я могу взять на себя смелость…

– Давайте, Дживс. Мы всегда рады вас выслушать, говорите.

– Прошу прощения, сэр, но я хотел бы заметить, что, как мне кажется, мисс Уикем вряд ли подходит…

– Дживс, – холодно прервал его я, – если вы собираетесь сказать что-то нелестное об этой леди, то в моем присутствии лучше этого не делать.

– Очень хорошо, сэр.

– В присутствии других – тоже. И вообще, чем вам не угодила мисс Уикем?

– Право же, сэр, увольте.

– Дживс, я настаиваю. Говорите начистоту. Вы что-то имеете против мисс Уикем? Я хочу знать, что именно.

– Мне просто пришло в голову, сэр, что для джентльмена вашего склада мисс Уикем не совсем подходящая партия.

– Что значит «моего склада»?

– Видите ли, сэр…

– Дживс!

– Прошу прощения, сэр. Это выражение вырвалось у меня нечаянно. Я хотел только заметить, что мог бы с уверенностью утверждать…

– Что-что?

– Я хочу сказать, сэр, что поскольку вы пожелали узнать мое мнение…

– Я не пожелал.

– Мне показалось, сэр, вас интересует моя точка зрения на этот счет.

– Да? Ну, что ж, выкладывайте.

– Хорошо, сэр. Если позволите, сэр, то очень коротко; конечно, мисс Уикем очаровательная молодая леди…

– Вот, Дживс, вы на правильном пути. Какие глаза!

– Да, сэр.

– А волосы!

– Совершенно справедливо, сэр.

– А как espiegle,[69]69
  Шаловлива (фр.).


[Закрыть]
если я ничего не путаю.

– Вы абсолютно правильно употребили это прилагательное, сэр.

– Ну, хорошо. Продолжайте.

– Я допускаю, что мисс Уикем обладает всеми перечисленными достоинствами, сэр. Тем не менее с матримониальной точки зрения данная юная леди совсем не подходит джентльмену вашего склада. Как мне представляется, мисс Уикем недостает серьезности, сэр. Она слишком непостоянна, слишком легкомысленна. Джентльмен, претендующий на право стать мужем мисс Уикем, должен быть властной натурой и иметь твердый характер.

– Это уж несомненно!

– Я бы никогда не взял на себя ответственность рекомендовать в спутницы жизни юную леди с ярко-рыжими волосами. На мой взгляд, сэр, рыжие волосы таят в себе большую опасность.

Я посмотрел нахалу прямо в глаза.

– Дживс, – сказал я, – вы несете вздор.

– Да, сэр.

– Совершенную чушь.

– Да, сэр.

– Чистой воды ахинею.

– Да, сэр.

– Да, сэр, то есть да, Дживс. Вы свободны, – проговорил я и с надменным видом пригубил чай.

Признаться, нечасто мне удается убедить Дживса, что он ошибается, но на этот раз уже к ужину у меня были все основания доказать упрямцу, как он не прав, и я не стал медлить.

– Кстати, о нашем разговоре, – сказал я, выйдя из ванной и обращаясь к Дживсу, который придирчиво разглядывал мою рубашку, – буду рад, если вы уделите мне минуту вашего драгоценного внимания. Предупреждаю, когда я вам все изложу, вы почувствуете себя глупцом.

– В самом деле, сэр?

– Да, Дживс, последним глупцом. Надеюсь, это вас заставит в будущем более осторожно высказываться в отношении людей. Если я не ошибаюсь, утром вы заявляли, что мисс Уикем легкомысленна, непостоянна и что ей не хватает серьезности. Я прав?

– Совершенно правы, сэр.

– Ну, так вот, сейчас вы в корне измените свое мнение, я уверен. Сегодня после обеда мы с мисс Уикем ходили гулять и я ей рассказал, какую штуку выкинул со мной Таппи Глоссоп в плавательном бассейне в «Трутнях». Так вот, Дживс, она ловила каждое мое слово и преисполнилась сочувствия ко мне.

– Неужели, сэр?

– Да, сочувствие ее так и распирало. И это еще не все. Не успел я закончить рассказ, как она предложила такой умный, пикантный и до тонкостей продуманный способ мести, что вам и не снилось. Уверен, старина Таппи по гроб жизни меня не забудет.

– Весьма отрадно, сэр.

– Вот именно, отрадно. Оказывается, в школе, где училась мисс Уикем, девицы время от времени откалывали этот номер с какой-нибудь паршивой овцой. Знаете, Дживс, что они проделывали?

– Нет, сэр.

– Брали длинную палку – теперь слушайте очень внимательно, – и привязывали к ее концу огромную штопальную иглу. Затем, в глухую полночь тихо прокрадывались в спальню жертвы, подсовывали палку под одеяло и протыкали иглой грелку. Девицы в таких делах гораздо изощреннее мальчиков. Мы в школе, бывало, в бессонные ночные часы выливали кувшин воды на какого-нибудь бедолагу, но нам и в голову не приходило, что можно добиться того же результата с помощью изящного научного метода. Вот видите, Дживс, какую шутку мисс Уикем предложила сыграть с Таппи. И как у вас язык повернулся назвать ее легкомысленной и беспечной. Из девушки, способной придумать такой блестящий ход, получится идеальная жена. Дживс, буду признателен, если сегодня вечером вы припасете прочную палку с острой штопальной иглой на конце.

– Видите ли, сэр… Я поднял руку.

– Дживс, – сказал я. – Ни слова больше. Прочная палка и хорошая, длинная, острая штопальная игла. Без всяких отговорок, в моей спальне сегодня, ровно к одиннадцати тридцати.

– Очень хорошо, сэр.

– Вы знаете, где комната Таппи?

– Могу уточнить, сэр.

– Действуйте, Дживс.

Через несколько минут он вернулся с необходимыми сведениями.

– Мистер Глоссоп помещается в Замковой комнате, сэр.

– Где она находится?

– Этажом ниже, сэр, вторая дверь.

– Порядок, Дживс. Запонки вдели?

– Да, сэр.

– А воротнички пристегнули?

– Да, сэр.

– Тогда помогите мне надеть рубашку.

Чем больше я думал о предстоящем свершении, к которому меня подталкивало чувство долга и попранной гражданственной чести, тем больше оно мне нравилось. Я человек не мстительный, но я понимал, как понял бы любой на моем месте, что спускать таким злодеям, как Таппи, их козни значит подрывать устои не только общества, но и всей цивилизации. Я предвидел, что мне придется столкнуться с трудностями и неудобствами: во-первых, предстояло бодрствовать до глубокой ночи, во-вторых, брести по холодному коридору, однако я не дрогнул. Фамильная честь ко многому обязывает. Еще во времена Крестовых походов мы. Бустеры, показали, на что мы способны.

В тот вечер был сочельник, поэтому, как и и предполагал, все веселились напропалую. Сначала сельский хор толпился у парадного входа и распевал Рождественские гимны, потом кто-то затеял танцы, потом мы долго болтали, и я добрался до своей спальни во втором часу. С поправкой на всевозможные случайности выходило, что в экспедицию можно пуститься не раньше половины третьего. Честно признаюсь, только твердая решимость поквитаться с Таппи помешала мне махнуть рукой на всю эту затею и нырнуть под одеяло. Теперь я уже не тот, а раньше мог не спать ночи напролет.

Итак, к половине третьего все угомонились. Я стряхнул с себя сонный дурман, взял палку со штопальной иглой на конце и вышел в коридор. Подойдя к Замковой комнате, повернул ручку и, убедившись, что дверь не заперта, переступил порог.

Наверное, грабителю, в смысле, настоящему профессионалу, который работает круглый год по шесть дней в неделю, оказаться поздней ночью в чьей-то спальне – это раз плюнуть. Но такого человека, как я, у которого нет никакого опыта в таких делах, вряд ли бы кто-нибудь осудил, если бы он, то есть я, послал все к черту и, тихонько закрыв дверь с другой стороны, рванул к себе в комнату и завалился спать. Только призвав на помощь знаменитую отвагу Вустеров и напомнив себе, что если я упущу этот случай, то другого, возможно, никогда не представится, мне удалось преодолеть замешательство. Минутная слабость прошла, и Бертрам снова стал самим собой.

Сразу, как только я вошел, мне показалось, что в комнате темно, как в подвале, где хранят уголь, но немного погодя начали проступать очертания предметов. Шторы на окнах были задернуты неплотно, и местами я мог кое-что разглядеть. Кровать стояла напротив окна, изголовьем к стене, а изножьем к двери, возле которой я находился, что позволяло мне, свершив, так сказать, задуманное, мгновенно покинуть место действия. Теперь передо мной встала довольно деликатная задача – определить, где находится грелка. Запомните, если вы захотите выполнить подобную миссию тихо и быстро, вы ни в коем случае не должны тыкать наугад штопальной иглой в одеяло стоя в ногах кровати. Прежде чем вы перейдете к радикальным действиям, настоятельно вам рекомендую точно рассчитать местоположение грелки.

В этот момент, должен заметить, я испытал нечаянную радость, потому что услышал смачный храп, исходивший от того места, где лежали подушки. Здравый смысл мне говорил, что субъекта, способного издавать такой храп, вряд ли разбудит какая-то мелочь. Я бочком продвинулся к кровати, протянул руку и стал осторожно ощупывать одеяло. Почти сразу же рука наткнулась на бугорок. Я хорошенько нацелился и, крепко сжав палку, вонзил штопальную иглу в этот бугорок. Затем, вытащив оружие, попятился к двери. Еще миг, и я на свободе, припущу на всех парах в свою комнату, чтобы предаться, наконец, сладостному сну, но вдруг раздался жуткий треск, и мне показалось, что мой спинной хребет вылетел вон, пробив в голове дырку. Содержимое кровати село, будто выскочил черт из табакерки, и сказало:

– Кто здесь?

Тут я понял цену самых тонко продуманных стратегических построений и могу вас заверить – они-то и губят все предприятие. В соответствии с тщательно разработанным планом, чтобы облегчить себе отступление, я оставил дверь открытой, и сейчас она, черт бы ее побрал, захлопнулась с таким грохотом, будто бомба разорвалась.

Однако мысли мои были заняты не взрывом, а совсем иным предметом. Меня крайне встревожило только что сделанное открытие: на кровати спал вовсе не Таппи. У Таппи голос высокий и визгливый, как будто провинциальный тенор пустил петуха. А я услышал нечто среднее между трубным гласом в Судный день и рыком тигра, просидевшего несколько дней на голодной диете и требующего завтрак. Противный, режущий ухо голос, так и слышишь «Пошевеливайтесь!», будто ты никудышный игрок в гольф и задерживаешь на поле пару отставных полковников. В этом голосе не было и намека на добродушие, учтивость, голубиное воркование, которые дают вам почувствовать, что вы обрели друга.

Я не стал мешкать. Рванул с места, хлопнул за собой дверью и был таков. Может, я и дубина стоеросовая, как тетя Агата меня аттестует, но я безошибочно чувствую, когда мое присутствие уместно, а когда нет.

Сейчас я помчусь по коридору к лестнице с такой скоростью, что поставлю рекорд, но кто-то резко дернул меня назад. Только что я был весь порыв и пламя, буря и натиск, но вот какая-то неодолимая сила осадила меня и держит, не давая вырваться.

Знаете, порой мне кажется, что если судьба решила сыграть с вами такую злую шутку, спросите себя, стоит ли ей противиться. Так как ночь выдалась чертовски холодная, я надел халат. Именно пола этой проклятой хламиды, защемленная дверью в последнюю минуту, меня доконала.

Дверь распахнулась, в коридор хлынул свет, и обладатель мерзкого голоса схватил меня за руку.

Это был сэр Родерик Глоссоп.

За сим последовало временное затишье. Секунды три-четыре, а может быть и больше, мы стояли, впившись друг в друга взглядом, причем старик все еще держал меня за локоть мертвой хваткой. Не будь на мне халата, а на нем розовой пижамы в голубую полосочку и не гляди он на меня с такой злобой, будто сейчас убьет, мы смотрелись бы, наверное, как рекламная картинка, где умудренный опытом старец, отечески похлопывая молодого человека по руке, говорит ему: «Мой мальчик, если бы вы подписались на издания заочных курсов Матт-Джефф в Освего, штат Канзас, как это сделал я, то смогли бы, подобно мне, стать третьим помощником вице-президента Объединенной Шенектейдской корпорации, выпускающей пилочки для ногтей и щипчики для бровей».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю