Текст книги "Бабье лето"
Автор книги: Пегги Уэбб
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
И как бы он ни любил своих родителей и Келли, ему надо было побыть одному. Но настало время действовать.
Он встал и смерил взглядом сестру.
– Можешь не ухмыляться. Я делаю это не ради тебя, а потому, что сам так хочу, – сказал он с вызовом.
Келли хлопнула себя по ноге.
– Брысь! Кыш-ш! Лучше распуши перышки. Мир полон женщин, готовых упасть в твои объятия, – пыталась она подбодрить брата.
– Мне нужна только эта женщина, – заявил он.
Келли ощутила сильное беспокойство. С детства она всегда безошибочно знала, когда ее брат нуждался в помощи.
Она последовала за ним в дом и, пока он был в душе, не стесняясь и не испытывая ни малейших угрызений совести, просмотрела его вещи. Она знала, что он не собирается ничего скрывать, и именно эта откровенность и искренность делала его уязвимым.
Десятки фотографий, цветных и черно-белых, лежали в беспорядке на журнальном столике, и на всех виднелась одна и та же женщина.
Келли взяла первый попавшийся снимок и отрывисто вздохнула. Лицо женщины со слегка расплывавшимися чертами было нежным и удивленным, будто она видела то, что недоступно взору простых смертных.
– Правда, она красива? – послышалось сзади.
Келли резко обернулась. Брат стоял сзади с мокрыми после душа волосами и смотрел на фотографии. Келли ничуть не удивилась, что Вирджиния Хэйвен влюбилась в него. Ее поразила собственная реакция на эту любовь – опасение с оттенком грусти… и зависти.
– Эй, да ты плачешь. – Болтон достал из кармана платок и вытер лицо сестры. – Зачем плакать, Келли? Все будет хорошо.
– Я тоже так думала… пока не увидела это, – сказала она, протягивая ему фото.
Болтон взял фотографию. Вирджиния стояла под деревом – он снял ее сразу после того, как они впервые занимались любовью.
– Это Вирджиния, – проговорил Болтон таким тоном, будто представлял сестре свою возлюбленную.
– Я поняла. – Слезы катились по щекам Келли, она всхлипнула. – Не думала, что она существует, Болтон. Я имею в виду… любовь. Такого просто не бывает.
– Такое случилось с мамой и папой, – спокойно ответил он.
– Я знаю, но это совсем другое. Они наши родители, – оправдывалась Келли.
– Келли, Келли, дорогая… – Болтон крепко обнял сестру. – Когда же ты поймешь? Любовь способна безраздельно властвовать над нами.
Снова всхлипнув, она откинула голову и с вызовом посмотрела на него.
– Но не надо мной. Я не собираюсь калечить свою жизнь сентиментальным вздором.
– Не заводись. Я с тобой не спорю, – успокаивал сестру Болтон.
Келли взяла платок и тщательно вытерла лицо, затем села на диван и стала по очереди разглядывать фотографии – одну за другой. Камера Болтона раскрывала секреты Вирджинии и обнажала ее чувства.
Вирджиния крупным планом – в розовом халате, падающим к ее ногам. Болтону сразу припомнилось то утро, когда он отнес ее наверх, и они занялись любовью в ее спальне, пахнущей розами.
Сердце его сжалось так, что стало трудно дышать. Он глядел на снимок, но не с придирчивым вниманием профессионального фотографа, а с нежностью любовника.
Смогут ли расстояние и время что-либо изменить? Услышит ли она свое сердце? Или он просто глупец? Может, она всегда слышала свое сердце, но ответ его был вовсе не тот, которого добивался Болтон?
– Она любит тебя, Болтон, – сказала Келли.
– Должно быть, ты читаешь мои мысли, – ответил Болтон, поднимая глаза на сестру.
– Так было всегда, – подтвердила она.
Он дотронулся до солнечного блика на лице Вирджинии.
– Откуда тебе это известно? – спросил он.
– Такой взгляд я не раз замечала у нашей матери, – ответила Келли.
Болтон тоже это замечал. На старых фотографиях, запечатлевших свадьбу Джо Бесс МакГилл и Колтера Грея Вульфа, на снимках, собранных за все эти годы в семейном альбоме, и в глазах матери, когда она смотрела на его отца.
– Спасибо, Келли, – сказал Болтон.
Ей не требовалось уточнять, за что он ее благодарит. Она соскользнула с дивана и положила руку ему на плечо.
– Болтон, я пока не решила, как мне к этому относится. Я не уверена, что мне это по душе – и вовсе не из-за ее возраста. Я не могу просто так пренебречь мнением Дженис. Но ты должен знать: я сделаю все, чтобы помочь тебе.
– У тебя добрые намерения, Келли, но…
Но Келли уже завелась, и ее невозможно было остановить.
– Я выберу тебе кольцо, отполирую туфли и отскребу конюшню. Черт возьми, я даже съезжу к ней и расскажу, каким замечательным ты бываешь – конечно, когда шлея под хвост не попадает.
– Это относится и к тебе, – протестующе заметил Болтон.
– Ты надутый тутин, – заявила Келли.
Общение с бабушкой и дедушкой из Миссисипи не прошло бесследно. Когда Болтон и Келли были подростками, то частенько ходили следом за Силасом МакГиллом и передразнивали его. Надутый тутинне вызвал большого переполоха, когда они дома решили заглянуть в новый словарь и ничего там не нашли, но другие вещи, почерпнутые от Силаса, стоили им больших неприятностей – про них даже сейчас хотелось бы им забыть.
– Мне его не хватает, – произнес Болтон. – А тебе?
– Мне тоже. Но я рада тому, как он от нас ушел. Умереть на собственном заднем дворе от внезапного сердечного приступа гораздо приятней, чем медленно угасать в какой-нибудь лечебнице. Поздняя стадия болезни Альцгеймера разорила бы семью.
Келли принялась складывать фотографии в стопку.
– Нам пора ехать, не то папа вышлет за нами поисковый отряд, – предупредила она.
– Отправляйся вперед, – попросил Болтон. – Мне еще нужно кое-что сделать.
Келли прищурила глаза, с подозрением взирая на брата.
– Надеюсь, ты не собираешься прислать вместо себя извинения? – спросила она.
– Нет. Прибуду точно к обеду. Обещаю, – заверил ее Болтон.
– А это твое таинственное дело как-то связано с Вирджинией Хэйвен? – полюбопытствовала Келли.
Болтон взял сестру под руку и препроводил ее в холл.
– Пока, Келли, – он открыл перед ней дверь.
– С леди так себя не ведут, – возразила она, сопротивляясь.
– С каких это пор ты заделалась леди? – удивился Болтон, улыбаясь.
– Болтон Грей Вульф, я забираю обратно все те любезности, которые я вам наговорила. Более того, я могу позвонить известной тебе даме в Миссисипи и рассказать ей, как ты в кинотеатре заграбастывал себе весь попкорн.
– Ты сама доброта, Келли. Я знал, что всегда могу рассчитывать на тебя, – сказал Болтон.
– В любое время, Грей Вульф, – с улыбкой ответила она.
Келли подмигнула, помогла Лэбу забраться в джип и помахала брату на прощание. Когда машина исчезла из виду, Болтон снял телефонную трубку. Ему не надо было заглядывать в записную книжку. Этот номер он помнил наизусть.
11
Вирджиния решила не подходить к телефону. Герои наконец-то заговорили с ней, и она как раз обдумывала ключевую сцену. Ее пальцы стремительно пробегали по клавишам компьютера, а телефон в ее кабинете все звонил и звонил.
Неожиданно что-то сильно кольнуло в груди – она поняла, что пропускает важный звонок. Бросив Уэйна и Глорию Денни посередине фразы и, соответственно, посередине объятий, она схватила телефонную трубку.
– Вирджиния Хэйвен, слушаю, – поспешно произнесла она.
– Здравствуй, Вирджиния, – раздался знакомый голос.
Ноги вдруг стали ватными, и Вирджинии потребовалось сесть. Но сесть было некуда, – она совсем недавно подтащила кресло к книжному шкафу, чтобы снять с верхней полки нужный справочник, – и теперь опустилась прямо на пол.
– Болтон… прошло так много времени, – с трудом выдавила она.
– Слишком много, – согласился он.
Она знала, что жива, поскольку еще дышит, но предстояло выяснить, все ли у нее в порядке с мозгами, – про сердце и выяснять ничего не надо: оно колотилось так сильно, что, казалось, его удары были слышны по всему дому.
– Неделя не была такой уж длинной, – солгала она.
На самом деле это была бесконечно длинная неделя, самая длинная в ее жизни. За последние семь дней она прожила тысячу сцен со своим участием, и все кончались по-разному. За эту неделю она тысячу раз умирала. За эту неделю она в клочья разнесла свою жизнь и собрала ее заново. Вроде бы. Но она все еще боялась, что ее душевное спокойствие висит на волоске.
Внезапно она поняла, что ей нечего сказать Болтону. Как объяснить ему, что именно его голос она больше всего хотела услышать… и что именно с ним ей меньше всего хотелось поговорить? Как рассказать ему о муках, которые она испытывала, просыпаясь и не находя его рядом? Как поведать об удручающем одиночестве? О чувстве потери? О настроении, балансирующем между надеждой и отчаянием?
Тишина, воцарившаяся в трубке, была преисполнена смысла. Вирджиния так сжала трубку, что побелели костяшки пальцев. Она не слышала даже его дыхания. Он еще там? О чем он думает? Почему ничего не говорит?
– Я хотел позвонить тебе тысячу раз, – наконец произнес он.
«Я тоже тебя хотела», – собиралась сказать она. Но это было бы ошибкой. Онибыли ошибкой. Она приложила ладонь к разгоряченному лицу и промолчала.
– Я хотел дать тебе время, Вирджиния, время, чтобы ты поняла свое сердце, – пояснил Болтон.
В этот момент ее сердце забилось так, что понять его не было ни малейшей возможности.
– Вирджиния… ты там? – раздалось в трубке.
– Я здесь, Болтон, – ответила она.
– Я напечатал большую часть фотографий, – сообщил он.
– Так вот почему ты звонишь – рассказать мне о статье, – догадалась она.
– Нет, я звоню не поэтому, – возразил Болтон.
Больше она ничего не хотела знать о целях его звонка. Ей не хотелось слушать слова любви. Не хотелось вспоминать, как чудесно было в его объятиях… и как тоскливо ей теперь одной.
– Послушай, Болтон, я сейчас очень занята, – попыталась она оборвать разговор.
– Это значит, что ты не хочешь разговаривать со мной, Вирджиния? – удивился он.
– Это значит, что я не могуc тобой разговаривать. Меня поджимают сроки, – пояснила она.
– Понимаю… – сказал он.
Болтона было невозможно понять. Когда он напускал на себя непроницаемый вид, его голос становился более бесцветным, чем лицо.
Вирджинии всегда тяжело давались потери. Что, если он больше не позвонит? Что, если она его уже никогда не увидит? Она не смеет удерживать его, но отпустить его было невыносимо.
– Болтон… – почти простонала она.
Пообещав позвонить, она не сможет не заронить в нем напрасных надежд. Ее обдало жаром, а лицо запылало ярким румянцем.
– Я здесь, Вирджиния, – отозвался он.
Она вспомнила, как он выглядел, когда говорил ей то же самое – глаза его были такими голубыми, что напоминали кусочки неба, губы тронула таинственная улыбка, от которой она теряла разум, а руки… его руки ласкали и обнимали ее.
Не дыша, она ждала продолжения.
– Я всегда буду здесь для тебя, – заявил он.
Она медленно выдохнула, прислонилась к тумбочке и закрыла глаза.
– Вирджиния… ты там? – спросил Болтон.
– Да… и нет, – решилась ответить она.
Его голос проник в нее, словно ночной вор, который, лишив ее способности думать, все же оставил ей возможность говорить. Она встряхнула головой, чтобы прояснить мысли, – не время проявлять слабость.
– Я здесь, – добавила она, – но мыслями я далеко. Ты должен знать, сколько сил требуют новые замыслы. Все остальное тогда не имеет значения.
– Да, – согласился он, и она молча поблагодарила его за то, что он не стал разоблачать ее ложь.
– Мне пора, Болтон… – И вновь на линии воцарилась тишина. Держал ли он еще трубку, так же, как она, – отказываясь разорвать хрупкую связь, соединявшую их?
– Позвони мне, – прошептала она.
– Обязательно, можешь не сомневаться, – пообещал он.
В ней снова возродились несбыточные надежды, способные принести лишь горе. Более того, и для него это будет очередной удар.
– Чтобы обсудить статью, – уточнила она. – Я имела в виду только это. Я знаю, как это бывает, когда начинаешь писать и вдруг обнаруживаешь, что необходимая информация отсутствует. Если такое произойдет, то смело звони, а если никто не возьмет трубку, оставь сообщение на автоответчике. Я обязательно перезвоню, если конкретно укажешь, что тебе нужно.
Она вела себя как последняя дура. Прикусив губу, Вирджиния остановила поток слов.
– Мне нужна ты, Вирджиния… – раздалось в телефонной трубке.
Она опять раскраснелась, чувствуя, как жар зарождается где-то глубоко в животе, и понимая, что это никак не связано с возрастом. Это было возбуждение, которому она не могла противиться.
Телефон безмолвствовал, и, когда Вирджиния опустила трубку, раздался негромкий щелчок. Закрыв глаза, она прижала телефонную трубку к груди.
– Ты мне тоже нужен, Болтон, – шептала она. – О Боже, как ты мне нужен!
В честь приезда Келли Джо Бесс МакГилл приготовила любимые индейские мясные блюда, варенье из цветков робинии и плодов кактуса и водку из сока алоэ. Колтон Грей Вульф свято соблюдал традиции и вместе с Джо Бесс очень старался, чтобы его дети не забывали о своем происхождении.
Их бабушка, Маленькая Лань, занимала за столом почетное место. Сморщенная, как сушеное яблоко, с суставами, скрученными артритом, она все еще могла похвастаться острым умом.
Келли стала ее первой мишенью.
– Расскажи мне, чем ты занималась в чужой стране? – спросила она, и в ее голосе прозвучало недовольство.
– Помогала найти средство, способное остановить ужасную болезнь, – ответила внучка.
– Однажды твой отец тоже для этого ездил в чужую страну, – вспомнила старушка.
– Сан-Франциско вовсе не зарубежье, а мой папа – практикующий врач, – объяснила бабушке Келли.
– Там не земля апачей. Там чужая земля, а твой отец – могущественный шаман, – негодовала Маленькая Лань.
Келли собиралась возразить, но Болтон покачал головой.
– Ты должна жить дома, где ты всем нужна, – заявила старушка.
Болтон поспешил Келли на помощь; он поступал так всякий раз, когда бабушка начинала упрекать свою внучку в равнодушии к их родным землям. Он сунул бабушке в руки чашку с бобами в мясной подливе.
– Бабушка, съешь еще. Они очень вкусные.
Маленькая Лань перевела свой испытующий взгляд на него.
– Тогда почему ты их не ешь? – Она сощурила свои темные глаза, живые и проницательные. – Это из-за женщины, – заключила она.
Болтон укоряюще посмотрел в сторону Келли.
– Я ей ничего не рассказывала, – оправдывалась та.
– Она не рассказывала, – громогласно объявила Маленькая Лань. – Ты выглядишь, как твой отец, когда он влюбился в Желтую Птичку.
Это было прозвище Джо Бесс, которое Колтер присвоил ей из-за светлых волос. Болтон вспомнил, как выглядели волосы Вирджинии в лучах солнца, и его охватило такое желание, что он отодвинул тарелку. Ему не нужна была еда, он изголодался по Вирджинии.
– У нее светлые волосы? – неожиданно спросила бабушка.
Болтону нечего было скрывать от любящих его людей.
– Да, – ответил он. – У нее белоснежная кожа, золотистые волосы, и она прекрасный человек.
Маленькая Лань понимающе кивнула.
– Она нарожает чудесных детей, – сказала она.
Бывает трудно уловить грань между правдой и предательством. Как он мог открыть правду своей семье, не предав при этом Вирджинию? Келли пнула его ногой под столом и отодвинула свой стул.
– Черт возьми, бабушка, мы ведь другое поколение. Не все в этой семье собираются связываться с сопливыми младенцами. Что касается меня, то я предпочту дом, где под ногами не путаются маленькие создания в вечно мокрых подгузниках.
– Где она научилась так говорить? – Маленькая Лань гневно посмотрела на сына. – Колтер, где она научилась так говорить?
– В чужих странах, – ответила, смеясь, Келли. Затем она помогла Маленькой Лани подняться со стула и обняла старушку, говоря: – Улыбнись, бабушка, и Болтон нас сфотографирует.
Маленькой Лани больше всего нравилось фотографироваться. Шишковатой рукой она взбила себе волосы.
– Как моя прическа? – забеспокоилась она.
– Выглядит потрясающе. Ты вообще самая красивая бабушка в мире. – И Келли подмигнула Болтону.
– Спасибо, – поблагодарил он ее позже. Они были на кухне и помогали Джо Бесс разобраться с посудой, в то время как Колтер отвозил Маленькую Лань домой.
– С тебя причитается, – сказала она.
– И что? – спросил он.
– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю, – заявила Келли.
– Уверена, это будет нечто необычное, – сказала Джо Бесс, обнимая дочь за талию. Находясь рядом, они больше походили на сестер, чем на мать и дочь. Джо Бесс была все такой же подтянутой, какой и в свои двадцать, на ее лице почти не было морщин, а светлые пряди так и остались светлыми и не наводили на мысль о подступающей седине. – Дорогая, разве обязательно так вызывающе себя вести? Особенно в присутствии бабушки.
– Просто я похожа на тебя, – ответила Келли.
– Не совсем. – Мать приподняла прядь черных, как вороново крыло, волос Келли. – Ты унаследовала от отца не только волосы, но и его упрямство. Оба вы упрямые. – Она улыбнулась сыну. – Итак, когда мы познакомимся с твоей избранницей?
– Боюсь, что не скоро. Я ее выбрал, но она меня – нет. Пока – нет, – в голосе Болтона слышались упрямые нотки.
– Да-а. – Джо Бесс улыбнулась, что-то припоминая. – Она тебя выберет. Когда Серый Волк начинает ухаживать, ни одна женщина в мире не может перед ним устоять.
12
Вирджиния никак не могла забыть звонка Болтона. Она приподнялась на подушках, включила лампу и потянулась за одной из книг, стопкой лежавших на тумбочке у кровати. «Пляжная музыка» Пэта Конроя. Если уж он окажется неспособным отвлечь ее от грустных мыслей, то вряд ли это удастся кому-нибудь другому.
Она пыталась углубиться в музыку его слов, но ей мешала другая музыка, – музыка поэзии Болтона Грея Вульфа. Она вспоминала мельчайшие подробности их встреч – то, как он склонялся над ней, как блестели его голубые глаза в минуту страсти, как непослушные черные волосы спадали ему на лоб и как напрягалось его тело в момент величайшего наслаждения.
Книга выскользнула у нее из рук, и Вирджиния замерла на своей кровати, борясь с самой ужасной хандрой за всю свою жизнь. Любая вещь в ее спальне напоминала ей о Болтоне. Даже закрыв глаза, она не могла избавиться от ощущения его присутствия. Болтон Грей Вульф оставил свой след в ее доме, и ее дом никогда уже не станет прежним. Неважно, что произойдет в будущем, неважно, кто войдет в ее жизнь, здесь всегда будет незримо присутствовать Болтон Грей Вульф – ее дом принадлежал ему, ее тело принадлежало ему, ее сердце принадлежало ему.
Зазвонил телефон, резко вернув ее к действительности. Вирджиния глянула на часы. Только два человека могли звонить ей так поздно – Кэндас и Джейн. У дочери иногда бывали проблемы, казавшиеся девушке чрезвычайно важными и требующими немедленного решения, а подруга, как правило, спешила поделиться какой-нибудь умопомрачительной сплетней.
– Алло… Что случилось в такое время? – произнесла Вирджиния, подняв телефонную трубку.
– То же, что и в любое другое время, Вирджиния: я люблю тебя, – услышала она знакомый голос.
– Болтон… – Вирджиния, лежа, перекатилась на свою половину кровати, словно собиралась освободить ему место подле себя, и прижала к щеке трубку. Вытянув руку, она дотронулась до той половины, на которой когда-то спал он, подложив одну руку себе под голову, а другую – на свой обнаженный живот.
– Ты ожидала звонка от кого-то другого? – удивился Болтон.
– Нет. В такое время мне могут звонить только Кэндас или Джейн, – ответила она.
– Надеюсь, я не потревожил тебя, – проговорил он.
– Нет. – Не стоило сообщать ему о том, насколько в самом деле он тревожил ее.
– Я не мог ждать до утра, – сказал он.
Звук его голоса растекался по ее телу подобно теплому меду. Она подогнула ноги и сжала колени.
– Значит, ты занят статьей, – проговорила она.
– Это не деловой звонок, Вирджиния, это личный разговор, – уточнил Болтон.
– Нам нечего обсуждать. Мы уже сказали все, что требовалось, – возразила Вирджиния.
– Напротив. Мы только начали. Я хочу познакомить тебя со своей семьей и друзьями. Я хочу представить тебе горы, леса и реки, которые люблю. Я покажу тебе ту жизнь, которую мы сможем вести вместе. Завтра я прилечу за тобой и отвезу к себе домой, – заявил он.
– Я не смогу. У меня много работы, за день я ничего не успею, календарь у меня полностью распланирован… и билетов на самолет, скорей всего, уже не купить. – Дыхание и отговорки иссякли одновременно.
– Значит, через два дня. Все отмени и собери чемоданы. Джинсы, свитера – чтобы можно было пойти в горы. И не нужно покупать билет. Я прилечу на своем самолете. – Он, казалось, предвидел все.
– Я еще не дала согласия, – упрямилась Вирджиния.
– Я буду в пять, и без тебя не вернусь, – серьезным тоном сообщил он, не обращая внимания на ее сопротивление.
– Ты меня похитишь? – удивленно осведомилась она.
– Нет. Но возьму в плен. В конце концов, я апач, – в очередной раз напомнил он Вирджинии и первым повесил трубку.
Вирджиния сразу подумала о множестве вещей, про которые хотела ему сказать.
– Не могу в это поверить, – вслух проговорила она, положила трубку, вскочила с кровати и принялась мерять шагами комнату. – Почему я не сказала ему «нет»? Почему я вовремя не повесила трубку? Почему я не…
И вдруг она словно обессилела. Присев на краешек кровати, Вирджиния спрятала лицо в ладонях.
– Боже мой! Не могу поверить, что я думаю о том, о чем думаю! – в отчаянии вскричала она.
Она сняла трубку и набрала номер.
– Джейн, ты в это не поверишь… – сказала она.
– Вирджиния?.. Послушай, тебе известно, который час?.. Вирджиния?.. Ты что, смеешься? – удивленно спрашивала Джейн, откровенно зевая прямо в трубку.
– Ты в это не поверишь, Джейн, – возбужденно произнесла Вирджиния.
– Ты уже это говорила. Во что? Во что я не поверю? – допытывалась подруга.
– Я улетаю в Аризону вместе с Болтоном, – сообщила Вирджиния.
– Я, разумеется, в это не верю, – вздохнула Джейн.
– Ну вот видишь. Я так и думала. Знаю, что это безрассудство, знаю, что я сошла с ума. Отговори меня от этого, Джейн, – потребовала Вирджиния.
– Какого черта! Тебе полезно развеяться. И почему бы не воспользоваться компанией премилого симпатяги, который перебросит тебя через плечо и увезет навстречу вечерней заре к своему вигваму или хижине, или как там еще называют жилища индейцев, – заговорила Джейн.
– Неужели? Ты серьезно? – удивилась Вирджиния.
– Да брось, ты же хотела получить мое благословение, верно? Оно у тебя есть… с условием, что ты не увлечешься им окончательно и не останешься у него? Ты ведь не собираешься этого делать, Вирджиния? – вдруг забеспокоилась лучшая подруга.
А что она собирается делать? Она сходила с ума от одной мысли, что снова увидит Болтона. Но больше всего она боялась пережить разлуку заново, поэтому Вирджиния сказала:
– Нет. Я не собираюсь дать себя увлечь, Джейн. Моя жизнь – здесь.
– Хорошо, что ты это чувствуешь. А сейчас спокойной ночи, я хочу спать, – закончила разговор Джейн.
– Джейн… подожди, – закричала Вирджиния в трубку. – Ты помнишь о завтрашнем обеде? Не уверена, что у меня найдется время… У меня ежегодное медицинское обследование, и все эти сборы… и я должна позвонить Кэндас и сообщить ей…
– Если полагаешь, что я позволю тебе сорвать все наши планы, то глубоко ошибаешься, – воспротивилась Джейн. – Увидимся ровно в двенадцать в «Ланч Банч», и там я надеюсь услышать все пикантные подробности о ночном звонке грозного воина из племени апачей. Что он сказалтебе, Вирджиния? Я не помню тебя в подобном состоянии.
Вирджиния засмеялась.
– Спокойной ночи, Джейн.
Он сказал, что любит ее. Но достаточно ли будет одной любви?
Последующие два дня Вирджиня то впадала в бурный восторг, то ее одолевали сомнения. Трижды она упаковывала, а затем распаковывала свои сумки. Она так часто звонила Джейн, что даже та наконец не выдержала:
– Ради Бога, Вирджиния. Если он так действует на тебя на расстоянии, то что же произойдет, когда он приедет? Может, вместо похода в горы тебе следует совершить экспедицию в тундру или порыбачить в Финляндии?
– Ты так думаешь? – с сарказмом спросила Вирджиния.
– Совершенно верно, – подтвердила Джейн свои наблюдения.
Без пятнадцати пять Вирджиния сидела на качелях у парадного крыльца, одетая в черные джинсы и белый свитер с высоким воротом, напряженно вглядываясь в подъездную дорогу в надежде увидеть там автомобиль. Ее сумки ждали прямо за дверью.
Без десяти пять она решила, что выглядит глупо – пылающая от страсти женщина средних лет в ожидании своего молодого симпатичного любовника, – поэтому подхватила сумки и взбежала наверх по лестнице, чтобы сложить их в шкаф. Вдруг она увидела свое отражение в зеркале.
– Я выгляжу, как старая ворона, – вслух произнесла она и принялась стаскивать с себя черные джинсы. Схватив голубые, белую блузку и ярко-красный хлопчатобумажный пуловер, она в нерешительности застыла у шкафа.
Но вдруг Вирджиния встепенулась: что же будет, если он придет и застанет ее наверху в нижнем белье? Он сразу решит, что у нее определенные намерения. Она так спешила, что неправильно застегнула блузку, и ей пришлось застегивать ее заново. Когда она закончила, то находилась почти на грани нервного срыва.
Внизу, в гостиной, пробили дедушкины часы. Уже пять.
Она сбежала по крутым ступенькам в гостиную и села за пианино. «Clair de Lune» всегда действовала на нее успокаивающе. Она надеялась, что не успеет доиграть до конца, как Болтон уже позвонит в дверь.
Она дважды сыграла полностью всю пьесу, а он все не появлялся. Опаздывать было не в его правилах. Вирджиния выглянула в окно, затем вышла на парадное крыльцо и, прикрыв ладонью глаза, посмотрела на дорогу. Но на дороге ничего не появлялось: ни машины, ни воина из племени апачей на вороном мустанге, ни даже клубов пыли.
Она позвонила на пост охраны у главных ворот.
– Я ожидаю Болтона Грея Вульфа. Он уже проехал? – с нетерпением спросила она.
– Нет, мэм. Он пока не проезжал, – прозвучал равнодушный ответ.
– Вы уверены? – забеспокоилась Вирджиния.
– Мисс Вирджиния, после полудня здесь не было ни души, – ответил охранник.
Она хотела было попросить Джима позвонить ей, когда Болтон приедет, но затем передумала. Если Болтон Грей Вульф ее подведет, то не стоит, чтобы кто-нибудь подозревал, что она сидит в своем первоклассном доме и дожидается звонка – даже если это Джим, который мог подраться из-за оскорбительного слова в адрес женщины, предоставившей ему работу после позорного изгнания из полиции. Ложно обвиненный в получении взяток от распространителей наркотиков, он не только переживал из-за несправедливости и позора, но почти нищенствовал, когда Вирджиния предложила ему работу.
Он неверно истолковал ее молчание, восприняв его, как знак недоверия.
– Я бы вам обязательно доложил, если бы тут кто-то проехал, – сказал он с обидой в голосе.
– Я не сомневалась в этом ни секунды, Джим. Все дело во мне. Ты ведь знаешь, какая я нервная, когда работа не ладится, – оправдывалась Вирджиния.
– Никаких проблем, мисс Вирджиния. Мне вам позвонить, когда он приедет? – спросил он.
Вирджиния глянула на часы. Пять тридцать.
– Нет, все в порядке, Джим, – ответила она и положила трубку.
Вирджиния зашла на кухню и налила себе чашечку горячего чая. Она подумала было позвонить Джейн, но что она ей скажет? «Мной поиграли и бросили?»
«Взгляни в лицо реальности, Вирджиния», – ругала она себя. Очевидно, Болтон произвел наконец некоторые арифметические расчеты. Когда ему будет шестьдесят, и он будет здоров и в отличной форме, ей будет семьдесят три. «Геритол» и кресло-каталка. Грелка с горячей водой и вставные зубы. Она вылила чай в раковину и отправилась в конюшню седлать своего коня. Она не хотела, чтобы, когда Болтон приедет, он застал ее слоняющейся по дому, как изнывающую от любви девчонку.
Если он приедет.
