Текст книги "Искусник Искусств. Дилогия (СИ) "

Автор книги: Павел Миротворцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц)

‑ Ты нормально объяснить можешь? ‑ недовольно пробурчал я, убирая со лба мокрые волосы.

‑ Ну, так это, папаня мой говорил, что это не все так просто с этими камнями. Там это, как его там? Это… это… короче, не помню, как он там точно говорил, но это, вроде того, что ниоткуда ничего не берется просто так и не исчезает бесследно. Ну, это как‑то так. В общем, это, раз над большей частью Империи тепло и солнечно, значит где‑то в другом месте должно быть холодно и мокро. Вот.

‑ Твой отец был на удивление умным человеком, ‑ не смог не прокомментировать я его слова.

Действительно. Я как‑то с детства привык, что Империя всегда солнечна и тепла, а об обратной стороне этого комфорта даже не задумывался. Но теперь, после слов Лирта, я с удивлением подумал о такой обычной вещи, которую никогда не замечал. Так вот, значит, какова цена за теплые и солнечные дни? Дождь льется не реже чем раз в две недели, но и больше, чем два раза в эти же две недели, он не идет. Проливается он обильно, поэтому на полях все растет довольно хорошо, да и большинство имперских полей находятся на юго‑западе, несколько ниже Кхольской заставы. Причем с совершенно другим климатом, и располагаются там вовсе не камни Ярса. Название не встречал, но то, что не солнечные камни, это точно. А тем временем все осадки и холода, не выпавшие на долю большей части Империи, выпадают на ее же оставшиеся территории. Интересно, лучше оставить все как есть или изменить, полностью избавившись от камней Ярса? Когда‑нибудь, если к тому времени еще буду жив, обязательно покопаюсь в соответствующей информации. Исключительно ради интереса и ответа на возникший вопрос: зачем Искусники вообще установили солнечные камни? Просто в качестве эксперимента или ради улучшения жизни в Империи? Вот на эти вопросы и нужно будет поискать ответы, вдруг здесь можно раскопать что‑нибудь по‑настоящему интересное?

‑ Чего молчим? ‑ вопросил Лирт, сбив мне следующую мысль.

‑ Я думаю, ‑ многозначительно ответил я, сделав умное лицо, только тут же споткнулся, едва не упав этим лицом в грязь. ‑ Сс`аргас!

‑ Слушай, я все хотел спросить, а что ты делаешь каждый вечер?

‑ В смысле?

‑ Просто ты иногда по нескольку часов сидишь в одной позе, совершенно не двигаясь, это Лрак`ар, да?

Сам Лирт мог синхронизироваться лишь по третий уровень включительно, поэтому его контроль над телом был несколько поверхностен. Погружение в собственный организм начинается лишь с четвертого уровня и возможности воздействия на свое тело повышаются на порядок, в отличие от предыдущего уровня синхронизации.

‑ Не только, ‑ расплывчато ответил я. ‑ Просто провожу маленький эксперимент.

Отчасти это действительно было так, только не эксперимент, а реализацию одной из моих давнишних заготовок. Несмотря на все попытки Карста избавить меня от брезгливости, эффекта от его действий почти не было. В свое оправдание должен заметить, что я плохо относился лишь к двум вещам: чужой крови на моих руках и к мертвечине. По закону подлости, мне, так или иначе, предстояло столкнуться как с первым, так и со вторым. Вот решением этой проблемы я и занимался уже почти на протяжении месяца. Фактически я этим озаботился еще после ознакомительной прогулки ко второму лагерю. К сожалению, выход видел лишь один, и он мне мало импонировал: предстояло вмешаться в собственную психику. Слепив в кучу Лрак`ар, психосенсорику и применив пару понятных мне методик из психозондирования, я принялся за корректирование своей психоэнергии, отображения моего психопортрета в реальности ‑ это обратная сторона псионики. И почти сразу наткнулся на весьма любопытную вещь: печать Хомана каким‑то образом повлияла на мою психику. В частности стало понятней мое не совсем адекватное восприятие некоторых событий. Да и капрал когда‑то сказал о моей странной реакции на происходящее. С моей‑то точки зрения все было нормально, а вот со стороны, видимо, так не казалось. Просто в моей психоэнергетической картине отсутствовали целые куски. Плюсом во всем этом оказалось то, что я с ходу нашел точку отправления в своих начинаниях. Именно благодаря такой удаче дело двигалось весьма успешно, и я довольно быстро для подобного начинания нашел способ, как откорректировать некоторые моменты своей психики. Увлеченный этим весьма интересным занятием, я далеко не сразу заметил, во что успела превратиться моя недавняя заготовка. Из неопределенных мыслей и предположений я совершенно незаметно для себя создал модель бесчеловечного по своей сути оружия. Я мог забирать волю человека, его желания, стремления и навевать нечто свое, фактически мог сделать раба из любого человека при достаточном количестве времени. Правда, не на данном этапе, а лишь в перспективе. Мне пока не хватало кое‑каких умений и знаний

Прозрение случилось две недели назад, и мне потребовалось почти четыре дня, чтобы уместить в голове случившееся. Как результат ‑ я продолжил свои изыскания с еще большим рвением. Собственно, почему бы и нет? Единственное, что сделал, когда разобрался с первопричиной своих исследований, так это внес некоторые ограничения в свою психику, помимо устранения изначальных проблем. Как человек рационально мыслящий, я заранее предположил ситуацию, когда мог повредиться рассудком, действовать в состоянии аффекта, и именно поэтому установил пару ограничителей на собственную деятельность. По ходу дела озаботился полной реактивацией своей психики, но это начинание пришлось отложить на более позднее время. Зато теперь я совершенно не боялся крови, мог в ней хоть купаться, а восприятие мертвечины вывернул едва ли не в обратную сторону. Нравиться она мне, конечно, не стала, но у меня теперь не было даже намека на отвращение.

Куда сложнее было справиться непосредственно с условными рефлексами организма, привыкшим реагировать строго определенным образом. В частности, рвотными спазмами на специфический запах разложения или попадание чужой крови в рот ‑ чтобы все это узнать, мне пришлось провести пару весьма малоприятных экспериментов. И, тем не менее, здесь я смог добиться лишь притупления реакции, но вот полностью устранить нежелательные для меня побочные эффекты так и не сумел. Не хватало синхронизации с Лрак`аром. Мой седьмой уровень позволял творить с телом многое из того, о чем подавляющее большинство не имело даже малейшего представления, но вот вмешиваться в нервную систему и работу мозга я пока не мог. Нервная система организма становилась доступной лишь на восьмом уровне, а коррекция работы мозга так и вовсе на девятом. Сколько всего уровней предполагает Лрак`ар, ведомо лишь одному Эрсиану, но изо всех на данный момент зарегистрированных случаев, девятый уровень был последним. Вот подобной синхронизации мне и не хватало, чтобы изменить некоторые условные рефлексы моего организма. Впрочем, еще оставалась надежда на факт коррекции моей психоэнергии. Я предположил, что после исчезновения психораздражителя, спустя некоторое время, пропадут и условные рефлексы. В книгах по психозандированию было много отсылок к анатомии, и там была информация, на которой я и построил подобное предположение. Там буквально было написано, что рефлексы, не подкрепляемые раздражителями, подвергаются активному торможению, а иногда исчезают. Раздражитель я устранил, осталась только память условных рефлексов, которая, как я надеялся, не окажется слишком уж "злопамятной".

Ах да, еще я разобрался в своей малость ненормальной реакции на Вейсу. Оказывается у меня наличествовала чуть ли не скрытая мания. Мне нравились гордые, независимые, а главное, недоступные женщины. Причем, слово "нравились" не вполне верно отображало реальное положение вещей. Подобные женщины действовали на меня, наверное, подобно тому, как действует на волка вид ни о чем не подозревающего зайца. Разобравшись, я даже править ничего не стал, оставив все как есть.

‑ Знаешь, ‑ опять вырвал меня из мыслей Лирт, ‑ из тебя откровенно дерьмовый собеседник, когда дело не касается Искусства.

Я, честно говоря, даже не нашел, что ему возразить, и вместо какого‑либо вразумительного ответа решил просто проигнорировать его высказывание, задав вопрос, про который все время забывал:

‑ Сколько еще идти до ущелья?

‑ Две‑три недели, ‑ пожал плечами Лирт. ‑ Смотря какая будет дорога. В мой самый первый раз мы вообще добрались за десять дней, а во второй едва уложились в месяц. Мало того, что попали под непрекращающийся дождь, раза в три посильнее нынешнего, так еще и горы завалило снегом. У нас из‑за этого погибло одиннадцать человек ‑ провалились в сугробы, да так и замерзли.

‑ А позвать кого‑нибудь на помощь? ‑ с сомнением спросил я.

‑ Какая помощь?! ‑ отмахнулся Лирт. ‑ Там снегом завалило целые ущелья. Идешь будто по равнине, а на самом деле точно знаешь, что под тобой саженей пятьдесят до твердой земли. Само по себе это не так страшно, ведь снег утрамбован, но в некоторых местах остались пустоты, а там и рыхлый снег. Человек проваливался в эти пустоты и мог разбиться насмерть, а мог и уйти в снег с головой на добрый пяток метров. Выжить почти нереально, а спасать…

Он лишь безнадежно махнул рукой.

‑ Прошлый год вообще жуткий был, сплошные проблемы.

‑ Надеюсь, в этот год будет лучше, ‑ невольно поежился я.

Перспектива шататься по безмерным сугробам, с риском свернуть себе шею, провалившись в какую‑нибудь пустоту, и это еще в лучшем случае, меня, мягко говоря, не прельщала.

‑ Нет, ‑ покачал головой Лирт. ‑ В этом году снега почти не будет.

‑ С чего ты взял?

‑ Примета в этих горах такая, если один год выдался излишне снежный, или как там у них правильно говорят? С обильными снегопадами? Или ‑ нет? В общем, следующий год отмечается почти полным отсутствием снега, так было всегда. Поэтому можешь не беспокоиться, снега не будет.

На душе как‑то сразу полегчало.

‑ Кстати, я хотел спросить, а зачем нам надо идти на заставу, если нас туда все равно никто не пустит?

‑ Такие правила, ‑ хмыкнул Лирт. ‑ У людей военных всегда и все по правилам, поэтому мы должны предупредить командира гарнизона, что вступили на вверенную ему территорию и приступили к выполнению своих обязанностей.

‑ Класс! Чья формулировка?

‑ Так мне наш капрал в свое время объяснил.

Карст, по ходу дела, подложил мне свинью размером с хорошего крани. Моя выносливость и до попадания в Легион, будучи вполне себе сносной, после изменения моих обычных жизненных каналов энергией демона, зельем Видящих и усиленных тренировок капрала превратилась в истинного монстра. Теперь, для того чтобы устать, мне нужно около шести часов беспрестанного спарринга с капралом, а для "падения замертво" я уже и сам не знал, сколько требовалось времени. По крайней мере, Карст больше ни разу не смог меня умотать до полного нестояния. Зато я сам с этим справлялся весьма и весьма успешно. Своими экспериментами изводил себя так, как не мог этого сделать Карст. Просто для некоторых исследований приходилось пользоваться собственными запасами энергии, а их, хоть и стало много, но для такой насыщенной жизни явно маловато. В связи с чем возвращение Сил Искусника в будущем несло в себе еще одно преимущество. Если я не сдохну по ходу этого самого возвращения, то смогу усиливать свою выносливость и силу за счет энергии Души. Поскольку она связана с телом в большей степени, чем энергия любого другого Источника, за ее счет предположительно можно увеличить потенциал обычной энергии организма, а с помощью последней уже непосредственно влиять на этот же самый организм. Правда, как это точно сделать, я не имел и малейшего представления, в подтверждение такой возможности была лишь пара невнятных фраз Рирского Искусника на этот счет в одном из его трудов. Но вот каким именно образом осуществить подобную энергетическую трансформацию, я не знал. Так вот, все это сочетается с Карстом и подложенной им свиньей самым прямым образом.

Это жалкое порождение от скрещивания захарда с васаном и не думало прекращать наши с ним тренировки. Два меча на некоторое время потеряли свой приоритет. Упор делался на меч и щит. Щит мне достался небольшой и самый обычный, самопальный, как его называли некоторые из моего десятка. Сделанный из твердых досок дерева ханга, обитый железом, с двумя ремнями под руку, в общем, действительно, самый обычный. Вот с этим щитом и одним мечом я и тренировался все последнее время. До этого, конечно, такие тренировки тоже проходили, но не настолько часто. Раньше я тренировался со щитом лишь при работе с десятком, а затем и с сотней. В отличие от боя на двух мечах, да при моей скорости усвоения всего нового, дела у меня обстояли более чем хорошо, а если учитывать срок обучения, так и просто превосходно. Карст, разумеется, так не считал и беспощадно гонял меня в любое свободное время. Вкупе с моими собственными экспериментами, проводимыми над, опять же, собственной психикой и классифицированием некоторых общих составляющих для всех людей, уставал я просто зверски. Тем более, помимо тренировок и исследования, был еще ежедневный переход на многие мили и работа с демоническим каналом. Из‑за этого всего я моментально засыпал, а просыпался, как двухсотлетний дед, которому "посчастливилось" дожить до такого преклонного возраста.

Помимо всего прочего, я многое узнавал и об окружающем меня мире. Когда я и Трим оставались в стороне от остальных, он начинал рассказывать много интересного, и не только рассказывать, но и показывать. Так я узнал о целой уйме ранее неизвестных мне вещей. Он знал буквально о каждой окружающей нас травинке. Как называется, где растет, кто ею питается, кто питается тем, кто питается этой травой. И прочее, и прочее, Трим в своей голове хранил просто потрясающие знания! По ходу его многочисленных рассказов у меня образовались несколько небезынтересных заготовок, которыми планировал когда‑нибудь заняться.

Постепенно, день за днем, я начал во все это втягиваться, и со временем стал уставать все меньше и меньше. Запасы энергии из‑за постоянного их использования росли от раза к разу, поэтому мне становилось легче. За пару дней до конца нашего перехода, уже втянулся настолько, что, решив сделать себе один день относительного выходного, просто не смог уснуть. Сил осталось слишком много, и организм, казалось, всячески противился ненужному ему отдыху. И все же я заставил себя спать. Если физически я более чем приноровился, то психологически был изрядно измотан. Здесь я вновь подумал о реактивации своей психики. Если вплотную заняться этой проблемой, это сулило много выгод. В частности, на меня невозможно будет повлиять психологическими факторами. Стоит лишь сделать матрицу своего психопортрета, и при любых негативных психоэнергетических скачках я просто реактивирую всю свою систему. Если же к этому добавить Лрак`ар девятого уровня синхронизации, я смогу влиять не только на психологическую составляющую своего "Я", но и на мыслительную. Фактически, я смогу сделать из себя любого человека. Здесь, правда, существовал риск потерять самого себя, но если предварительно поставить некоторые психо‑ и мысле‑блокады, мне будет одна лишь польза.

Равномерный ход событий был нарушен в день, когда мы должны были выйти к заставе. Кстати, Лирт оказался прав. Снега в горах действительно оказалось немного, только мне и этого хватило, чтобы его люто возненавидеть. Ненависть к снегу у меня появилась в тот же день, когда я в первый раз на него наступил. Можно даже сказать, что я его невзлюбил после первого шага. Холод, по крайней мере, для меня, был просто зверский! Уже через пару часов я беспрестанно шмыгал носом, а пределом моих мечтаний стало желание вновь оказаться где‑нибудь поближе к центру Империи, там, где сейчас тепло.

Так вот, буквально за час до прибытия на место стоянки Легиона, передние шеренги стали останавливаться одна за другой, пока не остановились абсолютно все.

‑ Что происходит? ‑ поинтересовался я у стоявшего рядом со мной Варлда.

‑ Не знаю, ‑ настороженно ответил тот.

По Варлду было видно, что подобная непредвиденная остановка ему очень и очень не нравится. Видя некоторую нервозность в поведении своих старших товарищей, я и сам почувствовал волнение.

‑ Раньше такого не было? ‑ на всякий случай решил я уточнить.

‑ Нет, ‑ качнул головой Варлд. ‑ Мы доходили до места стоянки, а генерал и пара капитанов отправлялась в сторону заставы, там до нее не больше получаса. День‑два отдыхали, затем уже разбредались по ущелью.

‑ Так мы разделимся, что ли? ‑ ляпнул я от удивления, прежде чем успел подумать.

‑ Конечно! Не такой же толпой ходить? Делимся по две сотни и разбредаемся по округе перехватывать тех, кто тут лазает без законного на это дело разрешения.

Во всем этом стоило кое‑что уточнить. Ущельем здесь называли, можно сказать, всю гору целиком, вернее, ту часть горы, которая была проходима для людей. Нам предстояло патрулировать лишь немногим меньше тысячи верст. Нас самих чуть больше двух тысяч, разделение по две сотни, и получается, что каждой группе предстояло патрулировать линию длиной почти в сто верст. Хотя, некоторые группы не будут превышать и ста человек, поэтому территория патрулирования сокращалась и довольно ощутимо. В горах не так много мест, где можно пройти, поэтому такую территорию довольно легко держать под контролем. Также меня просветили, что летом по ущелью лазает целый Легион, а зимой лишь усиливается гарнизон самой заставы. Зимой мы все служим подобием мяса, которое может, хоть и не больно, но все же покусать. Так думает очень много людей, и так совсем не думают Арвард со своей компанией. Я, конечно, теперь тоже в нее вхожу, но не когда дела касаются военной стороны вопроса. Здесь пользы от меня почти никакой.

Наконец, стала известна причина остановки, и оной послужил десяток всадников, которые преградили дорогу Легиону.

‑ Не нравится мне это, ‑ хмуро покачал головой Варлд. ‑ Что‑то сейчас будет.

Произошло не то, что я ожидал. К нам подбежал какой‑то парень и, даже не спросив моего имени, передал приказ немедленно явиться пред светлые очи всеми любимого генерала. Находясь в некотором замешательстве, я, тем не менее, бодро побежал к переднему строю.

‑ Эрл! ‑ бодро хлопнул я себя по груди, останавливаясь рядом с Арвардом. ‑ Прибыл по вашему приказанию!

Помнится, раньше я чувствовал себя до ужаса глупо, каждый раз говоря "эрл", "так точно", "никак нет" и прочие фразы, властвующие в военном жаргоне. Теперь для меня это стало чем‑то настолько обыденным, что просто перестал обращать на них внимание.

‑ Вольно! ‑ величественно махнула рукой Вейса, не дав Арварду сказать и слова.

‑ А еще расслабься и получай удовольствие, ‑ вполголоса добавил капрал, бывший тут же (как же без капрала!). Собственно, у меня уже давно сложилось впечатление, что звание капрала Карст носил лишь из некого изощренного издевательства. Ведь больше вряд ли когда выпадет возможность орать на генерала прямо в лицо. Вот он и пользовался этим с чувством и нескрываемым удовольствием.

В стороне от простых солдат собрались все капитаны, Арвард, Карст, Искусники, а теперь еще и я. Причем, если в курсе того, что у генерала и Видящих ко мне особое отношение, были практически все, то вот насколько оно особое, не знал никто. Именно поэтому на подначку Карста у половины капитанов заметно вытянулись лица от удивления. Ведь ни для кого не секрет, что капрал практически на каждой тренировке откровенно издевается надо мной, из‑за чего у многих сложилось впечатление, что Карст меня люто ненавидит. Просто никто не был в курсе моих физических и умственных способностей, а "издевательства" представляли мой индивидуальный темп тренировок.

‑ Тогда, капитан Нейдлинг, я прошу приступить немедленно!

Первый нож поймал я, а второй успел перехватить капрал, уже готовый к чему‑то подобному.

‑ Вы когда‑нибудь это прекратите? ‑ раздраженно спросил Миствей.

‑ Никак нет, эрл! ‑ довольно произнес я, возвращая кинжал Вейсе.

‑ Еще и кривляется, ‑ убито покачал головой Арвард.

Стало понятно, что мне пора выходить из тени, иначе бы Миствей, капрал и Вейса вели бы себя совершенно по‑другому. Быстро бросив взгляд на генерала, и задействовав психосенсорику, я уловил, что от меня требуется. Ну что же, будет тебе маленькое представление.

‑ Так зачем меня позвали? ‑ шмыгнул я носом. ‑ Во всем, что касается непосредственно дел военных, я ничем помочь не смогу.

‑ Как знать, как знать, ‑ усмехнулся Арвард, пристально глядя на меня.

"Да понял я, понял!" ‑ ответил ему глазами на его выразительный взгляд.

Смотрели на меня все, из‑за чего я стал чувствовать себя весьма неуютно. За прошедшее время я несколько привык к вниманию к своей персоне, но оно все равно изрядно меня доставало.

‑ Так меня просветят, в чем дело или нет? ‑ несколько раздраженно спросил я.

‑ Видишь ли, нам поступило очень интересное предложение.

‑ От тех людей? ‑ кивнул я в сторону всадников, судя по всему, терпеливо дожидавшихся нашего ответа.

‑ Именно.

‑ И чего они хотят?

‑ Хотят они того, чтобы мы дня на два разбили здесь лагерь и не вмешивались в дела заставы.

Анализ.

Нет. Ошибочно.

Анализ.

Нет. Несоответствие данных.

Анализ. Итог.

Так‑с… все становится понятным. Значит, в данный момент на заставу нападают, или штурмуют, как там это говорится по‑военному? Штурмуют, и им нужно еще два дня. Думаю, они прекрасно знают о нашем Легионе, и именно поэтому решили предложить сделку. Действительно, зачем уголовникам жертвовать своей жизнью ради Империи, обрекшей их на смерть? Здесь, раз они дошли до предложения нам, они должны были подстраховаться и на случай нашего отказа.

‑ Крис? ‑ с любопытством посмотрел на меня Арвард.

‑ Подожди! ‑ отмахнулся я от него и принялся ходить из стороны в сторону, натаптывая дорожку в неглубоком снегу.

Так, на чем я остановился? На отказе! Вряд ли можно было перебросить много войск по эту сторону хребта, а значит, большая часть штурмует со стороны западных ворот заставы. Восточная группа, вполне допустимо, тоже может штурмовать, но основная задача этой группы ‑ отрезать гарнизон от остальной Империи. Много народу на это дело не надо, но и нельзя действовать совсем уж небольшой численностью. Предполагаю, что моральная сторона вопроса при осаде имеет довольно важную роль. Скажем, гарнизон зажат с двух сторон и находится в отчаянии. Здесь есть два самых оптимальных варианта развития событий. Первый: люди могут ожесточиться и биться до самого конца, желая как можно дороже продать свою жизнь, или, второй вариант ‑ они уже смирились со своим концом, то есть толку от них немного. Вот только этим нападающим нужна еще пара дней, а значит, люди не хотят сдаваться просто так и оказывают соответствующее сопротивление. Это вновь возвращает к мысли об отказе. Попытка решить дело без лишней крови подразумевает под собой явное наличие здравого смысла, поэтому без страховки дело обойтись не могло. Мы говорим им твердое "нет", и нас, по расчетам, во всех смыслах похоронят вражеские Искусники. Естественно, не сразу, а чуть дальше, буквально через полверсты. На данный момент Легион остановился на довольно широкой части ущелья, можно сказать, плато, которое сужается лишь впереди и предоставляет идеальный шанс разобраться со всеми нами единым махом. С другой стороны, почему они сразу не завалили проход? Возможно, неизвестные нападающие предполагают, что после заставы они двинутся дальше? Разорение окраин Империи? Я бы сказал довольно опрометчиво с их стороны. Ведь на западе рассредоточено два Легиона. Поэтому они рискуют нарваться на довольно ощутимое сопротивление. Или они на это и рассчитывают? Непонятно. Мало данных.

‑ Есть соковт? ‑ спросил я у Арварда.

Через пару минут я, так, чтобы не видели всадники, через трубу, сокращающую расстояние, разглядывал вход в узкую часть ущелья с плато, плато, на котором мы сейчас и находились. Увиденное меня не слишком обрадовало, но могло быть и хуже.

Расчет. Анализ. Перерасчет. Анализ. Итог.

‑ Десять процентов плетение седьмого уровня, семьдесят семь процентов плетение шестого уровня, восемьдесят процентов плетение пятого‑четвертого уровня, и сто процентов, что ловушка будет, даже если они понимают, что мы сами знаем о ее наличии. Около семидесяти семи процентов присутствие Арх‑Гарна пятой ступени, восемьдесят процентов присутствие Арх‑Гарна шестой ступени, сто процентов присутствие двух Видящих и семьдесят семь процентов присутствие трех Видящих. От меня еще что‑нибудь надо? ‑ спросил я, возвращая соковт его владельцу.

‑ Насчитал пять способов? ‑ уточнил Шун, о чем‑то напряженно раздумывая.

‑ Их может быть больше, ‑ отрицательно качнул я головой. ‑ Я считал не способы, а возможности. Отправлять на такое задание слабых Видящих нет никакого толку, но и слишком сильных отправлять может быть опасно. Существует риск потерять нужного человека из‑за какой‑нибудь совершенной глупости. Получается, что оптимальным вариантом является наличие среднего звена. Искусник уровня Ранл‑Вирна слишком силен, да и таких мало, а Ранл‑Гарн слишком слаб для подобной миссии, вот и получается, что идеальный вариант это Арх‑Гарн шестой ступени. Соответственно, нужно ожидать плетения шестого‑четвертого уровня, но здесь я опять взял среднюю величину, и получается, что восемьдесят процентов за атаку плетением пятого уровня. От ста процентов откидываем по десять процентов на шестой и четвертый уровень и получаем цифру восемьдесят. Точно так же считаем плетение и присутствие Арх‑Гарна. Если раскидывать плетение на седьмой‑четвертый уровень, то доля седьмого будет всего десять процентов, поэтому его почти сразу откидываем и оставляем плетения шестого‑четвертого уровня. Здесь вносим поправку на пятый уровень, как самый приемлемый и получается, что вероятность использования этих плетений не больше семидесяти семи процентов. Но опять же, если подключить здравый смыл, есть большая вероятность использования плетения четвертого уровня, поэтому так же откидываем по десять процентов на долю пятого и шестого уровня и получаем те же восемьдесят процентов.

‑ Значит, Арх‑Гарн и четвертый‑пятый уровень плетения, ‑ пробормотал Шун, отходя от меня в сторону.

‑ Это лишь все, что касается Искусства, а вот насчет обычных военных хитростей я ничего сказать не могу.

‑ И не надо, ‑ качнул головой Арвард. ‑ Тут и без тебя все ясно. Солдаты противника будут стоять дальше по ущелью и добьют тех, кто сможет выжить от атаки Искусников.

‑ Значит, пора давать ответ? ‑ уточнил один из капитанов, выделяющийся среди остальных обожженной правой стороной лица и отсутствием левого уха, знаменитый Валар, командующий, помимо всей своей сотни, еще и самым сильным десятком Легиона.

‑ Ты учел все возможные варианты? ‑ на всякий случай уточнил Арвард.

‑ Это же Искусство! ‑ неподдельно возмутился я. ‑ Тут нельзя учесть абсолютно все варианты! Вполне может так быть, что мы уже давно стоим на одной большой ловушке и едва дадим ответ, как нас взорвут всей кучей.

Лица всех без исключения вытянулись от удивления.

‑ Так что же ты раньше молчал?! ‑ сдавленно прошептал еще один из капитанов, Лайс.

‑ Потому что этот вариант маловероятен, ‑ отмахнулся я. ‑ Просто привел пример разносторонности Искусства. Его слишком сложно анализировать. Я ведь давал анализ только силы плетения и уровня Видящих, а не того, чем они воспользуются. Слишком много есть плетений, подходящих под нашу ситуацию, и еще больше тех, о которых я ничего не знаю, но вполне могут знать наши противники. Просчитывать Искусство ‑ это просто дохлый номер! Вместо этого можно просчитывать вероятности, очень повышает шансы на выживание.

‑ Ладно, мы услышали достаточно, ‑ кивнул Арвард. ‑ Действуем по плану, но, если Искусники потребуют внести изменения, слушайтесь беспрекословно. Сегодня практически все зависит только от них, поэтому никаких пререканий быть не должно. Это приказ.

Обведя всех взглядом, Миствей хмыкнул, глядя на неподвижные лица своих подчиненных, после чего скомандовал:

‑ Разойтись! А ты возвращайся в десяток.

Это уже мне.

‑ Так точно, эрл! ‑ бодро ответил я и, развернувшись, побежал в сторону своей сотни.

Меня начало немного потряхивать, и холод на этот раз был здесь ни при чем. Просто, я чувствовал, что моему первому бою предстояло случиться несколько раньше, чем я предполагал. Легкий холод попытался поселиться где‑то в районе груди, но почти тут же прошел. Крайне резко я стал полностью спокоен. В такие моменты мне всегда казалось, что у меня отключались чувства. Так было при каждой моей работе. Легкая паника перед началом и полная сосредоточенность в процессе. Хотя я совершенно не ожидал, что мой организм сработает подобным образом и на предстоящую схватку. Значит, настало время проверить, насколько хорошо я учился? И сделаю ли свою новую работу так же превосходно, как делал все предыдущие? Скоро я это выясню.

Отступление второе

Истории о таких днях обычно начинаются примерно так: «В тот день ничто не предвещало беды». Может, слова используют несколько другие, вот только суть от этого ничуть не меняется. Пусть даже такая фраза несколько избита, но и по‑другому об этом дне сказать было просто нельзя.

Итак, в тот день ничто не предвещало беды.

Капитан Ранвис, Отар Ранвис, совершал ежедневный утренний обход. Он был из того редкого типа людей, которым для счастья хватало шестичасового сна в тепле и двухразового питания в день, пусть даже это будут лишь хлеб и вода. К материальным благам он относился откровенно наплевательски, власть его не интересовала, как и деньги. Ему бы вообще не нужно было жалованье, если бы не необходимость регулярно обновлять одежду и тратиться на женщин ‑ против природы не пойдешь. Одежду он менял строго один раз в полгода, придерживаясь мнения, что командир должен подавать пример своим подчиненным. Именно поэтому Ранвис всегда был чисто выбрит, одет в чистую одежду и тренировался ничуть не меньше своих людей, а главное, он действительно заботился о подчиненных. Без преувеличения, он был идеальным командиром, и очень этим гордился, чего ни от кого не скрывал. И если бы хоть кто‑нибудь рискнул бы пошутить о некоторой напыщенности капитана Ранвиса, то этот человек рисковал столкнуться со злостью более чем полутысячи обычных солдат и четверки Видящих.

Каждый солдат знал, что командир заботится о нем, и платил Ранвису той же монетой. У многих еще были свежи воспоминания о службе под началом настоящих ублюдков, отожравшихся на дармовых. Там и речи не шло о каком‑либо владении мечом, сами ходили, и то хлеб.

Видящие, в свою очередь, знали, что в любой момент могут обратиться за помощью к своему начальнику, и он им никогда не откажет. Нужен какой‑то ингредиент? Будет! Только надо подождать чуток, гонец уже в пути. Нужна книга? Будет! Заказ в библиотеку уже отправлен. Принадлежа к аристократии лишь по титулу, они не могли рассчитывать даже на минимальное спонсирование своих разработок, но у капитана иногда получалось выбить пару‑другую сотен пронтов на их проекты. Спрашивается, почему аристократы вообще сидят на какой‑то заставе? Так ведь кому‑то все равно надо сидеть! И кому же, как не выходцам из обедневших родов? Все равно у них не хватит денег купить себе место где‑нибудь поближе к столице, а за учебу в Гильдии предстояло работать на благо Империи в течение пятидесяти лет. Так и получалось, что напыщенные идиоты и идиотки, закончившие свое обучение постольку‑поскольку, сидят на тепленьких местах в столице и ее округе, имея при этом очень неплохое жалованье. В это же время, большинство из тех, кто буквально рвал себе жилы, познавая Искусство, прозябали на границах, и еще везло, если попадали не на границы с Акарнией. В тех местах мало кто смог отслужить свой срок и вернуться домой живым, если, конечно, дом вообще был. Вот так и получилось, что буквально каждый в гарнизоне боготворил своего командира по той или иной причине. Образцовый гарнизон далеко не самой обычной заставы. Только об этом чуть позже.