Текст книги "Системный Кузнец V (СИ)"

Автор книги: Павел Шимуро

Соавторы: Ярослав Мечников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

Я осторожно потянул массивную бронзовую ручку – дверь поддалась бесшумно, словно смазанная маслом, открывая вход в логово Торгрима.

В комнате царил полумрак. Тяжелые портьеры на окнах были плотно задернуты, отрезая мир снаружи. Свет давали масляные лампы в изящных кованых подставках вдоль стен и огромный камин, в котором дрова пожирали языки пламени.

Атмосфера была не злодейской, но давящей – мрачной и холодной, несмотря на жар огня. Словно воздух пропитался тяжестью камня.

За массивным столом сидел Торгрим.

Сидел неподвижно, уперевшись локтями в столешницу и положив подбородок на сжатые кулаки. Профиль был подсвечен огненными бликами – орлиный нос казался особенно острым и опасным.

На столе перед ним пусто – ни бумаг, ни еды, ни вина – только полированное дерево.

Одет Глава в простую, но явно дорогую тунику серого цвета, расшитую серебром. Длинные седые волосы убраны в тугой хвост, открывая высокий лоб, а по бокам свисали тяжелые косы, в которые вплетены тускло мерцающие минералы.

Стоило войти, как по комнате поплыл аромат Сандала Пустыни и полыни – запах не навязчивый, но плотный и властный. Кларисса знала свое дело – чувствовал себя в богатой одежде немного чужим, словно актер в чужой роли, но вспомнил наказ: «Не смей опускать глаза».

Выпрямил спину, сделал глубокий вдох и на выдохе толкнул свою ауру вперед – не рывком, а ровной и горячей волной. Представил, что я – не человек, а раскаленный тигель, излучающий тепло во все стороны.

И это сработало.

Торгрим вздрогнул, словно очнулся от тяжелого сна – оторвался от кулаков и медленно повернул голову.

Серые глаза, похожие на сколы кремня, блеснули во тьме, сканируя меня с ног до головы. Старик явно оценивал одежду, осанку и запах.

На лице не дрогнул ни один мускул, но я заметил под глазами глубокие синие тени и новые морщины, прорезавшие лоб, словно трещины в старой скале. Когда видел его в прошлый раз, тот казался моложе.

Глава медленно отстранился от стола и скупым жестом указал на стул напротив.

Я кивнул, принимая приглашение, и прошел к столу.

Стул с мягкой бархатной обивкой принял в свои объятия – сидеть чертовски приятно. Постарался расслабить тело, откинулся на спинку, закинул ногу на ногу, а правую руку небрежно бросил на стол.

И просто уставился на старика – игра без слов началась.

Торгрим тоже откинулся на спинку, но не расслабился – выпрямился, как стрела. Его плечи раздались вширь, мышцы под дорогой тканью натянулись, напоминая, что старик способен поднять вагонетку с рудой, если потребуется.

Каменное Сердце смотрел исподлобья, оценивающим взглядом.

Я заставил себя не ёрзать и выдержал паузу.

– Ну? – уронил мужчина.

Затем он снова подался вперед, нависнув над столом, и подпер подбородок кулаками.

Отлично – первый ход за ним.

– Спасибо, что пригласили отужинать, господин Торгрим, – начал без лести, только с вежливой благодарностью.

– Пустяки, – небрежно махнул рукой старик, словно отгоняя муху. – В этом каменном мешке я лезу на стены от безделья. В моей шахте дышалось легче – без лишнего шума и людей, которые мне… не слишком приятны.

Торгрим произнес это неопределенно, глядя куда-то в угол, но кожей почувствовал, в чей огород полетел камень. Барон? Брандт? Или весь этот дворцовый серпентарий?

– Признаться честно, – я чуть наклонился вперед, доверительно понижая тон, – у меня у самого остались… сильные воспоминания о тех днях в лагере Клана. Было очень трудно, но было в этом что-то настоящее. Я успел сблизиться с людьми, с охранниками… с тем воином, Арном…

– Ах да, Арн… – перебил старик. В голосе промелькнула тень сожаления – Торгрим кивнул, разрешая продолжать.

– Да… – я запнулся.

Перед глазами всплыло лицо ветерана – суровое, но доброе. Мужик был первым, кто отнесся ко мне по-человечески, и заплатил честную цену за заточку.

Сглотнул комок в горле – эмоции сейчас ни к чему.

– То, что вы сказали… что шахта пала… И что все, кто там был, погибли…

Замолчал, подбирая слова.

– Это тяжелая потеря. Арн говорил о семье – они здесь, в Чёрном Замке. Жена, дочери… Им сейчас, наверное, несладко.

Торгрим молчал, глядя на свои кулаки – в молчании была не просто скорбь, а что-то темное и тяжелое.

– Его семья ни в чем не нуждается, мальчик. Не забивай себе голову, – бросил Каменное сердце.

Голос прозвучал почти небрежно, но уловил за легкостью железную уверенность Главы Клана. Если сказал – значит, так и есть, либо мужчина позаботился о семье, или выплатил виру за смерть. Возможно, сам Арн оставил своей семье достаточно для жизни.

Я кивнул, чувствуя облегчение.

Откашлялся, собираясь с мыслями. Внимательно посмотрел на морщинистое лицо собеседника – Торгрим не шевелился, смотрел на меня, как старый горный орел, сидящий на вершине утеса: неподвижно и хищно, ожидая, когда добыча сделает неверный шаг.

– Глава Торгрим… – начал, выбирая уважительный тон, но без подобострастия. – Я пришел к вам по делу – вы наверняка знаете, чем занимаюсь в Замке?

– Знаю, – старик даже не моргнул. – Мы это обсуждали – я говорил, что слышал о твоих приключениях. И теперь… ты Старший Мастер.

Уголок его губ дрогнул.

– Простой заточник в моем лагере возвысился до того, чтобы держать на поводке бешеного пса Брандта. Удивительный взлет, мальчик. Удивительный…

Каменной Сердце протянул слово, и на секунду показалось, что старик видит меня насквозь. В улыбке не было тепла, а в глазах плескалась бездонная тоска человека, который видел слишком много таких взлетов.

– Да, – согласился я. – Сам порой не верю – еще недавно пределом мечтаний было получить от мастера Гуннара разрешение сковать гвоздь, а теперь работаю над сплавом «Звездной Крови» – над тем единственным, что может остановить Черную Смерть.

Сделал паузу, глядя мужчине в глаза.

– Или Мать Глубин, как назвал её Барон.

Торгрим неопределенно кивнул. При упоминании этого имени улыбка стала чуть шире, но в ней появилась горечь – словно Глава знал об этой твари больше, чем хотел бы.

– Мать Глубин… – медленно произнес старик. – Легенды не лгали. Древние летописи писались не для того, чтобы развлекать сопливых потомков у камина – они были предупреждением. Криком через века.

Торгрим помолчал, разглядывая пламя в камине.

– Но природа человека такова, что тот слышит только себя – плюет на мудрость стариков. Ему проще расцарапать себе лицо в кровь, чем вовремя подстричь ногти. Понимаешь, о чем я говорю, мальчик?

Мужчина приподнял правую бровь, во взгляде заплясала злая ирония.

«Подстричь ногти».

Черт побери, король метафор. Но я понял – игнорировать мелкую проблему, пока та не станет катастрофой. Жить одним днем. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится – так говорили у нас, а здесь – пока Скверна не постучит в ворота.

– Понимаю, глава Торгрим, – кивнул.

Старик удовлетворенно хмыкнул.

В этот момент массивная дверь бесшумно отворилась – на пороге возник высокий слуга в ливрее. Следом за ним семенила девушка-служанка с огромным серебряным подносом.

Пара двигалась слаженно – на стол опустилось серебряное блюдо. На нем дымились толстые стейки, политые темным ягодным соусом. Вокруг мяса разложены запеченные корнеплоды и какие-то травы. Запах жареного мяса, чеснока и розмарина заполнил комнату, смешиваясь с ароматом моего масла.

Слуга разлил по кубкам темно-красное вино. Девушка расставила тарелки и исчезла вместе с напарником так же незаметно, как появилась.

В комнате снова воцарилась тишина, теперь разбавленная аппетитным ароматом.

– Попробуй, – кивнул Торгрим на блюдо, беря в руки нож. – Мясо горного тура – жесткое, но дает силу.

Старик отрезал кусок и отправил в рот, давая понять, что официальная часть закончена – теперь можно говорить о делах.

Аромат мяса ударил в нос и, несмотря на сытный ужин в своей комнате, рот мгновенно наполнился слюной. Я отрезал сочный кусок и отправил в рот.

Идеальная прожарка, букет трав, терпкая сладость соуса – потрясающе. На несколько секунд просто выпал из реальности, позволяя насладиться моментом.

Бросил взгляд на старика – Торгрим ел молча и методично.

Я отложил приборы, вытер губы салфеткой и сложил руки на столе, собираясь с мыслями. Глава Клана заметил жест, но не прервался – спокойно дожевал, поднял кубок, сделал смакующий глоток вина и с глухим стуком поставил серебро на дерево.

А затем вытер рот тыльной стороной ладони и отложил нож.

– Глава Торгрим… – начал я. – После прошлого разговора… Во время которого я позволил себе лишнее. Прошу простить дерзость. Усталость – плохой советчик.

Склонил голову, обозначая уважение – старик лишь хмыкнул, принимая извинения, но не комментируя.

– Так вот. Тот разговор… он запал в память – постоянно прокручивал его в голове.

В мозгу метались мысли. С чего начать? С экспедиции в Столицу? Это безопасно и официально. Или с того, что жгло изнутри? С его намека на «быстрый путь»?

– Вы сказали, что есть способ прорваться через несколько ступеней очень быстро.

– Да, сказал, – Торгрим улыбнулся. Улыбка вышла кривой, почти издевательской. – Ты всё хорошо запомнил, мальчик.

Старик снова взял кубок, отпил, не сводя с меня глаз, и поставил обратно. Затем подался вперед, навалившись грудью на стол, сокращая дистанцию.

Я проигнорировал ухмылку – пусть наслаждается превосходством.

– Скажите, Глава Торгрим… – чеканил каждое слово. – Что для этого нужно? Какова техника? И какую цену я должен буду заплатить за такой прорыв?

Улыбка старика стала шире, превратившись в оскал – глаза сузились в щелки, утонув в сети морщин.

– Надо же… – протянул Торгрим тихо, смакуя момент. – А я-то думал, ты начнешь с другого – думал, будешь умолять меня сыграть роль спасителя, отправиться в Столицу и найти для Барона мастера-смертника инкогнито.

Мужчина подался еще ближе.

– А ты… оказался гораздо хитрее, чем думал. Хочешь срубить гидре обе головы сразу? Создать Звездную Кровь… и самому прорваться на стадию Пробуждения? У тебя крепкие зубы, щенок, раз ты готов вцепиться в глотку каменному голему судьбы.

Торгрим хмыкнул, взял нож и вилку и снова принялся за еду, демонстративно потеряв интерес.

Я замер, переваривая слова – смысл доходил с трудом.

Старик решил, что я делаю это из тщеславия? Что хочу использовать кризис как трамплин для личной силы?

В его картине мира я – амбициозный выскочка, который хочет стать героем и заполучить мощь Пробужденного на халяву. Торгрим не понимает, что для меня это просто логистика – если смогу прорваться сам – задача упрощается в разы, не нужно искать мастера-смертника, не нужно рисковать репутацией Барона, не нужно ждать. Просто возьму груз на себя – с Кристаллом есть шанс выжить.

Нахмурился – оправдываться не хотелось, но его трактовка коробила.

– Господин Торгрим, уверяю вас… У меня не было таких мыслей – я исхожу из…

– Разумеется, мальчик. Разумеется.

Короткий, острый взгляд – в глазах блеснул огонь.

– Вы мне не верите? – глухо спросил я.

Торгрим замер, медленно вскинув голову.

– Ты – Практик, – резко сказал старик. – Я вижу это в твоих глазах – практик не по титулу, а по сути своей, по духу. Ты грезишь силой, одержим идеей стать лучше, крепче и совершеннее.

Мужчина подался вперед, понизив голос.

– Разве не это для тебя важнее всего? Важнее провинции, важнее Барона? Важнее твоего старого учителя Гуннара?

Каменное Сердце рассмеялся – негромко, сдержанно, но смех царапнул по нервам.

Молчал, не в силах отвести взгляд – слова били в точку. За эти недели незаметно стал зависим от прогресса – каждая новая ступень, каждый успешный удар молота, каждый прорыв давали опьянение силой. Я жаждал признания, жаждал власти над материей, жаждал стать кем-то.

Но разве это плохо? Разве чтобы быть «хорошим парнем», нужно прозябать в грязи и слабости? Внутри всё взбунтовалось.

– Господин Торгрим, – выдержал взгляд старика. – Может быть, вы и правы. Конечно, я хочу стать сильнее. Разве это преступление?

– Это не преступление, – Торгрим пожал мощными плечами. – И не порок. Это просто природа – важно лишь ясно видеть собственные намерения, мальчик, чтобы в конечном итоге не заблудиться на открытой лужайке, приняв свое отражение в луже за путеводную звезду.

Я вздохнул – эта игра в дзен-буддистские загадки начинала утомлять.

Сглотнул подступающее раздражение.

Выдержал паузу и подался вперед.

– Глава Торгрим…

Говорил тихо.

– Я хочу прорваться, хочу достигнуть Пробуждения Духа и провести ритуал, чтобы создать Звездную Кровь, спасти провинцию и да – хочу пожинать плоды этой славы. Всё это правда.

Сделал вдох, чувствуя, как в груди разгорается пламя.

– Но также хочу, чтобы Вересковый Оплот перестал быть кладбищем. Чтобы люди перестали вздрагивать от каждого шороха в ночи, чтобы больше не было таких смертей. Эти желания… разные – эгоистичные и благородные, и они уживаются во мне в равной степени. Вот моя правда.

Посмотрел на Торгрима с вызовом.

– Знаю, что найти мастера на стороне – это долго, сложно и рискованно. А если Звездную Кровь создаст кто-то, кто уже находится здесь? Кто-то, кто готов взять на себя бремя прямо сейчас, не торгуясь и не ожидая помощи из Столицы? Разве это не лучше? Для всех?

– Кто-то… – протянул Каменное Сердце.

Медленно отложил нож и вилку, поднял голову и посмотрел на меня так, словно видел впервые.

– Не Брандт с его истериками. Не «эта баба», что зачаровывает металл, но боится грязи. Не старик Хью с его мелкими поделками. Не Гюнтер… чем он там вообще занимается? А ты. Ты. Верно?

– Верно, – ответил твердо, без тени сомнения. – Я готов, но мне нужно знать правила игры. Вы сказали: «есть способ, но есть цена». Расскажите мне всё – готов услышать правду. Тогда приму решение: стоит ли результат этой цены, или искать другой выход.

Замолчал, чувствуя, как пересохли губы – говорил страстно, вкладывая силу фанатичного безумия и надежды. Испепелял старика взглядом.

Торгрим смотрел очень долго – замер, превратившись в статую из камня. В комнате слышался только треск поленьев в камине.

Наконец, Каменное Сердце медленно взял белоснежный платок, вытер рот, аккуратно сложил ткань и положил на стол. Оперся локтем о столешницу, подался вперед, задумчиво потирая гладко выбритый подбородок.

– Хорошо, – произнес старик наконец.

Его взгляд на секунду опустился, словно тот прощался с какой-то тайной, но тут же вернулся ко мне – тяжелый и серьезный.

– Я скажу тебе.

Видел, как участилось его дыхание – грудь старика вздымалась, словно тот готовился поднять неподъемный вес. Торгриму явно было не просто тяжело говорить – тот вырывал слова из себя.

– Есть Кристалл… – прошептал старик. – Невероятно редкий – то, на что он способен, до конца неизвестно даже мне. Но… я чувствую его силу. Камень – это моя кровь, моя стихия – и этот камень кричит о том, что его обладатель способен прорваться на стадию Перерождения.

Я нахмурился. Перерождение? Даже не слышал этого термина – для меня пределом мечтаний было Пробуждение.

– Стадия Перерождения… – Торгрим словно читал мысли. – Это миф для рядового практика – недоступная вершина, скрытая за облаками. Настоящие гении разбивали лбы об этот барьер, сходили с ума, сгорали заживо – лишь легенды могли коснуться её и исчезнуть в Вечной Жизни, став духами во плоти… Что там, за порогом – неизвестно никому из живущих.

Голос старика сорвался на хрип – в глазах зажглась болезненная лихорадка, замутившая ясный взгляд.

– Но этот камень… Это Сердце Горы, мальчик, сердце самой Бездны, и он способен возвысить до Перерождения. Я это чувствую… костями чувствую…

Мужчина опустил голову, обхватив виски пальцами, словно борясь с голосами в голове.

– Этот камень… – Торгрим помотал головой, сопротивляясь самому себе, а затем замолчал, не решаясь, по всей видимости, произнести главное.

Наконец, Каменное Сердце поднял глаза.

– Он способен провести тебя к Пробуждению гарантированно. Только он, и больше ничего в этом мире – если будешь готов принять его дар.

Я молчал – глыба информации рухнула на меня, вдавив в бархат кресла. Будто забыл, как дышать.

– Этот кристалл… – вдруг всплыла мысль из летописи. «Третий Столп». «Внешнее Сердце». – … способен поддержать жизнь в ритуале разделения Ядра?

Спросил серьезно, с напряжением, ожидая подтверждения теории.

Но Торгрим посмотрел на меня как на идиота, который спрашивает, можно ли забивать гвозди скипетром императора.

– Ты не понимаешь… – прохрипел Каменное Сердце. – Это главная находка всей моей жизни – вершина всего. Камень, который…

Старик порывисто вдохнул, словно тому перекрыли кислород – лицо побелело, став цветом похожим на мел, а затем опустил голову, как преступник перед плахой.

– Камень, который, быть может… и пробудил эту Тварь из легенд.

Торгрим раскрыл самую главную и страшную правду передо мной – мальчишкой, который еще вчера получал затрещины за кривые гвозди.

– Я вырвал его из груди горы, и гора закричала, а потом пришла Тьма.

– Почему вы мне это говорите? – вырвалось с тревогой.

Это было безумием – мужик только что вручил мне нож и подставил горло. Я могу сдать его Барону, могу обвинить в измене, в уничтожении Каменного Предела. Почему я? Почему сейчас?

Старик смотрел в тарелку, и по омертвевшему лицу было видно, что аппетит пропал у Торгрима чуть ли не навсегда – дышал с усилием, проталкивая воздух в легкие.

– Я всё потерял, – тихо произнес Каменное Сердце, и в голосе звучала пустота. – Почти всех своих людей. Сыновей. Шахты, которые были для меня не просто кошельком, а смыслом жизни. Я вырвал этот проклятый Кристалл из недр горы, и Скверна проснулась. Я не уверен в этом, мальчик… но слишком уж страшное совпадение, не находишь?

– А Барон? Барон знает?

– Барон не знает.

Торгрим резко вскинул голову – глаза, тусклые и мертвые, вдруг вспыхнули ледяным огнем.

– И я надеюсь, что ты сохранишь эту тайну. Поверь мне… – голос стал жестким. – Это в твоих же интересах, Кай.

Старик впился в меня взглядом, не моргая – на бледном лбу выступила крупная капля пота.

– Это угроза? – спросил спокойно, хотя внутри всё сжалось.

– Предупреждение, – мгновенно отозвался Торгрим.

Я опустил глаза, мы сидели в тишине.

Торгрим сам не уверен, что Кристалл – причина пробуждения Матери Глубин. Тоже не могу быть уверен, но если это так…

– А если… – снова поднял на него глаза. Мужчина сидел, окаменев. – А если вернуть камень на место? В ту рану, откуда вы его вырвали? Есть шанс, что всё прекратится? Что Тварь уснет снова?

Мужчина отвел взгляд, вперившись в темный угол комнаты – пальцы нервно накручивали седую косичку с вплетенным камнем. Глаза блестели в полутьме.

– Мать Глубин – это не механическая ловушка, которую можно отключить, вернув шестеренку на место, – глухо произнес Торгрим. – Это стихия и голод – если она проснулась, то будет жрать, пока не насытится или не сдохнет. Заткнуть её камнем уже не выйдет – единственный способ заставить Тварь уснуть навечно – убить.

– Звездная Кровь, – констатировал я.

– Звездная Кровь, – отозвался Торгрим.

– Так какова цена? – спросил внахлест, не давая старику опять уйти в философию. – Если использую этот Кристалл для прорыва… что отдам взамен?

Глава Клана медленно вздохнул, выпустив воздух сквозь зубы. Посмотрел на меня долгим взглядом.

– Цена за прорыв, мальчик… – произнес тот почти мягко. – Ты сам. Твоя свобода.

Старик полез за пазуху и медленно достал завернутый в черную ткань сверток. Развернул.

На стол лег Кристалл.

Он был неграненый, размером с кулак, и пульсировал багрово-землистым светом. Казалось, камень дышит – вокруг него воздух дрожал.

– Это Сердце Горы, – прошептал Торгрим. – Он даст тебе силу и сломает барьер, как гнилую доску, и сформирует в тебе Ядро за одну ночь. Ты станешь Пробужденным.

Мужчина поднял на меня взгляд.

– Но это Ядро… будет не совсем твоим – оно будет нести отпечаток камня, и с этого момента твоя жизнь будет привязана к этому куску минерала, как цепной пес к будке.

– Что это значит? – я напрягся.

– Это значит, что пока Кристалл рядом, у тебя на груди – ты силен, сильнее многих. Но стоит отойти от него, потерять, или если кто-то заберет его у тебя… Твое Ядро начнет распадаться– ты начнешь увядать, сохнуть и сдохнешь в муках за пару дней. Ты станешь его рабом, Кай. Навсегда. Или пока не достигнешь стадии Перерождения и не переплавишь свою суть заново.

Старик пододвинул камень ко мне.

– Власть над собой в обмен на власть над миром. Готов ли ты надеть этот ошейник ради спасения других?

Глава 13

Камень лежал передо мной, пульсируя в такт бешеному сердцебиению.

Сила, исходящая от него, была не просто большой, а древней – я бы даже описал её новомодным словечком – хтонической. Давила на плечи, сгущала воздух. Казалось, Кристалл шепчет – не словами, а вибрацией, проникающей в мозг: «Возьми. Прими. Стань мной».

Когда только вошел, списал это давление на ауру могущественного старика или игру воображения, разогретого маслами Клариссы, но теперь видел источник – это была не просто Ци. Внутри багровой глубины минерала было заперто что-то иное – воля самой земли.

Торгрим замер, превратившись в гранитную горгулью – снова подпер подбородок кулаками и буравил взглядом. Словно читал меня – отслеживал каждое дрожание века, каждую капельку пота, каждый сбой дыхания.

Я переводил взгляд с пульсирующего камня на бесстрастное лицо старика и обратно.

Если соглашусь…

Кристалл станет моим – перешагну через пропасть, которая отделяет смертного от полубога. Стану сильнее Брандта или даже Барона, а может быть, сильнее всех в этой проклятой провинции. Создам Звездную Кровь, спасу людей и получу статус, власть и уважение…

Но цена…Я потеряю свободу навсегда – стану рабом куска породы, буду дрожать от страха каждый раз, когда кто-то косо посмотрит на мою грудь. Буду просыпаться в холодном поту, шаря рукой по подушке – на месте ли он? Буду служить ему, оберегать ценой собственной жизни, потому что теперь моя жизнь – это он.

Кем я стану? Бессмертным духом? Покорителем миров? Или просто одержимым, трясущимся над яйцом как кощей бессмертный?

Камень станет центром моего мира – важнее Ульфа. важнее Верескового Оплота, важнее молота и горна, которые успел полюбить.

Дыхание вырывалось из груди рваными толчками. Сердце колотилось, как птица в силках. Ладони стали липкими и холодными.

Моя рука дернулась сама по себе. Пальцы, жаждущие коснуться теплой поверхности, потянулись к столу, ведомые чужой волей.

Я с усилием остановил кисть в полпути, сжав в кулак.

– Ты можешь коснуться его, – шепнул Торгрим.

Голос вклинился в мысли так органично, словно это говорил не старик за столом, а собственное подсознание.

– Я…

Судорожно сглотнул – горло саднило. Привычная нервозность подростка Кая сейчас накатила волной, сметая хладнокровие взрослого меня. Руки дрожали.

– Я не уверен, что хочу этого.

– Почему? – мгновенно спросил старик.

Я поднял на него встревоженный взгляд – в пляшущем свете камина лицо главы Клана исказилось, улыбка казалась оскалом дьявола-искусителя. Глубокие тени в морщинах, безумный блеск в глазах, седые пряди, похожие на паутину… Всё вокруг потеряло реальность, превратившись в кошмар, обещающий самые сладкие грезы.

– Это… это ведь и вправду ошейник, – прошептал я. Произнеся это вслух, позволил страшной правде укорениться в сознании.

– Ошейник, который даст тебе ключи от всех дверей! – жарко заговорил Торгрим – мужчина подался вперед, гипнотизируя. – Ты получишь всё: силу, славу, победу. И этот ошейник не вечен – ты сможешь снять его, если будешь достаточно упорен. Если вознесешься к Перерождению!

Торгрим понизил голос до шепота.

– И Кристалл не станет сопротивляться – наоборот! Поможет совершить самый главный прорыв, о котором другие даже мечтать боятся. Кристалл – не тюрьма, Кай, а лестница в Небо.

Глаза старика горели фанатичным огнем. Я замер, чувствуя, как перехватывает дыхание. Камень на столе, казалось, начал пульсировать ярче, багровое свечение гипнотизировало и звало. Или это просто мозг, отравленный близостью мощи, начал играть злые шутки?

– Но… – заставил себя оторвать взгляд от «Сердца Горы». – Почему я?

Вопрос был единственным якорем, удерживающим от падения.

– Почему вы хотите отдать его мне, если это главная находка всей вашей жизни? Если за неё уплачено кровью ваших сыновей и людей?

Нахмурился, пытаясь пробиться сквозь туман в голове.

– Вы могли бы продать его Великому Дому в Столице и купить себе власть. Могли бы сбежать, нанять армию, стать королем в изгнании… Да всё что угодно! Почему вы предлагаете его безродному кузнецу? В чем подвох, Торгрим?

Слова давались с трудом, словно ворочал языком каменные глыбы, но я должен был знать, ведь бесплатных лестниц в небо не бывает.

Повисла пауза – видел, как пульсирует жилка на виске старика.

– Ты прав, – выдохнул Каменное Сердце. – Я мог бы озолотиться, мог бы сам попытаться возвыситься, рискнуть остатками рассудка и жизни…

Торгрим медленно поднял взгляд – в глазах теперь отражалась смертельная усталость.

– Но я – просто уставший старик, Кай. А Каменный Предел… это не просто моя делянка, не просто ресурс. Это Дом – земля моих предков.

Мужчина склонил голову еще ниже, словно в исповедальне перед священником.

– И то, что я сотворил… Разбудил Скверну, навлек проклятие на свой Дом.

Его голос дрогнул.

– Камень должен искупить это – должен послужить великой цели, а не моей жадности. Пусть попадет в руки мастера, способного остановить чуму, даже если для этого придется отдать самое главное сокровище своей жизни.

– Но почему я? – не отступал, требуя полной правды – голос звучал растерянно, но настойчиво. – Вы так и не ответили. Почему не Брандт?

– Ты молод, – прошелестел старик.

– И это причина?

– Это главная причина. Душа старика заскорузла, как старая кожа – жесткая и неподатливая. Камень разорвет её, пытаясь влиться. А юный дух… чист и гибок, как молодой побег. Кристаллы любят незамутненную кровь, легче пускают корни в том, кто еще не окаменел от прожитых лет.

Торгрим снова поднял глаза, и взгляд забегал по моему лицу, словно ища подтверждение словам.

– А вторая причина… В тебе живет дух этих гор. Вересковый Оплот лежит у самого подножия Драконьих Пиков. Ты пил эту воду, дышал этим воздухом – воля древних скал живет в твоей крови. Кристалл признает тебя, мастер-кузнец – он должен стать твоим.

Каменное Сердце откинулся на спинку стула, будто слова лишили последних сил.

– Ты должен понести это бремя, должен создать Звездную Кровь и исправить мою ошибку. Вот моя правда, мальчик. Я ответил на твой вопрос?

В уголках глаз старика блеснула влага.

– И это всё? – спросил я с откровенным недоверием.

Сидеть на месте стало физически больно. Поддался порыву и резко встал – тело требовало движения, хотелось метаться по комнате, но я лишь отошел от стола, встав спиной к Торгриму.

Постоял так несколько секунд, глядя на пляшущие тени в углу, затем медленно развернулся.

Старик сидел, уставившись на сложенные в замок руки – выглядел ссутулившимся, постаревшим на десяток лет за пять минут.

– Нет других причин? – мой голос звенел от напряжения. – Вы ничего не замыслили? Вы не собираетесь поработить меня через эту связь? Отобрать Кристалл, когда сделаю дело? Убить как опасного свидетеля? Просто… потому что я подхожу для этой цели? И всё?

Нахмурился, вглядываясь в его лицо – весь жизненный опыт отказывался верить в бескорыстие власть имущих, но в глазах старика читалась искренняя печаль.

Невольно начал верить ему.

Торгрим медленно поднял глаза.

– Я сказал всё, что хотел, – глухо произнес старик. – Возьмешь его – и Кристалл станет твоим, со всем его бременем и всей несвободой. Но он будет твоим так же, как и вся та сила, которую тот способен дать.

– А если нет? – спросил я, требуя ответа.

Какова обратная сторона медали? Чем Торгрим пригрозит, если откажусь?

Каменное Сердце помотал головой, а затем бессильно пожал плечами – выглядел потерянным, как капитан тонущего корабля.

– Если нет… – начал старик и замолчал.

Казалось, тот сам еще не думал об этом, или боялся думать.

– Тогда… Не знаю, мальчик, – снова бросил на меня взгляд, полный тоски. – Не знаю.

Я опустил голову и тяжело выдохнул.

Что-то не сходилось – какой-то фальшивый элемент в конструкции.

За предложением Торгрима пряталось негласное принуждение к долгу. Будто я ОБЯЗАН принять ношу, будто это моя проклятая судьба, начертанная звездами – весь сегодняшний вечер складывался как пазл, подталкивая к этому выводу: Кларисса с её пророчествами, Барон с доверием, теперь этот камень…

А может, я просто загоняюсь? Может, надо быть проще? Хватай удачу за хвост, пока та не улетела. Такой шанс выпадает одному на миллион – сила, власть и возможность стать легендой.

Но…

Дышал тяжело и медленно, словно в комнате выгорел весь кислород.

Я не могу. Я не хочу.

Помотал головой, отгоняя наваждение.

Надеть ошейник, бежать из последних сил, таща за собой этот груз, только ради того, чтобы когда-нибудь, в туманном будущем, снова стать свободным? Разве этого я хочу? Пожертвовать волей, жизнью ради других, оставшись рабом камня?

Решение давило на грудь тяжелым молотом – казалось, ребра вот-вот хрустнут. Лоб покрылся холодной испариной, стало невыносимо душно.

Торгрим молчал, не вмешивался.

Представил свою жизнь – пектораль на груди, выкованная стариком Хью. Спать с ней, жить с ней, думать о Камне каждую секунду. И гнать, гнать, гнать себя к мифическому Перерождению, чтобы освободиться.

Торгрим уверен, что я – фанатик, практик, для которого сила превыше всего. Но разве это я? Разве это моя суть? Меня пугает это Перерождение – даже не знаю, что там, за гранью, а теперь должен сделать это целью всей жизни?

Провинция будет спасена, люди будут жить, растить детей, пить эль в таверне, а я буду связан долгом и страхом до конца дней, превратившись в Голлума, охраняющее кольцо.

Помотал головой, отгоняя образы.

– Нет, – выдохнул тихо.

Слово упало, как хрупкий фарфор на пол.

– Нет, не могу, – сказал уже громче, и голос окреп. – Я не хочу этого, господин Торгрим.

Поднял на старика глаза – тот не шелохнулся. Даже зрачки его застыли, вперившись в одну точку на полированном дереве стола, словно Торгрим окаменел.

Я молчал – тишина в комнате давила на мозги, звенела в ушах, хотелось сбежать, вырваться на свежий воздух, но вспомнил слова Клариссы: «Не смей опускать глаза».

Заставил себя спокойно подойти к столу и снова опуститься на стул. Выпрямил спину, поднял подбородок.

Принял решение, и должен достойно встретить последствия, какими бы те ни были, даже если сейчас этот старый голем встанет и свернет мне шею.

– Хм-м… – протянул Торгрим хриплым, по-настоящему старческим голосом.

Каменное сердце снял подбородок с рук, медленно потянулся к кубку. Пальцы сжались на серебряной ножке. Перед тем, как поднести вино к губам, Торгрим замер на несколько секунд, стрельнув в меня выцветшими глазами – взгляд был острый, но пустой, словно тот смотрел сквозь меня.