Текст книги "Системный Кузнец V (СИ)"

Автор книги: Павел Шимуро

Соавторы: Ярослав Мечников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Пир во время чумы? Пусть так – я заслужил этот кусок пирога.

– Ай, ладно! —махнул рукой. – Веди, Салим. Если дама настаивает, то кто я такой, чтобы спорить с судьбой?

Замялся, вспомнив про свой гардероб.

– Только… что с вещами? Мне обещали постирать вещи и принести, но в покоях пусто. А гардероб у меня, прямо скажем, не богат. Идти к Торгриму в пропотевшем тряпье?

– О вещах не беспокойтесь, мастер, – Салим склонился в поклоне. – Ваши одежды уже постираны. Кроме того, Барон распорядился выдать вам комплект, достойный нового статуса. На любой случай жизни.

Мужчина выпрямился.

– Переодевайтесь. Гровер проводит вас в купальню, а затем к покоям господина Торгрима – тот занимает гостевую комнату в Восточном крыле.

– Хорошо. Спасибо, Салим. С тобой приятно иметь дело.

Тень улыбки снова скользнула по губам слуги, и тот растворился в полумраке коридора так же бесшумно, как появился.

Оглядел пустой зал «Горнила». Здесь делать пока нечего.

Чувство вины кольнуло совесть – мир рушится, а я думаю о бабах, но отогнал его. Отдых – часть работы.

Вышел из зала, дернул ручку своей двери и вошел в комнату.

На столе ждал ужин, на этот раз горячий.

Глиняный горшок источал аромат. Я поднял крышку – тушеное мясо с грибами и травами, густой коричневый соус, в котором плавали разваренные овощи. Рядом – свежая лепешка, еще теплая, и кувшин с чем-то ароматным.

Желудок скрутило спазмом голода – набросился на еду, забыв о манерах. Макал хлеб в соус, жевал мясо, обжигаясь, глотал, не чувствуя вкуса, а только насыщение.

Когда вытирал тарелку последним куском хлеба, в дверь деликатно постучали.

Вошел молодой парень-слуга, сгибаясь под тяжестью вороха одежды.

– Ваше… то есть, мастер Кай. Это вам.

Разложил на кровати мои старые вещи, пахнущие мылом.

Рядом легли вещи, которых у Кая не было и быть не могло.

Белоснежная рубашка из тонкого льна с широкими рукавами, штаны из мягкой, но прочной черной шерсти, кожаный жилет, украшенный тиснением, с серебряными пряжками. И, что самое невероятное – длинный камзол темно-синего цвета, подбитый мехом, с высоким воротником. Одежда дворянина или очень богатого мастера, не иначе.

Провел рукой по ткани – гладкая и теплая.

– Желаете отдать ваши вещи в стирку, мастер? – слуга замер в полупоклоне, не смея поднять глаз.

Я скосил взгляд на свою рубаху – пятна сажи, разводы пота, запах серы и сгоревших надежд. От неё несло так, что можно мух сбивать на подлете.

– Да. Выйди на минуту. Переоденусь и отдам тебе в коридоре.

Парнишка испарился так быстро, словно я пригрозил ему смертной казнью.

Оставшись один, снова провел рукой по бархату камзола – дорого и качественно. Одежда, которая говорит сама за себя: «Его трогать нельзя».

Но надевать сейчас было глупо – идти в купальню в парадном, чтобы замарать его грязным телом? Нет – решил пока натянуть старые, но чистые вещи от Гретты – те были ближе к телу и привычнее. А вот после, когда отмоют и умаслят… можно и облачиться по полной программе, чтобы предстать перед Торгримом во всем, так сказать, блеске.

Стоило подумать о купальне, как сердце снова сбилось с ритма.

Спокойно, Казанова. Дыши ровнее.

Подошел к местному зеркалу – мутному куску полированной стали – в отражении на меня смотрел жилистый пацан с глазами дяди Димы, спасателя из Москвы.

– Держи ухо востро, – шепнул своему отражению. – Это может быть не простая служанка. Если девушка хочет встречи, это не ради романтики с четырнадцатилетним кузнецом.

Быстро скинул пропотевшую одежду, натянул свежую рубаху Гретты. Парадный комплект сгреб в охапку.

Открыл дверь и вынырнул в коридор.

Слуга материализовался из тени, бесшумно принял грязное белье и исчез в глубине коридора.

А рядом, подпирая плечом каменную кладку, стоял Гровер – мужик хмур, как крепостная башня. Брови сошлись на переносице в сплошную линию, но я уже научился читать это лицо: никакой личной неприязни – просто у смотрителя такое лицо – лицо человека, который видел слишком много дерьма в своей жизни.

– Добрый вечер, Гровер.

– Мастер, – короткий кивок.

Мужик отлип от стены.

– Готовы отправиться в купальни? – спросил низким голосом. Интонация была такой, словно тот спрашивал, готов ли я к визиту в сортир. Никаких подмигиваний или намеков – просто работа.

– Да, жду с нетерпением, – ответил, стараясь звучать небрежно, но голос дрогнул.

Гровер молча развернулся и зашагал прочь, а я двинулся следом.

В этот раз заставлял себя запоминать каждый поворот. Спуск по широкой лестнице, развилка у статуи гаргульи, левый поворот в узкий проем, винтовой коридор, где эхо шагов звучало как удары молота, и снова прямой коридор, освещенный редкими лампами.

Наконец, вышли в Гостевой Зал.

Просторное помещение с высокими потолками встретило прохладой и запахом благовоний, но я не смотрел на интерьер.

Она стояла в полутени, у дальней колонны. Свет от масляной лампы едва касался фигуры, выхватывая из темноты каскад черных волос.

Я замер.

Кожа девушки была не просто темной – даже самые черные африканцы показались бы рядом с ней белыми, и в этом бархатном черном цвете вспыхивал таинственный фиолетовый отлив, словно таинственная незнакомка была выточена из драгоценного камня.

Она была одета в простое платье из темно-синего шелка, которое струилось по телу, подчеркивая каждый изгиб, но ничего не открывая. Голова была чуть склонена в покорном ожидании, но сама поза – прямая спина, расправленные плечи – говорила о гордости и скрытой силе.

Сердце, до этого готовое выпрыгнуть из груди, вдруг замедлило ритм – волнение ушло, сменившись любопытством и настороженностью.

Гровер остановился рядом.

– Мастер Кай, – голос мужика звучал ровно. – Далее Кларисса сопроводит вас в купальню. Когда закончите, вернусь и провожу вас в покои господина Торгрима.

Скосил на смотрителя глаза и перехватил быстрый взгляд – в нем не было уважения, скорее оценка. Вдруг понял – для него я не Мастер, а везучий пацан, случайно попавший в жернова большой политики, и Гровер, похоже, ставил на то, что меня перемелют в муку быстрее, чем успею чихнуть.

А может, это просто паранойя играет со мной в прятки.

Мужик коротко поклонился, развернулся и вышел, захлопнув дверь.

Тишина навалилась внезапно, и мы остались вдвоем – я и темнокожая загадка, которую, как оказалось, звали Кларисса.

Глава 11

Я сделал несколько шагов вперед, приближаясь к Клариссе, как к алтарю неведомого божества. Египетская богиня смерти? Возможно. Она стояла в тени неподвижно, лишь глаза сверкали, как далекие сигнальные огни в ночной пустыне, следя за каждым движением.

Остановился в трех метрах, не решаясь подойти ближе. Теперь мог мог разглядеть лицо.

Как у точеной статуэтки – высокие скулы, прямой нос с чуть расширенными крыльями, и кожа, которая вблизи казалась не черной, а насыщенного цвета перезревшей сливы. Пухлые губы оставались неподвижны, но в огромных глазах цвета расплавленного золота застыла улыбка.

Молчание сгущалось, становилось вязким и сладким, как мед. Дыхание перехватило – похоже на те секунды перед прыжком с парашютом, когда стоишь у открытого люка, и бездна манит тебя.

– Аш-Шариб… – тихо произнесла Кларисса.

Голос был низким и глубоким, с природной хрипотцой. Не той, что от табака, а той, что бывает у пантеры, когда та мурлычет перед тем, как перекусить горло. Томный, чувственный звук, от которого по спине побежали мурашки.

Хотелось отшутиться, бросить что-то дерзкое, чтобы сбить пафос, но слова застряли в горле комом. Чувствовал себя школьником, забывшим урок – любая фраза казалась глупой и неуместной, поэтому молчал.

Кларисса двинулась ко мне – походка была плавной и текучей. Девушка шла не как служанка, а как дикая царица, снисходящая до подданного. Руки, унизанные тонкими серебряными браслетами, были сложены на животе – она знала себе цену, и она была высока.

– Вы… – начал и запнулся. К черту этикет. Я не мальчик, чтобы играть в реверансы. – Ты… хотела меня видеть? Зачем?

Гормоны орали «Вперед!», но разум, закаленный пожарами, требовал осторожности – нужно понять её мотивы, прежде чем лезть в омут.

Девушка остановилась, продолжая изучать меня взглядом, который проникал под кожу.

– А ты? – спросила тихо, в голосе зазвучали игривые нотки. – Разве ты сам не искал встречи со мной, Кузнец?

В интонации читался не просто флирт, а хищный интерес – играла со мной, как кошка с мышкой, но мышка пока не понимала правил игры.

Я опустил голову, не в силах сдержать улыбку. Кларисса знала, куда бить и била с точностью снайпера.

– Я искал, да… – вырвалось с глупой усмешкой.

Ответ прозвучал двусмысленно, и мы оба это понимали – да, искал встречи, чтобы использовать её как почтового голубя, но была и вторая причина – та самая, что сейчас заставляла сердце биться в горле. Кларисса манила, и скрывать это от такой женщины было так же бесполезно, как прятать солнце в кармане.

– Я искал встречи, чтобы передать послание Барону, но теперь…

Запнулся, подыскивая слово. «Неактуально» звучало бы слишком необычно для этого мира.

– Теперь необходимость отпала, – закончила за меня девушка, легко читая мысли. – Барон сам почтил вас визитом и даровал право личной аудиенции. Я знаю.

В голосе звучала осведомленность.

Кларисса снова двинулась, плавно обходя меня по кругу – чувствовал взгляд, скользящий по спине, затылку и плечам. Что у неё на уме? Решительно неясно.

– Аш-Шариб… – прошелестел голос из-за спины. – Слышала, что первая попытка создать Звездную Кровь провалилась. Это правда?

Ни капли злорадства или упрека, только спокойный интерес.

– Да, – ответил просто, не оборачиваясь. – К сожалению, не вышло.

Позади послышался легкий вздох. Я не видел её, но кожей чувствовал, как девушка движется – бесшумно и грациозно, словно пантера, выбирающая момент для прыжка. Решил: пусть играет, пока мне нравится эта игра, буду участвовать.

Наконец, Кларисса выплыла из тени слева. Черная статуэтка, ожившая в мерцании факелов. Остановилась рядом и заглянула в глаза.

– Но твой дух всё еще крепок, – серьезно произнесла девушка. – Неудача не сломила тебя, мальчик. Я вижу это.

«Мальчик».

Слово резануло по самолюбию, как ножом по стеклу – я все еще заперт в юном теле. Для неё я – талантливый ребенок, вундеркинд с молотом – эта данность до сих пор была горькой пилюлей, которую не мог проглотить.

Досада наверное скользнула по моему лицу, и Кларисса это заметила.

Сделала еще один шаг – теперь была совсем близко. Почувствовал исходящее от девушки живое тепло и манящий аромат – смесь луговых трав и горького миндаля. Запах далекой и жаркой страны, которой, может быть, даже нет на картах этого холодного мира.

– Ты знаешь, кто я, Аш-Шариб? – прошептала она, и тягучий, гортанный акцент, снова ударил по нервам.

Я не знаю, что Кларисса делала. Магия? Феромоны? Древние чары обольщения? Никогда раньше не ощущал такого дурманящего эффекта – присутствие девушки не просто манило, а сшибало с ног, как взрывная волна.

Изо всех сил старался держать лицо, изображая спокойствие, но понимал, что проигрываю по всем фронтам. Дыхание сбилось, предательски выдавая волнение. Кожа покрылась мурашками, в голове туман.

Что она спросила? Ах, да. Кто она.

– Ты… – мотнул головой, отгоняя наваждение. – Не знаю. Рабыня? Служанка… Наложница?

Голос не дрожал, а проваливался, исчезал на гласных, словно не хватало воздуха.

– Рабыня… – повторила Кларисса – в тоне звучал интимный задор. – Да. Рабыня. Служанка… В прошлом. Теперь – нет. Наложница… м-м-м…

Сделала еще один шаг – теперь нас разделяло лишь дыхание. После зловонного смрада Брандта её аромат опьянял, тепло тела обжигало даже через одежду. Голова закружилась.

– Наложница… – снова произнесла девушка, слово прозвучало как заклинание, подкашивающее колени.

Черт возьми, что происходит⁈ Можно мне билет обратно на Землю? Туда, где я тушу пожары, а не схожу с ума от голоса экзотической ведьмы?

– Я не наложница. Я – возлюбленная.

Кларисса тихо хихикнула, тут же прикрыв рот ладонью, и резко отвернулась, разрывая контакт. Отпрянула на несколько шагов, словно испугавшись откровенности, и подошла к двери, ведущей в купальню – рука легла на ручку.

– Тебе нужно помыться, Аш-Шариб. И хорошо пахнуть.

Нахмурился, пытаясь собрать расплывающиеся мысли.

– Для встречи с Торгримом? – спросил с вымученной иронией. – Не знал, что глава Клана так требователен к ароматам своих гостей.

– Ты не понимаешь, – она обернулась через плечо, и глаза сверкнули в полумраке. – Это покажет, кто ты теперь. Мастер должен пахнуть не потом, а сандалом.

– Это Барон так решил?

– Это я так хочу.

Разговор ускорился, превратившись в фехтование фразами – Кларисса больше не играла, а диктовала условия. И мне это, черт возьми, нравилось.

Я не понимал и половины происходящего. Разум сигналил «стоп», но тело жило своей жизнью.

Сделал несколько решительных шагов к ней – еще немного и потеряю контроль. Схвачу за тонкую талию, прижму к холодной стене, и плевать на всё. Плевать, что я сорокалетний мужик в теле подростка, плевать, что между нами социальная пропасть шириной в океан. Плевать на Барона и на Торгрима, на весь этот чертов мир.

Заставил себя остановиться в полуметре, впиваясь взглядом в лицо. Уголки её губ дрогнули, глаза расширились – кажется, Кларисса видела шторм внутри меня. И ждала с интересом.

– Ты… – начал я. В голосе бушевала буря, но удержал ту как мог. – Возлюбленная Барона?

Прямой вопрос, как удар ножом.

– Да, – ответила с улыбкой, не отводя взгляда. – Но я никогда не буду его… а он никогда не будет моим.

Я не знал, что это значит, но почему-то на душе стало легче, словно тяжелый камень упал с груди.

Черт возьми. Похоже, сердце мальчишки Кая не выдержало – втюрился. Как идиот, как сопливый пацан, влюбился в недоступную женщину-загадку.

Надо остыть, срочно.

– Зачем ты хотела встретиться? – спросил твердо, почти грубо, пытаясь вернуть разговор в безопасное русло.

Кларисса опустила голову, пряча глаза. Пауза затянулась.

– Аш-Шариб… – наконец произнесла та тихо. – Ты можешь стать великим – я это чувствую.

Подняла на меня взгляд, в нем появилась неожиданная уязвимость.

– Я просто хотела… чтобы ты это знал, чтобы ты верил в себя. Не сдавайся, спаси всех нас.

Всё поплыло перед глазами – слова ударили не по эго, а глубже, прямо в душу. Это было не обольщение, а вера, которой так не хватало. Кларисса смотрела на меня как на единственную надежду.

Слова сработали лучше любого допинга – проникли во Внутренний Горн, напитав десятикратной силой. Почувствовал, как расправляются плечи, как страх отступает – смогу, сделаю этот проклятый сплав. Я не буду спать, не буду есть, сдохну, но сделаю. Ради того, чтобы этот взгляд не погас.

Может, в этом и есть её суперспособность? Вдохновлять обреченных на смерть?

Девушка смотрела на меня, не отрываясь – во взгляде было обещание. Восхищение? Чем тут восхищаться? Грязным, уставшим кузнецом-подростком?

Порывисто схватил её за руку – ладонь оказалась горячей, как разожженный горн – пульсирующий жар, который пронзил до костей. Она не отстранилась – я сжал её пальцы, вкладывая в движение всю страсть, что скопилась от со вчерашнего вечера. Дыхание стало тяжелым и рваным.

В золотых глазах снова мелькнула искра… не насмешки, а забавы. Как будто девушка увидела, что мальчишка наконец-то решился стать мужчиной, и это её радовало. В этом не было зла, но заставило меня немного остыть и включить голову.

Но руку не выпустил.

– Кларисса… – прошептал. – Не знаю, что ты делаешь… Но это должно быть вне закона.

Попытался улыбнуться, но губы слушались плохо, а голос дрожал.

Кларисса снова издала тихий смешок, прикрыв рот свободной рукой.

– Там, откуда я родом… – произнесла она, убирая ладонь от лица. Улыбка стала грустной. – Умение владеть разумом мужчины – единственное оружие, которое позволяет женщине выжить.

И я понял: Кларисса не шутит – за экзотической красотой и томным голосом скрывалась история выживания похлеще моей.

Повисла тишина – мы просто держались за руки в полумраке зала. Пыл угас, оставив ровное тепло и ощущение близости.

– Тебе нужно искупаться, – мягко сказала девушка, кивнув на ворох одежды, который всё это время сжимал под мышкой. – И надеть это. Сегодня может решиться многое – не упусти свой шанс.

Кларисса осторожно высвободила пальцы и отстранилась – в глазах всё еще горел огонь, но теперь тот был далеким, как звезда.

– Сегодня… – я сглотнул. – Ты не предложишь искупаться со мной?

Старался, чтобы прозвучало как ирония, но в голосе прорезалась настоящая досада.

– Сегодня тебе это не нужно, Аш-Шариб, – твердо ответила Кларисса. – Сегодня тебе нужна ясная голова, а не дурман. Иди.

Я замолчал, переваривая слова.

Может, она права – сейчас не время для игр. Но внутри кольнула острая досада. Упустил шанс – тот был так близко – протяни руку… А с другой стороны?

Вздохнул, опуская взгляд.

С другой стороны – на мне висит долг, который раздавит любого. Нужно работать ночами, нужно создать невозможное. Преодолеть пределы, которые не снились местным мастерам. Нужно выжить – сейчас действительно не до этого.

Поднял глаза – девушка смотрела серьезно, без прежней игривости.

– Возлюбленная Кларисса… – пробормотал, сам не понимая, зачем произношу этот титул.

Возможно, чтобы напомнить себе: она принадлежит самому опасному человеку в провинции. И что бы та ни говорила, какие бы взгляды ни бросала – это факт. Но если Кларисса принадлежит ему… как могла предложить себя вчера? Или это тоже была часть игры? Тест?

Тряхнул головой, отгоняя наваждение.

– Хорошо, – произнес неопределенно.

Её взгляд изменился – дверь закрылась. В золотых глазах читалось четкое послание: «Игра окончена. Теперь – работа. Сделай это, спаси провинцию и спаси себя. И, может быть… МОЖЕТ БЫТЬ… ради меня. И тогда всё станет возможным».

До меня вдруг дошло.

Усмехнулся.

Ах ты хитрая лиса – подвесила себя передо мной, как кусок элитного сыра перед лабораторной мышью. «Беги, мышка, беги. Крути колесо. Сделай невозможное, и получишь приз». Вот только палка с сыром привязана к моей спине, и догнать её априори невозможно.

Кларисса увидела мой смех и едва заметно нахмурилась. Маска сфинкса дала трещину.

– Ты смеешься… Почему? – спросила, и в голосе проскользнула растерянность.

Я покачал головой.

– Да так… —продолжал улыбаться, но теперь это была улыбка свободного человека. – Ничего.

Посмотрел ей в глаза. Наваждение спало – почувствовал легкость. Нельзя быть зависимым и позволять эмоциям крутить тобой, как флюгером – это мешает думать, мешает выживать.

– Спасибо за разговор, загадочная девушка.

Развернулся, дернул ручку двери и, не оглядываясь, шагнул во влажную духоту купальни и закрыл дверь.

Остановился, запрокинув голову.

Странное послевкусие. Ощущение, будто меня только что ласково погладили, но так, что чувствую грязь на своей шкуре. Кошка поиграла с мышкой, обваляла в пыли надежд, а потом отпустила.

Или это просто напряжение, скопившееся за время словесного танца на минном поле? Энергия бурлила внутри, не находя выхода, распирая грудь. Я вдохнул порывисто и жадно, как дайвер, только что пробивший толщу воды и вынырнувший на поверхность. Выдохнул медленно, сквозь сжатые зубы, с шипением стравливая пар и возвращая контроль.

Прислушался к тишине за дверью. Интуиция подсказывала: Кларисса всё ещё там. Стоит, прислонившись к косяку, и слушает мое дыхание.

Тряхнул головой.

Конечно, я не идиот. Бегать за подвешенным сыром, совершать подвиги ради ночи с женщиной – удел подростков. А я… черт, я и есть подросток, физически, но разум дяди Димы сопротивлялся.

И всё же слова Клариссы про «Великого Аш-Шариба» засели глубоко, как рыболовный крючок. Девушка действительно заставила поверить, вдохнула силу, которую чуть не потерял в битве с Брандтом. Может, это и есть её магия? Превращать сомнения в топливо?

Двинулся к купели – от воды поднимался густой пар, пахнущий лавандой и горячим камнем. На лавке стояли флаконы из темного стекла. Я откупорил один – в нос ударил пряный аромат. Масла для тела или местный парфюм.

Быстро скинул одежду, сложив стопкой. Поставил ногу на ступеньку и скользнул в воду.

Жар обжег кожу, но тут же сменился обволакивающим блаженством – вода приняла как родного. Дыхание перехватило – погрузился по шею, чувствуя, как мышцы, забитые напряжением, начинают таять.

Закрыл глаза.

Удивительно. В голове стало пусто – никаких планов, схем, страхов – никакой рефлексии. Только невесомость и момент «здесь и сейчас».

Посижу десять минут. Только десять минут…

Сознание поплыло, проваливаясь в теплый туман. Усталость, копившаяся днями, плавилась, как масло на сковородке, унося прочь. Реальность истончилась.

Я увидел… Космос.

Безграничную, черную бездну, усыпанную мириадами звезд, что пульсировали и переливались чистым светом – то вспыхивали сверхновыми, то угасали.

И в этом космосе, как кометы, проносились обрывки чужой памяти.

Мать Кая, улыбающаяся у очага. Запах свежего хлеба.

Отец, огромный и сильный, подбрасывает к небу. Гордость.

Мечты стать охотником. Уходить в далекие походы к синим горам, в глубокие леса, где живут легенды…

Начал отключаться, растворяясь в звездной вечности.

Скрип двери прозвучал где-то на самом краю вселенной.

Тихие, порхающие над землей шаги вернули в тело.

– Пора, Аш-Шариб, – произнес бархатный голос прямо над ухом.

Я резко открыл глаза.

Реальность вернулась рывком – густой пар висел в воздухе пеленой, сквозь которую пробивались огоньки масляных ламп – тусклые звезды маленького космоса.

– Да… Сейчас…

Кларисса стояла в тени, чуть склонив голову, как статуя ожидающей богини.

– Ты… ты останешься здесь? – спросил осторожно. – Мне… вылезать прямо сейчас?

– Я помогу тебе одеться, – ответила девушка спокойно, как о само собой разумеющемся. – И нанесу масла – твой запах должен отражать твою суть, Аш-Шариб.

Сердце снова сбилось с ритма, ударившись о ребра. Я сделал глубокий вдох, загоняя волнение на дно Внутреннего Горна. Сжечь эмоции, оставить только силу.

Поднялся. Вода стекала ручьями. Выбрался из купели, ступив босыми ногами на прохладный камень.

Кларисса подняла глаза – взгляд скользнул по мне с ног до головы – бесстрастный и оценивающий.

Девушка подошла к столику с флаконами.

– Стой смирно, – приказала мне.

На пальцах блеснуло темное масло.

– Это Сандал Пустыни и горькая полынь, – пояснила, касаясь моей груди – прикосновения были легкими, но твердыми. Втирала масло медленными, круговыми движениями. – Запах власти и стойкости – то, что нужно для разговора с Каменным Королем.

Стоял, стараясь не дышать. Её руки скользили по плечам, спине и шее. Это было… странно. Пикантно, но без пошлости. Словно ритуал помазания на царство.

– Я могу сам… – прохрипел, когда пальцы коснулись живота.

– Нет, – покачала головой, не прерывая движения. – Ты не знаешь меры – либо выльешь на себя полфлакона, и будешь пахнуть как дешевая шлюха, либо пожалеешь масла, и запах исчезнет через пять минут. Доверься – я знаю, как пахнут короли.

Закончила, вытерла руки о полотенце и взялась за одежду.

– Теперь рубашка. Руки вверх.

– Кларисса, это уже слишком… Я способен одеться сам.

Девушка замерла, держа белоснежную льняную рубаху. В её глазах мелькнула твердость.

– Это не просто одежда, Аш-Шариб. Это доспех – каждая складка должна лежать идеально. Торгрим заметит любую небрежность и будет искать слабость – не дай ему этого шанса.

Я сдался. Позволил одеть себя, как ребенка или куклу. Рубашка, жилет, тяжелый камзол… Кларисса застегивала каждую пуговицу, поправляла воротник, разглаживала складки.

Когда закончила, отступила на шаг, критически оглядывая работу.

– Вот теперь, – прошептала она, – ты готов. Иди. И не смей опускать глаза.

– Это было… очень необычно, ведь… – выдохнул я.

Язык чесался. Отчаянно хотелось вывалить всю правду. Сказать: «Ведь я не отсюда, а из другого мира, где нет магии, но есть стальные птицы и огненные колесницы. Я не мальчик – видел больше смертей, чем можешь представить».

Стиснул зубы.

Почему так хочется ей доверять? Это ненормально. Это химия? Магия? Или просто так устал быть одиноким волком в чужой стае, что готов открыть шею первой встречной, которая меня погладила?

Определенно чары.

– Что? – Кларисса склонила голову набок, глядя с внимательным интересом.

Заставил себя улыбнуться.

– Ничего… Просто, как ты сама заметила, я ведь обычный деревенский мальчик – не привык к такому уходу.

Посмотрел на неё с вызовом.

Но Кларисса не усмехнулась.

– Мальчик есть муж, – тихо произнесла, глядя сквозь меня. – Муж есть старец. Старец есть бессмертный дух. Природа жизни относительна, Аш-Шариб. В малом семени спит огромное дерево – ты еще поймешь.

Хитро улыбнулась, и в глазах блеснул тот самый огонек, от которого снова застучало сердце.

Я глубоко вздохнул, опуская взгляд, собирая остатки разума в кулак – хватит философии.

– Готов, – поднял голову. – Веди к Торгриму, девушка-загадка.

Кларисса смотрела на меня еще пару секунд, словно проверяя броню на прочность. Затем кивнула.

– Вещи оставим здесь – слуги отнесут их в твою комнату.

Развернулась, шурша шелком, и направилась к двери. Я двинулся следом.

Мы покинули купальни и углубились в лабиринт Черного Замка.

В этот раз шли не по служебным переходам, а по парадной части. Широкие коридоры, освещенные не масляными лампами в дорогой оправе. На стенах висели гобелены, изображающие охоту на чудовищ и битвы древности, а пол устилали ковры, глушившие шаги.

Пахло не камнем и сыростью, а воском и старой кожей.

Поднялись по винтовой лестнице в Восточное крыло – охрана стояла у каждой двери. Гвардейцы в черных латах, с гербом Барона на груди, провожали настороженными взглядами, но Кларисса шла с такой уверенностью, что никто не смел остановить.

Наконец, остановились перед массивной двустворчатой дверью, украшенной резьбой в виде переплетенных корней и молотов. У входа застыли два воина, но не баронские – одеты в серые плащи и кожаные доспехи, а на щитах выбит символ Каменного Кулака – личная гвардия Торгрима.

– Мы пришли, – тихо сказала Кларисса. – Дальше ты сам.