Текст книги ""Та самая Аннушка", третий том, часть первая: "Гонка за временем" (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Был в гостях у них с Симхой, испытал некоторую неловкость от выражаемой мне чрезмерной благодарности, был на убой накормлен, выпили с Фомичом по паре рюмочек за их очевидное семейное счастье. Симха вся цветёт, дети её выглядят довольными, сыты, хорошо одеты, бегают, веселятся, называют Фомича «папой», от чего тот довольно улыбается. Приятно посмотреть, в общем. Пожалуй, лучшее моё достижение в последнее время – свести эту парочку.

Симха теперь что-то вроде «директора рынка», товаровед и администратор. Пока мы с Фомичом умеренно пьянствовали за встречу, рассказала, что рынок оказался успешнее, чем она опасалась. Хотя сама Библиотека в большом количестве товаров не нуждается, локаль стала удачной точкой для организации обменной площадки. Здесь пересекается удобная цепочка кросс-локусов и накатанный участок Дороги, поэтому классические «глойти-караваны» могут торговать с новыми «кросс-локус-караванами», расширяя сеть охвата. Увы, часть старых обменных рынков отжал под себя быстро растущий СОТор, с его гранжевыми. Само по себе это плохой признак, их влияние растёт, но, с другой стороны, процесс подталкивает сюда тех, кому это не нравится. Гремарх проводит жёсткую политику, навязывая контроль СОТора всем, кто попадает в орбиту их влияния, и многие опасаются, что первоначальные выгоды такого сотрудничества обернутся в дальнейшем потерей свободы действия. Фактически, новая сила формирует собственную торговую сеть под общей франшизой, где владельцы караванов постепенно переходят в статус менеджеров, которых можно, если что, и поменять. Прецеденты уже были – те, кто хотел выйти из «гранжевой» системы «логистика как услуга», соблазнившись перспективами новых, кросс-локусных маршрутов, внезапно обнаруживали, что их караваны им больше не принадлежат, перевалочные точки их не принимают, товар им не продают и у них не покупают. Слухи об этом ползут, но всё равно СОТор растёт быстрее, чем альтернативный проект Керта. Организация Гремарха практикует агрессивный маркетинг, запрещая любые сделки с теми, кто не входит в их систему, а также пытаясь вытеснить любые расчётные средства, кроме своей «сотки», в обиходе называемой «хренделем». Правда, большая часть сделок бартерная, но СОТор ближе к введению единой валюты Дороги, чем был когда-либо мечтающий об этом годами Керт.

– Они просто запугивают тех, кто пытается с нами работать! – возмущается он. – Натравливают на них рейдеров, жгут лавки, грабят склады. Мы с Андреем проложили прочти прямой маршрут из Альтериона сюда, и что?

– Что?

– По нему не боится ездить только мадам Бадман! СОТор вычислил несколько перегонов и постоянно закидывает туда банды рейдеров! Снабжает их топливом, гранжевыми глойти, даже платит за простой, если добычи нет. Бадмановские для них слишком зубастые, сами кому хочешь наваляют, но для остальных нанимать каждый раз охрану – слишком накладно. Мы пытались зачистить маршрут, отправляя вооружённые группы наёмников, но рейдеры просто разбегаются, не вступая в бой, а потом возвращаются.

– Есть способ, – припомнил кое-что из своего опыта я. – У нас для проводки гуманитарных маршрутов по «одичавшим» за время многолетних войн территориям строили цепочки опорников. Там сидят гарнизоны рейнджеров, которые чистят территорию от банд, не давая им расти и усиливаться, а сами караваны сопровождают до следующего опорника, передавая ответственность смежникам.

– Это не окупится, – покачал головой Керт. – У нас чертовски малый трафик. Содержать такую систему дорого, опорники надо снабжать, людям платить, контролировать, чтобы они не спелись с рейдерами, и так далее. Для этого нужна структура уровня государства или большой корпорации, мы слишком мелкие для таких проектов.

– Вам нужно несколько действительно больших рынков.

– Андрей говорит, что идеально было бы зацепиться за ваш срез, он самый активный из известных, но там всё схвачено.

– Да, консигнаторы, а точнее, те, кто за ними стоят, ценят свою монополию.

– А кто стоит?

– Без понятия. Думаю, какие-то государственные или аффилированные с ним структуры, может быть, та же Контора. Бесконтрольный внешний товарообмен это, как ни крути, контрабанда. Пока она мелкая, её терпят, а открой границы – и чёрт его знает, чем дело кончится. Оружие, наркотики, миграция, да мало ли ещё что. У каждого гаража пограничника не поставишь.

– Да, – кивнул Керт, – в этом и проблема. Крупные рынки сбыта в активных жилых срезах, но там не рады конкурентам. Поэтому торговля идёт в основном между выжившими постколлапсниками, которые сами себя не обеспечивают. Те, наоборот, караванам счастливы, но рынки сбыта у них крошечные, населения мало, обменный фонд скудный. Исключение – Альтерион, приветствующий внешнюю торговлю, но он такой один, и его рынок очень зарегулирован. Раньше открытых для караванов «живых» срезов было больше, тот же Эрзал имел огромный рынок продукции биотеха, но почти все их выбило коллапсами.

– Активные срезы вырабатывают много сенсуса, это порождает фокусы, фокусы провоцируют коллапсы, – припомнил я услышанное.

– Как бы там ни было, но пока наш проект далёк от процветания, – признал Керт. – Да и Андрею это скоро надоест. У него куча своих планов, и карьера дорожного рабочего не привлекает. Надеюсь, успеем проложить ещё парочку маршрутов.

– А что там с Заводом?

– Мирена получила энергию и материалы, производство более-менее задышало, но со сбытом пока не очень. До Терминала так и не пробились, да и это всё равно ничего не даст, при теперешнем-то его состоянии. В последнее время из крупных клиентов был только клан Костлявой, их импланты действительно более сложная вариация наших протезов, но мы мало чем им помогли. Большая часть проблем связана не с состоянием железа, а с нарастающим числом ошибок в прошивках. Похоже, нигде, кроме как на родине, им не помогут.

Глава 3

Пустая локаль

Ключ нашли синеглазые малолетки из клана Костлявой. Мародёрить заброшку – профессиональный клановый скилл, и детишки владеют этим навыком в совершенстве. Занятия в импровизированной школе, которые ведут бывшие корректоры, занимают у них пару-тройку часов в день, остальное время тратят на лучшее развлечение сезона – обшаривание пустых домов в поисках чего-нибудь интересного. Запрещать им это бесполезно, да и смысла нет, поэтому единственное условие – тащить всё найденное в лагерь, а не по карманам ныкать. Это соответствует клановым понятиям и не вызывает возражений. Что нашёл – тащи в общак, прем разберётся.

Опознала его Крисса, которая любит рыться в притащенном детишками хламе.

– Эй, дылды, – сообщила нам деятельная грёмлёнг-девица, – вот эта штука открывает такую же дверцу, как та, через которую мы в кафешки бегаем.

– А вам одной мало? – спросил я.

– Не тупи, дылда. Она, может, вообще не в Библиотеку! Ромашка локалей, вспомни!

– А как проверить?

– Блин, отловить безбашенных малолеток, которые стырили этот ключ, и не давать им конфет, пока не признаются, где именно. А потом открыть и посмотреть!

* * *

Дверь пришлось толкать изо всех сил, а когда этого не хватило, прибегнуть к помощи кланового с имплантами. Кардан вставил в образовавшуюся щель стальные руки и отжал полотно от косяка, как домкратом. В приоткрытую дверь, сопя и втягивая в себя все выступающие части тела, просочилась компактная Крисса и сразу заорала оттуда так, как будто мы в километре, а не тут же за дверью стоим.

– Лопату дайте, дылды! Тут земли нанесло!

– Жди, девчуха, сейчас сгоняю, – сказал Кардан и побежал на своих стальных ногах. Пожалуй, его на машине не враз догонишь. Хорошая штука эти их импланты, но только пока исправны.

– А ты куда? – запоздало спросила Аннушка, но Сашка уже ввинтилась на ту сторону, благо линейными размерами уступает даже Криссе, если не по росту, то по объёму. В некоторых местах.

– Наблюдаю признаки запустения, – прокомментировала обстановку Александра Алиновна, – отсутствуют стёкла, стены лишились покрытия, на полу образовался почвенный слой. Оценочное время с последнего открывания этой двери – более сотни лет.

– Сашка, ты чего так странно разговариваешь? – удивилась Крисса.

Её мы тоже не стали ставить в известность о том, что это всё тот же маленький робот, который ей так понравился. Девочка и девочка. Почему с нами? Так надо. Криссе, по большому счёту, плевать, у неё другие интересы, но есть ещё Лейхерот, которому эта информация лишняя.

– Саш, говори нормально, – напоминаю я.

– Ну, па! Я играю в робота-исследователя!

– А, так она ваша дочка! – сообразила грёмлёнг. – А чё сразу не сказали?

– У нас хватает врагов, – ответила недовольно Аннушка. – Приходится, как видишь, таскать её везде с собой.

– Понятно, чо. Ну, где там лопата? Я руками копать не буду, я только-только ногти от смазки очистила.

– Как робот-исследователь, – сказала нарочито механическим голосом Сашка, – должна указать на возможность удаления почвенных излишков импровизированным инструментом. Например, в этом качестве может быть с успехом использована табличка на стене.

– Вот ещё! – фыркнула Крисса. – Там шурупы ржавые насмерть, а у меня с собой только ручная отвёртка. Если ты робот-исследователь, то у тебя должен быть этот, как его… пробоотборник, вот! Это та же лопата, по сути, только маленькая. И вообще, чего это я буду копать, раз тут целый робот? Сама копай! Роботы должны работать вместо людей!

– А я умный робот. И у меня лапки, – невозмутимо парировала Сашка.

– Какие ещё лапки?

– Специальные роботские. Для некопания.

– Тогда ты бесполезный робот!

– Нет, полезный!

– И какая от тебя польза?

– Я отлично умею не копать!

– Какая же это польза? Это вред один!

– Нельзя нанести вред, ничего не делая, – важно пояснила Сашка. – Копая, можно что-нибудь испортить, а не копая – нельзя! Так что я экологичный робот-невмешатель, с лапками.

– Клянусь Искупителем! – закатила глаза Крисса. – Ну и дети пошли!

Кардан вернулся и принёс лопату, отдал Криссе.

– Я с вами! Интересно же.

Я не стал возражать – для парня, наполовину состоящего из железок, он довольно нормальный. И стреляет отлично, и сильный, как трактор. Дома был кем-то типа спецназовца, но, к сожалению, ничего не помнит, потому что мозг ему при этом отключали.

Крисса деловито откопала дверь со своей стороны, и мы зашли. Сашка права – тут очень давно никто не живёт. Не только стёкол нет, но и потолки провалились. В пустые проёмы нанесло почву и семена, завязалась растительность, пахнет как в старом лесу: сыростью, гнильём и грибами.

Снаружи ничуть не лучше. Здешний городок когда-то был таким же, как наша локаль и как Библиотека, но время обошлось с ним неласково. Только время – следов антропогенного разрушения не видно. Культурные растения в палисадниках выросли, состарились, упали, выбивая окна и ломая крыши, их место заняли плотные кустарники, брусчатка улиц местами взломана буйной порослью, местами проросла травой, красивые черепичные кровли просели и развалились, стены изъедены обвившей их камнеломкой.

– Фигасе тут всё старое! – удивилась Крисса. – А почему на нашей стороне не так?

– У меня есть версия, – ответила ей Аннушка. – Пойдёмте к площади.

Города на разных лепестках «ромашки локалей» не копируют друг друга, между нашей и библиотечной, например, сходство довольно приблизительное – общий стиль архитектуры, материалы, инфраструктура, отделка интерьеров, не более. Как два соседних города одной страны. Срез культурно-технологического баланса. Но планировка «лучами к центру» совпадает, так что главную площадь с мораториумом мы нашли без проблем.

– Ну вот, – сказала Аннушка. – Я так и думала.

– Это какая ж тварь бессердечная такой грём поломала! – воскликнула возмущённая до глубины души Крисса.

– Фиксирую значительное нарушение целостности механизма, имеющее признаки намеренного вандализма, – сообщила Сашка механическим голосом робота-исследователя. И, подумав, добавила: – Бип-бип.

В сложную многомерную механику кто-то безжалостно вбил здоровенное стальное копьё, смявшее шестерёнки, сломавшее тяги и пробившее устройство буквально насквозь. Сила удара такова, что сразу мерещится могучий рыцарь в турнирной броне, летящий галопом по улице и со всего разгону атакующий мораториум, как Дон-Кихот мельницу. Однако оказалось ещё загадочнее.

– А вот и этот ломака грозный, – показал стальным пальцем в густые кусты Кардан. – Далеко не ушёл.

В зарослях лежит… Ну, пожалуй, скелет. Только металлическо-полимерный. Перевитый синтетическим подобием мускулатуры прочный каркас, с широким позвоночником, уплотнённой рёберной клеткой, прочными суставами и ажурной стальной конструкцией конечностей. Голова представляет собой стальной затылок с челюстным механизмом, переходящий в лицевые кости обычного человеческого черепа.

– Полный сет, – сказал Кардан. – Но не стандартный, скрытый. Смотрите, какие миогруппы!

Он без смущения ткнул ботинком в искусственный бицепс, тот рассыпался на части, открыв подозрительно знакомую гребёнку межузлового соединения. У меня в протезе такая же.

– Круто сделано, – сказала Крисса, присаживаясь на корточки у обломков. – У тебя внутри так же, железный?

– Ну, похоже, в целом, – подтвердил Кардан. – Но у меня открытый сет, видишь? – Он пощёлкал стальным пальцем по карбоновой пластине плечевого пояса. – А это был скрытый. Снаружи он был как обычный человек, просто очень давно лежит, органика вся рассыпалась. Даже миосинтетика, видишь, почти распалась, хотя она трындец долговечная.

– Кто-то пытался выдать машину за человека? Зачем? – спросила Сашка.

– Но-но, девочка, – обиделся Кардан, – чего сразу машину-то? Мало ли у кого где железо. Я, вон, тоже им набит, и что?

– У этого кибернетический мозг, – уверенно сказала наша рободевица. – Хотя, вполне вероятно, он был полноценной личностью. Как… Как Алина, например.

Она спокойно взялась за костяную часть черепа, с хрустом отделив её от металлической. Внутри шарообразный и явно искусственный предмет.

– Ваши технологии? – спросил я у Кардана, глядя, как Сашка деловито отсоединяет округлый девайс от разъёмов на конце позвоночного столба.

– Не, дро, у нас такого нет. Были бы электронные мозги, нафига бы нас рендовали? Нашлёпали бы вот таких, и привет. Говорят, хотели одно время, но не осилили. Так что руки, ноги, да хоть жопа – это пожалуйста, а башка – не, бошки у всех обычные.

– Сашка, блин, нафига тебе эта штука? – спросила Крисса.

– Я ребёнок, – безмятежно ответила та. – Люблю игрушки.

И убрала кибермозги в свой рюкзачок.

– Чёрт, ты меня пугаешь иногда. Разве тебе не в куклы надо играть?

– Это слишком большая кукла для игр, – Сашка показала на металлический костяк. – И ещё она сломана.

– По ходу, дро, этот парень зафигачил этой железякой ту железяку, и тут же помер, – заключил Кардан. – Интересно, почему?

– Может, его, не знаю, током убило? – предположил я.

– Не неси фигни, дылда, – недовольно ответила Крисса. – Ушедшие не пользовались электричеством. Вообще. Я без понятия почему. Лейхерот мне как-то сказал, что они считали его «иллюзией второго порядка», но я не знаю, что это значит. В книжках про это ничего нет, или я ещё не дочитала.

– Тогда почему он помер?

– Да кто ж его знает? Теперь уж не понять, времени дофига прошло. Но конструкция интересная. Жаль, что почти развалилась, я бы поизучала… – она так хищно посмотрела на Кардана, что тот попятился:

– Но-но! Ногу починила – и спасибо! В мой внутренний мир отвёрткой, чур, не тыкать! У меня там нежная и добрая душа, может быть!

– Ты можешь починить этот мораториум? – спросил я Криссу.

– Не, дылда, это навряд ли. Выглядит стрёмно. Но если кто-то из вас, дылд, поднимет меня повыше…

– Залазь, мелкая, – предложил Кардан. – С меня точно не убудет.

Клановый одним движением стальных рук поднял её и посадил себе на искусственные плечи. Ему такой, вес, похоже, как пушинка. Грёмлёнг-девица тут же запустила руки внутрь повреждённого механизма и увлечённо засопела.

– Киньте в меня пассатижами! – попросила она через минуту. – Да, вон там, в сумке! И кувалдос! Нет, тот, что побольше!

– В первый раз держу на плечах девушку, носящую в сумочке кувалду! – восхитился Кардан.

– Две! Большую и поменьше, – сообщила она деловито. – И молоток.

Крисса устроилась у него на плечах поудобнее и застучала по какой-то упрямой детали.

– И зачем нам эта локаль? – спросил я у Аннушки.

– Она в нормальной метрике, сюда можно просто прийти по Дороге.

– И что нам это даёт?

– Запасной выход, как минимум. В Библиотеке на нас можно устраивать засады, блокировать, да и просто отозвать доступ к двери. Удивительно, что рыжая этого ещё не сделала, может, просто не умеет. Тогда у нас остаётся только кривой выход через ортогональ, что не всем по силам. И пошарить тут тоже стоит, может, кто-то ключик на гвоздик повесил и забыл. Пройдём тогда дальше, в следующую. Нам же нужен мораториум, ответный нашему.

– Это, надо полагать, не он.

– Крисса, эй! – позвала Аннушка.

– Чо, дылды? Потерпите, тут недолго уже.

– Это же не симметричный нашему лепесток?

– Не, ваще нет… Хотя… Не, я так думаю, что в симметричном должен работать, иначе сильнее бы колбасило. Но, блин, я только учусь. Это Лейхерота надо звать, он в таких штуках реально круто волочёт.

– Он разве уже вернулся?

– А я не сказала? Во балда, вылетело из башки. Кароч, он в Библиотеке со вчера, но занят, велел приходить сегодня в кафе. Всё, вот, забирайте. Да хватайте, он тяжёлый!

Я подскочил и подхватил у неё из рук прозрачный голубой кубик. Он действительно тяжелее, чем выглядит.

– Отпускай меня, дылдос железный.

– Да ты и не весишь ничего! – засмеялся Кардан. – Я тебя могу целый день носить!

– Соблазнительно, но нет. У тебя плечи жёсткие, я всю жопу отсидела.

– В следующий раз возьму подушечку!

– Какой ещё следующий? Да ну нафиг. И вовсе не обязательно меня лапать, эй! Сама слезу!

– Имей в виду, мои плечи всегда к твоим услугам, красотка!

– Если ты сейчас добавишь «и не только плечи», получишь кувалдосом по тому месту, которым думаешь. В отличие от головы, я до него легко дотянусь.

– Молчу-молчу, – ржёт клановый. – Давай хоть сумку твою понесу. Ого, даже для меня увесистая! Как ты её таскаешь?

– Свой инструмент не тянет. Ладно, неси, так и быть. Ну чо, дылды, пошли отсюда? На мой вкус здесь слишком много природы.

* * *

Лейхерот осмотрел нашу пёструю компанию с непроницаемым выражением лица, но мне показалось, что он недоволен. Тем не менее, за столик к нам сел. Кардана профессор окинул взглядом отсутствующих глаз и сразу потерял интерес, Аннушке чопорно полупоклонился, меня удостоил краткого кивка, Криссе сказал: «Ваши каникулы заканчиваются, девушка», – в ответ на что она притворно вздохнула и закатила глаза. Мне показалась, что на самом деле объявление её не расстроило, похоже, учиться у Лейха ей действительно нравится. Больше всего внимания получила Сашка, которую Теконис рассматривал долго и пристально, склоняя голову то вправо, то влево. Сашенция терпела, но потом сделала вид, что смутилась, пискнула «Здрасьте, дяденька», потупилась, шмыгнула носом и вытерла его рукавом. Как по мне, переигрывает. Профессор никак не прокомментировал, но во время разговора мне всё время казалось, что он на неё косится, что, конечно, глупо, учитывая его слепоту.

– Итак, вы нашли проход в следующую локаль, – подытожил он наш (в основном, Криссин) рассказ. – И мораториум там повреждён.

– Точно, проф, – закивала грёмлёнг-девица, – вообще, нафиг, поломатый. Какой-то железный мудень, – прости, Кардан, – засандалил туда охрененных размеров лом, и сам тут же помер.

– Что насчёт прохода дальше?

– Мы запустили туда… Ну, типа сталкеров, – ответил я. – Будут искать.

На самом деле мы открыли дверь клановым ребятишкам плюс полдесятку взрослых, вызвавшихся за ними присматривать. Не похоже, что там есть какие-то опасные животные, слишком маленький биоценоз для крупных хищников, но так спокойнее, конечно. Мелкие синеглазые мародёрчики кинулись шерстить дома, как стая енотов, захвативших турлагерь. Если там остались ключи, деньги, документы или иные матценности, они обречены быть изъятыми в пользу клана.

– Я должен на него посмотреть, – сказал Теконис.

* * *

Детишки ссыпают натыренное в коридоре перед дверью, там уже образовалась приличная куча, в которой присутствуют как явные безделушки: вазочки, украшения и прочие блестяшки, усороченные шустрой молодёжью, – так и предметы быта, вроде изящного заварочного чайничка. Но есть и совершенно непонятные штуки неизвестного назначения, вид которых не наводит меня ни на какие мысли. Какой-то предмет, напоминающий сапёрную лопатку с двумя противостоящими черенками, задумчиво крутит в руках Андрей. Наверное, ищет, чем пополнить свою знаменитую коллекцию.

Они с Лейхом поприветствовали друг друга холодно, но как знакомые, чему я нисколько не удивился. Аннушка права – очень много событий в Мультиверсуме крутится вокруг небольшой, в принципе, группы акторов, поэтому все давние игроки друг друга знают.

– Вот, дядьки! Нате вам! – подбежавшая чумазая девчонка лет двенадцати вывалила поверх корзину какой-то мелочи. – Там столько интересного, ух!

Она намылилась бежать обратно, но Лейхерот вдруг сказал:

– Стой! – и уставился на неё чёрными очками.

– Эй, дядька, ты чо? – испугался ребёнок. – Кардан! Чо он? Я боюсь!

– Не сцы, Кроня, – положил ей руку на плечо клановый, – он только с виду страшный. Я тут, если что.

– Немедленно отзовите всех детей из локали, – не допускающим возражения тоном сказал Теконис.

– Дядьк, ты офигел? Мы и половины не посмотрели! – возмутилась девочка.

– Вы о чём думали, запуская несозревшие фокусы в локаль нормальной метрики? – укоризненно сказал профессор Аннушке. – У неё очень небольшая инерция покоя, вам так нужен коллапс под боком?

– О чёрт, – спохватилась она. – Я и не подумала. Привыкла, что мораториум прикрывает. Но там он сломан… Блин! Быстро! Всем! Эвакуация! Собирайте детишек!

Клановые побежали по улицам, крича во всю глотку: «Все в лагерь, немедленно! Сваливаем, дро!»

– Надеюсь, мы не потеряем эту локаль так глупо, – сказал Теконис, – впрочем, это уже не критично.

Он наклонился и взял из кучи чёрный гранёный камень, оправленный в тусклый потемневший металл. На одной из граней проушина, в ней цепочка, выглядит как примитивный нашейный кулон.

– Это мастер-ключ, – пояснил профессор. – Сходу сложно сказать, какого уровня, потребуется несколько экспериментов, но в любом случае это важная находка.

– И вы её, конечно, заберёте себе? – скептически спросил Андрей. – Рабочий мастер-ключ стоит… Я даже не соображу сколько. Пожалуй, даже ключи Цитаделей Ушедших дешевле. Если устроить аукцион…

– … То вас, скорее всего, просто уничтожат. Доступ к частям мораториума слишком важен.

– Я сто раз слышал такие предупреждения, – холодно усмехнулся Андрей. – Поверьте, в моей коллекции хватает артефактов, за которые готовы убивать. На фоне рекурсора все эти ключи – просто безделушки. Но я до сих пор жив.

– Ах, да, – поморщился профессор, – вы же держали в руках рекурсор. Воистину Мироздание даёт не те вещи не тем людям.

– Завидно?

– Да, – признал Лейх. – Точнее, обидно. Ценнейший артефакт Мультиверсума всё время попадал к людям, которые им чуть ли не гвозди забивали.

– Кстати, – оживился Андрей, – вы не знаете, что с ним стало в итоге?

– Знаю. Но не скажу, – отрезал Лейх. – Для вас эта информация бесполезна, а мне бы пришлось слишком многое объяснять.

– Фу-ты, ну-ты, подумаешь, какие мы важные…

Да, симпатий между ними не наблюдается.

В итоге мастер-ключ остался у Текониса. Не уверен, что это правильно, но проф, кажется, единственный, кто представляет, как им пользоваться.

Меж тем синеглазые детишки собрались в коридоре, толкаясь, споря и переговариваясь. Лейхерот внимательно смотрит на них слепыми очками. Дети клана, как по мне, довольно странненькие, и это даже без учёта синих глаз. Худые, с несимметричными лицами, плохими зубами, дефектами кожи. Сутулые и даже пара горбатых, с перекошенными фигурами, кривыми ногами и деформированными черепами. У одной девочки недоразвита кисть левой руки, у другой заячья губа, у пацана белёсые пигментные пятна по всему телу и одна нога короче другой, он обут в ботинок на высокой платформе, чтобы это компенсировать. Это, вроде как, не мешает синеглазкам вести активный образ жизни, они вообще на удивление весёлые и позитивные, но выглядят необычно, факт.

– Откуда эти дети? – спросил, наконец, Теконис.

– Так это наши, клановые, из пустошей, – пояснил Кардан.

– Они все из одного среза? – профессор его игнорирует и обращается к Аннушке.

– Да, – ответила она, – сама знаю, что необычно, но у них почему-то фокус не единичный, а групповой. Чего только ни встретишь в Мультиверсуме.

– Там произошёл коллапс?

– Да чёрт его… Вроде бы нет. Начинался, но детишек вывезла Костлявая. Я не поручусь, всё было очень необычно. Начать с того, что я долго не могла туда попасть, хотя обычно коллапс мне не помеха, а когда попала, то ощущение было… Как будто коллапс есть, и одновременно его нет… Странный срез, в общем. А с чего вы так заинтересовались?

– Эти дети. На них отчётливый след прямого воздействия Ушедших.

Глава 4

Полет с крыши

Когда в коридоре собрались все, Кардан устроил перекличку, и выяснилось, что одного ребёнка не хватает.

– Дилана! – сказали остальные. – Она хотела добежать до края города и посмотреть, что дальше. Наверное, не услышала, как нас позвали.

– Я могу показать, куда она побежала! – выскочил вперёд мелкий пацанчик.

– Скажи словами, – ответил Кардан. – Нефиг тебе туда соваться, сам найду.

– Пошли вместе, – сказал я. – Быстрее будет.

– А меня проводите к мораториуму, – распорядился Теконис, – осмотрю его, пока вы не угробили локаль.

– Я отведу, – кивнула Аннушка. – Вы, ребята, не задерживайтесь, чёрт его знает, как дело обернётся.

Когда на заросшей взломавшими брусчатку кустами улице мы с Карданом повернули направо, к окраине, а Аннушка с Лейхом налево, к центру, Сашка побежала за мной.

Отбежав несколько кварталов, мы остановились, и Кардан заорал:

– Дилана! Бегом сюда, балда синеглазая! Давай-давай, резво!

Голос у него что надо, так что я даже пробовать не стал. Если его не услышит, то меня подавно.

– Давай подождём пару минут, может, вылезет, – предложил он. – Если в развалины залезла, хрен мы её найдём. Дочка твоя?

– Ага, – соврал я, приобняв Сашку.

– Красивая.

– Спасибо. А у тебя дети есть?

– Не, у нас в кланах детей редко заводят. Сам видел, какие они. Нормальные не родятся: либо помирают сразу, либо такие.

– И не знаете почему?

– Я не знаю, может, кто поумнее в курсе.

– Тогда почему ты нормальный? Ну, кроме железа.

– Кланы воруют детей в городе и выращивают как своих. Так что все взрослые клановые, на самом деле, бывшие городские. А те, кто у нас рождается, не доживают до семнадцати обычно. Дила-а-ана! Да иди ты уже сюда!

– То есть всем этим детишкам осталось жить два-четыре года? – дошло до меня. – И вы молчите?

– Ну, а чего орать-то? Так жизнь устроена. Рождённые в кланах долго не живут.

– Это у вас не живут, а в Мультиверсуме чего только нет. Вдруг да найдётся лекарство?

– Ну, я не знаю, – засомневался Кардан, – ты это лучше Костлявой скажи, она прем. Я чего? Я так, побегать-пострелять. Дила-а-ана! Да где тебя носит, бестолочь? Давай ещё пробежим пару кварталов, там покричим.

Пробежались, покричали. Потом ещё и ещё раз. Девчонка нашлась уже на самой окраине, где последние руины переходят в девственный лес.

– Дядькардан! – завопила она, опасно свесившись с ветхого балкона, – гля, чо! Тут прикольно!

– Бегом сюда, балда такая!

– Ну, дро…

– Бегом, мелочь!

– Ла-а-адно… – ответила недовольно девочка. – Сейчас.

Она исчезла с балкона, вскоре объявившись внизу. Продралась через кусты, вылезла к нам, безуспешно отряхивая грязнущую одежду и пытаясь выковырять древесный мусор из волос. Для клановой она, пожалуй, даже симпатичная. Белобрысая и шебутная.

– Тут книжки! – сказала она с укоризной. – Читать я не умею, но картинки здоровские.

Дилана достала из висящей на плече сумки нетолстый томик прекрасной сохранности.

– Можно? – я взял, раскрыл, убедился, что страницы и обложка из тонкого прочного пластика, а внутри написано странной вязью. Видел такие у Аннушки.

– Дай, – Сашка требовательно протянула руку.

Она редко что-то просит, так что я удивился, но книгу отдал.

– Мелефитский текст, – сообщила рободевочка, быстро пролистав, – очень интересный. Там много книг?

– Дофигища! Кстати, я Дилана, а ты?

– Я Александра, или Саша.

– Круто! Ты красивая! Давай дружить?

– Давай, – солидно согласилась Сашка. – Дети должны общаться со сверстниками.

– А ты что, читать умеешь?

– Умею.

– А меня научишь?

– Может быть, позже. Библиотека на втором этаже?

– Где книги? Да, тот балкон, а что…

Она, не дослушав, быстрым шагом пошла внутрь.

– Эй, ты куда? – спросил я. – Стой, не лезь наверх!

Не ответила. Пришлось идти за ней. Лестница на второй этаж, по которой лёгкий ребёнок отважно взбежал, под моей тяжестью захрустела так отчётливо, что пришлось искать обход. В итоге залез через балкон по дереву. Обнаружил Сашку. Она быстро пролистывает пластиковые страницы. Книги выдёргивает одну за другой с чудом уцелевшей полки, просматривает, кидает на пол.

– Подожди, пап, всего несколько штук осталось.

– А ты не очень послушная девочка, да?

– Прости. Это важно.

– Кому важно, Саш?

– Мне. Маме. Всем. Вот, уже всё, – он кинула на пол последнюю книжку. – Пойдём.

– Так, детишки, – командует Кардан, – давайте к выходу бегом.

– Я не могу бегом, я устала! – закапризничала Дилана. – И жрать хочу! И пить!

– В лагере пожрёшь. Иди сюда, на плечи посажу, так быстрее будет.

С худенькой девчонкой на плечах Кардан бежит ничуть не медленнее, чем без неё, мы с Сашкой за ними еле успеваем. Вот же чёрт железный!

Возле закрытой двери стоят Лейхерот и Аннушка. Профессор со своими очками совершенно непроницаем, но подружка моя явно растеряна.

– Какого чёрта она не открывается?

– Это же совершенно очевидно, – раздражённо отвечает Теконис. – Кросс-бифуркаторы есть частная разновидность кросс-локусов, предназначенная для работы с малыми дверями в помещениях. Отличаются тем, что требуют авторизации, в отличие от кросс-локусов, которые, будучи изначально грузовой сетью, общедоступны.

– И что это значит?

– Что они, так же, как и кросс-локусы, перестают работать в ситуации коллапса. Из этого правила есть исключения, например, кросс-бифуркаторы, установленные в ортогонали с большим лагом, остаются односторонне-проницаемыми, но здесь явно не тот случай.