Текст книги ""Та самая Аннушка", третий том, часть первая: "Гонка за временем" (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Теперь поняла? – закончил Теконис.

– Да, – вздохнула она, – вы правы, конечно. Сейчас сделаю. И как я не сообразила сразу!

– Ты снова полагаешься больше на расовое чутьё, чем на знания. Я много раз говорил, что это неправильно, потому что ставит тебе потолок. Знание беспредельно, интуиция ограничена комбинацией уже виденного и экстраполяций на основе опыта, который сам по себе ограничен.

– Да-да, проф, я поняла, угу-угу, – девушка его уже не слушает, ковыряясь в устройстве. – Вот, готово. Если попробуют действовать по своей инструкции, то сильно удивятся результату. И баланс лопастей при этом не нарушится.

– Спасибо, – вернувшаяся Марта возвращает мне нож.

Я проверяю, насколько клинок чист, вижу, что вытерла тщательно, и убираю в ножны.

– На здоровье.

На рубашке, позаимствованной у меня же, несколько багровых пятнышек, ну да ничего. Однажды я встречусь где-нибудь с магазином одежды, и тому сильно не повезёт.

– Так было надо. Он…

– Не объясняй, понимаю.

– Спасибо ещё раз.

– Обращайся.

Аннушка косится на нас, молча пожимает плечами, никак не комментирует. А что тут скажешь? Иногда и правда надо.

Глава 15

Великий Герцог

Когда мы поднимаемся из подвала наверх, местный техник, Горат, бежит к нам.

– Опять что-то поменялось! Но я ничего не тро… – видит Марту, затыкается, меняется в лице, останавливается, потом чуть ли не с пробуксовкой по гладкому полу кидается к выходу.

– Кардан! – прошу я.

– Говно вопрос, боз! – клановый стартует как противотанковая ракета, в секунду догоняет беглеца и одним ловким профессиональным движением скручивает. Ну да, он там, дома, в полиции служил. Или как это у них называется…

Горат только тихо попискивает, закатывая глаза. Дёргаться явно бесполезно.

– А вот мне интересно, – мстительно говорит Марта. – А как там с новыми настройками работать будет?

– Да ну, – возражает Аннушка, – опять в подвал тащиться…

– Я примерно представляю себе результат, – сообщает Теконис, – но из научного любопытства посмотрел бы на реакцию фрактала. Разве тебе не любопытно, Крисса?

– Ну, такое… – отвечает девушка неуверенно. – Глянула бы, пожалуй. Если можно.

Я ожидал, что местная охрана кинется отбивать Гората, но ребятки с палками тщательно делают вид, что их это не касается. Видимо, встревать в разборки пришлых не входят в их служебные обязанности. В общем, можно и попробовать, немедленно драться или драпать нам не надо.

Техник не знает, что установка перенастроена, бледнеет и трясётся, но у Кардана не вырвешься. В камере напротив заметны через решётку ноги управляющего. Остальное в этом ракурсе не видно, но и так оптимизма не добавляет.

– Процедура та же, – говорит Крисса с отвращением, – но вы как-нибудь сами, ладно?

Рот у Гората заклеен тем же скотчем, но он мычит и вращает глазами, пытаясь коммуницировать. Внутрь артефактного саркофага ему не хочется, хотя сам туда кучу народу запихал. А может, именно поэтому, видел результат.

– Сказать что-то хочешь? – спрашиваю я.

Техник интенсивно закивал.

– Важное или так, пощады попросить?

Закивал ещё сильнее, типа важное.

– Один шанс, – предупредил я, снимая скотч.

Хороший клей, чуть не с губами оторвался.

– Я всё скажу! – тут же заявил техник, нервно облизывая кровоточащий рот. – Всё-всё! Только не суйте меня туда. А вы кто?

– Ну вот, – сказал я укоризненно, – обещал рассказывать, а сам спрашиваешь.

– Простите! Не буду больше. Не надо мне ничего про вас знать, да-да.

– Откуда сырьё? – спросила Аннушка.

– От Гремарха, он скупает пленных у рейдеров, дешёвый товар у работорговцев, но чаще просто пассажирские караваны привозят, типа переселенцев или беженцев. Наобещают им всякого и везут, да ещё и плату берут с них же. Загоняют в лагерь на сортировку, у кого хоть чуть способностей – в гранжевые, у кого глухо – в сырьё. Безотходное производство, – техник нервно хихикнул, но сразу заткнулся.

– Ну, – отмахнулась Аннушка, – это и так очевидно. Где эта самая «сортировка»? В Чёрном городе?

– Нет, Гремарх там сам живёт, ему грязь у порога не нужна. Держат в другом срезе, но я не знаю в каком, я по Дороге только пассажиром…

– Откуда синеглазые? – спросил я.

– Этого не знаю, товар штучный, не мой уровень.

– Ничего-то ты не знаешь… – сказала Аннушка разочарованно. – Бесполезный. Давайте его…

– Нет! Я знаю! Я скажу, где вход сюда!

– Тоже мне тайна. Мне уже местные показали и дом, и даже дверь. И где вы живёте тоже. Не очень-то вас тут любят.

– Это в соседнюю локаль проход! А я покажу, где ворота для сырья! Они тут, в подвале! Коридор прямо и налево, до упора!

Больше ничего ценного от Гората мы не узнали. Он был рад рассказать что угодно, но… Мелкая сошка, рядовой недотехник, которому показали, куда нажимать. Постепенно он понял, что не выторговал жизнь, что его откровения не перевесят сотни уничтоженных людей, начал тихо поскуливать и плакать, а когда я решительно задвинул его в саркофаг, то обмочился. Мне не было его жалко. Кажется, об этом переживала одна Крисса. Марта, например, была готова снова попросить нож, видимо этот техник к ней тоже захаживал. Я бы ей не отказал, но наука есть наука.

Брякнуло, крышка открылась.

Горат вывалился оттуда и сполз на пол. В отличие от Тараса, он активно шевелится, двигает руками и ногами, на лице странная, какая-то неконкретная мимика, глаза живые, но как бы расфокусированные.

– Эй, мудила, – ткнула его носком ботинка Аннушка, – ну, как тебе? Алё, ты что, не слышишь?

– Он слышит, – раздражённо ответил ей Теконис. – Но не понимает. Система переключена с сенсуса на информацию. Реципиент не знает слов и не умеет разговаривать. Чистый лист, если угодно.

– Как младенец?

– Да, приблизительно.

– Но это пройдёт?

– В отличие от сенсус-дефицита, это восполняемо на бытовом уровне. Его можно обучить есть, говорить, пользоваться туалетом и так далее.

– Так он выживет? – разочарованно и зло спросила Марта, косясь на мой нож. Экая кровожадная девушка.

– Горат умер, – отмахнулся профессор. – Это будет новый человек. Мы – это то, что мы помним.

* * *

Дверь в дальнем коридоре выглядит вполне обычно для замковых темниц в средневековом стиле. Деревянная, мрачная, в каменной нише. Но стоящий неподалёку прибор показывает, что мы на месте.

– О! Кросс-локус-триггер! – радуется Крисса. – Погодите, я комбинацию запишу. Вот, а теперь отключаю, да?

– Вырубай, – соглашаюсь я. – Нам гости не нужны. Я думал, кросс-локусы в локалях не работают, как так?

– Если говорить про ваши норы, то нет, – подтвердил Лейхерот, – ортогональные метрики из нормали недоступны. Но кросс-бифуркаторы работают, и этот прибор, видимо, тоже. Вероятно, близкие принципы.

– Может, сначала посмотрим, что там? – предложила Аннушка.

– Спалимся, – не согласился я. – С той стороны может быть что угодно, включая дежурный пост. Совсем не надо, чтобы они поняли, что мы их вскрыли. А так отключили – и всё. Нет прохода. Гадай, что там случилось…

– А если они с той стороны такую же машинку подтащат? Откроют?

– Не знаю, – признался я. – Крисса, что скажешь?

– В принципе, могут, – пояснила она. – Тут же проход был, раз через него много людей провели, то нахоженный. В принципе, пофиг с какой стороны энергией накачивать. Да, проф?

– Ты права, – кивнул Лейхерот.

– Но мы можем просто заблокировать дверь, – добавила Крисса. – С этой стороны. Механически. Тут и засов есть, очень удобно.

Я шагнул к двери, секунду боролся с соблазном открыть и заглянуть, потом решительно задвинул засов. Крисса щёлкнула переключателем, и внутри погасло ощущение кросс-локуса.

– А можно, мы заберём прибор? – спросила она. – Ну, пожалуйста! Керт за него душу продаст. Душа мне ни к чему, но на следующие каникулы я бы ещё цеха пооткрывала!

Мы переглянулись, пожали плечами.

– Оставлять его никакого резона нет, – сказал я. – Там один акк чего стоит.

– Карданушка, – захлопала длинными ресницами Крисса, – тебе же не трудно…

– Конечно! Вообще не проблема! – клановый бодро подхватил с пола прибор, взявшись стальной рукой за железную ручку.

Я такой таскал однажды, килограммов тридцать минимум, а этому хоть бы что. Хорошая вышла бы из них с Криссой пара – инструменты за ней носить.

* * *

В зале Мораториума нас ждут. Стражники новые, в красных плащах с капюшонами, держат в руках железяки на палках, но в нас ими не тычут и вообще вид имеют подчёркнуто индифферентный. Предводитель у них мужик с большой жёлтой бляхой на внушительном пузе, который сдержанно поклонился и сказал:

– Великий Герцог Флабий желает оказать вам честь аудиенцией.

– Не король? – слегка обиженно спросила Аннушка.

– Верховным правителем города является Великий Герцог Флабий. Подданные неоднократно нижайше просили его принять королевский титул, однако несравненная скромность герцога не позволила ему снизойти к народным чаяниям.

– К такому несравненно скромному правителю грех не сходить, – сразу согласился я. – А вы как считаете?

– Как-то я не при параде, – засомневалась Крисса. – Майка драная, и вообще…

– Герцог не только несравненно скромен, но и восхитительно терпим к нарушению придворных протоколов. В данном конкретном случае, разумеется.

– Пойдём, – подбодрил я девушку, – маркиза ты уже видела, теперь на герцога посмотришь. Когда ещё случай подвернётся?

– Великого герцога, – подчеркнул глашатай.

– Тем более. Подумаешь, майка драная. Тебе даже идёт.

– Но-но, дылды, – покраснела Крисса, поправляя сползшее декольте, – нефиг туда сверху заглядывать.

У остальных возражений против аудиенции не возникло, и мы проследовали за пригласившим.

Великий Герцог Флабий, несмотря на свою скромность, разодет так, что цыганский баро Гудада заплакал бы от зависти. Одни лиловые шальвары чего стоят! Золотое и алое, шитьё и каменья, позолоченный трон с красным бархатом и корона на башке. Как по мне, вполне по-королевски, зря он так непревзойдённо скромничает.

– Великий Герцог Флабий приветствует гостей лучшего из городов мира! – заявил приведший нас придворный. Сам герцог даже лицом не дрогнул.

Я сначала удивился таким амбициям, но потом вспомнил что в этом мире город, строго говоря, один, так что формально вне конкуренции.

– Э… Ну, здрасьте, наверное, – неуверенно сказала Крисса.

Аннушка молча кивнула, я и Кардан помахали рукой в сторону трона, Лейхерот не сделал ничего. Чёрт его знает, как тут принято отвечать на такие приветствия.

– Великий Герцог Флабий выражает интерес к обстоятельствам вашего появления.

Я бы не сказал, что это было бурное выражение интереса. Лицо герцога может поспорить неподвижностью с портретами его великих (разумеется) предков на стенах. Я отметил, что фамильное сходство несомненно, такие же пафосные физиономии, а вот одеты пращуры куда скромнее. Серое да чёрное, покрой тоже попроще. Никто не изображал из себя тест для дальтоников.

– Скажи ему, солдат, – толкнула меня локтем Аннушка, – из меня так себе оратор.

Угу, нашла, блин, депутата-общественника. Тем не менее, я прокашлялся, собрался с мыслями и уклончиво доложил:

– Обстоятельства нашего визита слишком незначительны, чтобы беспокоить такую важную персону, как герцог.

– Великий герцог, – поправил меня мужик с бляхой.

– Тем более, – согласился я. – Порешали кое-какие бизнес-вопросы, уже готовы удалиться.

– Великий Герцог Флабий милостиво соизволит интересоваться вашим славным именем, гость.

Интересно, как он узнал желание каменнолицего герцога? Может, у них тут телепатия? Или он ему мизинцем сигналы подаёт? Я посмотрел на мизинец, движения не заметил.

– Лёха меня зовут. Просто Лёха.

– Великий Герцог Флабий благосклонно предлагает вам продолжить.

– Так особо и не о чем. Пришли, сделали свои дела, уходим. Очень рады познакомиться, с герц… с Великим Герцогом то бишь, польщены вниманием, но дела, сами понимаете…

– Великий Герцог Флабий милостиво интересуется, не был ли ваш визит связан с деятельностью неких лиц, эксплуатирующих наш Мораториум.

– В некотором смысле, – ответил я уклончиво. – Случилось пересечение интересов.

– Великий Герцог Флабий желает уточнить, каковы ваши намерения в отношении этих лиц.

– Да уже никаких, – пожал я плечами, – мы их грохнули, так-то.

Мои спутники уставились на меня с искренним удивлением, но я уверен, что подвал уже осмотрели, и о результатах если ещё не доложили, то вот-вот доложат. И смысл лицом торговать? Прислушался к чуйке – никто, вроде, немедля нас хватать и тащить на плаху не собирается.

– Великий Герцог Флабий интересуется, верно ли он вас понял: вы убили лиц, эксплуатирующих наш Мораториум?

– Великий Герцог Флабий чертовски сообразителен, – ответил я. – Так всё и было. А как прикажете поступать с мудаками, которые держат в плену и мучают девушку? – я показал на Марту. – А ещё запихивают людей в какую-то древнюю хрень и выжимают, как апельсины. Никак невозможно было не грохнуть этих тварей, ваше великогерцогское. Напросились сами, падлы.

– Ты, блин, выдал базу, дылда, – тихо шепнула Крисса.

Воцарилось молчание.

– Покинь нас, граф Мерат, – соизволил, наконец, лично изречь правитель.

Приведший нас мужчина с бляхой поклонился и ушёл. Мы остались наедине с местной властью.

– Видишь, этот был граф, – шепнул я Криссе. – С маркизом и герцогом уже, считай, коллекция. А ты идти не хотела!

Девушка, не сдержавшись, фыркнула, герцог покосился на неё неодобрительно.

– Они вернутся? – спросил вдруг герцог нормальным человеческим голосом.

– А вы бы этого хотели? – ответила вопросом на вопрос Аннушка.

– Они безумны и отвратительны. Но без них мы не выживем.

Город (его называют просто «Город», потому что он один) в этой локали, как выяснилось, за время своего существования давно прошёл пик развития и упёрся в потолок стагнации. Этот мир слишком мал, и его природные ресурсы ограничены. Здесь нет смены времён года, (герцог даже не понял, о чём мы говорим), есть плодородные земли и озеро с рыбным хозяйством. Это позволяло выживать немногочисленной общине, занявшей город много поколений назад. Увы, к заметному разочарованию Текониса, аборигены тут не настолько аборигенистые, чтобы вести родословную от строителей мораториума. Они переселенцы, занявшие пустые дома и наладившие сельское хозяйство для прокорма. Поселенцы создали условно самодостаточную экосистему, производя ремесленным методом практически всё необходимое, но в какой-то момент достигли ресурсного предела, потому что население росло, а посевных площадей больше не становилось. Кроме того, инфраструктура города, хотя древняя и прочная, тоже постепенно выходила из строя. Я сначала вообще не мог понять, как они ухитрились выжить в таких ограниченных условиях и не одичали, не вымерли, а наоборот размножились, но профессор снисходительно пояснил, что я не учёл фактор дармовой энергетики. В локали нет ни угля, ни нефти, но мораториум обеспечивает город теплом, водой и светом без ограничений – пока работают древние плиты, лампы и насосы, сделанные с огромным запасом прочности, но всё же не вечные.

– Стоп, – озадаченно почесала нос Крисса. – А как же там, ну, у ребят? Почему там от мораториума не работает?

– А ты подключила? – спросил Лейхерот.

– А как… А, блин! – под удивлённым взглядом Великого Герцога девушка треснула себя ладонью по лбу. – Аккордиальный распределитель! Во я дура! Ведь копалась в нём сегодня, и ничего не ёкнуло даже! О другом думала.

– Ситуация была напряжённая, – утешил я её. – Вполне простительно.

– Спасибо, Лёх. Вернёмся – подключу и верну тебе акк. Или Аннушке, чей он там был? Я забыла…

– Разберёмся, – отмахнулся я. – Ты перебила герцога, это невежливо. Извините, вашество, мы снова внимательно слушаем.

Правящая династия с трудом балансировала ситуацию, вводя демографические ограничения и проповедуя режим экономии, но отсутствие перспектив плохо влияло на моральный настрой населения, которое то изобретало с тоски деструктивные культы, то готовилось к революции, то грозило поделиться и передраться. Я подумал, что эти развлечения прекрасно сняли бы разом проблемы перенаселения и демотивации (старая добрая взаимная резня работает безотказно), но правителям не хотелось терять и так немногочисленных подданных. Поэтому, когда впервые за долгие годы открылся кросс-бифуркатор и оттуда пришли новые люди, это было воспринято как шанс на спасение.

Пришельцы были готовы выкупить весь запас инкумбов, накопленных во дворце правящей династией, предлагая взамен то, чего так не хватало городу: ткани, металлы, удобрения для истощённых интенсивным севооборотом почв, продукты сверх скудного местного набора, предметы быта и роскоши.

– У вас были инкумбы? – сделал стойку профессор.

– Да, – подтвердил герцог, – наши предки получили право жить в городе, обязавшись извлекать их из Мораториума по мере созревания. У нас есть династия смотрителей, которые из поколения в поколения передавали это искусство.

– И как много их было? Кристаллов, не смотрителей.

– Немного, около десяти. Они долго зреют.

– И вы отдали их за зеркала и бусики, – мрачно констатировала Аннушка, – офигеть. Самый ценный и дефицитный ресурс в Мультиверсуме. Начинаю понимать, откуда у этих мудней столько денег и возможностей.

– Мы подозревали, что отдаём слишком дёшево, – подтвердил герцог, – но были рады получить хоть что-то. Пришельцы были очень решительно настроены, а их оружие несравнимо с нашим. Они были вежливы, но дали понять, что отказа не примут. Ничто не мешало им просто забрать силой.

– Думаю, им удобнее было иметь живую локаль с условно лояльным населением, тем более что это стоило им сущие гроши, – сказал я. – Меньше проблем с питанием, жильём и развлечениями.

Пришельцы обещали, что это только первый шаг на пути к процветанию. С их слов, всё, что они делали, было нужно для восстановления «ромашки локалей» во всём её прежнем величии. С работающими кросс-бифуркаторами, свободным перемещением населения между локалями, справедливой ценой за инкумбы, которая сделает всех жителей города богатыми и счастливыми, обеспечив возможность комфортной праздной жизни на пассивный доход вместо тяжёлого сельского труда на обедневших почвах.

– Я не поверил ни единому слову, – сказал герцог, – но население восприняло обещания всерьёз. Ведь уровень жизни после появления пришельцев действительно заметно вырос.

– Эффект «низкой базы», всего лишь, – прокомментировал профессор. – Ваша жизнь была так скудна, что улучшить её стоило недорого.

Несмотря на первоначальный энтузиазм населения, которому было обещано скорое процветание, постепенно отношение к пришельцам менялось. Светлые перспективы всё время откладывались, подачки приелись, вели себя гости нагло, открыто демонстрируя презрение к аборигенам, а слухи о том, что творится в подвалах замка, просачивались всё шире. На момент нашего появления герцогу уже приходилось удерживать своих людей от внесудебных расправ.

В общем, это мы удачно зашли.

– Мы рады были бы избавиться о них, – подытожил герцог. – Но нужна альтернатива.

– Мы не готовились к такому разговору, – признался я. – Нам нужно подумать и посовещаться.

– Милостиво соизволяю, – изрёк Великий Герцог Флабий.

А я уже стал думать, что он нормальный.

Совещаться нам предложили в соседней комнате, но я отказался, предполагая, что она оборудована для прослушки. Это не требует никаких сложных технологий, достаточно дырки в стене: во времена нашего Средневековья с этим отлично справлялись. Мы вышли в холл и встали возле Мораториума, который своим шумом прикрыл нас от любопытных ушей.

– Что скажешь, Лёха? – обратилась ко мне Аннушка.

– Я?

– А кто? Кардан клановый, они сами по себе, Крисса студентка профессора, который тоже, при всём уважении, к нашим проблемам отношения не имеет, Марта вообще человек случайный.

– Ты, конечно. – отреагировал я. – Кто собрал беглых корректоров к мораториуму, добавил к ним кайлитов и до кучи пригласил туда клан с синеглазыми детишками? Понимаю твоё нежелание рулить этим шапито, но, блин, это твоя затея и твои люди. Всемерно тебя поддержу, но ты там главная.

– Да, дро, – подтвердил Кардан, – Костлявая так и говорит нашим: «Я прем клана, Меланта прем рыжих, но Аннушка прем всем нам. Если караван однажды не вернётся, идите под неё».

– Идите в жопу все, – расстроилась девушка. – Своим умом жить не можете?

– Остынь, – я кладу ей руку на плечо, она обиженно сбрасывает. – Все всё могут, но кто-то всегда главный. Похоже, что здесь и сейчас это ты. Так сложилось. Не переживай, вот разрулим все проблемы, наладим жизнь, и подашь в отставку. Назначишь преемника, вон, Ирку, например…

– Эту истеричную дурищу? Да если б не Сеня…

– Или не Ирку. Джен.

– С ума сошёл? У неё детство в жопе играет, за одной Лиарной, и то усмотреть не смогла. Жаль, Квана тогда в автобусе убило, у него хоть какой-то административный опыт был. Не, солдат, знаю я эту фишку, видала во всех видах. В командиры если затянет, хрен потом соскочишь. Так и будешь тащить лямку, матерясь и рыдая, потому то если не ты, то кто? Давай я лучше сразу тебе делегирую?

– Мне? Нашла, блин, топ-манагера!

– Так, – перебила нас Крисса, – вы долго собираетесь выяснять, кто тут не главный? А то жрать уже охота.

– И мне, – тихо сказала Марта. – Меня эти твари со вчера не кормили, уже в глазах темнеет.

– Бедолага, – посочувствовал я, протягивая ей шоколадку, – на, пожуй пока. И давайте вернёмся к актуальным вопросам. Как я понимаю, нам нужен здешний мораториум, чтобы балансировать наш. То есть допускать к нему кого-то ещё нам не с руки. Так?

– Верно, солдат, – кивнула Аннушка. – Надо, чтобы у нас был доступ к настройкам. И только у нас.

– Мы можем как-то перекрыть доступ в локаль для СОТора?

– Есть мастер-ключ, – сказал Лейхерот. – Можно сбросить все права доступа на кросс-бифуркаторе, через который они пришли. Никто, кроме владельца ключа, его не откроет. Есть шанс, что к остальным здесь, как и в других локалях «ромашки», права прохода утеряны.

– Проход в подвале мы закрыли, – добавила Крисса. – Так что тут тоже всё чётко.

– Выходит, у нас сейчас монополия? Этим надо воспользоваться!

Глава 16

Спецпроект

Преимущество монархий, особенно таких маленьких, в том, что все вопросы можно порешать с одним человеком, то есть быстро и без бюрократии. В результате коротких, но интенсивных переговоров Великий Герцог Флабий всемилостивейше постановил, что его локаль войдёт в тут же на коленке созданный холдинг «Цветок Мораториума» с бизнес-миссией «свободного и справедливого доступа к наследию Ушедших». Глобальная цель – по возможности восстановить «ромашку» до состояния «как при Основателях», то есть со связностью лепестков, налаженной работой всех частей, исключением людоедских практик «выжимания», а также построением справедливой и адекватной системы дистрибуции готовых инкумбов. Разумеется, только правильных, голубых, а не вот это всё.

Каким образом мы собираемся отжать себе самый крутой ресурс Мультиверсума (учитывая, что одну его часть держит Конгрегация, вторую Библиотека, третья в руинах, минимум две занято СОТором, а сколько их всего – не знает даже профессор), никто понятия не имеет. Однако в проекте «захват Вселенной», не меньше. В общем, типичный стартап.

В практическом плане договорились открыть герцогу дверь в заброшенную локаль, где мы чуть коллапс не словили, – пусть там целину поднимают. Поскольку та часть мораториума сломана, то должна быть доступна из общей метрики, а значит, туда можно провести караван. Таким образом, город герцога получит доступ к складывающейся на глазах альтернативной СОТору торговой сети, которую строят Керт, Костлявая и мадам Бадман. У меня, правда, есть серьёзные сомнения в коммерческой успешности этого потенциального рынка, потому что инкумбы зреют долго, а кроме них продавать местным нечего. Будем надеяться на предпринимательский гений Керта.

– Я сейчас в обморок упаду, – сообщила Марта. – От голода.

– Мы тут закончили, – подытожил я. – Можем возвращаться к себе в локаль.

– Погоди, солдат. Пусть все идут, а нам с Мартой стоит поговорить до того, как её увидят наши синеглазки. То есть прямо сейчас.

– Вон, там что-то типа харчевни. Предлагаю воспользоваться привилегиями статуса народных героев.

Меню тут совсем не ресторанное, но три плошки каши с рыбой нам выдали охотно. Разговор пришлось отложить до тех пор, пока Марта не поест, а потом Аннушка на неё насела с расспросами.

– Как давно ты закончила Школу?

– Два года, или около того.

– Кто наставник?

– Вельмер.

– Чёрт, не знаю, из новых кто-то. Ладно, неважно. Сколько выходов?

– Четырнадцать.

– Успешных?

– Двенадцать. Два залажала, там фокус грохнулся раньше, чем я его нашла.

– Бывает. Дюжину, значит, новичков притащила?

– Да.

– То есть ты результативный корректор с хорошим рейтингом?

– Да, как-то так. В пример не ставили, но и не ругали.

– Нравилась тебе работа?

– Выбирать как-то не приходилось. Куда с синими глазами денешься? А так хоть на всём готовом. Не надо думать, где и на что жить.

– Думать всегда надо, – жёстко ответила Аннушка. – В своём срезе, до коллапса, чем занималась?

– Училась в школе, выпускной класс. Хотела в медицинский поступать, но началась война, и…

– Понятно. Значит, тебе сейчас сколько, двадцать, двадцать один?

– Двадцать два только исполнилось.

– Тогда скажи мне, как ты, молодая, красивая, неглупая, успешная корректорша оказалась в такой жопе?

– Сама не знаю, – вздохнула Марта.

Как выяснилось, в Школе многое изменилось с тех пор, как Аннушка там в последний раз появлялась. Прежде всего, там стало гораздо больше корректоров.

– По двое-трое в комнате? – удивилась она. – Ты серьёзно?

– Ну да, в аудиториях в проходах сидели иногда, в столовке вечно очередь, в коридорах толкучка.

– То есть сотни две?

– Почти три, – вздохнула Марта. – Шумно, но весело. Правда, старшие говорят, что курс обучения из-за этого сократили.

– И сколько ты училась?

– Полтора года. И это много, следующий поток всего десять месяцев – и в поле. Правда, и текучка большая. Только познакомишься с кем-нибудь, подружишься, или даже больше того – раз, пропал.

– При такой экспресс-подготовке неудивительно.

– Нет, – покачала головой Марта. – Не в выходах дело.

– А в чём?

– Спецпроект.

– С этого места подробней, пожалуйста.

Слухи о «секретном спецпроекте Ареопага» в Школе ходили уже с полгода. Корректоры шептались по комнатам, что это реально серьёзная вещь, не то, что их «выходы». Наконец-то, мол, Конгрегация перестанет затыкать дырки, а возьмётся за приведение в порядок Мультиверсума. Будет бороться с причинами, а не со следствиями. Потому и численность нарастили, и курс обучения сократили – готовятся. Отбирают лучших. Необходимость этого всем была очевидна, зловещие ожидания нового глобального кризиса витали в воздухе, и даже Мораториум Центра стал вести себя пугающе – светился и гудел по ночам.

Официально существование «Спецпроекта» никак не комментировалось – не подтверждалось, но и не опровергалось, но слухи только крепли. То, что корректоры периодически исчезали, причём не поштучно на выходе, а целыми группами и прямо из Школы, считалось веским подтверждением. Особенно после того, как кто-то из ребят вычислил, что среди пропавших только корректоры одного рейтинга – высокого, но не максимального. Считалось, что это самые надёжные работники, те, на кого всегда можно положиться, в отличие от неудачников с низким потенциалом и топовых звёзд, которым прочили первый ранг. Кого набирать в спецпроект, как не их?

Марта тоже входила в «верхнюю треть» рейтинга и, как все, мечтала о «спецпроекте». И вот однажды это случилось – дежурный по школе, симпатичный парнишка лет семнадцати, догнал её в коридоре и, слегка запыхавшись, сказал:

– Ты Марта, да? Тебя в учебную часть просят подойти. Говорят, чуть не сам Мелехрим в кабинете сидит! Точно в спецпроект возьмут! Как я тебе завидую!

Мелехрим в кабинете действительно был, но он как раз с Мартой и не разговаривал. Ей даже показалось, что он скучает и пялится на её грудь.

– Этот может, – фыркнула Аннушка.

Я поймал себя на том, что занят тем же самым, и отвёл глаза от распахнувшейся рубашки.

Какой-то мелкий функционер Ареопага, имени которого Марта в смятении чувств не запомнила, скучным голосом сказал, что ей предоставляется шанс проявить себя, послужить делу Конгрегации, оказаться среди тех, кто послужит величию общего дела.

– Спецпроект? – не выдержала она. – Это же Спецпроект?

– Без комментариев, – сухо ответил он. – Сперва вам надо пройти кое-какие тесты. Если вы согласны, конечно.

– Согласна, разумеется, согласна!

Мелехрим хмыкнул и ещё раз пробежался взглядом по её фигуре, но Марта не обратила внимания – ей предложили участвовать в Спецпроекте!

В общежитие она уже не вернулась. Ей не дали даже собрать вещи, сказали, что они не понадобятся, всё необходимое она получит на месте. Любимых безделушек, украшающих комнату, сувениров с выходов и небольшой коллекции кружевного белья было немного жаль, но девушка решила, что никуда они не денутся. Отнесут на склад, заберёт потом, когда миссия кончится. Пока никто из ушедших на спецпроект не возвращался, это понятно, Мультиверсум сам себя не спасёт, но однажды они победят, и вот тогда…

Оказалось, что Мелехрим пришёл для того, чтобы лично открыть для Марты дверь в подвале. Точнее, кросс-бифуркатор.

– Не хочу умножать круг допущенных, – подмигнул он ей, прикладывая ладонь к чёрной каменной пластине не стене. – Проходи, девочка. Ничего не бойся, место странное, могут быть неприятные ощущения, но это самый короткий путь. Я тебя провожу.

На той стороне оказалось тускло освещённое подземелье, где на каменных стенах висели странные железные устройства, соединённые проводами и трубками.

– Похожи на тот шкаф, в котором ковырялась ваша грёмлёнг, – пояснила нам Марта, – но немного другие. И их было много.

От устройств как будто исходил неслышный звук или неощутимая вибрация, у девушки заломило виски и закружилась голова, но она помнила предупреждение про «возможность неприятных ощущений» и не жаловалась. Вдруг Мелехрим решит, что она слабачка, и передумает брать в спецпроект?

Коридоры уходили вглубь, дважды пришлось спускаться по длинным каменным лестницам.

– Дальше будет немного жутковато, не пугайся, девочка.

– Я не девочка, мне уже двадцать один! – ответила Марта.

– О, да ты, я смотрю, совсем взрослая! – рассмеялся Мелехрим. – Тем лучше.

На стенах следующего зала висят человекообразные железные фигуры. Они закреплены на вертикальных стендах, их соединяют с основаниями многочисленные провода и трубочки. Один из них на глазах Марты пошевелился и вроде бы даже потянулся в её сторону стальной рукой. Девушка позорно взвизгнула, отпрянула и упала бы, если бы её не подхватил Мелехрим.