Текст книги ""Та самая Аннушка", третий том, часть первая: "Гонка за временем" (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Annotation

История, продолжающая цикл «Хранителей Мультиверсума».

Та же вселенная, другие герои, новые приключения, и, конечно Та Самая Аннушка!

Третий том, первая часть.

«Та самая Аннушка», третий том, часть первая: «Гонка за временем»

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

«Та самая Аннушка», третий том, часть первая: «Гонка за временем»

Глава 1

Крышка бензобака

– Крышка как новая! – гордо сказал Кройчек, показывая на бензобак грязным пальцем. – Ну, конечно, пришлось кой-чего докинуть по запчастям… Счёт ты видела.

– Видела, – мрачно подтвердила Аннушка. – И оценила. Надо сказать, ты не постеснялся.

– Ну, знаешь, – обиделся грёмлёнг, – работа штучная. И запчасти по нынешним временам не дёшевы, и за доставку на Терминал теперь двойной тариф. Зато оцени, какова тачка!

Аннушка попинала колесо чёрного пикапа, ещё раз вздохнула, открыла дверь, заглянула внутрь.

– Ты как будто недовольна? – спросил я. – Так скучала по своему «Чёрту»…

– Какой-то он… Слишком новый, что ли.

Машина блестит свежей краской, сияет незатёртыми стёклами, пахнет чистым салоном.

– Ой, я тебя умоляю! – фыркнул механик. – Можно подумать, мы первый год знакомы! Это тебе на один выезд. Через неделю приедешь и начнёшь ныть: «Завари дырки, Кройчек, замени колёса, стёкла все пулями побило, сиденье кровью заляпала…» Не говнись, отличная машина. Движок шепчет, амортизаторы усиленные, турбина – зверь, крутить можно до восьми тысяч, четыре сотни лошадок, полный привод, с места даёт дыма всеми четырьмя!

– Да знаю, знаю. Спасибо. Я привыкну. И к кабине новой тоже…

Новый «Чёрт» очень похож на себя прежнего, Аннушка верна себе, но кабина теперь «полуторка». Заднее сиденье узкое с вертикальной жёсткой спинкой, и чтобы на него попасть, надо откидывать переднее пассажирское. Но оно есть. А раньше не было. Хочется думать, что это ради меня, но всё не так однозначно.

* * *

Терминал выглядит неплохо. За месяц, прошедший с неудачного штурма, киберы отремонтировали фасад, заменили заправочные колонки, заделали дыры в покрытии и так далее. Теперь ничего не напоминает о нападении. Ничего – кроме вызывающе пустой парковки. Не сумев победить военным путём, СОТор начал терроризировать клиентов Алины. Караванщиков вынуждали отказаться от Терминала, угрожая неприятностями, а держателей межсрезовых рынков заставляли запретить оборот купонов. Разумеется, напугать удалось не всех, да и купон остался в обороте – топливо всегда в цене, – но многие решили, что им ни к чему лишние сложности. Трафик упал на порядок, отель пустует, арендаторы разбежались – без торгового потока делать тут нечего. Держится только Кройчек с его сервисом, но и то из-за Криссы, в основном. Механик так достал Алину своим нытьём, что она перестала брать с него арендную плату, но с Аннушки он содрал по полной. Моя подруга призналась, что её накопления стремительно тают, потому что зарабатывать некогда, а расходов полно. Я заверил, что никогда не искал брака по расчёту, за что был обруган «придурком».

Аннушка постепенно приняла как факт, что мы пара. Кажется, я её просто переупрямил. Её паранойю, что она, мол, «новый искупитель», я, признаться, всерьёз не воспринял. Слишком много мистики, слишком мало оснований. Библиотекарь Олег, к которому я обратился для частной консультации, заверил, что никакого правила «убивший Искупителя становится следующим» не существует, это вам не драконы.

– Это фактически не так, – сказал он. – Искупитель приходит так редко, что убивший его никак не дожил бы до следующего цикла.

– Какого цикла? – спросил я.

– Считается (учтите, это лишь одна из множества теорий), что Искупитель своего рода аналог «фокуса коллапса», только для всего Мультиверсума разом. Если Фрактал накапливает избыточный событийный потенциал (то, что называется «сенсусом»), то возникает метафизическая необходимость как бы… Пожалуй, наиболее наглядной будет аналогия с перенасыщенным раствором. Некто становится точкой кристаллизации, вокруг которого начинает стремительно формироваться ядро сверхконцентированной событийности. Затем он как бы вылупляется из Мультиверсума, становясь, согласно некоторым источникам, зародышем следующего.

– Вылупляется? Я слышал, их убивают…

– Не думаю, что его можно убить. Что же касается практических аспектов пришествия Искупителя, то вам стоит поговорить на эту тему с Лейхеротом Теконисом.

Я и сам был бы не прочь поболтать с профессором, но жутковатый слепец куда-то делся, не появляясь в Библиотеке. Каникулы Криссы, таким образом, сильно затянулись, чем она радостно воспользовалась, с головой нырнув в исследование производственной цепочки, вскрытой при помощи трофейного прибора.

– Охренеть, дылды, – говорит она, – я в полном офигении от того, как это круто! Столько лет прошло, а включаешь – работает!

– К сожалению, – пожимает плечами Керт, – работает, только если включает она. Правда, потом уже само крутится.

Алина не унывает:

– Как коммерческое предприятие Терминал сейчас несёт большие убытки, – сказала она однажды. – Но это всё равно был тупиковый путь. Торговый трафик по Дороге сокращался, износ основных фондов нарастал, и рано или поздно эти два графика непременно пересеклись бы, положив конец нашему условному процветанию. Последние события только ускорили эти процессы. Зато открытие смежных проходов открыло стратегические перспективы. Пускай сейчас запуск практически обнулил мои финансовые и энергетические резервы, зато, если нам удастся соединить их в одну цепочку с Заводом Мирены, это полностью изменит картину мира.

Алина предлагала Кройчеку, пока нет клиентов, осваивать «смежные предприятия», но автомеханик отказался.

– Ни один приличный грёмлёнг мне потом руки не подаст, потому что я этими руками дурной грём трогал. А Крисса с ним чуть не целуется! Эх, дети, дети…

– Чушь какая, – смеётся Крисса, – грём есть грём. Он бывает скучный, когда простой, и прикольный, когда сложный, но дурными или нет бывают люди. Так что, ежели в Алине чего сломается, обращайтесь, я запросто.

– Спасибо, – чопорно ответила роботесса, – но я прекрасно обслуживаю себя сама. У меня даже есть специальный модуль, оснащённый для ремонтных работ. Если какое-то из моих периферийных устройств начинает сбоить, я всегда могу перенести фокус личностного интерфейса в другое и им починить неисправное.

– Жаль, – вздохнула девушка, – я бы с удовольствием заглянула тебе под капот. Интересно же, как там всё устроено!

– Простите, но это слишком интимная процедура, чтобы проводить её ради праздного любопытства.

– Ну и ладно, всё равно на Заводе почти то же самое…

Чем дальше, тем отчётливее подтверждается гипотеза, что мы наткнулись на разорванную в незапамятные времена (Лейхерот сказал бы, что понятие времени тут вообще неприменимо, но для меня это слишком сложная концепция), производственную линию по созданию искусственных… ну, наверное, всё-таки людей. Или чего-то на них похожего. Куски этого мегапредприятия после распада осваивались аборигенами с разной степенью удачности – здесь, в срезе Терминала, до коллапса массово производили сервисных киберов, на Заводе у Мирены – протезы, а в срезе, откуда сбежала Костлявая, собирали разнообразные миксы из живой плоти и механических деталей, получая своеобразных полукиборгов. Сколько частей процесса потеряно безвозвратно, уже не понять. Те, кто строил эти заводы, пытался сделать их вечными, но то, что не разрушило время, доконали люди. Скорее всего, мы никогда не узнаем, какая цель ставилась создателями всего этого комплекса, зачем им потребовались искусственные люди при таком количестве натуральных, и куда делась продукция с пересекающих по несколько срезов за раз конвейеров. Нам остаётся, как и всем, пытаться применить найденные куски к собственными задачам. Алина считает, что у неё получится. Как минимум, ей уже удалось заменить повреждённых при штурме киберов.

– Хрена б себе, – сказал командир наёмников с позывным Слон, когда их увидел. – А они точно роботы?

– Это кибернетические организмы.

– А выглядят натурально так. Стрелять их научить можно?

– Не нужно. У них в голове мозгов нет. Это просто периферийные устройства.

– То есть, – сразу сообразил Слон, – в пехоту не годятся. Жаль. Закрыло бы кой-какие кадровые вопросы.

– Нет, они только на Терминале работают, в пределах прямой видимости. Электромозги в дефиците, их где-то в другом месте делали. Она и сама-то не вполне автономна, по большей части её разум не в той железке, что на виду.

– Это удобно, – признал наёмник, – пуля в башку – мелкая неприятность. Но есть и свои минусы. Ладно, как я понимаю, контракт будем закрывать?

– Да, Терминал будет защищать себя сам.

Нападать, скорее всего, больше не будут, постараются задушить экономически. Впрочем, кормить персонал и платить ему зарплату Алине не надо, налогов у неё нет, топливо условно бесплатное, а раз нет постояльцев, то и расходы на их обслуживание нулевые. В отличие от обычных коммерческих предприятий, Терминал гораздо более устойчив к санкциям и бойкотам. А развлечений у неё и так хватает.

Помимо ремонта парка киберов, восстановления повреждённой инфраструктуры и перезапуска древнего производства в смежном срезе, Алина нашла время предаться искусству. В холле стоит статуя чернокожей девочки с растерянным грустным лицом и смотрящими в пространство пустыми глазами. «Памятник неизвестной глойти». Не знаю, как и из чего она его сделала, на вид каменный. Утверждает, что процесс был «максимально творческим». С неё станется взять один из своих модулей и отправить к куску камня с молотком и зубилом, но я что-то сомневаюсь. Думаю, у нашей Алинки ещё много секретов.

* * *

Ближе к вечеру колонна ЧВК «Слонариум», возглавляемая водружённым на трал магистрального тягача танком, выстроилась на парковке.

– Ну что, отметим закрытие контракта? Без отвальной несчитово. Сегодня пьём, а завтра с утра выдвигаемся в располагу.

– Спасибо, ребята, – сказала Аннушка. – Отличная работа. Если что, я знаю, где вас найти.

– Да без проблем, обращайтесь, барышня. Но только если основной наниматель не задействует. У долгосрочного контракта приоритет.

– А чем занимаетесь, если не секрет?

– Но-но, у нас подписка о неразглашении. Но нанимателя назвать могу, это буст-команда Мейсера. «Пятилетка за три года» и всё такое. Пошли бухать отходную? Мне тут одна птичка насвистела, что у тебя есть отличный вискарь.

– Разумеется, – засмеялась она.

– Опа, а это что за явление? – Слон приложил ладонь козырьком ко лбу. – Не рано ли мы стволы зачехлили?

Над подъездным шоссе воздух на секунду подёрнулся чёрной пыльной рябью, и из неё соткался многоколёсный милитари-трак. За ним колонна в десяток грузовиков, несколько машин стиля «индустриальный трэш-футуризм», с пулемётами на верхних вертлюгах, а по бокам кортеж из полдесятка мотоциклистов.

– Нет-нет, это не рейдеры, – засмеялась Аннушка, – это караван Костлявой. Свои. Не встречались с ней?

– Нет, но вот точно такую хреновину на колёсах я видел. Давно, правда.

– Вряд ли, она, насколько я знаю, уникальная.

– И это самоходный мультитопливный генератор, так?

– Именно, – удивлённо ответила Аннушка. – Как угадал?

– Да неважно. А что это за дама?

– Прем клана, Костлявая.

– Хм… – сказал Слон, глядя на обтянутый штанами зад спускающейся по лесенке из высокой кабины трака женщины. – А так и не скажешь. Представишь нас?

– Привет, дро! – Костлявая обнялась с Аннушкой, хлопнула ладонью о ладонь со мной. – Говорят, у вас тут чуть ли не война?

– Было дело, – ответил я. – Но уже победили.

– А чего танк тогда?

– Танк мой, мадам. Позвольте представиться, Слон. Просто Слон. Потому что большой, добрый и с хоботом.

– А где хобот? – удивилась она.

– О, вы не поверите! Это такая смешная история…

* * *

Постояльцев в Терминале нет, и ресторан полностью в нашем распоряжении. Слон с Костлявой сидят за одним столиком, рука наёмника как бы случайно легла на её колено. Напротив Аннушка – и место для меня.

– Знаете, мадам, – обращается слегка поддатый Слон к Костлявой. – Ваши ребята выглядят весьма характерно.

Он показал на соседний столик, где расположились клановые. Заметив наше внимание, мне помахал оттуда Кардан. Я ответил, отсалютовав стаканом.

– Все эти железки… Я такое видел, вон, снайперша моя не даст соврать. Лирка! Эй, Лирка! Поди сюда! – заорал он на весь зал.

Из-за стола, где сидят командиры нижнего звена, встала и пошла к нам девушка азиатской внешности с худым мрачным лицом.

Клановая застыла, как будто привидение увидела.

– Привет, Костлявая, – сказала азиатка.

– Клянусь мошонкой Креона, ты же из той корпы, которая Шуздры! Ваш мелкий прем втравил меня во весь этот блудняк! Как он, кстати?

– Ты бы его не узнала, но, в целом, пожалуй, неплохо. Мы видимся иногда.

– Охренеть, дро, как тебя-то сюда занесло?

– Она со мной, – сказал довольно Слон, приобнимая Костлявую за плечи. – Я вообще полон сюрпризов! Говорил же, видел ваш самоход. У Креона, покойника, на тупичке хранился невесть зачем.

– Ты знал Креона? – ещё больше удивилась клановая.

– Он был нашим нанимателем. Пока не помер.

– Ничего себе совпадение.

– Я пойду, командир? – спросила азиатка.

– Да, конечно, Лир. Много не пей, завтра в дорогу.

Девушка ушла обратно за свой столик, а Костлявая удивлённо покачала головой:

– Не могу поверить. Я же видела её там, у нас. И вот вижу тут. Как такое возможно? Это же нулевая вероятность!

– Вовсе нет, – пояснила Аннушка. – Мультиверсум постоянно сталкивает одних и тех же людей, это давно известно. Олег, который библиотекарь, говорил, что мелефиты считали это доказательством его «сюжетной» природы. Мол, поскольку фрактал антропогенен, то и ветвление его подчинено неосознаваемой воле акторов, или осознаваемой воле Автора, который у мелефитов нечто вроде демиурга. Ну а Теконис объяснял мне, что это связано с сенсусом. Чем более ты активен в мироздании, тем больше генерируешь сенсуса, он тянется к другим источникам, и череда псевдослучайных событий будет сводить их снова и снова. И вот во вроде бы бесконечном Мультиверсуме постоянно натыкаешься на одних и тех же неугомонных засранцев.

– Это точно, – заржал Слон. – Так что нас, прекрасная Костлявая, явно свела сама судьба! Ещё по стаканчику?

* * *

Наутро они прощаются долгим поцелуем, и сомнений, как провели ночь, не возникает.

– Я бы остался, – искренне говорит Слон. – Забил бы на всё и водил с тобой караваны. Но на мне люди.

– На мне тоже, дро, – кивает Костлявая. – Я бы рванула с тобой, честно, но клан – это не то, что можно бросить. Ничего, Аннушка говорила, что Мультиверсум непременно сведёт нас снова.

– Я помню о твоей просьбе, я что-то придумаю! Обязательно увидимся! – Слон, наконец, разомкнул объятия и пошёл к головной машине их колонны, пафосному глянцевому внедорожнику. Проходя мимо, хлопнул меня по плечу. – Пока, Лёха! Эх, какая женщина, разорви меня фугас! Я уже начал по ней скучать!

Хлопнула дверь, зарычали моторы, тягач дёрнул трал с танком, и вскоре Дорога поглотила их своим туманным маревом.

– Что за просьба? – спросила Аннушка у смотрящей им вслед Костлявой.

– Что? – рассеянно ответила она. – Ах, да. Слон, оказывается, знает дорогу в наш срез. У них был там контракт, он проложил цепочку кросс-локусов. Для нашего трака они слишком мелкие, но он обещал что-нибудь придумать.

– А зачем тебе туда? На родину потянуло?

– Да не особо, так себе местечко, если вдуматься. Но ребята с имплосетами нуждаются в обновлении прошивок. У многих стали плохо работать конечности, координация нарушается, реакция хреновая, а то и вовсе отрубаются. Прикинь, если у драйва на Дороге рубанёт руки? Вывалится в кювет с тачкой, и хрен его найдёшь потом. Там за эти кюветы глядеть страшно…

– Знаешь, если отбросить фактор романтики…

– Какой ещё романтики? – вскинулась Костлявая, но под насмешливым взглядом Аннушки сдалась: – Ну, мужик видный, да. И нефиг ржать, я девушка свободная! Имею право на личную жизнь!

– Имеешь-имеешь. Я о другом. Я ведь Слона к вам возила один раз. Начался коллапс, кросс-локусы позакрывались, вот он и сел на хвост. Я не была уверена, что срез тот же, мало ли в Мультиверсуме всякого, но, раз он подтверждает, то совпадение исключено.

– То есть ты можешь туда попасть?

– Ну да. В тот раз Калеб наводил, у него там дочка застряла, но повторно и сама найду. Тебе как срочно?

– Не пожар, но и затягивать не стоит. Ребятам в любой момент может стать хуже.

– Ладно, сделаем.

– Спасибо, дро!

– Сейчас мы с Лёхой метнёмся к нашему мораториуму, там опять какая-то хрень случилась, а потом я в твоём распоряжении.

– Мы идём в сторону Библиотеки, – кивнула Костлявая. – Сегодня зальёмся у Алины солярой и двинем. Не так быстро, как ты налегке, но через несколько дней будем.

– Отлично, там и встретимся.

* * *

«Чёрт» заправлен и готов к дороге. Аннушка вчера прохватила по окрестностям и, хотя всё ещё морщит нос, но я вижу, машиной довольна. В кузове больше нет бочки с бензином, что по нашей жизни слишком небезопасно, вместо неё внутри рамы два больших плоских бака. Ёмкость меньше, но и жрёт он не так много, как прошлый, потому что двигатель новее. Пулемёт купили у Слона, современный, лёгкий, с композитными вставками и двойной системой спуска. Его можно использовать как станковый, управляя по проводам из кабины, или снять с вертлюга и работать с рук, благо весит всего шесть кило. И шлемофон на месте стрелка наконец-то работает в обе стороны.

– Ну что, солдат, готов?

– Всегда, – сказал я, забрасывая рюкзак в кузов. – А где…

– Вон идёт уже. Сашка, давай сюда! Лёх, откинь сиденье, пусть назад лезет. Рюкзак здесь пристрой, да. Ну, теперь все в сборе, погнали.

Да, нас теперь трое.

Глава 2

Дитя нечеловеческое

Сашка теперь снова с нами. Это та же самая девочка-робот… Или не та же. Чёрт поймёт хитрую Алину с её далеко идущими планами. Внешне, во всяком случае, никакого сходства. Открытая Криссой лаборатория в «смежном производстве» синтезирует тела, внешне неотличимые от человеческих. Что у них внутри, я толком не знаю. Может, кишки, а может, и шестерёнки. Сашка ест обычную еду, спит меньше, чем мы, но не мешает спящим, тихо читая книжки. Внешне от обычного ребёнка не отличишь. Я её осматривал, щупал, мял, тискал – она терпела, только морщилась недовольно, – но никакие рычаги нигде не торчат. Тёплая, мягкая, живая, пахнет человеком. Похожа, как говорится, «немного на папу, немного на маму».

– Я взяла ваш генетический материал с простыни, – пояснила Алина, не дрогнув пластиковым лицом.

– Нафига⁈ – поразилась Аннушка.

– Мне это показалось правильным. И забавным.

– Что-то мне вообще не смешно, – сказал я.

– Зато вы можете посмотреть, как выглядел бы ваш общий ребёнок. Разумеется, в одной из бесконечного множества комбинаций генов. Разве это не познавательно?

– По-моему, это чертовски странно, подруга, – покачала головой Аннушка. – Тебе стоило нас спросить.

– Прости, но вас не было, я спешила, геноматериал был доступен. В следующий раз учту пожелания. Вы предпочли бы мальчика?

– Какой нафиг следующий? Сдурела?

– Шутка. Я не собираюсь устраивать питомник ваших генетических потомков. Следующего делайте сами.

– Твои шуточки, дорогая, иногда выходят за пределы моего понимания.

– Просто у меня лучше чувство юмора.

* * *

– Она свалила! – завопила Джен, как только мы вошли в дом.

Тот самый дом у мораториума, где самостийно образовалось общежитие бывших корректоров и где есть и наша комната. Обзаводиться здесь собственным жильём нам как-то некогда.

– Кто? – устало спросила Аннушка.

Дорога была тяжёлой, мы здорово вымотались.

– Лиарна! Сбежала!

– Чем вы её так достали?

– Да я без понятия! Она стала в себя приходить, глазки умненькие, слушает, кивает. Молчит, правда, но не всё же сразу. И даже на Дорогу смогла выйти! Раз вышла, два вышла, а потом не вернулась. Я глядь – вещей нет, все забрала. Там и было-то…

– И давно?

– Три дня как.

– И ты сидишь на жопе ровно?

– А что я должна делать?

– Дура совсем? Искать! Вы с ней много лет знакомы, она твоя наставница, вы должны быть связаны. Ты же её нашла уже один раз!

– Я не могу! Почему-то не получается!

– Уйди с глаз моих, бестолочь!

Джен обиженно ушла в комнату, а Аннушка сказала:

– Извини, солдат, твоим планам на вечер пришла Лиарна.

– Поедем её искать?

– Пойду. Я. Так быстрее.

– Чёрта с два я тебя отпущу.

– Ты ничего не попутал? Я как бы не твоя собственность.

– Само собой, – вздохнул я. – Но вдвоём мы…

Аннушка сделала шаг и исчезла.

– Вот же упрямая дура, – сказал я в сердцах.

– Сам дурак, – ответила она, мгновенно вернувшись. – Джен права, я её тоже не чувствую.

– Лиарну занесло куда-то слишком далеко?

– Нет, это не так работает. Скорее, она слишком сильно изменилась. Сначала перестала быть корректором, потом получила по мозгам от Оркестратора, потом восстановилась с помощью альтерионских имплантов… В каком-то смысле, это теперь другой человек. Иначе резонирует с Фракталом, и я не знаю, что искать.

– И что теперь?

– Да ничего, наверное. В конце концов, я ей не нянька. Сама ушла, сама вернётся.

– Или не вернётся?

– Или так. Чёрта ей в нашей компании, если вдуматься? Может быть, у неё другие планы на остаток жизни. Зато наши планы на вечер снова актуальны. Разве ты не доволен?

– Ну, так-то да, но… Всё-таки не совсем чужая.

– Слушай, а может, станешь тут главным? Им всё равно, за кем гуськом топать, забавно покрякивая, а ты такой весь заботливый. Лично меня они бесят неимоверно.

– Нет-нет, – замахал руками я, – у меня нету нужной харизмы. Пойдём лучше в комнату, примем душ и реализуем вечерние планы.

Душ занят. В нём моется Сашка. Она, как обычный ребёнок, пачкается, потеет и ходит в туалет. У неё с собой рюкзачок с трусиками, носочками и платьицами, есть чемоданчик «приданого», где кеды, джинсы, футболки, курточка и даже заколочки и резиночки для волос. Если бы там нашлись кукла и плюшевый медвежонок, я бы, наверное, впал в панику, но ничего такого, к счастью, нет. Домылась, вытерлась, оделась, вышла, села на стул, сидит.

– Голодная? – спросила её Аннушка.

– Не критично. Но поем, если есть возможность.

– Сходи на кухню, там тебя кто-нибудь покормит. И если, вернувшись, найдёшь дверь закрытой, не ломись, а иди в соседнюю комнату, она будет твоей, пока мы здесь.

– Вы будете заниматься сексом?

– Не твоё дело, – фыркнула Аннушка. – Мала ещё такие вопросы задавать!

* * *

Утром нас встречает делегация: во главе Ирина и Джен, и с ними ещё несколько пар укоризненных синих глаз.

– У тебя ребёнок! – палец Ирки указывает на Аннушку острым, крашеным в чёрный цвет ногтем.

– Дисруптор! – подтверждает Джен.

– Ты смогла родить! – снова Ирина.

– И никому ничего не сказала! – вступили незнакомые, их имён я не знаю.

– И притащила сюда дисруптора!

– Когда мораториум и так еле дышит!

– А сама на Калеба гнала!

– И на Грету!

– Отставить базар, – сказал я веско. Аннушка даже глазом не моргнула и, демонстративно проигнорировав, прошла на кухню за кофе. – Кто вам сказал, что Сашка её дочь?

– Так сама девчонка и сказала, – ответила мне Джен. – Я, говорит, дочь Аннушки и Лёхи, зовут меня Александра, а вы кто такие, и что тут можно съесть? Мы её покормили, конечно, но блин, Лёха, что за нафиг? Я думала, вы с Аннушкой недавно знакомы, а ей сколько? Тринадцать? Четырнадцать?

– Или вы её в ортогонали растили? – спросила Ирина. – Ото всех прятали? Вы понимаете, какой создаёте риск?

– Сашка! – заорал я. – Поди сюда!

Рободевочка невозмутимо вышла из комнаты, подошла и встала рядом, с интересом глядя на собравшихся.

– Ты им сказала, что наша дочь?

– Не говорила.

– Эй, ты сказала, что Аннушкина и Лёхина! – возмутилась Джен.

– Да.

– А чего отпираешься?

– Я не сказала, что дочь.

– Ну не сын же?

– Вы спросили, чья я. Я ответила. Мой ответ был точен. А сейчас, если можно, я бы поела.

– Так она вам дочь или нет? – совсем растерялась Джен.

– А это точно касается кого-то кроме нас с Аннушкой?

– Но, если это дисруптор…

– … то мы разберёмся без сопливых, верно? Эй, белобрысая, это Аннушка вас вытащила из той жопы, куда вы от большого ума залезли, и нашла вам убежище. Ты правда думаешь, что она не знает, что делает?

– Саш, ты же знала, что тебя поймут неправильно? – спросил я её за завтраком.

– Учитывала такую вероятность.

– Тогда зачем?

– Так было смешнее.

Да, чувство юмора у неё явно в мать.

– Эта яичница невкусная, – заявила Сашка громко. – Она пересушена и пересолена. Тому, кто её готовил, следует уточнить рецепт.

– Она ещё и нос воротит! – возмутилась Джен. – Нормальная яичница! Я, вон, жру, и ничего! Нафиг мне никакой рецепт не нужен!

– Не ешь, если не хочешь, – сказал я.

– Мне всё равно. Она съедобна. Просто отметила, – девочка продолжает спокойно есть.

– Ты знала, что завтрак готовила Джен? – спросил я из чистого любопытства.

– Да. В яичнице был её волос.

– То есть ты её специально дразнишь?

– Я всего лишь отметила объективно невысокое качество блюда, вызванное несоблюдением рецептуры и нарушением рекомендуемой кулинарной процедуры.

– Издеваешься, в общем, – кивнул я. – Ну-ну.

Яичница, и правда, пересолена и подгорела. Бывшие корректоры готовят по очереди, прилично с этим справляется один только Сеня.

* * *

Меланта смотрит на нашу робот-девицу долго и пристально, а потом сурово спрашивает:

– Что это такое, и зачем вы притащили его в мой дом?

– Я Александра, – ответила Сашка недовольным тоном. – И я личность.

Она прекрасно интонирует, когда хочет. А когда не хочет, переключается в режим бубнилки.

– Если вы не можете считать мои эмоции, это не значит, что их нет. Если вы не можете мной манипулировать, это не значит, что я не разумна. Кайлитов пугают те, кто им не подвластен, но я не представляю опасности.

– Мне не нравится это существо, – заявила Мать Кайлитов. – Она не человек и плохо воспитана.

– Вы тоже не человек, – парирует Сашка. – Кайлиты не в полной мере относятся к человеческому виду, являясь генетическими конструктами. И вы первая начали обращаться ко мне «это» и в среднем роде. Ваши утверждения обидны и нелогичны. Если я не человек, то не могу быть «плохо воспитана».

– М-да, – шепнула мне Аннушка, – характер у нашей Сашки не сахар.

– Наследственность, – шепнул я в ответ.

Имея набор генов от меня и Аннушки, а также комплект мыслительных паттернов от Алины, огонь-женщина вырастет из этого ребёнка! Ах, да. Не вырастет. Ну и славненько.

– Очень похожа на вас, – сообщила Меланта, успокоившись и получив объяснения. – Не будь я кайлитом, решила бы, что дочь. Многие первым делом так и подумают.

– Уже, – кивнула Аннушка. – Корректоры меня чуть не сожрали с утра, пришлось натравить на них Лёху. Алина это специально сделала. Я сначала разозлилась, но потом поняла, что она права.

– Приманка! – тут же догадалась рыжая. – Гениально!

* * *

Слухи о том, что у той самой Аннушки подрастает ребёнок, быстро дойдут до Конгрегации и других игроков. То, что якобы «наша» девочка на вид отнюдь не новорождённая, тоже никого не смутит – Крисса, вон, в ортогонали у Лейхерота два года за неделю намотала, и это не предел. Поскольку «дисрупторы», они же «фрактальные бомбы» и «разрушители», в определённых кругах рассматриваются как неконвенциональное оружие, все заинтересованные лица очень конкретно напрягутся и перейдут к активным действиям.

– Но это же, блин, мишень на спине! – возмутился я.

– Где одна, там и две, – рассмеялась Аннушка. – Меня в любом случает в покое не оставят. Но на такую наживку всплывёт действительно крупная рыба. Успокойся, солдат, если я Искупитель, меня просто так не грохнешь.

– Да ни хрена ты никакой не Искупитель!

– А вот это уже обесценивание! Я тебе, можно сказать, самую свою тайную тайну раскрыла, самым страшным страхом поделилась, а ты такой отмахиваешься, «Ой, фигня, бабские истерики!», как будто я мышь увидела и завизжала. Я и обидеться могу!

– А если тебе без всякого искупительства просто влепят пулю в башку, то сказать: «А я тебе, блин, говорил!» – мне будет уже некому!

Чуть не поругались тогда. Пришлось срочно идти в койку мириться. В конце концов, я не то чтобы признал её правоту, просто понял, что её не переспорить. Что делать, Аннушку надо принимать такой, какая она есть, или не связываться. А я уже связался. Главным аргументом стало, пожалуй:

– Грета на такую новость точно прибежит, она насчёт статуса дико ревнивая. Чтобы своей Дашей с нашей Сашей помериться, убедиться, что она ещё номер один в рейтинге.

– Но у нас же не настоящий дисруптор?

– В том-то и дело! Они будут готовиться совсем не к тому, что встретят. Это даст мне шанс.

– Нам.

– Ладно, пусть «нам». Понимаешь, Грета обязательно постарается меня убить. Я её напугала в прошлый раз, она такого не прощает. Тётка люто хитрая, и очень, очень терпеливая. В этом мне с ней никак не тягаться. Будет ждать годы, выбирая идеальный момент, но однажды обязательно ударит. А вот узнав, что я выращиваю своего дисруптора, занервничает, начёт торопиться, и я буду готова. Не хочу всю жизнь ходить, озираясь.

На том мы и сошлись – будем кататься везде с Сашкой, и всем, кроме своих, корчить загадочные лица. Не говорить ни да, ни нет. Пусть слухи расходятся. Кстати, бывших корректоров я за «своих» не держу. Очень может быть, кто-нибудь из них однажды вспомнит, что в Конгрегации не кормили подгорелой яичницей на завтрак.

А может, уже вспомнил. Будь я таким хитрым, как описывают Мелехрима, у меня бы точно был тут крот. Шляются через дверь все свободно, посади в Библиотеке связного, и будешь оперативно получать сводки. Очевидный ход.

* * *

Андрей к тому, что у нас якобы есть дочь, отнёсся совершено спокойно. Никак не прокомментировал. Дочь и дочь, подумаешь. Сказал только «вылитая мама», засранец. Между прочим, на меня она тоже похожа! Все говорят!

О зловещей славе детей корректоров он то ли не слышал, то ли не верит, то ли ему плевать.

– Лёха! Привет, Лёха! – в холле занятого Андреем дома (самого пафосного в локали) на меня напрыгнула Донка. Покосилась на Аннушку и скромно чмокнула в щёчку. – А мы тут крутенечки покатались! Я такие места вспомнила, что ух!

И зашептала щекотно мне в ухо:

– А сами они скучные-скучные. Ни напиться, ни потрахаться. Женатики чёртовы. Ночами тебя вспоминала, и… Ну, сам догадайся.

Костлявую по Дороге теперь водит освоившая накатанные маршруты Лоля, а Донка «катается» в компании Андрея, его сына и Керта. Странная команда, но для задачи «провесить новые караванные маршруты» подходит наилучшим образом. Донка, как опытнейшая глойти, проводит их машину в одну точку, потом в другую. Керт, как лучший брокер, оценивает их коммерческий потенциал. Затем Андрей, используя свою способность создавать кросс-локусы, находит большой гараж, или сарай, или ещё что-то подходящее по размерам и назначению, и делает там новый проход. Не всегда выходит точно в место назначения, топология не везде позволяет, но в два-три перехода обычно укладывается. Маршрут маркируется, составляется дорожная карта и дальше по нему может вести караван любой проводник, тот же Фомич, например, который так и ездит с мадам Бадман.