Текст книги "Фантастика 1991"

Автор книги: Павел (Песах) Амнуэль

Соавторы: Борис Зотов,Генрих Окуневич,Юрий Лебедев,Иван Фролов,Валерий Лисин,Людмила Васильева,Григорий Темкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

– Мне известно, что против “Ормадо” не может устоять ни одно живое существо…

– Но это не доказьюает гибели большеголовых. Даже обыкновенные крысы выжили,-напомнил Флор-Риель.

– Следствию нужны убедительные факты существования ваших созданий.

– Почему же вы в таком случае категорически против послания мергам на экране дисплея?

– Это несерьезно, господин профессор, чтобы какие-то твари вступали в диалог с человеком! Вы даже сами не могли предположить наличия у них таких способностей.

– Но сейчас появились новые данные.

Следователь задумался: – Кросьби изворотливо пытается скрыть свою причастность к убийству майора Херувимо, а вы верите в это сфабрикованное им послание?

Теперь задумался профессор.

– Я допускаю его, господин капитан, и настаиваю на проведении эксперимента! Тщательно исследовать способности полученных в лаборатории межродовых гибридов – в интересах науки!

Гаецкий долго молчал.

– Мы обсудим это с полковником.

Возбуждение не покидало Дина, словно он уже напал на след своей Вероники. Он не мог сидеть на месте, ходил из угла в угол своего кабинета, как будто в предвкушении встречи. Но где Вероника? Что с ней?

Бентон, видимо, знает. Хорошо бы подтолкнуть события и побыстрее вырваться из неопределенности. Вероника работает где-нибудь на базе.

Как эта Лили. Не исключено, что Лили даже встречалась с ней и они знакомы. С Лили можно быть откровеннее, чем с Бентоном…

Дин узнал через справочную номер телефона и набрал его.

– Следственный отдел слушает,– отозвался женский голос.

– Добрый день. Лили?

– Добрый день.

– Это Дин Кросьби.

Дин знал, что Лили обрадуется его звонку, но она ответила сухо.

– Сходим сегодня в кино или в дискотеку? – предложил он.

– Я не знаю, право,– замялась девушка.

– Что случилось?

– Вам Бентон что-нибудь обо мне рассказал?

– Очень мало, остальное я домыслил.

– Не торопите меня, Дин. Я должна кое с чем смириться. Сама позвоню вам. До свидания.

Она повесила трубку.

Вот это сюрприз!

Кросьби задумался. Ей неприятно, что она была прозелиткой. Но ведь сейчас Лили нормальный человек. Как говорил Бентон, к ней, должно быть, вернулся первоначальный творческий потенциал. Она же не виновата в том, что стала жертвой произвола.

Показав часовому у дверей штаба повестку, Дин Кросьби поднялся на третий этаж и вошел в приемную следственного отдела. Тут за столом сидела Лили. Он поздоровался.

– Добрый день,– тихо ответила девушка.– Я вас слушаю.

Обескураженный казенными словами, Дин растерялся, положил перед ней повестку.

Она посмотрела на бумажку.

– Сейчас доложу капитану,– и скрылась в дверях кабинета. Но скоро вернулась: – Капитан ждет вас.

Капитан вышел из-за стола:

– Никто из руководства базой не верит, что какие-то зверьки могут вытворять чудеса. Однако Флор-Риель для проверки ваших слов предлагает провести любопытный эксперимент.

Дин сразу же вспомнил свой разговор с профессором и заподозрил неладное:

– Какой эксперимент?

– Завязать с мергами диалог с помощью дисплея. Тут.уж вы никуда не денетесь, голубчик. Чем вы объясните отсутствие ответа мергов на призыв?

“Вот как повернул профессор, присваивая мое предложение! Иначе Гаецкого на такой эксперимент не уговоришь”.

– Объясняю простым нежеланием мергов вступить в связь с кастой убийц. Ведь Херувимо прикончил одного.

– Может быть, вы подскажете, куда майор дел труп мерга? Мы обшарили кабинет, квартиру, автомашину Херувимо и ничего не обнаружили. Он не мог не доложить о таком удивительном факте начальнику базы. Забрал дохлого мерга, а труп исчез? Или ваши мерги сотворили новое чудо и оживили своего собрата?

– Возможно. Электроимпульсный пистолет вызывает шок и остановку сердца. Никакие органы не повреждаются. Новым разрядом, как это делают хирурги, сердце можно вновь запустить.

– Новые чудеса?! Нет уж, дорогой Кросьби. Увольте. Мне нужны факты, а не словесная эквилибристика. Но довольно философии. Эй, Лили! Дайте Кросьби все его показания. Пускай внимательно прочтет и подпишет. А я отлучусь к полковнику.

Гаецкий вышел.

Дин кинулся к девушке: – Лили, объясните, что случилось? Это же ваша беда! Я понимаю и сочувствую.

– Тихо,-Лили взяла его за руку выше локтя.-Я вам позвоню. Скоро. А за сочувствие спасибо.

В комнату вошел Гаецкий. Увидев, как Лили испуганно отдернула руку, начал с ходу:

– Уже соблазняешь? На минуту осталась наедине с мужчиной -и уже строит глазки. Дрянь!

Дверь неожиданно открылась, и в кабинет вошел Авер Флор-Риель, В левой руке осторожно держал за угол солидный портфель.

– Вот портфель Херувимо! -Он положил свою ношу перед следователем.– В портфеле убитый мерг.

– Где нашли? – встрепенулся Гаецкий.

– В машине майора.

– Около дома? Мы проверяли ее.

– Это личная машина майора. А у него была еще служебная, в гараже.

Гаецкий пожал плечами: – Почему же вы взяли портфель до моего прибытия?

– Я не знал, что это за машина…

– А откуда вам известно о содержимом портфеля? Вы открывали:его?

– Мне выделили новую служебную машину, вручили ключи. Вижу портфель – машинально заглянул в него.

– Сейчас вскроем его, только уже по всем правилам,-следователь включил тумблер переговорного устройства: – Лили, зайдите.

Вошла Лили.

Он натянул на руки перчатки и извлек из портфеля мертвого мерга.

– Он нисколько не разложился, этот ваш зверь.

Все нагнулись, стараясь рассмотреть существо получше. Следователь достал большую лупу..

– Голова похожа нa человеческую. Тут господин Кросьби прав, – проговорил Гаецкий.-И какое старое лицо.

Следователь протянул лупу Флор-Риелю.

– Мне все это известно,-отказался тот.

Потом над мергом нагнулась с лупой в руках сотрудница Гаецкого: – Ой, какое страшилище!

– Труп мерга надо отдать на самую тщательную экспертизу, – предложил профессор.– Это важно для научных целей.

– Для следственных – тоже,– уточнил Гаецкий и продолжал: – Ну а с Кросьби, я думаю, пока можно снять основные подозрения.

Из магнитофона неслись высокие звуки, напоминающие знаки морзянки. Однако их продолжительность не ограничивалась двумя длиннотами, точками и тире, а была самой разной. Флор-Риель самозабвенно вслушивался в череду звуков, его лицо светилось. Наконец он снял телефонную трубку.

– Здравствуйте, юный друг. Это Флор-Риель. Не хотите послушать кое-какие магнитофонные записи?… Это не музыка, это лучше музыки! Слушайте!…

Профессор увеличил громкость до отказа и поднес трубку к магнитофону.

Оглушительные звуки заполнили лабораторию. Дин прислушался.

Это была симфония звуков, живых, одухотворенных.

– Угадайте, что это? – спросил профессор, – Неужели удалось записать мергов?

– Молодец, Дин! Вы единственный угадали! Это была ваша идея. Приходите, послушаем…

– Сейчас буду.

Они долго сидели, вслушиваясь в льющиеся бесконечным водопадом звуки. Слушали и молчали.

– Как бы мне хотелось заняться расшифровкой этих разговоров. Но, увы, не дано,-печально проговорил ученый.

– Вы можете пустить записи помедленнее?

– Конечно.

Из магнитофона донеслись совсем низкие, почти басовые звуки.

Можно было различить отдельные буквы. И это походило на набор слов с довольно выразительной интонацией.

– Мы запишем все слова нашими буквами с указанием интонаций и начнем работу,-проговорил профессор.

– Главное – записать их разговоры во время предстоящего эксперимента,– предложил Дин.– Увидев на экране наше послание, мерги начнут его обсуждать. Это поможет при расшифровке.

– Замечательная мысль,-воскликнул Флор-Риель, потом продолжал: – Вы способный человек, Дин… Но вынужден огорчить вас. Гаецкий настаивает, чтобы в диалоге с мергами участвовал другой программист.

Ради объективности и чистоты эксперимента; После некоторого молчания Дин заговорил:

– Пусть делает, что хочет. А мне действительно лучше держаться подальше от мергов,-в словах его звучала горечь.

– Я думаю, вы тоже можете присутствовать?

Лили при встрече по-прежнему оставалась грустной и вялой, как полувысохший лепесток, Дину невольно пришлось взять инициативу разговора в свои руки. Он заговорил в той легкой, игривой манере, которая запомнилась ему от первых встреч:

– Откуда, прелестное дитя, появдлись вы в этих диких краях?

Лили улыбнулась. Но улыбнулась безрадостно, устало.

– Я человек без прошлого. Вы знаете от Бентона.

– Здесь много таких… новых людей?

– Не знаю. А вы надеетесь найти свою невесту? Тогда вам лучше обратиться к Бентону.

– У меня есть фотография невесты.

– Но При восстановлении памяти нам меняют внешность. Появляется совсем другой человек… С новым обликом и иным прошлым. Я это узнала случайно…

– Вот как! Пластические операции?

– Это делает тот же Бентон. Как? Не знаю!

Дин получил от Лили хорошую порцию новой информации. И долго переваривал ее.

“Какие дела здесь творятся! И не последнюю скрипку играет Берт Бентон с его восстановлением памяти и творческого потенциала. Во всяком случае, у него можно узнать очень много. Но как это сделать? Допытываться нельзя, но зацепка есть… Бентон страшно интересуется мергами. А не предложить ли ему обмен информацией? Я тебе – о мергах, ты мне-о восстановлении памяти и изменении облика. Моя осведомленность об этом -большой козырь в разговоре…” Поэтому необходимо присутствовать на диалоге с мергами. Могут появиться потрясающие, для Берта новости.

Дин вошел в вычислительную лабораторию, Адриан Молокан, Авер Флор-Риель, программист Крэндл и трое незнакомых офицеров из Штаба уже были там. А вскоре появился Гаецкий:

– Я из любопытства, господа,-проговорил он, покосившись на Дина.– Если ваши мерги откликнутся, это будет сенсация века. Ваш триумф, господин Флор-Риель!… И ваш, господин Молокан!

Все ждали переговоров с большеголовыми с нескрываемым волнением.

Крэндл включил дисплей. По экрану побежали строчки:

“Уважаемые Дризы, Титаны мысли!

Мы, Люди Земли, руководствуясь высокими целями науки и гуманными намерениями, приглашаем вас на переговоры. Надеемся, вы откликнетесь на призыв, и между нами установятся добрые отношения взаимопонимания и сотрудничества”.

Застывшие на экране строчки казались безжизненными и никому не нужными. Все присутствующие в зале молчали.

Наконец Флор-Риель посмотрел на часы: – Прошло полчаса.

Опять наступило тягостное молчание.

– Разрешите, господа? – подал голос Дин.-Чтобы прочитать наше послание, мергам надо выйти из укрытия. А после акции Херувимо они боятся… Лучше бы оставить их наедине с экраном, а нам побыть в соседней комнате.

– Это разумно,-согласился Флор-Риель.

Все нехотя вышли, в напряженных позах остановилась за дверью, закурили. Дин направился к выходу.

– Куда вы, господин Кросьби? – перехватил его Гаецкий.

– В туалет.

– Потерпите, не нарушайте чистоты эксперимента.

Когда заглянули в пустой зал, то увидели, что экран дисплея выделялся темным провалом.

И вдруг он вспыхнул, и по нему побежали строчки:

“Людям Земли. Содружество человечества и дризов – веление истории. Здоровый гегемонизм и всепоглощающее честолюбие первых вкупе с интеллектуальной мощью вторых способны привести к немеркнущим завоеваниям цивилизации. Необходимы переговоры; пусть их ведет Дин Кросьби. Дризы”.

Все заговорили разом. Потом из общего гула голосов вырвался баритон Флор-Риеля:

– Поздравляю Дина Кросьби! Его сообщения об удивительных способностях мергов, познавших наш язык, полностью подтвердились. Даже мы, создатели этих существ, не верили Дину…

Профессор окинул всех внимательным взглядом:

– Триумфом связи с мергами мы также обязаны Дину Кросьби, именно он предложил метод дисплея.

Сегодня Дин был в ударе, ему удавалось все. Он доставал труднейшие мячи, наносил неотразимые удары. Кто бы мог подумать: мерги отметили его, захотели иметь дело только с ним! Фига Гаецкому, который вообще хотел не допускать Дина к переговорам. Кросьби поехал играть с Бертом Бентоном.

Бентон поднял руки в знак капитуляции, подошел к нему.

– Поздравляю, Дин. Сегодня ваш день!

Они вытерли потные тела и с полотенцами на шее присели на скамейку недалеко от корта. Проходившие мимо солдаты и младшие чины четко отбивали шаг и прикладывали руку к головному убору.

– Мерги сделали вас знаменитостью,-проговорил Бентон.

– Для чего вы меняете прозелитам внешность? – вдруг спросил Дин.

– Вы и это знаете? Понимаете, меня долго держали в загоне, идеям не давали хода… Лабораторная установка покрылась ржавчиной… Я уж хотел было уехать на родину… И вот когда с базы эмигрировал Мондиал… Вы в курсе?

– Конечно.

– …И В разных странах стали появляться статьи о прозелитах, командование, видимо, испугалось. Могли прислать международную комиссию для расследования. Тогда и понадобилась моя установка. Прозелитам начали возвращать интеллект и прошлое. Но, заметая следы, им изменяют внешность и возвращают не свое, а надуманное прошлое. Это помимо моей воли.

– И все это с помощью биотехнологии?

– Гены управляют не только наследственностью. Есть гены новаторства, развития интеллекта. Я давно работал над активизацией мыслительных способностей. Я нашел способ интеллектуальной интенсификации без трансформации черт лица. Ну а Озере…

– Через вашу лабораторию проходила некая В. Уинтроп…

– Кто она вам?

– Невеста.

Берт внимательно посмотрел на Дина: – Должен вас разочаровать. Это не та Уинтроп.

– Как то есть не та?

– Когда людей лишали памяти, им меняли имя и фамилию. Делалось это без всякой системы. Сначала надо знать, под какой фамилией Уинтроп пребывала в прозелитах.

– Это возможно? А была ли она здесь?

– Думаю, что была. Наши деятели не хотели затруднять себя каждый раз поисками новых оригинальных имен и фамилий и нередко присваивали их прозелитам по принципу обмена: тебе -мое имя, а мне – твое.

– Под каким же именем пребывала здесь Уинтроп?

– Этого не узнаешь, разве только у самого Озерса… Первой лаборатории и ее людей не существует… Хотя подождите… Работал там один прозелит по имени Клей… Он активно помогал профессору Мондиалу и, думаю, многое знает.

– Где он сейчас?

– Дня через три я постараюсь кое-что выяснить о нем.

В банкетном зале ресторана праздничное торжество. Отмечается выдающееся достижение ученых. В сообщении Министерству об этом успехе упор делался на фантастических способностях межродовых гибридов, полученных в лаборатории генетики. Упоминалось, что мерги вырвались на свободу, но ни слова о том, что они не подчинены руководству базой и выказывают опасную строптивость. Наличие в их крови большого количества высокотоксичного препарата “ормадо” можно с успехом использовать в различных операциях по защите демократии и свободы.

Министерство поздравило командующего базой Озерса с генеральским званием, а сидевших рядом с ним профессора Флор-Риеля и заведующего лабораторией Молокана -с высокими наградами отечества – Пурпурной лентой. Восемь человек получили ценные подарки. В последний список попал даже Дин Кросьби, премированный автомашиной.

За длинным сервированным столом расположилось более тридцати человек, сплошь мужчины в мундирах и цивильных костюмах. Главным стремлением собравшихся было – держать себя с достоинством. Высказывались смелые прогнозы о стратегическом и тактическом использовании полученных существ в различных регионах мира.

– Господа, предполагаю, мергам можно найти другое применение,проговорил Берт Бентон, и все разговоры стихли.– Надеюсь, что их неординарные интеллектуальные способности позволят создать на территории базы новую высокоразвитую цивилизацию, которая окажет влияние даже на людей.

С лица Дина Кросьби, попавшего на банкет по иронии судьбы, не сходило печальное выражение. Он сидел в конце стола и чувствовал себя здесь чужим.

Воодушевленный последними событиями, Дин готовился с новой энергией приступить к диалогу с мергами. Но в первые же часы пребывания в компьютерной его ждало разочарование. Гаецкий как тень следовал за ним по пятам и ни на секунду не оставлял его наедине с экраном…

А однажды, когда в компьютерной, кроме Гаецкого, находился еще Флор-Риель, во время ответа мергов на экране вдруг все перемешалось.

По нему в хаотическом беспорядке побежали перевранные слова, цифры, ломаные фразы…

Дин бросился было в соседнюю комнату проверить схему, но Гаецкий остановил его.

– Не беспокойтесь, все в порядке.

– Какой же порядок, когда компьютер барахлит!

– Мой помощник заглянул в схему.

“Если мерги понимают наш язык,-подумал Дин,-с ними можно общаться не только через экран”. Он переключил дисплей на устные переговоры, спросил:

– Дорогие мерги, понимаете ли вы звучащую человеческую речь?

Дисплей молчал. Однако на экране вскоре появилась надпись: “Понимаем”.

– Тогда предлагаю перейти на устные переговоры. Дисплей оборудован синтезатором речи и позволяет вести переговоры с помощью голоса.

– Молодец, Дин! – отозвался на эту инициативу Флор-Риель.

Скоро на экране дисплея появился новый текст: “Мы пока не знаем, как происходит синтезация речи. Просим вас поговорить о чем-нибудь с дисплеем минут десять, чтобы мы могли понаблюдать за схемой. После этого надеемся перейти с вами на устные переговоры”.

– Дорогой Хэнк,– обратился Дин к компьютеру.– Не подскажешь ли нам темы для диалога с мергами.

– Для начала можно поинтересоваться образом жизни и бытом мергов, их биологическим строением, генетической структурой…

Компьютер замолчал.

– Кстати,– обратился Гаецкий к Дину,– во время ответа мергов мой сотрудник открыл блок схемы. Мы хотели узнать, каким образом мерги отвечают на экране дисплея… Как это увязывается со схемой? Из блока брызнули во все стороны мириады насекомых, вроде тли. Как это понять?

– Мы слышим вопрос,– раздался вдруг голос компьютера,– здесь говорят мерги. Эти мельчайшие существа -наши создания, наша рабочая гвардия, только они называются не тля, а тьма. Как и вы нас, мы получили их е помощью клеточной и генной инженерии. Для своих целей мы создали три разновидности, три группы тьмы. Есть тьма – проводники, тьма – полупроводники и тьма -диэлектрики. Тьма служит для замыкания и размыкания отдельных узлов в схеме компьютера, чтобы вызвать нужный ответ. Тьма размножается делением, и ее численность за короткий срок способна достигнуть астрономической цифры… Что вас интересует еще?

– Уважаемые мерги, не скажете ли, как обстоит дело с вашим размножением? – подал реплику Флор-Риель.

– Надеемся разрешить ее положительно.

– Разве вы не гордились тем, что мерги выделили вас? -спросил Гаецкий. Разговор незаметно перешел на проблемы, изложенные Дином в письме родителям, и он почувствовал, как на него пахнуло холодом.

Неужели Гаецкий читал его письмо? Не зная, что именно следователю известно и как себя держать, Дин молчал.

“Вот идиот,-ругал он себя.-Не прислушался к другу, называвшему переписку в наш век анахронизмом. Не захотел избавиться от глупого пристрастия доверять сокровенные мысли бумаге”.

– Разве это не ваши слова? – перешел в открытую атаку следователь.– Я напомню.– Он положил перед собой лист бумаги и стал читать: – “Эти мерги, представляете? Они изучили наш язык. И ваш покорный слуга оказался избранным ими в качестве доверенного лица, с которым они согласились вести переговоры. По всей вероятности эти искусственно созданные существа наделены очеь высокой организацией…” – Как вы смеете читать чужие письма? – не скрывая брезгливого возмущения, воскликнул Дин.

– Вы находитесь под следствием, и ваша переписка взята под особый контроль. Вы подписывали клятву о неразглашении того, что увидите на базе.

– Это касается только военных дел. Наука -это достояние человечества.

– Не надо громких фраз, господин Кросьби. У науки от рождения лакейская природа. Она обслуживает того, кто больше платит.

Дин смотрел на паутину в углу, слушал жалобное жужжание запутавшейся в тенетах мухи и думал о том, что кровопивец Гаецкий, как паук из попавшей в тенета мухи, высосет из него все соки. Надо защищаться.

– Скажите, господин капитан, где вы взяли эти письма? – спросил он.

– В ящике.

– В каком ящике? – Гаецкий молчал. Дин продолжал: – Вот именно.

Не в почтовом ящике, а в ящике письменного стола. Я не собираюсь отсылать их. Это заметки для себя, вроде дневника. Кстати, у вас есть санкция на обыск?

– Извольте,-Гаецкий положил перед Дином листок.

– Но вы приходили ко мне в гости в мое отсутствие!

Гаецкий постарался не заметить этого выпада.

– Вы считаете, что у вас нет никаких сенсорных способностей? – Он ехидно наблюдал за Дином.

– Мне о них ничего не известно.

– Но не исключаете их в себе?

– Вы ловите на слове!… Но я отталкивался от высказанной вами гипотезы о заложенных в каждом человеке талантах.

– Хорошо, так и запишем.

Кросьби был доволен, что вырвался из когтей Гаецкого.

Начавшиеся поиски Вероники он тоже считал успешными. Уже многое удалось выяснить. Собираясь на новую встречу с Бертом Бентоном, он хотел узнать о местонахождении некоего Клея, бывшего прозелита из первой лаборатории. Тот поможет продвинуться еще на несколько шагов в поисках Вероники.

И вдруг позвонил сам Бентон:

– Старина, сегодня я не могу прийти на корт.

– Что-нибудь случилось?

– Авария!

– Автомобильная? – забеспокоился Дин.

– Колесо жизни натолкнулось на мощный современный механизм.

Боюсь, что обмениваться ударами по мячу нам больше не придется.– В трубке Дина послышались гудки отбоя.

Это ошеломило Кросьби. Что могло произойти с Бертом?

Дин включил компьютер, проговорил:

– Здравствуйте, уважаемые мерги!

– Здравствуйте, дорогой Дин,-послышался ответ.-Как вы поживаете? Ведь так у вас принято спрашивать при встрече.

Пишущая машинка старательно фиксировала на бумаге каждое слово переговоров.

– Совершенно верно,– подтвердил Дин.

– Вас огорчил допрос у Гаецкого и разговор с Бентоном?

– Видимо, так и есть.

– В своих первоначальных выводах мы недооценили мыслительные способности людей.

– Что вы имеете в виду?

– Оказывается, одно и то же явление вы можете толковать поразному и давать ему самые различные оценки: от плюса до минуса.

Кстати, Гаецкий входит сейчас в Центр в сопровождении молодой дамы.

– Спасибо за информацию. Но меня больше интересует не Гаецкий, а ваша проницательность в отношении людей.

– Для нас люди – раскрытая книга. Главные мысли вы выражаете не через слова, а через интонации. Слова чаще всего лишь скрывают истину.

Мерги казались Дину ближе и человечнее, чем люди. Беседы с ними, как глоток родниковой воды! С ними он был искренен, как ни с кем. Он расслаблялся и говорил все, что приходило в голову, и теперь уже мало беспокоился о том, как его высказывания воспримет и истолкует Гаецкий. А главное, с мергами было интереснее. Их глубокие, умные высказывания нередко являлись для Дина откровением. Они сжато и исчерпывающе ответили на вопросы, над которыми Дин неоднократно ломал голову: “Почему общество не терпит людей, чем-то отличающихся от всех? Эти “странные” люди иначе думают и не так поступают, радуются и огорчаются невпопад… Ну и бог с ними! Почему надо всех стричь под одну гребенку?” Дин уже подумывал обратиться к мергам за помощью в поисках Вероники, но не хотелось давать в руки Гаецкого лишнюю информацию о себе. Сейчас, выслушав тираду мергов, он решился:

– Не поможете ли вы мне найти некую Веронику Уинтроп?

– Молокан просил нас рассчитать одну формулу. Ваши ученые бьются над ней уже около года. Мы поняли, что это расчет смертоносного биологического оружия. По таким проблемам мы сотрудничать не будем, сказали мы Дрейку. Но нам трудно сказать что-либо о Веронике…

И тут вошла Лили. На этот раз на ней была не привычная военная форма, а кофточка с юбкой,-это до неузнаваемости меняло ее облик.

Дин смотрел в удивительно знакомые и родные глаза девушки. “А если она и есть Вероника? Не случайно же нас так сильно тянет друг к другу… Как выяснить? Из своего прошлого она ничего не помнит”.

– А можно мне побеседовать с вашими мергами? – спросила Лили.

– Говорите на экран.

Лили нерешительно мялась и, глядя на свое отражение на экране дисплея, поправляла прическу. Видимо, она не столько обдумывала содержание предстоящего разговора, сколько старалась преодолеть свою робость. Потом сделала глубокий вдох и торжественно произнесла:

– Уважаемые мерги, вы меня слышите?

– Здравствуйте, милая Лили,-послышался ответ.-Снимите, пожалуйста, кофточку. Здесь очень жарко.

Она растерянно посмотрела на Дина. А тот уже начал кое о чем догадываться и тоже присоединился к просьбе мергов.

Сняв кофточку, Лили смущенно отвернулась к окну. И тут Дин увидел на левой стороне ее спины большой шрам в виде полумесяца. В глазах у него потемнело. Такой же шрам был у Вероники! Она получила его при спасении из горящего дома маленькой девочки. Неужели это – Вероника? Дина захлестнул вихрь противоречивых чувств. Да, это она, сомнений не было. Ему захотелось броситься к ней, изо всех сил прижать к своей груди. Но мешала мысль о том, что теперь это уже не та, прежняя Вероника, которую он так любил, а совсем другая женщина.

Повернув голову, Лили увидела напряженный взгляд Дина, устремленный на ее спину.

– Вас испугал мой шрам?

Дин молчал, не в силах отвести глаз от этого страшного рубца.

– Или… Может быть, вы знаете, откуда это у меня?

Ожидая ответа на свой вопрос, она пристально смотрела на него. А Дин стоял неподвижно и молча, как каменное изваяние, и не мог оторвать взгляда от знакомых, родных глаз Вероники. Не в силах что-либо вымолвить, он смотрел на Лили не мигая, в его глазах заблестели слезы.

И тут в компьютерную вошел Гаецкий.

– Вот ты где,– увидев полуобнаженную Лили, проговорил он, потом многозначительно добавил: – Я так и думал.

Они по-прежнему стояли неподвижно и смотрели друг на друга, не видя и не слыша ничего.

– Я вынужден прервать вашу идиллию… Вы слышите, господин Кросьби? – повысил он голос.– Я заберу переговоры с мергами.

Гаецкий собрал и положил в портфель кипу машинописных листов.

– Идемте, Лили!… Господин Кросьби, вы зайдете ко мне завтра?

– Конечно.

Гаецкий уставился на Лили своим сверлящим взглядом, подчиняясь которому она надела кофточку, через силу повернулась и пошла к двери.

А Кросьби по-прежнему стоял неподвижно и молча смотрел ей вслед.

У Гаецкого над Лили была власть. Нелегкое положение Дина стало еще более сложным и запутанным.

Гаецкий открыл перед Лили дверцу машины и, когда девушка вошла в салон, резко захлопнул ее. Потом обернулся и злорадно спросил:

– Захотела сменить обстановку?

– Ты зачем пригласил Кросьби? – испугалась Лили.-Не смей вымещать на нем свою злость.

– Я только выполняю свои обязанности.

– Ну что ты? – прижимаясь к нему, ласково заговорила она.-Для меня Кросьби – дитя, наивный ребенок, не больше…

– Для тебя это слишком большой соблазн. Я вижу.

Дин проснулся в поту. В ночной темноте не сразу сообразил, что освободился от кошмара. Увидев флюоресцирующий циферблат будильника, пришел в себя. Было всего три часа. Горячей волной захлестнула радость. Он нашел свою Веронику!

Едва забрезжило, он решил ехать в следственный отдел. Не из-за приглашения Гаецкого, а ради встречи с Вероникой. Он не переставая думал о ней, о том, что ей пришлось испытать и пережить. О своих будущих отношениях с ней он как-то не задумывался.

Он подошел к гаражу, взялся за ручку двери и слегка потянул ее.

Дверь с грохотом упала, и взору его открылась страшная картина. На месте автомашины возвышалась груда покореженного и покрытого гарью металла. Сверху белел лист бумаги. “Чертово отродье! Тебе будет каюк”.

Сейчас над всеми прочими мыслями Дина господствовало нетерпеливое ожидание предстоящей встречи с Вероникой-Лили. Поэтому скоро к нему вернулось обычное самочувствие.

Войдя в приемную следственного отдела, Дин не увидел Лили за столом.

Дверь из кабинета открылась, и в проеме показался Гаецкий. Он на секунду в недоумении замешкался, потом деловито произнес:

– А-а, господин Кросьби… раненько… Ну что же, входите.

Дину не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

– А где ваша секретарша? – как можно более равнодушным тоном спросил он.

– Вы ее больше не увидите. Сейчас вас препроводят в камеру.

– Какая камера?

– Для содержания вас во время предварительного следствия.

Гаецкий не торопясь собрал на столе бумаги, уложил их в папку, закрыл ее. Дин стоял, не зная, как воспринимать неожиданное сообщение.

– По словам мергов, вы наделены особыми свойствами. Это позволило вам вступить в тесный контакт с опасными элементами.

– Вы это серьезно? – не поверил Дин.

– Я все делаю серьезно и основательно.

Кросьби поместили в одиночную камеру на гарнизонной гауптвахте.

В клетушке с голыми стенами, размером полтора метра на два, не было ничего, кроме деревянного топчана, табуретки и параши, которая наполняла камеру терпким аммиачным запахом. В двери было крошечное отверстие, закрытое густой решеткой. Сквозь нее Дин видел облезлую стену коридора, по которому изредка проходил караульный, а по утрам выводили на работы сидящих на гауптвахте солдат.

Что с Вероникой?… В чем он провинился?… Что задумал Гаецкий?…

Догадывается ли Лили, что она – Вероника? Лили… Вероника… Гаецкий…

Мысли Дина путались. Он чувствовал, что теряет рассудок.

А в это время экран компьютера мигал ослепительно светлыми строчками, привлекая к себе внимание. Потом строчки застыли, и их можно было спокойно прочитать.

“Господин Гаецкий! Господин полковник Озере!” Увидев эти строчки, программист Куэндл бросился к телефону.

В компьютерную вошли Молокан и Фрол-Риель и прильнули к экрану.

“Господин Гаецкий! Полковник Озере!

Вы арестовали Дина Кросьби по нелепому обвинению в преступной связи с мергами и в антигосударственном заговоре. Мы не замышляем ничего предосудительного, а поэтому настоятельно просим снять с Кросьби обвинения, чтобы не вынуждать нас на ответные меры. Жестокость порождает еще большую жестокость, гуманность умножает отзывчивость и доброту!”

– Переключите на устные разговоры,– попросил Флор-Риель. Крэндл нажал на кнопку.

– Уважаемые мерги,-заговорил Флор-Риель.-Я попробую уладить все через командующего базой. Прошу ничего не предпринимать…

В кабинете генерала Озерса собрались руководящие сотрудники Научного Центра и несколько военных чинов. Асимметричное лицо генерала осунулось, глаза были красные. Один из военных сидел рядом с Озерсом, сидел неестественно прямо и неподвижно, как изваяние.

– Господа, представляю вам нового руководителя Научного Центра майора Клинкса,– объявил генерал.

Военный поднялся, щеголевато щелкнул каблуками, изысканно поклонился.

– Он приступает к своим обязанностям,-продолжал Озере.-А я собрал вас для того, чтобы обсудить создавшуюся на базе ненормальную обстановку. Я не оговорился, господа. Обстановка даже более чем ненормальная. Все началось с таинственной смерти начальника Научного Центра майора Херувимо. Потом на посту непонятно от чего умер солдат. Вчера в бассейне утонул лейтенант… Скажите, как можно утонуть в бассейне? Тем не менее… В госпитале невиданный наплыв больных, страдающих непонятными недугами. Среди младших чинов, и рядового состава растет опасное возбуждение и паника. Участились случаи прямого неподчинения командирам. Дезертирство принимает массовый характер. Одна группа пыталась даже с боем вырваться через проходную. Если не принять срочных мер, события могут выйти из-под нашего контроля. Причину этого осложнения многие видят в появившихся в Научном Центре предельно опасных особях, названных мергами. В противоестественной, не внушающей доверия связи с ними подозревается также некий программист Кросьби. Я жду ваших предложений, господа, по нормализации обстановки.