Текст книги "Река Душ (СИ)"

Автор книги: Павел Каратанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

– Я очень виновата перед ней, – я уткнулась в плечо Парамона и разрыдалась всерьёз, – накосячила с её энергией и задвинула на вторые роли. Моя прекрасная фея, как Золушка, выполняла нужную, но скучную работу, которую я с радостью на неё спихивала. Она тянулась ко мне, а я раз за разом отталкивала и поручала отделять зёрна от плевел. Она не заслужила такого отношения.

– Что мне теперь делать? – спросила я сквозь слёзы у своего медведя.

– Жить с этим, – Иван подсел ко мне с другой стороны и обнял за плечи, – Этилия ушла с честью, спасая не себя, но друга – хорошая жизнь и достойная смерть. Дай Бог такие каждому.

– Вот ты бы лучше вообще молчал. Утешитель из тебя откровенно дерьмовый, – всхлипывая, но уже не рыдая, попеняла я любимому.

– Какой есть, но и сказал чистую правду – именно так я и думаю, – ответил он мне.

– Если и ты вдруг захочешь помереть «за други своя», то скажи мне заранее. Я тебя, дебила, сама прибью. Прекратите мне тут помирать!! Что с этой гадиной змеиной?!

Парамон опять сжал мне легонько руку и покачал головой: – Спокойнее, Василиса, всё уже закончилось. Нам осталось разобраться в произошедшем и похоронить Этилию.

– Хорошо, душа моя, я буду спокойной и рассудительной, – согласилась я с ним.

Кхета прибил Иван, отправив того в океан энергии сразу после моего озверелого ответа. Все были в шоке от произошедшего, а Пози замер над кучкой песка, бывшего Этилией. Пора задвинуть свои чувства на заднюю полку и становиться командиром.

– Пози, – обратилась я к нему, – жизнь не заканчивается на этом. Этилия бы не хотела, чтобы ты убивался по ней, тебе надо найти силы жить дальше, – что я там говорила Ивану про утешение? Сама-то ещё хуже оказалась.

– Я не хочу, – прошептал мне в голову Пози.

– Что? – удивилась я.

– Я не хочу жить, – вновь прошептал он мне.

– Пози, она отдала свою жизнь ради твоей, спасла тебя от смерти. Не смей так говорить, иначе жертва Этилии будет напрасной, понимаешь ты это?

– Понимаю, очень хорошо понимаю, – прошептал Пози. – Но жить я не хочу…

– Пози, не надо так. Когда-то на моих руках умер Иван, это случилось в нашем мире – я не знала, что, умерев у нас, он возродился здесь, считала, что всё, это конец. Я тоже не знала, как жить дальше и хотела умереть, сильно хотела, но меня окружали родные и друзья, они объяснили и показали на примере, что жить надо, воплощая свои и общие цели, помня о любимых и близких, они живы пока мы их помним. Я смогла понять это и выскреблась из чёрной ямы, понимаешь?

– Понимаю, Васи-Лиса, я долго пробыл с вами и действительно понимаю то, что ты говоришь мне. Но мне очень больно – не в теле, нет, мне очень больно внутри – трудно дышать и хочется завыть, а потом умереть. Пойми и ты меня – без Этилии мне нет смысла существовать в этом мире, я не хочу без неё жить.

– Давай ты не будешь принимать скоропалительных решений, сейчас мы тут все разберём, затем по-человечески похороним Этилию, а потом ещё раз с тобой об этом поговорим, хорошо? – попросила я его.

– Не хорошо, – печально ответил мне Пози, – я уже запустил процесс возвращения моего тела в океан энергии, там я снова буду с ней, буду разговаривать и любоваться её красотой. Я знаю, что ты можешь и прошу тебя не мешать мне – ты говорила, что я твой друг, а друзья должны уважать друг друга.

– Да что за день-то сегодня такой! Ваня, и после всего вот этого ты будешь утверждать, что у Пози нет Души? – проорала я, повернувшись к Ивану, и снова обратилась к своему бедному другу:

– Пози, да только у тебя она и есть, твоя Душа – суть любовь, она огромна и добродетельна, как сотня матерей Терез вместе взятых. Почему мне хочется орать и плакать одновременно? Пози, я уважаю твоё мнение, но и ты услышь моё – я прошу тебя не уходить, ты мне нужен. Я хочу, чтобы ты жил!

– Я услышал тебя Васи-Лиса. Ты сделала для меня очень многое – открыла смысл красоты и научила жить – я благодарен тебе и уважаю твоё мнение. Но я не могу принять его, прощай, и помни обо мне, – прошептал Пози и начал прямо на глазах испаряться из мира.

– «Мир, ты можешь воскресить Этилию?» – прямо спросила я и получила однозначное «Нет». – «Тогда верни мне Пози» – потребовала я. – «Зачем?» – тут же последовал простой вопрос. Уняв злость и раздражение, я ответила – «Пози думает, что узнал жизнь и любовь, но на самом деле это абсолютно не так. Жизнь состоит не только из приобретений – её неотъемлемой частью являются и потери, надо уметь их принять и пережить, без этого жизнь неполноценна и однобока. «Влюбился – обрадовался – потерял – умер» – ущербная, уродская цепь событий, которая кажется единственно правильной только ему. Я прошла через потерю любимого и могу помочь пройти через это Пози» – я честно старалась привести весомые аргументы, чтобы не потерять Пози.

– «Мне надо подумать» – а я уже успела отвыкнуть от этой фразы, – «Хорошо, друг мой, я не буду тебя торопить» – закончила я наш разговор. Пришло время обеда, но никто из нас об этом даже не вспомнил, потеря двух друзей выбила нас из накатанной колеи.

Глава 46 Жди меня в гости

Я собрала песок, оставшийся от Этилии, в металлическую урну и поставила её на каменный постамент, сделанный Иваном. Мы все выстроились в линию, Стерва устроилась на, ею же созданном, каменном столбике, и не порхала между нами. Я произвела сожжение останков так, чтобы песок в урне стал пеплом и закрыла крышку. Затем Клавдия сотворила на краю нашего острова метровую широкую стелу, в которую мы поместили урну и замуровали металлической табличкой, на неё я приварила кортик и выгравировала имя. Рядом же, после недолгого совещания, мы прикрепили такую же табличку с надписью «Пози» – на мою просьбу об его воскрешении мир ответил отказом и попросил подождать следующего разговора, время для которого ещё не пришло. Несколько минут мы стояли молча, затем каждый произнёс короткую прощальную речь, слова памяти Этилии и Пози – двух сущностей, имевших огромный потенциал, но не сумевших его реализовать по различным причинам. Мир несправедлив – он приносит много боли, но и даёт взамен тоже многое – радость общения и любовь. Но, чтобы понять это, надо прожить и то, и другое.

На ужине мы помянули ушедших киселём и блинами, затем перекусили бутербродами с чаем и приступили к разбору дня. Никто не ожидал от Кхета такого изменения позиции – он обещал решить вопрос с энергией и помочь стать глобальной сущностью – предпосылок для убийства не было никаких, да и таких решительных действий после покорного моргания от него тоже никто не ожидал.

– Значит эти изменения с нами никак не связаны, они произошли в мире Кхета – «переродиться и встроиться в твою свиту» – я думаю, что он решил сбежать с родины в наш мир, что-то у него там не заладилось, – подвела я итоги наших рассуждений.

– Если бы мы сразу убили Кхета, то ничего бы не случилось, – сказала очевидное Стерва.

– Хочу всем нам напомнить – мы пытались узнать о планах врага и провалились в этом, но ничего ещё не закончено, Кхет никак не тянет на фагоцита Вселенной – максимум, на его передовую блоху, – уверенным голосом вернул всем деловой настрой Иван.

– Тогда давайте попробуем разобрать трофеи, – Клавдия достала из Сумкиной четыре «прибора», два пистолета и две перчатки с остатками тюбиков, убранные ей со стола на время ужина, и разложила их на обеденном столе.

– Один пистолет похож на сканер – или это только одна из его функций, – начала я.

– Тюбики связаны с пистолетом, скорее всего, через перчатку, и меняют тело, то есть изменяют информацию о состоянии и взаимодействии атомов, – продолжил Иван, – копирование полное, включая одежду и голос.

– Он был полностью уверен в своём превосходстве и до последнего не собирался умирать – хотел заставить нас подчиниться, сперва покарать, а затем принудить служить, – высказался Парамон.

– И думаю у него имелись на то основания, есть у кого предположения, что это за «приборы»? – спросила я, и тут же ответила себе, – у меня вот ни малейших.

Повисло напряжённое молчание, прерванное чужим механическим голосом:

– Крайний левый называется «Пробой Гнили» и является материальным воплощением энергетического канала связи между Душами. В энергетическом виде канал позволяет им просто общаться на расстоянии, но если воплотить пробитый энергоканал в материальный «прибор», то он позволит, использовавшим его материальным объектам, перемещаться между соединёнными материальными мирами. Например, попасть в этот омут-паразит, где мы сейчас находимся, и вернуться обратно.

Я сориентировалась быстрее всех и вскинула руку с мысленным предупреждением «Всем молчать», затем спросила спокойным тихим голосом:

– А следующий?

– Ты эффективна – быстро нашла правильное решение и вовремя предупредила своих подстилок – только неисполнение приказа привело их к прекращению существования, – монотонно вещал механический голос. – У нас есть возможность прийти к соглашению – я даю описание и принцип действия «приборов», «пистолетов», «перчаток» и «тюбиков», оставляю их тебе и разрешаю использовать по своему усмотрению. Взамен ты способствуешь подчинению мне омута-паразита, в котором сейчас находишься. Интересно тебе такое предложение?

– «Это фагоцит» – мысленно предупредил меня Ваня, – «Уже поняла, Кэп» – ответила ему я.

– Зачем тебе его подчинять, когда твоя задача уничтожать такие миры? – таким же отрешённым, почти механическим, голосом ответила я вопросом на вопрос.

– Эффективность и здравый смысл. Омуты-паразиты имеют энергию, а в их памяти хранится множество знаний – зачем это уничтожать, когда можно забрать и использовать? – ответил мне механический голос. До сего момента я не могла понять откуда он исходит – сперва думала, что на звуковой частоте вибрирует поверхность приборов – но я ощущала, что звук механического голоса звучит отовсюду и вот сейчас обнаружила, что колебания издаёт весь окружающий воздух.

– То есть мне объедки и огрызки с твоего стола, а тебе все знания мира и его энергия? – голосом, сочащимся злой насмешкой, поинтересовалась я.

– «На самом деле я так не думаю. Это военная хитрость для выведывания планов и тайн фагоцита. Я твой друг и никогда тебя не предам» – передала я свои ощущения миру.

– У тебя уже есть канал, ты можешь с ним взаимодействовать, – тут же определил факт нашего общения механический голос. – Твоя полезность возросла, слушаю твоё предложение.

– Мне надо его сформулировать, потому я начну с небольшой истории, но обязательно закончу её своим предложением, – предупредила я фагоцита и продолжила:

– Мы люди – такое самоназвание у нашего вида – странные и не совсем логичные сущности. Это не обида или оправдание – это констатация факта, необходимого для понимания хода наших мыслей и поступков. Мы стремимся анализировать и просчитывать, действовать исходя из логики событий и максимальной эффективности в достижении поставленных целей, но это стремление постоянно, раз за разом, разбивается об эмоции и чувства, бушующие в нашей Душе – теологи утверждают, данной нам Богом – не буду спорить, пусть их. Ещё люди – сущности социальные, мы испытываем потребность в окружении себе подобных, хотя есть исключения, но отправим их до кучи к теологам.

– К чему я это всё? А к тому, что в большинстве своём, люди сами выбирают своё окружение – с кем дружить, с кем приятельствовать, а кого игнорировать или посылать на хрен. Это ценная информация – запомни её – люди сами выбирают своё окружение и потому дорожат им, ведь это их осознанный выбор.

– Этилия была моим другом, дорогим мне человеком (хоть и являлась эльфом, но это к теологам), а твой выкормыш Кхет отобрал её у меня – вырвал из моего окружения, лишил меня радости общения и, главное, возможности исправить нанесённые обиды, согреть её теплом своей Души. Осознание этого приводит меня в ярость – появляется желание крайне жестоко уничтожить виновника, отдать ему всю свою боль.

– Пози был мне другом, он понимал красоту и любил её. Я не верю в то, что у него не было Души и имею на это право – ведь это моя вера, а кто не согласен – идите в кучу к теологам. У Пози была огромная и прекрасная Душа – я чувствовала это и старалась раскрыть его любовь к прекрасному, показать ему жизнь с лучшей стороны. И у него было большое сердце – оно не выдержало удара неприглядной реальности, не смогло пропустить её через себя. Твои действия по подчинению этого мира отобрали у меня Пози, не позволив передать ему знания и умения, накопленные мной за свою жизнь. Я очень хотела увидеть расцвет его таланта, радоваться вместе с ним его успехам – не сложилось, и это очень сильно печалит меня.

– Теперь о человеческой интуиции – моя сейчас просто кричит о том, что ты, скорее всего, программа – нейросеть или искусственный интеллект – получившая контроль над миром-Душой и его сущностями. Ты эффективна, просчитываешь все варианты и выбираешь оптимальный по скорости и затратам ресурсов, но ты ущербна и однобока – например, понять полный смысл простой похвалы «молодец» ты не сможешь никогда.

– Ты думаешь, что сильна и умела, что обладаешь многими знаниями и технологиями – я огорчу тебя – земная история знает массу примеров, что ни то, ни другое не спасло говнюков, ими кичащихся и обладающих, от справедливого возмездия. Так что вот тебе моё предложение: ты прямо сейчас стираешь себя из реальности, одновременно уничтожая все свои носители, иначе я сама найду тебя и крайне жестоко прекращу твоё существование.

– Интересно тебе такое предложение? – повторила под конец своей речи я фразу фагоцита.

Вместо ответа, в метре от меня, начал медленно проявляться холёный чёрный змеёныш с уже вытянутой в мою сторону рукой, сжимающей «волшебную палочку», кстати, подлиннее палочки Кхета. – «А вот хрен тебе» – злобно думала я и превратила куб трёхмерного пространства, включающий вторженца, в двухмерную плоскость – пусть там своё техническое превосходство реализовывает – а затем и разбила её как зеркало. – «Не зря же я такую длинную речуху толкала – хоть она и была искренней, но также дала мне время разогнать реакции и подготовиться».

– Ответ получен, – холодно сказала я. – Теперь, сука, жди меня в гости.

Я добавила к лежащему на столе высокотехнологичному непонятному хламу два прибора из своей Сумкиной и, один за одним, уничтожила их все, а затем и пистолетики, и перчатки, и тюбики.

– Кто-нибудь ещё видел подобное, или знает что-то о таких вещах из другого мира? – молчание и отрицательные кивки были мне ответом. – «Друг мой, в тебе есть ещё предметы или сущности из других миров» – послала я вопрос миру – «Я не чувствовал и те, которые ты уничтожила. Видел глазами Стервы, но не ощущал их. Прости, не могу тебе в этом помочь».

– Тогда с этим закончили. Я уверена, что фагоцит не сможет попасть в наш мир сам или отправить сюда прислужников без пробития нового канала и воплощения нового прибора. А на это нужны энергия и время, которое сейчас мы заставили работать на нас. Грех упускать такую возможность – надо использовать паузу на своё усиление и улучшение защиты мира, – подвела я итоги и поставила новую цель.

– Василиса, пришло время для нашего серьёзного разговора, – заговорила со мной Стерва мужским грудным голосом. – У меня есть задание от Вселенной, его не обязательно выполнять – это пожелание, а не ультиматум – но после всего случившегося я понял, что и сам хочу исполнить предложенное. – Я посмотрела на неё через Часы и увидела, что надпись «Обычная», как и всё цифры с полосками у неё пропали.

– Друг мой, ты ли это? Решился, наконец, поговорить с соратниками?

– Да, я принял решение и хочу поделиться им со всеми вами, – ответил мне мир и продолжил, обращаясь уж ко всем:

– Спасибо вам всем за участие в моей судьбе, за помощь в излечении от долгой болезни и зацикленности на себе самом – я от всей Души благодарю вас. Мне бесконечно жаль Этилию – я очень любил её, ведь Пози это часть меня – я скорблю вместе с вами о её потере. Не печальтесь о Пози – он не умер, а вернулся домой, помог мне многое понять и решиться, – лицо Стервы сделалось очень печальным.

– Василиса, я преклоняюсь перед твоими талантами и упорством – ты смогла сначала изменить, а затем и вырвать из меня Ивана – далеко не худшую часть меня, – Стерва повернулась к Ивану. – Ваня, твоему желанию узнавать новое, исследовать и познавать Вселенную, осознавать своё место в ней, оставшийся я искренне завидую – не пойми превратно, белой завистью – мне бы хотелось сделать этот путь и своим.

– Клавдия и Парамон – примите мою отдельную благодарность за ваши занятия с Пози и Стервой, за умение видеть и понимать ситуацию, мягко влиять на неё. Я полюбил вас и буду тосковать по нашим беседам. Обретение Души – это трудный путь, но он также и безумно интересен – мне бы очень хотелось пройти его с вами, но…Теперь о моём решении.

При этих его словах видимое нами окружение изменилось – пространство вздохнуло и сжалось до сферы, заключающей только наш остров. С моего левого запястья пропали Часы, хотя, созданные мной, Сумкины всё ещё украшали наши правые запястья, одежда и вещи также остались при нас. А на столе появились метровая в высоту горка из тысяч сверкающих звёздочек размером миллиметров по пять каждая.

– Фагоциту нужна моя энергия, хе-хе – хрен ему, – весело сказал мир, – я отдаю её вам. Положите в хранилища и используйте для своей миссии – пусть она поможет изменить Вселенную к лучшему. Я оставил себе только на однократное перерождение в материальный мир – выберу тот, где живут такие как Стерва – мне понравилось быть жизнерадостной проказницей. Но память о вас, Пози и Этилии, даже о Вэпэ, я унесу с собой, как и свои знания и умения – хрен фагоциту ещё раз, хе-хе.

– Мы называем таких феями, – грустно сказала я миру о названии расы Стервы и уточнила, хотя уже знала его ответ, – ты не пойдёшь с нами?

– Нет, Василиса, это не мой путь, – также грустно ответил мне мир, – но вы навсегда останетесь моими друзьями и, возможно, мы ещё встретимся во Вселенной. По крайней мере, я буду в это верить.

– Мы всё-таки сделали из тебя человека, – усмехнулась я. – Зачем Часы отобрал?

– Ты его создала для моей реальности, он ничем не поможет тебе вне меня, – ответ оказался прост до безобразия.

– Ясно-понятно. И что теперь?

– А теперь я предлагаю устроить прощальный вечер, со вкусной едой и воспоминаниями, и, обязательно, с песнями под гитару и стихами. Пози очень понравились стихи.

И в этот момент все мы услышали звук, отсутствовавший в нашем окружении целых два дня – это был звонкий «Гав!» куда-то запропавшего Жабодава. Единорог смотрел на нас чёрными глазами-пуговками и задорно вилял хвостом. – «Этилия очень любила с ним играть» – пришла ко мне грустная мысль, но она тут же была сметена настырным «Гав!» и кинувшейся мне на грудь великой сущностью Вселенной, по какому-то её недосмотру, пришедшей именно в мою жизнь.

– «Играть, бегать, кидать палку, кружится на ней, ухватившись зубами, брызгаться водой, плавать» – пришли ко мне его яркие эмоции и образы. Я посмотрела поверх, пытающейся лизаться, наглой морды на улыбающихся Ваню с Парамоном и попросила мир:

– Друг мой любезный, а у тебя хватит сил создать для нас красивое тёплое озеро? На ближайшие пару часов оно нам крайне необходимо. А потом ужин и песни.

– С удовольствием, – ответила мне улыбающаяся Стерва мужским голосом, за три секунды создала «пристрой» к нашему острову с пляжем и озером – и понеслась душа по кочкам.

Не знаю, как, хотя, наверное, для уменьшившегося мира, это было не сильно сложно, но он продлил наш прощальный вечер. Играли и купались мы несколько часов, почти до изнеможения, стараясь таким образом выгнать из себя боль потерь и неизбежность расставания. Ужин взялись готовить я и Ваня – винегрет с майонезом (попробуйте – это очень вкусно), хлеб и мясо на углях – более ничего лишнего. Я раскорячилась и создала бутылку коньяка – помянуть друзей и просто под хорошую закуску, вечер того требовал.

Мы вспоминали ушедших друзей и с удовольствием вкушали наш нехитрый ужин – Ваня пел, потом мы вместе с ним читали стихи. Немного захмелев, я честно пыталась пожелать себе музыкальный слух – ведь тесты многих песен я знала наизусть – над результатом смеялись долго, все вместе. А если кроме смеха, то, сделанное с моими ушами русским медведем, исправить я была не в состоянии – очень сильно не хватало знаний и понимания процесса.

Закончить наши посиделки я решила стихотворением поэта, которого мама всегда называла только по имени-отчеству – Александр Сергеевич:

В последний раз, в сени уединенья,

Моим стихам внимает наш пенат.

Лицейской жизни милый брат,

Делю с тобой последние мгновенья.

Прошли лета соединенья;

Разорван он, наш верный круг.

Прости! Хранимый небом,

Не разлучайся, милый друг,

С свободою и Фебом!

Узнай любовь, неведомую мне,

Любовь надежд, восторгов, упоенья:

И дни твои полётом сновиденья

Да пролетят в счастливой тишине!

Прости! Где б ни был я: в огне ли смертной битвы,

При мирных ли брегах родимого ручья,

Святому братству верен я.

И пусть (услышит ли судьба мои молитвы?),

Пусть будут счастливы все, все твои друзья!

– Мне нечего добавить к словам великого русского поэта. Но напоследок, мой дорогой друг, хотелось бы всё же узнать твоё имя – представь, мы встречаемся во Вселенной через кучу лет, и я издалека кричу тебе – «Мир, который подарил мне любимого человека, излечился от болезни и пошёл своим путём – друг мой, ты ли это?». Во-первых, долго, во-вторых, несколько абсурдно, не находишь?

– Меня долгое время было очень много и мне сложно выбрать одно имя, оно не будет отражать моей сути, – озадаченно ответил мир.

– Я поняла твои сложности, хорошо, давай тогда выберем тебе псевдоним – второе имя, которое будем знать только мы и по которому всегда сможем узнать тебя, – предложила я.

Стерва на несколько секунд картинно задумалась, и предложила звонким девичьим голосом:

– Джавахарлал Неру?

– Клавдия, это то у неё откуда? – поражённо воскликнула я.

– Ребёнок должен быть развит всесторонне, – холодно заметила Клава. Смеяться мы перестали только через пару минут.

– Я так понимаю, что всё-таки Стерва? – уточнил Иван.

– Я же говорила, что комиссар у нас самый умный – а ты всё подкаблучник, да подкаблучник, – погрозила она пальчиком Парамону, затем вспорхнула на уровень наших глаз, повернулась ко всем и добавила:

– Для вас я всегда буду вашей маленькой Стервой – запомните меня молодой и весёлой!

Энергией мы пока становиться не научились и выжить в Реке Душ без материальной оболочки Стервы были не в состоянии – потому уходили первыми. Посовещавшись, выбрали Землю, хотя могли выбрать любую другую точку материального мира, которую смогли бы объяснить Жабодаву – других препятствий для него не существовало. Но выбрали мы Землю, Россию и Иркутск. Думаю, что если бы Ваня с Парамоном имели несколько попыток, то мы смогли бы выбрать и время нашего появления, но вот как раз на них, судя по поведению Жабодава, его драгоценного у нас уже не осталось.

Мы собрались в одну кучку вокруг его телепортационного попрыгушества, услышали «Гав!» и «Поехали» от Парамона – линза, осколки, ощущение замершего пространства-времени...

В моём родном городе, кроме ремонта теплотрассы на улице Карла Либкнехта, есть ещё много мерзости из категории «вечное», например, вечный недострой на трамвайном кольце в предместье Рабочее – место убогое и безлюдное – самое то, чтобы проявиться нашей команде.

Глава 47 Завершающая эту историю

Стоял тёплый осенний вечер, лимонно-жёлтые и красно-бардовые опавшие листья устилали ковром пожухлую пыльную траву, грязная мазутная лужа, расположившаяся между высоких трамвайных рельс, отражала низкое красноватое солнце. В двадцати метрах, ухнув в дорожную яму и издав усталый железный «кряк», проехала одинокая синяя «тойота», на конечной остановке сидел подвыпивший чел и баюкал в руках полупустую бутылку пива. До заката оставалось несколько часов.

– А как тут сейчас дела с цивилизацией обстоят, – первой нарушила молчание Клавдия и обвела свою шикарную фигуру руками, – долго я с таким арсеналом без полиции прохожу?

Напряжение и подспудное ожидание чего-то не того спало, и вся наша компания весело рассмеялась – «Наша Клава вернулась» – подумала я и убрала в своё хранилище всё наше оружие. Затем поместила проекции всех нас в своё воображение и переодела там по сезону, прокрутила-повертела, изменила Клавдии причёску, чтобы закрыть эльфийские ушки и воплотила изменения в реальность.

– «А хорошо получилось» – обрадовалась я и достала из Сумкиной свой рюкзак, из которого извлекла на свет божий смартфон и паспорт, уже из чьей обложки добыла две красные купюры заначки.

– Включу телефон, если работает, то узнаем точное время и дату, может тут всего лишь весна и лето прошли, – постаралась я приободрить себя и соратников.

– Мне подумалось, что раз уж я теперь человек, то надо как-то социализироваться, а узнать нужное нам можно просто спросив у местных, я схожу? – предложил Парамон.

– Сходи, почему бы и нет, – согласилась я с ним, пытаясь реанимировать телефон. Отсутствие реакции на долгое нажатие кнопки включения однозначно говорило о его полной разрядке – но я вам тут волшебница или напачкано? Вот и проверим – я пожелала зарядить батарею вот этого телефона на половину её ёмкости (во избежание) и у меня не было никаких сомнений в том, что получиться – телефон, откликаясь на мою уверенность, включился и показал на экране, что он HONOR и сейчас ка-а-к заработает. Но не судьба – симка оказалась заблокирована.

– Братан, внатуре подогрел, б.., уважуха. Ты заходи ещё, б.., без базара, б.., – послышались со стороны остановки возбуждённые возгласы местного жителя, нежно прижимающего к себе минимум литровую бутылку с коричневым содержимым, Парамон удалялся от него, вскинув правую руку в жесте «я тебя услышал».

– Год у нас 2024, месяц сентябрь, число четырнадцатое. За вон тем бараком стоит говнобудка, что скупает у пацанов всё реальное, там можно разжиться сотыгой и непалёной симкой. Лексикон аборигена сохранён полностью, к общению он расположен, если что-то непонятно – с радостью разъяснит, – доложил Парамон результат своей вылазки и получил в ответ озадаченное «герой».

– Жабодав, я понимаю, что тебе на время наплевать, но как так-то…, – попеняла я, задравшему заднюю лапу на столбик забора вечного недостроя, единорогу. Тут прошло семь лет, хотя нет, не прошло, это Жабодав нас сюда закинул, по одному ему известным причинам. – Ладно, родные мои, мне очень нужно повидаться с мамой, а какие у вас планы?

– Я бы на твоём месте подумал – времени прошло много, все уже как-то смирились и привыкли к твоей пропаже, надо ли поднимать людям нервы? – спросил у меня Иван.

– Вот вроде бы Вселенную постигаешь, и даже неплохо у тебя это получается, а как был дураком, так и остался. Кстати, ты тоже идёшь со мной, и возражения свои даже придумывать не пытайся, – вдребезги разбила я все его мечты отмазаться от общения с тёщей.

– Ну, раз пошла такая пьянка, то может герой пригласит скромную девушку прогуляться по набережной, а то сама она предложить стесняется…, – томным голосом обратилась Клавдия к Парамону и шаркнула ножкой.

– А вы сможете…, – опасливо начала я выражать свою озабоченность в незнании ими жизни людей.

– Коньяк стаканами не пить, мороженое при помощи способностей не воровать и к людям незнакомым не приставать? – ехидно уточнила Клавдия мои опасения.

– Да!

– Сможем, – уверенно ответил мне Парамон, – если что сюда свалим, у меня тут кореш живёт. – После этой фразы он повернулся к Клавдии, и они добили меня окончательно:

– Разрешите вас ангажировать на сегодняшний вечер, мадмуазель Клавдия?

– Не премину воспользоваться вашим ангажементом, месье Парамон.

– Мне сейчас по-настоящему стало страшно за родной город. Вы чего удумали, клоуны – Коровьева с Котом изображать? Пожалейте людей – они не виноваты в том, что у вас настроение хорошее, – не повелась я на их игривый тон, – давайте я вас лучше в кафе посажу, или с нами пошли, мне так спокойнее будет.

– Мама – это моя розовая овечка, а вот это – плюшевый медвежонок. Правда они теперь эльф и человек, но ты не пугайся – сегодня в дурдом мы тебя не повезём, мы только на завтра договорись, – подражая моему голосу сказала Клавдия.

– Убедительно, не поспоришь, – поддержал её Иван.

– А как насчёт кафе? – спросила я с надеждой. – Там чудо как хорошо!

– Мы лучше погуляем – и внимания меньше привлечём и на людей посмотрим в их естественной среде обитания. Но от денежки не откажемся – мороженки хочется, – уже нормальным тоном сказала Клавдия.

– Вот можешь ведь, когда хочешь, быть нормальным человеком. Пошли в скупку, разживёмся непалёной симкой, разменяем денежку да такси вызовем, – обозначила я ближайшие планы.

Просто симку мне продавать отказались наотрез (на местных я нисколько не походила и общение сразу не задалось), но «крутую сотыгу без палева в сборе» согласились продать без оформления за шесть тысяч двести рублей. Шесть пятисотрублёвок я выдала Клаве и сама, на остатки денег, отвезла их на набережную, в компанию к, одиноко стоящему на приколе, ледоколу «Ангара», а мы с Иваном отправилась к дому дяди Славы. Звонить и предупреждать о нашем визите не стала, короткий диалог в стиле – «Мама это я» – и ожидаемый ответ – «Прекратите эти идиотские шутки» – вполне можно было исключить из нашего общения.

Идти на важную для меня встречу в имеющихся одежде и виде я категорически не хотела, потому решительно повела нас в элитный центр красоты «За трансформаторной подстанцией». Бутик с надписью «Трансформатор Т-1» предоставил нам первоклассные костюмы: Ваня предпочёл белую рубашку, серый костюм-тройку и лакированные чёрные туфли; себе я подобрала бежевый жакет с юбкой чуть выше колен, белую рубашку и коричневые туфли без каблука. Парикмахерская с гламурной вывеской «РУ-0,4 кВ» со стилистом в моём лице выполнила наимоднейшие стрижки конца восьмидесятых годов прошлого века: Ване – полубокс, мне – конский хвост с чёлкой. Осталось навести лоск и, проходя мимо салона «Трансформатор Т-2», я создала себе неброский макияж, ну и заодно дурня умыла. Посмотрела, оценила – вручила Ване в руки букет хризантем-ромашек (мама терпеть не могла розы), взяла его под руку и поручила вывести нас из-за гудящей бетонной коробки.

В подъезд мы просочились за неспешной толстой тёткой – она пёрла сразу три пакета со жратвой, потела и пыхтела, на нас внимания ноль – не еда, не интересно. Новый телефон показывал шесть сорок пять вечера, кто-то точно должен быть дома – дрогнувшая рука, вдох, выдох – звонок.