Текст книги "Река Душ (СИ)"

Автор книги: Павел Каратанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)

Annotation

Планета Земля – мир материальный и понятный – здесь почти всё можно увидеть, пощупать и рассчитать.

Магический мир – таинственный, но всё же материальный, ждущий своего понимания и своих героев.

Но вся ли Вселенная такова?

И если существует другой план бытия, то надо ли тебе туда?

Говоришь надо, хм, что же есть много дорог к обретению знаний и нахождению двери – ищи, думай, взвешивай последствия, выбирай...

Река Душ

Глава 1. Находясь в трезвом уме...

Глава 2 Интерлюдия. Василиса (…и в твёрдой памяти,)

Глава 3 …отдаю отчёт в совершаемых мною действиях и поступках

Глава 4 Интерлюдия. Калё

Глава 5 Интерлюдия. Вэпэ

Глава 6 Прекрасный новый мир

Глава 7 Обезьяна с гранатой

Глава 8 Утро вечера мудренее

Глава 9 Бойся своих желаний

Глава 10 Будильник – не напрасная жертва

Глава 11 Знание – сила

Глава 12 Против лома нет приёма

Глава 13 Как трудно быть творцом и о пользе каждого в хорошей команде

Глава 14 Учения, разведка и долгий трудный день

Глава 15 Интерлюдия. Калё (начало)

Глава 16 Интерлюдия. Калё (продолжение)

Глава 17 Совесть – не мёд, она или есть, или её нет

Глава 18 Ночные гости

Глава 19 Интерлюдия. Калё (Сэм)

Глава 20 Иду на вы!

Глава 21 Интерлюдия. Калё (Тёмный Властелин)

Глава 22 Третий не лишний, с ним и бульки правильные!

Глава 23 Интерлюдия. Калё (Тёмный Властелин)

Глава 24 Доверяй, но проверяй

Глава 25 Холодная голова и тяжёлая работа

Глава 26 Интерлюдия. Калё (Тёмный Властелин)

Глава 27 Превосходный план

Глава 28 Делай добро и бросай его в воду

Глава 29 Интерлюдия. Калё (Тёмный Властелин)

Глава 30 Твердыня

Глава 31 Интерлюдия. Калё (Тёмный Властелин)

Глава 32 Встреча

Глава 33 Разговоры

Глава 34 Первая большая драка

Глава 35 Наступление

Глава 36 Радость ребёнка того стоит

Глава 37 Первые ответы, стихи и настроение

Глава 38 Уставший солдат

Глава 39 Интерлюдия. Калё (Тёмный Властелин)

Глава 40 Планирование и подготовка – главные дела любого военачальника

Глава 41 Смерть врагам, находчивость, и немного откровений

Глава 42 Ваан и дела насущные

Глава 43 Воевать-то так намного удобнее

Глава 44 О вреде манипуляций и прошлых ошибках

Глава 45 Единственно правильное решение

Глава 46 Жди меня в гости

Глава 47 Завершающая эту историю

Река Душ

Глава 1. Находясь в трезвом уме...

Как она ни пыталась,

она не могла найти тут ни тени смысла,

хотя все слова были ей совершенно понятны.

© Льюис Кэролл

16-00. Телефон поплыл по столу от вибрации и разразился противной мелодией. Напоминалка на экране светилась лаконичной надписью: «МФЦ». Офигеть – не встать, заработалась, опаздываю, побежала. На сей раз дурная жизнь и смартфон настаивали, что мне надо торопиться в «Многофункциональный центр предоставления государственных и муниципальных услуг», еле выговорила, кто придумывает эти названия, у них мозги не взрываются после каждого? Хотя, судя по количеству государевых слуг, они размножаются, придумывая бредовые названия, никому не нужных, кроме них самих, учреждений, чтоб сидеть там тихонько в тепле и бюджет народный жрать. Занесло чей-то, за такие мысли сейчас вроде сажают, низзя у нас чиновников критиковать, или это про военных было, иль про царя, короче каждый день все меняется, а новости смотреть – что бредить, проще молчать и не отсвечивать.

Остановка, автобус, МФЦ, очередь. Беру талон, сажусь, жду. Ну вот жили мы хорошо с государственным лицензированием… Кому и что мешало, в какое место и чем кололо? Нахрена все эти саморегулируемые организации, национальные объединения и реестры специалистов? Зачем я сорвалась с работы и пишу заявление о выдаче справки об отсутствии судимости? А потом ещё, как дура, пойду её получать, и в национальное объединение проектировщиков и изыскателей – пусть всю жизнь поносом гадит тот, кто его выдумал – отправлять. Для чего все эти бессмысленные телодвижения – автобусы возят, бумага на талоны расходуется, идиоты в очереди время тратят? Для того, что одна госконтора, по какой-то причине, напрямую не может запросить в другой госконторе сидела ли я в тюрьме? Бесит все! Так, вспомнить про низзя, успокоиться.

17-30. Сажусь на стул к противной тётке. Почему противной? Так она заведомо меня ненавидит, как и себя, как и свою работу. От её рожи молоко сразу в коровах киснет. Даю заявление и паспорт, сижу, смотрю в глаза этой пародии на испытывающего радость от твоего прихода госслужащего. Десять секунд ничего не происходит, тётка смотрит то на меня, то в мой паспорт, то опять на меня, и показывает мне раскрытый паспорт – с фотографии которого, с нарочитой серьёзностью, взирает на мир симпатичная, даже не побоюсь этого слова, красивая девушка двадцати лет. До меня дошло быстро, я же не жирафа:

– Да я это, я. Во всём виновато время и немного лишних килограмм. Паспорт скоро поменяю, будет полностью соответствовать, – пытаюсь искренне улыбнуться, тётка вздрагивает – не нравиться ей моя искренняя улыбка. Ну, что поделать, как говорится, не мы такие – жизнь такая.

– Уж постарайтесь, а то не похожи вы на фотографию. Заявление я приму, по готовности справки вам придёт смс на номер телефона, указанный в заявлении. У вас ещё есть ко мне вопросы?

– Нет, спасибо, – какие, к лешему, вопросы, век бы тебя не видела, если бы не дебильная СРО со своим уродским НОПРИЗ и грёбанным нацреестром специалистов.

Остановка, маршрутка, магазин, салат, огурцы, помидоры, сосиски, очередь. Взрыв мозга!! Да твою же дивизию, вот какого хрена устраивать шесть касс, если в «час пик» у вас, имбецилов, работает всего одна! Остальные вам для красоты нужны, зачем на них деньги было тратить?!

19-00. Уже не бодро тащусь домой, за зиму дворники-хомяки натырили с тротуаров на газоны кучи снега, в свете фонарей разглядываю бодренькую раскраску сугробов ярко-жёлтым цветом, стыдливо отворачиваюсь, когда память подсказывает в каком месте проходил пленэр моего красавца.

Дом, милый дом. Нет радостнее повести на свете, чем встреча вас с питомцем в коридоре. Пятьдесят сантиметров счастья неопределённой породы и окраса, взятые, по случившемуся приступу доброты, в приюте для бездомных животных пять лет назад, и носящие гордое имя Жабодав, встречали меня как чиновник взятку – искренне и с воодушевлением.

Проникшись позитивным настроением собаки, веду его на очередную встречу с живописью, ух-ты, как слово наше отзовётся, не в бровь, а в глаз, жгу, молодец, есть ещё порох в закромах утомлённого работой разума, хе-хе!!

Тротуар, сугробы, живописание…хм, то есть изобразительное искусство, овраг за жилым комплексом, кидание палки, оттирание какашек с обуви, сугробы, тротуар, дом…все-таки милый дом.

20-00. Жабодавчик нагулялся, хозяйка малость развеялась, пора ужинать. Салат, огурцы, помидоры, да и пропади оно всё, майонез. Как говорят диетологи, майонез страшен не калорийностью, калорий в нём меньше, чем в любом растительном масле, а тем, что он вкусен. Положу две ложечки, это не много, – «Ну и что, что они столовые, зато без горки», – сказала в ответ на укоризненный взгляд Жабодава. Пёс, по-своему, обо мне заботился, пытаясь сожрать всё то, что, по его мнению, для меня было лишнее, так из четырёх, сваренных к салатику, сосисок он умудрился отжать себе две и закусить кукурузным хрустиком. Салатик достался мне целиком, Жабодав себя к травоядным не относил, ну или хитро притворялся, он отошёл к миске с сухим кормом и жизнерадостно им захрустел.

Помыла посуду, смыла косметику, смахнула пыль, ну, где увидела, погладила наряд на завтра.

21-00. Длинный махровый халат – воистину гениальное изобретение человечества, тёплый, приятный на ощупь, а если подогнуть ноги под себя, то их можно укрыть полой, класс!! Под мягким светом торшера, уселась на диван вязать варежки, длинные, под шубу с рукавом три четверти, которая есть, но носить её не с чем, ибо руки мёрзнут. Сему увлекательному процессу пятый день подряд отдавалось два часа вечернего времени – варежки сами себя не свяжут, слуг у народа нет, продают барахло, так что пришлось вспомнить чему учили мама, бабушка, уроки домоводства в школе, забыть это все нафиг и купить книгу «Руководство по вязанию».

Медитативный процесс окончательно убрал накопившееся за день раздражение, забравшийся ко мне на диван Жабодав мерно посапывал и грел правый бок, спицы постукивали, петли волшебным образом спутывались в правильный узор. В памяти всплыла тётка из МФЦ, не такая уже и противная, просто жизнью замученная, фотография двадцатипятилетней давности, с которой молодая девушка уверенно смотрела в будущее, полное загадок и тайн, мечты и желания, так и не воплотившиеся в реальность. Лицо человека, с которым она хотела связать свою судьбу…

С Иваном они были знакомы сколько она себя знала, жили в соседних подъездах одного дома, вместе прошли коляски во дворе, песочницу, детский сад, школу, собирались поступать в институт. Все её мечты и сокровенные желания были связаны с ним, любовь пришла к ним сама и расцвела красивейшими цветами. Он хотел стать архитектором, говорил, что когда научится, то построит для неё, на зелёном холме рядом с озером, самый прекрасный замок. На цветущей лужайке перед его золотыми воротами они сыграют свадьбу и на белом коне въедут в свои владения. Её единственный принц так и не успел осуществить мечту – неизвестная медицинской науке болезнь сожгла его за месяц, не оставив и шанса. Цветы любви стали гербарием, она до сих пор нежно хранила их в своей душе.

Для поступления на архитектурный факультет ей не хватило блата, экзамены сдала на отлично, баллы набрала максимально возможные, но с роднёй не повезло. В этот год котировались наследники корейских и иудейских кровей, а при конкурсе 14 человек на место, даже с высшими баллами, проход был закрыт железобетонной стеной. Нахождение в тусовке при сдаче экзаменов принесло понимание, что каждый год повторяется одна и та же картина маслом, потому документы были забраны и поданы на специальность «Промышленное и гражданское строительство» строительного факультета.

Хотя, мечты для того и существуют…архитектором она всё же стала, как и дизайнером интерьеров, как и разработчиком 3D моделей, как и иллюстратором детских книг и членом местного отделения союза художников.

Волны мыслей неспешными валами бороздили океан памяти, умелые ручки путали спицами сложный узор петелек, выводя запланированный рисунок – какая на хрен йога, вот оно – полное погружение, дзен.

Пространство гостиной, полностью игнорируя достигнутое душевное и физическое равновесие, выгнулось выпуклой линзой и разлетелось на осколки размером с ладонь, погасив свет, стерев запахи. Время, даже в повседневной жизни величина переменчивая, не лишило себя удовольствия пошутить и на этот раз, попросту исчезнув; вес тела в целом, как и его составных частей – рук, которыми я двигала – не ощущался.

Странное состояние нахождения в ничто и нигде, но разум не паниковал, на душе было спокойно, тело никто не спрашивал, оно не ощущалось вовсе. Появилось чувство, что время не длится, и я могу сама решить, когда и на сколько по нему двигаться.

Но в этой Вселенной всё проходит, кроме ремонта теплотрассы на ул. Карла Либкнехта, не стала исключением и эта ситуация – краски постепенно возвращались в окружающее пространство, комната наполнялась запахами и звуками: торшер светил, часы тикали, пряжа, почему-то, воняла. На спинке дивана сидела тридцатисантиметровая радужная фея с искристыми прозрачными крыльями, на подлокотнике дивана угнездился метровый плюшевый мишка, а на полу перед диваном, на четырёх ногах, стояла чуть меньшего, чем медведь, размера розовая овечка.

– Здравствуй, Василиса, очень нужно, чтобы ты пошла с нами, – глубоким контральто сказала фея.

– «Психика человеческая – инструмент очень адаптивный, гибкий, быстро подстраивающийся под окружающую действительность». В течение трёх секунд я честно пыталась поверить в это утверждение, затем, окинув взглядом комнату и оценив полную бредовость ситуации, жизнерадостно отключилась.

Глава 2 Интерлюдия. Василиса (…и в твёрдой памяти,)

Как сон, пронеслись те печали,

По давним приметам я помню:

Любовь – холодна, горяча ли

– Не гаснет. Об этом я помню.

© Муса Джалиль

Василиса Григорьевна Шеева явила себя миру в 1972 году, на третьем этаже облупившегося розового Иркутского роддома по ул. Бограда, 2. Так получилось, что она осознала себя сразу, и ей действительно было интересно узнать, куда должна была воткнуть себе 10 уколов медицинская сестра по совету, разгорячённой спором с ней, мамы.

Пройдя все круги ада, предписанные Минздравом новорожденному, Василиса была выплюнута на январский мороз в руках любящих родителей и на удивительном, оранжевом автобусе отправилась в своё первое путешествие. В автобусе было тепло, приятно пахло дерматином и машинным маслом, да, приятно, после карболки, хлорки и прочих радостей для носа в роддоме. На этом всё, изображая из себя плотно спелёнатую белую личинку, она могла наслаждаться только лицом мамы, в непонятной рыжей шапке, и странными новыми запахами.

Уютная трёхкомнатная квартира на первом этаже панельной пятиэтажки, ставшая домом для Василисы, вмещала в себя маму, бабушку, папу и кошку. Общение с первыми двумя носило постоянный характер и, кроме утилитарного, в нем присутствовал и сюсюсю контент; последние двое общались с Василисой редко – отец дистанцировался по собственной инициативе, так как решительно не понимал, что с ней делать и как себя вести, кошка же по причине «Брысь, ребёнка задушишь!!!», но моменты посещения её уголка умным и хитрым зверем принесли малышке незабываемые впечатления. Кошка была тёплой, мягкой, обалденно пахла и издавала приятные вибрирующие звуки, входящие в резонанс со струнами её души. Их встречи очень радовали Василису и навсегда оставили в ней любовь к кошачьему племени.

В последующие полгода жизнь текла размеренно, в ней мало что менялось и происходило, действующие лица были те же, хотя именно в этот период она впервые встретилась с Иваном, но лежащие в соседних колясках два закутанных «кукурузных початка», так и не осознали серьёзность судьбоносного момента.

На исходе седьмого месяца, папа Григорий, подаривший Василисе 50% генов, не выдержал счастливой семейной жизни и тихо, без скандала, собрал чемодан и ушёл в закат. Бабушка, как летнее солнышко, излучала неподдельную радость, ибо «никчёмный», «лентяй» и «инженеришка» были самыми ласковыми её словами в адрес отца. Удивительно, но мама восприняла его уход абсолютно спокойно, кошка также не выказала особых эмоций по этому поводу. Кстати, отец, не поняв своего счастья с первого раза, женился ещё дважды, во всех браках делал детей и уходил. В завершении своего «хождения по пустыне» он осел в руках женщины, уже вырастившей и выпустившей в большой мир двоих детей, а во второй половине восьмидесятых они на пару организовали неплохой бизнес по продаже обуви. Так что, «никчёмный лентяй инженеришка» исправно платил алименты и всегда помогал со сборами в школу и большими тратами.

Жизнь продолжалась своим чередом, а в восемь месяцев у Василисы, нежданно-негаданно, кончилось безоблачное детство. Сработала, страшная по своей эффективности, связка «Мама-педагог плюс бабушка – диктатор», и её без повестки призвали в армию! Сидеть, лежать, лежать на пузе, ползти, ползти с препятствиями; научилась – сдавай норматив, сдала, не время расслабляться, – ать-два левой, ать-два правой, – стой смирно, когда тебя одевают, смиррррно!!!

Занятия в армейском учебном классе также наличествовали, они перемежались с марш-бросками и строевой подготовкой. Покажи мне красный цвет, покажи зелёный, это какая буква, а это, ты же не хочешь опозорить маму и бабушку?

В итоге этого соцсоревнования сержантов-соседок, девочка стала отличницей боевой и политической подготовки – уже в год и два месяца, гордо выпятив вперёд живот, без запинки и с выражением, Василиса рассказывала «Жили были дед да баба, была у них кура Ряба…», а в полтора года уже знала наизусть все стихи Агнии Барто. Физподготовка не отставала – спуск и подъём по лестнице проходил без маминой ручки, хоть иногда и на четвереньках, марш-броски до универмага уже не вызывали, при завершении, желания упасть лицом в пол.

В процессе полевых занятий по развитию координации и боевому слаживанию в песочнице была пролита первая кровь – Василиса заехала Ивану в лоб совочком, не современной пластмассовой китайской поделкой, а настоящим изделием оборонной промышленности – литым металлическим. Наблюдая за оказанием сержантским составом первой помощи пострадавшему, виновница хаоса осознала, что испытывает к нему симпатию, он не плакал, а с интересом разглядывал её. Советские бабки у подъезда заподозрили неладное и повысили бдительность.

Курс молодого бойца закончился в три года поступлением в государственное учреждение, с будоражащем воображение названием, «142-й детский комбинат». В сознании Василисы рисовались разные картины: заезжающие в здание на больших мясных крюках кроваво-красные стейки и выезжающие одетые, причёсанные дети; их обратная последовательность; марширующие стройными рядами в двери взрослые и выходящие вразвалочку, «руки в брюки», дети; и победившая в итоге картина – заезжающие на эскалаторе пять детей и выходящий из здания один взрослый человек.

Всё оказалось не так, все оказалось не тем, чем казалось. На крюки не нанизывали, по конвейеру не отправляли, тела и, тем более, души в кадавров не сшивали. В общем, скукота: хорошее питание, дневной сон, прогулки на свежем воздухе, игры, новые разнообразные игрушки, занятия, что, правда, являлись повторением давно усвоенных в армейском классе знаний. Размеренность и спокойствие, что ещё нужно для восстановления психики и организма после курса молодого бойца? Правильно, чтобы тебя понимали! Василиса и Иван играли и общались со всеми детьми группы, не дистанцировались, но свободное время предпочитали проводить вдвоём, им было интересно играть, воображая себя исследователями мира.

В четыре года Василиса научилась читать, бегло и самостоятельно. Мама, будучи хорошим педагогом, понимала, что для растущего ребёнка главное – защищающие его взрослые, безопасность дома, интересный мир вокруг и дружба с соседом Ванькой. Страшилки должны быть не так уж страшны, проблемы решаемы просто и с небольшим, неопасным для жизни, напряжением. Посему в библиотеке у Василисы преобладали книги с описанием мира, путешествий и безобидные приключения [1]. После книги про ужасно тупого, но очень инициативного деревянного мальчика, продавшего азбуку, и вместо того, чтобы научиться читать книги и впитывать чужие знания, учиться на чужих ошибках, раз за разом совершающего непростительные глупости, Василиса осознала важность чтения и правильного восприятия прочитанного. Она взахлёб пересказывала Ивану изученные истории и какие смыслы она из них почерпнула для себя.

Именно в четыре года Ванечка и принёс ей на день рождения радужно переливающуюся крылатую фею, не сильно уступающую ему в размерах. Важность подарка подчёркивал нарочито серьёзный вид дарителя и, прям-таки, пафос его вручения. Он громким голосом, не сбиваясь и с выражением, рассказал придуманное его мамой стихотворение про то, как феи учили людей быть сильными, но добрыми и отзывчивыми, передавали им знания об устройстве мира и его движущих силах. Это так гармонировало с читаемыми Василисой книгами, что она прослезилась, обещала во всем слушаться фею и в первый раз поцеловала Ивана; обслюнявленный гость с гордым видом кивнул и прошествовал за стол, накрытый в гостиной.

Фея была прекрасной, но не кукольной пупсовой красотой с надутыми щеками, а зрелой и завершённой. Миндалевидные карие глаза с длинными черными ресницами, высокие скулы, не крупный, немного курносый, нос, морковного цвета средней полноты губы, ямочки на щеках и заострённые ушки, не пальмовые листья-лопухи, а именно ушки. Во вьющихся рыжих волосах сверкали разноцветные атласные ленточки, украшенные звёздными кристаллами. Фигура имела пропорции стройной девушки, имелась небольшая грудь. Одета фея была в жакет из переливающихся лепестков цветов, скреплённых между собой блестящими искрами, юбка являлась перевёрнутой лилией нежного голубого цвета. Прозрачные крылья в сложенном виде представляли собой сверкающий короткий плащ, делая фигуру феи немного призрачной. Завершала образ изящная лёгкая серебристая тиара в виде дракона с прижатыми крыльями и вскинутой в фас головой, с камнями изумрудного цвета в глазах. Василиса тут же решила наречь фею гордым именем Этилия, ну или в просторечие Тилькой.

Таких игрушек днём с огнём было не найти в советских магазинах, мама возбудилась и стала отказываться, говоря, что подарок очень дорогой, родители Вани отвечали про родственников из Грузии, сделавших эту красоту специально для Василисы своими руками, последняя же находилась в полной прострации от слов мамы и абсолютно не собиралась никому отдавать уже вручённое, плотно прижимаемое к груди, сокровище ни под каким предлогом. Ситуацию разрешила пузатая бутылка из тёмного стекла, привезённая Василисиным папой «прямо из этой самой Грузии, да», и приглашённым на день рождения дочери по причине нахождения бабушки в командировке.

При достижении Василисой положенных пяти лет бабушка, постоянно поминая какого-то Гайдара, командовавшего полком уже в шестнадцать лет, отвела её за ручку в художественную школу на подготовительные курсы. Юное дарование по дороге упиралось, делало сердитую мордочку и грозно сопело. Подъездные бабки умилялись от наблюдаемого воспитательного процесса, ибо «в строгости надо держать смолоду».

Нарочито показанные эмоции пропали втуне – бабушку «железного Феликса» этим было не пронять, да и в худшколе оказалось чудо как хорошо.

Большое светлое помещение с огромными окнами, выходящими на маленький скверик из гравийных дорожек и клёнов, так и купалось в солнечном свете; расставленные в хаотичном порядке мольберты и учебные парты, развешанные на стенах картины, паркетный пол. Преподаватель подготовишек Валентина Геннадьевна, улыбчивая и добрая женщина, посмотрев на рисунки недавней буки, подтвердила наличие неплохого потенциала в рисовании.

Будущая Мари Элизабет Луиза Виже-Лёбрен взялась за познание истории и приёмов изобразительного искусства с бабушкиным упорством, а вот Ваня рисовать не умел, «палка-палка-огуречик» было вершиной его творчества, хотя Василисой и были приложены большие усилия для изменения ситуации. По его совету главной натурщицей стала фея, Василиса рисовала её портреты часами, одновременно пересказывая полученные знания, своё мнение о них и выводы. Ум, талант и новаторское усвоение знаний вывело Василису в лучшие ученицы подготовительной группы последних пяти лет, перевод её досрочно в программу основного обучения, а, светящуюся от счастья, маму вознесло на недосягаемую для остальных соседок высоту.

В общеобразовательную школу Василиса и Иван пошли вместе, рядышком постояли на линейке, за ручку прошествовали в класс и уселись за одну парту, вопросов ни у кого не возникло, ибо Василисина мама была их классным руководителем. Благодаря соцсоревнованию мам и бдящей бабушке, программу трёх первых классов детишки уже изучили, но принцип усвоения знаний, обкатанный на фее, прекрасно зарекомендовал себя и тут, только в качестве визави выступал Иван, а мама строго следила за повторением пройденного. Три года жизнь не преподносила сюрпризов, а Василиса была очень занятой девочкой – школа, вторая школа, домашнее задание с Иваном, домашнее задание с Тилькой, пятёрки, пятёрки, пятёрки, сияющая мама, улыбающаяся бабушка, не очень все это замечающая, но довольная гармонией в семье, кошка.

Жёлтой дождливой осенью, когда обоим чадам уже исполнилось по десять лет, Ваниных родителей партия направила работать в Монголию, на сборы дали месяц. Василиса взгрустнула, немного поплакала, Иван же, удивив в очередной раз, через неделю подарил ей плюшевого медведя, сказал, – «Он сильный, надёжный, уверенный в себе медведь, он поможет тебе пережить наше расставание, развеет грусть и печаль». – Мишка был огромный, в стоячем положении ростом с неё, светло-коричневого цвета и белым круглым пятном на животе, круглыми ушами и круглым же хвостом-пупочкой, голова сидела на плечах без шеи, лапы массивные и без когтей, глаза коричневые, нос чёрный, рот линией-смайликом. На ощупь хозяин тайги был превосходным, глубоко плюшевым и мягким. Родители Ивана на все попытки мамы узнать, где они добыли подобное чудо, загадочно улыбались и ссылались на грузинскую родню. Это чудо Василиса нарекла Парамоном, именем по происхождению древнегреческим, в переводе, звучащем как «надёжный, верный».

Ребята как смогли обнялись, поцеловались, а Ванечка, укатив познавать не такую уж и далёкую страну Монголию, во второй раз преподнёс ей очень уместный к моменту подарок.

Долгих четыре года Василиса делала домашние задания обеих школ только с Тилькой, рисовала её, а Парамоша стал её отдушиной – ему она рассказывала о прочитанных книгах, своих чувствах, радостях и печалях, уткнувшись в него плакала, когда приходило очередное письмо от Вани в конверте с пугающей надписью: «Монгол Шуудан». В этот период произошли сразу два эпохальных события, повлиявших на всю дальнейшую жизнь очень занятой девочки.

Первое случилось в одиннадцать лет, опытная в делах воспитания мама-педагог до последнего оттягивала знакомство чада с двумя прекрасными книгами Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье», объясняя своё решение лаконичным «Ты не поймёшь!», и оказалась абсолютно права. Василиса ушла в книги с головой, прожила каждый поворот сюжета, каждую букву, наваждение продолжалось полгода и выплеснулось из Василисы первой персональной выставкой картин в её художественной школе. Акварели в количестве 19 штук экспонировались в течение двух месяцев, и, по завершении выставки, три работы попросили подарить худшколе, две ушли в общеобразовательную школу, а целых пять картин у мамы купили, причём, не за символические деньги. Это был несомненный успех, и единственным человеком, полностью его проигнорировавшим, была Василиса, будучи выжата как лимон в чай крестьянина-китайца.

Единолично присвоившая все лавры, мама поняла, что ребёнок уже вырос и главными у него становятся мысли и действия «взросления» или самостоятельности. Ему нужно доказать, в первую очередь себе самому (но многим важнее маме с бабушкой, а ещё заграничному Ваньке), что ты уже большой, сильный и богатый. Срочно нужно завоевать место в жизни, добыть средства к существованию и размножиться. В течение полугода была произведена ротация книг в домашней библиотеке – на первое место вышли тематики превозмогания, войнушки и любви [1].

Вторым событием явилось прочтение, опубликованного в журнале «Техника молодёжи», романа Эдмонда Гамильтона «Звёздные короли» [2]. Все, прочитанное до этого момента Василисой, поблекло на фоне эпических приключений Джона Гордона в Средне-Галактической Империи. Двенадцать лет прекрасный возраст, не вздумайте читать в эту пору «Войну и мир», «Преступление и наказание», а также подобную им Великую Классическую Литературу. Большей хрени в юном возрасте и представить себе нельзя, хотя некролог к смерти Леонида Ильича в газете «Правда» от ноября 1982 года вполне может с ними поспорить. Только космический вестерн, сногсшибательная техника, сверхсветовые скорости, уничтожение звёзд и самого пространства необходимы растущему сознанию в двенадцать лет. Василиса тяжело и надолго заболела фантастической литературой, в визуальном ракурсе роман отозвался двенадцатью работами графики с резкими стремительными чертами, обилием острых углов и полутеней. Выставка состоялась, но покупателей на подобное творчество не нашлось, Василиса сложила рисунки в альбом и частенько его пересматривала, вспоминая пережитые эмоции и чувства.

XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза, военный переворот на Гаити и, без сомнения, трагическая авария на Чернобыльской атомной станции не нашли должного отклика в душе юной мечтательницы, ведь именно в этом году вернулся из заграничной ссылки Иван, и на неё обрушилась Любовь!!! Первая, юношеская, не ведающая компромиссов; влюблённые не замечали ничего и никого кроме себя, умные родители старались не провоцировать их лишний раз уроками и бытом, а бабушка стабильно выхватывала скандалы от Василисы, ибо, по своему характеру, просто не могла прикинуться ветошью и не отсвечивать. Походя был закончен седьмой класс и художественная школа, где последний год с ней занимались уже индивидуально, вне программы. Весна и лето пролетели, как их и не было, прогулки в парке, вздохи под звёздным небом, три портрета любимого. Советские бабки у подъезда напрочь избавились от кариеса, сточив зубы под корень, со злобы на «энтих малолеток, куда только милиция смотрит».

Иван, на зависть всем подружкам и одноклассницам, вырос в стройного юношу под метр восемьдесят с поджарой, наполненной мышцами, фигурой «а чем ещё в Монголии заняться-то», темными вьющимися волосами, чуть прикрывающими уши, серыми глазами, прямым носом с небольшой горбинкой и волевым подбородком. Так что осенью, не такая уж и пастозная пышечка, побежала записываться на спортивные секции, но, грусть-печаль, оказалась никому не нужна. «Такую взрослую корову» выручил отец Ивана, записав их двоих в только что открывшийся центр Валентина Дикуля, где тренер Андрей Максимович, мировой «всепонимающий» мужик, за год присовокупил к отличнице и комсомолке, ещё и стройную, подтянутую и «в нужных местах выпирающую» красавицу; поддерживать физическую форму Ивана в бодром тонусе он также не забывал.

Жгущая, всепожирающая подростковая страсть, при поддержке и направлении мудрых родителей, не угробила влюблённых, как часто это бывает, а, за восьмой класс, переросла в полноценное чувство, доброе и согревающее изнутри. Василиса отметила это написанием целой тетради стихов, которая по завершении была пристально изучена и сожжена за бездарность, а в её картинах данного периода преобладали импрессионизм и солнечные средиземноморские мотивы.

Учёба всегда давалась Василисе легко, привычка общаться с феей прекрасно помогала с самоорганизацией и выполнением домашнего задания, а как можно не ответить сегодня то, что ты изучила вчера или позавчера на уроке, Василиса не понимала с первого класса, это же элементарно, у Вани также не вызывала проблем школьная программа, но его больше увлекало изучение пространства, описание физических процессов и свойств веществ. Видя совместное стремление отпрысков к знаниям, родители не поскупились нанять хороших репетиторов и два выпускных класса, кроме общеобразовательной программы, дали им двоим ещё и углублённое знание физики, химии, биологии, алгебры и геометрии. Огромную пользу и переосмысление своих методов рисования принесло Василисе знакомство с начертательной геометрией, она просто влюбилась в этот предмет, ну и записала себя и Ванечку на полугодовые курсы в политехнический институт.