Текст книги "Река Душ (СИ)"

Автор книги: Павел Каратанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

– А что при моём втором выборе будешь делать ты? – вырвалось у Ивана.

– Растворюсь, сгину – мне не будет места в твоём сознании. Выбирай, время дорого, и оно уходит!

– Ну раз ты так ставишь вопрос, то мой выбор очевиден – зачем менять счастье на…, – начал Иван.

– Замолчи и смотри! – прорычал двойник, – я смог прорваться, завеса приоткрылась.

Перед мысленным взором Ивана предстала маленькая каменная клетушка с каменными же кроватью и умывальником, – «Да это же тюремная камера» – пришло к нему понимание картинки, а на каменной кровати лежал спящий он, собственной персоной, со счастливым и расслабленным лицом. Иван опешил и лицо спящего изменилось под эту эмоцию, он испугался – и это отразилось на лице – тут к нему пришло удивление, что он видит настоящего себя – лицо отреагировало и на это.

– Видишь истинную реальность? – превозмогая, как будто поднимая что-то очень тяжёлое, прошипел двойник. В этот момент картинка перед глазами пропала, а двойник сделался бледной тенью себя прежнего и смог только шепнуть ему: – Сковывающие нас узы ослабли, но тюремщик явится и восстановит их, это лишь вопрос времени.

– Как мне выйти отсюда? – тихим голосом спросил ошарашенный Иван.

Ему в ответ пришла мысленная цитата из «Алисы в стране чудес»:

– Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?

– А куда ты хочешь попасть? – ответил Кот.

– Мне все равно… – сказала Алиса.

– Тогда все равно, куда и идти, – заметил Кот.

В этот момент Иван ощутил, что его туманный двойник отдал все силы, сделал всё, что мог, и даже чуточку больше, – «Дальше сам» – уловил настоящий Иван угасающий посыл двойника и почувствовал, что тот исчез, уже навсегда.

Иван был человеком действия, потому, приняв решение, встал с постели, забрал из шкафа свои вещи и направился в гостиную, там молча собрался и вышел из квартиры – прощаться с женой и детьми было выше его сил.

Помня последнее напутствие двойника, он пешком направился по улице Байкальской, через старый Ангарский мост и Синюшину гору, на выход из города. Непрозрачную плёнку пузыря реальности он обнаружил через четыре часа непрерывного пути – заподозрив, что зона реальности сильно зависит от его подсознания, он уже три часа назад начал думать только о том, как быстрее выбраться, передвигал ноги и не смотрел по сторонам. Увидев границу, Иван, опять же стараясь смотреть только прямо, перешёл на бег и оказался за её пределами, на другой стороне.

Так вот где обитал его двойник…мля, как он в ёжика-то не превратился – кругом, куда только мог дотянуться взгляд Ивана, был молочный туман. Ему потребовалось несколько десятков минут чтобы зрение привыкло к этому мареву, он понял, что туман не такой уж и густой, и сквозь него видны такие же пузыри несуществующей реальности, как и тот, из которого он только что вышел. Ивану определённо было чем заняться, а ещё он решил считать дни.

Прошло сто пятьдесят три дня, целых пять месяцев тяжёлой и утомительной работы – Господи, какой же это каторжный труд – уговаривать самого себя посмотреть на мир под другим углом зрения и отказаться от обретённого счастья. Но, благодаря самопожертвованию двойника, у Ивана было огромное преимущество перед ним – он сохранил мысленное видение себя в камере и свои ощущения от его просмотра – он знал, что реальность пузырей обманчива и закольцованное в них счастье насквозь фальшиво.

Ни с одним его отражением в пузыре не было легко – даже после показа мысленного кино, отражения отказывались ему верить – видели, чувствовали, но продолжали упорствовать, отказываясь уходить из своего счастья. – «Какой же я всё-таки упёртый баран. Не посмотришь вот так со стороны, никогда не узнаешь правду о себе» – подумалось Ивану, когда последнее его отражение вышло из пузыря счастья и влилось в него. – «Сейчас медитирую, становлюсь единым целым и начинаю думать, как же мне отсюда выбираться» – мысленно составил он краткосрочный план своей жизни.

Прошёл год. Долгие пешие прогулки, сочетаемые с акробатикой и спортом, были его отдушиной, а, чередуемые с ними, медитации и мысленные упражнения помогли понять, что он находится в какой-то разновидности сна, выход из которого Иван был найти не в состоянии. У него сложилось ощущение огромного шара, на котором находятся он, туман и пузыри счастья – куда бы он ни шёл, везде туман и эти пузыри, и там и там Иван уже был, а вот как «выйти из этой матрицы» придумать не мог. Шагал, бегал, прыгал, воображал и медитировал – всё без толку, а между тем голову начали посещать крамольные мысли, – «Не так уж и плохо было в этих пузырях, чё те неймётся-то – зайти и получай удовольствие, забудь про этот туман и живи счастливо».

Иван не гнал от себя подобные мысли, наоборот, обдумывал аргументы, приводил контраргументы, и пока побеждал их с разгромом – пока он был адекватен и силён духом, он продолжал бороться, несмотря ни на что.

************************

Кругом была темень, но уже не желе из тьмы, – «Ну темень-то – это нормально, к темноте мы привычные и умеем в ней ориентироваться», – подумала я и заново включила ночное зрение, пропавшее после «Шоу Пса Жабодава». Проявились контуры небольшой пещеры в форме половинки пятиметрового мячика и чего-то непонятного, находящегося в её центре.

Двадцать полуметровых бочек окружали лежащий в центре полутораметровый баклажан, у которого, кроме тела, имелись антенны, глаза, руки и паучьи ноги, всего этого было по четыре. Бочки по бокам имели десятисантиметровые отверстия, а вместо верхней крышки у них медленно крутились лопасти вентилятора. – «Картина маслом – бочки-вентиляторы на страже баклажана» – со злым смешком подумала я, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что кто-то из них точно является Иваном, скорее всего баклажан. – «Ванина мама просто божественно их готовила, и очень любила угощать ими нас – молодых и влюблённых», – с грустью вспомнилось мне.

Не двигаясь, и придержав от подобного Жабодава, я пожелала уничтожить все имеющиеся в помещении ловушки и подсветить красным опасные предметы и сущности, могущие причинить вред мне, Жабодаву или баклажану, – «Эк я завернула, ну да ладно, понятно же». На потолке что-то быстро вспыхнуло и опять стало темно.

– Да будет свет, – тихонько выдохнула я из себя слова, создала и запустила под потолок светящуюся сущность, отрегулировала её свечение до приятных глазу силы и спектра, и приступила к осмотру помещения. Стены пещеры были покрыты непрозрачной упругой плёнкой, в дополненной реальности именующейся как «Простая 2% с 15% энергии», причём шкала энергии была пуста на 60%; бочки имели идентификатор «Простая 0,4% с 10% энергии», три из них были пусты, но восстанавливались, остальные полны энергией.

Над баклажаном имелась надпись «31%» с безумными для этого мира 123% энергии, – «Начала завидовать – на целую четверть больше, чем у меня», – хотя заполненными из них были жалкие 12%, – «Перманентная слабость, его специально держат на голодном пайке». Я чувствовала, что наконец-то нашла Ивана и передо мной лежит именно он – мой любимый «баклажан».

Эпохальная встреча, грандиозный момент моей жизни, ключевая точка времени-пространства и всего мироздания…что я чувствовала в этот момент? Удовлетворение – нет, радость – тоже нет, ярость и ненависть к твари, заточившей и мучившей моего любимого – отчасти да, ещё сильнее погрузившись в себя, я ощутила нежность, желание любить и заботиться об этом «баклажане», моей родной сущности.

Я разжала руки и отпустила Жабодава – единорог, не совершая никаких лишних движений, подбежал к лежащей на полу сущности-баклажану и махнул хвостом, затем потянул морду вверх и издал свой любимый громкий «Гав».

Если быть честной с собой, то моё подсознание ожидало чего-то подобного, и когда оно произошло, то я совсем не удивилась, вот даже ни капельки – лежащий на полу пещеры малость сморщенный баклажан мгновенно преобразился в моего Ивана, самого прекрасного принца в мире. Я, находясь в какой-то перламутровой дымке сознания, тихонько подошла к нему, опустилась на коленки и поцеловала его – с нежностью и любовью, которые всегда ощущала в своей душе.

************************

– «Если я не могу выбраться из тумана с пузырями фальшивого счастья, то заниматься познанием мира через познание себя мне никто запретить не в состоянии» – подумал Иван и уселся медитировать, – «Пути познания себя и мира одинаковы и различны, но мне важны лишь желание и цель». Он всё глубже, слой за слоем, погружался в медитацию, пространство-время вначале искривилось вокруг него, а затем почти перестало ощущаться, Иван почувствовал единение со Вселенной, всеобщую гармонию, божественную мелодию мироздания.

Сколько длилось это состояние он так и не понял, вечность, год или всего лишь краткий миг, но Иван всем телом ощутил тихую вибрацию пространства-времени и осознал, что изменился, стал другим. В этот момент его губ коснулся нежный поцелуй, и он открыл глаза.

************************

– Я нашла тебя, – прошептала я Ивану, когда, после поцелуя, он сделал глубокий вдох и открыл глаза, – доброе утро, любимый. – Вокруг меня так и искрилась перламутровая дымка, мне было хорошо и спокойно – нежность и любовь, гармония.

– Доброе утро, любимая, – ответил мне Иван, голосом, который я прекрасно помнила, своим земным голосом, – я счастлив, что мы снова вместе.

– Гав, гав!! – звонко вклинился в наше счастье Жабодав.

– Куда же мы без тебя, – улыбнувшись, тихонько сказала я и представила хвостатого, – Иван, познакомься, это Пёс Жабодав. Он единорог, а также идейный вдохновитель и главный участник твоего спасения.

– Гав! – опять же звонко подтвердил Жабодав мои слова.

– Я знаю, – как-то озадаченно сказал Иван, вставая на ноги, – откуда-то я знаю это. – Он повернулся к единорогу, поклонился ему, и продолжил, – Здравствуй Жабодав, мне очень приятно с тобой познакомиться.

Я тоже поднялась на ноги, Жабодав же крутнулся два раза на одном месте и издал очередной «Гав», но в другой тональности.

– Ты абсолютно прав – наша встреча прекрасна, но тут неуютно и пора выбираться, – ответил ему Иван.

– Ты, вот так сходу, его понимаешь? – удивилась я, – у меня чуть мозги из ушей не вытекли от попыток понять хоть что-то из его образов. Худо-бедно с этим справляется Парамон, но и он не железный, пять минут и в аут.

– Ты сохранила моего медведя, я очень рад, – улыбаясь сказал Иван, – да, я понимаю его и могу общаться, без аутов.

– Ты воистину крут, – я создала прямо на Ване нашу боевую одежду, включая лёгкий шлем, и, не дав ему высказать своё удивление, продолжила:

– А ты знаешь, что местное сознание мира не отождествляет тебя со ступенями развития сущностей? Из виденных мной здесь сущностей, включая высших, оно сделало такое исключение только для меня и Клавдии, теперь вот для тебя.

– Клавдия? – спросил Иван.

– Розовая овечка, – уточнила я, – сейчас правда претендует на эльфийскую королеву, но характер у неё противный, смотри не влюбись, она тебя махом со свету сживёт.

Иван тихо рассмеялся и обнял меня, смех у него был мягкий и успокаивающий, совсем не такой, какой я помнила. Он посмотрел на меня удивительно понимающими глазами и произнёс:

– Василиса, ты видишь, что я изменился, я осознаю это, также я вижу, что и ты изменилась, ты тоже осознаёшь это – мы прошли разными дорогами, но сохранили в душе любовь, это помогло нам преодолеть все трудности и встретиться. Но Жабодав чувствует, что ещё ничего не закончено и нам надо уходить отсюда, наговориться мы ещё успеем, впереди вся жизнь.

– Гав! – подтвердил его слова Жабодав.

– А чего «гав» то, – присела я на корточки перед разговорчивым единорогом, – ты нас сюда приволок, ты нас отсюда и вызволяй. Я вот даже близко не представляю, где мы находимся…кстати, – я вызвала свою интерактивную карту, поиграла с масштабом и определила, – находимся мы не так уж и далеко, примерно в километре от Твердыни местного главгада под названием Тёмный Властелин. Жабодав, солнце моё, а перенеси-ка нас всех к тёте Клаве – она тебя любит, у неё есть для тебя печеньки и поиграть – будет вкусно и весело!

Опыт у меня уже был: желание, эмоции, ощущения, радость от ожидаемого события – смешать, взболтать и почувствовать себя в этом коктейле под названием «Давай к Клаве!!», у-у-ух, и мы на свежем воздухе.

Я тут же создала и кинула Клавдии с Иваном по большой пачке печенья «Юбилейное шоколадное» и крикнула:

– Клавдия, я обещала Жабодаву печеньки и весёлые игры, нельзя его разочаровывать, всё остальное – на потом. Ваня, приходи в себя и ковыляй за нами. Жабодав, побежали играть!!

И мы играли, весело и беззаботно смеялись, кидались созданными снежками и дурачились…в мёртвых землях, на виду у мерзкой Твердыни – в насмешку над теми болью и ненавистью, что её хозяин нёс этому миру.

Глава 33 Разговоры

– У тебя очень оригинальный способ общения с единорогом, – начал нашу послеобеденную беседу Иван.

– Когда я поняла, что он, в нашем понимании, неразумен, то испытала шок – столько мощи и без должного контроля, затем пообвыклась и приспособилась – Жабодава нельзя контролировать, с ним надо просто дружить, даря друг другу радость общения, – ответила я.

– Ты всегда была импульсивной и решительной, но сейчас в твоих словах я слышу мудрость, – Иван улыбнулся грустной улыбкой понимающего человека.

– Не наговаривай, импульсивности и решительности во мне хоть отбавляй, просто пришлось взгромоздить на себя ещё и ответственность, а потом как-то выкручиваться, – улыбнулась я в ответ.

Клавдия сидела и молча смотрела на своего создателя, не вмешиваясь в наш разговор, Жабодав и Стерва, откушав обеда, спали в теньке под созданным мной тентом. Мне же хотелось говорить сразу обо всём, задать миллион вопросов и обязательно получить на них ответы.

– Судя по тому, что я сижу здесь, брать на себя ответственность у тебя неплохо получается, – сказал Иван и поднял вверх правую руку с вытянутым указательным пальцем, – но предлагаю поговорить о другом – какие у вас цели, какие планы, какие ближайшие действия?

– В двух словах и не расскажешь, хотя постараюсь – цель найти и спасти тебя выполнена, но в процессе её реализации появились новые, пройти мимо которых мы были не в силах: прекратить массовое уничтожение сущностей Тёмным Властелином, помочь обрести себя и смысл жизни сознанию мира, помочь сущностям этого мира развиваться гармонично, обладая целью и смыслом. То есть, ни много ни мало, спасти и изменить мир – отдельных планов на это мы пока не составляли, главной задачей был ты, – закончила я свою речь.

– Спасибо вам всем за моё спасение, не уверен, что мне хватило бы времени самому вырваться из плена – я работал над собой, но был сильно ограничен в возможностях. Мне нравится снова видеть и чувствовать мир. Но вернёмся к вашим планам – как вы видите прекращение действий Тёмного Властелина?

– Ну, сначала я была злая и думала просто всех убить ко всем чертям, затем малость подобрела и решила дать обычным сущностям из армии Властелина шанс – мы уже подготовили и отпустили одну такую группу. Но с простыми сущностями этот подход не сработает, над ними провели большую работу, да и изменить всю армию мы не в силах – думаю придётся их уничтожить и отправить в океан энергии. Самого главного гадёныша прощать и перевоспитывать я не собираюсь – мы видели зверства его солдат и наслышаны про него самого – поймать, узнать кто надоумил и помог, затем казнить. С его мирными резервациями делать ничего не будем, жизнь сама там всё разрулит, надо только присмотреть, чтобы по стопам отца-основателя никто не пошёл. Вкратце всё, – ответила я.

– Может это и прозвучит странно, но за годы плена и медитаций я не стал добрее и тоже хочу убить своего мучителя, но лишения плена позволили мне посмотреть на мир шире, давая возможность охватить событие целиком, на всём его нахождении в пространстве-времени. И эта возможность даёт мне понимание, что данное событие не закончится со смертью Тёмного Властелина, или закончится не так, как это видишь ты. Я ощущаю, что мы видим только то, что нам сознательно показывают, и в этом плане все обманывают всех, – произнёс Иван и, закрыв глаза, продолжил тихим голосом, – я ощущаю, что мы, весь этот мир, лишь часть чьего-то большого плана и конечная его цель поистине ужасна.

– Как говорила бабушка: «Если не можешь съесть медведя целиком – разделай, приготовь и вкусно кушай его по кусочкам», – сказала я, – давай разделим глобальную задачу.

– Я помню афоризмы твоей бабушки и часто вспоминал её во время заточения – сильная воля, огромное желание жить, – Иван открыл глаза, – я не знаком с оперативной обстановкой, командуй ты.

– А можно вставить свои пять копеек? – спросила Клавдия, дождалась наших кивков, и продолжила:

– Я, конечно, понимаю – радость встречи, желание поговорить, и всё такое – но чего тут умничать и планировать? Вон там стоит армия – и нам всё равно её уничтожать, так что освободить желающих обычных, остальных зачистить; вот Твердыня – сравнять с землёй; затем летим к Тильке и кошмарим тамошнюю армию до тех пор, пока не появится сам Властелин – захватить, допросить, казнить; далее действовать по обстоятельствам и от полученной информации, до полной победы. План готов, я – молодец.

– Молодец, – согласилась я, – а что будешь делать если Властелин испугается нашей мощи и затаиться лет на двадцать-тридцать, подумает в тишине и уюте над ошибками, а затем примется за старое с удвоенной силой?

– Из сразу приходящего на ум: он сдохнет от деградации; у тебя есть дружок-сынок – попросишь его помочь; сами мы тоже не пальцем деланные – способны придумать как найти сущность в этом мире – не вижу ничего нерешаемого, – тут же нашлась Клавдия.

– Вы настолько сильны, что способны сражаться с многотысячной вооружённой армией? – озадаченно спросил Иван, – и что ещё за дружок-сынок?

– Упс, я не при делах и свалила на разведку, – быстро протараторила Клавдия, уже удаляясь от нас.

– На первый вопрос ответ простой – да, мы сильны и способны, уже сражаемся и побеждаем. А вот про остальное надо рассказывать хоть с какими-то с подробностями…, – я создала себе и ему по кружке с чаем и начала свой рассказ с похода за справкой об отсутствии судимости, закончив его словами, – …Жабодав оказался молодцом и смог тебя найти.

– Сознание океана энергии…, и оно общается с тобой. Ты не задавалась вопросом – почему?

– Ответ на поверхности – я, на данный момент, самая сильная сущность этого мира. Кстати, уже не факт – энергии у тебя больше на четверть, а воля создателя качается тут на раз два, – ответила я.

– Поверь мне – факт, я чувствую это и рад за тебя, – сказал Иван.

– А ты в ответ не хочешь рассказать, что было с тобой до попадания на Землю, а также после твоей скоропостижной смерти? – спросила я. – Я, кстати, очень расстроилась и много плакала.

– Хочу, но у меня не так интересно и захватывающе, не разочаруйся. При очередной проверке жителей я обнаружил новую территорию с очень странными сущностями, их чувствами и эмоциями, причём массовыми, были желание убивать себе подобных, рвать и поглощать их плоть, жажда власти, унижений и издевательств над другими сущностями. Я решил лично посмотреть и разобраться что это такое…, – начал Иван своё повествование и завершил его фразой, – …я понял, что безвозвратно изменился, смог ощутить гармонию и единение со Вселенной, понять и осознать многое – в этот момент ты меня поцеловала.

– Дела-а, как ты только это вытерпел и с ума не сошёл. Подожди, а ты сейчас не монах буддийский просветлённый – ну там вселенское счастливое счастие, миру-мир и колокольчик дзинь-дзинь? – спросила я.

– Нет, не до такой степени, – улыбнулся Иван, – я просто чувствую и ощущаю пространство-время по-другому, могу посмотреть на событие в целом, осознать его полностью.

– Ваня, мне уже давно не даёт покоя один вопрос, он как будто создан для тебя – почему в моей дополненной реальности у всех сущностей в этом мире, включая возвышенных и высших, есть надпись, показывающая их ступень развития «Обычная», «Возвышенная», «Высшая», а у меня, Клавы и вот теперь у тебя, кстати, у Жабодава ещё, обозначения ступени развития нет?

– Давай посмотрим на ситуацию шире и подумаем вместе – что есть ступень развития?

– Обозначение уровня развития воли создателя сущности, – не задумываясь ответила я.

– Ещё что?

– Уровень ответственности сущности перед миром, его же прав казнить и миловать.

– И ещё?

– Да, блин, ещё это жёсткая привязка к определённой территории и её населению.

– Хорошо, тогда следующий вопрос – зачем мир привязывает сущность к определённой территории и населению, расширяет её по мере повышения ответственности у сущности?

– Очевидно – даёт задание, смотрит на результат, даёт развиваться дальше.

– Василиса – зачем. В чём конечная цель мира?

– Создать умную, ответственную и адекватную глобальную сущность.

– Вот теперь прими мой «блин» и подумай – зачем это миру, какая ему разница адекватна его глобальная сущность или нет – он получит её эмоции и чувства в любом случае.

– Качество эмоций и чувств – миру не всё равно что хавать?

– В какой-то мере да, но суть не в этом, зачем все эти танцы?

Мне вспомнились мама и бабушка, так и не отдавшие меня на бальные танцы против моей воли, как же я туда ходить не хотела, кто бы только знал…

– Смысл в воспитании, душу сущности воспитывают и обучают определённым качествам, – пришло ко мне озарение.

– Да, именно так. Теперь ответь на свой вопрос, – попросил меня Иван.

– У меня, тебя и Клавдии нет надписи со ступенью развития по причине выхода нашего сознания за рамки этого мира, а Жабодав вообще вне категорий – отчеканила я.

– Ты абсолютно права, ты молодец, – сказал Иван.

– Ага. Как слепого телка корове под вымя подвели, а потом ещё и похвалили. Дура я тупая, давно могла сама догадаться, – с грустью посетовала я.

– Не кори себя, это не так уж просто было понять, – подбодрил меня Ваня.

– Вань, ты знаешь кто такой Тёмный Властелин? – спросила я, меняя тему разговора, – я видела его записи, они на английском языке, его солдат зовут Боб и Джо, а выглядят они как гопники из подворотни рабочей слободки, он точно был на Земле, кто он, и как его найти?

– Я уже пытался тебе объяснить, что осознаю это как огромный тёмный пласт в пространстве-времени, Властелин лишь винтик в нём, причём не особенно и важный. Цели этого грандиозны и ужасны – мне страшно противопоставлять себя подобному – оно раздавит и не заметит. Я не могу почувствовать кто такой Властелин, но осознал, что Калё – возвышенная, обманом отправившая меня на Землю, Тёмный Властелин и погибшая глобальная сущность нашего мира связаны между собой, также я ощущаю присутствие чуждой воли, не чужой, а именно чуждой всему нашему миру, даже мирам, – Иван закончил говорить и тяжело вздохнул, – пока это всё, что я могу осознать.

– Тогда Клавдия предложила хороший план – крушим и утилизируем всё, что относиться к Империи Тьмы, ждём реакции её Властелина.

– Уверяю тебя, она последует. Властелин, как минимум, один раз принимал участие в местной лотерее деградации и это не могло остаться без последствий – он не захочет доводить ситуацию до подобного ещё раз, – предсказал Ваня.

– У него для страховки есть мирная резервация, но будем посмотреть, – тихим голосом ответила я.

Я позвала Клавдию, разбудила Жабодава и Стерву, затем приготовила ранний ужин. По старинке, из созданных сырых продуктов, порезанных на разделочной доске и потушенных в котелке на живом огне. Вскипятила воду и заварила чай тоже по старинке, на втором ключе и дав ему настояться. В процессе готовки и приёма пищи все трепались ни о чём, перебрасываясь фразами относительно текущего застолья. Затем я и Иван, не сговариваясь, встали и отошли от нашей стоянки на склон холма, молча сели на камни и уставились вдаль.

– Спасибо, – сказал он, – мне очень приятно, что ты помнишь моё любимое блюдо.

– Пожалуйста, но рагу из баранины тебя кормила моя же бабушка, как я могу его забыть, – ответила я.

– Можно я тебя обниму? – попросил Иван.

– Как был дураком, так им и остался, – тихо сказала я, прижимаясь к нему плечом, – обнимай давай уже.

Вот так мы и сидели, сначала молчали, затем начали вспоминать родных и близких, просто знакомых, я рассказывала, что помнила, об их жизни, затем, как-то плавно и незаметно, рассказала Ивану и всю свою жизнь, а он мне свою.

– Как ты понимаешь, за последние годы у меня была куча свободного времени – я очень старался, потратил много часов на мысли и пробы – но рисовать я так и не научился, – с грустной улыбкой сказал Иван.

– А я твои портреты новой художественной школе подарила, они теперь юных художников вдохновляют и на них хорошие люди смотрят, – тихо сказала я, – эх, кто бы знал, что оно так выйдет, надо было все свои работы туда отдать.

– Может твоя мама так и сделает, – сказал Иван и сразу добавил, – не грусти, сделанного не вернуть и жалеть об упущенном просто бессмысленно – съешь себя ни за грош – надо смотреть вперёд, возможно с мамой ты ещё и увидишься. Такая возможность существует, я осознаю это.

– А вот за это прими мою «спасибу», причём большую-пребольшую, – порадовалась я сказанному.

Затем мы ещё помолчали, потом тихонько поговорили, ещё помолчали, мы сидели обнявшись, и мне было хорошо – не дурной влюблённостью, а именно хорошо и спокойно – как и должно быть с по-настоящему любимым человеком.

Я смотрела в чёрное небо и думала, – «Как же всё-таки жаль, что в этом мире не предусмотрены закаты и звёздные ночи, и как же они были бы сейчас к месту. А если это ещё и нарисовать…, кстати, надо с миром поговорить, а вдруг возможно их как-нибудь пришпандорить к местному небу – это сколько романтиков можно воспитать одним махом…дофига-а». Спать мы легли под утро, в один спальный мешок, обнявшись и прижавшись друг к другу, заново привыкая к забытым ощущениям.

За поздним завтраком я спросила у Клавы:

– Как твои изыскания по массовому уничтожению плохих во имя хороших?

– Я правильно поняла, что мой гениальный план принят к исполнению? – в ответ спросила она у меня.

– Естественно, он же гениальный, – развела я руками.

– Как мы уже знаем из рассказов пленных, еду, два раза в день, раздают солдатам интенданты, кстати, глагол «раздать» тут понимают, как «вынести из домика и вывалить одной кучей на землю». Еду интенданты не могут создать на всех сразу, им на это требуется время, потому убитые простейшие сущности лежат в их домиках на полу до кормёжки. Этим можно воспользоваться, прокрасться в невидимости и заразить пищу, от которой помрут все, кто её съел. Вы спросите – чем заражать? Отвечу так – я не садистка, потому дизентерию категорически отвергаю, тут нужно что-нибудь смертоносное, убивающее мгновенно, но с задержкой по времени, чтоб они, всем колхозом, это съесть успели спокойно. В идеале – гранаты с замедлителем.

– Не смотри на меня так, – засмеялся Иван на мой укоризненный взгляд, – создал я, не спорю, но воспитание этого чуда целиком и полностью только твоё.

– Кстати, меня уже давно мучает этот вопрос – как ты смог создать Этилию, Парамона и Клавдию на Земле. Ведь у нас нет ни сознания мира, ни океана энергии…, – проговаривая вопрос я всё больше замедляла темп речи и словила очередное дежавю – я уже задумывалась над этим, но, как обычно, недодумала – закончила же тихо и удивлённо, – или есть?

– Умница, – похвалил меня Иван, – любой мир, вся его структура и биомасса, созданные ей предметы – это просто информация, модели структурирования энергии, они не появятся без наличия самой энергии, это невозможно, значит океан энергии на Земле есть. Так я рассуждал изначально, и четыре года учился с ним работать, это было непросто, но я справился. Затем, уже в школе, изучив химию, физику и математику, подвёл под свои догадки и научную базу.

Иван повернулся к Клаве, улыбнулся и сказал:

– Так что, Клавдия, можешь гордиться – тебя я творил, уже зная многое, ты самая продвинутая из всех вас.

– Только Тильке об этом не говорите, а то она опять на весь мир обидится и в депрессию пойдёт, – вскинулась Клавдия, – а мне её там видеть неохота – она мне бодрой и нудной больше нравится.

– Сама гранату сделаешь или мне твои замыслы в жизнь воплощать? – вернула я их на путь войны и разрушений.

– Сделаю сама, но придумать лучше вместе, так надёжнее, – ответила Клава.

– Не обязательно взрывать, можно полностью лишить энергии, – предложил Иван.

– Взорвать эпичнее, но так сохраниться тайна – пусть гадает, что их убило – для нас это тоже хорошо, – согласилась Клавдия.

– Тогда давайте все же я сделаю, – я закрыла глаза и ушла в свою воображаемую мастерскую.

Представила себе простейшую шарообразную сущность размером в двадцать микрометров, имеющую следующие функции: при попадании в живой организм очень быстро и скрытно размножаться до достижения популяции, достаточной для лишения сущности-носителя всей энергии под ноль; лишить сущность всей энергии, убив её таким образом; используя поглощённую энергию, вытечь из уничтоженного организма и образовать из себя фразу «Make love, not war», мигать всеми цветами радуги пока не закончится энергия и не наступит смерть. Оставлять такой «капец» ожидать следующих жертв категорически нельзя.

Всё оказалось осуществимо, кроме ступени развития сущности, но идея с написанием фразы мне очень нравилась и я, скрепя сердце, сначала согласилась на простую сущность, но потом передумала и убрала это условие, оставив только – попал в живого, размножился, убил, умер. При таком наборе функций можно было обойтись простейшей ступенью развития.

Меня передёрнуло – ведь из простой прихоти я чуть-чуть не убедила себя создать чувствующее существо, единственной целью которого является убийство других – чем, в этом случае, я буду отличаться от своего врага? Конечной целью, что оправдывает все применяемые средства? Нет, это прямой путь в Тёмные Властелины – такой хоккей нам не нужен!

– Вань, посиди с Жабодавом и Стервой, а мы с Клавой пойдём по вражескому лагерю погуляем, – я передала ей трубки-дозаторы с колониями «заразителей», где в защитных энергетических коконах, находилось по пятьсот доз смертельной заразы, нажал один раз – одна колония выпала.

– Хорошо, но не подставляйтесь там, пожалуйста. У армии Властелина огромный опыт убийств высших и возвышенных сущностей, у них могут найтись для вас сюрпризы, – предостерёг нас Иван.

– Пока не встречали, но всё всегда бывает в первый раз, спасибо за предупреждение, – ответила я и посмотрела на Клаву. В ответ она мне просто кивнула, но с очень серьёзным видом.

– Ну, пошли что ли, помолясь, – дала я старт нашему очередному начинанию.