Текст книги "Насекомые вокруг нас"

Автор книги: Павел Мариковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Немало хищников среди жуков. Все семейство жужелиц – отъявленные разбойники, истребители разнообразнейших насекомых. Легкие в полете жуки скакуны не отстают от своих родственников. А всем известные яркими одеждами жуки коровки сдерживают размножение опаснейших и плодовитейших тлей, щитовок, червецов. И кто знает, что произошло бы, если бы не эти наши маленькие друзья!

Целый отряд Сетчатокрылых – муравьиные львы, златоглазки, аскалафы и мантиспы – хищники и истребители различных насекомых. Даже среди гусениц бабочек есть несколько видов, ведущих плотоядный образ жизни.

Но самое первое место среди хищников заняли муравьи – и не из-за прожорливости, а благодаря своей величайшей многочисленности. Где только они не живут, кто только их не знает! Нам особенно полезны муравьи, обитающие в так называемых муравьиных кучах в лесах и степях. Это – первейшие защитники деревьев и урожая. Они постоянно тащат к себе в гнезда свои жертвы – насекомых, среди которых подавляющее большинство вредных. Там, где много муравьев, лес надежно защищен от врагов.

Но насекомых-хищников, как бы много их не было, нельзя сравнить по их истребительной деятельности с насекомыми-паразитами (мухи тахины, горбатки и особенно мелкие перепончатокрылые – ихневмониды, бракониды и хальциды). Одни из них откладывают яички в тело насекомых-хозяев, а из яичек вскоре выходят личинки. Уничтожив свою жертву, они становятся взрослыми, и, следуя примеру родителей, откладывают яички в тела новых жертв. Другие прикрепляют яички к поверхности тела жертвы, а вышедшая личинка пробирается сама в тело обреченного на гибель насекомого. Третьи кладут многочисленные яички на поверхность листьев, которыми питаются насекомые, и те проглатывают вместе с пищей своего смертельного врага.

Громадная армия этих паразитов держит под своим контролем весь многоликий мир насекомых. Ни птицы, ни звери не уничтожают столько насекомых, сколько сами насекомые-паразиты. Даже климатические условия не оказывают на их численность такого большого влияния – она зависит почти исключительно от насекомых-наездников, которых очень много! Кого только не заражают наездники своими яичками! Даже такие, как клещи – паразиты многих животных, а также пухоеды – паразиты птиц, не гарантированы от нападения наездников. И лишь бактерии, вирусы и грибки, вызывающие заразные болезни, иногда могут соперничать с ними в этой неугасаемой жестокой борьбе. Давно уже установлено, что благополучие более восьмидесяти процентов насекомых зависит от деятельности наездников. Особенно в большом количестве они уничтожают массовых насекомых, которых сильнее всего опасается человек и от которых жестоко страдают полезные растения. Например, тли, размножающиеся с колоссальной быстротой, имеют много врагов среди перепончатокрылых, жуков и двукрылых. По выражению одного из натуралистов прошлого столетия, «мать-природа посеяла тлей на потребу целой массы других насекомых».

На одном из отъявленных врагов леса – сосновом шелкопряде – паразитирует 13 видов мух, 60 видов наездников, его поедают жужелица-краснотел, муравьи. У другого врага леса – непарного шелкопряда – известно около 50 видов наездников, 30 видов мух тахин, он гибнет и от заразных болезней. Третьего врага леса – златогузку – истребляют 18 видов тахин и 24 наездников. На пилильщиках Диприон, тоже вредителях леса, паразитирует более 100 видов наездников.

Подобных примеров можно привести немало.

В деятельности насекомых-паразитов царит строгий порядок. Каждый вид паразита заражает близкие виды насекомых-хозяев. Паразиты умеют отличать зараженного насекомого-хозяина от незараженного, а у тех, кто не постиг этого искусства, личинки, оказавшиеся внутри хозяина, уничтожают друг друга до тех пор, пока не останется самая сильная. Образ жизни насекомых-паразитов точно соответствует образу жизни своих насекомых-хозяев. И довольно часто между врагом и его жертвой складываются сложные отношения. И я покажу это на примере жизни тамарисковой моли и наездника.

…Тамариск – полудерево, полукустарник. Своеобразные мелкие, похожие на хвою листья, и красивые нежные розовые цветы придают ему привлекательный вид. Но самое главное достоинство тамариска – в его отличной солеустойчивости, благодаря которой он легко уживается в пустынях.

На тамариске я давно заметил галлы. Они располагались на ветках и очень сильно угнетали растение. Особенно их было много на деревьях долины реки Или, в среднем ее течении. Ехать туда не особенно долго.

…Солнце чуть клонится к горизонту, но пустыня еще пышет зноем, а в лицо ударяет горячий сухой ветер. Незаметно машина спускается к реке. Тут, среди зелени, особенно сильно ощущается своеобразный запах буйной растительности.

Я останавливаю машину и слышу знакомое пение кукушки. И таким странным кажется этот звук здесь, вблизи суровых гор Чулак и опаленных зноем пустынных берегов реки. Потом до слуха доносится из густых ветвей лоха тихое воркование миниатюрных горлиц. На тамариске распевает овсянка, из тростников раздается квакающая песня камышовки. На сухой вершине дерева, раскачивая длинным хвостом, скрипит сорока…

Густая рощица тамарисков, тенистая и прохладная, подступает к самому берегу. После первого же осмотра вижу: растения сильно угнетены, поражены болезненными наростами – галлами. Уродливые узловатые вздутия покрывают все ветки. Кое-где их так много, что пораженное дерево принимает необычную внешность. Кроме того, видно, как сильно пораженные в прошлом году растения в этом году усыхают, не выдерживают нападения своего врага.

Кто же враг тамариска?

Набрав ворох ветвей с галлами, на биваке приступаю к долгому и кропотливому исследованию: разрезаю галлы вдоль, поперек. Десятки, сотни, едва ли не тысячи… Сидеть на корточках и, орудуя ножом, без конца резать и резать хрупкие ветки кустарника не скучно, хотя внешне работа однообразна. В каждом галле есть что-нибудь новое, интересное, а то и загадочное.

Галл – шарообразное или веретеновидное утолщение веточки тамариска. Стенки галла тверды и толсты. В галле находится полость с чуть рыхлой зеленой поверхностью и белая червеобразная личинка. У нее блестящая коричневая головка с хорошо развитыми челюстями и три пары ног. Это – гусеница бабочки.

Чем же она питается в своей темнице?

Гусеница грызет рыхлую зеленоватую древесину стенок галла, и это ее единственная пища в заключении. Тут же внизу полости лежит скопление мелких коричневых комочков – испражнения гусеницы.

Сейчас, в конце августа, гусеничка занята тем, что прогрызает в стенке верхней части галла просторный выход наружу, но не доводит его до конца, а заканчивает под самой тонкой кожицей коры тамариска. Дверь в галл должна оставаться закрытой до того момента, пока из куколки не выйдет бабочка. Какая же она будет – неизвестно. Еще плохо изучены личинки насекомых и по ним не написаны определители.

Нужно как можно больше нарезать галлов и уложить их в банку. Быть может, из куколки вскоре же выйдет взрослое насекомое? Если же оно будет зимовать, придется ждать до весны!

Но сперва в одном, затем в другом галле я нахожу бабочек как раз в то время, когда они выходят из своей темницы и прогрызают маленькую дверку, закрывающую вход из галла. Бабочка оказывается миниатюрной молью с узкими крыльями, отороченными по заднему краю бахромкой длинных волосков. Ее окраска серая, невзрачная, ротовые органы недоразвиты и, видимо, ей не нужны: после выхода из галла она ничем не питается, живет короткое время, только для того, чтобы после оплодотворения отложить яички.

По некоторым следам мне становится ясно: гусенички, выйдя ранней весной из отложенных на растения яичек, внедрялись в ветки и, как только оказывались в центре их, на стволике начинал расти галл. Жизнь в галле не всегда протекала благополучно. Иногда растение сопротивлялось болезненному наросту: в месте, куда внедрялась гусеничка, бурно росла здоровая древесина и сдавливала неудачницу.

Гусенички и их домики-галлы росли долго, в течение всего лета. В году развивалось только одно поколение и вот сейчас наступил конец: вылет бабочек и откладывание ими яичек.

Через несколько дней поздними вечерами в роще тамарисков уже реяли скромные серенькие бабочки в брачном полете. Они оказались не известными для науки новыми видами и были названы Амблипальпа казахстаника.

Можно было бы, казалось, на этом и прекратить наблюдения и сложить в полевые сумки все принадлежности энтомолога. Но не все было в жизни бабочки понятным.

Почему-то некоторые гусенички прогрызали стенки галла насквозь и не оставляли дверок. Затем они оплетали выход двумя-тремя тоненькими перегородками из паутины. И, что самое интересное, такие гусенички, окукливаясь, не превращались в бабочек, а надолго замирали.

Наблюдения за странными куколками пришлось отложить до будущего года: куколки лежали без движения всю зиму, весну и лето. Бабочки из них появились только в следующую осень – с запозданием ровно на год! Так вот почему гусенички этих куколок прогрызали насквозь стенку галла! На следующее лето пораженное растение высыхало, а дверка, если бы ее оставили, превратилась бы в непреодолимое препятствие. Лучше было, значит, зимовать с открытыми дверями, чем оказаться замурованным…

И еще новость! Некоторые гусенички, проделав выход из галла, замирали, не окукливались. С ними что-то случилось. Через несколько дней их тело стало бугристым, сквозь тонкую светлую кожицу проступали неясные очертания белых личинок. Они совсем заполнили все тело гусенички и, наконец, один за другим стали выползать наружу, оставив от своей хозяйки жалкий бесформенный комочек. Крохотные личинки свили шелковистые кокончики внутри галла и замерли на зиму. Внутри кокончиков оказались куколки наездников – с большими глазами, шаровидной грудью, заостренным к концу брюшком, длинными усиками и плотно прижатыми к телу ногами.

Что будет дальше, я уже знал. Весной наездники покинут галлы и оставят яички в молодых гусеничках моли как раз перед тем, как они начнут вгрызаться в веточки тамариска. Отложенные в гусеничку яички наездника не помешают жизни врага растения. Они будут покоиться в полости тела своего хозяина ровно до тех пор, пока он не вырастет полностью, подготовит наружу выход, но теперь уже не для себя – будущей бабочки, а для своих злейших врагов. Тогда и произойдет бурное развитие личинок наездника и полное уничтожение тела строителя галла.

Казалось, наездники могли бы развиваться и в теле куколки. Но куколка покрыта твердой оболочкой и для маленьких личинок она – немаловажное препятствие.

Отлично приспособился наездник к жизни на своем хозяине!

Кропотливая работа не прошла даром. Теперь я хорошо знаю галлы и только по одному их внешнему виду могу сказать, что в них происходит. Вот старые, прошлогодние. Листья на веточках с галлами давно засохли, а сами галлы стали слегка гладкими, будто отполировались ветрами пустыни. Я убедился – сухая древесина таких галлов очень тверда, режется ножом с трудом. Галлы свежие, в которых нет отверстий, заняты наездниками. Они замерли там в шелковистых кокончиках и дожидаются наступления весны. Тогда и будет проделано в перегородочке маленькое черное отверстие, диаметром гораздо меньше того, через которое вылетает бабочка.

Галлы, из которых недавно вылетели бабочки, узнать легко по большому аккуратному круглому и почерневшему с краев отверстию. А если в галле окажется отверстие с серыми краями да внутри видны паутинные перегородки, там замерла на целый год куколка.

В первый год знакомства с тамарисковой молью наездников было мало. Но из каждой пораженной гусенички их вылетало десять – пятнадцать штук. Поэтому в следующем году почти все гусенички оказались зараженными наездниками. Казалось, не было ни одной бабочки-удачницы, избежавшей гибели от своего врага. Крылатый недруг тамариска был побежден своим неприятелем, и теперь в сумерках в рощицах тамариска не летали серые бабочки.

И тогда выяснилось совершенно неожиданное! От наездников все же убереглись бабочки, но только те, куколки которых заснули на целый год еще в прошлую осень, когда наездников было мало. Они и сохранили от полного вымирания свой род и продолжали потомство. Вот, оказывается, какое значение имеет долгий сон куколок! Они – своеобразный страховой запас на случай тяжелых катастроф, запас, который устраняет полное вымирание от наездника!

Что же теперь будет весной? Из маленьких шелковистых кокончиков, замерших на зиму в галлах моли, с наступлением тепла вылетит громадная армия наездников и бросится на поиски выходящих из яичек гусеничек тамарисковой моли. Гусеничек они не найдут, и тогда вся эта армия окажется не у дел и погибнет, не продолжив потомства.

Какая же несуразица: уничтожив гусеничек моли, наездники обрекли себя сами на вымирание! Те куколки, что с прошлой осени заснули на год, переживут это тяжелое время и вылетят бабочками на следующую осень и будут класть яички, когда наездников уже не станет.

Интересно, что же происходит с зараженными гусеничками, которые собираются превратиться в спящую целый год куколку? Ведь могут оказаться и такие! Я понял: в какой-то мере состояние гусенички-засони передается личинкам ее паразитов, и они, уничтожив своего хозяина и сами окуклившись, впадают в длительную спячку и выходят не весной, как полагается, а только через год на следующую весну. Механизм такой спячки, по-видимому, обусловлен особым химическим веществом, действующим и на врагов моли – наездников, насекомых, относящихся совсем к другому, чем бабочки, отряду.

Меня могут спросить, как я узнал, что замершие на год наездники уничтожили именно ту гусеничку, которая собиралась залечь куколкой в долгую спячку! Выяснить это очень просто. Такие наездники были найдены только в тех галлах, в ходах которых вместо тонкой кожицы-дверки были паутинные перегородки. Эти замершие наездники тоже переживут тяжелую катастрофу самоуничтожения и дадут потомство, из которого потом через несколько лет снова возникнет громадная армия наездников.

Вот в таких «подъемах» без какого-либо равновесия и происходит жизнь тамарисковой моли.

Все же какие сложные отношения установились у нее с ее врагом – наездником! Сколько потребовалось тысячелетий, чтобы они оказались именно такими! Но лишь благодаря такому порядку в природе остается живым замечательное растение – тамариск.

Уж коль мы заговорили о нашем друге – наезднике, то не обойдем его удивительную особенность – строительный инстинкт, помогающий этому полезному насекомому выживать в природе.

…Более 20 лет я встречаю в пустыне таинственные белые комочки, прикрепленные к верхушкам различных растений. Нежная шелковая ткань плотным пушком окружает кучку белых кокончиков. Их много, не менее полусотни. Они лежат рядом, тесно друг к другу, как запечатанные пчелиные соты. Каждый кокончик пуст, хотя и полузакрыт аккуратной круглой крышечкой. Хозяева кокончиков, видимо, недолго дремали куколками и вскоре же, став взрослыми, покинули свой домик.

Я предполагал, что белые комочки, наверное, принадлежат наездникам. Но на их скоплениях никогда не приходилось встречать никаких следов хозяина, из которого они вышли. Кто он, какова его судьба, куда он девался? Ведь не могли же наездники собраться из разных мест вместе ради того, чтобы сообща устроить жилище! Судя по всему не мог хозяин избежать печальной участи после того, как из него вышло столько недругов, и его останки должны быть где-то поблизости…

В моей коллекции фотографий насекомых, собранной за много лет, есть несколько снимков загадочных белых домиков. Вот самый старый – он сделан 15 лет назад в пустынных горах Анрахай, другой – на Поющей горе, третий – в отрогах Джунгарского Алатау. Теперь, через столько лет, случай снова свел меня с белыми кокончиками вот здесь, у озера Зайсан, и, может быть, именно теперь я разгадаю их тайну?

На сухой вершине полыни нервно вздрагивает зеленая гусеница, размахивает головой, извивается. Возле нее копошится целая кучка таких же зеленых маленьких личинок. Несколько из них очень заняты: быстро, быстро размахивают головками и, выпуская блестящие нити, делают аккуратные белые петельки. Работа несложная, но четкая: мгновенное прикосновение к старым нитям, рывок головою кверху или в сторону, другой рывок книзу и прикрепление новой нити, вынутой из тела… И так все время – размеренно, будто автоматы, стройным рядком, без передышки. Вот уже выплетено начало домика – часть его крыши, и на солнце сверкает первая свежая и кудрявая пряжа. Под нее скрывается дружная кучка деловитых ткачей и больше не показывается. Они, наверное, выполнили частицу общего дела и переключились на другую работу, плетут теперь каждый себе кокончики. Но начатое дело не брошено. Эстафета принята. На смену вступает другая партия строителей. Все так же рядком, тесно примыкая друг к другу, они продолжают трудиться. А когда и эта партия скрывается, ее заменяет другая, очередная. И так все время. Комочек зеленых личинок становится все меньше и меньше, а белый шарик шелковой ткани все больше и больше. Вот уже домик готов, и последняя шеренга дружных строителей скрывается за блестящими сверкающими белыми нитями.

Но бедная гусеница! На ее теле всюду видны темные пятнышки – крохотные отверстия, через которые вышли на волю ее паразиты. Она еще жива, не сдается, все пытается вызволить из пушистого шелка конец тела. И только когда домик закончен, рывком освобождается, ползет, оставив позади себя такое сложное сооружение, построенное из ее собственного тела, изнуренного этой работой.

Интересно бы еще застать дружную компанию за работой, разгадать секреты такой согласованной жизни, вскрыть изготовленный домик, взглянуть, что в нем сейчас делают энергичные наезднички. Еще интересней узнать, как наездники, находясь в теле своего прокормителя, заставляют его перед своим выходом наружу заползать на одинокие голые кустики растений, чтобы без помех совершить свое коварное дело, самим оказаться в тени, а не на солнце.

Оглядываясь вокруг, я с удивлением вижу всюду на растениях белые кокончики. Здесь их масса. Оказывается, иногда гусеница, после того, как свит кокончик, не в силах уйти, и от нее остается жалкий сморщенный комочек. По этим остаткам я узнаю, что хозяевами наездников могут быть самые разнообразные гусеницы.

Жаль, что солнце, прочертив по синему озеру огненную дорожку, спряталось за темную полоску туч, нависшую над горизонтом. Придется отложить знакомство с врагами гусениц на завтра.

Но на рассвете тихое озеро сперва бороздит легкая рябь, потом оно покрывается волнами. Налетают порывы ветра. А утром небо над озером все в тучах. Крупными стаями, как волки, они несутся с севера. Становится холодно, и мы торопимся к югу.

Зеленая гусеница, которая вырвалась из плена шелковых нитей, вскоре заскучала и погибла. А в пробирке с кокончиками на пятый день после того, как они свили себе общий домик, суетливо бегала целая стайка черных темнокрылых с длинными усиками наездников. Это были Апантелюсы – злейшие враги гусениц. Они весело выпорхнули из плена, и, наверное, каждый помчался разыскивать свою собственную добычу.

Доброго пути, маленькие наезднички!

По-видимому, случаев, когда паразит, обитающий в теле хозяина-прокормителя, изменяет его поведение в свою пользу, немало. Вот, к примеру, еще одна моя встреча с такими насекомыми.

…Холмистые предгорья Заилийского Алатау разукрашены белыми и лиловыми мальвами, осотом, татарником. Кое-где желтеет молочай. Иногда под зонтиком цветов этого растения все черно, здесь обосновались тли Ацертозифон. Им хорошо в тени и тепле. Возле тлей, как всегда, крутится компания разнородных насекомых. Из них самые многочисленные муравьи. Они доят тлей, охраняют их. В сторонке же сидят цветистые жуки коровки, высматривают тлей-глупышек, отлучившихся от стада и вышедших из-под охраны. Медлительные личинки мух сирфид хозяйничают в самом загоне, пожирают тлей. Муравьи их не замечают. Такие бдительные, а не видят врага их коровушек. Сирфид спасают очень медлительные движения и, наверное, нейтральный или даже тлевый запах.

Еще иногда можно заметить крошечного наездника Афелинуса. Действия его точны и расчетливы: быстрый скок сверху на тлю и чуть сзади, удар кинжальчиком-яйцекладом – и дело сделано, яичко устроено.

А потом происходят удивительные вещи.

Тле, пораженной наездничком, нездоровится. Она слегка светлеет, чуть вздувается и, как бы чувствуя неладное, спешит уединиться. Любительница тени ищет яркого света, находит освещенный солнцем листочек молочая, забирается на его вершинку и устраивается в небольшом углублении по средней жилке. Затем выделяет капельку клейкой жидкости и, прикрепив себя надежно, замирает. Жизнь покидает ее тело, оно еще больше вздувается, светлеет.

Проходит несколько дней. На конце брюшка тли появляется окошечко, через него выбирается крошечный наездничек – враг тлей.

Ловко он приспособился к тлям! Его личинка неведомыми путями изменяет в свою пользу поведение кормилицы, заставляет покинуть общество себе подобных, чтобы как бы невзначай ее, пораженную недугом, не унесли на съедение в муравейник, как это принято делать в таком скопище рачительными хозяевами. Личинка же наездника принуждает кормилицу выбраться из тени и прикрепить себя на листочке, на самом солнышке, чтобы скорее произошло развитие ее недруга. И не как попало, а только в надежном месте – в углублении по средней жилке, где тело ее не поранят колеблемые ветром соседние веточки и листики! Поразительно, сколько времени потребовалось, чтобы выработать такую приспособляемость врага к своему хозяину!

…Человек давно обратил внимание на врагов насекомых-паразитов и пытался использовать их в борьбе с вредителями растений. В Китае более тысячи лет назад против вредителей садов боролись с помощью муравьев Оекофила смарагдина. Особые разносчики переселяли муравьев в сады, где они переходили с дерева на дерево по специально положенным на ветви бамбуковым палкам. В Крыму в давние времена местное жители ловили крупную жужелицу Процерустаурикус и пускали ее на огороды, где она уничтожала слизней и улиток. Фермеры США раньше в столовых вешали гнезда шершня для того, чтобы эти осы истребляли мух.

Биологические методы борьбы с вредными насекомыми – сейчас самое передовое направление в энтомологии. Эти методы имеют огромные преимущества перед химическими, которые отравляют почву, растения и проникают с продуктами сельского хозяйства в организм человека, незаметно причиняя ущерб его здоровью. К тому же химические вещества, убивая насекомого-вредителя, одновременно уничтожают и его врагов, в результате чего нарушаются сложные взаимоотношения между паразитом и хозяином.

Что же происходит? Очень часто в местах, где используются пестициды, неожиданно освобожденные от своих врагов появляются в массе новые насекомые-вредители, о существовании которых никто и не подозревал! Например, повсеместное применение гексахлорана и ДДТ в яблоневых садах уничтожило ранее никому не известного крошечного жука коровку Стеторуса, который сдерживал рост численности паутинного клеща, стойкого к химическим препаратам. Перебив вредителей яблони – яблонную моль и плодожорку, человек приобрел нового врага – паутинного клеща, от которого сады стали страдать еще в большей степени. Мало того, были уничтожены и наездники – естественные враги яблонной моли и плодожорки, и теперь благополучие садов полностью зависит от ядохимикатов. Но и это не все. С каждым годом из-за того, что насекомые-вредители привыкали к этим веществам, их требовалось все больше и приходилось чаще использовать. Но, к счастью, наряду с этим, в горах мы встречаем заросли дикой яблони, которые спокойно растут, не зная опустошительной деятельности насекомых-врагов. Здесь царят гармония и порядок, установившиеся тысячелетиями.

Биологический метод борьбы с вредителями растений труден. Чтобы использовать против насекомых самих насекомых, нужно очень хорошо знать жизнь тех и других, их сложнейшие отношения, установившиеся в природе. Вероятно, именно из-за неизученности каких-то явлений, связанных с насекомыми, попытки некоторых исследователей в этом направлении потерпели неудачу. Но всякое трудное дело не сразу спорится! Ничто не дается даром. Сейчас на фронте ожесточенной войны с насекомыми-вредителями наряду с поражениями немало и побед. В конце прошлого столетия случайно в США был завезен опаснейший враг леса – непарный шелкопряд. На новом месте он размножился в массе и стал национальным бедствием. Колоссальные средства, затраченные на химические меры борьбы, не дали результатов. Тогда стали завозить с родины этой бабочки ее исконных врагов. Постепенно опасная деятельность вредителя была вначале ослаблена, а ныне резко снижена. Энтомологи одержали блестящую победу. Много удачных опытов по биологическим мерам борьбы с насекомыми проведено на океанских островах, в большой своей части также против вредителей, завезенных из других мест.

В нашей стране ученые много работают над проблемой использования насекомых в борьбе с вредителями. Совсем недавно на Черноморском побережье Кавказа разведение цитрусовых растений было поставлено под угрозу из-за щитовки, которая очень сильно вредила. Биологи предложили завезти из Италии жука коровку Родолия. Это оказалось удачным. Коровка быстро размножилась и уничтожила щитовку. На юг страны был завезен крошечный наездник Афелинус, он хорошо «сработал» против вредителя деревьев – кровяной тли: успешно прижился и продолжает истребление этого серьезного врага леса. Другой крошка – наездник Псевдафикус – завезен в Среднюю Азию и эффективно использован против опасного вредителя – червеца Комстока.

Немало трудностей на пути ученых, изучающих биологические методы борьбы. И потребуется много усилий, чтобы проникнуть в тайны жизни, быть может, неизвестных еще насекомых. Совсем недавно, например, мы и не предполагали, что у многих насекомых-паразитов тоже имеются свои враги-паразиты, или, как их назвали, «паразиты второго порядка», которые мешают полезной деятельности наших друзей. У некоторых же паразитов «второго порядка» оказались даже «паразиты третьего порядка». Другие открытия впереди. Работа уже ведется, и придет время, когда человек еще глубже изучит жизнь насекомых и сможет более гибко управлять процессами их взаимоотношений в свою пользу.

Опыт: насекомые – замечательные помощники земледельца

Наблюдая за жизнью насекомых, борясь с теми из них, которые наносят вред культурным растениям, лесам, человек задумался: а нельзя ли обратить их деятельность против сорняков, крадущих плодородные земли, угнетающих представителей полезной флоры? В самом деле, почему бы и нет, ведь не только у культурных растений есть вредители, их много и у растений-врагов! Жизнь показала – такое возможно. И в этой области энтомологии уже сделаны первые шаги, которые говорят о многообещающих результатах. Но пока все-таки проблема борьбы с сорными растениями стоит перед сельским хозяйством очень остро.

Эволюция… Именно проникновением в ее законы можно объяснить то или иное явление природы. Например, как возникает в ней такое соотношение сил между растениями и насекомыми, при котором одни остаются поверженными, другие – победителями?

Каждое животное, каждое растение приспособилось жить в определенной обстановке. На земном шаре сформировались сообщества животных и растений, между которыми в известной степени царит порядок, определяющий зависимость одних от других. Состояние, похожее на статус, складывалось в течение многих миллионов лет совместного развития. Нарушение этого порядка всегда вызывало катастрофы: одни организмы размножались в массе, мешая жить окружающим, другие погибали, не выдержав натиска. Так продолжалось до тех пор, пока вновь силами независимо существующих законов в природе не устанавливалось подвижное равновесие.

Но постепенно стала изменяться наша планета. На ней появилась могучая сила – человек. Он прямо и косвенно, вольно и невольно стал изменять природу в самых разнообразных и подчас неожиданных направлениях. Возросли транспортные связи. Теперь есть поезда, автомобили, пароходы, самолеты, перевозящие различные грузы, в том числе животных и растения. При этом семена растений незаметно расселяются. Попав на новое место, далекое от своей родины, оказавшись в непривычной обстановке, многие невольные «эмигранты» погибают. Но не все! Некоторые находят для себя отличные условия, особенно оставившие на родине своих исконных врагов, начинают усиленно размножаться и вскоре, заполонив землю, становятся бедствием для «растений-аборигенов!» Многими сорными растениями обменялись между собою континенты – Европа и Америка. Впрочем, у себя на родине растения, ставшие «эмигрантами», в основном были малочисленны, не приносили никому вреда, их количество уравновешивалось врагами, и только переселившись, они обретали громкую и злую репутацию сорняков.

Примеров таких переселений – масса!

Из Северной Америки в Евразию перебрались сорный подсолнечник, колючий паслен, полевая повилика, несколько видов щириц, два вида амброзии и т. п. В Северную Америку из Евразии переехали горчак розовый, зверобой, солянка галогетен, чертополох и многие другие.

В Средней Азии растет довольно редкая и неприметная ядовитая солянка галогетен. В 30-е годы нашего столетия она, как предполагается, с шерстью овец проникла в Северную Америку и полностью вытеснила в штате Ута местные пастбищные растения. Сейчас энтомологи заняты поисками врагов ядовитой солянки галогетен на ее родине.

В Австралию как-то случайно был завезен кактус Опунциа инермис. Он очень быстро размножился и стал злейшим вредителем пастбищ. Энтомологи не растерялись. Проведав родину кактуса, они нашли там бабочку Коктобластис какторум, которая только и питалась этим растением, и незамедлительно перевезли ее в Австралию. Бабочка очень быстро размножалась и уничтожала вредный кактус. С тех пор кактусы стали редки, а если кое-где и появляются, то поедаются гусеницами бабочек. На это мероприятие было израсходовано в 400 раз меньше денег, чем это потребовалось бы для применения химических и механических способов. Кстати, для борьбы с другим кактусом были использованы его заклятые враги – мучнистый червец и один вид бабочки.

В XVIII столетии из Европы в Америку случайно завезли зверобой Хиперкум перфоратум. В Северной Калифорнии это растение очень быстро распространилось и заняло обширные площади. Тогда с родины зверобоя привезли сразу несколько видов насекомых, кормившихся только этим растением: листоеда, златку и комарика. «Пришельцы» очень сильно размножились и уничтожили бесполезное растение, освободив от него ранее занятые площади.