Текст книги "Насекомые вокруг нас"
Автор книги: Павел Мариковский
Жанр:
Природа и животные
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Я много раз читал упоминания о сверчковых боях, устраиваемых китайцами. Но описание очевидца этих боев мне встретилось лишь в 1972 году[19]19
Вокруг света, 1972, № 1.
[Закрыть]. Автор статьи «Пять кастрюль гладиаторов» С. Фан пишет: «Владельцы насекомых уселись на корточки друг против друга, достали кисточки и принялись щекотать сверчков. Сверчки расправляли крылышки, поводили усами и двигались все быстрее и быстрее – начали злиться. И по мере того, как они, еще не обращая внимания на соседа по бадейке, все больше суетились, росло напряжение и среди зрителей. Кто-то навалился мне на спину, кто-то дышал прямо в ухо, зашуршал банкнот – кто-то ставил на одного из сверчков. Комнату затоплял азарт, он как сильный жар в этом и без того жарком помещении исходил из круглой бадейки, где два маленьких сверчка вдруг поглядели друг на друга и с неожиданной яростью бросились в бой.
Сверчки оказались настоящими турнирными бойцами. Они толкались лбами, старались дотянуться до противника сильными задними ногами, раскрывали крылья, подпрыгивали, как петухи. Я поймал себя на том, что с волнением слежу за действиями сверчка поменьше ростом, желаю ему победы и уже не могу оторвать глаз от кипящего боя.
Вдруг случилась беда. Не беда вообще, а беда для меня и других болельщиков малыша. Он под ударом противника опрокинулся на спину. Хозяин тут же начал переворачивать повергнутого бойца, но сверчок, видно, догадался, что лежать на спине безопаснее – противник тут же терял всякий интерес к бою и отбегал к стене, стараясь найти выход.
Три раза малыша переворачивали на живот, и три раза он при приближении противника ложился лапками кверху. После третьего раза бой был закончен. Перерыв. Я незаметно выбрался из толпы и вышел на улицу.
Что ж, думал я, пожалуй, это самый безобидный из боев, на которые ходят любоваться люди. Он миниатюрен во всем – даже в размерах бойцов. Говорят когда-то устраивали бои слонов. До сих пор процветает коррида – бой быка с человеком. На смерть бьются петухи, клюют друг друга перепела. Сверчки отделываются испугом. Милое безобидное развлечение. Странно, что я не слышал о нем раньше. Курьезы из природы, тысячи курьезов, с которыми сталкиваешься в Азии.
Спорт этот – если можно условно применить столь благородное слово к бою сверчков – родился в Китае тысячи лет назад. Он порой столь захватывает людей, что случались трагедии. Известно, что полководец сунской империи династии Ця Су-Тао лет восемьсот назад так увлекся боями сверчков, что забыл об армии, которой командовал, и армию разгромил противник».
Уже после этого сообщения мне удалось прочитать о сверчковых боях в описании Кульджинского края выдающегося казахского ученого Ч. Валиханова, побывавшего в этих краях в начале прошлого столетия. Он сообщил, что, кроме драки, сверчки знаменуют счастье, если в первый день нового года порадуют песней. Путем тяжелого многолетнего опыта в Китае особые умельцы научились воспитывать сверчков к этому народному празднику. В Новый год специальный придворный воспитатель являлся к дворцу со сверчками за пазухой в специальной коробочке из тыквы и заставлял петь их хвалу императору. Дальше Ч. Валиханов пишет, что «покойный император удивительно любил этих сверчков», «всегда имел коробочку со сверчками счастья».
Очень коротко рассказывал о таких поединках наш известный ученый, геолог и путешественник В. А. Обручев, совершивший поездки по Монголии и Китаю. По его словам, сверчков садят в большую чашку с ровным дном и отвесными боками. Сверчки, схватившись челюстями, вступают в бой, который продолжается до тех пор, пока один из них не убежит или не будет выброшен из чашки соперником. Сверчков руками не трогают, а ловят особыми приборами, чтобы их не помять, и содержат в большой чашке с крышкой, в которой дополнительно размещается глиняный домик – жилище, блюдечко для воды и для риса. Цена сверчка не менее рубля, а хороших бойцов ценят значительно дороже. Сравнительно с кровавыми боями быков и петухов, которыми развлекаются в Европе, бой сверчков представляет собой невинную забаву, хотя во время этих зрелищ проигрывают на пари даже целые состояния.
Не только между сверчками устраивают китайцы состязания. Для этой цели используют также и богомолов, и бои между ними привлекают не меньше зрителей, чем бои петухов.
Весьма курьезное развлечение, носящее к тому же характер серьезного дела, представляло описанное англичанином Клаузеном, автором книги «Насекомые и фольклор», использование вшей. В очень давние времена в Пруссии происходили выборы бургомистров. Претенденты на столь высокое место садились вокруг круглого стола и клали на него бороды. Посредине стола помещали вошь. Бургомистром избирался тот, в чью бороду она заползала.
Мало кто из любителей аквариумных рыбок знает о том, что в неволе отлично живет множество водяных насекомых, наблюдать и любоваться которыми не менее интересно, чем рыбками. В аквариумах отлично живут клопы водомерки. Они носятся по воде на своих ногах, будто лыжники по снегу, жуки вертячки целыми стайками толкутся в величайшей суете, в самой воде плавают хищные клопы гладыши. Плавают плавты, которые больно жалятся, за что их назвали водяными осами. Среди водорослей маскируются похожие на палочки клопы ранатры. Затаившись, ожидает добычу также клоп водяной скорпион, отдаленно по своему внешнему виду напоминающий обладающего ядом наземного скорпиона. Носятся под водой водяные жуки плавунцы и водолюбы. Они опасны для маленьких рыбок.
Почти все водные насекомые обладают крыльями и ночью могут свободно покинуть свое место заточения. Поэтому аквариум с водными насекомыми рекомендуется накрывать сеткой.
Содержание водных насекомых в аквариуме – плохо изученное ремесло, и поэтому для тех, кто им заинтересуется, – большое поле для изобретательства.
На свете есть одно интересное место, которое специально показывают туристам ради живущих там насекомых. Это – пещера Вантомо в Новой Зеландии. В глубине ее брезжит слабое сияние, оно становится ярче, и, наконец, перед посетителями открывается изумительное по красоте зрелище голубовато-зеленых огоньков, струящихся потоками сверху. Чудесная иллюминация принадлежит личинкам особых светящихся комаров, которые, забравшись в пещеру, откладывают в воду яички. Личинки, выйдя из яичек, забираются на потолок, свивают себе небольшую колыбельку, спускают из нее до 70 нитей. На каждой нити располагаются через равные промежутки липкие шарики. Личинка забирается в свое укрытие и, выставив конец брюшка, зажигает свой светящийся орган – фонарик. На его свет летят мелкие насекомые. Они прилипают к нитям и становятся добычей.
Орган свечения личинок не изучен, и механизм его работы не известен.
Косвенное отношение к развлечениям насекомыми относится также умелое изготовление замысловатейших приманок в виде различных моделей насекомых для ловли рыб. Так, дом венгерского пенсионера Ш. Михали в Тыргу Муреша стал своеобразным музеем для любителей-рыболовов. В числе различнейших снастей более всего интересна его коллекция искусственных мух и других насекомых, состоящая из 12 тысяч экспонатов.
Немного фантазии…
Если бы человек мог превратиться в крошечного – в сантиметр высотой – лилипута, то перед ним прежде всего предстал бы мир насекомых в своей ослепительной красоте, потрясающем многообразии и необыкновенной сложности. Человек слишком большой, чтобы обратить внимание на копошащихся вокруг него крошек. Но кто взял в свои руки увеличительное стекло, тот стал на положении лилипута, оказавшегося в мире сказочных существ. Этим именем по праву можно назвать коллекционеров, увлекающихся собиранием насекомых.
Любое коллекционирование удивляет, но самый поразительный объект для этой цели – насекомые. Вспомним фразу, сказанную кем-то: самая ничтожная блоха сложнее самого совершенного спутника.
Собирание коллекций насекомых для многих часто становится сильной и продолжительной страстью, нередко переходящей в серьезное занятие.
Вспоминается соратник Г. Дарвина – А. Уоллес, одновременно с великим естествоиспытателем и независимо от него начавший создавать теорию эволюции органического мира. Он был одним из страстных коллекционеров. На Молуккских островах ему посчастливилось поймать крупную и очень красивую бабочку – оранжевую птицекрылку, называемую «королевой бабочек». Вот как он описывает свои переживания, вызванные удачной охотой: «Красота и блеск этого насекомого неописуемы, и только натуралист может понять то необычайное волнение, которое я испытал, наконец поймав его. Когда я вынул насекомое из сачка и развернул его великолепные крылья, мое сердце так забилось, кровь так прихлынула к голове, что я почувствовал себя слабее, чем если бы я был на пороге смерти. Весь остаток дня у меня болела голова, настолько велико было волнение, вызванное этим, казалось бы, незначительные случаем»[20]20
Наука и жизнь, 1976, № 6.
[Закрыть].
Вообще говоря, собирание коллекций насекомых было распространено особенно сильно в конце прошлого столетия в странах Западной Европы и отражало расцвет интереса к биологическим наукам. Ныне оно несколько погасло, отчасти из-за исчезновений насекомых в связи с окультуриванием ландшафта человеком и изменения им лика земли, а также из-за сильнейшего стремления заниматься техническими науками. Коллекционирование насекомых, к примеру, нашло отражение и в изобразительном искусстве. В Западной Европе сохранились гравюры XVIII века, на которых изображены дамы в кринолинах и кавалеры в расшитых узорами камзолах, ловящих бабочек сачками.
Особенно сильным было увлечение собиранием коллекций насекомых в период расцвета колониализма и захвата европейцами тропических стран, изобиловавших разнообразными крупными, ярко окрашенными и красивыми насекомыми. К сожалению, нередко подобное коллекционирование принимало оттенок промысла и беззастенчивой коммерции, из-за чего крупные и красивые насекомые стали катастрофически исчезать. Не случайно, например, власти Папуа – Новой Гвинеи приняли специальный закон о защите самых красивых и больших бабочек – птицекрылок, пытаясь воспрепятствовать торговле этими бабочками. Закон этот запрещает и сейчас собирать не только бабочек, но и яйца, гусениц, что, как это не звучит парадоксально, мешает подчас тем энтузиастам, которые выступают защитниками животного мира и пытаются разводить этих бабочек, из добрых побуждений спасая их от вымирания.
Очень часто у наиболее серьезных и ретивых коллекционеров увлечение энтомологией постепенно переходило в научное занятие, и из подобных любителей вышло немало ученых с мировым именем. Вспомним хотя бы вначале никому не известного сельского учителя, а впоследствии знаменитого на весь мир ученого-энтомолога Фабра, книги которого переведены на все языки и с интересом читаются уже многими поколениями.
Немало коллекционеров и в нашей стране. Расскажем коротко о некоторых из них.
Рабочий Роберт Суулара из шахтерского города Кохтла-Ярве (Эстония) собирает бабочек. В его коллекции 7,5 тысяч экземпляров. Он изучает только фауну своей республики. Каждое лето, вооружившись сачком, пинцетом, морилками, булавками и… пивом, отправляется в глухие места. Пиво – тоже его орудие ловли. Коллекционер смешивает его с сиропом, добавляет несколько капелек грушевой эссенции и этой смесью смазывает стволы деревьев. На приманку и летит добыча – бабочки. Уникальной коллекцией Роберта Суулара пользуются и ученые, и студенты. А его супруга, учительница, нередко приглашает своих воспитанников – учеников, юных натуралистов – познакомиться с этой своеобразной экспозицией, которая хранится в их доме и представляет собой самый настоящий музей.
В коллекции бывшего главного инженера фабрики «Природа и школа» А. В. Цветаева 1200 ящиков, в них 90 тысяч бабочек, относящихся к 5 тысячам видам.
Но не только бабочки привлекают любителей. Другая многочисленная группа насекомых – жуки – также приобрели немало поклонников.
Знаменитый русский путешественник П. П. Семенов Тянь-Шанский, посетив в Семиречье одного из генералов, написал о нем следующие строчки: «Свидание мое с Абакумовым было самое сердечное. С особым удовольствием он показал мне свои энтомологические сборы». К сожалению, судьба этой коллекции неизвестна. Вероятнее всего она погибла из-за того, что владелец не успел передать ее в надежные руки, то есть не нашел человека, который бы мог внимательно следить за нею, постоянно протравливать ее нафталином, камфорой или парадихлорбензолом, предупреждая порчу.
Известный художник Г. И. Семирадский (XIX век), чья знаменитая картина «Фрина на празднике в честь Посейдона» экспонируется в Русском музее в Ленинграде, был увлеченным энтомологом и защитил диссертацию «Инстинкты и нравы насекомых». Талантливый русский писатель В. В. Набоков хорошо изучил бабочек и даже несколько лет был научным сотрудником Гарвардского университета (США). Коллекционировали бабочек известные русские ученые – химик А. М. Бутлеров и физиолог И. П. Павлов.
В Алма-Ате страстным коллекционером насекомых был профессор биохимии Б. И. Ильин-Концев. Выполняя предсмертную просьбу ученого, я переправил его коллекцию в Москву, где она и хранится в Дарвинском музее.
Приобрел большую коллекцию бабочек недавно музей Института зоологии Академии наук Украинской ССР. Ее собрал за четверть века киевский коллекционер, кандидат технических наук Д. С. Ласточкин. В собрании есть самая большая бабочка мира, привезенная из Южной Америки, – Эребиус агриппина, а также истребленные гигантские бабочки – птицекрылка райская и птицекрылка Александра, обитавшие ранее в Новой Гвинее. Это самая крупная коллекция бабочек в музеях нашей страны.
Н. Н. Филипов, дипломатический работник, большую часть трудовой жизни провел за границей. Он побывал во всех странах Европы, жил и работал в Турции, Иране, Афганистане, Китае, Японии, Египте, Судане, Йемене, Абиссинии, Америке. И везде он собирал насекомых. И, конечно, в его коллекции есть насекомые со всех уголков земного шара. Сейчас он – обладатель уникальнейшей в мире коллекции бабочек и жуков, в которой более 3 миллионов экземпляров, при этом некоторые известны в одном экземпляре. Миллионер Ротшильд предлагал Н. Н. Филипову за коллекцию бабочек и жуков баснословные деньги. Но семидесятилетний энтомолог отказался от предложения. Свою коллекцию он завещал Академии наук СССР. И сейчас, несмотря на свой солидный возраст, Н. Н. Филипов не остыл к энтомологии и недавно побывал на Дальнем Востоке, Сахалине, Курилах, Крайнем Севере, Средней Азии, на Памире. Это не просто коллекционер, это ученый, к которому нередко обращаются за советами.
Известный авиаконструктор В. Б. Шаров – автор многих советских гидропланов. Им созданы знаменитые машины – целая серия их от Ш-1 до Ш-7. Он написал многотомную историю русского и советского самолетостроения. Но, кроме того, этот человек всю жизнь, с самого детства, собирает жуков и предан энтомологии. В многочисленных поездках по стране он собирал жуков, многих выменивал на экзотические виды. Часть его коллекции составляют собрания, переданные ему известнейшим знатоком жуков инженером Суворовым.
Коллекционирование насекомых, как это ни странно, стало традицией американских мультимиллионеров США Рокфеллеров. Один из братьев, управляющий делами семьи, собирает коллекции жуков, и его музей насчитывает около 30 тысяч экземпляров. Другой миллионер – Ротшильд – увлекся сбором коллекции блох и среди энтомологов стал известен как специалист этой группы, открыв немало новых видов. Коллекции насекомых, принадлежащие Ротшильдам, находятся в идеальной обстановке, хранятся в особом помещении, за ними ухаживает специально приставленный человек.
Я думаю, что коллекционирование насекомых – полезнейшее занятие для молодежи. Оно развивает осмысленный интерес к природе, воспитывает бережное к ней отношение, тренирует наблюдательность, физическую выносливость, а также развивает столь дорогое в человеке чувство любви к природе, к родине. Сейчас, когда стало меньше на земле крупных зверей и птиц, служивших для любительской и промысловой охоты, увлечение насекомыми представляет одно из интереснейших занятий, которое делает содержательными загородные прогулки, туристские походы. К тому же, насекомых можно не только собирать, на них можно охотиться с фоторужьем, о чем я подробно рассказал в своей книге «В мире насекомых с фотоаппаратом».
И снова я позволю себе обратиться к нашему писателю С. Т. Аксакову и приведу несколько высказанных им слов: «Быстро, но горячо прошла по душе моей страсть – иначе я не могу назвать ее – ловить и собирать бабочек. Она доходила до излишеств, до крайности, до смешного; может быть, на несколько месяцев она помешала мне внимательно слушать лекции… но нужды нет! Я не жалею об этом. Всякое бескорыстное стремление, напряжение сил душевных нравственно полезно человеку. На всю жизнь осталось у меня отрадное воспоминание этого времени, много счастливых, блаженных часов. Ловля бабочек происходила под открытым небом, она была обставлена разнообразными явлениями, красотами, чудесами природы».
Кстати, наряду с коллекционированием бабочек обычным путем с давних пор существовал оригинальный – и сейчас несколько забытый – способ перенесения отпечатка этих насекомых на бумагу. Для этой цели расправленную бабочку приклеивали гуммиарабиком к бумаге. Когда клей подсыхал, крылья осторожно удаляли, а на бумаге оставались чешуйки, передававшие всю прелесть окраски насекомого. С подобными умело выполненными лепидариями не могли соперничать даже самые искусные цветные рисунки, настолько они были красивы и естественны.
Как видим, действительно, приручать ли насекомых, содержать ли их в неволе, собирать ли коллекции – все эти связи с природой требуют любви к ней, настойчивости в познании ее тайн. В любом случае мы должны помнить, что с тех времен, когда аристократы, развлекаясь, бегали с сачками за бабочками и жуками, когда жил и творил С. Т. Аксаков, природа неузнаваемо изменилась. Человек стал всесильным. Он построил гигантские сооружения, распахал огромные площади степей, осушил болота, вырубил значительные участки лесов, создал искусственные водохранилища. Зверям, птицам, пресмыкающимся, амфибиям, насекомым стало трудно жить. И они начали катастрофически исчезать. Мир животных и растений быстро оскудевает на памяти одного поколения. Всякая охота на зверей и птиц стала уже непозволительной роскошью точно так же, как и бездумное, неупорядоченное и излишнее собирание насекомых. И об этом нельзя забывать!
Изучая других, мы познаем и самих себя
Небылицы: эти маленькие непонятные существа
Известный русский ученый-натуралист и знаток природы России Д. Кайгородов в 1910 году отмечал: «Не только в широких слоях публики вообще мало распространено знание бабочек, но даже любители и друзья природы часто не знают самых обыкновенных из этих крылатых созданий, так украшающих нашу природу».
О том, как человек плохо знал насекомых, говорит такой любопытный факт. Великий ученый и учитель естествознания древности Аристотель в одном из своих сочинений писал, что у мухи есть восемь ног. В это сообщение верили почти 2 тысячи лет, так был силен авторитет этого человека.
Интересно познакомиться с небылицами о насекомых, кое-где и поныне существующими в глухих уголках земного шара.
Прежде думали, что вошь зарождается из грязного белья или выползает из кожи[21]21
Например, долгое время считалось, что досаждающая человеку блоха рождается из пыли. Поэтому ее и назвали римляне «пулекс» – от слов «пыль», «грязь».
[Закрыть], что вошь неотделима от человека. В средние века дамы высшего света носили при себе изящные палочки, на конце которых было что-то похожее на миниатюрную кисть руки со сложенными вместе пальцами. В погоне за несносными вшами дамы чесали себе ими спины, ковыряли под париками, когда вши особенно сильно досаждали, и в этом не находили ничего предосудительного. Разве кому-нибудь приходило в голову стесняться этих докучливых паразитов, «дарованных богом?» Мало того, вошь считалась признаком здоровья, например, в Ньюфаундленде, и во многих других местах земного шара.
А вот что думали о пчелах. До 1609 года во многих странах полагали, что в ульях живет одна крупная пчела «король». Затем было доказано, что эта пчела «королева». В русской пчеловодческой литературе долгое время матку называли «царицей».
В древности существовало поверье, что пчелы зарождаются из гниющих трупов. Очевидно, за этих насекомых ошибочно принимали мух сирфид. Древние римляне были убеждены, что бабочки происходят от упавших на землю лепестков цветков.
Древнеримский натуралист и энциклопедист Плиний считал, что медвяная роса, как известно, представляющая собой выделения тлей, это – «пот небес», «слюна звезд», «жидкость, происходящая от очищения воздуха». Он же заверял, что у насекомых нет крови.
Нередко плохое знание насекомых мешало осуществлению практических задач. Некоторое время щитовку, образующую краску кошениль, никак не могли акклиматизировать в Европе, так как принимали ее за семена. И для того, чтобы развести, пытались закапывать в землю.
Керби в своей книге «Насекомые», вышедшей на русском языке в 1863 году, пишет, что садовники Эвешама, увидев на своих тополях тлей, выделявших белое вещество, приняли их за очень опасного вредителя – белую американскую бабочку – и срубили все деревья. Этот же автор рассказывает, как в одной местности на посевах пшеницы появились плешины из-за личинок хрущей, обитавших в почве. На плешины тотчас же стали слетаться грачи, которые охотились на вредителей. Но грачей посчитали повинными в уничтожении урожая, и на них организовали энергичную охоту и разорение гнезд, чем способствовали дальнейшему размножению этого вида жука.
В отдаленных районах Сибири и сейчас иногда не замечают тлей на яблонях, но зато отлично видят посещающих их муравьев и, не задумываясь, принимаются за уничтожение этих маленьких тружеников. В других местах тлей, живущих в галлах на тополях, путают с мошками, так сильно досаждающими человеку и домашним животным на севере. Кое-кто даже предлагал уничтожить тополя, чтобы мошек было меньше. Этому заблуждению способствовало появление галлов с тлями во времена массового лета мошек.
Приведу пример заблуждения, с которым мне самому пришлось столкнуться однажды во время путешествия.
…На тент, разосланный на земле возле палатки, сел чудесный шмелевидный бражник. Что его сюда привлекло, было непонятно.
После теплого дня неожиданно похолодало. С севера подул ветер, из-за гор выползли тучи. Спрятались насекомые. В лощину внезапно налетел ветер, метнулся по склону, покрытому запоздалыми красными маками, и поднял кверху тысячи лепестков. И они, такие яркие, заметные, помчались вниз к пустыне. Закачали ферулы развесистыми желтыми головками.
Бражнику холодно. Ему надо прятаться в укромное местечко, он мелко вибрирует крыльями, согревается работой мышц, сейчас, наверное, сорвется с тента, улетит. Торопливо я навожу на него фотоаппарат, и вдруг слышу чужой неожиданный голос.
– Что делаешь? Карточка дикой пчелы будет!
Рядом со мной всадник. Ехал мимо, увидал палатку, захотел узнать, кто такие. За перевальчиком его юрта, скот.
– Что интересного? – спрашиваю я неожиданного посетителя.
– Ничего нет интересного. Пасем баранов, гоняем волка, скоро пойдем в горы. Дождь хороший, трава хорошая, бараны траву едят, жирные будут. Еще вот тут за горкой сладкий камень нашел.
– Какой такой сладкий камень? – удивляюсь я.
– Самый настоящий, темный, блестит, языком тронешь – сладко.
Пастух рассказывает что-то необычное. Надо посмотреть. Мы оба идем за горку искать сладкий камень. Мелкий красноватый щебень хрустит под ногами, тонко и жалобно скрипят желтые ферулы, а красные маки, раскачиваясь от ветра, роняют на землю нежные лепестки.
– Вот сладкий камень, смотри!
Под зелеными кустиками караганы круглым темным пятном выделяется на светлом фоне неба щебень. Он поблескивает, будто покрыт лаком.
– Бери, не бойся, пробуй, сладкий! – уговаривает меня мой спутник.
Действительно, камень сладкий, язык ощущает приятную сахаристость с каким-то особенным привкусом.
На красной горке всюду видны темные блестящие камни вокруг приземистых кустиков. Тогда я сажусь на корточки, потом ложусь на землю и всматриваюсь в растения. Да, так и есть! Все они покрыты мелкими темно-зелеными тлями. Некоторые из них с крыльями. Это – расселительницы. Они разлетаются в стороны, чтобы обосновать такие же колонии. Тли сосут растения и по принятому обычаю выбрасывают из кончика брюшка прозрачные сладкие капельки жидкости прямо на землю, на красный щебень. В климате пустыни капельки быстро сохнут, покрывая камни твердой блестящей корочкой.
Обычно возле колоний тлей вскоре же появляются муравьи. Они собирают сладкие выделения, берегут своих дойных коровушек, охраняют их от врагов, всячески заботятся о них. Здесь же нет никого. В пустыне редки тли, и муравьи слабо приручены к «скотоводству».
Я объясняю открывателю сладких камней, отчего все так получается. Он удивлен, слезает с коня, берет у меня лупу и внимательно рассматривает тлей, а потом долго и энергично плюется.
Теперь ему не нравятся сладкие камни. Плохой на них сахар, если он выбрасывается из кишечника тлей. Пусть его едят муравьи. Ни к чему он человеку!..
А вот бабочки бражники похожи по внешнему виду на колибри. Поэтому индейцы Калифорнии долгое время были уверены, что эти птицы рождаются от бражников. По обеим сторонам Атлантического океана жители тропиков убеждены, что бражники – помесь между бабочками и колибри. Нелепость такого утверждения самоочевидна и не требует особого опровержения.
В дореволюционной России яички рыжего шелкопряда Гастропаха неустриа в народе называли «кукушкиными слезками», полагая, что кукушка, тоскуя по своим растерянным птенцам, при каждом «ку-ку» выливает слезку, застывающую на ветке дерева прозрачно-янтарным шариком.
В мемуарах Французской академии довольно подробно описаны гусеницы, питающиеся камнями, из которых сложены заборы и стены зданий. По-видимому, в этом заблуждении повинны пчелы осмии, делающие ячейки для своего потомства из крошечных камешков на каменных стенах. Осмии для этой цели употребляют их по цвету и структуре точно такие же, как и каменные стены, чтобы лучше замаскировать жилище своих личинок.
Известен следующий факт, описанный в литературе и относящийся к 1862 году. Один кассир на Яве донёс губернатору, что термиты съели у него несколько тысяч гульденов в металлических монетах. Губернатор отстранил от должности кассира за халатное отношение к своим обязанностям и не без иронии послал ему в устрашение зубного врача с советом переломать зубы термитам.
О некоторых насекомых долгое время не могли судить, не зная, кто они такие. И все потому, что элементарные основы энтомологии были не известны большинству людей. Так, путешественники, посещавшие страны Востока, в своих трудах множество раз описывали паразита Саркопсилла пенетранс, но никто не мог сказать, кто же это: блоха, вошь, клещ или что-либо другое особенное, пока Линней не доказал, что это своеобразная блоха.
Иногда насекомых боятся, без всякого основания представляя их почему-либо опасными. Человек всегда старался избежать ужаления насекомыми, умело подражающими пчелам и осам. Известно, что в Африке очень боятся и считают ядовитым одного сверчка, который в случае опасности выбрызгивает из отверстий по бокам груди жидкость, которая представляет собой совершенно безопасную кровь.
В конце прошлого столетия путешественник Барчевич вполне серьезно сообщил, что ост-индийские муравьи (очевидно, он имел в виду термитов) питаются железом.
С древних времен во многих источниках повторялось предание о существовании муравьев, добывающих золото. Плиний писал, что в «эритреях в храме Геркулеса как редкость показывали рога индийского муравья, добывающего золото в области северных индийцев, называемых жардами. Эти муравьи, якобы, размером с кошку или египетского волка. Индийцы похищают это золото во время летнего зноя, когда его обладатели прячутся от жары в подземных ходах». В легенду, записанную Плинием, долгое время верили. Другой автор – Геродот – подтвердил ее. «Муравьи эти, – сообщал он, – ростом меньше собаки, но больше лисицы, живут в песчаной пустыне, строят в песке норы, строго берегут песок, в котором много золота, и если, кто его украдет, тотчас же отправляются в погоню и, настигнув похитителей, безжалостно уничтожают».
Таинственный миф, в который столько веков верили, был разгадан историками и этнографами совсем недавно. Оказывается, муравьи были ни при чем, да и никогда не существовало муравьев размером с египетского волка. Дело же было в следующем. В высокогорном Тибете существуют местности, богатые золотом, которое добывают жители. Они ведут разработку открытым способом, роют золото зимой, когда почва смерзается и нет опасности обвалов. Раньше золотоискатели носили шкуры яков, надевая их на себя вместе с рогами. Для защиты золотоносного песка от воров они содержали собак. Вот и разгадка о рогатых муравьях!
Ранее в мире существовало, да кое-где и сейчас сохранилось множество суеверий, порожденных незнанием насекомых. Если бы их все вместе записать, то, наверное, получился бы многотомный труд. Познакомимся еще с некоторыми из них.
Всем известная бабочка боярышница Апориа кратеги, выходя из куколки, выделяет каплю кроваво-красной жидкости. Эта жидкость – продукт обмена в стадии куколок. Иногда бабочка размножается в массе, и тогда красные капли невольно обращают на себя внимание и порождают слухи о «кровавом дожде». В 1608 году в предместье города Аикс вся растительность неожиданно оказалась как бы опрыснутой таким кровавым дождем. Среди населения возникла ужасная паника. Все переполошились. Кровавый дождь послужил сигналом якобы наступающего страшного бедствия. К счастью, в инсектарии ученого Пейрез в это же время из куколки вывелась боярышница, которая и открыла секрет всего события, смертельно напугавшего стольких людей.
Арабы боялись саранчи, преклонялись перед ее могуществом: кто не страдал от нашествий этого насекомого! Существовало предание, что саранча сказала Магомету: «Я – рать Великого бога, я отлагаю 99 яиц, а если бы отлагала сотню, то пожрала бы всю землю и все что есть на ней». Не потому ли Плиний сообщает, что в Кипринейской республике существовал закон, по которому каждому жителю вменялось три раза в год истреблять саранчу в трех ее состояниях – яиц, детей и взрослых.
Некоторые насекомые считались священными. Как мы уже говорили, арабы и турки преклонялись перед богомолами и считали, что они молятся, обратив свое лицо по направлению к Мекке. Вместе с тем, в некоторых местах земного шара этих полезных насекомых, уничтожающих вредителей сельского хозяйства, травят, полагая, что они портят растения, а в ряде стран богомолов держат в домах для того, чтобы они ловили мух. Везде по-разному!
