Текст книги "Насекомые вокруг нас"

Автор книги: Павел Мариковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Добрый вам путь, мудрые тапиномы!

Хорошими предвестниками изменений в природе считают муравьев. Расскажу еще о них.

Очень интересен один из самых крошечных муравьев пустыни Кардиокондиля ульянина. Как только я встречаю его гнездо, так сразу укладываюсь возле него на землю и принимаюсь вести наблюдения, так как найти его нелегко: крошечный вход окружает маленький валик вынесенной наружу земли.

Однажды на небольшом косогоре, почти голом, с редкими приземистыми кустиками серой полыни и верблюжьей колючки я встретил такое гнездышко, но сразу заметил необычное: среди вынесенных из подземелий частиц почвы хорошо выделялось шесть своеобразных колпачков. Они были похожи на плюску желудя в миниатюре, почти все одинакового размера – около четырех миллиметров в диаметре.

Колпачки заинтересовали меня. Снаружи они оказались шероховатыми, изнутри же гладкими. Я долго разглядывал их, перебирая в уме одну за другой догадки: откуда они и для чего сделаны. Потом взял один из самых свежих колпачков и попытался приладить над входом в муравейничек. Он точно подошел всеми своими изрезанными краями и плотно закрыл дверь жилища муравьев-крошек.

Так вот зачем это странное сооружение! Очевидно, во время похолоданий, сопровождающихся дождями, муравьи изнутри прилепляли одну частицу глинистой почвы за другой, изготовляя эти своеобразные двери, прочно замуровывая ими свое убежище.

Но почему же дверей-колпачков оказалось шесть?

Моя находка была недалеко от домика егеря, жившего в этой местности, я спросил его: сколько было с весны похолоданий с дождями?

– Да сколько! Шесть, – без раздумий ответил он. – Я их все наперечет знаю. Как дожди, так от нас не выберешься на машине. Все дороги раскисают в солончаках.

Значит, муравьи задолго до наступления ненастья знают об этом и готовят маленькие заслонки для входа в свое жилище.

Зная о повышении уровня воды в реке, озере, муравьи, живущие в прибрежных зонах, начинают беспокоиться при первых признаках паводка.

…По кромке низкого песчаного берега Или бегали белые трясогузки. Семеня тонкими ножками, они высматривали зоркими черными и блестящими глазками добычу. Сюда прилетали осы, мухи, мелкие жучки. И вправду – иногда вода выбрасывала на берег тонущее и беспомощное насекомое, и трясогузки сразу же заглатывали его.

Сюда же беспрерывно и как всегда деловито направлялись береговые муравьи Формика субпилоза и возвращались обратно к гнездам обязательно с какой-нибудь добычей. Их жилища располагались между корней растений. Ветер часто заметает такие гнезда песком, поэтому в муравейнике существует строгий обычай: куда бы муравей не направлялся, он обязательно, хотя и немного, но должен отгрести песок от входа. Если такого муравья забросать песком, даже слоем толщиной в десять сантиметров, он все равно выберется наверх. При этом не как попало, а ровно над тем местом, где был засыпан. Строго вертикальный путь – самый короткий.

За два прошедших жарких дня подтаяли снега и льды далеко в горах в верховьях реки, и теперь в ней стал повышаться уровень воды. Она постепенно стала наступать на берег, залила часть косы, постепенно скрыла коряги, лежавшие на берегу. Добралась и до того места, где коса была покрыта глубокими трещинами, стала из них выгонять множество мелких черных с металлическим отливом жуков жужелиц. Целые их легионы, спасаясь, побежали прямо к высокому берегу, к зарослям лоха и каратуранги. За ними помчались синие жужелицы, задрав кверху брюшко, заспешили жуки стафилины.

А вода продолжала прибывать. Плавучий мусор несло по фарватеру почти точно по знакам бакенщиков. Иногда медленно, будто нехотя, перевертываясь с боку на бок, проплывали стволы деревьев. Чаще с шумом обваливались глинистые берега. Кое-где вода побежала по старым проточкам, давно уже заросшим травами и кустарниками. Еще двадцать-тридцать сантиметров – и будут затоплены низкие берега.

Береговой муравей хорошо знаком с капризами реки. Быть может, вода и не зальет низкие берега и завтра пойдет на убыль, но уже началась эвакуация в старые зимовочные помещения на песчаных буграх. Там надежней!

Как же муравьи почувствовали заранее угрозу затопления? Ведь не могли же они следить за колебаниями уровня воды в реке или последовать панике спасающихся от наводнения насекомых? Как бы там ни было, муравьиная гидрометеослужба сработала отлично. Объясняется это так: в самых глубоких подземных ходах муравейников вода появилась до того, как поступила к берегу. Она и предупредила о предстоящем наводнении.

На следующий день, когда вода пошла на убыль, переселение прекратилось. Угроза затопления миновала. Летние жилища вновь стали безопасными.

…На Поющем бархане, на почти голых песках, да и в других местах песчаной пустыни живет замечательный муравей – бледный бегунок Катаглифис паллидус. Поразительно энергичный, он носится с невероятной быстротой по песку в поисках добычи. Светлый, с едва заметными черными точечками глаз, он совершенно не видим на песке. В солнечную погоду его выдает только тень. И лишь по ней можно обнаружить это детище пустыни. В пасмурную погоду его разглядеть невозможно.

Обычно муравьи находят дорогу к своему гнезду по пахучим следам, оставляемым на почве. Этому еще в какой-то мере помогает ориентировка на местности по солнцу, по поляризованному (и для нас невидимому) свету. Песчаный бегунок не пользуется пахучими следами и сам их никогда не оставляет. На песке, подвижном и текучем при малейшем дуновении ветерка, пахучие следы бесполезны. И все же бегунок обладает удивительной способностью находить к своему жилищу дорогу среди однообразных сыпучих песков.

Во время песчаной бури бегунки сидят в своих подземных ходах, которые несложны, идут на глубину до полутора метров до слоя плотного и слегка влажного песка. Но если ветер заметает жилище муравья, оно может оказаться глубже. Под землей муравьи отлично угадывают, когда кончился ветер и можно выбираться наверх, приниматься за откапывание своих хоромов.

На Поющей горе свирепый и прохладный ветер «Чилик» дул беспрестанно весь день, и ее вершина курилась длинными космами песка. Ветер замел все следы, нагромоздил валы возле кустов саксаула, песчаной акации и жузгуна, а когда к вечеру прекратился, сразу потеплело, и солнечные лучи согрели остывший песок.

Едва космы песка улеглись на вершине Поющей горы, я заметил: на округлом и голом бархане появились сразу четыре команды бегунков. Усиленно работая, они уже постепенно наскребли по холмику вокруг ходов, судя по которым я догадался, что заносы были немалые.

Я засмотрелся на работу неутомимых тружеников. Каждый из них, расставив широко вторую и третью пары ног и слегка приподнявшись, быстро-быстро отгребал песок передними ногами, подобно тому, как собаки роют норы. У каждого сзади летела струйка песка. Зрелище, когда целая команда муравьев пускала струйки песка позади себя, выглядело необыкновенным.

Но вот муравьи выстроились цепочкой, и каждый стал перебрасывать друг другу песок. Живой конвейер казался еще более интересным. Он предназначался для освобождения хода от глубокого завала, так как струйки летели из темного отверстия, ведущего в подземные лабиринты.

Иногда конвейер распадался, и вместо одной длинной цепочки образовывалось две или три коротких, но они быстро восстанавливались в одну длинную. Когда один из участников этой живой машины исчезал, очевидно, отправляясь по другим делам или просто устав, его место мгновенно занимал другой. Я невольно пожалел, что со мною нет киноаппарата, чтобы запечатлеть эту необыкновенно слаженную работу маленьких умельцев.

Обычно песчаный бегунок живет изолированным одиночным муравейником, состоящим из одной-двух сотен рабочих и одной самки. Но тут друг около друга расположилась целая колония четырех дружественных муравейников. Как бы свидетельствуя о царящем в этом обществе мире, один из бегунков тащил к себе от соседей заимствованный у них небольшой пакетик яичек.

В то время, как возле каждого муравейничка трудилась аварийная команда, ликвидировавшая последствия песчаной бури, другие члены общества уже успели обежать песчаные холмы и кое-кто уже возвращался с добычей: маленькой мушкой, нежной незрелой кобылкой, крохотной гусеничкой, невесть где добытой среди голых песков.

Глядя на эти тельца, переполненные до предела кипучей энергией, я думал о том, что, очевидно, этим муравьям свойственно только два состояния: или безмятежный отдых в своих подземельях, или безудержная деятельность наверху в царстве света и жары.

На следующий день утром, когда солнце поднялось из-за скалистых гор и обогрело пустыню, над редкими цветами зажужжали дикие пчелы и мимо нас прошуршали крыльями дальние путешественницы-стрекозы, я поспешил проведать компанию песчаных бегунков. «Вот уж там, – думалось, – сейчас кипит неугомонная деятельность». Но, к удивлению, входы в муравейнички были пусты. Лишь несколько светлых головок с черными точечками глаз выглядывали из темноты подземелья, да высунувшиеся наружу шустрые усики размахивали во все стороны.

Не было видно ни строителей, ни разведчиков, ни охотников. Странное поведение бегунков меня озадачило. Что бы оно могло означать?

Я уселся на походный стул и стал приводить в порядок записи, поглядывая на холмики муравейничков.

Прошло около часа. Солнце еще больше разогрело песчаные холмики. По ним, сигнализируя пестрыми хвостиками, стали носиться забавные песчаные ящерицы-круглоголовки. Быстро, будто торопясь, прополз обычно медлительный и степенный песчаный удавчик. Большая муха с громким звоном стала крутиться возле куста саксаула. Бегунки, такие почитатели жары, не показывались наружу.

Вдруг по склону дальнего бархана помчалось что-то серое и кругленькое, похожее на зверюшку. Я не сразу узнал, что это сухой кустик перекати-поля. Мимо меня быстро проскакали, будто живые, несколько пушистых шариков жузгуна. Шевельнулись ветви песчаной акации, засвистел ветер в безлистных ветвях саксаула, вершина Поющей горы закурилась желтыми космами несущегося песка, всюду песок стронулся с места и побежал струйками.

Началась песчаная буря. За несколько минут исчезли крошечные холмики муравейников песчаного бегунка и ничего от них не осталось.

Так вот почему неугомонные бегунки сегодня не вышли на охоту! Они заранее узнали о приближении бури. Их, крошек, могло легко разметать ветром в разные стороны.

Но как они могли предугадать изменение погоды и наступление бури? Какие органы чувств с такой точностью подсказали им, что надо сидеть дома и никуда не отлучаться?

Когда-нибудь ученые дознаются про этот таинственный живой приборчик, спрятанный в крошечном тельце бегунка, и смогут построить подобный аппарат для своих целей.

Еще о муравьях.

…В лесу у тихой проточки, рядом со старым лавролистным тополем я увидел норку, диаметром почти в два сантиметра. На ее стенках у выхода сидели муравьи – черные лазиусы. Они поводили во все стороны усиками, ударяли брюшками о землю, постукивали друг друга головами. Что-то происходило у лазиусов, раз они подавали какие-то сигналы, о чем-то разговаривали. Какое-то событие встревожило скрытый под землей муравейник. Надо разведать, узнать, в чем дело.

Вот в глубине входа мелькнула большая черная голова, сверкнули прозрачные крылья. Все стало понятным: муравьи сегодня намерены распроститься со своими воспитанниками – крылатыми самками и самцами. Действительно, событие важное. Оно происходит у лазиусов один раз в год – обычно в конце лета, обязательно в ясный погожий день.

Крылатым муравьям предстоял брачный полет, и масса врагов и неожиданностей подстерегала их в пути. Поэтому и вход в муравейник был нарочно расширен: дверь, через которую провожают крылатых братьев и сестер, должна быть, широко раскрыта хотя бы ради того, чтобы обладатели нежных прозрачных крыльев не помяли их.

Видимо, разлет вот-вот должен был начаться, хотя наружу не выбрался ни один крылатый муравей, да и охранники, стерегущие дверь, находились как бы в раздумье: выпускать воспитанников на свободу или нет?

Я взглянул на небо – небольшие облака поплыли над головой.

Долго еще сидели муравьи наверху, размахивая усиками, ударяли брюшками о землю, постукивали друг друга головами, будто советуясь, а в глубине темной норы все сверкали прозрачные крылья…

Несколько неугомонных муравьев продолжали расширять вход, отламывая челюстями кусочки земли и относя их в сторону.

Но вот через некоторое время появились три деловитых муравья. Один схватил палочку, другой камешек и поволокли их ко входу. Третий завладел сухим листочком и сразу закрыл им двери жилища. Еще несколько соринок – и входа не стало видно.

Те, кто расширял вход, заметались. Разногласие для них неожиданно. Но что делать, коли нелетная погода и молодым авиаторам полагается еще посидеть дома! «Неужели будет дождь?» – думаю я.

Впрочем, некоторые муравьи, наоборот, предпочитают вылетать в плохую погоду. Например, в Мексике даже существует народная примета, по которой выход из гнезд крылатых муравьев предсказывает сильный ливень. Вероятно, такая черта поведения относится к муравьям, благополучие которых зависит от сырости и влажной почвы, в которой молодой самке после брачного полета легче строить собственное убежище для нового муравейника. Да и термиты – большие любители влаги – вылетают только в период дождей. «Посмотрим, что же будет дальше», – думаю я.

А дальше… По небу плыли густые облака. Вот они стали темнее и вскоре закрыли солнце. На тихий тугай налетел ветер, старый лавролистный тополь закачал ветвями и зашумел листьями. Стало холодно. Потом мелкий дождь вяло опустился на землю и на нашу палатку.

Нет, не быть сегодня крылатым муравьям на свободе, не летать по воздуху!

По поведению муравьев можно судить и о приближении хорошей погоды, которую нередко приходится нетерпеливо ждать.

…Каждый день повторялось одно и то же. Раньше всех утром загорались на солнце гранитные скалы каньона Баскан, за ними золотились склоны холмов, расцвеченные голубыми цветами богородской травки, теплые лучи добирались до нашей палатки. А потом из-за горизонта выползали клочья белых облаков, их становилось с каждой минутой все больше и больше, они смыкались друг с другом, темнели, заслоняли солнце, и на землю начинал падать мелкий редкий и нудный дождь.

Так продолжалось пять дней подряд. Когда все это кончится? Дорога по лессовым холмам размокла, ехать по ней невозможно.

Сегодня утром тоже светит ласковое солнце, и я спешу выбраться из спального мешка, побродить. Быть может, встретится что-либо интересное до наступления дождя. Вблизи бивака расположен муравейник рыжего муравья Формика пратензис. Муравьи только что пробудились, самые неуемные вышли на крышу своего дома, чистятся, переставляют с места на место палочки, расширяют закрытые на ночь входы. За несколько дней я хорошо присмотрелся к этому муравейнику. Что-то уж очень ретивые сегодня его обитатели. Наверное, как и мы, заждались хорошей погоды, торопятся нагуляться перед очередным дождем.

С каждой минутой все выше солнце. Его лучи скользнули по склону холма и легли на муравейник. Муравьи еще больше засуетились, заторопились и дружно отправились на охоту. И тогда я увидел, что от их жилища среди плотного дерна под травинками проведены отличные тропинки. Две из них, самые главные, опускаются вниз и выходят на торную дорожку, протоптанную коровами.

Муравьи любят пользоваться готовыми дорогами, проделанными человеком и животными, и эта для них послужила чем-то вроде главного тракта, по которому легко передвигаться и тащить добычу. Одна только беда – многие гибнут под копытами животных. Но жители муравейника на склоне нашли выход. Видимо, сначала муравьи научились пользоваться самым краем тропинки, а потом рядом с нею протоптали свой путь. И получилась тропинка по тропинке. На ней сейчас все больше и больше муравьев.

Небо же было чистым, из-за горизонта не ползли белые клочья облаков, с каждым часом становилось теплее, разгорелся, наконец, летний день, кончилось ненастье!

Муравьи-работяги узнали о хорошей погоде раньше нас!

Но не всегда у этих насекомых срабатывает долгосрочный прогноз, бывает, что и они не могут предугадать погоду. Вот, как например, случилось у муравьев бегунков – жителей пустыни.

Как только кончилась весна и солончаки покрылись тонкой, но прочной просохшей корочкой, а на месте маленьких озерков появился слой сверкающей кристалликами соли, из зарослей барбариса, лоха и туранги выбрались муравьи бегунки, спустились в низинки и принялись строить летние жилища. Пустыня, обильно напоенная дождями, заросла весенними травами. Они покрыли землю, и среди них муравьям стало как в дремучем лесу. Здесь же, на солончаках, и норы рыть легко, и бегать проще. Выезд на летние «дачи» – древний обычай многих муравьев.

В новой резиденции бегунков текла такая же, как и в их главных жилищах, жизнь: самки откладывали яички, няньки воспитывали личинок, куколок, молодых муравьев. Строители прилежно рыли новые камеры, и конус вынесенной земли над входом рос с каждым днем. Охотники метались по чистым площадкам солончака, окаймленным зелеными солянками, в поисках добычи.

В этом году переселение на «дачи» было особенно оживленным и дружным: после дождливой весны неожиданно наступили сухие и знойные дни. Но погода повела себя снова необычно. Когда поникли тюльпаны, отцвели красные маки и пустыня начала блекнуть от жаркого солнца, неожиданно снова полили дожди, и весна возвратилась. Земля опять зазеленела. На смену одним цветам приходили другие. Буйство трав, неумолчное пение жаворонков, веселые поскоки насекомых – все говорило о необычном расцвете жизни.

Что же стало с солончаками?

Они, конечно, раскисли, покрылись жидкой грязью, а в ложбинках со сверкающей солью снова заголубели озерки.

Плохо стало муравьям-дачникам. В жидкой грязи вязли ноги, вода проникала в свежеотстроенные камеры. Просчитались муравьи! Пришлось им перебираться обратно в свои зимовочные муравейники, построенные на возвышениях. Вот почему опустели временные летние жилища, затекли жидкой глиной и остались от них только одни приглаженные холмики из вынесенной наружу строителями земли.

Хотя выезд на дачу не состоялся, зато в это лето всюду было много насекомых, и бегункам хватало добычи.

На этом, пожалуй, можно было бы и закончить рассказ о том, как насекомые ведут себя в предчувствии тех или иных явлений природы. Но есть очень важные наблюдения, из которых сделаны интересные выводы и которые предположительно откроют новые горизонты в изучении проблемы прогнозирования землетрясений.

В этом отношении особенный интерес приобретают опять же муравьи. Жилища их находятся в земле и во время подвижек земной коры разрушаются в той же мере, как и дома человека. Учительница Виолетта Томилина, жительница Ашхабада, бывшая свидетельницей известного землетрясения, разрушившего этот город в 1948 году, сообщила, что перед катастрофой муравьи, захватив личинок и куколок, покидали свои подземные гнезда. Массовые переселения предпринимали муравьи и перед повторными толчками.

Вполне возможно, что у общественных насекомых, достигших наибольшего совершенства в образе жизни (пчелы, муравьи, термиты), могли возникнуть реакции на приближающиеся землетрясения и закрепиться в поведении. И эти особенности подмечены наукой давно. Так, в исторических документах Китая сохранилось упоминание о том, что перед землетрясением муравьи покидают свои жилища.

Известен также факт, что за несколько часов до землетрясения в Неаполе в 1908 году муравьи оставили свои жилища, расположенные в земле, а крылатые муравьи поднялись в воздух и стали залетать в дома. Массовое появление в воздухе крылатых муравьев перед землетрясением было замечено в Японии в 1891 году.

В южных степях и пустынях Евразии обитают муравьи жнецы, относящиеся к роду Мессор. Они растительноядны, питаются семенами трав, которые собирают и хранят в подземных кладовых. Перед тем, как употребить сухие зерна в пищу, муравьи размачивают их над водой или над влажной землей. Влагу они находят глубоко под землей. По муравьям жнецам и было доказано нами еще много лет назад, что можно искать в пустыне воду и рыть колодцы. Иногда ходы муравьев могут достигать большой глубины – до 50 метров. Такой муравейник, доставляющий строителям много труда, его жители используют много веков и никогда не бросают. От муравейника у жнецов зависит всецело жизнь и благополучие семьи. Поэтому инстинкт на приближение землетрясения у таких муравьев ярко выражен, и по ним можно предсказывать землетрясения с большой долей вероятности.

В муравейнике, сделанном из бетона, у автора этих строк жила семья муравьев более 18 лет. Задолго перед толчками в четыре-шесть баллов в Алма-Ате в моем домашнем муравейнике ощущалась необычайная тревога. Возможно, она была не случайной.

В степях и пустынях, там, где хотя бы на незначительной глубине есть грунтовые воды, много и гнезд муравьев жнецов. Этих насекомых можно уверенно считать кандидатами в прогнозисты землетрясений, в этой роли они могут пригодиться.

В Японии где, как известно, очень часты землетрясения, народ, страдающий от них, обратил внимание, как перед этим стихийным бедствием муравьи собираются на поверхности земли группами и не шевелятся. Это наблюдение требует проверки. Как я замечал не один раз, некоторые муравьи, пробудившиеся от зимней спячки, выходят на поверхность земли и, собравшись вместе компактной кучкой, долго прогреваются, принимая солнечные ванны. Такую особенность поведения следует иметь в виду.

В древних источниках Китая есть записи и о том, что задолго до землетрясения пчелы строят свои ульи в низких местах, а также о том, что эти насекомые покидают свои ульи перед землетрясением заранее – за десять дней и даже за месяц. Древнеримский писатель и философ Плиний говорил, что в Риме никогда не проходило землетрясение без дурных предзнаменований и одним из них служило поселение пчел на вершине Капитолия.

Китайские пчеловоды заметили, что перед большим землетрясением в Лаонинге в 1975 году в ульях необычно громко шумели пчелы. В ФРГ обратили внимание, как за несколько минут до подземного толчка пчелы вылетели из ульев и через 15 минут возвратились обратно. Пчеловоды, работавшие на пасеке, не заметили подземного толчка, быть может, потому, что были поглощены своей работой, но очень удивились необычному поведению своих питомцев.

Все, что я привел здесь о предсказаниях землетрясений, – ничтожная доля народного опыта. К сожалению, он катастрофически быстро исчезает. В значительной мере в этом вина этнографов, которые упускают из своего профессионального внимания важную черту народного творчества – стремление запечатлеть увиденное в природе.

Хобби: насекомых можно содержать и коллекционировать

Увлечение увлечению рознь. Но, без сомнения, любое из них продиктовано не только стремлением к познанию, но и любовью. Это относится и к увлечению энтомологией. Думается, что желание приблизиться к миру насекомых возникает от встречи с самыми яркими, красивыми его представителями. Вот, например, какие возвышенные слова оставил нам русский писатель С. Т. Аксаков: «Еще в ребячестве моем я получил из „Детского чтения“ понятие о червячках, которые превращаются в куколок, или хризалид, и, наконец, в бабочек. Это, конечно, придавало бабочкам новый интерес в моих глазах, но и без того я очень любил их. Да и в самом деле, из всех насекомых, населяющих божий мир, из всех мелких тварей, ползающих, прыгающих и летающих, – бабочки лучше, изящнее всех. Это поистине „порхающий цветок“, или расписанный чудными яркими красками, блестящими золотом, серебром и перламутром или испещренный неопределенными цветами и узорами, не менее прекрасными и привлекательными; это милое, чистое создание, никому не делающее вреда, питающееся соком цветов, который сосет оно своим хоботком, у иных коротеньким и толстым, а у иных длинным и тоненьким, как волос, свивающимся в несколько колечек, когда нет надобности в его употреблении. Как радостно первое появление бабочек весною! Обыкновенно это бывают бабочки крапивные, белые, а потом и желтые. Какое одушевление придают они природе, только что просыпающейся к жизни после жестокой продолжительной зимы, когда почти нет еще ни зеленой травы, ни листьев, когда вид голых деревьев и увядшей прошлогодней растительности был бы очень печален…»<sup>[15]15
  Аксаков С. Т. Собр, соч. в пяти томах, 1966, т. I, с. 158–214.


[Закрыть]</sup>

Естественно, к контакту с насекомыми, кроме красоты, дарованной им природой, людей подталкивают обстоятельства, ведь насекомые – крошечные создания, и чтобы увидеть их и разглядеть, надо сделать усилия. Вот почему в зависимости от сложившейся обстановки любой из нас испытывает к ним разные чувства – отвращение, равнодушие, любовь… Несмотря на загадочность этих крохотных животных, большинство из нас не обращает на них никакого внимания. И идет это от незнания насекомых, для непосвященного дела их ничтожны. Разве что узник, оказавшийся в заточении, страдающий от неволи и избытка досуга, заметит их присутствие и задумается. Может быть, подобное открытие сделал для себя знаменитый немецкий революционер Карл Либкнехт. Из камеры-одиночки крепости Гори вышли вот эти горестные строки, которые он написал в письме своему другу Софье Риес: «Две мухи – никак не больше! – мои единственные домашние звери. В углу между двумя дверями притаились было на зиму бабочки…»<sup>[16]16
  Иностранная литература, 1969, № 5.


[Закрыть]</sup>

Наше слабое знакомство с насекомыми обычно исключает всякую мысль о их приручении, воспитании, содержании в домашних условиях. А ведь это возможно в тех же вариантах, какие существуют для горожан, создающих у себя в квартире уголки природы: разводящих комнатные растения, содержащих в аквариумах рыб, а в клетках – птиц, воспитывающих собак и кошек… Да, возможно, ведь есть тому доказательства (не только приручение пчелы и тутового шелкопряда, о котором мы говорили): различные народы с давних пор содержат в неволе цикад, сверчков, кузнечиков. Но ведь это так мало! А между тем в подобном занятии существуют неисчерпаемые возможности и для радости, и для научных открытий. Наслаждаясь видом и пением шестиногих пленников, можно разгадать тайны их поведения, образа жизни.

Очень интересно наблюдать в неволе за общественными насекомыми. Муравьев нетрудно содержать в комнате, в так называемых формикариях, и производить над ними эксперименты. У меня несколько лет в комнате жил без каких-либо ограничений обыкновенный рыжий лесной муравей (гнезда ему подобных в виде куч каждый встречал в лесах). При этом я не испытал никаких неудобств. Рыжий лесной муравей – хищник. Аккуратно посещая выставленные на подоконнике яства, он никогда не заползал ни на рабочий стол, ни на диван, не предпринимал никаких попыток проникнуть в кухню и тем более воспользоваться продуктовыми запасами, к которым он был совершенно равнодушен.

Для содержания муравьев можно изготовить деревянный ящик с застекленной стенкой, через которую легко наблюдать за жизнью в муравейнике. Только помните: чтобы зря не беспокоить насекомых, стекло лучше прикрыть от света куском картона.

Не менее интересно и совершенно безопасно содержать подземного муравья – желтого лазиуса, для которого достаточно большой стеклянной банки с высеянными в ней растениями. Периодически в банку можно пускать дождевого червя, которым муравьи немедленно воспользуются, да ставить мелкую тарелочку с раствором меда. Гнезда желтого лазиуса есть всюду на влажных лугах. Они имеют вид кочек и хорошо заметны.

Очень просто и интересно содержать в неволе растительноядных, питающихся семенами муравьев жнецов. У меня в квартире, как я уже говорил, жила семья таких муравьев восемнадцать лет. Для них было сооружено из бетона специальное жилище со многими камерами и переходами с застекленными окошками. Муравьи свободно разгуливали по комнате, предпочитая для этого ночь как самое безопасное время, когда меньше шансов попасть под ноги хозяина. Семью воспитала всего лишь одна самка, взятая в природе после брачного полета. Состав муравейника из муравьев рабочих несколько раз сменялся, так как живут они не более трех лет. Самке же основательнице было восемнадцать лет, но она, полная энергии, исправно несла множество яичек.

Существуют многочисленные системы так называемых формикариев, – искусственных помещений, готовящихся главным образом из гипса, для содержания в неволе муравьев. В камерах и ходах формикариев располагаются муравьи, а под стеклянной крышкой за ними очень интересно наблюдать. Но для успеха в этом деле требуются некоторые специальные познания, о чем для широкого круга любителей природы на эту тему не написано еще ни одного популярного пособия. По сути дела желающим наблюдать в неволе этих интереснейших насекомых с очень сложной общественной жизнью приходится или обращаться за специальной литературой, или изобретать самому собственные методы.

Опыт создания таких сооружений есть в США. Там, когда муравьями стали интересоваться широкие слои населения, предприимчивые дельцы тотчас же организовали выпуск формикариев вместе с муравьями и с подробной инструкцией их содержания. Формикариям придают вид сложного сооружения с многочисленными игрушечными постройками, изображавшими сельскую ферму или старинный замок. Они рекомендуются с воспитательной целью для детей и как поучительное зрелище для взрослых. Выпускаются формикарии в Голливуде (Калифорния) и стоят в общем недорого – от трех до восьми долларов. Проспекты формикариев опубликованы в журнале «Естественная история», издающемся музеем природы в Нью-Йорке.

Очень легко содержать тех насекомых, которые длительное время находятся во взрослой фазе. В моих крошечных аквариумах долгое время прекрасно жили различные плавунцы, клопы кориксы, водяные скорпионы, а в небольших клеточках – забавные жуки бляпсы. Превосходно выносят неволю очень симпатичные богомолы и кузнечики. А такие своеобразные насекомые, как палочники, малоподвижны, вообще нетребовательны к пище и довольствуются немногим, к тому же могут размножаться без самцов.

По-видимому, формы приручения маленьких животных могут быть самыми разнообразными. Иногда к этому занятию склоняются из-за пользы. Так, например, известно, что в окрестностях Мельбурна (Австралия) местные жители сажают на оконные шторы богомола одного из распространенных видов, который благодаря неутомимой прожорливости тщательно освобождает комнаты от мух. Используют богомола несмотря на то, что эти насекомые недолго живут – с наступлением зимы погибают, оставляя после себя яички или личинок.