Текст книги "Насекомые вокруг нас"
Автор книги: Павел Мариковский
Жанр:
Природа и животные
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Затем происходит странное. Один за другим муравьи пробираются в стеклянную трубочку, на острове скопляется добрая тысяча беженцев. Они не желают возвращаться обратно и с упрямой настойчивостью пытаются покинуть тарелку. Мухи же постепенно слабеют. Оставшиеся в жилище муравьи умерщвляют их и затаскивают в подземные галереи. На следующий день мухи, наверное, были съедены, так как на поверхности муравейничка поблескивали лишь одни мушиные крылышки.
После происшествия с мухами общество пленников оживляется; строятся галереи, с небольшим конусом складываются палочки и хвоинки.
Идут дни. Я кормлю муравьев мухами. Сверху на крышу кладу ватку, смоченную водою и раствором сахара. На нее долго не обращают внимания. Но, наконец, нашлись сообразительные: сосут раствор сахара, запивают водой. Животики сладкоежек наполняются, раздвигаются темные сегменты брюшка, между ними появляются светлые полоски, сквозь которые тело муравья просвечивает как комочек янтаря. С такими же раздувшимися брюшками там на воле летом в лесу спешат муравьи домой, наглотавшись сладких выделений тлей.
Постепенно в деревянном домике налаживается жизнь и как будто входит в привычное русло. Но его жильцы все еще недоверчивы, и тысячи черных глаз и вздрагивающих усиков настороженно поворачиваются в сторону поднесенной к стеклу лупы.
Солнце садится за полоску синего леса, и из окна хорошо видно, как оно с каждым днем все больше забирает вправо. Вскоре его лучи стали заглядывать в мое окошко, и вот перед закатом скользнули по муравейнику. Что тогда произошло! Все жители его высыпали наверх, муравейник покрылся копошащейся массой, и тысячи усиков радостно замахали, будто приветствуя дневное светило. Тогда мне вспомнилось, как ранней весной муравьи долго греются на солнце. Видимо, так начинается жизнь после долгого зимнего сна.
После этого я стал подвешивать лампу над самым муравейником, и муравьи, проделав дырочку в марлевой крыше, стали выползать наружу, чтобы погреться. Очень они любили тепло, а так как под самой лампой было слишком горячо, то кружок из муравьев образовывался вокруг нее, подобно тому, как мы в лесу толпимся вокруг костра.
Через дырочку муравьи стали выбираться наружу и подолгу разгуливать по комнате. Только таких смельчаков-разведчиков было немного. Завидев меня, они всегда старались куда-нибудь скрыться. Но самое удивительное было в том, что муравьи изменили ритм жизни: днем спали, а под вечер, когда в окно заглядывало солнце, просыпались и выбирались наружу. Ночью начиналась оживленная работа: кто ловил мух, подброшенных в муравейник, кто лакомился сахарным сиропом, налитым теперь уже в маленькое блюдечко, а кто и разгуливал по комнате, и никто из моих соседей не подозревал, что я живу вместе с тысячью шестиногих квартирантов.
В свободные минуты с лупой в руках я наблюдал за муравейником, ухаживал за своими питомцами. И как-то неожиданно заметил, что муравьи перестали меня бояться, не обращают внимания на руку, не становятся в боевую позу, и не брызжут кислотой на мои пальцы. Они привыкли ко мне.
Как-то я предложил моему знакомому положить на край муравейника палец. Муравьи сразу же атаковали его, стали кусать и поливать кислотой. На мой палец, рядом – не обратил ни один из них внимания. Что же, выходит, мы стали друзьями! Но когда я начинал чистить алюминиевые тарелочки, заполнять их водой и раствором сахара, миролюбие изменяло муравьям. Наверное, тарелочки считались у них чем-то вроде тлей-кормилиц, а их полагалось защищать от кого бы то ни было.
– Как вы терпите в своей комнате муравьев? – удивлялись мои знакомые. – Да ведь они всюду засунут свой нос, все испортят!
– Муравьи муравьям рознь, – оправдывался я. – Мои муравьи – охотники за живностью и ничего другого не трогают.
Возня с мухами мне надоела. Не придумать ли новое блюдо для питомцев? Может быть предложить просто кусочек сырого мяса? Но его, пожалуй, не так легко разгрызть на мелкие кусочки. Наверное, лучше дать немного мясного фарша.
Что тогда случилось с муравейником! Около фарша собралась большая компания. Муравьи вцепились в мясо и стали жадно сосать из него сок. Тот, кто насытился, уступал место другому, а сам с раздувшимся брюшком спешил в муравейник. Муравьи все прибывали и прибывали, и скоро их стало так много, что на месте фарша образовался клубок из живых тел. Потом нашелся муравей, который откусил кусочек мяса и помчался с ним в подземные ходы. Его примеру последовали другие и – пошла заготовка провианта!
Теперь, с новым блюдом, дела у муравьев пошли значительно успешней. Стали больше класть яичек самки, скорее расти личинки. И зажили на славу мои шестиногие квартиранты!..
Мы не раз подчеркивали, что повсеместное использование таких универсальных ядов, как ДДТ и ГХЦ, привело к исчезновению многих насекомых, что незамедлительно сказалось на массовых размножениях вредных. Поэтому в ряде стран отказались от применения ядов, действующих на всех насекомых, или стали их использовать очень осмотрительно.
В последние годы в мире ширится движение за охрану и рациональное использование природы от расточительного и нерадивого к ней отношения. Это движение растет с каждым годом. Сейчас во многих странах издают законы об охране диких зверей и птиц. Опубликованы специальные так называемые Красные книги, в которых записаны редкие, а также исчезающие виды. Очередь за насекомыми, и недалеки те дни, когда повсеместно будут изданы специальные законы, охраняющие полезных и красивых насекомых, а нарушение этого закона будет караться с такой же строгостью, как, например, убийство браконьерами исчезающих редких зверей и птиц. Пока же маленькие создания, в которых воплощена вся красота и мудрость природы, находятся вне закона, и жизнь их никем не охраняется.
«Вовеки не замрет, не прекратится поэзия земли…»
Суеверия: насекомые – священные животные
«Поэзия земли» – так назвал английский поэт Джон Китс песню кузнечика, который «то зазвенит, то снова притаится и помолчит минуту или две». В его стихотворении говорится о том, что поэзия земли не знает смерти, и жизнь, ее движение, мы ощущаем в пении кузнечика.
Образ насекомых проник в литературу из фольклора. Наверное, от первых суеверий, мифов, примет однажды человек приподнял образ насекомого до черты, где царит поэтическое творчество.
Эти маленькие существа во все времена у всех народов в многочисленных обычаях играли определенную роль. К сожалению, эта особенность быта человека плохо изучена. Многие же обычаи исчезли под натиском современной цивилизации, а память о них стерло время. Но кое-какие сведения об этом дошли до наших дней, а некоторые существуют и поныне.
Кое-где в Африке, прежде чем вдове выйти замуж, полагалось пройти своеобразную церемонию очищения и снятия табу (запрет), которую на нее якобы, накладывал умерший супруг. Для этого женщину усаживали рядом с термитником и накрывали покрывалом. Термитник поджигали. Женщине полагалось вдыхать дым, пока не наступит удушье. После этого опасная операция «очищения» заканчивалась.
Раньше в Киргизии, если человек задумывал какое-нибудь важное дело, он шел к муравейнику и ночевал возле него. Считалось, что если дело только было доброе, то оно обязательно исполнится по желанию задумавшего.
У бедуинов мальчик четырнадцати лет при посвящении в мужчины проходит своеобразную церемонию. Его окружают мужчины, а шейх, стоящий рядом с ним, держа в руках коран, 99 раз произносит слово «Аллах», которое каждый раз повторяют и мужчины. Когда все впадают в своеобразный ритмический экстаз, шейх приказывает мальчику съесть жука, после чего посвящаемый становится равноправным членом рода или своей деревни.
В Уэльсе по маленьким зеленым жукам листогрызам гадают девушки. Положив жука на ладонь вытянутой руки, они ожидают: в какую сторону полетит насекомое, с той стороны и должен появиться будущий муж. Аналогичное гадание устраивается во многих странах на очень милых по своей внешности жуках коровках.
Индейцы Гвинеи считают, что нельзя досадовать, если в лесу на тропинке их ужалит черный муравей «мунирикати». Это считается хорошим предзнаменованием. У того же племени молодые люди прежде, чем жениться, должны пройти испытание муравьями. Насекомых кладут на голову, руки и ноги молодым людям. Испытание, якобы, придает силу и неутомимость в работе женщине, искусство и отвагу – мужчине. Арабы кладут муравья в руку новорожденного, несколько раз повторяя слова: «Сделай мальчика даровитым и искусным».
В племени таулипанг (Гвиана) при посвящении юноши в мужчины к его телу прижимают очень злых «дьявольских» красных муравьев, и будущий воин при этом смеется и шутит с наблюдающими церемонию людьми.
У индейцев некоторых племен в Южной Америке почетному гостю вручают большого черного муравья, который больно кусается. Его же гость прикладывает к лицу, к рукам и ногам хозяина. Обычай требует: когда эта пытка становится невмоготу, гость должен приговаривать: «Еще немножечко». После укусов муравья остаются ранки.
Жители Конго, во время месячного испытания юношей, прежде, чем их принять в общество взрослых мужчин, а также чтобы проучить ослушника и чтобы он запомнил на всю жизнь свой поступок, клали их на термитник или заставляли забираться на дерево и голыми руками добывать мед диких пчел.
С муравьями связан и один преступный обычай. В Бразилии есть красивое и на вид безопасное дерево. Его местные жители называют «талиейзеро». На этом дереве в симбиозе с ним, очевидно, защищая его от всевозможных насекомых-вредителей, живет один вид муравья. Достаточно только прикоснуться к этому дереву, как сверху тотчас же посыпятся мириады этих насекомых.
О. Игнатьев[29]29
Игнатьев О. Амазонка глазами москвича. М.; Молодая гвардия, 1966.
[Закрыть] в книге «Амазонка глазами москвича» пишет, что есть документальные свидетельства, подтверждающие, что владельцы плантации, желая избавиться от неугодного работника, привязывали его к стволу этого дерева, и муравьи убивали этого человека. Того же автора удивило видение в лесу множества светлячков. «Иллюминация», которую устроили насекомые, сопровождалась криками птиц, пением насекомых. Местное население верит, что светлячки – души погибших батраков – добытчиков каучука. Старик, сопровождавший путешественника, сказал: «Нашего брата столько погибло в этих лесах, никто даже и сосчитать не может».
Бесследно пропавший в джунглях Бразилии исследователь Фосетт, оставивший после себя книгу «Незаконченное путешествие», писал, что индейцы, чтобы умилостивить злого духа Каремпура, совершали жертвоприношения, привязывая человека к дереву Палосанта. С него тотчас же бросались на жертву полчища огненного муравья. Через два-три часа человек погибал. «Но я знал, – пишет он, мерзавцев из белых, которые применяли этот способ как пытку».
У древних мексиканцев бабочка считалась символом бога, воды и дождя Тлалока. Этот же бог выступал одновременно как повелитель грозных небесных сил – грома и молнии. Тольтекские воины, отправляясь на войну с врагами, украшали себя амулетами и символами своего могучего бога, призывая его на помощь в предстоящих схватках.
Кое-где в Африке, если в семье кто-либо умер, каждый улей поворачивали в противоположное от жилища направление и на него клали кусочек черной материи, чтобы семья избежала другой смерти. Там же считалось, что пчелы не могут водиться в семье, где часто ссорятся. Полагалось также, что медом и воском, взятым из ульев врагов, питаться нельзя.
Насекомые служат и сюжетом танцев. У индейцев племени Криик есть танец, который называют «комариный». Во время танца, исполняемого мужчинами, женщины, очевидно, изображая собою комаров, пощипывают пальцами танцующих. А бушмены после удачной охоты в числе прочих танцев, посвященных страусу, кенгуру и другим животным, устраивали и танец кузнечика.
А. Д. Авдеев[30]30
Авдеев А. Д. Происхождение театра. M.-Л., 1959.
[Закрыть] в книге «Происхождение театра» пишет, как одно из африканских племен представляло пляску навозных жуков, катящих шары из навоза. Два замаскированных танцора двигались взад и вперед под звуки песни, держа друг друга за руки. В другой руке каждый танцор держал палку. Этими палками они катали по земле третью палку, изображавшую навозный шарик. Третий танцор, изображавший сову, держал в одной руке горелую щепку, в другой палку и т. п.
Известный своими книгами Д. Даррелл[31]31
Даррелл Д. Зоопарк в моём багаже. М.; «Мысль», 1968.
[Закрыть], натуралист, писатель, ловец диких животных и владелец зоопарка, описывает танец бабочек, который он видел в Камеруне. Сперва женщины, участницы танца, стояли в ряд и делали руками замысловатые и едва заметные движения. Потом две передних брались за руки, а замыкающая, кружась, шла вдоль ряда и вдруг падала назад. Но ее подхватывали, подталкивали. Музыка становилась стремительнее, все быстрее крутилась исполнительница роли бабочки и две танцовщицы, державшиеся за руки, все сильнее подбрасывали ее.
С насекомыми соотнесены и различные верования. Так, в Древнем Египте на жуков скарабеев, вырезанных из камня, наносили имена усопших царей и клали их на грудь мумий. Иногда их лепили из глины. На плоской стороне глиняной модели жука цитировалась тридцатая глава священной «Книги мертвых», убеждавшей сердце не свидетельствовать против умершего в предстоящем для него загробном суде. Древние египтяне считали скарабея символом возрождения, воскрешения и вечной жизни духа. Они называли его «хенру», что примерно соответствует слову «быть, существовать».
Египетский писатель Гораполлон, живший в IV веке нашей эры, также рассказывает о самозарождении скарабея. Он строит из навоза шар как символ земли и зарывает его в песок на 28 дней. За это время луна проходит 12 знаков зодиака. Когда же путь Луны пересекается с путем Солнца, шар, брошенный в воду, открывается, и из него вылетает новорожденный скарабей.
В этом представлении замечательно предвидение – Земля представлялась в форме шара, что на многие века опережало установившиеся с таким трудом представления о нашей планете европейских народов.
Египтяне не знали, того, что жук скарабей кладет в навозный шар яичко и вышедшая из него личинка съедает навоз – вещество, казалось бы, уже полностью использованное, и превращается во взрослого жука. Египетский скарабей был найден даже в Армении[32]32
Пиотровский Б. Б. Древнеегипетские предметы, найденные на территории Советского Союза. – Советская археология, 1958, № 1, с. 20.
[Закрыть].
Фигурки скарабея очень ценились и у других соседствующих с Египтом народов. Впоследствии их завозили из Византии и в Рим вместе с драгоценными камнями, откуда они и проникли в Московскую Русь. Славяне их называли «крабицы» или «жуковины». Со временем финикийские торговцы занялись их подделкой, а в дальнейшем этим, очевидно, доходным промыслом не гнушались и древние римляне.
Бушмены верили, что души умерших после смерти возвращаются в другой мир – «гуа». Там много дичи, меда и… саранчи.
Южноамериканские индейцы, как сообщает Л. Стекольников[33]33
Стекольников Л. Что такое аскалаф. М., 1972.
[Закрыть], упоминают насекомых в молитвах. Например, они, обращаясь к богу, просят: «Боже, спаси нас от молнии! Боже, спаси нас от землетрясения. Боже, избавь нас от мучительной смерти. Боже, избавь нас от термитов».
Существовали суеверия, связанные с употреблением насекомых в пищу. Например, в Австралии звезда Арктур (Юпитер), якобы указывает путь мужчинам к муравьиным личинкам, употребляемым в пищу. А звезда Канопус, по верованиям бушменов, приносит муравьиные яйца. Когда эта звезда выходит, пора идти на поиски такой своеобразной добычи.
Славяне, а также немцы, сажая на руку божью коровку, обращались к ней с различными просьбами, например: «Божья коровка, лети на небо и поведай мне – выйдет ли сегодня солнце, будет ли оно светить завтра?» Считали, куда направит свой полет божья коровка, оттуда и следует ждать жениха.
В Германии дети сажали жука на ладонь и считали до тех пор, пока жук не улетал. Сколько успевал человек просчитать, столько лет и предстояло ему жить.
В Сербии, Богемии и на Украине было принято допрашивать жуков коровок, откуда невесте ждать сватов.
Тараканы, несмотря на кажущуюся простоту, на самом деле почти общественные насекомые. И законы их жизни сложны и загадочны. Нередко, заняв чей-либо дом, они по какой-то непонятной причине неожиданно его покидают. Возможно, массовое переселение тараканов – инстинктивная реакция на начавшийся мор. Во всяком случае, когда против тараканов применяют, пожалуй, самое действенное и безопасное для человека средство – подслащенный раствор борной кислоты и среди тараканов начинается постепенный мор, то ошалевшие и отравленные насекомые, прежде чем погибнуть, бродят, шатаясь по дому, среди общества этих приживал человека наступает паника, и они переселяются к соседям. Такие переселения происходят и когда слишком много развелось тараканов в доме и у насекомых возникает инстинктивная реакция на расселение, как и у многих других животных – у саранчи, леммингов, белок и т. п.
Массовые переселения тараканов и породили немало суеверий и различных народных способов борьбы с этим насекомым. Обычно, когда применение одного из способов случайно совпадает с выселением тараканов, «новоизобретение» приобретает широкую популярность. К примеру, мой хороший знакомый и ныне покойный егерь М. Н. Петренко, человек необыкновенно острой наблюдательности, сообщил случай из жизни. Привожу дословно его рассказ:
«В детстве на Полтавщине (это было примерно в 1910 году) дом наш кишел тараканами – рыжими прусаками. Деваться от них было некуда, не знали, как избавиться.
Однажды к нам зашла цыганка и посоветовала: возьмите конскую кость, положите под кровать. Через несколько дней самый малый пусть обнесет ее вокруг огорода и тогда положит подальше на перекрестке дорог. Только рассказывать об этом никому нельзя.
Так и сделали. Тараканы все исчезли. Удивлению не было конца. Отец же не сдержал слова – всем похвастался. Прошло три месяца, и тараканы все посыпались обратно. Еще больше стало, чем раньше.
Мать сильно упрекала отца».
Иногда в какой-либо местности (или народности) вследствие ряда сложившихся – большей частью случайных – обстоятельств постепенно формируется обычай. Он выглядит для посторонних странным. В. В. Наумкин в книге «Там, где возрождалась птица феникс», рассказывает, что жители Сокотры закрывают рот полоской материи, закрепляя ее за ушами. Иногда в рот берут бороду, превращая ее в подобие кляпа. Этот обычай объясняется паническим страхом, внушаемым с детства, перед мушкой диасар. Тот, кто проглотит эту мушку, обречен, якобы, на смерть. В Хагьере тоже многие ходят с такими повязками. Лишь некоторые старики пренебрегают этим обычаем, утверждая, что благодаря долгому опыту они научились заранее по жужжанию крыльев угадывать приближение мушки. Врач, работавший в этих местах, много раз пытался найти эту мушку, но безрезультатно.
Далее В. П. Наумкин пишет: «Однажды произошел интересный случай. К врачу прибежал торговец жемчугом, который, якобы, проглотил зловредную муху. Окружающие тряслись от страха, готовясь стать свидетелями ужасной смерти. Торговец умолял врача спасти его, но как тот ни старался, никаких следов мухи в организме пострадавшего не обнаружил. Торговец жемчугом не только остался в живых, но и демонстрировал завидное здоровье. Поэтому члены экспедиции сочли все рассказы о мухе мистификацией. Экспедиционный врач предположил, что сокотрийцы объясняют так пневмонию.
Представляется, что защита от мухи – это своеобразный профилактический и знахарский обряд, связанный с какой-то распространенной на острове инфекцией, например, вирусом гриппа, или целым комплексом болезней. Это подтверждается и тем, что на пресловутую муху сокотрийцы сваливают самые различные заболевания. Так, считают, что муха может отложить личинку в глаз, нос или полость рта человека, и тогда эти органы поражают разные недуги. В этих случаях по совету местных знахарей промывают рот и горло настоем табака или употребляют другое полоскание, чтобы уничтожить „личинки“. Весьма возможно, обычай связан и с опаснейшей вольфартовой мухой. Обычно на лету она выбрызгивает в ранку на животном, а иногда и в глаза, ноздри и рот человека кучки личинок. Они внедряются в тело, прокладывают в тканях ходы. Болезнь очень мучительна, страдания больных ужасны и часто заканчиваются гибелью. Кстати, использование табачного настоя, обладающего инсектицидными свойствами, не случайно и оправдано».
В странах Ближнего Востока, Тибете, Индии, там, где распространено буддийское учение и, по религиозным представлениям, души умерших переселяются в другие живые существа, жители терпеливо сносят докучливых мух, кровососущих насекомых, не смея их ни прогнать, ни убить. Очевидно, это суеверие имеет древние истоки. Так, согласно верованиям древних египтян, душа, покидая тело, часто облекается в форму пчелы. Видимо, не случайно и древние греки часто изображали богиню Артемиду Эфесскую в виде пчелы.
Один из русских первопроходцев, человек необыкновенной судьбы, побывавший в странах Средней Азии и Тибете в XVIII веке, Филипп Ефремов, например, написал о тибетцах: «Они весьма неопрятны, и по правилам своей веры не смеют бить ни блох, ни вшей, ибо, по их рассуждению, и сии твари имеют разумную душу»[34]34
Ефремов Ф. Девятилетнее странствие. М., 1950.
[Закрыть]. Вот где вольготно жилось насекомым – захребетникам человека!
Подобные представления существовали и у славян. По верованию болгар и сербов, душа человека по выходе из тела летит в виде птички или бабочки и садится на ближайшее тело.
Вера в то, что душа оставляет тело человека, воплощаясь в новую форму, подтверждалась наглядным наблюдением над жизнью насекомых, коли рожденная гусеница, умирая, вновь воскрешалась в виде бабочки или другого крылатого насекомого. Таким образом, учению о переселении души по смерти одного тела в другое – так называемое «метемпсихоз», о том, что душа может перейти в муху, сверчка и т. п., – способствовал метаморфоз насекомых.
Более ста лет назад в 1865 году А. Афанасьев опубликовал книгу «Поэтические воззрения славян на природу». Теперь мы обязаны этому автору тем, что благодаря ему сохранились описания верований славян, отражающих жизнь и психологию этой древней народности. Книга А. Афанасьева давно стала библиографической редкостью. Я позволю себе кратко пересказать все то, что касается насекомых.
Со времен язычества молниям придавался мифический образ гусеницы или червя.
Мужи и женки с особенными обрядами объезжали поля, чтобы очистить их от вредных насекомых и гадов. Когда же на хлеба нападал червь, то приглашали знахарку, которая три зари выходила в поле, нашептывая заклятия, делала на концах загонов узлы на колосьях. Этот прием называется «заламыванием червей», то есть преграждением им пути на зеленеющие нивы.
На Иванов день жгли костры, разбрасывали по полям и огородам пепел, угли, головешки от Ивановского костра для того, чтобы черви и другие насекомые не портили посевов и капустной рассады.
По старинному обычаю, крестьяне оставляли на поле несколько колосков, в саду – несколько яблок, на току – несколько пригоршней обмолоченного зерна. Кто этого не сделает, у того насекомые будут похищать хлеб из закромов.
Поля и пашни не только спасали от насекомых-вредителей. Их же напускали на жатву недругов. Так, заклинатель, вознамерившийся уничтожить чужой урожай, брал змею и произносил заговор и выпускал ее через окно или дверь со словами: «Иди через поле». После этого жатва якобы погибала от червей или града.
Кстати, интересно, что слово «шур» – предок в памятниках старинной письменности означало «кузнечик», а в некоторых славянских наречиях обозначало «уж» или «крыса».
Человек, якобы, обладал способностью превращаться в насекомое. Так, богатырь Волх Всеславович с детства учился оборачиваться соколом, волком, туром-золотые рога, горностаем и мурашкой. Это верование нашло отражение в знаменитой сказке А. С. Пушкина о царе Салтане.
У чехов существовало поверье, что пчелы прилетали к распятому Христу и пили выступавший на его теле пот.
С непритворной радостью встречали немцы первого майского жука. По числу черных точек на его крыльях заключали о будущем урожае. Если точек более семи, хлеб будет дорог, меньше – предстояла богатая жатва. По поверию же славян, если во время посева под брюшком жука будет много яичек, уродится много хлеба, и – наоборот. Если яички помещаются у передних ног жука, то хороший урожай будет для ранних посевов, у задних ног – уродятся хорошо поздние посевы.
Как известно, у майских жуков (да и у всех других насекомых) яичек не бывает на поверхности тела, их жук откладывает из брюшка. За яички же, видимо, простой народ принимал тироглифоидных клещей, имеющих обыкновение цепляться к нижней поверхности тела жуков.
Интересно, что двое святых у славян обязаны своими названиями и происхождению насекомым. Два – из 190 тысяч, насчитываемых в полном христианском месяцеслове. Не так уж и много. Но все же! Святой Макарий, чтобы угодить богу, шесть месяцев истязал себя, укладываясь в болота и отдаваясь укусам комаров. Святая Акулина (26 июля – день святой Акулины) получила прелестную приставку к своему имени «задери хвосты». Оказывается, в полдень в жару оводы так докучают коровам, что бедные животные бегут во все стороны, задрав хвосты – «зикуют».
У разных народов существуют и разные священные животные. Большей частью – это крупные звери, птицы. Но у новогвинейского племени астомов священен богомол. Его фигуру вырезают из дерева и устанавливают на носу лодок.
Расскажем коротко о народных приметах, порожденных суевериями.
Прежде у стариков-пасечников в Сибири в ходу были разнообразные молитвы, приговоры. «Колдовскими» принадлежностями пасеки считались волчьи зубы, щучья голова, медвежья лапа, мох с чужих углов и могильная земля. Чего только не придумывали суеверные люди! С помощью этих принадлежностей хозяин пчел добивался усердия производителей меда, их отваги при нападении пчел с соседних пасек и даже наводил своих воровать чужой мед.
Чехи от лихорадки зашивали в кошелек трех пауков и вешали его на шею больного. Через два дня тот должен бросить кошелек в воду и сам бежать как можно скорее без оглядки.
Русские суеверные люди следовали таким приметам.
Мураши в доме – к счастью. Пчела жалит только грешника. В новолуние сеять – червь поест. Посев в новолуние – червям снедь. От червей на капусте – по концам садить крапиву. Капусту в четверг не садят, чтоб черви не точили. Мухи зимой в избе – к покойнику. Сверчок по избе летает – к смерти, либо к пожару.
Во Владимирской губернии считали, что, если в доме завелся сверчок, кто-нибудь обязательно заболеет. Тараканы из дому ползут – перед пожаром. Муха в питье или еде – к подарку. Черные тараканы заводятся – к прибыли. Муха во щи – подарок, либо гостинец. Прусаки и тараканы размножаются – к добру. На заговенье: не шьют – ногтоед пристанет; в голове не ищут – черви у скотины будут. Печная зола со страстного четверга, пятницы и субботы охраняет капусту от червя.
Аналогичные приметы, суеверия есть, конечно, и у других народов. Например, в Африке, если кто заблудится, то берет в руку богомола, и тот, якобы, своей ногой показывает путь к дому. Вообще же на кого сел богомол, тот счастливый человек.
Некоторые народности имели богов-насекомых. Насекомых обожествляли. Так, в Лиме (Перу) у деревушки Сьерра-Викуск была обнаружена ранее неизвестная культура одного из вымерших народов. Из раскопанных археологами курганов извлекли оригинальные глиняные сосуды. Вода, налитая в них, вытекая, заставляла сосуды звучать. Среди геометрических узоров, украшавших эти сосуды, часто встречалось изображение какого-то странного насекомого, напоминающего муравья. Археологи после долгих раздумий пришли к заключению, что это насекомое – символ какого-то древнеперуанского божества. Какую роль он играл в мифологии жителей, неизвестно.
Знаменитый русский художник, путешественник, ученый и публицист Н. К. Рерих, проезжая по Кашгар-Джунгарии в китайском провинциальном храме видел изображение «бога насекомых». К сожалению, он не описал его, а теперь оно, повидимому, исчезло.
В Северной Нигерии местные жители убеждены, что если человек наступит на норку личинки жука-скакуна, то на подошве появляется сильное воспаление. Специальные исследования не подтвердили наличия в слюне этих насекомых веществ, которые могли бы вызвать воспаление. Кирпатрик, сообщивший об этом случае в своей книге о насекомых тропиков, считает, что это мнение возникло от воображения.
Жук чернотелка Бляпс морзитанс в Швеции считался предвестником чумы и смерти. Об этом сообщил ученый Линней. Из-за такой мрачной «репутации» систематик дал этому весьма безобидному насекомому название, означающее в переводе на русский язык «смертельный».
У некоторых народов, как сообщает Бурр, по старой традиции сверчки – плохое предзнаменование, так же, как и вороны. Они представляют собой предвестников смерти.
На острове Барбадос (Вест-Индия) появление сверчка в доме считалось верным признаком болезни одного из членов семейства. И вместе с тем в Китае, как уже сказано, сверчков почитают и специально воспитывают ради их песен и умения драться со своими соперниками.
Кое-где утверждают, что в каждом чернильном орешке находится или муха, или паук, или червяк. Первая подсказывает войну, второй – моровую язву, третий – самое страшное для человека – голод, а так как в чернильном орешке всегда кто-нибудь находится, то все время следует ждать какого-нибудь несчастья.
Вера в предсказания по галлам дошла до наших дней, только слегка изменившись. Если в галле дуба в конце года окажется мушка, быть нужде, червь – счастью, паук – смерти. Галлы, как видно, потеряли свою могущественность, да и голод, чума и войны стали реже, хотя и разрушительней.
Вызывал различные суеверия полет бабочек на огонь. Полагали, что в бабочек переселяются души, которые стремятся к свету. Индейцы чероки коричневую бабочку, летящую на свет, называли «тун-таву» и говорили, что она может входить в огонь и огнем же порождаться. Если бабочка падала в огонь, то считалось, что она прилетела в свою кровать спать. Знаменитый Дюфор в 1864 году даже написал стихотворение о бабочках, летящих на свет.
Черностопные индейцы, согласно сведениям ученого Клаузена, считают, что сны приносят бабочки «ап-у-пи». Поэтому женщины вышивают силуэты бабочек на кусочке оленьей кожи и прячут их в волосах детей, когда те начинают засыпать. Эту же бабочку упоминают и в песнях, когда убаюкивают ребенка.
В Луизиане (США) население верит: если белая бабочка пролетит в дом и покрутится около человека, то это предсказывает счастливый случай. В то же время в других местах подобный полет бабочки рассматривается как предвестник смерти.
В Пенсильвании считают, что стрекозы охраняют жилища змей. Они предупреждают змей об опасности или о наличии добычи. Если убить такую стрекозу, то змея может рассердиться и отомстить. Поэтому стрекозу называют змеиным врачом или змеиным прорицателем. В этой же стране, если дом одолели муравьи, то рассыпают зерна кофе в помещении, а если эта мера не помогает, то, завернув несколько муравьев в листочек, относят их незаметно в другой дом, куда муравьи и переселяются.
