Текст книги "Семь Толстых Ткачей (СИ)"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Дима снова успокоился и с легкостью начал вытеснять из себя незваного гостя. Но тут в голове прозвучало: «Я помогу!». Дима ослабил нажим, снова тот, кто называл себя Каем, вошел в сознание Димы, только теперь, почувствовав, что ему могут дать отпор, он вел себя вежливей. Хоть и ненамного. Дима ощутил, его рот говорит что-то, чего Дима сказать не хотел.

А для Стефана не прошло и нескольких секунд. Ему померещились эти горы и снежные степи, а потом он как-то обмяк. Накатила усталость и хмель, мысли запутались, стало холодно и страшно, тело покрылось гусиной кожей. Воля раскисла, как осенняя лужа, сквозь пелену он услышал не Димин голос, вылетевший из Диминого рта:

– Расскажи мне всё! – приказал Кай.

– Про Уолта много идет разговоров, – начал Стефан.

Кай в голове Димы пропал внезапно. Окно закрылось резко и разом захлестнуло безразличие и трезвость – словно он и не пил этим вечером. Но Дима знал, если он позовет, Кай откликнется и придет, и поможет. Кай – очень могущественный союзник. Но тут же пришло понимание, что таких союзов надо побаиваться.

– Очень нехороших разговоров, – продолжил Стефан, как в бреду. – Он не «мафия», как ты выразился, но по каким-то непонятным причинам его враги долго не живут. У него денег – хватит купить весь Голливуд. Чан еле-еле набрал актерский состав – Уолт перебивал все разумные и неразумные гонорары, согласились только те актеры, которые имеют на него зуб. Но Уолт не останавливается на актерах. Мы уже раз десять поменяли всех операторов, монтажников, строителей, даже уборщиков! Он жмет по всем фронтам, банки отказываются выдавать нам наши же деньги, копы и налоговики приходят с проверками каждый день, не говоря уж про пожарных и санэпидемстанцию. Но это еще не всё. Всю студию трясет от страха, они что-то все такое про Уолта слышали, всякий бред летает по съемочной площадке. Договорились даже до того, что Уолт – это тот самый Уолт Дисней! Всем страшно. Но всех останавливает только одно. Они знают, если уйдут – Чан убьет их. И это уже точно...

Кольт

Пальцы летали по клавиатуре со скоростью не меньше семисот знаков в минуту. На полу урна, в ней сломанная клавиатура с истертыми клавишами, в шкафу, в простых белых коробках, припрятаны несколько запасных. Короткие пальцы Кольта выстукивали очередной удар по христианству. Дурацкий, бездоказательный текст, который и написан-то специально паршивенько, но такие и наносят самый лучший удар. Люди думают: конечно, брехня, но что-то тут есть. Клубок сознания не может распутаться, оттого мозг как бы находится в поиске: неправда, конечно, однако ведь тут вот правда, почему всё неправда, если это правда? И мозг сам себе начинает придумывать аргументы, убеждать сам себя, приходит к нужному выводу, и как-то забывается, что послужило толчком к изменениям. А послужила вот такая вот фигня, которую он сейчас пишет и написал уже томы такой фигни. В России самым ощутимым успехом, выпестованным Ткачами, был один одиозный политический деятель, лидер мелкой парламентской партии. С экранов ТВ он нанес за свою долгую политическую жизнь столько галиматьи, но мало кто задумался, как она изменила сознание целой страны. Страна поменяла свое мнение на его. Он убедил всех. Хотя его в России считают шутом. Ничто так не меняет человека, общество, страны и даже Мир, как фигня...

Книга подбегала к концу, на толстых губах довольная усмешка.

"Совершенно понятно, основа всех христианских постулатов берет свое начало из вед. Все мы читали о том, что якобы-Иисус посещал Индию, и даже где-то сохранились псевдоправдивые бумаги, найденные Рерихом, и всё это действительно интересно, однако никто не допускает другого. Совершенно ясно, что христианская религия, по которой живет большая часть западноевропейского мира, в которую верят два миллиарда человек, полностью отличается от иудаизма, который должен быть ее прямым предшественником. Никакой жестокости, никакого насилия со стороны бога здесь не наблюдается, и примерно то же самое мы видим в буддизме. До меня многие писали, что якобы-Иисус – воплощение Будды, но никто не предположил, что в действительности, это одно и то же лицо, а вернее – одно и то же верование.

Большую часть загадок и несоответствий в жизни Христа мы видим на ранних этапах его жизни. Звезда, чье появление астрологи всего мира исследовали столько раз, что сами запутались, далее город, где родился Иисус и мифическое истребление младенцев Иродом. Или учение им в храме мудрецов. Именно по этим эпизодам из жизни Иисуса наносят удары атеисты и скептики. Именно это – основа для сомнений. Так, может, этого никогда и не было?

Далее идет большой период жизни Христа, выкинутый из библии. Примерно на это же время, по мнению многих теософов и мистиков, он отправился в Индию. Есть несколько бумаг, свидетельствующих, что он посещал Тибет. Так давайте предположим, что именно оттуда берет начало его жизнь. Из Индии в Иудею пришел молодой тридцатилетний учитель. Он кардинальным образом изменил веру людей, породив философию, отличную от той, что преподносилась верующими в Яхве. Различий с прошлыми верованиями и сходств с буддизмом очень много, об этом писалось выше. И тогда становятся понятными многие факты. Почему народ отвернулся от Христа? Он был чужеземцем, поэтому его так легко распяли. Почему его изображения очень похожи на изображения индийских богов? Посмотрите на лики икон – на них Иисус очень напоминает индуса. Поставьте ему точку на лбу, и сходство поразит вас. Фактически, изображения большинства икон очень похожи на индусские...".

В дверь постучали, Кольт оторвался от клавиатуры. Он поморщился, как делал всегда, когда его прерывали и сказал:

– Войдите!

Дверь приоткрылась, в проеме появилось лицо молодого служки.

– Кардинал, с вами хочет поговорить ваш брат.

– Который?

– Он представился как Шалит.

– Он позвонил?

– Нет, воспользовался видеосвязью. Вы можете поговорить из конференц-зала.

– Хорошо.

Кольт сделал жест, лицо скрылось. Он нацепил цепочку с крестом, которую снял, потому что мешала печатать, и встал. Колени слегка хрустнули, но Кольт улыбнулся. Он пока еще очень силен. Уже поправился на десять килограмм, но это мелочи. Подобрав сутану, он вышел из комнаты и двинул в конференц-зал.

В большом помещении цоколя храма всё оборудовано на высочайшем уровне и последним словом техники. У Толстых Ткачей самая продвинутая техника, об этом заботится Болт. Компьютеры Ткачей обгоняют даже те, что используются для управления ядерными ракетами. Конференц-зал представляет собой помещение с каплевидным столом, десятком стульев и большим экраном, на котором застыло толстое лицо Шалита. Кольт сглотнул. По гримасе Шалита он догадался – главный Ткач недоволен и недоволен очень сильно.

– Ты читал это? – раздался голос Шалита, усиленный динамиками до громоподобного. Его лицо пропало с экранов, вместо него появилась книга с красочной обложкой и надписью на французском: «Сыны Одина».

– Нет, – ответил Кольт. – Но слышал. Я думал, этим занимается Вольт...

– Я уже говорил с ним. Вы идиоты!!! – рев Шалита чуть не оглушил Кольта. Он нажал кнопку понижения звука на пульте.

– В чём дело? Разве мы не написали сценарий, который должен заткнуть этот фильм за пояс?

– Во-первых, не факт, что заткнет. Во-вторых, вы как последние кретины проморгали большую опасность за меньшей. Сосредоточились на сценарии вместо того, чтобы проанализировать книгу.

– А что в ней такого? – Теперь озабоченность появилась уже на лице Кольта. Кому как ни Толстым Ткачам известна сила книг.

– Много чего, – немного успокоился Шалит. – Но главное: религия, философия, мораль. И это, между прочим, наши с тобой направления.

– Спасибо, что напомнил. А почему Вольт не прижал издателей?

– Прижал, но книга разошлась по интернету. Из него, в последнее время, валят одни проблемы. А там и самиздат подключился.

– А что же автор?

– Он полностью уступил права на книгу, с тех пор как выкупил их у издательства.

– То есть как?! – удивился Кольт. – Это же серьезный просчет!

– Я знаю. Потому и говорю: вы провалились!

– Ну, не только ведь мы...

– Мой профиль это затрагивает лишь косвенно! – сказал Шалит холодно. – Мораль – есть продукт философии и религии, а не наоборот! Это вершина, да, но основу должны строить вы!

– Что с писателем? – спросил Кольт хмуро. Он и сам прекрасно понимал, что это именно его просчет. Если Вольт сейчас плотно работает с фильмом, о книге должен был подумать в первую очередь «кардинал».

– Не знаю, – Шалит окончательно скуксился. Это очень плохо, когда первый Ткач в таком настроении – оно автоматики передается всем Ткачам. Это одна из причин, почему Шалит занимается самым веселым направлением.

– Что говорит Болт?

– Он ищет, но тоже не может его найти.

– Необходимо его устранить. Если всё настолько серьезно как ты говоришь...

– Всё гораздо серьезнее, разрази меня Ветер! Книга всколыхнула общество, это может привести к всплеску героических настроений. В Арканзасе какой-то парень вытащил из горящего дома старушку с кошкой и сказал, что никогда не сделал бы такой подвиг, если бы не прочел книгу «Сыны Одина». В интернете сообщество «Сынов», превысило пятьсот тысяч человек. Во всех странах есть их фанклубы! Сайты! Встречи! Слёты! Этих «новых настоящих героев» уже столько, сколько не было фанатов Стартрека! Страшно подумать, что будет, когда выйдет фильм. И еще...

– Что?

– Тот же автор выпустил еще две книги. Первую назвали прорывом в теории струн, а вторая...

– Что вторая, Шалит?

– А то! Вторая вышла пока только в интернете и называется «Семь Толстых Ткачей»!

Дмитрий

Ах, Париж! Город-мечта со всеми своими памятниками, ресторанами, дворцами, музеями и одной башней. Такое количество поэтов ты породил, отсюда растут ноги всех мировых Революций, на каждый камень твоих мостовых вылито по ведру крови. Прекрасный, удивительный, город любви? Не думаю. Красивый город, не более того. Прямое доказательство тому, что великим делают города и страны не музеи, памятники или архитекторы, а великие люди. По величине людей, которых взрастил Париж, он, быть может, первый в Мире. Вот и сегодня сюда заглянули люди далеко в Мире не последние.

За четыре месяца Дима объездил полмира, но вовсе не чтобы осмотреть его. Дима работал. Он прочитал около сотни книг и бегло ознакомился с тысячей. Разного времени и разных авторов они не имели совпадений ни в сюжете, ни в тематике. Но Дима не сомневался – все написаны одними лицами. Новой диминой наблюдательности вполне хватило, чтобы это понять. Кроме того – ему помогали подсказками и информацией. Во снах, прежде чем оказаться на любимом плато, где его ждала Королева, он частенько встречался с Каем. Да-да, они познакомились поближе, теперь Дима даже мог назвать того почти другом. Хотя трудно даже представить два существа таких равнодушных друг другу, но их объединял общий интерес. Встречи эти происходили довольно странно. Знаете дрему, которая накатывает перед самым сном? Когда еще не сон, но где-то между. На границе. Вот стоило теперь Диме войти в это состояние, приходил Кай и продлевал его, не давая окунуться в омут вожделенных сновидений. В полудреме мозг Димы раскрывался, снова становился окном, куда заглядывал гость. Две личности прекрасно уживались в одном черепе, Дима теперь знал, что такое раздвоение личности. Часами они могли разговаривать. Дима как бы задавал вопросы сам себе и сам себе же отвечал, вот только откуда были эти знания? А Кай знал очень много. Так много, будто жил уже сотни лет.

Тысяча с лишним книг! Это только то, что лежало на поверхности. Прослышав о Уолте, Дима серьезно заинтересовался. Первыми, он посмотрел сценарии к самым кассовым фильмам за последние пятьдесят лет. Вряд ли кто-нибудь кроме него смог бы заметить, что темп большинства картин совпадет. На экране это не всегда видно, но толстые кипы бумаг не умеют врать Диме. Текст отдавался писателю, будто он шлюха, а писатель – миллиардер. Ничто не удавалось утаить, Дима читал на ВСЕХ языках этой планеты, хотя твердо знал всего лишь три. Как шли строчки, слева направо или сверху вниз, буквы это были или иероглифы – он их вообще не видел. Перед ним были образы, пальцы, штрихи, шорох бумаги, ее запах, вкус... Это невозможно объяснить, так в Мире умел только один человек – Дима. Специально для этого его тащили в заснеженное королевство, об этом шептали холодные губы его Королевы, этому его обучал Кай. Дима был писателем до самого мозга костей. Найдя маленький уголок простыни истины, торчащий из-под покрывала тайны, он потянул его, надеясь вытащить носовой платок, но вытянулся парашют.

Дима принялся искать следы Уолта в литературе – собрал все бестселлеры за последние шестьдесят лет, начал проверять, сверять и нашел гораздо больше, чем искал. Как только Дима понял, на что наткнулся, он собрал вещи и улетел из Гонконга. Потом сделал три пересадки, побывав в аэропортах трех континентов. Вернувшись в Европу, Дима взял напрокат машину и уехал в Польшу, где провел месяц, живя в отеле по левым документам. Благо, гонорара за сценарий ему хватило на все эти перемещения и покупку липового паспорта. Но почему Дима сделал это? Почему он вдруг решил пуститься в бега, хотя за ним никто и не гнался? Потому что понял – если погонятся, убьют.

Поначалу Дима думал, Уолт просто хороший писатель, но оказалось, во-первых, – он не один. За месяц в Польше Дима нашел еще трех, причем, в таких местах, что мороз пробежал бы по его бледной коже, если бы эмоции не остались в ледяной пустыне. Он опять снялся с места и переехал в Париж. Там он нашел еще два литературных направления. Система складывалась в голове медленно и неторопливо. Дима понимал, он наткнулся на что-то большое, на какой-нибудь правительственный заговор, но какая ему от этого выгода? Опасности он видел, а вот выгоду? Да и потом, предположение настолько нелепо, несмотря на очевидные для него факты, что мало кто поверит. Заставить людей поверить во что-то легко, если они хотят в это верить. Люди хотят верить в Бога и верят. Люди хотят верить в эволюцию и тоже верят. Хотя как первое, так и второе имеют очень сомнительную доказательную базу. А тут еще сложнее. Дима прекрасно представлял, что будет, когда он напишет: сотни, а может, и тысячи авторов – это всего семь человек под разными псевдонимами. А доказательства? Схожесть темпов, такое же дыхание книг, одинаковый ритм? Пф! Как объяснить, что предложение, где в девяноста случаях из ста предлог «но» стоит ровно за треть до точки – это схожесть стиля? Как доказать, что построение абзацев, тот самый темп произведения, – это как отпечаток пальца. Кто-нибудь из лингвистов, может, и согласится, но скажут, Дима просто изобрел велосипед – вот он, ключ к хорошей литературе, а все те писатели просто хорошо пишут, потому и одинаково. Но писали-то они совсем неодинаково! Из-под пера таинственных литераторов выходил и образец стиля, и паршивая желтая пресса. Только Дима видел схожесть, другим объяснить такое – нереально.

А что реально? Что те наймут киллера и его убьют. Разотрут и даже не заметят. Если с миллиардером Кахомой они еще повозятся, Дима – мелкая рыбка. Тут даже Кай не поможет. А написать книгу очень хотелось. С тех пор, как расстался с женой, Дима захотел еще что-то, кроме поспать и попасть на ледяное плато к Ней. Нет, писать ему и до этого доставляло... некоторые подобие радости, но теперь он реально захотел написать книгу о своем открытии. Теперь не писать стало труднее, чем писать. Даже в мыслях перед сном, даже в разговоре с Каем, даже с Ней он говорил и думал о том, чтобы написать книгу о великих писателях. Кай и Она не возражали и вроде бы даже одобряли его, как казалось Диме. И он не понимал, насколько велико это их одобрение.

Но как писать? Что писать. Кроме имени Уолта, которое нельзя упомянуть, потому что тогда его кокнут, ничего-то и нет. Кто поверит начинающему писателю, родившему три книги, одна из которых до сих пор лежит на винте компьютера? Дима придумал кое-что другое.

Как и всё гениальное, ответ оказался прост. Беллетристика. Пожалуй, нет более осмеянного жанра в литературе, но только беллетристика открывает перед писателем широченные границы. Это подтверждали и загадочные писатели, тоже пользовавшиеся ей вовсю. Широчайший круг читателей беллетристики – уже само по себе преимущество, но отсюда же и еще кое-что. Пакет знаний у читателя низок, следовательно, заставить поверить в любую бурду легче. Печатать книгу через издательства нельзя и даже опасно – наверняка у них огромные связи в этом бизнесе, и книгу зарубят. Но и отсюда выход есть. Интернет. Благо, опубликоваться в сети проще простого. Осталось самое простое – написать книгу, родить шЫдевр! Дима засел за работу.

Книга о Семи Толстых Ткачах написалась очень быстро. Она именно написалась, что бы Дима ни думал по этому поводу. Он сидел за экраном ноутбука и строчил по запасной клавиатуре – родная уже давно сломалась – в почти полном беспамятстве. Всё так же, как, когда он писал «Сыновей Одина». Клавиатура чуть не дымилась, сердце стучало, как после героина, а мысли мелькали, выискивая новые и новые детали. И они находились. Нашлось название – приснилось. Книга обрастала персонажами, наполнялась трагедиями и действием, а Дима видел на экране лишь... зеркало. Главным образом в этом зеркале отражался он сам в замызганной рубашке, а то и вовсе голый, бешено набирающий текст, но иногда, когда накатывала легкая дрема или когда он погружался в сон глубже, он видел рядом отражения своих друзей, своих богов.

Иногда рядом с ним появлялся Кай – великолепный голый мужчина с синей кожей, через которую виднелись хрустальные вены, по ним медленно текла голубая кровь. Кай был гол, потому что в нашем Мире ему жарко. Ни капли жира, почти как у Димы, только тут еще больше рельефа, еще неестественней узлы и сплетения мышечных волокон в необычных местах, например вокруг локтей или на голенях. Он наклонялся к диминому уху и часами диктовал, подсказывал, сыпал названиями и фактами. Иногда друг пропадал и врывался в голову, захватывая управление пальцами и строчил сам... Однажды Дима даже испугался. Кай очутился в его черепной коробке так резко и мигом разломал все его волевые барьеры. Дима думал, он всегда сможет остановить Кая и вышвырнуть из головы, но выяснилось, гость всегда был обходительным и никогда не показывал даже десятую часть сил. Но это имело и другой эффект. Кай полностью взял под контроль тело Димы, но позволил заглянуть в свои мысли.

Писатель увидел там нечто довольно мерзкое. Трупы, страх, ненависть – это ладно, это он видел и раньше. В мыслях Кая плавали голые мужчины и женщины. Все мужчины – смазливые юноши, их Кай вожделел, что тоже не стало открытием для Димы. Кай, нашептывая ему строки книги, губами чуть не залезал в барабанную перепонку, а иногда холоднючий язык касался мочки его уха и заигрывал с ним. Ну, и по голому Каю его возбуждение было видно и частенько упиралось писателю в бок, словно ствол пистолета, особенно если Дима в порыве писательского запала тоже не утруждал себя одеждой. Диму это всё ничуть не удивило и ни капли не волновало. Ну, любит Кай мужчин и пусть любит. Спать с ним писатель не собирался. Но вот голые женщины в его мыслях заставили призадуматься.

Дело не в том, что Кай любил мужчин. Такое существо вообще не способно кого-то любить, он просто хотел, как разучился любить и Дима, за исключением любви к Ней. А вот Кай Ее искренне ненавидел. А еще боялся до самой глубины души. Один ее кривой взгляд вгонял Кая в холодный ужас, от одного крика он наделывал в штаны, как щенок – причем это вовсе не иносказательно. И страх его был вовсе не на пустом месте. Сколько он вытерпел от нее, скольким пыткам подвергся, сколько унижений, боли, страха... Он уже давным-давно возненавидел ее и возжелал смерти, но отношения окончательно испортились не так давно... И причиной был какой-то мальчик и чей-то побег...

Он ничего не мог сделать с ней, поэтому возненавидел через нее весь женский род. Именно поэтому женщины в его мыслях плавали не просто мертвые, но замученные до смерти самыми разными, самыми изощренными пытками. Он боялся, ненавидел, служил и одновременно хотел что-то исправить. Что-то, расстроившее отношения Ледяной Королевы и ее первого пажа. Что-то, из-за чего Кай был подвергнут таким пыткам, после которых разум его окончательно сдвинулся. Если в зеркале-экране рядом с Димой появлялась Она – Кай позорно забивался в дальний угол комнаты, дрожа от страха. А Она появлялась. И Дима видел, почему Кай так ее боится.

Она приходила к Диме и ее губы тоже нашептывали ему самые талантливые строки в книге. Но никогда, увидев Кая, она не оставляла того без боли. Ледяная Королева имела над Каем абсолютную власть, по Ее воле тот пытал себя сам. Она даже на него сильно не глядела, хотя иногда посматривала с одобрением. Как он откусывал себе пальцы и ел их. Как сдирал с себя кожу. Как разбивал голову об стену. Как отрывал... разные части себя. Последнее она заставляла его делать почти каждый раз. Кай мучил себя, пока не падал на пол окровавленным месивом. Иногда горой органов. Но лишь одного Ее дыхания хватало, чтобы он воспрянул – растаял лужей прозрачнейшей воды и восстановился, намерзнув обратно, как будто ничего не было. Но было. И по несколько раз бывало за ее визит к писателю Диме. Когда она уходила, то забирала Кая с собой. Ничего хорошего это ему не сулило.

Книга долетела до слова «Конец» за полторы недели. Сто пятнадцать тысяч слов, семьсот с лишним тысяч знаков и Дима даже не стал ее вычитывать. Он знал – шедевр порожден и в доработке не нуждается. Дима добавил произведение на тот же самый сайт, где почти год назад выкладывал книги его брат. И тогда он получил награду от Нее. Поцелуй. Мятные губы коснулись его сухих губ, а ледяной язык, длинный, будто змея, обвил его язык, потом пролез в горло, прополз по желудку, миновал весь пищевой тракт, побывал в каждом уголке кишечника, замораживая Диму по глубину костей. Было это на поле во сне или в его квартире – он не знал. Но был счастлив, как никогда в жизни! Всего лишь поцелуй, но он сделает всё, что угодно, чтобы получить больше! Чтобы получить Ее всю!

Дима не знал, какие силы он только что сдвинул с места. За первую ночь книгу начали читать примерно десять тысяч человек. Уже к концу следующей недели ее перевели на английский, китайский, французский и немецкий. По всему Интернету «сыны Одина» и прочие поклонники творчества Димы распространяли новый шедевр любимого автора.

Почувствовав, как где-то на окраинах паутины их сети кто-то порвал, семь жирных пауков зашевелились.

Узнав, что выражение «Семь Толстых Ткачей» гуляет по сети, клан Слепой Дюжины понял – началось.

Узнав о новой книге человека, написавшего сценарий, по которому на полных парусах снимали фильм, режиссер картины ушел в запой на сутки.

Но главные изменения произошли с Димой. Отправив книгу в сеть, он стал очень важной персоной для своей Королевы. Проснувшись на следующий день, в отражении зеркала Дима не увидел даже намека на радужку. Только точечка зрачка посреди белизны. Он отнесся к этому более чем спокойно. Подумал, надо бы прикупить цветные линзы. Внутри оставалась приятная свежесть от Ее поцелуя. Заморозившего сердце писателя Димы. С того утра прежний Дима пропал окончательно, вместо него появился настоящий противник Семи Толстым Ткачам. Так в Мир пришел новый эмиссар Черно-Белого Царства.

Слепая Дюжина

Клан Слепой Дюжины – пожалуй, одна из самых таинственных организаций в мире. С одной стороны просто мафиозная группировка, с другой... о, с другой всё гораздо интереснее.

Церемония проводилась каждый раз в одном и том же месте. Старый крейсер, работающий на паровой тяге, в самом центре Токио. Правда, снаружи от любопытных глаз его прятало здание военного музея Первой Мировой войны. Именно тогда он зародился в том виде, в котором существуют, именно там и притаился штаб клана Слепой Дюжины. Или не штаб, а центр или хаза, ну, короче, место, где проводили всевозможные собрания и – церемонию перехода.

Суровый японец знал, зачем идет, знал, куда он идет, и знал, что другого выбора нет. Альтернатива проста – смерть. В пытках, каких еще не знал этот презренный мир. С одной стороны, церемония перехода – не сюрприз. Десять лет безупречного служения клану должны окончиться именно так – переходом в новый статус руководителя. Когда-то ему снилась эта перспектива. Он мечтал, как станет решать судьбы тысяч и тысяч... Как от одного его желания любого человека на планете настигнет смерть. Как откроются вековечные тайны, как люди будут стелиться перед ним, а он будет шагать по их головам и плевать на них сверху, а, может, не станет, потому что те будут недостойны даже его слюны. И вот желаемое стало действительным. И так часто бывает – желаемое больше не желалось.

После пяти лет в Слепой Дюжине его допустили к секретным архивам клана. Тогда, прочтя их за одну долгую, как жизнь, ночь, он поседел. Теперь ему тридцать три, а он уже напоминает белую крысу. Из жертв клана можно было назвать такие имена: Авраам, Джон, Фердинанд... Клан убивал своими руками и чужими. Нет, не было и не будет на земле лучших убийц, чем члены клана Слепой Дюжины. Сразу после этого «чтения» он побывал на церемонии перехода. И редкие черные волоски на голове посерели окончательно. А теперь его ведут на собственную церемонию перехода. Он станет вожаком клана. И японец старательно думал: а хочет ли он стать одним из двенадцати? Но время пролетело, пришла пора новой церемонии. Сегодня он получит то, что заслужил по праву.

Японец уже старался забыть свое имя. Не пройдет и часа, как он станет Рооми. Пробегут еще пять лет, и он умрет. Жалел ли японец о том, что вступил в клан в двадцать два года, услышав о нём от хромого Чеуше? Или, быть может, он хотел вернуть те долгие шесть лет, когда он почти не ел, не спал, работал за гроши, всё для того, чтобы его взяли? Наверное, нет.

Первые несколько лет пролетели, как прекрасный сон. Сколько сильных мужчин стояло перед ним на коленях, умоляя о пощаде. Сколько прекрасных женщин прошло через его постель. Нет им числа. А власть! Да, власти членов клана завидуют все, даже те, кто не знает о его существовании. Слугам слепцов открыты все двери. Денег сколько хочешь – это отнюдь не фигуральное выражение. Если бы японец захотел, мог бы иметь столько денег, сколько хранилось в знаменитом Форт-Ноксе. Тотальное уважение. Это, пожалуй, самое приятное, что давал клан. Ты можешь идти по улице, и если тебе что-то не понравится, ну, допустим, как на тебя посмотрели, вытаскивай пистолет и стреляй. Клан настолько могущественен, что можно изнасиловать жену мэра Токио прямо перед правительством, а тот ничего не скажет. А если решится, всю его семью вырежут, как свиней, вырежут всех родственников и друзей, не говоря уж о том, что станет с ним... В клане только одно правило – слепое подчинение. Сначала японец думал, именно от этого и пошло название, но спустя пять лет разгульной жизни понял, что ошибался.

Пройдя меж сотен стеллажей с образчиками старого оружия, японец, наконец, добрался до неприметной двери. Над ней значок – перечеркнутый человеческий глаз. Для посетителей музея это означало – посторонним вход воспрещен; для японца – символ клана. Несколько кастрированный, правда. На настоящем символе глаз зашит шестью крупными неровными стежками. Японец достал ключ и открыл дверь. Спереди она ничем не отличалась от других – обычная деревянная. На самом деле толщина двери примерно в фут титана. Он посмотрел в черный проем и различил очертания своей судьбы. Кто-нибудь на его месте мог вздрогнуть или позволить позорному поту стечь по лбу, или попятиться в нерешительности. Но японец не таков. Он лишь расправил плечи пошире и вошел внутрь. Не пройдет и часа, как он станет одним из самых могущественных людей на планете. Японец отдал бы всё на свете, если бы это оказалось правдой, в местоимении «он».

Из скучных помещений с множеством старых, ржавых винтовок и кортиков, в зал, где расположился настоящий крейсер, каково вам? Контраст громаден, как громаден зал, да и крейсер тоже. Здесь страшная жара – градусов пятьдесят не меньше. Из труб крейсера валит черный дым, изнутри металлическая пещера покрылась толстенным слоем копоти. Еще бы, дым делает свою работу почти век. По легенде всего существовало три крейсера. Один сейчас перед японцем, второй при загадочных обстоятельствах потопили у берегов СССР, а третий плавает по морям и поныне. Крейсер чёрен, за ним как бы нависает гора угля. Всё в зале нереально: от атмосферы до обитателей. Здесь в наш мир словно прорвался ад, японцу то и дело кажется, в непроглядной тьме плавают черные демоны. Иногда он видит сверкание их глаз с треугольным зрачком. Но японец не дает страху прорваться наружу. Он идет к вырезанной в корпусе дыре, оставляя белые следы на густо усыпанном пеплом полу.

Внутри японца уже ждали. Двенадцать фигур в коричневых балахонах с низко надвинутыми капюшонами. Стоят полукругом и, естественно, не видят японца. И не потому, что капюшоны мешают, они вообще ничего не видят. Однако не они главенствуют в мрачном крейсере. Это и крейсером-то назвать нельзя – это храм. Храм клана Слепой Дюжины. И здесь тот, кому они молятся, кому поклоняются и кому служат. С одной стороны от статуи серпом выстроились двенадцать главарей клана. С другой японец, готовый к переходу. А между ними невысокое изваяние. Самое отвратительное из всех, что видел японец.

Если в общих чертах: статуя не имела конкретной формы. Не круглая, не человекообразная, не еще какая, а жуткая смесь правды и вымысла, вышедшая из снов спятившего зоолога. На пятиугольной плите сделанный из мрамора бегемот, пожирающий крокодила. Вот только крокодил пролез в его пасть и вырвался из спины. Челюсти крокодила раскрыты, в них бьется антилопа. Ее шея изогнулась, рога вошли крокодилу в глаза. В зубах антилопы зажат ворон, клюв птицы терзает глаз антилопы. Сзади в анус бегемота вползает удав. Голова удава рвет бегемоту бок, в ее челюстях большой скорпион. Жало скорпиона вонзается в змею, а клешни держат осу. Оса жалом вспарывает скорпиону брюшко и, выйдя из спины, прокалывает мотылька. И только мотылек из всех зверей, птиц и насекомых бьется в бессилии, ибо не может растерзать мучителя. Завершая безумную статую, из спины бегемота вырастает толстый, с человеческую руку, второй скорпионий хвост. Вместо жала у него глазное яблоко размером с кулак. Если присмотреться повнимательнее, можно увидеть, это единственный уцелевший у скульптуры глаз. Остальные или выколоты животными, или зашиты крупными стежками. На пятиугольной плите начертано несколько непонятных рун. Но японец знает, что там написано – ему объяснили это еще пять лет назад. «В стране слепых и одноглазый – король».