Текст книги "Семь Толстых Ткачей (СИ)"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Простите, – сказал он и убежал так быстро, что Денис едва услышал его.

А потом подумал: «Блин, меня же развели! Сейчас стопудово бумажник спёрли!». Полез в карман, но бумажник на месте и даже напротив, содержимое увеличилось. Обнаружился листок бумаги. На нём значилось: «Остальной номер 8937549. Иди в парк напротив, там под памятником увидишь бомжа. Как только он поднимется, иди к месту, где он лежал, и найдешь телефон. Позвони по указанному номеру и сбрось. Разбей телефон и иди к автомату в глубине парка. На нём будет нарисован голый мужчина. Стань там и жди. Тебе позвонят».

Денис хмыкнул и пошел в парк. И бомжа, и телефон он нашел быстро. Набрал номер, дождался гудка, сбросил. И кинул телефон об асфальт. Проходящая мимо парочка покосилась на него, а Денис только улыбнулся им. Всё равно, что о нём подумают. Это – невероятная сила, приобретенная им после смерти жены. Ему наплевать, что думают другие, важно, что думает он сам.

Телефон оказался очень хрупким – разлетелся на сотни кусочков. Денис пошел искать таксофон. С удовольствием отметил, прямо на его глазах большинство фонарей в парке гаснет. Правда, найти автомат в кромешной тьме трудновато, зато никто не проследит. Телефонная будка с рисунком голого мужчины нашлась меж двух деревьев. Денис походил вокруг, вскоре телефон зазвонил, он подошел и взял трубку.

– Ни в коем случае не произноси ни слова, – сказал мужской голос с китайским акцентом. – Все телефоны Владивостока подключены к компьютеру, который реагирует на тембр твоего голоса. Каждое слово, сказанное тобой, прослушивается. Тебе, наверное, интересно кем, но я не стану этого говорить, потому что ты не поверишь. Скоро ты попадешь в очередное приключение. Много факторов сложатся так, что ты придешь к нужной им цели. Если не хочешь играть под их дудку, тебе надо удрать в ключевой момент. Я не знаю, к чему тебя готовят, так что думай сам. Но как только ты уйдешь от них, твоя карточка будет заблокирована. Иди на улицу Ленина, дом сорок два. Там найдешь банкомат. Вставь карточку, полученную от Шалита, сними небольшую сумму. Из банкомата вылезет другая карточка, на ней лежит миллион долларов и она чистая. Но не снимай с нее деньги до того, как покинешь Владивосток. Еще на карточке написан номер. Позвони по нему, если решишь покончить с ними. Я помогу. А теперь залезь за телефон. Там должна лежать бумажка со словами. Скажи их, как только услышишь сигнал. Действуй.

Денис посмотрел за телефон-автомат и увидел листик, сложенный вчетверо. Он развернул и услышал писк в телефоне.

– Ало, – послышался женский голос. Голос его матери. Только огромным усилием воли Денис не вывалил на нее всё, а прочитал написанное на листке.

– Ало, мам, это Денис.

– Мальчик мой! Что с тобой? Где ты?

– Мам, со мной всё в порядке. Я не могу сказать, где я, но скоро вернусь. Прости.

– Денис?

На бумажке, после «Прости», значилось: «Повесь трубку», что Денис и сделал.

Завтра он пошел к банкомату и получил новую карточку. У него в кошельке лежало достаточно денег, чтобы улететь из города в любой момент. Следующую неделю Денис ждал. Он сомневался. Но когда увидел Аню в ярком наряде, словно специально разодетую так, чтобы он ее нашел, Денис понял – в телефоне сказали правду. Может быть. По крайней мере – это была другая игра. Новая игра против прежней игры. Поэтому, когда он вышел из номера, оставив Аню связанной, в голове уже лежал подробный план.

Он заплатил таксисту, чтобы тот по дороге в аэропорт проехал неподалеку от газона и слегка снизил скорость. Денис выпрыгнул, а таксист поехал дальше. Сидя в кустах, Денис полностью переоделся и выкинул старые вещи в урну. Затем пошел в магазин электронной техники и купил магнитофон с самыми мощными колонками – страховка от слепцов, как он думал, и оказался прав. Приехал в гостиницу, позаимствовал тележку, стоящую в коридоре. В результате всех махинаций Денис стал убийцей с бесчувственной девушкой на руках.

Он порылся по карманам убитых насчет ключей от машины, но понял, слепые машины не водят. Сначала он хотел оставить Аню здесь, но передумал. Она, наверняка, такая же жертва, как и он.

Денис чертыхнулся и вынес девушку из номера.

Аня

Очнулась Аня в каком-то заброшенном доме. Пахло мочой и гнилью, а голову словно набили ватой. Она не понимала, где, как и почему.

– Любишь поспать, дорогая, – услышала она знакомый голос.

Денис сидел неподалеку, но виделся тенью с яркой точкой зажженной сигареты. В голосе насмешка, но в глубине – страх.

– Как я попала сюда? – собственный голос показался девушке очень слабым.

– Я тебя принес. Хорошо еще, на улице мало прохожих. Как ты себя чувствуешь?

– Хреново.

– Это хорошо.

– Что хорошего? У тебя есть попить?

– Только пиво.

– А воды?

– Нет.

– Ладно, давай пиво...

Тень протянула что-то блестящее, Аня взяла бутылку и сделала несколько жадных глотков. Жажда ушла, прихватив с собой логику.

– Что нам теперь делать? – спросила девушка.

– Лично я собираюсь лететь в Нью-Йорк. Сначала зайцем до Хабаровска, а там куплю новый паспорт и в Америку.

– Бежишь?

– Нет. Охочусь.

– На кого?

– На всех.

– Ты спятил.

– Знаешь, дорогая, когда тебя вот так, ничего удивительного.

– А мне что делать?

– А откуда я знаю? Ты свободна.

– Я хочу позвонить Шалиту.

– Звони. Пиши.

– Ты спятил.

– Ага. И предлагаю тебе поехать со мной.

– Щас прям.

– Нет, я серьезно. Или тебя возьмут в оборот и заставят делать, что им надо.

– Кому им?

– Я подозреваю, их много. Могу кое-что узнать, хотя мой новый информатор тоже чего-то от меня хочет.

– Чего?

– Знаешь что, дорогая, за последний месяц я многое понял. Например, не вся информация, которая сперва кажется важной, важна. Иногда делать что-то гораздо проще, чем ничего, и приносит это больше результатов. И не надо пытаться понять всё сейчас. Ты идешь со мной?

– Нет, я позвоню Шалиту.

– Тогда прощай.

Тень зашуршала и поднялась.

– Стой! Дай мне денег.

Но Денис не ответил. Он как будто потерял к ней интерес. Тень слилась с ночью, Денис ушел из ее жизни во второй раз.

Аня с трудом поднялась. Ее куртка испачкалась, на джинсах дырка. Она пошла в ту же сторону, что и Денис. Выбраться из полуразрушенного дома нетрудно, но когда над ней раскинулось недружественное небо Владивостока, девушка поняла, что оказалась посреди незнакомого города одна, без денег, да еще и ночью.

Аня отвернулась от дома и, шатаясь, пошла по плохо освященным улицам. От выпитого пива ориентация в пространстве притупилась, а настроение прыгало, как баскетбольный мяч. Оно то вгоняло в панику, то находило всё очень забавным. Вдруг, она услышала позади странное постукивание. Она повернулась и увидела фигуру под одиноким фонарем. Мужчина с тросточкой, закутанный в плащ, и отблеск очков с зеркальными стеклами. Слепой.

Она развернулась и уже хотела побежать, но уперлась в широкую грудь. Два зеркальных стекла очков отразили ее испуганное лицо. Аня взвизгнула, на нос легла перчатка с зажатым платком. Она почувствовала дурноту и осела на асфальт, стукнувшись головой. Мужчина даже не подумал ее поддержать.

Шалит

Пальцы перебирают клавиши, печатая одно и то же предложение, снова и снова. «Перемены не всегда к лучшему перемены не всегда к лучшему перемены не всегда к лучшему...». Шалит как никто другой понимал, что это значит. В комнату постучали.

– Войдите, – сказал координатор Семи Толстых Ткачей.

Дверь открылась, в зал вошел еще один Ткач. В полумраке глазом не различить, но Шалит узнал вошедшего, даже не повернув головы. Марит. Только он мог прилететь так быстро.

– Мы обеспокоены, Шалит, – сказал Марит. – Ты знаешь больше, чем говоришь.

– Все мы знаем больше, чем говорим, Марит, – отозвался Шалит, продолжая стучать по клаве. – Человеческий язык никогда не сможет выразить ни душевные муки, ни любовь, ни верность, ни дружбу. Мы можем лишь строить красивые метафоры, пытаясь это объяснить.

– Хотелось бы больше конкретики, – буркнул Марит.

– Сколько угодно. Ответь мне, друг мой, почему Демьян до сих пор жив, кроты потеряли уже шестерых, тот, кто был призван стать нашим мечом карающим, пропал, а мы остановили книгу?

– Ты отключился, нам пришлось остановиться.

– Книга зашла в тупик. Как можно писать о том, чего не знаешь? Когда книга командует тобой, а не ты ей, надо либо подчиниться, либо перестать писать. Я выбрал второе.

– Что ты скрываешь, Шалит?

– Ничего.

– Тогда объясни, что нам делать дальше? Эмиссар по-прежнему жив, герой пропал, а кроты точат на нас зубы.

– Мы, все вместе, поедем в Нью-Йорк и посмотрим фильм Вольта.

– Зачем? Почему вместе?

– Только так мы сведем четыре силы.

– Какие силы?

– Нас, кротов, эмиссара и Дениса.

– А с каких пор Денис сила?

– С тех, как выпрыгнул из такси. Денис – не то чтобы самостоятельная сила...

– Прикажи и мы найдем его.

– Я уже приказал. Его не нашли.

– Нужно больше времени.

– Нет, Марит. Настало время перемен. Для всех нас.

Шалит повернулся и Марит увидел, его темные глаза немного побледнели. Это слезы навернулись и отразили свет тусклого освящения.

– Что значит «перемены»? Что значит «для всех нас»?

– Марит, то и значит. То, что мы делали со всем миром, наконец, отразилось на нас. И в этом нет ничего плохого. В конце концов, перемены не всегда к лучшему.

Чан

Но почему четыре армии? Почему три музы, а армии четыре? Изучая эстамп, Чан внимательно смотрел на состав четвертой армии. Животные, закованные в доспехи, люди, драконы, гоблины, эльфы, гномы, всякая прочая мишура, придуманная писателями. И, по большей части, именно люди.

Если провести параллель и представить поле битвы книжным произведением, и не одним, а всеми...

На поле брани собрались все персонажи всех когда-либо написанных книг. Это страшная сеча, ибо здесь возможно всё. Здесь танки вполне могут столкнуться с драконами или кентаврами. Здесь лукам противостоят атомные бомбы, а наукам волшебство. Битва никогда не прекращается. Она живет и сейчас – на страницах миллионов книг, в воспаленных умах и воображениях. Здесь возможно то, что можно себе представить. То есть – всё.

Первая армия под предводительством Мелеты – опыта и стратегий. Это истории стройные и правильные, как узоры на замерзшем окне. Под кажущимся множеством форм Мелета прячет унылое однообразие. Персонажи ходят по струнам Ее воли, а сюжет не потерпит интриги, не запланированной с самого начала. Каждый в армии движется по Плану и никогда не отступит от него. Внимательный читатель может разгадать концовку с первой строчки, ибо каждый персонаж взят из Ее мира и нет в нём места поющему воображению. Эмиссары Мелеты редко верят в то, что пишут, пусть это даже исторические хроники и уж тем более чистый вымысел. Но они знают Правила и поэтому процветают.

Вторая армия управляется Мнемой. Эта муза скучна, потому что нет в ней ничего нового. Но и старого ей достаточно. Нет, не было и не будет такой удивительной и полной приключений жизни, как у Мнемы. Она и ее слепые слуги написала когда-то великие вещи, но у воспоминаний есть один серьезный недостаток – когда-нибудь терабайты памяти заканчиваются, и больше не о чем писать. Тогда остается только перемалывать старое. Описывать одно и то же, снова и снова находя забытые детали или придумывая несуществующие. Таково свойство памяти – помнить только то, что хочется. Слуги Мнемы – это огненные демоны. Они следуют ее приказам и несут лишь страх и безумие. Ибо нельзя найти ничего хорошего или правильного, или ободряющего в том, что прошло и не стремиться к новому. Память несет смерть и разрушение, считает, в будущем нет и не может быть ничего лучше, чем в ее жизни. И слуги Мнемы процветают только поначалу, а потом увядают в прошлом и тонут в злобе, не способные придумать нового.

Третьей армией командует Аэда. Озорная проказница, она тащит за собой саму Тьму. Не ту тьму, что несет страдания и ассоциируется со злом, а ту, в которой так приятно укрыться больному воображению. В этой тьме возможно всё, ведь Аэда – песнь. В рифмованных строчках мы видим так много великого. От древнего Гомера и до Фауста или Данте с Шекспиром, всё великое, важное и новое поется. И песня, как никто, разнообразна. Она непостоянна, ветрена и шаловлива. Слуги Аэды всегда стремятся к новому. Аэда – прежде всего прогресс и перемены. Песнь меняется вместе с нами, с каждым поколением, как мода, пристрастия, живопись, идеалы красоты. Аэда синоним перемен и далеко не всегда к лучшему. В этом сила Аэды, но в этом и ее проклятье. Порой разгулявшееся воображение заводит в такие дали или, напротив, настолько вглубь себя, что остальные просто не понимают, не могут угнаться за ее бегом. Но, если поняли, можешь ставить себе памятник. Слуги Аэды попадают впросак чаще, чем Мелеты и Мнемы. Они терпят неудачи немыслимым числом в погоне за воображением и фантазией, поэтому им надо нарастить внутренний, а иногда и внешний жир, чтобы поддержать уверенность в себе. Истинные слуги Аэды непробиваемы. Самые сильные и несгибаемые. Ничто не может победить их, кроме самих себя или... Аэды. Эта муза настолько любит перемены, что может с легкостью убить слуг, чтобы спеть им реквием.

Но кто же в четвертой армии? Люди. Простые люди, которым не нужна муза. Они добиваются успеха реже и тайно мечтают – но никогда не признаются – чтобы к ним заявилась одна из сестричек. Они не всегда процветают, но если взросли до вершин – только благодаря себе. Для них то, что они делают, – труд. Иногда приятный, иногда противный и редко благодарный. Но их много и в этом их сила.

Четыре армии. Следует задать вопрос – почему каждый раз побеждают Толстые Ткачи? Почему слуги Аэды отбивают все атаки Мнемы и Мелеты? Потому что четвертая армия крайне редко вступает в игру. Не могут две старшие сестры одолеть младшую без помощи простых людей. И Ада потерпит поражение, только когда четыре армии столкнутся. Во всех других случаях она победит снова и снова. И Чан готов был стать четвертой силой.

Но кто такие писатели без персонажей? Кто они, творцы миров, без населения этих миров? Никто. Поэтому нужен герой. Теперь есть герой. Однако законы жанра требует, чтобы был не один герой, а несколько, но не больше трех. Ну, знаете этих именно трех мушкетеров, именно трех богатырей. Сейчас их как раз столько. Один главный, который определит, два второстепенных, но и они сыграют свою роль. Если у Чана все получится, если он действительно станет генералом четвертой армии, – перемену примут все. И даже те, кто их несет. Чан собирался сражаться с противниками их же оружием и их персонажами.

Кахома

Темнота объяла всех и Ли не стал исключением. Его отель, его апартаменты, главный зал. Но как всё изменилось за последний год. Где мебель, где сураке, где веселый женский смех? Где дух максимализма и уверенности в себе? Где, прошлое, куда ты ушло?

Вместо этого пол устелили толстым ковром, в пустоте витает запах пота. Посредине, в позе лотоса, Ли Кахома. Перед ним самурайский меч, два карих глаза разглядывают, словно пытаясь подружиться. Ли упражняется каждый день по пять-шесть часов, теперь его тело, наконец, вошло в гармонию с разумом. Он спокоен и не волнуется о завтрашнем дне. Он, быть может, даже обрел просветление. В голове тихо летают размышления о красоте, царит белый цвет. Мысли редки и не всегда привычны обычному разуму, но Ли считает это хорошим знаком. Он поднимает взор с меча и глядит на стену. Там мишень. Несколько досок сбиты в щит, на них фото. Дядюшка Чан, утыкан ножами и изрешечен дырами от пуль. Номер звукоизолирован, никто не слышит грохот от выпущенных в мишень обойм. Ли предпочитает делать это ближе к полуночи.

Комнату разрывает звонок телефона. Здесь была тишь и сосредоточенность, а теперь прорвался безумный, враждебный внешний мир. Кахома поморщился и поднялся. На определителе номера знакомые цифры.

– Ало, Чан-сан, – сказал Ли.

– Мальчик мой! Что-то от тебя давно нет новостей, как у тебя дела?

– Хорошо, Чан-сан, – Ли много тренировался, но Чан всё равно слышит в голосе злобу, готовую прорваться в любой момент, как из переваренной банки сгущенки. – А у вас?

– У меня не так хорошо, как хотелось бы, Ли. Боюсь, придется перенести премьеру. У нас уже готово, но мы потеряем деньги от рекламной кампании...

– А почему такая срочность? Я думал, премьера через месяц?

– Так и было, но толстяки перенесли свою на следующую неделю. Если их фильм будет иметь успех, мы можем серьезно пролететь. Так они заткнут наш и еще не явятся на премьеру. Мы предполагали, что они сделают что-то такое, и приготовились. Реально мы могли выпустить ленту еще два месяца назад, но ждали, когда они объявят...

– Где пройдет наш показ?

– В Токио. Нет смысла делать его в одном городе вместе с Ткачами. Все произойдет в один день, ты останешься в Токио, а я полечу в Нью-Йорк вместе с нашими друзьями из якудзы. Меня они не испугаются и придут все.

– Как все?

– Ах да! Они заявили, что прибудут туда всемером. Вот слушай, это из рекламной брошюры. «Новый шедевр от гениального продюсера Энтони Уолта! Да, жарит лето на сюрпризы в этом году. Сразу две высокобюджетные картины увидим мы в июне. Первая – „Сыны Одина“. Скандальная лента по сценарию не менее скандального „латвийского клоуна“ Дмитрия Морозова; вторая – неподражаемая сказка от автора таких произведений как: „Предел Запределья“ и „Нора крота“ Энрике Болтона. Фильмы выходят примерно в одно время, но критиков и знатоков искусства больше заинтересовал „Репортаж сквозь сказку“. Еще бы, достаточно посмотреть на актерский состав и режиссерскую труппу. Создатели фильма уже заявили, что на премьере будут многие известные люди, в том числе писатели Джо Мрит, сам Энрике Болтон и Олег Шоль, а так же известный гурман Хосе Гнолт, еще превосходный кутюрье, сделавший большенство костюмов для фильма, – Джакомо Фарит, и даже его святейшество Колтран – кардинал католической церкви...». Как составчик, а?

– Их можно взять всем скопом! Заминировать зал!

– Не получится. Ткачи привлекут туда столько охраны... Но наши слепые друзья пообещали, что справятся.

– А почему я не могу туда приехать?

– Это будет уж очень подозрительно, мой мальчик, если продюсера нет на премьере.

«Боишься, сукин сын?» – подумал Ли.

«И ничего я не боюсь», – подумал Чан.

– Хорошо, Чан-сан, я сделаю всё, что ты скажешь.

– Отлично. Дату ставим пятое.

– До встречи.

Ли положил трубку. На столике рядом короткий нож. Кахома взял его и метнул в мишень. Точно в голову!

Японец

Лети, лети.... Как прекрасна свобода, как хороша, заманчива. Став всего лишь легким дуновением ветра, японец понял, свобода – это, ничего не делая, получать удовлетворительный результат. Не хороший и не плохой, а именно удовлетворительный. Вся суть человеческих страданий имеет две ноги: первая – человек ничего не делает, вторая -человек ждет какого-то блестящего результата своих действий. Никто не хочет удовлетвориться тем, что у него есть. Все всегда либо ничего не хотят, либо хотят большего.

Жизнь ветра очень интересна. Ну, например, можно заглядывать в женские раздевалки, но толку от этого? Можешь узнать столько удивительного, а практической пользы нет. Но, наверное, самое неприятное – нельзя поговорить. Другие потоки заносчивы и ленивы или вялы и глупы. Правда, японец встретил несколько, как и он, в прошлом людей, но они не захотели общаться. Однако один собеседник всегда радовался его приходу. Очень занятный собеседник любил поболтать как о пустяках, так и о серьезном.

Японец не всегда находил его. Он – человек очень занятой. Да и не человек вовсе, правда, любит себя так называть. Сегодня он выстраивал свою армию на грандиозном поле боя, где скоро разразится страшная сеча. Японца не интересовала война как таковая, но, найдя своего единственного знакомого, он спросил его просто из вежливости, чтобы завязать разговор:

– Зачем ты воюешь?

– Потому что так надо, – отвечал мужчина в шелковом кимоно.

– Кому? Тебе?

– Нет, я решаю проблемы без насилия. Это надо им.

– Кому им?

– Всем остальным. Иногда человека нужно как следует встряхнуть, чтобы захотел изменить хоть чего-то.

– Но ведь война будет не только здесь?

– Конечно. Настоящая война и здесь, и на страницах книг, и в жизни. С разными масштабами, в разных формах и с разными персонажами, она везде.

– Но война – это плохо.

– Я уже говорил, не все перемены к лучшему.

– Я посмотрел, что происходит там, но ничего не понял. На чьей ты стороне? Почему твои Ткачи напуганы? И какая цель?

– Цель всегда одна – изменить мир. Но миров бывает столько же, сколько и людей, поэтому начинают с малого – изменяют свой мир. Потом надо менять мир окружающих, и по цепочке...

– Здесь ты тоже начал с малого?

– Нет, в этой истории сложилось иначе. Чтобы изменить мир, надо начать с себя, чтобы изменить одного человека, иногда приходится менять весь мир.

– Так сложно?

– Очень. Но игра стоит свеч, даже если они геморроидальные. Порой задумаешь такую сложную комбинацию, самому кажется – легче бросить, чем разобраться. Но понимаешь, всё сделано, чтобы свести все персонажи вместе и посмотреть, что получится.

– Персонажи?

– Да. Смотри, как могли бы собраться в одном помещении Семь Толстых Ткачей, слепые слуги Бывшего Короля, эмиссар Королевы, новый самонадеянный Автор и три героя? А ведь они встретились, и это вытекло из тех маленьких событий, что произошли ранее. Выкинь даже самый маленький кусочек, и собрались бы не все, а лишь часть. Начинается самое интересное. И прости, но мне пора. Война начинается всегда с переговоров.

Семь Толстых Ткачей

– Сегодня удивительный день, леди и джентльмены! – говорит миловидная девица, а оператор думает, скольким продюсерам она дала, чтобы позволили делать репортаж. – Столько знаменитостей, можно подумать, это не премьера какого-то фильма, а вручение Оскара. Впрочем, «Репортаж сквозь сказку» – первый кандидат собрать богатый урожай. О-о-о-о! Мы видим первых гостей! Боже мой, это Джек Николсон и Аль Пачино! Два величайших актера, не нуждающихся в представлении. А вот и режиссер ленты, его мы, конечно, тоже прекрасно знаем. Вот и первые необычные гости. Кардинал Колтран. Известно, кардинал большой поклонник кино. Давайте попробуем взять у него интервью. Кардинал Колтран, кардинал Колтран! Можно вас на пару слов?

– Конечно, дочь моя.

– Телезрителям и поклонникам кино во всем мире интересно знать ваше мнение об этой ленте и о том, почему на премьеру явился представитель католической церкви.

– Этот фильм обещает стать сенсацией, э-э-э... как твое имя, дочь моя?

– Джуди.

– Спасибо, Джуди. Когда Тони прислал мне сценарий, я сразу понял – это вещь! Уолт редко берется за банальные вещи, и у меня твердая уверенность, что эта не станет исключением. В наше время упадка веры грех не вспомнить сказку, Джуди. Ведь сам Христос говорил с учениками притчами, а фильмы вроде этого учат нас, как жить, но учат ненавязчиво, чтобы все поняли. Возьмем, к примеру, ребенка, Джуди. Если ты скажешь ему: «Не делай так» – он ведь сделает. Людям нельзя ничего доказать, просто сказав. Поэтому правило хорошего кино – показывать образами, а не бить в лоб. Поэтому католическая церковь всегда будет поддерживать добрые фильмы, призывающие к раздумью. Раздумье, в конечном итоге, всегда приведет к Богу.

– Спасибо, святой отец.

– Храни тебя Господь, Джуди.

– Да, падре знает толк в искусстве. Но вот идет тот, кто создал, можно, я думаю, сказать, гениальную картину. Главный продюсер Голливуда в сопровождении своего хорошего друга – бывшего губернатора Калифорнии. Может быть, удастся поговорить и с ними? Мистер Уолт! Мистер Шварценеггер! Можете сказать пару слов?

– Я не даю интервью.

– Как жаль...

– Не расстраивайся, Джуди, Арнольд – человек занятой, но мой долг рассказать зрителям о своей работе.

– Спасибо, мистер Уолт! Что в фильме нового и интересного для зрителя?

– Главное, мы вернулись к хорошо забытому формату. Новые веяния диктуют свои законы, но мы постарались вернуть в картину сказочность. Ту, что была в таких фильмах как «Конан варвар», например, или «Волшебник из страны Оз». Тогда было, в некотором роде, проще, нынешний зритель более изощрен, но ту атмосферу мы передали. Наш фильм о простой девушке, которая ищет чудо. Великолепные актеры передали неподражаемые характеры замечательной книги Энрике Болтона. Нам остается только надеяться, что фильм станет настолько же успешным, как книга.

– Спасибо, мистер Уолт! А вот и автор сценария, сам Энрике Болтон. Посмотрите, на чем он приехал! Это же копия бэтмобиля! Здравствуйте, мистер Болтон.

– Здравствуйте.

– Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

– Разумеется.

– Скажите, вы автор сценариев и оскароносец, автор бестселлеров, вас можно смело назвать одним из интеллектуальных столпов нашего общества...

– Вы вгоняете меня в краску.

– Просто говорю правду. Скажите, какой фильм вы считаете лучшим из тех, что сняты по вашим книгам?

– Безусловно, этот. Актеры и режиссер постарались на славу. А какую музыку написал замечательный русский писатель, поэт и композитор Олег Шоль! Он, кстати, принимал участие в написании сценария и адаптации книги к кинематографическим реалиям. Да вот и он сам.

– Здравствуйте, Олег. Как вам в США.

– Неплохо, очень неплохо. Жарковато, правда.

– У вас в России, наверное, еще морозы?

– Только сошел снег.

– А как вы стали композитором этого фильма?

– Мы с Риком давно знакомы, я переводил его книги на русский, а он мои на английский. А когда он узнал, что я еще пишу музыку и послушал некоторые композиции.... В общем, он связался с Уолтом, а тот позвонил мне. Правда, до этого я писал музыку исключительно со словами, это было для меня экспериментом. В фильме всего одна песня «Дорогой перемен» но мне кажется, она удалась.

– Еще бы удалась! Уж не знаю, было это запланировано или нет, но песня просочилась в Интернет и стала настоящим хитом! Первое место в рейтинге скачиваний на Айтюнс!

– Просто рекламный ход.

– А что вы ждете от фильма? Я имею в виду, вы оба, конечно?

– Перемен, Джуди. Мы ждем от него перемен.

– В каком смысле?

– В кинематографе. Но, может, премьера изменит жизнь еще кого-нибудь. В этом первая сила кино – оно меняет людей. Из кинотеатра должен выходить не тот человек, что два часа назад вошел в него.

– Спасибо! О, о! А это же законодатель мира моды Джакомо Фарит! Он, как всегда, элегантен. Безупречная прическа, великолепный бирюзовый костюм блестяще сочетается с багровым плащом! Он словно герцог Англии, право слово! Месье Фарит, можно вас на пару слов?

– Уи.

– Скажите, ведь вы придумали костюмы для всех персонажей фильма?

– Уи.

– А как фильм повлияет на развитие моды? Французской моды в частности?

– Надеюсь, положительно. В последнее время наблюдается вульгарная тенденция к тривиальности формы и аляпости цвета. А куда подевалось превосходная простота жакетов? Позвольте спросить, кто сказал, что колготки сменяются брюками? Нет, милочка, это чепуха. Как в этом фильме, так и в мире моды мы вскоре увидим великолепное возвращение к корням императорских нарядов семнадцатого века. Широкая юбка, изящный корсет, возможно, даже парик! Это смело, да, но в моде можно выжить, только ища новое и всегда быть смелым. А цвета? Где крик цвета? Вот даже посмотрите на себя? Откуда такая болезненная пристрастность к серому? Вы думаете, это подчеркивает белизну вашей кожи? Так вы ошибаетесь, милочка...

– Спасибо, месье Фарит...

– А туфли? Цвет, будто кто-то сблевнул...

– До свидания, месье Фарит! Но кого мы видим на красной дорожке? Великолепный гурман и владелец самого престижного ресторана нашей планеты – Хосе Гнолт. А что заставило вас прийти на премьеру, мистер Гнолт?

– Здравствуйте. Я думаю, просмотр этой ленты поднимет мне аппетит. А разве есть ли в мире вещь приятней, чем взять, допустим, черепашье пюре и бутылку красного «Ашаноль» года где-то шестьдесят четвертого и, усевшись перед экраном телевизора, посмотреть или пересмотреть какой-нибудь отличный фильм?

– Но здесь вам не подадут черепашье пюре.

– В крайнем случае его можно заменить сыром из молока ламы – он у меня всегда с собой. И сейчас еще и не время ужина. А после фильма я с удовольствием загляну в «Рыбный Мир», что неподалеку отсюда. Там такие превосходные вина...

– Спасибо, мистер Гнолт, надеюсь, фильм поднимет вам аппетит.

– О, я уверен в этом.

– Поток гостей начинает скуднеть, дорогие телезрители, но погодите. Это же Джо Мрит! Бизнесмен, обозреватель таких изданий, как «Файнэншл Таймс», не говоря уж о «Форбс». Здравствуйте, Джо.

– Приветствую вас.

– А что вас привело на премьеру фильма?

– Я думаю, это будет один из самых кассовых фильмов в истории кино, мне, как финансисту, очень интересно посмотреть, за что люди платят деньги.

– Поговаривают, фильм спонсировали крупные корпорации. Что за «Репортажем сквозь сказку» и «Сынами Одина»– начало новой финансовой войны между Токио и Голливудом.

– А кто это говорит? Пустобрехи и только. Нет, в оба фильма вложились исключительно кинокомпании...

– А как же «Кахома корп.»?

– Кахома владеет большим процентом акций многих компаний Голливуда, ее можно смело отнести к кино-корпорациям.

– Спасибо, мистер Мрит. До начала осталось всего десять минут. Уже сейчас очевидно, фильм будет и кассовым, и успешным, но только время покажет, на сколько. Напомню, прямо сейчас в Токио идет премьера еще одного масштабного проекта «Сыны Одина». Какая лента станет более успешной? Увидим. С вами была Джуди Прайс из Нью-Йорка.

Оператор выключил камеру и снял с плеча.

– Надо было уточнить ты-то увидишь «сказку» только послезавтра, а сюда тебя не пустили, – усмехнулся оператор.

– Да пошел ты! Подумаешь, президент приехал и журналистам нельзя...

– А Фокса пустили.

– Заткнись. Эй, а кто это?

По ковровой дорожке шагала странная процессия. Китаец в сопровождении пяти охранников. Что-то в нём показалось ей знакомым.

– Врубить камеру?

– Не-е. Наверное, спонсор.

– Да, китаезы всюду лезут.

А необычные зрители продолжали приходить. Всего за минуту, как двери кинотеатра закрыли, явился странный мужчина в синем костюме, темных очках и с бородой. Даже под дорогой материей его худоба казалась очень неестественной.

– А это кто?

– Актер?

– А и черт с ним. Пошли, угостишь меня пивом.

Оператор усмехнулся. Вечер обещал быть интересным.

Демьян

Кинотеатр заполнился знаменитостями, как пепельница в пабе окурками. Унылое море черно-белых фраков с разноцветными «барашками» женских платьев. Собралось такое количество известных и влиятельных людей, казалось, зал лопнет от важности. Но все ощущали странное, рассыпанное в воздухе напряжение. Никто не сидел с ведрами попкорна или бутылками колы. Одинокий искусствовед держал бокал мартини, купленный в баре, и собирал коллекцию косых взглядов.