Текст книги "Семь Толстых Ткачей (СИ)"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Церквушка стоит далеко от монастыря и живет здесь его благодетель, или, как сейчас принято говорить, спонсор. Благодаря нему монастырь вырос из ничего. Правда, он занял под жилье старую церковь, но взамен построил монастырь, отреставрировал часовню и теперь всего в трех километрах отсюда сотни людей получили возможность молиться Господу нашему, познавать истину в смирении и добровольном обете. А еще в его доме творятся настоящие чудеса...

Подойдя к церкви, монах постучал.

– Войди, – услышал он из-за старой деревянной двери.

– Я приветствую вас, брат Марит, ой простите, я не знал, что у вас гости. Это ваш брат?

Войдя, монах увидел двух мужчин, похожих друг на друга, как капли воды. Большие такие капли воды общим весом не меньше полутоны. Да, брат Марит не следит за весом и наверняка не соблюдает пост. А второй хоть и похож, но только на первый взгляд. Одежда другая – на нём черная сутана и крест на груди. На голове красная шапочка. Господи всемогущий, к брату Мариту пришел католический кардинал!

– Не волнуйся, – сказал Марит. – Это мой гость, кардинал Колтран. Он сегодня приехал из Ватикана и погостит у меня какое-то время.

– Привет, – пробурчал кардинал. На сутану Колтрана ушло не меньше пары аршинов ткани, наверное, пост ему тоже сугубо теоретический.

– Здравствуйте.

– А разве тебе не положено обращаться ко мне Ваше Святейшество?

– Боюсь, мы принадлежим к разным верам.

– К конфессиям. Мы оба верим в Иисуса Христа, Господа нашего и служим ему по мере наших скромных сил... впрочем, ты не та фигура, ради которой надо распинаться. Делай, что должен, а то мы замерзли.

Монах невнятно кивнул и потащил тюк к печке. Разрывая толстый полиэтилен, он еще раз подивился обстановке в церкви. Снаружи она ничем не отличалась от старинной, разве что труба и отсутствие креста, а так – то же самое. Но внутри иначе. Ни иконостаса, ни, собственно, икон, напротив, всё высокотехнологично. Три компьютера, на улице большая спутниковая антенна для бесперебойного Интернета. Помещение одно, но кровати нет – брат Марит или вообще не почивает, или спит в огромном кресле, что поддерживает его богатые телеса. Еще есть стол, заваленный бумагами, и шкаф с сотнями книг. В углу уж совсем кощунство – холодильник. И печка наподобие «буржуйки» возле западной стены. И именно печку должен топить монах.

Красивой бронзовой кочергой он открыл дверку и увидел, последняя партия уже сгорела. Он подкинул новую стопку, а сам полез в поддувало, чтобы вынуть пепел. Его раз в неделю настоятель лично развевает с вершины колокольни. Печка разгорелась быстро, и немудрено – и обычная бумага горит отлично, а деньги, как оказалось, еще лучше. Монах с легким злорадством кидал в печь доллары сотенными купюрами, пятисотки евро, фунты, рубли, йены... Печь загудела, заполнившись деньгами, как кошелек Рокфеллера, но в тюке еще достаточно. Монах взял пакет с пеплом, поднялся с колен и посмотрел на двух толстых мужчин.

– Вам еще что-нибудь нужно, брат Марит?

– Когда приедет грузовик с едой?

– Завтра.

– Хорошо. Свободен.

Монах поклонился и вышел, оставив толстую парочку наедине.

– Мне кажется, это позерство, – сказал Кольт.

– Быть может, – согласился Марит.

– А сколько из них не фальшивые?

– Не больше трети.

Кольт подошел к печке, открыл дверку и усмехнулся. Купюры сворачивались в маленькие рулончики, но пока еще можно определить наминал.

– Что нам ожидать? – поинтересовался кардинал, выпрямляясь.

Марит поморщился. Он не любил этот вопрос, как не нравилось ему и свое направление. До него им занимался Шалит, но на правах старшего предпочел более интеллектуальную среду. Теперь вместо приятного времяпрепровождения Марит сидит в глухомани и единственное развлечение – вот эта самая маленькая печь.

– Интерактивные деньги, – сказал он.

– Но это старо, неужели ты ничего не придумал?

– Старо или нет, тебя не касается! – взорвался Марит. – Мне хватило и вашего фортеля с кризисом!

– Зато теперь Китай потеснит Америку.

– Да и плевать! Дался вам этот Китай? Заваривая такую кашу, мы отвлекаемся от главного. Меняем осла на ослицу, которая еще наплодит нам проблем. Вы обвиняете меня в том, что я не придумал ничего нового, но смысл изобретать велосипед, если до цели можно дойти пешком? А что, допустим, ты сделал? Показал десяток святош-педофилов?! И этого толерантного папу?! А Вольт? А ведь у него одно из самых ответственных направлений. Я не говорю уж о Гнолте и Фарите. У этих вообще пусто!

– Кстати, о Вольте. Он говорит, скоро начнется очередная потасовка, – улыбнулся Кольт. Он знал – такие разговоры раздражают затворника. Вообще, Марит самый вспыльчивый из Толстых Ткачей, правда, и участок у него наряженный.

– Кто?

– Чан.

– Я могу стереть его за пару дней, да и Вольт тоже может...

– Мы думаем, за ним стоит кто-то еще. Не зря они достали такой хороший сценарий.

– Какой сценарий? – впервые Марит действительно заинтересовался.

– Какой-то писатель из Ростова недавно выпустил новую книгу. Ты не следишь за тем, что выпускают у тебя под носом?

– За всем уследить невозможно. Впрочем, я что-то такое слышал... «Сыны Тора», что ли?

– Одина. Сыны Одина. Очень любопытная вещь, между прочим.

– Да, это надо проверить. – Марит поерзал в кресле, пытаясь устроиться поудобнее, но ничего не получилось. К весне кресло всегда начинало сильно жать. Он даже подумал купить новое. – А как твое направление? Я слышал, нашли еще одно Евангелие.

– Да, но это баловство. Я сейчас дописываю комментарии к Корану.

– И что, благодатная почва?

– Как тебе сказать... теперь и религий, как таковых, больше не осталось. Христианство себя изжило и, между прочим, по твоей недоработке.

– Что значит, по моей?! У меня всё шло, как по елею, пока Шалит не решил поменяться с тобой, а ты со мной!

– Хватит кричать. На то он и Шалит, чтобы всё менять. Я ведь тебя не обвиняю. Просто говорю, что в христианстве нам делать нечего, а вот ислам очень перспективен.

– ИГ уже почти дожали, а ты говоришь, перспектива! Я предлагал и предлагаю поддержать зеленых. Если бы мы тогда помогли хипарям, не было бы у нас такого технологического прогресса. В Шуме столько сновидцев! Ислам потому религиозен и фанатичен, что уровень развития этих стран...

– Ты учить меня вздумал? – хмыкнул Кольт.

– А почему бы и нет?

– Не стоит, – Кольт плеснул вина в золотой кубок и глотнул. – В сухом остатке и ислам не главное. Мое приоритетное направление на будущее – анархия и научный атеизм.

– Тоже мне удивил.

– Посмотришь. Скоро я добьюсь, чтобы вышел закон о свободном ношении огнестрельного оружия. Сначала в США, потом в Китае, а дальше Европа сама пойдет за нами, как собачка на поводке.

– Что за метафора?!

– Да, ты прав. Дерьмо, а не метафора. Наверное, сказывается... Что с кризисом?

– Нормально здесь всё! И даже не вздумайте лезть! Я и так еле успел повернуть, когда вы решили сделать ставку на Китай!

– Да прекратишь ты орать или нет?! У тебя здесь эхо, оглохнуть можно. Я просто интересуюсь.

– Интересуется он... пять книг из серии «Как выйти из кризиса» я уже выпустил...

– И только два бестселлера.

– Плевать. Я там не старался, да и не надо мне это. Так вот, сейчас готовлю серию на тему: «Кредитное благо». Экономики накачиваются долгами со страшной силой. Конечно, лет десять это всё еще будет как-то балансировать, но в результате мы выберем: война или депрессия. И в любом случае откинем в развитии человечество до нужных нам норм...

– Это стандартная схема.

– Ты прекратишь перебивать или нет?

– Только если ты понизишь звук.

– Методички для экономически университетов уже готовы...

– Это хорошо.

– Кольт!

– Молчу-молчу.

– Надо будет придумать еще какой-нибудь индекс, а то старые прекращают работать. Я пока думаю над этим.... И, конечно же, я помогу еще нескольким людям заработать.

– И так миллионеров стало в два раза больше.

– Это ваша ошибка. Не надо накачивать деньгами верхушку – это она сделает и без нас. Надо заполнить то, что под ней. Причем, чтобы деньги были легкими и их быстро тратили. А это уже работа Фарита и Гнолта. А еще Шалита. Но главным образом двух первых бездельников.

– Слышали бы они тебя...

– Пусть слышат! Я говорил им это в лицо уже сто раз! Мода доступнее и доступнее, а кулинарное дерьмо никто не хочет жрать!

– Это все из-за кризиса.

– Так а я про что? Вмешавшись, вы провалили такую простую идею, как накачать деньгами средний класс. Не мне тебе рассказывать, что лихие деньги – это воздух; а зависть – лучший стимулятор. Чтобы они работали, надо показать: вот этот живет лучше, ездит на мощной машине и трахает красивую телку!

– Но заставить работать не главное, Марит. Это всего лишь промежуточная стадия. Наша цель куда... дальше.

– Я предпочитаю действовать пошагово.

Кольт встал и подбросил в печку ворох ассигнаций.

– А с кем ты здесь спишь? – спросил Кольт.

– Здесь не только мужской монастырь.

– А-а-а. Я уж думал, ты пошел по стопам Шалита. Что покраснел?

– Не твое дело!

– Хм, да, дела...

– Заткнись! Мне это надо не так часто и всё равно, кто подо мной.

– А как сердечко?

– Хреново. Пятый инфаркт вдарил в прошлом месяце.

– Надо очиститься, Марит. Я выжат, как лимон. За месяц всего пару книг накатал и то дрянь и банальщину.

– У меня пропала чувствительность на правой ступне...

– Это ничего. Остался всего месяц. Вот когда не стоит, дело другое.

– У тебя?

– Нет, но, говорят, у Болта...

– Ха-ха-ха! У Болта винтик отсох?

– Говорят. Он выгнал прошлую свою... как ее... Мария?

– Не знаю.

– Пусть будет Мария. Он сказал, ему сделали замечательную куклу, и он ей доволен, но думаю...

– То-то он такой мрачный был.

– Ага. В его бюро недавно трое повесились. Он обновил личный состав три раза за полгода.

Болт

– По-твоему это машина?! – кричал толстяк, одетый в грязный синий комбинезон. – И этим ты хочешь потеснить «Тойоту»?!

Зазвонил телефон, Франц вздохнул с облегчением. Он поменял внешний вид модели уже пять раз, но главный конструктор всё равно вопил, как крикусеница, и требовал, чтобы переделали. А это явный перебор. Они ведь строят не ракету, а бюджетный автомобиль, и он не должен выглядеть, как Феррари.

Болт сделал Францу отмашку, тот выскочил из кабинета. Ткач подождал, пока за ним захлопнется дверь, нажал на кнопку, включающую прибор против подслушивания, и принял вызов.

– Болт?

– Нет, его высочество герцог Велингтонский! Чего тебе, Вольт?

– Как там с новым компьютером? В скором времени он может нам понадобиться.

– Сдурел? Выход новой операционки только через год, а последняя модель работает на той, что будет через десять!

– Это важно, Болт. Мы собираемся продюсировать новый фильм и надо, чтобы спецэффекты там были на самом высоком уровне. Чтобы всё было более, чем реально, а под это нужны новые мощности.

– Плевать! Я не собираюсь рушить все планы, только потому, что тебе приспичило снять очередной идиотский шедевр. Работай с идеей!

– Нет у меня идеи, Болт! Я пустой, как переспелый орех, до следующего очищения я не смогу создать ничего стоящего!

– Всё равно, – Болт нажал на кнопку селектора, вошла секретарша. Он жестом показал, чтобы ему принесли пива. – Всё равно, Вольт, я не могу настолько нарушить планы. Максимум на одну ступень, и то это очень сильно собьет график. У меня и без тебя дел по самые помидоры. А помидоры у меня сохнут!

– Значит, правда? – в голосе Вольта появились насмешливые нотки.

– Правда.

– А что твоя кукла? Ты же нам ее так расхваливал.

– С ней всё нормально. Через полгода она поступит в продажу вместе с книгой о безопасном сексе.

– Это хорошо, Болт, но нам очень надо снять фильм.

– А в чем дело?

– Война.

– Ого! А других способов провалить его...

– Нет. В том-то и дело. Здесь не получится, как с «Водным миром».

– Ты звонил Шалиту?

– Пока нет, – голос стал донельзя хмурым.

– Хочешь, я поговорю с ним?

– Правда?

– Да. У меня сейчас такое настроение, что я могу поговорить с пуританином о пользе противозачаточных.

– Спасибо, Болт.

– Не стоит. После очищения я снова стану веселым, на меня можешь не рассчитывать.

– После очищения мне не будет нужен Шалит.

– Ладно, до встречи. Может быть, придется работать совместно...

– Я не думаю, что Шалит даст добро...

– Посмотрим. Пока.

Болт повесил трубку, в это же время в кабинет вошла секретарша. Оно несла на подносе две бутылки пива и замороженный бокал.

– Пригласи этого бездельника и Батиста, – приказал Болт.

Девушка кивнула и вышла. Болт открыл пиво, налил в бокал и осушил половину одним глотком. В голове даже не зашумело, но жажда ушла. Правда, при первом мочеиспускании он проклянет баварских пивоваров, писая раскаленной магмой, но один хрен вылакает сегодня не меньше ящика. Сейчас алкоголь – последнее оставшееся удовольствие.

В кабинет вошли Франц и Батист. Оба с подобострастными улыбками и синяками под глазами. Впрочем, у Болта синяки проступали под тройными мешками. Он не жалел рабочих, но и сам спал максимум три часа в сутки.

– Значит так, Франц, – толстяк ткнул пальцем, стирая улыбку с лица инженера. – Свое дерьмо ты переделаешь. Мне не нужна машина, похожая на пачку сигарет. Обыватель должен получить красивую машину с плохим мотором, а не наоборот. Такую, что можно купить за десять-двадцать тысяч долларов, но чтобы без проблем ездила она пару лет. Простой человек должен порадоваться, что у него есть эта красавица, а его эго взыграло, как пузырьки в только что открытой бутылке шампанского. Он может хотеть Мерс или Лексус, но эти тачки останутся для него недоступными всю жизнь. Максимум, он будет говорить о них с друзьями за банкой пива или мечтать, засыпая рядом с некрасивой женой и слушая, не проснулся ли ребенок. У тебя должна получиться машина, которую он может позволить себе купить, если будет долго и упорно работать. Чтобы у него не осталось время на пиво с друзьями, чтобы, придя домой, он падал, а не мечтал. Терял сознание от усталости, но на утро вставал и шел пахать. На первом плане красота, на втором качество. А если ты идиот, я помогу, но это в последний раз!

– Спасибо, мистер Болтон!

– Молчи уже.

Болт залез в стол и достал чистый лист с карандашом. Он положил их перед собой и осушил бокал. Франц и Батист стояли и смотрели в четыре глаза. Всего пару раз они видели это, но запомнили навсегда. Сейчас главный конструктор мира станет творить чудеса.

Болтон припустил веки и взял в руку карандаш. Толстые пальцы-сардельки крутили деревянную палочку, а губы зашевелились. Отсюда услышать, что шепчет Болтон, трудно. Такое ощущение, он напевал считалочку или песенку, однако, последние два слова всегда произносил немного громче. Из его уст они звучали, если не зловеще, то уж точно странно.

– Толстые Ткачи... – закончил Болт.

Его глаза открылись, в них загорелся огонек энтузиазма. Из мрачного толстого мужика он как будто обратился ребенком. Глаза широко открыты, на лице мальчишеская улыбка и кончик розового языка высунут наружу. А руки мелькают по бумаге. Они рисуют идеально точные круги или квадраты, ассиметричные фигуры, сложнейшие механические узлы и пишут идеальным печатным подчерком. Франц однажды измерил чертеж Болтона. Измерил и напился с зависти. Любая окружность идеальна, каждая буковка совершенно одинакова, как будто не руки у Болтона, а машинный принтер. Он рисовал сложнейший чертеж в стольких проекциях и всего за несколько минут, а Францу на это требовалась неделя и помощь самых современных компьютеров. И Франц считался чуть ли не самым лучшим инженером-конструктором Германии. Он работал на производстве реактивных истребителей, гоночных машин и только много позже узнал, что примерно тридцать процентов узлов в сложнейших конструкциях разработаны Болтоном.

Его теперешний хозяин не просто хорошо рисовал. Он – творил. Прямо сейчас он рождал новую, никогда никем не виденную идею. И форма, и содержание новой машины будут полностью оригинальным, никто никогда такого не делал. И Болтон мог выдать такую идею в любое время. Достаточно того, чтобы пельмени под маленьким носом пробормотали стишок, оканчивающийся: «Толстыми Ткачами».

– Вот возьми, – Болт протянул исписанный листок. – Здесь еще чертеж нового цилиндра для Клифа. Он просил.

– Спасибо, шеф.

– Всё, вали.

Франц вышел из кабинета, Болт помассировал лоб и откупорил вторую бутылку пива. Маленькие карие глаза устремились к Батисту. Под взглядом бешеного поросенка у того всегда начинал болеть живот. Сегодня спазм еще сильнее, чем обычно.

– Теперь с тобой. Ты понимаешь, что придумал хрень?

– Простите, мистер, но я...

– Головка ты. Мне не нужен плазменный телевизор размером со стену. Тем более такой тонкий.

– Но это сэкономит столько места в доме...

– Слушай ты, скажи, зачем мы вообще придумали плазму?

– Чтобы сэкономить место, – опустил голову Батист.

– Правильно, а зачем нам экономить место?

– Чтобы у обывателя появилась возможность купить еще что-нибудь.

– Опять верно. Чтобы он купил себе еще одни столик, а курица-жена заставила его вазами и прочим барахлом. Чтобы он оклеил стену приличными обоями, иначе телик на ней будет смотреться плохо. Мы экономим место только с одной целью – чтобы больше покупали. А чтобы больше покупать, надо больше работать. И вся эта программа рассчитана не на миллионера, у которого дом размером с аэродром и которому нет смысла экономить место – у него его и так вдоволь. Нет, парень, мы делаем плазму для человека со средним достатком и достатком ниже среднего. Чтобы первые работали больше, а вторые им завидовали и работали, как проклятые. И плазменный телевизор три на пять метров, никто из них себе позволить не сможет.

– Но благодаря вашим идеям такой телевизор будет стоить всего лишь...

– Миллион долларов. Если мы такое выпустим, это будет стоить не меньше, сколько бы не стоило на самом деле. С этим пока всё, Батист. Оставим твой проект на пару лет, а там посмотрим. Что с информационной сферой?

– В Зимбабве построено пятнадцать интернет кафе, мы планируем удешевить цены на сотовые телефоны и услуги провайдера на Африканском континенте.

– Это хорошо, но мало. Как там с новой связью? Что с проектом спутникового интернета по всей планете?

– Уже давно готово, но сети сопротивляются. А спутники запускать пока дорого.

– Нажмем. Введем еще санкций против русских, пусть бьются за то, чтобы их ракеты хоть кто-то использовал и платил хоть какие-то деньги. Производство бюджетной модели телефонов с хорошим браузером налажено?

– Да. Скоро Китай и Корея начнут выпуск качественных и дешевых телефонов. Они уже есть, но телефон скоро будет стоить не больше пятидесяти долларов.

– Необходимо увеличить количество рекламы в интернете. Особенно в русском.

– В России число пользователей растет. Со сменой поколений восемьдесят процентов станут пользователями сети.

– Прекрасно. Идем дальше. Часы и прочие аксессуары?

– С часами сложно. Швейцарцы слабо идут на переговоры.

– Скажи им, если они не перестанут выделываться, я уберу их с рынка за год. Все их новейшие разработки мне известны, достаточно сдать их Америке, или тому же Китаю. Я их одними «эпплвочами» задавлю!

– Хорошо, босс. «Джиллет» теснит электрические бритвы...

– Это так и надо, дальше.

– Ракеты, самолеты?

– Да.

– В следующем году запустят еще пятнадцать спутников. Причем один специально для банковской системы. – Батист чуть не подмигнул Болту, но сдержался.

– Наш?

– Разумеется. Мы получим полный доступ, как только он выйдет на орбиту.

– Ну, это само собой.... Меня больше интересует расширение информационного поля.

– С этим всё в порядке. Мы действуем сейчас, в основном, через сеть, но ваша идея воскрешать бумажный носитель тоже развивается очень неплохо. В самолетостроении всё по плану, но здесь мешает некоторая нестабильность в таможне...

– Это не мои проблемы. Экономикой и политикой занимается Марит.

– Кто, простите?

– Неважно. Мы расширим экономическое пространство в самое ближайшее время. Индия, Африка, Китай – туда все поедут. С расширением торговых отношений, упростятся и таможенные контроли, а значит, в ближайшие пять лет многие получат возможность слетать туда, куда раньше летать было проблематично. Или плыть, или ехать. И мы должны обеспечить этим людям летающий, плавающий или ездящий транспорт.

– Всё идет по графику. Даже с опережением.

– Тогда последнее. Мне не нравится тенденция с пластиком.

– Вы имеете в виду экологию?

– Да плевал я на экологию! Мне не нравится, что бутылка колы в пластике стоит в три раза меньше, чем в стекле. Мне не нравится, что зажигалка стоит пару центов. Пока мы выпускали жидкости в большой таре всё было нормально, но теперь есть и поллитровые бутылки. Надо помочь зеленым.

– Я займусь этим.

– Хорошо, свободен...

Шалит

Москва. Кто-то, когда-то назвал ее третьим Римом. В последние годы она и вправду похожа на Рим, только Рим времен Калигулы.

Огромный клуб «Шалит» – заведение для избранных. Он чем-то напоминает ресторан «Гнолт» в Нью-Йорке, только критерии входа другие. Сюда пускают самых красивых людей со всего мира. Такого строжайшего фейсконтроля нет нигде. Из посетителей молодые модели с французских подиумов, актеры Голливуда, дети миллионеров, ибо они, почему-то, частенько вырастают красавчиками и красавицами. Почва, мульчированная долларовой зеленью, дает замечательные всходы.

Главное в клубе «Шалит» – попасть внутрь. Всё, от напитков, до услуг более интимного характера здесь за счет заведения. Если вы обладаете смазливой мордашкой, телом Аполлона, или его сестры Афродиты – вэлкам, и ни за какие деньги не пройти внутрь хотя бы чему-то некрасивому.

Играет музыка самых популярных диджеев, причем сами популярные диджеи тоже здесь. Ну, те, что покрасивей, естественно... Четверть клуба – огромный танцпол. На нём никогда не прекращаются пляски – клуб «Шалит» работает всегда. И днем, и ночью, без выходных и праздников. Около пятидесяти парней и девушек на зарплате у владельца исполняют простую работу – танцуют вместе со всеми в полураздетом состоянии. Захочет кто-нибудь из гостей уединиться с ними в отдельной кабинке – пожалуйста. Это даже считается хорошим тоном, как и то, что двери кабинки зеркальные внутри и прозрачны с внешней стороны. Никакой платы не взимается – зарплата рабочих больше, чем можно себе представить, да здесь никто и не заставит вас ложиться под лысого старика или пыхтеть на пузатой старухе. Все гости молоды и красивы, атмосфера очень дружественная и легкий, ничего не значащий секс – всего лишь приятное разнообразие. Всюду слышится смех, звонкие молодые голоса и стоны удовлетворяемой похоти. К услугам посетителей примерно пять тысяч наименований выпивки и пятьдесят видов наркотиков – под это дело рядом с клубом куплен целый пятиэтажный дом, переделанный под склад. Ну и, конечно, изысканные яства со всех концов земного шара. За всё платит добрый хозяин великолепного клуба «Шалит», а поставляет еду, бухло и дурь владелец ресторана «Гнолт».

А вот и он. Туша весом килограмм в триста восседает на большом диване в окружении трех юношей и пяти девушек. На Толстом Ткаче вообще нет одежды, зато он разрисован – сладкой пищевой краской на складках жира изображен классический костюм. Чресла прятать нет нужды – они прячутся сами в тех же складках, а еще прикрыты исполинским животом. Впрочем, костюм в некоторых местах с «дырами». Вкусную краску слизали девушки и юноши. Я не упоминал, что они тоже голые? Этот сектор клуба так и называется: «Голый сектор». Чтобы сюда войти, надо раздеться. Хотя отсутствием одежды в клубе никого не удивишь. Голые тела мелькают повсюду. Очень красивые голые тела...

Если вы подумаете, что окружение Шалита общается с ним или вылизывает его за деньги – это глубокое заблуждение. Как заблуждается тот, кто думает, что голые юноши – гомосексуалисты. Здесь вообще нет сексуального подтекста. Шалит окружен своими истинными поклонниками и почитателями. Теми, кому он подарил эту замечательную ночь. Каждый с удовольствием переспал бы с толстяком, но у того сейчас та же проблема, что и у Болта. Но на его настроении это никак не отражается. Он смеется за десятерых тонким, почти девичьим голосом. Со стороны можно подумать, он кастрат, но постоянные посетители знают – это совсем-совсем не так. За соитием Шалита прямо вот тут, в этом клубе, наблюдали сотни глаз, сотни раз. Когда такое происходит, на танцпол вывозят специальную кровать и посетители тянут жребий, чтобы попасть на нее вместе с Шалитом. Естественно, добровольный жребий и очередь выстраивается огромная, а победитель истинно счастлив. Для всех здесь Шалит – бог. Сатир, пришедший из сказок древности.

– За Шалита!!! – то и дело звучит из разных концов зала.

– Я пью за вас!!! – пищит толстяк на диване, а его голос пролетает по залу, усиленный громкоговорителями.

– Мой милый, ну когда же ты оправишься? – шепчет прекрасная нимфа и розовым язычком облизывает необъятный живот.

– О, моя дорогая, не пройдет и месяца, как я смогу снова поиграть с тобой, – отвечает толстяк и гладит девушку по голове.

– А почему так долго? – спрашивает Анри по-французски. Его голова лежит на черной ляжке, похожей на ствол дуба. Тело Шалита полностью лишено волос – у него нет их даже на бровях. Белокурые локоны Пьера измазаны в сладкой краске, на прокаченной груди лежит медвежья лапа Шалита. – Я так хочу...

– Это плата, мой мальчик, – переходит на французский Шалит. – Плата за мой образ жизни. Но не волнуйся, это ненадолго.

– Ты такой загадочный.

Ко второму уху приблизились губы еще одной нимфы. Ее язык изучает ушную раковину, а Шалит закрывает глаза от удовольствия и мурлычет, как новенький трактор.

– Лиза, твой язык возносит меня на поля Элизиума, я словно упал в бездну, а ты тянешь меня наверх, – воркуют губы хозяина клуба. – А меж тем у меня для вас новости, мои молодые друзья. Выходит моя очередная книга.

– О, Шалит, литература -это так скучно, – говорит Андрей. Он лежит в объятьях Лианы, модели из Лондона. Оба покрыты потом, после того, что пять минут назад проделали прямо посреди стола.

– Не могу согласиться с тобой. Пойми, мальчик мой, смотря какая литература. Ты не читал мою прошлую книгу «Что естественно...»?

– Прости, Шалит, нет. А о чём она?

– Тебе необходимо это прочитать. Там я рассуждаю о неправильности сексуального поведения партнеров. Я заявлял, заявляю и буду заявлять: презерватив – бич общества! Наши тела созданы в первую очередь для того, чтобы наслаждаться телами друг друга или своим собственным телом. Как можно получить хотя бы каплю удовольствия, когда то место, что несет в себе начало новой жизни, окутано проклятой резиной? Если ты хочешь безопасности, – Шалит, поморщился, как будто съел что-то кислое, – тогда дрочи. Это не менее достойное занятие, чем обезопасить тебя таким образом.

– Но, Шалит, а как же залёт? – спросила Мария, делая затяжку из косяка.

– Милая моя, а разве у тебя нет головы, чтобы посчитать свои кровавые деньки?

– Но если очень хочется?

– Тогда учись получать удовольствие от других отверстий в своем теле. Но надевать на себя ЭТО – мерзко.

– А СПИД?

– А что СПИД? Разве нельзя провериться и проверить партнера? Или еще интереснее, не проверяться совсем. Ведь когда не знаешь, что тебе грозит, плод становится еще желанней. Неизвестность таит в себе безбрежное наслаждение, моя милая. Когда плод запретен вдвойне, он вдвойне вкусней.

– А о чём твоя новая книга? – встрял в разговор Анри.

– Называется: «Перечень ночных клубов Европы. С иллюстрациями». По-моему, название говорит само за себя.

– Но никакой из них не сможет сравниться с твоим!

– Это, может, и так, но зачем оказывать себе в разнообразии?.. О, простите, мои дорогие. Настя, ты не могла бы посмотреть, кто мне звонит?

Настя перевернулась и взяла платиновый телефон Шалита.

– Написано: Болт.

– О, моя хорошая, давай быстрей сюда. Если он звонит, значит, это что-то важное, – Шалит взял трубку и принял вызов. – Ало? Да. Ты уже здесь? А почему не предупредили? Ах да, я же отключал. Хорошо, поднимаюсь. Простите, мои дорогие, но у меня срочная деловая встреча.

– Ну Шали-и-ит...– заныл хор молодых голосов.

– Папочке надо зарабатывать эти проклятые бумажки, чтобы мои молодые боги могли ни о чем не думать.

Вся компания со смехом и шутками помогла Шалиту подняться, а несколько языков слизали с него еще немного вкусной краски. Если бы они знали, что входит в состав.... Впрочем, если бы узнали, это ничего не изменило.

Шалит прошел по залу под звуки приветствий и тостов, заглянул на танцпол и даже сделал несколько па, заставивших жирное тело «поволноваться». Все были в полном восторге. И только когда Шалит вышел в большой дверной проем, помахав посетителям на прощанье, веселье с него слетело как листья осенью. Лицевые мышцы расслабились, позволив рту изогнуться вниз под весом щек. Глаза сузились до размеров однокопеечной монеты, а из походки пропала веселая грация накуренного бегемота. Шалит превратился в Первого Толстого Ткача.

Клуб «Шалит» – трехэтажный. Резиденция хозяина расположена на третьем. Здесь нет пестрящей роскоши первого этажа или интимной тьмы второго, напротив. Обстановка строгая, как будто из царства разврата попадаешь в библиотеку. Собственно, это и есть библиотека. Сотни шкафов с книгами и рабочий стол с двумя креслами – вот и всё, что есть на последнем этаже клуба «Шалит».

Оба кресла огромные – в них, как правило, сидят Толстые Ткачи. Одно уже занято – в нём устроился Болт. Шалит и не подумал поздороваться или протянуть руку, а просто сел напротив. Толстых Ткачей связывало так много.... Можно сказать: они никогда не расстаются, и приветствие – для них лишнее.

– Что у тебя? – спросил Шалит. Болт сидел с бокалом пива в руках, Шалит закурил тонкую сигарету.

– Я по просьбе Вольта.

– Он не мог сам приехать или позвонить?

– Не мог.

– Понятно. Его сила на исходе?

– Как и моя. Только ты и Фарит свежие, как огурцы... ты видишь, к каким метафорам мне приходится прибегать?

– Просто у нас всё идет, как надо, вот мы и... И я тоже почти на нуле.

– Вольту нужен гениальный сценарий.

– Насколько гениальный?

– Очень. Нам угрожают войной и надо ударить первыми. Здесь только два выхода: зрелищность или глубина.

– А что мешает сделать фильм зрелищным?

– Я. Чтобы побить спецэффекты второго Аватара, придется доставать слишком много нового, а это противоречит планам. Нам нужно что-то сверхгениальное.

– Еще одна история про голубых?

– Да, твои силы тоже на исходе, – покачал головой Болт. – Этим уже никого не удивишь.

– Тогда надо давить на моральные ценности, – пожал плечами Шалит.

– Ну, так ты же у нас по этой части.

– А, понятно, – Шалит сделал глубокую затяжку и откинулся в кресле. – У Вольта есть сценарий, который не вписывается в современную мораль.