Текст книги "МРС - Магико-Ремонтная Служба"
Автор книги: Павел Блинников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава четвертая, подраздел третий: Где сходятся пути и судьбы различных жителей Трех Городов
– Я хочу выйти отсюда!
Полусонно вплетается мысль.
– Я хочу выйти отсюда!
На границе со сном держись.
– Я хочу выйти отсюда!
Что угодно, но не опять.
– Я хочу выйти отсюда!
Все, нам его не удержать.
– Я хочу, я хочу, я хочу…
– Край, проснитесь.
Спокойный холодный голос вывел из сна, детектив очнулся. Палата Сумасшедшего Дома. Необычное место, но Край все еще не мог привыкнуть. Он пятнадцать лет прожил в одной квартире, и каждый раз просыпаясь где-нибудь еще, всегда вначале не понимал, где он. В очередной раз осмотрел новые пенаты. В общем-то, не всякий житель Трех Городов может позволить себе жить в такой комнате вне дурдома. Палата просторна, пять на пять метров. Мебели практически нет, только низенькая, но широкая кровать, табурет с круглым сидением и закругленными ножками, да вешалка – труба, выгнутая полукругом, куда можно бросить одежду. Там уже висит новый, выстиранный комплект – в Сумасшедшем Доме пациенты носят простые хлопчатобумажные штаны с рубахой. Никакого нижнего белья, в одежде нет карманов, молний или пуговиц. Комната выкрашена фисташковым цветом. Все, от кровати, простыней и табурета и кончая стенами с потолком. В цветовой гамме только три вещи выбиваются из фисташкового: блестящая труба вешалки, серая одежда на ней, и Разак, разбудивший Края.
Доктор мягко улыбается, держит марку – тут все врачи делают так. На нем все те же яркие молодежные вещи: синие джинсы, футболка, пиджак и неизменная трость. Так тоже положено по правилам – психологи должны демонстрировать больному, что они абсолютно нормальны, обязаны служить целью для пациента, примером.
– Доброе утро, док, – сказал Край, стыдливо прикрывая ладонью гениталии. Такие в Сумасшедшем Доме порядки, нет ни одеял, ни нательного белья. Даже простынь прикреплена к матрацу, не укроешься, и одежду надо сдавать каждый вечер, а утром получишь новую.
– Вам что-то снилось, Край? Что-то неприятное?
– Не знаю даже. Позвольте, я…
– Оденетесь? – понял Разак. – Конечно же.
Край поднялся, голая задница промелькнула мимо судмедэксперта, а уже через секунду ее скрыли штаны.
– Вам бы надо меньше стесняться, Край, – сказал Разак. – За этой стыдливостью прячутся комплексы, а за ними начинаются психические проблемы.
– Ну вот так я воспитан, док. Привык раздеваться только перед зеркалом или женщиной.
– Кстати, о женщинах – вам на сегодня назначили сексатерапию.
– Чего? – удивился детектив. – А это как?
– Точно не знаю, моя практика не столь обширна, до частностей меня не допускают. Ваши таблетки.
– Благодарю.
В руке доктора стаканчик, там пилюли, названия Край даже не пытался запомнить. Всего шесть, а должно быть пять – какая-то таблетка нейтрализует действие других. Край попал в Сумасшедший Дом по рекомендации главы Розыска, "счастливой случайностью" в тот же день доктор Разак, новый судмедэксперт Розыска и патологоанатом Больницы, приступил к психологической практике. Руководство Сумасшедшего Дома и лично главврач Мнемоса горячо одобрили практику Разака – по непонятной причине несколько психологов вышли во внеплановый отпуск, лишний мозг пришелся кстати. Как практикант, Разак не мог лечить Края, но вызвался его наблюдать, сославшись на знакомство и озабоченность судьбой детектива. Розыск выплатил полную страховку, лучшему детективу предоставили лучшие условия. Впрочем, Сумасшедший Дом внимателен ко всем пациентам.
Эти три дня Край провел в праздности и размышлениях. Другого просто не оставалось. Сюда его поместили по причине чрезмерного стресса от перенапряжения, психологи посчитали, что поначалу ему лучше просто побыть наедине с самим собой. Разак уверил, назавтра Край получит доступ к другим пациентам, а процедуры начнутся уже сегодня. Вон та же непонятная, но довольно благозвучная сексатерапия.
Лекарства сгинули в горле детектива.
– А что еще у меня сегодня? – спросил Край. – Вы говорили, начнутся процедуры, значит, не одна, а много.
– Помимо сексатерапии еще расслабляющие ванны, беседа с психологом.
– А когда все начнется?
– Как только я выйду, сексолог принесет вам завтрак.
– Интересно, – усмехнулся Край. – Надеюсь, сексолог – женщина?
– К вам придет женщина, естественно, но давайте не отвлекаться. Вчера нам так и не дали поговорить, а сегодня уже у меня весь день занят, потому, если у вас есть ко мне какие-нибудь вопросы или просьбы, лучше сказать об этом сейчас – до завтра мы не увидимся. Вы вообще в порядке?
– А почему я должен быть не в порядке? – усмехнулся Край, хотя где-то в сознании еще слышались слова: "Я хочу выйти отсюда…".
– Вы находитесь в Сумасшедшем Доме, детектив, – нахмурился Разак. – На вашу психику идет постоянное и целенаправленное влияние. Вы этого даже не замечаете, но, будьте уверены, даже сейчас на вас оказывается влияние. А психика человека – штука сложная. Никто, даже местные психологи, не знают, куда она вдруг повернется. А еще если учесть нашу теорию…
Разак подмигнул – все разговоры прослушиваются и записываются, даже видеонаблюдение есть, приходится осторожничать, чтобы не сболтнуть лишнего.
– Док, вы все же забываете, что я детектив. Я привык и к давлению, и к влиянию, и вообще все у меня нормально, мне здесь даже нравится. Может и вправду отдохну, нервы выправлю.
– Ну что же, в таком случае, отдыхайте дальше, – кивнул Разак. – Мы встретимся завтра утром, я принесу лекарства, и мы поговорим о процедурах.
Разак вышел, Край натянул рубаху, присел на кровать в ожидании завтрака. Еду приносили в палату все три дня, он вообще видел в Сумасшедшем Доме только эту комнату, туалет да коридор, когда его помещали.
Дверь распахнулась, держа поднос, в комнату вошла абсолютно голая женщина лет тридцати. Край захлопал ресницами в непонимании.
– Ложитесь, – сказала женщина и поставила поднос на табурет.
– Простите, но…
– Я – ваш сексолог, – перебила женщина, подходя ближе. – Ложитесь. Сперва мы должны установить с вами контакт, а лучше всего это делать через секс.
Край открыл рот, но тонкий пальчик лег на губы, в это время вторая рука женщины коснулась гениталий, провела, дотянулась до резинки штанов и резко рванула вниз.
– Нормальный мужской организм не должен возбуждаться с такой скоростью, – пробормотала женщина. – Когда у вас наступила эрекция? Как только я вошла?
– Простите, доктор… – замямлил Край, ладонь женщины переместилась к яичкам, принялась поглаживать. – Я не могу…
– Ответьте на мой вопрос, пожалуйста, – прервала докторша.
– Да. Как только вы наклонились и поставили поднос.
– Быстро, – кивнула она, а потом продолжила кивок до паха.
– Ох! – выдавил Край. Женщина сделала то, что в мужских кругах именуют "проглотом".
– Когда у вас была последняя половая связь? – спросила женщина через несколько секунд.
– Не знаю… Недели две назад. Демоны раздери, я сейчас…
– Нет, вы не кончите. – Она вдруг сжала член с такой силой, будто тренировалась. Хотя, все может быть, в любом случае это слегка отрезвило, хотя Край все еще на грани выстрела. – Это была проститутка?
– Да, – он попытался сосредоточиться, или наоборот, отвлечься от двух малиновых сосков, от холмика волос пониже животика. – А разве это плохо? Все так делают…
– У мужчин с постоянным сексуальным партнером отсутствуют некоторые комплексы, присущие тем, у кого их нет.
Вдруг ее ладони легли Краю на грудь, женщина вновь продемонстрировала недюжинную силу – от резкого толчка детектив распластался на кровати. Сексолог не теряла времени даром, секунда – и она уже над ним. Рука ловко направила член куда надо, присела и приподнялась несколько раз, Край застонал.
– Расскажите мне о вашем первом сексуальном опыте, – предложила она.
Край не мог больше сдержаться, его ладони смяли груди женщины, проскользили по всему телу вниз.
– Демоны… – выдохнул Край.
– Да, об этом, пожалуй, позже, – согласилась женщина, ускорив темп.
Край продержался меньше минуты. Сексолог соскользнула с него, слезла с кровати и двинула к выходу, будто ничего и не случилось только что.
– Ваш завтрак на подносе, – бросила женщина напоследок и вышла из палаты.
Край лежал с приспущенными штанами, дожидаясь, пока кровь схлынет от гениталий. Грудь вздымается часто-часто, дыхание жаркое, будто из печки. Ничего себе день начался.
* * *
Край следовал за медсестрой, по спине пробегал холодок. М-да, жутковатое помещение. Зал примерно пятьдесят на пятьдесят метров, темно зеленого цвета, через пять-шесть шагов ванна, заполненная грязью, в ней человек. Кто, мужчина или женщина, сказать сложно – из коричневой субстанции, больше всего напоминающей машинное масло, торчит только лицо. Даже волосы погружены в грязь, кажется, что лица плавают там без тела.
Две трети ванн заняты пациентами, пока Край шел, из одной поднялся толстый мужчина. Странно, пока он вылезал, большая часть маслянистой жидкости стекла без следа.
– А в чем смысл этих процедур? – спросил Край сестру. Или психолога, тут не поймешь, кто есть кто. Персонал одевается по-городски, в повседневную одежду. Вон и девушка впереди тоже одета обычно: кофточка, колготки, туфли на каблуке. От нее пахнет чем-то приятным, похожим на гвоздику, этот аромат слегка перебивает странный запах грязей.
– Не все лекарства возможно ввести через желудок или кровь, – пояснила медсестра. Голос высокий, хорошо поставленный, хоть говорит с пациентом, но нет и капли превосходства или иронии. Просто беседа двух незнакомых людей без каких-нибудь подтекстов. – Некоторые мы вводим через грязи, то есть через кожу, посредством грязи. Какие-то подаются по воздуху, когда вы спите. Кое-что вплетено в ткань вашей одежды.
Краю сразу захотелось раздеться. Так вот что имел в виду Разак. Оказывается, судмедэксперт беспокоился не о психологическом внушении, а об лекарственном.
– А зачем вы мне все это рассказываете? – спросил Край хмуро.
– В смысле? – удивилась сестра, вроде бы даже непритворно.
– Ну, про лекарства. Не боитесь, что я буду стараться избегать… лечения.
– А зачем? – удивилась девушка еще больше. – У вас же простой стресс, неделя самых слабых процедур и вы выйдете отсюда, и поверьте, будете чувствовать себя гораздо лучше. Мы ведь даже не применяем никаких сильных медикаментов, обычные успокаивающие, какие можно и в аптеке купить. Просто вводим мы их по-разному, чтобы они добрались до всех нервных окончаний. Вот ваша ванна, ложитесь.
– Вот значит как, – пробурчал Край, стягивая рубаху. – А в народе говорят о Сумасшедшем Доме другое…
– Неужели? – удивилась девушка в третий раз. – А много вы встречали таких, кто жаловался бы лично?
– Ни одного, – ответил Край. – Но в связи с этим и возникают слухи, что тут стирают память, а то и похуже…
– Что за нелепица. Вот вы у нас уже три дня пробыли, и что, видели от врачей хоть что-то плохое? Я смотрела вашу карту, сегодня утром у вас была сексотерапия, не думаю, что кто-нибудь отказался от такой процедуры, даже будучи за этими стенами, а тут все, повторяю, все направлено на полное ваше расслабление.
– Да, я расслабился, – усмехнулся Край. – Может, отвернетесь? Лечебного нижнего белья вы не выдаете.
– Детектив, я тут работаю уже пять лет, я – доктор. Я видела все, вы меня ничем не удивите. Стесняться врача – моветон.
Край поморщился, но стянул штаны, серая ткань упала на чистейший мраморный пол. Докторша – теперь уже ясно, что не сестра – действительно даже не взглянула вниз.
– Каждая ванна сделана под индивидуальное строение тела, – поясняла психолог, пока Край неуклюже залезал в коричневую жидкость. Дно посудины неровное, рельефное, в точности повторяет человеческую фигуру. – Когда вы ляжете, вскоре почувствуете легкое головокружение и расслабленность. Не беспокойтесь, это нормально. Возможно, вам даже захочется уснуть, если так случится – смело засыпайте. В грязи растворены мышечные релаксанты, вашему телу не захочется переворачиваться, вы не захлебнетесь.
– Что-то я не уверен, – пробурчал Край, усаживаясь в теплую жидкость. Она пахла некой странной смесью трав и только что заложенного асфальта.
– Три четверти лежащих сейчас тут – спят, – улыбнулась девушка. – Не беспокойтесь. Сеанс продлится два часа, наши санитары все время дежурят рядом. Приятного вам расслабления.
Она улыбнулась на прощанье, Край устроился поудобней, попав нужными частями тела в соответствующие изгибы ванны, погрузился так, что на поверхности осталось только лицо.
Как и обещала докторша, приятное ощущение расслабленности не заставило себя ждать. Вот уже мышцы словно обвисли, тело потеряло упругость. Мозг замедлил рождение мыслей, грязь заползла в ушные раковины, отрезая все внешние звуки. Захотелось спать, дрема обволакивала, будто смешалась с грязью. Глаза полуприкрылись, мочевой пузырь освободился, но Края это уже не волновало. Его, кажется, вообще ничего не волновало. С поры окончания Университета он спокоен целиком и полностью.
Сколько продолжалась нега, он не помнил, зато момент, когда появились голоса, запомнился очень хорошо. Словно ребенка, которого вырвали из утробы матери, Края выдернули из беспамятства несколько голосов. Вначале далекие, потом все отчетливей, не меньше сотни мужчин и женщин говорили о чем-то странном, непонятном.
– Клянусь Драконом, надо что-то делать, – сказал кто-то. Это заинтересовало расслабленное сознание детектива, он откуда-то уже слышал это слово – "дракон".
– Кто знает точно, что происходит, и что затеяли демоны на этот раз? – теперь голос мужской, но властный, куда тверже предыдущего.
– Мир не помнит такой схемы, быть может, они придумали что-то новое? – теперь говорит женщина.
– Но это не все! – вмешалась девушка, произносит каждое слово с запалом. – Нам недавно сообщили, что в производственный цех перестали поступать товары!
– Это предвещает беду или радость? – старик подключился к беседе, все сразу смолкли. – Возможно, мы допустили ошибку?
– Нет, и не может быть никакой ошибки, – отрезал мужчина с властным голосом. – Мы делали так столько раз, сколько было попыток. А демоны меняли схему не раз.
– А что происходит? – наконец Край нашел силы вставить в разговор слово. Он не ожидал, что ему ответят, но тут же не меньше десятка мужских и женских голосов затараторили:
– В Промзоне организовали какой-то профсоюз, рабочие готовятся к забастовке.
– А демоны, меж тем, перестали поставлять товары.
– В Жилом Городе неспокойно. Молодежь выходит на улицы, выкрикивая дикие, непонятные лозунги! Они начинали просто с того, чтобы к ним относились уважительней, потому что они – будущее Трех Городов; теперь же некоторые особенно ярые в открытую говорят о смене общественного строя, они ратуют за полную свободу личности, не ограниченную никем и ничем!
– Розыск подозревает, что мы засели в Сумасшедшем Доме. Они там пока, конечно, не знают, как на самом деле, но могут принести некоторые неудобства.
– Что-то странное творится с животными в придорожном районе Жилого Города. Там собираются целые толпы сороконожек людоедов, пауков-ядовиков, даже крабиков, но никто не пересекает границу, будто что-то пугает их.
– Активность демонов на нуле. Есть кое-какие подозрения, что отдельные мелкие группы действуют, но все старые каналы перекрыты. Это совершенно не похоже на их обычное поведение.
– В тоннелях…
Голоса все говорили и говорили, но к Краю вернулся расслабленный настрой. Последним он слышал голос старика:
– Ты собрал слишком много, теперь мы не можем…
Чего они не могут, да кто вообще они вообще такие, Край так и не узнал. Он уснул окончательно, снилась ему какая-то галиматья. Вскоре пришли два санитара, бережно вытащили детектива из ванны, уложили прямо на холодный мраморный пол. Через пятнадцать минут он проснулся, почувствовав себя очень хорошо. Странных разговоров во сне он так и не вспомнил.
* * *
Край поужинал плотно, кормили в дурдоме великолепно. Правда, немного смущало, что в еду тоже добавляли какие-то лекарства, но завтра утром Разак принесет «антидот» и все будет нормально. К тому же психолог, которому Край целый час рассказывал о детстве, работе, отношениях с начальником и личной жизни, сказал, завтра детектива допустят к прочим пациентам, борющимся с перенапряжением и стрессом. Вот тогда, наконец, начнется расследование.
Свет в палате тушили в девять, Край лежал в темноте, уже ставшая другом, дрема морила в сон. Сто процентов, в еду подмешивают чего-то посерьезней простых релаксантов, в теле такая расслабуха, неохота даже пальцем пошевелить. Край попробовал перевернуться на бок – не смог.
Вдруг входная дверь скрипнула. Край положил голову на подушку так, что не видел вошедшего, а чтобы ее сейчас повернуть, и речи нет. В тиши комнаты, будто колокольчик, раздался девичий смешок. Босые ступни проплюхали по паркету, Край с надеждой ожидал, что сейчас в поле зрения попадут прелести сексолога, или хотя бы колготки девушки-психолога, которая отвела его к ваннам, но вместо этого перед возом предстало что-то серое. Определенно, очертания фигуры женские, но такая знакомая рубаха и штаны. К нему пришел другой пациент.
– А ты ничего, – сказала незнакомка весело. – Старенький, но еще ничего.
Край почувствовал, как он присела на кровать, тут же ее ладонь провела по щеке, приподняла голову так, что он взглянул в потолок. Красивое молодое лицо с озорной улыбкой появилось в обрамлении длинных волнистых волос. Она приблизилась настолько, что кончики шевелюры коснулись его лба, защекотали ноздри. Во тьме палаты видно плохо, но красивая, определенно красивая. Носик курносый, губы сложены в улыбку, тени от надбровных дуг скрывают глаза, но воображение само дорисовывает озорной блеск. Она взобралась на кровать полностью, теплые колени встали по обе стороны его торса, девушка устроилась почти в той же позе, что сексолог утром, только села не на гениталии, а выше. И все равно ощущение приятное. Руки легли на грудь, мягкие, теплые, ноготки пострижены. Он покраснел, только сейчас понял, что ведь сейчас ночь, он – полностью голый, возбуждение ни чем не прикроешь. Лицо залила краска, но вряд ли она увидит, зато жар из паха прилил к мимическим мышцам.
– А я ведь все знаю, – сказала она лукаво. Край должен бы испугаться, что его раскрыли, но слишком он расслаблен, почти парализован, а может, и не почти.
Он сумел едва выдохнуть, она звонко рассмеялась.
– Лекарства от стресса, – сказала ночная гостья с пониманием. – Знаю, пробовала. А ты вообще помнишь, что присоединился к сеансу? Не можешь ответить, да? Может, хоть моргнешь? Давай, один раз – да, два раза – нет. Так помнишь?
Нечеловеческих усилий стоило мигнуть дважды.
– Я так и думала. Но это не имеет значения, если ты сумел, сумеешь и еще раз. Нам нужны такие, как ты. Правда нужны, ты – особенный.
Вторые два мигания дались легче.
– Особенный, – сказала девушка ласково, пальчики потрепали щеку Края. – И красивый. Обычно, держать связь могут почему-то уродливые. Я тебе сейчас кое-что расскажу.
Она сменила тон с веселого на решительный. Возбуждение вконец оставило Края, он сумел хоть как-то сосредоточиться.
– Три Города живут неправильно, – сказал девушка с убеждением. – Но это не ваша вина. Во всем виноваты они, демоны.
"Сумасшедшая", – подумалось Краю. Хотя, кого он ожидал встретить в дурдоме?
– Да, несчетное количество лет они вредят людям, – продолжила она. – Это далеко не первые Три Города, которые они уничтожили. Они притворяются, что помогают, но это не так. Они приводят общество к такому состоянию, когда оно не может работать, думать, жить, любить и ненавидеть. По их вине в Трех Городах живут сплошь слабаки, погрязшие в пороках и преступлениях. И конец этому всегда один – они похищают души всех жителей Трех Городов, стирают их с лица земли и строят новые, чтобы все повторилось. Ты думаешь, я сумасшедшая?
Внезапно веселость вернулась. Край мигнул один раз.
– Да, тяжело расставаться с ложными представлениями, – усмехнулась она. Головка, обрамленная волнами волос, нагнулась прямо к лицу Края, носик размером с пробку "Зеленой" коснулся его шнобеля, жаркое дыхание обдало ноздри детектива ароматом мяты. – Но это ничего. Здесь, в Сумасшедшем Доме, ломают человеческое сопротивление. Это тоже придумали демоны, но мы этим воспользовались. Теперь тут готовят не только хомячков, которые поддакивают Главе, но и бойцов. Таких, как мы. Мы помешаем им, мы всегда так делаем и они не получают всех душ. Самые достойные, самые сильные уходят, чтобы бороться дальше. Нам нужна всего одна победа, всего одна, ты понимаешь?
Край не понимал. Как можно вообще понять что-то, когда над тобой красавица шепчет сексуальным голосом, когда маленькие острые соски касаются его груди, и пусть между пролегла ткань, он все равно чувствует.
И ту все кончилось. Так же внезапно, как появилась, девушка соскочила с него. Опять перед взором фисташковый потолок, а в теле полная опустошенность.
– Я еще зайду, – сказала она, потом скрип двери, и все. Край уснул, обессиленный беседой, где он едва ли принял хоть малейшее участие.
Утром кто-то деликатно потряс его плечо. Край проснулся резко, тут же вспомнил ночную девушку, потом пошевелил пальцами рук, проверяя, вернулась ли способность шевелиться. Вернулась. Он перевел мутный, еще сонный взгляд на разбудившего. В палате стоял незнакомый мужчина со стаканчиком таблеток в руках.
– Доброе утро, Край, – сказал он вежливо.
– Доброе, – поздоровался детектив рассеянно. – А где Разак?
– Практика Доктора Разака была неожиданно прервана. Его вызвали в Больницу по неизвестной мне причине.
Край с ужасом воззрился на стаканчик в руках доктора. Наверняка теперь там положенные пять таблеток, а не шесть. Отныне детектива будут лечить по-настоящему. Лечить, как сумасшедшего.
* * *
Сколько он уже тут? Неделя? Месяц? Год? Или только начался пятый день? Ему казалось, разговоры никогда не прекращаются, вся жизнь превратилась в длительные, непонятные лживые и откровенные беседы. Только надежда на выход из Сумасшедшего Дома спасала, исключительно благодаря ей, Край еще не раскололся. Хотя, кто знает? Может быть во время очередной беседы он и взболтнул чего?
Он не понимал, день сейчас или ночь, времена суток отличались лишь по голосам. Днем с ним беседовал мужской голос психолога, ночью звонкий голос девушки. Хотя, он не мог поклясться, что девушка приходила именно ночью; не знал точно, настоящая ли она, или просто снится. Порой, лежа в грязевой ванне, он слышал странные беседы других пациентов, иногда там встречался и ее голос. Пациенты говорили о разном, половину Край не понимал. Что-то происходит в Трех Городах, что-то новое, необычное, но…
Вот на это "но" разум спотыкался всякий раз, когда речь заходила о чем-либо другом, кроме самого Края. В Промзоне бастуют уже вторую неделю – плевать. Школа закрылась по непонятным обстоятельствам – ну и пусть. Розыск начинает набирать новых детективов – а вот это интересно, но не особенно. Его, лучшего детектива Трех Городов, никто не уволит. Если новость касалась Края хоть каким-нибудь боком, она интересовала, если нет – нет. Какое ему дело до школьников или работяг? Он не собирается молодеть и снова учиться, и работа у Края уже есть. Перестали волновать даже партизаны, хотя он вроде бы сюда прибыл их искать. Зато вещи, что раньше почти не трогали, теперь казались удивительно важными. Детство, юность, взросление, возмужание, – об этом спрашивали психологи, но разговор оканчивался, а мозг все прокручивал беседу.
С кем он дружил в детстве? Вроде, как все, с ребятами из соседних квартир. Сколько их было? Много, за год лица друзей менялись полностью. Три Города – опасное место, молодые тут гибнут часто, еще не способные себя защитить. Сначала еще в Родильном Доме девяносто процентов детей умирают, даже, несмотря на достижения современной медицины. Из тех десяти процентов половина гибнет до двух лет, затем до поступления в Школу еще треть уходит к демонам. Край не особенно разбирался в медицине, но основы известны всем. Болезни порождают мельчайшие организмы паразиты, большая часть медиков Университета занята подбором лекарств против этих паразитов, но закавыка в том, что каждый год-два они меняются полностью. Бывает, что и чаще – раз в полгода. Такой год особенно неудачен для детей, организм еще не окреп достаточно, чтобы самостоятельно сопротивляться, врачи еще не нашли новых лекарств. В такие годы выживает один процент из рожденных.
Но не только мелкие паразиты убивают молодняк. Есть еще богатейшая фауна пустошей вокруг Трех Городов. Зверье меняется не столь часто, но раз в пять лет приходит напасть в виде очередного чудовища. Последним вредоносцем были склизни, появившиеся года четыре назад, но в архивах Университета есть записи того дня, когда пришли сороконожки людоеды. Тогда еще жители не знали, что те боятся света, потому в первую же ночь чудовища сожрали половину жителей Трех Городов. Сороконожек отогнали, но с некоторой напастью не могут справиться до сих пор – с пауками-ядовиками. Размер средней особы примерно с кулак, но насекомое не трогает пищу, которую не способно сожрать, потому не интересуется взрослыми людьми, а вот молодежь попадается в сети. И естественных врагов у человеческих детенышей еще много. Очень-очень много. Потому Край и не помнил, всех имен дошкольных друзей, по правде говоря, в памяти отложился только Климий, загрызенный ползучей собакой. Вроде бы, они дружили целых четыре года.
Потом начались муки Школы. Все, как у всех. Издевательства старшеклассников и просто парней посильнее, потом становление себя. В третьем-четвертом классе Край вырос в крепкого мальчика, хотя, если уж честно, все мальчишки в Школе крепкие. Еще бы, выжили только самые приспособленные, ловкие, сильные. Были и хлюпики, но даже они выжили за счет ума, пройдя по опаснейшей дороге детской жизни.
Старшие классы Школы помнятся особенно ясно. Первый сексуальный опыт в девятом классе, потом разгульные последние четыре года. Тоже как у всех. Девственности лишаются примерно на восьмом-девятом году обучения, самые заторможенные терпят до десятого; но Край не знали ни одного человека, покинувшего Школу девственником. В девятом классе многие ребята уже работали вовсю – денег на разгульную молодую жизнь всегда не хватает – Край не был исключением, подрабатывал то тут, то там. Обычно, вся будущая жизнь решается именно в последние годы Школы. Если у тебя хватило мозгов понять, что только поступившие в Университет имеют шанс получить нормальную работу, если ты не только пьешь, дерешься, трахаешься со всем, что женского пола и движется, но и учишься, сдаешь выпускной экзамен и получаешь аттестат, – есть шанс на нормальную жизнь, может быть, даже на старость. Край это понял и с гордостью получил аттестат на выпускном вечере. Его выпуск насчитывал около пятидесяти парней и девушек, получили вожделенный сертификат лишь пятеро.
Поступив в Университет, Край еще какое-то время виделся со школьными друзьями, пил "Зеленую", устраивал перепих с подругами, тем более, что половина пошла на панель. Но кончилось это в первые полгода Университета. Уже став детективом, Край узнал, что второй выкос жителей Трех Городов приходится именно на этот период – послешкольные годы. Без аттестата не поступишь в Университет, а работать надо. Но что могут выпускники? Как в анекдоте, могут они копать, не копать и спрятать лопату так, что хрен найдешь. Потому и берут их только на самую грязную, трудную и низкооплачиваемую работу. Таскать уголь в Промзоне, пахать па полях в придорожных районах. В первом случае парни и девушки мрут от перенагрузок, во втором становятся жертвами чудищ с пустошей. И бабам еще хорошо, если красивая, можешь выйти замуж или на ту же панель устроиться, а вот что делать парням? Знаний нет, опыта нет, после Школы все полны ложных представлений о жизни, полны гордыми надеждами, но жизнь опускает быстро. Вот ты напился на выпускном, проходит месяц, а уже полудохлый молодой парень получает гроши, зато легкие пропитаны угольной пылью, или нет руки. Большинство это не устраивает, они идут на мужскую панель – грабят, крадут, убивают. Тут-то их и ловят детективы, а следом опять работа на Три Города, только теперь не платят вообще, дают только минимум еды и все. Естественно, даже крепкие ребята подыхают от перенапряга. Да и какие они крепкие после Школы? Это поступали они туда, как наилучшие представители естественного отбора, выходит же усредненная масса, большинство курящие и пьющие. Растраченные единицы эволюции.
Зато счастливы те, кого приютили стены Университета. Это, пожалуй, лучшие годы жизни. Нет уроков, есть только сотня учителей, читающих различные лекции. Хочешь – выбирай любую. За первый год определяются интересы и предрасположенности абитуриентов, а это значит – никакого принуждения, никаких экзаменов, зато платят стипендию, все преподаватели – интереснейшие люди, с ними действительно есть о чем поговорить; тебя снабжают жильем – комнатой в общежитии, потому все школьные удовольствия в виде пьянства, наркотиков и секса продолжаются, только теперь за тобой следят, наставляют на путь будущей профессии.
К двадцати годам большая часть юношеских перегибов плавно сходит на нет, психика устаканивается, начинает волновать не только сегодняшний день, но и завтрашний. Со второго курса Университета возвращается то, что так ненавистно еще по Школе. Уроки уже обязательны, преподаватели ставят оценки, появляются экзамены. Каждого зачисляют на факультет, соответствующий предрасположенности. По каким критериям идет разделение, одни демоны знают. Наверное, профессора высчитывают статистику, или еще как. Краю опять повезло, он попал на детективный факультет и с блеском закончил. Три года обучения, два практики и он попал в Розыск. Обычно, к тому времени все женятся, но Край как-то обошел это. Вернее женитьба его зацепила, но он развелся через полгода. Кроме больших грудей у жены достоинств не оказалось.
Потом потекли годы напряженной работы, на личную жизнь времени оставалось все меньше. Все мужские потребности удовлетворяли проститутки, благо, стоят дешево, а платили Краю прилично. В остальном, жизнь как жизнь. Все, как у всех. Но тогда почему все это привело его сюда, в гостеприимные, лишающие воли и спокойствия, стены Сумасшедшего Дома?
Это выясняли психологи, об этом думал сам детектив. Первые находили ответы, Край не мог.
* * *
Утро. Каждое утро его будило легкое прикосновение, так и сегодня. Глаза открылись, в зрачки попал мягкий свет и образ врача со стаканчиком в руках. Там – пять положенных пилюль.
