Текст книги "Беспощадный"
Автор книги: Патриция Поттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Но она не могла отвести взгляд от лица этого человека. Оно воплощало мечту художника – или ночной кошмар пленника. Яркие сине-зеленые глаза, цвета прозрачной воды, бегущей по светлому песку, густые рыжеватые волосы, словно посыпанные золотой пылью. Хотя больше почти ничего человеческого в нем не было.
Его лицо, казалось, высечено из камня. От глаз разбегались морщины, и Шей сразу поняла, что они появились не от смеха, а от тяжелых, горестных переживаний. Ни одна черточка его лица – ни глаза, ни рот, ни подбородок – не дрогнула, пока он рассматривал ее с холодным безразличием. Затем он повернулся к Бену:
– За каким чертом ты ее сюда привез? – У него был хриплый, резкий голос.
– Она говорит, что приходится Рэндаллу дочерью.
Словно муха, пойманная в сети паука, Шей, оцепенев, наблюдала, как этот человек на секунду прикрыл глаза, пытаясь переварить невероятно тяжелое известие, а затем вновь открыл их.
Он повнимательнее вгляделся в девушку, но выражение его лица осталось прежним, и Шей засомневалась, способно ли это гранитное лицо вообще выражать какие-либо чувства.
– У него нет дочери, – наконец произнес он хриплым шепотом.
Бен пожал плечами:
– А она говорит, что есть. Пыталась добраться до Раштона. Я подумал, вот отличный случай, жаль такой упустить.
Шей возмутило, что о ней говорят так, будто ее здесь нет или словно она не человек, а какая-то интересная вещица. Но она продолжала молчать, все еще не выйдя из транса при виде лица, очень напоминавшего каменное изваяние.
Сине-зеленые глаза вновь впились в нее взглядом.
– Как так получилось, что вы дочь Рэндалла?
– Как обычно это получается, смею полагать, – ответила она, сама удивившись своей дерзости.
– Вы лгунья. – Слова ударили больно, как кнут.
Шей окаменела. Она не лгала. Никогда. Ее мама не потерпела бы лжи. Хотя, подумала Шей с внезапной грустью, мама и оказалась самой большой лгуньей.
Девушка хотела как-то оправдаться, но потом решила молчать. Ей нечего объяснять этому человеку или оправдываться перед ним. Бен сделал шаг вперед, словно хотел защитить ее, но она больше ему не доверяла. Ведь именно он привез ее сюда.
Шей посмотрела на того, кто стоял рядом с Тайлером. Он был немного похож на Бена Смита, и она подумала, что, наверное, они братья. Выглядел он чуть добрее Тайлера. Впрочем, любой на его месте выглядел бы так.
– Я… я не знаю, что вам нужно, но у меня есть немного денег… – Дрожь в голосе выдала ее страх.
– Как вас зовут? – спросил человек, стоявший рядом с Тайлером.
Шей не нашла, что ответить. Она сама точно не знала, как ее зовут, как не знала и того, что этим людям нужно от человека, которого считала своим отцом. Вот вроде бы и все, что было ей известно. Но она не собиралась в этом признаваться. Нельзя показывать свою слабость; кому угодно – но только не Тайлеру. А то он сразу воспользуется этим. Ей оставалось только спрятаться за наигранное мужество, как бы трудно ни было скрыть дрожь, сотрясавшую ее с ног до головы. Она даже сжала кулаки, чтобы не выдать себя.
– Проклятие, – произнес Тайлер. – Кто вы, черт возьми, такая? – В голосе прозвучала нотка нетерпения. Шей вздернула подбородок.
– Почему сказали, что вы дочь Рэндалла? Или вы одна из его шлюх? – спросил он с презрением, и Шей разозлилась как никогда. Он смел судить о ее отце. Он смел судить о ней.
Она даже обрадовалась, когда ее гнев прорвался, вытеснив страх.
– А по какому праву вы задаете мне вопросы?
– О, так вы знаете, кто я? – спросил он с мягкой вкрадчивостью, которая, однако, была обманчивой, Шей сразу это поняла.
Но уже не могла остановиться. Гнев возобладал над осторожностью и страхом. Ей ли бояться человека, который предал свою страну во время войны!
– Предатель, – не подумав выпалила Шей. Он чуть не замурлыкал, двинувшись к ней.
– Это ваш… отец сказал вам?
В его мягкой походке проскользнуло что-то грозное. Шей отпрянула, но лошадь, стоявшая сзади, помешала ей отступить дальше чем на несколько дюймов. Она попыталась укрыться от взгляда, который, казалось, сверлил ее насквозь.
– У вас нет никакого права…
– У меня есть все права, если вы именно та, за кого себя выдаете.
Он остановился возле нее, и ей показалось, что он едва сдерживает гнев. Шей была высокая, но рядом с ним почувствовала себя маленькой и ничтожной. Он был больше шести футов ростом, а под хлопковой рубашкой с брюками угадывалось мускулистое стройное тело. Но что действительно вселяло страх, так это холодная суровость его лица. Страх, который сковывал самым примитивным образом. По спине девушки забегали мурашки.
Внезапно на Шей нахлынули прямо противоположные чувства. Она боялась его, но в то же время этот человек внушил ей то, что до сих пор не удавалось внушить ни одному мужчине. Понимание. Скорее всего это было понимание. Она понимала его, и ее притягивало к нему словно магнитом.
По его взгляду нельзя было определить, что он вообще испытывал какие-то эмоции, но она почувствовала в нем ярость, как чувствуют приближение смертоносной бури.
Он излучал ярость, которая пронзила ее до самых кончиков пальцев. А ведь это ей следовало гневаться. Это ее похитили, ее запугали до полусмерти. Но Шей осознала, что ей никогда не испытать тот накал страстей, который, видимо, захлестнул Тайлера.
Тайлер обошел девушку и приблизился к лошади. Правой рукой в перчатке он достал из заднего кармана нож и быстро срезал саквояж и этюдник. Прежде чем открыть папку, он положил ее на пенек.
Шей хотела остановить его. Он вел себя оскорбительно, но она поняла, что протестовать бесполезно. Ее никто не послушает, а она просто выставит себя в глупом свете. Она не ровня этим троим. Этому одному человеку. Бог свидетель, она и так уже попала в переделку. Следует попридержать свой гнев до лучших времен. Пусть считает ее покорной. Пока, по крайней мере.
Шей молча наблюдала, как Тайлер взял в руки газетную вырезку, потом повернулся к ней.
– Зачем вам это? – равнодушно поинтересовался он, но Шей отчего-то поняла, что вопрос отнюдь не праздный. Она не знала, что ответить. Разве такое объяснишь? Разве можно объяснить, что она узнала о существовании отца только спустя двадцать два года? Разве можно объяснить, зачем она сохранила этот портрет, единственный портрет, который у нее был?
А как ей объяснить Тайлеру, что она хранит и его портрет тоже? Вместе с отчетом о заседании трибунала? За вопросом последовало молчание.
– В свое оправдание вам сказать, как видно, нечего?
Никогда еще Шей не была так растеряна. Что бы она сейчас ни сказала, что бы ни сделала – дело может обернуться только в худшую сторону: и отцу навредит, и себя подвергнет еще большему риску. Ей показалось, что она проваливается в зыбучий песок, а ухватиться не за что. Девушка пошатнулась, когда он впился в нее взглядом, стараясь вырвать ответ.
Но затем он вновь обратился к содержимому этюдника, словно пленница для него не имела никакого значения. Взял несколько писем и прочел их, нимало не заботясь о ее чувствах. Начал перелистывать альбом, пока не дошел до наброска, сделанного с Бена Смита.
– Полюбуйся, – сказал он, передавая рисунок Бену. – Только последний дурак мог привезти сюда эту… особу.
Он умолк. Смешался. Но сказанные слова так и повисли в воздухе. Они были произнесены с огромным презрением, близким к ненависти. Шей вздрогнула от холода, хотя солнце палило вовсю.
Тайлер повернулся к ней, на щеке у него играл желвак. Это был первый признак эмоции, который Шей в нем заметила.
У Бена был виноватый вид.
– Я думал, может, обмен…
– На что?
– На признание.
– Ты о Рэндалле?
Бен слегка улыбнулся:
– Просто мне показалось… что подвернулся шанс.
– Бойся даров, Бен, – произнес Тайлер без тени улыбки, затем вновь повернулся к Шей. – За них всегда нужно расплачиваться, а за эту дамочку… похоже, заплатим вдвойне.
Бен переминался с ноги на ногу, как школьник в ожидании порки.
– Думаю, вам придется здесь задержаться, мисс… Рэндалл, – сказал Тайлер.
– Нет. Я поеду на ранчо «Круг Р».
Он смотрел ей прямо в лицо, но она ничего не разглядела в его глазах. Эта пустота пугала. Все равно что смотреть на чистый холст на подрамнике.
– Мне жаль, мэм, – сказал он, но было видно, что он не испытывает жалости, по крайней мере к ней. Тон был не извиняющийся, а, скорее, насмешливый. – Ваш… талант тому препятствует. Я не могу позволить, чтобы портреты Бена разлетелись по всей округе.
– Можете оставить портреты у себя, – поспешно предложила Шей.
– Да, но ведь у вас слишком острый глаз, – сказал он. – Думаю, вам нетрудно нарисовать такой же еще раз.
Шей сглотнула, подтвердив молчанием его предположение. Она не умела лгать или скрывать свои чувства. Так и не научилась, а теперь жалела. Девушку возмутило то, как бесцеремонно он обращался с ее личными вещами. Но в одном он был прав: у нее хорошая память на лица, особенно интересные лица. А у Бена Смита как раз такое. Впрочем, нарисовать лицо Рафферти Тайлера было бы гораздо труднее.
– Я обещаю…
– Ни от одного Рэндалла обещания не приму, будь оно хоть сто раз подтверждено самим ангелом.
– Но почему? – удивилась Шей. – Потому что он помог свершиться правосудию?
Тайлер презрительно хмыкнул.
– Вам просто нужно… – Шей замолчала на полуслове, не желая произнести вслух догадку, в верности которой не сомневалась.
– Так что же мне нужно?
Почему эти глаза имеют над ней такую власть? Почему они принуждают ее сказать больше того, что следует?
– Отомстить.
Он улыбнулся. Шей и не подозревала, что улыбка бывает такой зловещей.
– Очень проницательно, мисс Рэндалл, или как там вас…
– Я не позволю вам использовать меня для своей цели.
– Вот как? – Это его позабавило. – Ну и как же вы думаете помешать мне?
Шей сжала кулачки. Конечно, глупо было бы так утверждать – не в ее положении бросать вызов, – хотя со вчерашнего дня, когда она познакомилась с Беном Смитом, она то и дело совершает глупости.
– Отцу будет все равно.
– Охотно верю, – сказал Тайлер. – Рэндаллу всю жизнь все до чертиков. Вот почему я ни в грош не ставлю то, что Бен привез вас сюда.
– Тогда отпустите меня. Я даже не знаю, где нахожусь.
– Этому тоже верю, – сказал он. – К сожалению, вы уже увидели лица, которых вам не следовало бы видеть, и, к еще большему сожалению, вы скорей всего сумеете их нарисовать. Поэтому никуда вы не поедете. – Он заговорил еще суровее. – Будьте уверены, мысль поселить здесь представительницу славной фамилии Рэндаллов мне по вкусу не больше, чем вам.
– Но не можете же вы оставить меня тут.
– Вижу, вы начали мыслить правильно. Оставлю, как бы ни было это неприятно для нас обоих.
Шей окаменела, не в силах понять происходящего. Как могло такое случиться? Всю жизнь она знала только покой и уют родного дома и еще материнскую любовь. У нее никогда не было ни одного врага, а теперь этот человек, который явно ненавидит Джека Рэндалла и заодно его дочь, угрожает насильно удержать ее в горах. В глазах Шей отразился ужас, и она поспешила отвернуться, чтобы он ничего не заметил. Ей не хотелось доставить ему такое удовольствие.
– Вас повесят, – прошептала она.
Тайлер рассмеялся.
– Я был бы рад петле еще десять лет назад, – сказал он. – Мне и теперь на все наплевать, если Рэндалл присоединится ко мне на эшафоте. – Он понизил голос:
– А ведь так и будет, мисс Рэндалл. Так и будет. – Последние слова прозвучали, как клятва кровной мести, и Шей почудилось, что в лицо ей дунул холодный ветер, хотя деревья были неподвижны.
Шей молчала, поверив в искренность ею слов. Что она могла сказать человеку, которому все равно – жив он или мертв? Его слова отозвались в тишине гулким эхом. Неважно как, но ей нужно было сломать эту тишину, которая только усиливала сказанное.
– Как долго вы думаете продержать меня здесь? – Шей вновь обратилась к нему, старательно копируя его безразличие, но тут же поняла, что ничего у нее не вышло.
– Думаю? – Он насмешливо приподнял брови.
Шей пришла в ужас, что ей предстоит провести какое-то время в обществе человека, так сильно умеющего ненавидеть. От одной этой мысли ее одолели самые страшные предчувствия.
– Если вы причините мне вред…
– Не имею ни малейшего желания. На вас не стоит тратить силы. Вы и так подчинитесь мне.
Как ни странно, но Шей поверила тому, что он не собирается навредить ей. Хотя опасения все равно остались, если не за отца, которого она не знала, то за себя.
– Вы не можете задержать меня, – она сделала очередную попытку. – Меня будут искать…
Тайлер взглянул на Бена Смита, тот пожал плечами:
– Встречающих не было. Вряд ли кто-то ждет ее приезда.
– Решили сделать сюрприз? – На лице Тайлера вновь появилась та улыбка, которую и улыбкой-то нельзя было назвать. – Мисс Рэндалл – если это действительно вы, – я хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов.
– Зачем? – возмутилась Шей. – Вы ведь прочитали мои письма.
– В них говорится чертовски мало и нет ни слова о дочери. Поэтому я снова спрашиваю: зачем вы приехали?
– Это вас не касается.
– Все, что относится к Рэндаллу, меня касается.
– Оттого, что он дал против вас показания? Оттого, что выполнил свой долг?
– Вы-то что об этом знаете? – Голос его зазвенел, хрипота исчезла, глаза метали молнии.
– Ну а он что сказал?
Под таким напором она вновь попыталась отступить.
– О нет, постойте, – сказал он, схватив правой рукой девушку за плечо. Прикосновение обожгло через ткань рубашки и кожаную перчатку. Но когда Шей попыталась сбросить руку, его пальцы впились в нее как клещи, и она задрожала.
От плеча по всему телу разлился жар, неприятно обжигающий жар, взявшийся неизвестно откуда. Шей не могла двинуться с места. С ней происходило что-то странное. Этот человек полностью поработил все ее чувства.
В отчаянии она потупилась, и ее взгляд упал ему на руку. В статье говорилось, что его клеймили. Наверное, поэтому рука была в перчатке? Шей сразу поняла свою ошибку, потому что он прочитал ее мысли и внезапно отпустил плечо, словно змею отбросил.
– Хотите взглянуть? – Теперь он над ней смеялся, злобно сверкая глазами.
Шей покачала головой.
– О, наша леди не лишена чувствительности, – протяжно произнес Тайлер хриплым шепотом. – Это зрелище не для нежных глазок? – Гнев прорвался наружу. – Думаю, вам следует увидеть, что сотворил Рэндалл. – Тайлер сорвал перчатку.
Шей отвернулась, но он другой рукой взял ее за подбородок.
– Смотрите, – последовал приказ, – чтобы потом не удивляться.
Шей хотела закрыть глаза, но поняла, что он все равно заставит ее посмотреть, если понадобится – одной силой воли. А воля у него, насколько она могла судить, была железная. Ничего другого не оставалось. Она посмотрела.
Шрам четко проступал на руке в виде буквы "В", поставленной навечно. У Шей перехватило дыхание от внезапно нахлынувшего чувства, которое она не могла объяснить. Это была не жалость. Человека, стоящего перед ней, нельзя было жалеть, он бы не позволил. Это чувство скорее походило на сострадание и возмущение тем, что с ним сделали, пусть даже он сильно провинился.
Шей не представляла, как это можно всю жизнь носить клеймо. Она заставила себя оторвать взгляд от руки и посмотреть ему в глаза. Теперь они горели огнем, и она подумала – лучше бы ей увидеть в них прежнюю пустоту. До сих пор Шей не приходилось сталкиваться с такой неприкрытой яростью и ослепляющей ненавистью.
Слова здесь ничем не могли помочь. Даже наоборот. Они прозвучали бы как оскорбление. Шей поняла это и потому хранила молчание. Она не смогла бы заговорить, даже если бы знала, что сказать. Ее слишком потрясло то, как она отнеслась к этому человеку и тому, что она увидела на его руке.
Смотреть на него она тоже не могла, ведь иначе он обо всем бы догадался, а этого нельзя было допустить. Он возненавидел бы ее сострадание, но обязательно воспользовался бы им. Он чем угодно воспользуется, лишь бы посчитаться с ее отцом. Она прекрасно это сознавала.
Тайлер снова надел перчатку под взглядами двух его друзей. Шей хотела обратиться к старшему из них, но поняла, что это бесполезно. Здесь явно верховодил Рафферти Тайлер, остальные двое, возможно, сочувствовали ей, но не больше.
– Что вам от меня нужно? – шепотом спросила она.
– Ничего мне от вас не нужно, – ответил он, – если вы будете делать то, что вам велят, пока я не покончу с делом.
– Каким делом?
– Я должен поквитаться с Джеком Рэндаллом, – бесстрастно ответил он и отвернулся. – Тебе лучше вернуться, Клинт, – обратился он к тому, кто до сих пор не проронил ни слова.
– Ты уверен, что ее нужно оставить здесь?
– Я уверен, что сейчас ее нельзя отпустить, если только вы оба не хотите оказаться в тюрьме. А уж там вам явно не понравится, можете мне поверить.
Клинт медлил с ответом, и Шей уже собралась подбежать к нему и молить увезти ее, но тут он кивнул.
– С ней будет все в порядке. Меня не интересует потомство Джека Рэндалла, даже после десяти лет заключения.
– Все же никак не могу поверить, – произнес Клинт. – Я изучил его жизнь за последние тридцать лет. Нигде никакого упоминания о ребенке.
– Но жена ведь была?
– Очень недолго.
– Сходство с Рэндаллом есть?
Клинт повернулся к девушке, и Шей внезапно почувствовала, что ее изучают, как лошадь.
– Возможно. Глаза такие же. Но волосы светлее. – Он пожал плечами:
– Черт, трудно сказать.
– Теперь это уже не имеет никакого значения. Она видела вас обоих, мы не можем отпустить ее.
– Постараюсь вернуться через пару дней, – сказал Клинт, и у Шей пересохло во рту. С Клинтом ей было как-то безопасней. Даже с Беном. Вероятно, она и с самим дьяволом чувствовала бы себя в большей безопасности.
Рафферти Тайлер вновь обернулся к ней. Он снял с шеи шелковый платок и, прежде чем она поняла, что происходит, завел ей руки за спину и связал.
– Ступайте в хижину. Дверь не заперта.
Девушка не шевельнулась. Только кнутом ее можно было заставить подчиниться человеку, который так уверен в покорности пойманной жертвы. Гордость и неподдельный страх не дали ей послушаться. В ней еще теплилась надежда, что остальные двое воспротивятся Тайлеру и в конце концов заберут ее с собой. Она повернулась к Бену:
– Вы не можете меня здесь оставить.
Юноша был явно не в своей тарелке.
– Он сказал, что не причинит вам вреда. И не причинит.
– Прошу вас. – Раньше ей никогда не приходилось просить за себя. И теперь она делала это с большой неохотой, особенно на глазах у отцовского врага.
Бен потупился и отвернулся. Она обратилась к Клинту, глядя на него с мольбой. Тот просто покачал головой, и Шей против воли вновь посмотрела на Рафферти Тайлера, который задумчиво ее рассматривал.
– Ступайте в хижину, – повторил он.
– Нет.
– Тогда я отнесу вас.
Он поднял ее на руки, и она ощутила твердость его мускулов. Ее вновь обдало жаром. Она почувствовала смешанный запах мыла и выделанной кожи, услышала биение его сердца и короткий вздох, когда их тела соприкоснулись. Он выругался, затем быстро понес ее к хижине. Ударом ноги отворил дверь, подошел к кровати и вместо того, чтобы опустить свою ношу, чуть не сбросил ее.
– Оставайтесь здесь, черт возьми, – сказал он, оскалившись. – Я не собираюсь играть с вами в игры.
Он исчез, захлопнув за собой дверь. Шей попыталась сесть и сразу поняла, зачем он связал ей руки. В хижине было полно оружия. На столе, возле стен – повсюду.
Шей хотела ослабить путы, но не сумела. Она встала и огляделась. В очаге над горкой пепла висел чайник. По столу были разбросаны книги. В углу стояло несколько ящиков. Кровать, чуть шире узкой койки, была аккуратно убрана, в отличие от всей комнаты.
Нож. Нужно поискать нож. Она могла бы припрятать его, а затем воспользоваться. Когда уедут те двое. Шей внимательно осмотрела каждый дюйм. Высоко на стене висел шкафчик, но с завязанными руками ей было до него не дотянуться. Расстроенная, она подошла к столу, взглянула на книги. Шекспир. Диккенс. Готорн. Торо. Странный выбор для вора.
До нее донесся стук копыт, и с упавшим сердцем она поняла, что уехал Клинт или Бен, а может, и оба. Она быстро вернулась к кровати и села. Сердце бешено колотилось, она ждала.
Дверь начала открываться, и внезапно налетевший холодный порыв ветра унес с собой последнюю надежду на спасение.
Глава четвертая
Рейф помедлил у двери хижины. Лучше бы эта женщина визжала или плакала, пусть бы даже упала в обморок. Он легко бы с этим справился. Он справился бы с чем угодно, но спокойное достоинство пленницы выводило его из себя.
Несмотря на то что она действительно могла оказаться дочерью Рэндалла, в нем невольно шевельнулось восхищение. Ей нельзя было отказать в характере, не то что ее папаше. Но это вовсе не означало, что она не такая же хитрая и коварная, как Джек Рэндалл.
Понятно, почему Бен решил привезти ее сюда, но Рейф хотел посчитаться с Джеком Рэндаллом, а не с женщиной. Он не воспользуется подменой. Не будет брать пример с Рэндалла.
Клинт сказал – глаза у нее, как у Рэндалла. Рейф не помнил цвета его глаз, но не думал, что они окажутся такого мягкого серо-голубого оттенка, какой бывает у неба в предрассветные часы.
Если не считать краткого посещения публичного дома, У него не было близости с женщиной. В тюрьме он выбросил из головы все мысли об этом, отрекся от всех желаний и полагал, что сумел подчинить их своей воле. Но теперь они мучили его, словно крошечные дьяволы кололи своими трезубцами.
И не такая уж она хорошенькая. Совершенно не в его вкусе. Вот Аллисон обладала поразительной красотой: черные волосы, зеленые глаза, округлые формы. А эта женщина – высокая и по-мальчишески худенькая в рубашке и брюках. Светло-каштановые волосы, небрежно заплетенные в мягкую косу, доходили до лопаток, глаза глядели спокойно, даже умиротворяюще, если не считать тех нескольких раз, когда в них зажигались искры, стоило ему заговорить о Джеке Рэндалле.
Преданность среди Рэндаллов? Этого он совершенно не понимал. Любое проявление порядочности наверняка чуждо этому семейству. Она могла оказаться, если он что-нибудь в жизни знает, шпионкой. Рэндаллы на все способны, будь они прокляты. Эта мысль вновь разожгла в нем гнев и несколько остудила восхищение. Так ему стало гораздо легче.
Он открыл дверь и переступил через порог, заметив, что она сидит на койке. Рейф заподозрил, что она не все время провела так спокойно: на ее брюках собралась пыль с пола. Он быстро окинул взглядом комнату. Ничего вроде бы не тронуто.
– Встаньте, – отрывисто приказал он, шагнув к ней. Она отпрянула. Рейф пожал плечами:
– Хорошо, оставайтесь связанной и дальше.
Шей прикусила губу, как обиженный ребенок, потом встала и отвернулась, подставив спину. Пальцы Тайлера ловко развязали узел, стягивавший запястья девушки. Она повернулась и посмотрела на него. Увидев выражение его лица, она как будто вздрогнула, но встретилась с ним взглядом, выпрямив спину и приподняв подбородок.
– А те двое уехали?
Ясно, что она надеялась на обратное. Это по непонятной причине обеспокоило его, и он, сощурившись, внимательно вгляделся в девушку. Или она солгала, что приходится Рэндаллу дочерью, или это действительно правда. В любом случае он не собирается доверять ей ни на йоту.
Рейф пропустил мимо ушей ее вопрос и задал собственный:
– Как вас зовут?
Она не ответила. Он уже начал привыкать к ее молчанию. И будь все проклято, если он не знал, откуда оно берется. Сколько раз ему самому приходилось прибегать к молчанию, особенно когда оскорбления и ругань неминуемо приводили к наказанию? А она постигала эту науку гораздо быстрее, чем когда-то пришлось ему.
– Ладно, буду звать вас Джо, – наконец произнес он. Она поискала на его яйце хоть какой-то признак, что он шутит. И не нашла.
– Должен же я как-то называть вас, – сказал он, сам удивившись тому, что пустился в объяснения.
– Шей, – сказала она.
– Шей Рэндалл?
Она вновь замолчала.
– Давайте попробуем еще раз, – предложил он. – Откуда вы приехали?
Она лихорадочно подыскивала причину не отвечать, но ничего не придумала, просто ей не хотелось поддерживать с ним разговор. Поэтому она отвернулась и подошла к двери. Выглянула, надеясь увидеть Бена и Клинта, но ее взгляду открылась только пустая поляна, и девушка поняла, что осталась вдвоем с этим… бандитом.
– Не поможет, – сказал он за ее спиной. – Все равно найду.
Шей резко обернулась, гнев, который она старалась подавить, готов был прорваться наружу, чего нельзя было позволить, – ведь он только того и ждал, даже специально ее провоцировал.
– Зачем вам меня здесь держать?
– Не ради ваших чар, – ответил он. – Можете успокоиться на этот счет. Хоть я и отсидел в тюрьме десять лет, меня не привлекает потомство Рэндалла. Или его объедки – как угодно.
Последнее ядовитое замечание прозвучало шепотом. Шей уловила насмешку, презрение, которые он даже не пытался скрыть. Больше оскорблений она не потерпит. Вопреки клятве, данной самой себе, изображать покорность, она замахнулась левой рукой, но та тут же оказалась в железных тисках.
– Итак, у леди все-таки есть характер, – заметил Тайлер. – И что еще у нее есть? Не скрывайте, мисс Рэндалл.
– Отпустите, – потребовала она, глядя на пальцы, обхватившие ее запястье.
Он невесело усмехнулся и ослабил хватку.
– Вам бы узнать, каково носить кандалы, мисс Шей. Холодные. Тяжелые. Острые. Моя рука ни в какое сравнение не идет с ними.
– Я бы скорее предпочла кандалы, – бросила Шей.
– Не прекословьте, иначе вам представится возможность примерить эти браслеты, – сказал он. Кровь отхлынула от ее лица.
– И вы посмеете?
– Ради дела пойду на все.
– И какое же это дело?
– За вашим отцом, или кем он там вам доводится, остался должок.
– Потому что он дал против вас показания?
– О, это только одна из причин, – ответил Рейф.
– Он просто исполнил свой долг.
– Неужели?
Холодные зеленые глаза внезапно загорелись недобрым огнем, и Шей опалил жар его гнева. Было в тех глазах что-то еще. Что-то очень пугающее. Шей отступила в сторону:
– Что вы задумали?
– А это, мисс, вас не касается.
– Касается, – настаивала она.
– Нет, – спокойно заявил он. – И жить вы будете здесь. В этой хижине.
– А вы? – Шей старалась не выдать своего беспокойства.
– Леди, я бы предпочел вообще вас не видеть.
– Я не могу здесь жить. – Она возненавидела себя за мольбу в голосе.
– У вас нет выбора. И если вы умны, то не станете противоречить мне.
– Очевидно, не умна, раз так глупо доверилась Бену Смиту, или кто он там есть.
– Что ж, посмотрим, насколько вы способная ученица, – сказал Тайлер, оглядывая хижину, а затем подобрал с пола все оружие. Не дойдя до двери, он остановился и обернулся:
– Я не воюю с женщинами. Но будьте уверены в одном: я пойду на все, чтобы закончить начатое. И если для этого потребуется заточить вас в хижине и даже приковать цепью, я так и сделаю. А пока можете не беспокоиться за свою сохранность. Меня вы не интересуете. Мне важно только, чтобы вы не помешали моим планам. Понятно?
Она молча, с вызовом посмотрела на него, прижав руки к телу. На запястьях виднелись следы от его пальцев, кожа все еще хранила их тепло. Из прошлого ничего не вернуть – ни оплошной доверчивости, ни слов, которые дали Рафферти Тайлеру оружие против отца. Ей оставалось только попытаться убежать, добраться до Джека Рэндалла и предупредить его.
Бандиты, как сказал клерк в Кейси-Спрингс. Интересно, известно ли отцу, кто их предводитель и какая ненависть им движет? Ненависть прочно здесь поселилась. Шей с содроганием ощущала ее присутствие в комнате.
– Понятно? – повторил он.
Она кивнула, хотя не согласилась с ним. Больше он не произнес ни слова, просто вышел из хижины, не удостоив Шей взглядом. Толчком ноги захлопнул за собой дверь, и в комнате сразу стало темно.
Через несколько секунд до Шей донесся скрежет металла, и она поняла, что на дверь был навешен замок.
Свет в комнату просачивался через единственное окно, и с упавшим сердцем Шей ждала, что сейчас лишится и этого. Долго ждать не пришлось. Ставни закрылись, и она услышала, как с грохотом устанавливают засов.
Она оказалась в темноте, в полном одиночестве, среди лесистых гор, под охраной изгоя, ненавидевшего ее отца – человека, которого она даже не знала. Шей не понимала причин ненависти Тайлера, но не преуменьшала ее. Как не преуменьшала и собственной опасности. Что бы он ни говорил, он не мог не видеть в ней орудие мести. Она попыталась отогнать растущий страх, подавить его другими мыслями.
Шей старалась найти в Рафферти Тайлере хоть одну слабость, в ней заговорил художник, когда она представила каждую черточку его лица, каждую горестную морщинку. Ей даже стало любопытно, как бы выглядело его лицо при других обстоятельствах, не таких критических, если вообще такое возможно. И она вспомнила, как он говорил о десяти годах, проведенных в тюрьме, о кандалах – сдавленным напряженным голосом. Она вновь пережила ту минуту, когда он буквально излучал гнев, демонстрируя ей свою покалеченную руку.
А винил он во всем Джека Рэндалла.
Несправедливо: Рафферти Тайлер сам навлек на себя неприятности, запустив руку в казну. Последовавшее наказание было действительно варварским, но вина в том только его собственная, говорила себе Шей, пытаясь отогнать минутное сочувствие. То, что она была еще способна испытывать к нему какие-то добрые чувства, делало ее побег еще более необходимым.
Она была просто обязана убежать.
* * *
Рейф продирался сквозь лес, словно раненый зверь. Ранили его в самое сердце, изуродовали душу, как когда-то руку.
Он все время видел перед собой нежные серо-голубые глаза, широко распахнутые от страха, горящие непокорным огнем. Когда он запирал дверь хижины, в них, должно быть, отражались те же чувства, что испытывал он сам, когда за ним впервые захлопнулась дверь камеры.
Ну что он за человек, если способен напугать женщину до полусмерти? В кого он превратился?
Черт бы побрал Бена!
Тем не менее Рейф, возможно, сам поступил бы как Бен, появись у него такой шанс.
Дочь Рэндалла. Ему все никак не верилось, хотя какой-то голос нашептывал, что это вполне вероятно.
А что, если удастся обменять дочку на признание, вместо того чтобы осуществлять их план – разорять Рэндалла до тех пор, пока он не совершит какую-нибудь глупость?
Но никто об этой дочери ничего не знал, поэтому вряд ли она много значит для его врага, уж, конечно, не столько, чтобы отправиться в тюрьму. Будь все проклято! Как же с ней быть?
Если бы только она не видела Бена и Клинта…
Но она видела, и теперь их жизни и будущему грозит опасность, особенно это касается Клинта, который уже слишком глубоко увяз, чтобы выйти из игры. Ведь именно Клинт организовал первое ограбление шесть недель назад.
Око за око. Не стоит теряться из-за этой женщины. Он не собирается причинять ей вред. Бог свидетель, она здесь пробудет не дольше, чем необходимо, и, конечно, речь идет не о годах, проведенных им в тюрьме благодаря ее папаше. Всего лишь несколько недель. Возможно, месяцев.
