Текст книги "Беспощадный"

Автор книги: Патриция Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава двадцатая

Шей всматривалась в Джека Рэндалла, пытаясь разглядеть в нем собственные черты. Пытаясь понять, что в нем полюбила мать и что возненавидел Рейф Тайлер.

Он все еще был хорош, а в прошлом, наверное, был очень красив. Шей не могла разглядеть цвет его глаз. Они так и не открылись за те несколько часов, что она пробыла с ним рядом. Он был неподвижен, и ей пришлось поднести руку к его рту и удостовериться, что он все еще дышит.

Доктор сказал, что все это из-за раны на голове. Может быть, он придет в сознание. А может быть, и нет. Возможно, он вспомнит, что произошло. Возможно, и нет. Ничего суверенностью нельзя утверждать.

Шей посмотрела на Кейт, которая сидела по другую сторону кровати. Шей сразу прониклась к ней симпатией заве теплоту, за поддержку: Кейт тут же шикнула на своего отца, когда тот начал задавать вопросы.

– Позже, – произнесла Кейт, увидев усталость в глазах Шей, и поспешно отвела ее в комнату, где тихо лежал Джек Рэндалл. Шей тогда мысленно благословила эту женщину за то, что Кейт сама не принялась ее расспрашивать.

Сколько уже прошло часов? Сколько времени с того момента, как она покинула Рейфа? Сколько времени она смотрит на человека, которого считает своим отцом? Человека, которому мстил Рейф?

Она была плоть от плоти этого человека, и все же он был ей как чужой. Ничего знакомого. Она думала, что узнает хоть какую-то черточку, увидит в лице хоть что-то похожее. Что-нибудь, что скажет ей правду. Она сама уже не была уверена, что хочет знать эту правду.

Шей снова взглянула на Кейт, чувствуя, что ее что-то связывает с этой женщиной, почти ее ровесницей. От нее не ускользнуло то, как Кейт и Клинт обменялись взглядами, и у обоих в глазах стояла тоска, хотя Клинт и представил их очень сухо. В такой же манере разговаривал и Рейф. Потому что она была Рейфу небезразлична? Потому что Кейт была небезразлична Клинту? Что это, оборона? Стена?

Дочь шерифа. А Клинт сообщник бандитов. Неудивительно, что он проявил столько понимания.

Послышался стук в дверь, и вошел шериф Дьюэйн.

– Без изменения? – спросил он. Она покачала головой.

– Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

– Папа, – предостерегающе произнесла Кейт. Дьюэйн тряхнул головой:

– С вами связана большая тайна, мисс Рэндалл. По правде говоря, здесь в округе творится много загадочного.

Рейф говорил, что вы не очень умело лжете. Когда, интересно, она поняла, что все сказанное Рейфом говорилось для ее же пользы? Он мог и не отпустить ее, особенно к человеку, которого ненавидел. Тем не менее он понимал, как это важно для нее.

А теперь ради него ей нужно правдоподобно солгать. Пускай он твердит, что ему все равно, если Рэндалл узнает, кто за ним охотится, она не будет тем человеком, который затянет петлю на шее у Рейфа или вновь толкнет его в темницу. Повторять историю, которой ее научил Клинт, она не собиралась. Просто потерялась, вот и весь рассказ. Всего-навсего потерялась.

Шей посмотрела на шерифа Дьюэйна.

– Рэндалл никогда не говорил, что у него есть дочь, – сказал Дьюэйн.

– Думаю, он этого не знал, – тихо произнесла Шей. – Я и сама не знала, пока несколько месяцев назад не умерла моя мать и я не нашла несколько его писем. Она… всегда говорила мне, что отца нет в живых.

– Почему так произошло, как вы думаете?

– Не знаю, – ответила Шей. – Я приехала сюда, чтобы выяснить.

– Куда же вы пропали? Клерк на почтовой станции в Кейси-Спрингс сказал, что вы выехали несколько недель назад.

– Я… потерялась.

– И так долго блуждали? – недоверчиво спросил он.

– Я набрела на заброшенную хижину. Там были кое-какие припасы, – сказала она. Шериф прищурился:

– Мне сказали, что вы отправились в путь с каким-то работником ранчо «Круг Р».

– Он передумал, – ответила Шей. – Я сама поехала. Верхом я езжу не очень хорошо, лошадь меня сбросила, и я потерялась. А затем нашла хижину возле ручья. Там было немного продуктов. Возможно, какой-то старатель… оставил свое жилье.

Шей увидела сомнение в глазах шерифа и поняла, что сейчас последуют другие вопросы, с которыми она вряд ли сумеет справиться. Рейф был прав. Лгунья из нее плохая. Хоть она и вовсю старалась, но щеки ее покрыл румянец, а голос звучал довольно напряженно.

Но от дальнейших расспросов ее спасло то, что Джек Рэндалл застонал. Шей наклонилась пониже, пытаясь расслышать, не скажет ли он что-нибудь.

Стон повторился, и больной шевельнулся, но глаз не открыл. Шей смочила кусок ткани и нежно провела по его лицу.

Врача рядом не было. Его ждали другие пациенты, которые нуждались в нем, как он сказал Кейт, а в случае с Джеком Рэндаллом оставалось только одно: ждать. Ждать, вдруг он очнется.

Шей испытывала к отцу смешанные чувства, ее терзало очень много сомнений. И все же любовь к нему росла в ней с той минуты, как она узнала о его существовании. Ей казалось, что она предает этим Рейфа. Ей казалось, что она предает Джека Рэндалла – человека, который, возможно, подарил ей жизнь – поскольку сомневается в нем.

Ей хотелось стать бесчувственной и не надеяться, что этот человек выживет, и не желать, чтобы Рейф остался. Эти двое были несовместимы.

– Сара, – скорее простонал, чем произнес Джек Рэндалл.

Шериф тут же подошел ближе и опустился на колени рядом с кроватью.

– Джек. Джек.

Ресницы Рэндалла затрепетали, открыв затуманенные, непонимающие голубые глаза. У матери Шей были серые глаза, а у нее самой серо-голубые.

Взгляд Джека блуждал. Больной оглядел комнату, затем с сомнением посмотрел в лицо Шей:

– Сара?

Нерешительный тон нарушил хрупкое спокойствие Шей. Она покачала головой:

– Я Шей. Дочь Сары.

Он с такой силой сосредоточил на ней свой взгляд, что она даже испугалась.

– Шей? Моя дочь?

Слово «дочь» чуть не сломило ее.

– Я здесь, – тихо произнесла она.

– Я так… за тебя боялся. Клерк на станции сказал… – Он потянулся и схватил ее за руку:

– Никто… не причинил тебе вреда?

Она покачала головой, слыша, видя любовь в его глазах. Ее сердце забилось.

– Просто я потерялась, – сказала ему Шей. – И была напугана.

Вмешался шериф:

– Джек, что здесь произошло?

Шей видела, что Джек Рэндалл колеблется, лихорадочно оглядывается, словно в поисках чего-то, что могло вернуть ему память.

– Я… не знаю.

– Попытайся вспомнить. Кто в тебя стрелял?

Джек Рэндалл закрыл глаза.

– Я… пытаюсь. Помню, что искал свою дочь. Помню, как возвращался домой. Больше ничего.

Шей увидела, как он стиснул зубы, и поняла, что его мучает боль. Она взглянула на шерифа, вид у того был расстроенный.

Дьюэйн сделал новую попытку:

– Джек, все это началось с тех первых ограблений. Затем убили нескольких старателей. Здесь есть какая-то связь. Помоги же мне, черт возьми.

Шей видела, как ее отец борется с беспамятством. Ей не. казалось, что он прикидывается. Он был действительно сбит с толку.

– Я… не помню. – Он посмотрел на Шей, впитывая глазами каждую ее черточку. – Шей, – вновь прошептал он. – Моя дочь.

Он слегка подвинул к ней руку, и Шей взяла ее, крепко сжав пальцы и почувствовав, как в ответ он цепляется занее почти с отчаянием.

Потом он посмотрел на шерифа:

– Прости меня, Расс. Я только помню… как возвращался на ранчо. – Голос его оборвался, глаза закрылись, дыхание вновь выровнялось.

Шей все еще держала его руку, боясь оборвать тонкую нить, связывающую ее с отцом. Ее отцом. Он искал ее" Он нуждался в ней. Об этом ей рассказали его глаза.

Она посмотрела на бледное лицо, на опущенные веки и осознала, что является частью этого человека. Ей так много хотелось узнать. Задать столько вопросов. Услышать столько ответов.

И среди них самый важный – его причастность к тому давнишнему ограблению. В его лице не угадывался порок. Взгляд не был хитрым.

Рейф ошибся!

Дьюэйн поднялся.

– Черт знает что, – сказал он, потом, взглянул на двух женщин:

– Прошу прощения.

Кейт просто улыбнулась, а Шей не смогла. Она был а как натянутая струна и могла лишь только беспомощно взирать на шерифа.

– Я ждал достаточно долго, – сказал он. – Придется созвать отряд и прочесать эти каньоны, пусть даже на это уйдет целый год. Бог его знает, что здесь произошло, и я не уверен, что Джек в ближайшее время сумеет нам помочь.

* * *

Клинт стоял, прислонившись к стене, и с неослабевающим интересом наблюдал за происходящим. Шей посмотрела в его сторону и перехватила быстрый взгляд. В нем не угадывалось ни одобрения, ни порицания.

– Отправляетесь на поиски Макклэри? – лениво поинтересовался он.

– Да. Заодно поищем и тех головорезов, которые досаждают Рэндаллу, – ответил Расс. – Макклэри может быть мертв, или его самого украли. Пора выяснить.

Шериф посмотрел на Шей и нахмурился. Девушка поняла, что ему не понравился ее рассказ. Шериф вновь обернулся к Клинту:

– Где именно ты нашел мисс Рэндалл?

– Возле Раштонского ручья, недалеко от старой шахты, – ответил он. – Я искал следы Макклэри.

– Ты думаешь, он недалеко от ручья?

– Именно там был убит последний старатель, – сказал Клинт.

– Ты все еще думаешь…

– Макклэри уезжал из дома каждый раз, когда убивали старателей. Сейчас он снова исчез.

– Хотелось бы и мне быть настолько уверенным, – сказал шериф. – Но как тогда объяснить ограбления? Там участвовало по крайней мере шестеро, а началось все задолго до приезда Сэма Макклэри.

– Задолго до его официального приезда, – поправил Клинт.

– Не исключено. Все же нутром чувствую, что это не все. Кто-то имеет на Рэндалла зуб, и, думаю, такого человека он не стал бы приглашать в свой дом. Черт, как жаль, что он ничего не может вспомнить…

– Доктор сказал, есть надежда, – сказал Клинт. – Возможно, Джек и вспомнит кое-что.

– Мы выезжаем на рассвете, если передумаешь и захочешь присоединиться к нам.

– Мне кажется, я здесь нужнее.

– Здесь останется Нейт, – заметил Расс.

– Нейту не справиться со стадом в одиночку, – сказал Клинт. – Почти все работники разбежались, а тот, кто стрелял в хозяина, может вернуться.

Расс согласился:

– Ты прав. – Он повернулся к дочери:

– Кейт?

– Я останусь здесь, приготовлю обед, – сказала она. – Домой вернусь позже.

– Не вздумай ехать одна, – предупредил Расс, и Шей увидела, как Кейт слегка нахмурилась.

– Я езжу одна с тех пор, как мне исполнилось двенадцать.

– Но у нас тогда не было убийств.

– Клинт отвезет меня домой, – сказала Кейт, повернувшись к Клинту.

Лицо Клинта окаменело, затем смягчилось.

– С удовольствием.

Расс кивнул и обернулся к Шей:

– Мне жаль, что ваш визит оказался таким… несчастливым, но, по крайней мере, похоже, что ваш отец поправится. Вы дадите мне знать, если что-нибудь вспомните? Или если вспомнит Джек, когда опять очнется?

– Да, – ответила Шей, чувствуя себя неловко под его твердым вопросительным взглядом.

После ухода шерифа Кейт объявила, что отправляется вниз на поиски чего-нибудь, что можно приготовить к обеду.

– А ты оставайся со своим отцом, – сочувственно произнесла она.

При взгляде на Клинта ее глаза смягчились, и Шей испытала жалость к молодому человеку. Он стоял, стиснув зубы, на его щеке играл желвак. Интересно, подумала Шей, а знает ли Рейф, какой выбор стоит перед его другом?

Она болела за него всем сердцем. Уж ей-то было хорошо известно, как мучительно раздваиваться в своей верности.

Кейт ушла, и Шей осталась вдвоем с Клинтом. Отец снова погрузился в глубокий сон.

– А вы держались молодцом, – сказал он.

– Значит, все-таки я неплохая лгунья? – с горечью произнесла она.

– Не самая лучшая, но сойдет.

– А вам ложь хорошо удается, – не смогла она удержаться от укора.

Его губы скривились в улыбке, но он промолчал. Глаза Клинта, однако, затуманились, и она почувствовала – он сожалеет о том, что ему приходится делать.

– Рейфу повезло, что у него такой друг, – внезапно произнесла Шей.

– За последние годы ему чертовски мало везло, – сказал Клинт. – Даже сейчас… – Он замолчал, повернулся и вышел из комнаты.

Шей опять устремил а взгляд на Джека Рэндалла, теперь уже борясь со сном. Ей давно не удавалось поспать. Прошлой ночью…

Неужели еще прошлой ночью Рейф любил ее? Так нежно. Так страстно. Она закрыла глаза, вспоминая его прикосновения, стирая из памяти те жестокие слова, которые прозвучали сегодня утром.

– Рейф, – прошептала она самой себе, не подозревая, что это имя как-то проникло в полузабытье человека рядом с ней. – Я всегда буду любить тебя.

* * *

Сэм Макклэри проклинал свое невезение, пока ехал вдоль Раштонского ручья. И откуда только черт принес тех работников? Оставалось надеяться, что никто не видел, как он уезжал, и что Рэндалл мертв. Хотя Макклэри на это не рассчитывал. Все равно здесь ему делать больше нечего. Никаких денег выманить из Рэндалла больше не удастся. Ему уже не запугать подлеца.

Проклятье, что Рэндалл вышел из себя. Сэм всегда знал, что Рэндалл трус. Если бы не история с Тайлером… Из-за странного, непонятного чувства вины Рэндалл перестал быть ему полезным. Неужели это как-то связано со слухами о дочери? Рэндалл все отрицал, но…

Не повезло. Знакомство с Рэндаллом давало свои плоды. У Джека всегда можно было перехватить несколько долларов, когда в каком-нибудь городе становилось слишком горячо. Неужели уехать отсюда, уехать из Колорадо, но Макклэри понимал, что Рейф Тайлер все равно найдет его. Точно так же, как он нашел Рэндалла. Идти на такой риск Макклэри не мог.

Хотя на ранчо путь закрыт, ему придется здесь немного задержаться. Блюстители закона будут искать его и Тайлера, но у Тайлера клеймо. И Тайлер никуда не уедет – в чем Макклэри был уверен, – если убийства не прекратятся. Тайлер наверняка заподозрит, что Макклэри все еще где-то рядом. Лучше уж сейчас испытать судьбу, чем ждать, что в один прекрасный день Тайлер разыщет его.

Макклэри хотел видеть Тайлера на виселице. И ради этого готов был рискнуть своей свободой. Тайлер превратился в его навязчивую идею, и не только потому, что представлял для него угрозу. Макклэри возненавидел его десять лет назад, и ненависть за эти годы нисколько не уменьшилась. Ему никогда не забыть презрительного отношения Тайлера даже после разжалования.

В этих краях сотни мест, чтобы спрятаться, и Макклэри прожил здесь достаточно долго, чтобы узнать многие из них. Заброшенные землянки и хижины старателей, оставшиеся с лучших времен, встречались в этих каньонах на каждом шагу. И заодно он сможет пополнить свой капитал. Еще несколько мертвых старателей дадут ему достаточно золотого песка, чтобы отправиться в Мексику и затянуть потуже петлю вокруг шеи Тайлера.

Но будь проклят этот Рэндалл. Ему так нравилась жизнь на ранчо. Нравилось травить Рэндалла.

Мысли Макклэри отвлеклись на другое, когда он увидел то, что искал. Он подъехал к ветхой землянке, вырытой в холме, растянувшемся вдоль ручья. Почти полностью скрытая зарослями кустарника, она была явно давным-давно заброшена. А лошадь он сможет прятать в лесу, в двух шагах.

Сэм Макклэри спешился и вошел внутрь. От землянки остались только три бревенчатые стены, четвертой стенай служила утрамбованная земля. Из вещей предыдущего владельца не нашлось ровным счетом ничего.

Здесь он сможет укрыться на какое-то время. А потом снова отправится на охоту. На старателей.

* * *

Рейф Тайлер сидел на камнях над озерцом. Сегодня он не видел медведей, но надеялся, что медвежонок выздоравливает.

Рейф смотрел не мигая на водопад, который так нравился Шей. Он старался сосредоточиться на своем следующем шаге, но никаких следующих шагов не могло быть, пока он не узнает, жив ли Рэндалл.

Что нашла Шей в конце пути? Отца, в котором так нуждалась, что проехала полконтинента? Покойника? Рейф надеялся, что первое. Но в таком случае, что теперь будет?

Он обязан продолжить начатое. Нельзя отказываться от десяти лет, в течение которых он обдумывал свой план, от всех жертв, что принес Клинт и его товарищи. Нельзя отказываться от последней надежды отомстить.

Сегодня Рейф вновь надел перчатку. Не хотел смотреть на клеймо. Последние несколько дней он специально не надевал ее, стараясь, как он сам себе объяснил, обратить внимание Шей на клеймо. Но она реагировала по-своему. Не так, как должна была, по его мнению.

Он все еще не мог поверить, что клеймо не имеет для нее никакого значения.

Дятлы выстукивали свою меланхоличную мелодию, и она напомнила ему барабанный бой, который он слышал много лет назад. Очень давно, но для него как будто вчера. Он сойдет с ума, если останется здесь. Завтра он отправится на собственную охоту. Найдет Макклэри, потом примет еще одно решение: что делать с Джеком Рэндаллом, если тот жив.

Рейф чувствовал, что сержант бродит где-то рядом, особенно если именно он убил Рэндалла. Он захочет избавиться от всякого, кто знает о его связях. Макклэри наверняка догадается, что послужит следующей мишенью для Тайлера.

Рейф вынул Абнера из кармана и провел рукой по спинке мышонка, чувствуя, как тот вздрагивает от удовольствия. Но Абнера ему уже было мало. Он закрыл глаза, стараясь не думать о Шей Рэндалл, о свете в ее глазах, который затем сменился печалью. Он старался не думать о тепле, которое разливалось по нему от ее прикосновения.

Взглянул наверх. Небо темнело. Надвигалась ночь. Молодая луна была еще прозрачной. Становилось прохладно. Еще несколько часов, и наступит холод.

Но Рейфу уже сейчас было холодно. И он думал, что никогда не сумеет согреться.

* * *

Джек Рэндалл то приходил в себя, то снова терял сознание. Его голова раскалывалась от такой мучительной боли, что он сам стремился к забытью. Но мысль о чудесном появлении дочери заставляла бороться с беспамятством.

Он держал ее за руку, и временами ему казалось, что это рука Сары. А потом он вспоминал, что Сара умерла, а у него даже не было возможности попрощаться с ней.

Один раз он открыл глаза и увидел, что дочь задремала, сидя в кресле. Любуясь ею, он даже забыл о боли. Она была очень похожа на Сару. Это сходство привело его в восторг, но тут же опечалило, потому что он не узнал радости и удовольствия видеть, как растет его ребенок.

Он бы изменился. Если бы узнал о ребенке, он бы изменился.

Джек попытался вспомнить все, что недавно было сказано, но мысли путались и обрывались. Он слышал, как дочь говорила, что потерялась. Слава Богу, ничего не случилось, но потом в его сознание прокрались другие слова, застучав болью в висках, а затем растаяв. «Рейф». Она упомянула его имя. Почему?

Джек Рэндалл попытался пошевелиться, но боль пронзила насквозь, вытеснив из головы все мысли. Плечо горело огнем, он хотел двинуть рукой, но тут же обнаружил, что она крепко прибинтована к груди. С его губ сорвался стон, и глаза девушки открылись, – глаза его дочери, полные участия и тревоги.

– У меня есть настойка опия, – сказала она. – Хочешь немного? Или, может быть, воды?

Он с трудом сглотнул. Ему хотелось забыться, но тогда он снова уснет и не сможет видеть ее, говорить с ней.

Джек покачал головой и протянул ей руку, которую она сразу взяла.

– Просто… поговори со мной.

Она улыбнулась:

– О чем?

– О твоей матери. О тебе. Чем вы занимались все эти годы. Чем тебе нравится заниматься… – На последних словах голос его слегка дрогнул, так как подкатил новый приступ, и Джек закрыл глаза.

Спустя минуту он заставил себя вновь открыть их. Дочь внимательно вглядывалась в его лицо.

– Пожалуйста, – сказал он, – поговори, просто поговори.

Она начала тихим, неуверенным голосом, то и дело запинаясь, словно слова мало что значили, но для него они значили все. Каждое слово как драгоценный камень.

– Мы жили в Бостоне, в маленьком уютном домике, и у нас была мастерская, шляпное ателье. Я придумывала фасоны. Я вообще люблю рисовать.

Джек закрыл глаза, но слова продолжали звучать, и он впитывал их как губка. Это было гораздо лучше, чем опий.

– Мы часто ходили на концерты в парк, много читали. Я посещала «Академию молодых дам» и выучилась всем правилам хорошего тона, хотя сейчас об этом трудно догадаться, – сказала она чуть насмешливо и с той же милой простотой, какую он помнил у Сары. – Все мои платья где-то там, в горах.

Шей замолчала, последовала долгая пауза.

Он открыл глаза, посмотрел на нее и увидел тоску, даже глубокое душевное горе, которое она пыталась скрыть.

– Мы купим новые, – сказал он.

Но печаль не исчезла с ее лица, и снова что-то ударило ему в виски, что-то, чего он не мог забыть. «Рейф». Имя было произнесено мягко, без злобы и горечи, как звучало в его голове в течение многих лет. Но этого быть не могло. Он путает явь и сны. Дочь всего-навсего потерялась.

Шей замолчала. Она вновь пребывала в сомнении, а потом ее чудесные глаза взглянули на него на этот раз вопросительно.

– Ты уже что-нибудь помнишь? – спросила она. – О том, кто стрелял?

В голосе звучала такая тревога, что он перепугался.

Он пытался вспомнить, раз это так важно для нее. Но память сохранила только то, как он ехал верхом, как думал…

А затем события начали к нему возвращаться. Короткими, болезненными вспышками. Макклэри вытаскивает пистолет. Макклэри стреляет. Боже мой! Он сказал Макклэри, что собирается во всем признаться.

Джек смотрел в лицо дочери. Дочери, которую только что встретил, дочери, у которой были к нему свои вопросы. И понял, что не сможет объяснить ей свое прошлое и прочитать на ее лице презрение.

Джек закрыл глаза. Ему нужно время. Время, чтобы заставить ее полюбить себя. Время, чтобы побаловать ее. Время, чтобы узнать ее.

Макклэри, вероятно, ушел навсегда, особенно если подумал, что убил человека, которого так долго шантажировал. А Тайлер? Наверное, Рейф Тайлер решит, что достаточно отомщен после этого выстрела. Должен же он понять, что все подозрения сразу падут на него.

– Отец? – прозвучало очень неуверенно. Очень робко. Пройдет время, прежде чем она поймет, каким он был человеком.

Он уже не открывал глаз, притворяясь спящим, чтобы не выдать ничего, чтобы уберечься от дальнейших расспросов. Но ее слова он сохранил в памяти, как фотографию, которую можно в любую минуту вынуть и рассмотреть. Потом в памяти всплыло лицо Рейфа Тайлера, его пронзительный взгляд, полный ненависти, как тогда десять лет назад на плацу, и он понял, что Тайлер никогда не отпустит его.

Рука Шей нежно коснулась отца. Он услышал ее тихий вздох, а затем она легким движением поднялась с кресла, прошла по комнате, шагнула за порог и затворила за собой дверь. Он открыл глаза – комната была пуста.

Джек Рэндалл снова попытался шевельнуться, сесть, Это ему удалось, но только после нового приступа боли, Он рассмотрел себя в зеркале и отвернулся с отвращением. Он увидел на своем лице отражение той мысли, которая теперь все время вертелась у него в голове.

У него был один способ удержать дочь – в последний раз погубить Рейфа Тайлера.

Нужно только сказать Рассу Дьюэйну, что в него стрелял Тайлер.

Джек Рэндалл крепко стиснул зубы, стараясь проглотить свинцовый комок в горле. Рейф Тайлер или дочь. С одной стороны – чувство вины, с другой – желание узнать и полюбить свою дочь. Он уже знал, какой выберет путь. Пусть даже это ускорит его падение в преисподнюю, которого он пытался избежать последние несколько лет, делая что-то хорошее.

Но Бог его знал и поставил еще перед одним выбором. Джек Рэндалл понял, что вновь потерпит поражение. В его случае хозяином положения всегда становился дьявол, предлагавший вместо бедности – благополучие, вместо наказания – свободу. Однажды ему придется заплатить по счету, но он никогда не мог сопротивляться предложению дьявола.

И теперь, он предвидел, тоже не сможет.

Джек только жалел, что ему никак не вспомнить те слова, которые тревожили его. Слова, произнесенные шепотом его дочерью. Слова, которые он должен вспомнить.

Глава двадцать первая

Кейт приготовила цыпленка, которого зарезал Клинт. В доме оказалось очень мало еды.

Она обнаружила только лук, картофель и соль. Завтра придется привезти продукты из дому и захватить кое-что из одежды для Шей Рэндалл. Бедняжка, видно, потеряла все свои вещи в горах. Чудо, что она осталась жива.

Отец Кейт попросил ее разузнать что-нибудь о Шей Рэндалл и о тех неделях, что она провела неизвестно где. Для него было непостижимо, как женщина сумела продержаться столько времени в горах и не погибнуть, но Кейт всегда отличалась самостоятельностью и угадала то же самое качество в дочери Рэндалла. Вдоль ручья было множество заброшенных лачуг, а в лесу полно малины, чтобы человек продержался достаточно долго.

Она только восхищалась тем мужеством, которое понадобилось уроженке Востока, чтобы проделать такой долгий путь и не сломиться. Шей Рэндалл сразу пришлась ей по душе, Кейт понравилась решительность этой девушки и то, что она явно волновалась об отце, которого не знала. А ее собственный отец, подумала Кейт, просто проявляет излишнюю подозрительность.

Она отвернулась от кастрюли, когда в кухню вошла Шей Рэндалл – бледная, усталая, глаза тревожные, – и Кейт сразу прониклась к ней сочувствием.

– Как он?

– Проснулся на несколько минут, потом снова заснул.

– Он вспомнил, кто стрелял?

Шей покачала головой.

Кейт смешалась, боясь показаться назойливой.

– Нелегко тебе пришлось.

Шей вымученно улыбнулась:

– Я ожидала совсем другого, когда покидала Бостон.

– Ну а теперь, когда ты уже здесь?

– Места здесь красивейшие, – сказала Шей.

Кейт уже успела накрыть на стол и теперь наполнила две тарелки и налила в стаканы воды.

Шей благодарно опустилась на стул. Хотя у нее давным-давно не было и крошки во рту, неизвестность подавила чувство голода.

– А мистер Эдвардс?

– Ты имеешь в виду Клинта? – спросила Кейт. – Он пошел с Нейтом проверить, все ли вернулись. После того что здесь творится…

Шей попробовала проглотить кусочек и нашла блюдо вкусным, но вопросы набегали один за другим, а задать их она могла очень немногим.

– Я так мало знаю о… своем отце.

Кейт улыбнулась:

– Все его любят. Вряд ли найдется хоть один человек, которому бы он не помог.

Шей вздохнула:

– Как ты думаешь, почему в него стреляли?

Кейт перестала улыбаться.

– Никто не знает. Отец пытался поговорить с мистером Рэндаллом, но тот говорит, что не представляет, кто мог затаить на него злобу.

Шей испытала прилив облегчения. По крайней мере, здесь не знают о Рейфе. Пока не знают. Но почему ее отец ничего о нем не рассказал? Неужели он понял, кто стоит за всеми этими ограблениями?

Кейт сочувственно смотрела на нее.

– Ты, наверное, очень устала. Хочешь, чтобы я осталась на ночь?

– Ты и так много сделала. Я очень тебе благодарна. Но я сама справлюсь.

– Завтра я привезу тебе кое-что из одежды. И окорок.

Шей подавила вздох. Теперь она понимала, как чувствует себя Клинт, окруженный теплотой и заботой людей, которым нельзя рассказать всю правду.

– Спасибо, – просто сказала она.

– Тебе здесь понравится, – порывисто заверила Кейт – Здесь обычно очень спокойно. Папа обязательно поймает тех, кто стрелял в мистера… твоего отца.

– Я слышала, здесь жил какой-то человек, который исчез, когда отец был ранен. Расскажи мне о нем.

– Он появился здесь несколько недель назад. Был молчалив, ни с кем не общался. Знаю, что он не пришелся по душе ни Клинту, ни моему отцу.

– А он не мог стрелять в моего отца?

– Но за последнее время здесь столько всего произошло… Вот почему Клинт считает, что ему не следует далеко отъезжать от дома.

То, как Кейт произнесла имя Клинта, заставило Шей улыбнуться.

– Он ведь тебе нравится, правда?

Кейт разрумянилась, от ее деловитости не осталось и следа.

– Я не предполагала, что это так заметно.

– Совсем немного.

Улыбка Кейт померкла.

– Очень жаль, – сказала она. – Он говорит, что привык бродяжничать и никогда не осядет на одном месте.

Шей протянула руку и дотронулась до нее:

– Не верь ему. Борись за него.

Она знала, что не должна так говорить. Клинт руководствовался какими-то причинами, но она видела, как он смотрел на Кейт. С удовольствием, сменявшимся осторожностью. Ту же осторожность она видела у Рейфа.

Шей не знала, есть ли у нее право вмешиваться, но что-то заставило ее произнести эти слова. «Борись за него». Потому что ей нельзя было бороться за Рейфа?

Покинул ли он свое убежище? Или солгал, что уедет?

Иначе зачем бы здесь быть Клинту?

А тут еще созывают какой-то отряд…

Шей вздрогнула, и Кейт с беспокойством посмотрела на нее:

– Наверное, следовало бы вернуть доктора, чтобы он осмотрел тебя.

– Просто я устала.

– Ну конечно же. А ты уверена, что мне не стоит задержаться и помочь? Не хочется оставлять тебя одну.

– А я и не одна. Мистер Эдвардс сказал, что будет поблизости вместе с оставшимися рабочими. Я посплю в отцовской комнате.

Она тщательно следила, чтобы не назвать Клинта по имени, боясь, что тем самым выдаст их знакомство.

Кейт кивнула и поднялась.

– Я приеду утром, привезу одежду. Если тебе что-нибудь понадобится раньше, пришли кого-нибудь за мной. Шей с благодарностью посмотрела на девушку.

– Пойду переговорить с мистером Эдвардсом.

Она заспешила к бараку, у дверей которого замешкалась, не зная, можно ли ей войти. На ее стук вышел Нейт.

– Как себя чувствует мистер Рэндалл, мисс? – спросил он.

– Временами приходит в себя. Но пока ничего не вспомнил.

– Значит, теперь вы здесь за хозяйку.

Шей не знала, что и сказать.

– Насколько я поняла, очень многие покинули ранчо. Благодарю вас, что вы остались.

– Я проработал здесь гораздо дольше других. Мистер Рэндалл всегда был по-настоящему справедлив.

– Я уже слышала это не раз, – сказала она, желая выведать у него побольше, но ей срочно нужно было переговорить с Клинтом. – Вы не скажете, где сейчас мистер Эдвардс?

– В конюшне, мэм, ухаживает за лошадьми.

– Спасибо, – поблагодарила она и повернулась, чтобы идти.

– Мисс Рэндалл. Она обернулась.

– Если я могу чем-то помочь, сразу дайте знать. Мне жаль, что вы приехали сюда, когда пришла беда. Бог знает что здесь творится. А ведь «Круг Р» был, да и теперь все еще чудесный уголок.

Пока не начались ограбления. Пока не появился Рейф Тайлер.

– Насколько плохо обстоят дела? – поинтересовалась Шей.

– Думаю, вы имеете право знать. Мы теряем скот каждый день, потому что у нас не хватает людей отгонять стадо дальше каньонов, где недостаточно травы, чтобы вдоволь прокормиться. Похоже, у нас не хватит рук и для того, чтобы отправить скот на осеннюю ярмарку, но даже если это нам удастся, выручка будет небольшая. Мистер Рэндалл потерял трехмесячное жалованье, ни одному из работников не заплачено за четыре месяца. Так что не могу винить их, что они разбрелись, особенно когда перспективы не так уж хороши.

– Спасибо за откровенность.

– Вам нужно это знать на тот случай, если…

Если ее отец не выкарабкается. И тогда Рейф Тайлер победит. Тогда он разрушит все, что создал Джек Рэндалл.

Не думай об этом.

Но она не могла не думать об этом, пока шла к конюшне и открывала дверь. Клинт, который как раз седлал лошадь, Обернулся и настороженно смотрел, как она закрывает за собой дверь. Они были одни.